Текст книги "Обещаю вернуться никогда (СИ)"

Автор книги: Таусита Полуденная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Я смотрела на него, не в силах отвести глаз. Теперь язык бы не повернулся назвать его старым дедом. Он действительно был красив, но если, например, Дива портила почти постоянная усталость и чрезмерная худоба, то ведьмака – мрачновато-равнодушное выражение лица и довольно мерзкая ухмылка.

Но сейчас он смотрел на меня без обычного ехидства, и я будто увидела его заново – его золотистые глаза и шрамы на теле. Время исчезло, мы оказались словно вне этого мира – мы оба, потому что он тоже не отводил от меня глаз. Я была поглощена им и не заметила, как он приблизился ко мне. Теперь он стоял прямо передо мной, волнующе близко, и мне пришлось поднять голову, чтобы видеть его лицо. Он всматривался в меня целую вечность и наконец нерешительно улыбнулся. Глаза засияли, как цитрин в солнечных лучах, и он медленно коснулся моих плеч.

– Вила, – произнёс он одними губами.

И тут сказка кончилась. Я вдруг поняла, что пялюсь, как дура, на полуобнажённого мужчину – красивого, бесспорно, но всё же, – и мало что не бегом бросилась в комнату.

О Ладимире я начисто забыла. А он отлично видел всю эту сцену, и у него прибавилось поводов для размышления.

Геральт постоял ещё пару секунд, потом медленно опустился на скамейку. Бедро с обеда давало о себе знать и после получасового пребывания в ванной взбунтовалось окончательно. Ведьмак вытер испарину со лба.

– Мне нужно вернуться как можно скорее, – сказал он Ладимиру. – Передай своему князю, чтобы поторопился.

У Ладимира мелькнула шальная мысль позвонить Диву и дать трубку Геральту, чтобы он мог лично высказать князю свои пожелания. Пофантазировав пару минут на тему, куда князь мог бы послать ведьмака, Ладимир тяжело вздохнул и решил пока отказаться от этой идеи.

– Непременно, – ответил он.

Оставшуюся часть дня ведьмак тихо пролежал в своём закутке и нас не доставал. Только вечером, когда из-за Ладимира мне снова пришлось расчёсываться перед зеркалом, я случайно встретилась с ним взглядом и поспешно отвела глаза. Он внимательно наблюдал за мной, не пытаясь это скрыть. Опытом общения с мужчинами я похвастаться не могла, и всё же мне казалось, что на женщину, которая нравится, смотрят иначе. Так как у меня и в мыслях не было, что ведьмак может заинтересоваться мной хотя бы как партнёршей на ночь, мне вообще было непонятно, почему он так пристально меня разглядывает.

========== Глава VI ==========

Я надеялась, что со временем всё устаканится, мы привыкнем к ведьмаку, он привыкнет к нам, и мы заживём если не припеваючи (на это всё-таки глупо было рассчитывать), то хотя бы не будем доводить друг друга до белого каления одним своим видом. Но не получалось даже этого. Мне приходилось проще, потому что ведьмак воспринимал меня скорее как обслугу и со мной почти не разговаривал, но Ладимиру доставалось по полной. Геральт изводил его напоминаниями о том, что он должен как можно быстрее вернуться. Диву, когда ведьмак очнулся, писали и я, и Ладимир, и в ответ мы получили одно и то же слово: «Хорошо». Князь не любил связывать себя сроками и ненавидел, когда кто-то пытался связать сроками его, поэтому уточнять, когда именно он изволит явить пред нами свои светлые очи, было бесполезно. Ладимир объяснил это Геральту один раз. Объяснил второй. Объяснил и третий, что для него было редкостным проявлением терпения, потому что более одного раза он не объяснял никогда. Но ведьмак упорствовал, и закончилось это тем, что Ладимир начал срываться, едва Геральт открывал рот. На ведьмака его вопли не производили никакого впечатления, он только морщился и иногда потирал висок.

Кроме того, Геральт начхал на предписания князя ходить как можно меньше и болтался неизвестно где днями напролёт, приспособив ёлочку, которая должна была стать косовищем и которую Ладимир уже обстругал, вместо посоха. Не могу представить, где он ходил, но, во всяком случае, никому из поселян на глаза не попадался. В деревне, окружённой чистым полем, для этого нужно сильно постараться. После таких прогулок нога у него болела, и он ворочался всю ночь, пытаясь лечь поудобнее. Тем не менее наутро после завтрака ведьмак исчезал вновь.

Нам оставалось только надеяться, что князь как можно скорее избавит нас от гостя. Но однажды утром после визита очередного приятеля, который привёз очередные вьючные сумки, забитые провизией (Брацлав был, несомненно, счастлив, что нашёлся кто-то, обладающий отменным аппетитом и с удовольствием поглощающий его стряпню), Ладимир зашёл в избу мрачный как туча и сообщил, что на побережье Ледяного моря их подставил правитель атроксов, перебросив отряд, охраняющий тамошние земли, к Щедрогорью. Отряд кольчужников Крыла остался в гордом одиночестве, и демоны Безвременья сочли момент идеальным для нападения. Бересклет занимался инспекцией пшеничных полей где-то за Уралом, Лед разбирался с чудовищем, которое изводило тёмных эльфов, и Диву пришлось мчаться на помощь самому, прихватив Смарагда с дружиной – его собственную дружину забрал Серебряный. И теперь было совершенно неясно, когда он вспомнит о нас.

– Боюсь, к тому времени я прикончу его драгоценного ведьмака, – подытожил Ладимир, запивая булочку в сахарной глазури чаем.

Чаёвничали мы, чтобы хоть как-то утешиться.

Я глубоко вздохнула.

– По-моему, когда Геральт лежал без сознания, с ним было легче общаться.

Ладимир криво усмехнулся.

– Так часто бывает, – заметил он.

– А знаешь, что самое интересное? Он ведь ничего такого не делает. Бродит где-то, домой приходит поесть и поспать, прямо как Бизон. И всё время молчит. Даже не спрашивает каждый день, когда его вернут в его мир. Это же умудряться надо – портить настроение другим, ни слова не говоря и нередко находясь вообще в другом месте!

…Геральт начинал приходить в отчаяние. Он ничего не мог сделать, и помощи ждать было неоткуда. Он привык надеяться только на себя, но в сложившейся ситуации был бессилен.

Ведьмак попытался, собрав волю в кулак, объяснить всё Ладимиру. Его он нашёл на ступеньках сарая. Ладимир обстругивал новую