Текст книги "Найди ее лицо"

Автор книги: Тед Бота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

«Аксьон» и «Биз»

В 1985 году Барфилд и Лизак были вынуждены съехать из мясного магазина, так как туда была готова въехать Джан. Она ненавидела пригороды. Уже попробовав их вкус в свои ранние разгульные годы, Джан решила, что предпочитает жить ближе к центру города.

Фрэнку понравилась идея иметь дом и студию в одном месте. Это означало, что ему больше не нужно будет перевозить бюсты и головы с одного места на другое.

К этому времени мясной магазин был почти пригоден к обитанию. Крышу починили, а дыры в полу заделали. Комнат для житья было достаточно, только ванную комнату не отремонтировали. Сантехникам потребовалось больше месяца, чтобы установить раковину, а когда они наконец поставили унитаз, он оказался слишком близко к стене и протекал. Они сказали, что придут его починить, но так и не появились. Фрэнк постоянно им звонил, объясняя, что продал дом в Лоундэйле и новое место должно быть готово к приезду семьи, но все без толку.

* * *

Когда полиция округа Лазерн, штат Пенсильвания, связалась с Фрэнком, чтобы сообщить о новой работе, он попросил их не присылать череп по почте. Нуждаясь в отдыхе от строительных работ в студии, он захотел приехать сам.

Фрэнку потребовались две пересадки на автобусах и несколько часов, чтобы добраться до города Уилкис-Барр, где коронер Джордж Хадок обещал встретить его и отвезти в офис. При встрече Хадок сразу стал извиняться: все складывалось не так гладко, как он надеялся.

– Голова все еще на теле, – признался он, – и пока не очищена.

Хадок выполнял вскрытие для другого округа, где не было своего оборудования, поэтому он был вынужден арендовать помещение в больнице Уилкис-Барр. Первая возможность для этого выпадала на то самое утро.

– Хорошая новость – приедет детектив из отдела убийств, чтобы помочь мне, – сказал он.

Хадок предложил Фрэнку вернуться за головой на следующей неделе. Не желая повторять путешествие, Фрэнк заявил, что подождет.

Они приехали в больницу и спустились в маленькую комнату для вскрытий. Труп, лежащий на столе из нержавеющего железа, сильно разложился, хотя Фрэнк уже знал, что это белая женщина двадцати с небольшим лет.

– Нам не известно, как она умерла, – сказал Хадок. – Подъязычная кость не сломана, поэтому вряд ли ее задушили. Возможно, виноваты наркотики, но я еще не получил результаты токсикологической экспертизы.

Когда приехал детектив, Фрэнк попросил разрешения присутствовать. Как только Хадок начал резать труп в области шеи, детективу стало дурно и он заявил, что не может продолжать. Хадок взглянул на Фрэнка:

– Вы когда-нибудь делали это?

– Я наблюдал, как работники в Филли отчищали голову от тканей, – ответил Фрэнк. – Но я ни разу не видел, как отсоединяют голову.

– Хорошо, сейчас увидите.

После того как детектив покинул помещение, Фрэнк натянул резиновые перчатки. Хадок работал скальпелем и маленьким изогнутым ножом, чтобы пробраться между позвонками, а затем их раздвинуть и перерезать мышцы. Он попросил Фрэнка передать ему щипцы из нержавеющей стали.

– Здесь много мышц, – пояснил Хадок. – Я мог бы просто разрезать их пилой, но не хочу попортить улики.

Пока Хадок резал, Фрэнк, по его просьбе, придерживал голову под различными углами. Отделив ее, они начали делать надрезы на высохшей коже и тканях, которые были жесткими, так как их не размягчали. И снова Фрэнк держал голову, а когда у Хадока уставали руки, то занимал его место.

Через час б о льшая часть плоти была удалена. Фрэнк сказал Хадоку, что остальную часть работы он мог бы проделать в Филадельфии. Именно для этого он установил у себя в студии промышленную мойку; сток в полу был проделан еще тогда, когда здесь был мясной магазин. Положив голову в пластиковое ведро, они поспешили на автобусную остановку. Когда Фрэнк добрался до Филадельфии, было уже поздно, и он направился прямо в Лоундэйл.

На следующее утро он рано выехал из дома, приторочив ведро к «харлею».

– Я не стал бы приезжать сегодня в мясной магазин, – предупредил он Джан на тот случай, если она захочет перевезти из дома еще какие-то вещи. – Буду вываривать голову.

Кухня в мясном магазине была еще очень примитивной, хотя Фрэнк завел одноконфорочную газовую плитку для готовки. Он положил голову в большую кастрюлю, налив туда достаточно воды и высыпав четверть чашки отбеливателя. Работники в офисе судмедэксперта использовали гораздо большее количество, но из-за этого череп становился слишком белым и часто сжигались важные характерные детали, такие как носовая кость и отметки углов глазных щелей на костях глазницы. Наконец Фрэнк всыпал в равных долях «Аксьон» и «Биз» – порошки, которые предложил Уилтон Крогмэн из-за того, что в них содержались фосфаты, помогающие разложить мягкие ткани.

Он поставил кастрюлю на медленный огонь и занялся только что поступившим фотозаказом. Агентство дало ему два дня на то, чтобы вылететь на вертолете и найти точную иллюстрацию того, что было описано в тексте рекламы, над которой оно работало. Фрэнк понимал, что должен быть более простой, быстрый и дешевый способ сделать это: вылепить. Если он может сделать лицо из глины и гипса, то способен вылепить и нужный предмет.

Во время ленча он сходил в «Браунс-маркет» купить сандвич. Когда вернулся, у дверей его ожидали сантехник с помощником.

– Мы пришли, чтобы еще раз взглянуть на унитаз.

Фрэнк выразил надежду, что они сумеют завершить работу сегодня, но сантехник, похоже, не расслышал. Чтобы попасть в ванную комнату, двое мужчин должны были пройти через кухню. Все помещение пропахло вываривающейся в кастрюле головой.

– Эй, – спросил сантехник, – что варим?

– Голову.

Мужчина рассмеялся.

– Посмотрите сами.

Фрэнк не подумал о последствиях. Да и захотелось немного подшутить над бездельниками за то, что затягивали работу.

Сантехник поставил на пол инструмент, подошел к плитке и поднял крышку кастрюли. На поверхности в мутно-коричневой воде плавала кожа, а череп смотрел вверх пустыми глазницами. Сантехник, увидев это, бросил крышку.

Унитаз был установлен уже к концу дня, и работа была сделана очень качественно. Наверное, чтобы быть полностью уверенными в том, что им больше не придется возвращаться в этот дом.

Убийство à la Carte

Раз в неделю Фрэнк и Билл Флейшер встречались в «Дэй бай дэй», ресторанчике на Сэнсом-стрит, где работала официанткой подружка Фрэнка, Уэнди, или в «Сифуд анлимитед», между улицами Спрюс и Локаст. Иногда к ним присоединялся агент ФБР Кевин О'Брайен.

Фрэнк познакомился с Флейшером несколько лет назад, когда пошел с Филлинджером на собрание филадельфийских полицейских-евреев, чтобы выступить перед ними. Похожий на веселого плюшевого медвежонка с бородой и с блестящей копной черных волос, которые он зачесывал назад, Флейшер больше не был полицейским (кроме того, он работал на ФБР), а состоял агентом таможни США.

В этот конкретный день недели в 1986 году двое мужчин встретились в «Дэй бай дэй». Уже через несколько минут они разговаривали о своих последних делах. Фрэнк был занят молодой женщиной, скелет которой обнаружили двое охотников в лесном массиве индустриальной зоны в Кройдоне. Кройдон, находившийся примерно в двадцати милях к северо-востоку от Филадельфии, был совсем близко от моста в Берлингтоне, штат Нью-Джерси. Это заставило полицию подозревать, что ее могли убить в одном штате, а тело бросили в другом.

Филлинджер произвел вскрытие и установил, что она умерла примерно два месяца назад – убита двумя выстрелами в грудь. Проводя дальнейшее обследование, судебный антрополог заключил, что ее возраст между двадцатью тремя и тридцатью годами, а рост примерно полтора метра. У нее были каштановые волосы до плеч, часть которых найдена на теле.

Фрэнк редко получал волосы вместе с объектом. В данном случае их сняли с головы и вместе с черепом доставили ему в отдельном пластиковом пакете.

– Ваш заказ. – Официантка прервала их разговор, чтобы поставить на стол сандвичи и тарелки с супом.

Фрэнк не обратил внимания на еду и продолжал рассказывать Флейшеру об открытии, которое сделал. Иногда он называл ее девушкой из Кройдона, иногда девушкой из Бенсалема, городка неподалеку от Кройдона, а иногда девушкой в лесном массиве.

Он рассказал Флейшеру, что когда пытался работать с волосами, то нашел несколько веточек и крошечный медальон из 18-каратного золота, которые не обнаружила рентгеновская машина в офисе судмедэксперта. На одной его стороне было изображение Иисуса Христа, на другой – сердце и якорь и слова «Dío tí protegga».

– Это означает «Храни тебя Бог», – добавил он.

Хоть это и не важная зацепка – а Фрэнк никогда не пытался уяснить, как загадка лица разгадывается у него в голове или какие зацепки играют большую роль при принятии им художественных решений, – только после этого открытия он решил лепить волосы девушки, а не пользоваться париком.

Если не считать Ванду Джекобс, Фрэнк не пользовался париками несколько лет, со времени работы над бюстом девушки, найденной в канализации, труп которой был найден на перекрестке Двадцать первой улицы и Бельвью-стрит. Ее голова была раздроблена, а тело залито щелоком, часть которого еще была видна на голове.

Нельзя сказать, что ему не нравились парики. Если попадался нужный, с его точки зрения, он его покупал.

– Однако парики стоят денег, – пожаловался он Флейшеру, вгрызаясь в сандвич, – а полиция не хочет платить лишних тридцать – сорок долларов… а значит, приходится мне. Если куплю дешевый парик – не тот эффект. А я не желаю, чтобы бюст отдавался на милость дешевому парику.

Не было также гарантий, что при наличии парика прическа останется такой, какой он ее создал. Даже до того как дело выходило из «горячей» фазы, он видел бюсты, которые заканчивали свое существование в ящике стола детектива, где их валяют как хотят, а парик портится. А вылепливая волосы, он мог выбрать нужную прическу, которая впоследствии оставалась такой же.

Фрэнк достал фотографию бюста девушки из Кройдона/Бенсалема. Ее волосы спускались на плечи, и Фрэнк сделал так, что они закрывали одно ухо и были заложены за другое.

Уэнди подошла, чтобы забрать их тарелки, и увидела фотографию.

– Почему вы сделали именно так? – спросила она.

Фрэнк избрал серьезный тон, словно читал лекцию.

– Я смотрел на ее лицо и на волосы, которые мне передали, и мне пришлось выбирать, – сказал он. – Существует гармония формы, и я применил ее ко всему лицу.

Фрэнк передал готовый бюст Аллу Истлэку и Томасу Миллсу, детективам, ведущим кройдонское дело. Использовав составленный три года назад Национальным центром информации о преступлениях ФБР компьютерный список, они получили перечень из более трех сотен пропавших людей, которые имели сходство с бюстом. Но одна девушка особо выделялась – двадцатитрехлетняя Ивонн Дави из Бетпэйджа, штат Лонг-Айленд. Записи стоматолога подтвердили, что это она.

Уилтон Крогмэн умер в возрасте восьмидесяти четырех лет в ноябре 1987 года, а в девочке в большом чемодане опознали Элию Дэвис через пять лет после того, как Фрэнк вылепил ее бюст.

Отец девочки, Роберт Дэвис, пытался что-нибудь разузнать о дочери, которую не видел пять лет. Двое других его детей, которые жили с бывшей женой, рассказали ему, что отчим забил Элию насмерть. Дэвис отвез детей в полицейский участок, где один из детективов показал им снимки, среди которых была фотография бюста девочки в большом чемодане. Все они признали Элию.

Мать девочки, Мария Дэвис Фокс, уже отбывала испытательный срок за убийство другого ребенка в 1973 году. Она и отчим Элии были осуждены за убийство.

Фрэнк и Эллис Верб присутствовали на суде, где и познакомились с Робертом Дэвисом. Он сказал, что даже тон кожи и волосы Элии переданы безошибочно. Фрэнк вспомнил ту ночь в 1982 году, когда его заставил проснуться кошмар, из-за чего он заменил ей хвостики на косички.

Во время перерыва в процессе их с Вербом в коридоре перед залом суда представили бабушке Элии.

– Вы так хорошо поработали над Элией, – сказала она. – Я узнала ее еще пять с половиной лет назад, когда ее впервые показали по телевизору.

Фрэнка и Верба удивило ее признание. Она вовремя опознала свою внучку, но никому об этом не сказала.

– Почему вы нам не сказали об этом еще тогда? – спросил Верб.

Женщина смутилась:

– В семье мне велели не вмешиваться.

МЕКСИКА

Тайна

День одиннадцатый

Полицейский Гас продержался в новой комнате Фрэнка на шестом этаже только одну ночь. После разговора Эспарса согласился, что Фрэнк может работать один, но для него будет небезопасно выходить куда-либо из гостиницы без телохранителя. В результате Фрэнк большую часть времени сидел дома.

– Чем меньше будете на глазах, тем лучше, – говорил ему Эспарса.

Хотя Фрэнка и не испугало предостережение, направленное Джан по электронной почте, он вдруг стал чрезвычайно осторожным. Открывая дверь, обязательно вставал сбоку, чтобы, если кто-то станет стрелять через нее или толкнет, его не задело.

Ближе к вечеру он тайком выбрался в «Санборнс», сказав телохранителю, что идет в бассейн.

Любой, взглянув на бюсты, вероятно, подумал бы, что Фрэнк их практически закончил, однако правда заключалась в том, что этап процесса реконструкции, который требовал наибольших затрат времени, был еще впереди – чистовая отделка. Изменения будут так незначительны, что нетренированный глаз их просто не заметит, но на этом этапе он придаст лицу характер и особые черты, которые всякий, кто был знаком с жертвой, если повезет, увидит и отфиксирует.

Работа над пятью черепами одновременно также давала ему возможность делать то, чего он прежде не делал, – дать жертвам возможность влиять друг на друга.

Он передвигал головы по столу, ставя одну на место другой, разворачивал, чтобы рассматривать под разным углом, отмечал, как они выглядят, находясь друг возле друга, парами, тройками, или как меняются благодаря тени или свету, когда он направлял свет лампы на треноге на стол или на стены.

То, что он делал с головами, давая им «общаться», если можно так сказать, напоминало ему то, что происходило бы, наблюдай он за живыми девушками, которые могли носить что-нибудь подороже, красить губы и ногти и выглядеть более по-американски в коротких юбочках и с модными прическами. Но вряд ли они были теми, за кем охотился убийца.

Фрэнк встал с кровати и начал накладывать кусочки глины на макушку головы второй девушки, той, у которой был слегка приоткрыт рот, а затем затирал их вниз по шее. Поначалу они выглядели как куски земли. Он тихонько пристукивал массу, вылепливал завитки, словно вкручивая их в череп, а затем постепенно выпрямляя по ходу работы. Обычно он не закрывал волосами уши, но именно так, ему казалось, нравится девушкам, стоявшим здесь. И опять же, он мог изменить прическу, если она не подойдет к лицу.

Фрэнк разглаживал глину движением вниз большими пальцами, время от времени возвращаясь к лицу, сдавливая нос с обеих сторон большим и указательным пальцами, отвлекался на мелкие детали – брови, губы, рот, глаза, переходил к углам глазных щелей, смотрел на уши, заглядывал в них.

Потом вернулся к волосам. Приспособлением для лепки с большим куском проволоки на конце он начал делать размашистые движения. Лишние куски глины с легким стуком падали на стол. Затем движения стали более плавными.

Фрэнк не думал об этом, но, когда ночь еще не сменилась рассветом, он уже решил, что станет делать с волосами каждой из девушек. Он вылепит распущенные волосы троим из них – девушке, смотрящей вверх, серьезной девушке и девушке с искривленным носом. Девушке без нижней челюсти он собирался сделать пучок.

Движение по дороге за его окном началось около шести часов утра, но Фрэнк этого не заметил. Два часа спустя, услышав стук в дверь, он приготовился перенести девушку из Чиуауа в угол и накрыть ее простыней.

– Это Гектор, – сообщил голос из-за двери.

Гектор, крупный полицейский, иногда сопровождал Эспарсу. Он нравился Фрэнку прямолинейностью. Войдя в комнату, Гектор остановился.

Четыре головы быстро обретали форму и были практически в той же степени готовности, что и девушка из Чиуауа. По мнению Фрэнка, они еще требовали доработки, но для непосвященного особой разницы не было. В том порядке, в каком бюсты были расставлены на столе, девушка из Чиуауа находилась позади справа.

– Это девушка из Чиуауа! – воскликнул Гектор, указав на нее. – Это девушка из Чиуауа!

– Вы уверены? – спросил Фрэнк.

– Да, это она, – ответил он.

Фрэнк подумал, что, возможно, Гектор случайно догадался. Но когда немного позже пришел Эспарса, произошло то же самое. Сначала он молча постоял за спиной Фрэнка. В его присутствии Фрэнк чувствовал себя неловко.

– Продолжайте работать, – велел Эспарса.

Фрэнк обернулся:

– Я не могу работать, когда вы там стоите. Что у вас на уме?

– Та девушка, – отозвался Эспарса.

– Которая из них?

– Та. – Он показал рукой. – Это девушка из Чиуауа.

Несмотря на то что Эспарса за последние десять дней много раз заходил в эту комнату, Фрэнк всегда закрывал бюст. Поэтому мексиканец не мог как следует ее рассмотреть, пока она не оказалась в компании с другими. Он не мог знать, что это она.

– Отчего вы так уверены? – спросил Фрэнк.

– Я видел ее фотографии.

Кроме Фрэнка максимум семеро видели бюсты. Тот факт, что двое из этих людей узнали девушку из Чиуауа, означал, по его мнению, такую близость к идентификации, какую только можно достичь без анализа ДНК.

– Кто она? – спросил он. – Что вам о ней известно?

Эспарса немного помолчал.

– Мне не позволено говорить.

Его сдержанность была не столько загадочной, сколько досадной. Фрэнк привык к режиму секретности – когда он лепил бюст бандита Альфонсе Персико, то не имел права даже вслух произнести имя этого человека, – но здесь не видел смысла. Да и кому он может рассказать? Он никого не знает и фактически все время заперт у себя в комнате.

– Знаете, Фрэнк, – решил сменить тему Эспарса, – вы делаете очень важное дело. Жаль, что мы не обнародуем его результаты.

Фрэнк думал, что Эспарса предложит связаться с «Эль Диарио» и «Эль Норте», чтобы те прислали людей сфотографировать девушку из Чиуауа. Но на самом деле мексиканец имел в виду газеты вне пределов Хуареса, в Америке.

– Было бы здорово, – сказал Фрэнк.

Эспарса замялся.

– Но я не знаю, как с ними связаться, – промямлил он. – Поможете?

– Конечно, помогу. – Он знал множество людей, которым можно позвонить. Ведь широкое ознакомление с бюстами являлось ключевым условием их идентификации. – Но это нормально? Мне разрешается сделать это?

– Генеральный прокурор лично попросил.

– Тогда ладно. Я сделаю несколько звонков.

К тому времени, когда Эспарса ушел, Фрэнк решил, что бюст девушки из Чиуауа совершенно готов.

Звуки вечернего города – сирена, скрежет переключаемых скоростей грузовика, громкая музыка из какой-то кантоны, чей-то свист, далекий крик – разливались в знойном воздухе Хуареса и доплывали до открытых дверей балкона Фрэнка. Он не поставил музыку, потому что ему хотелось послушать, что происходит на улице.

Он покрыл бюст девушки из Чиуауа специальным реагентом, шеллаком, затем синтетическим каучуком. Пока все сохло, приготовил ванную комнату, застелив ее пакетами для мусора.

Все время у него из головы не выходила просьба Эспарсы о помощи. Это странно, да. В конце концов, Фрэнк аутсайдер, чужак для Мексики, американец, который едва мог сказать слово по-испански, человек, даже не принадлежащий к правоохранительным органам. Но он пытался не зацикливаться на этом и думать о других вещах, которые его беспокоили. Например, зачем держать в тайне девушку из Чиуауа и при этом сообщать в прессе о других четырех девушках? Почему ему не разрешили рассказывать о девушке из Чиуауа коронеру Санчес, хотя она, похоже, уже знает о ней?

Нет. Нужно сосредоточиться на главном вопросе. Он помогает мексиканцам добиться широкого оповещения, и здесь любые варианты хороши. Если бы не газеты и телевидение, которые сделали его бюсты достоянием гласности, Анна Дюваль, Линда Кейс и Розелла Аткинсон остались бы просто гончарной глиной, а Роберт Наусс и Джон Лист, вероятно, не оказались бы за решеткой. Да, гласность – это хорошо!

Когда каучуковое покрытие высохло, он поставил бюст девушки из Чиуауа в ванну и обмазал его гипсом. Ожидая, пока гипс подсохнет, образовав материнскую форму, он сделал несколько звонков в Америку. Попробовал соединиться с «20/20», «48 часов», «Самые разыскиваемые в Америке» и Си-эн-эн – они все уже делали о нем передачи. Фрэнк знал, что их всегда интересует каждое новое дело, так как они регулярно звонили ему, чтобы справиться, нет ли у него очередной Розеллы Аткинсон или кого-то еще, о ком можно сделать интересный репортаж.

Фрэнк вкратце рассказал о том, что делает в Хуаресе, однако каждый продюсер давал ему один и тот же ответ: о Хуаресе уже все сказано и нет нужды обновлять информацию.

В конце концов Фрэнк попытал счастья у Эдда Барнса, журналиста из «Фокс Интернэшнл» в Нью-Йорке. Они были знакомы много лет, и хотя Барнс в прошлом хотел сделать сюжет о Фрэнке, из этого так ничего и не получилось.

– Дайте-ка я провентилирую это с моими людьми, – сказал Барнс. – Я отзвоню.

Барнсу понравилась идея. Не только потому, что на Хуарес приходились крупнейшие в Западном полушарии нераскрытые убийства, но и потому, что Фрэнк мог обеспечить ему выход на полицию и правительство. Барнсу довелось работать в достаточном количестве стран «третьего мира» и иметь дело с достаточным количеством коррумпированных полицейских, чтобы понимать, что это значит. Иметь рядом Фрэнка – неоценимая удача.

До того как Фрэнк в тот вечер отправился спать, материнская форма была готова. Он развалил ее пополам, выстлал каучуком, связал две половины вместе, залил через отверстие в области шеи в перевернутую форму гипс и оставил на ночь сохнуть. К утру девушка из Чиуауа будет готова к раскрашиванию.

День тринадцатый

Вскоре после того как Фрэнк позвонил Эспарсе, чтобы сообщить, что девушка из Чиуауа готова, в его комнате появились трое полицейских, готовых ее забрать.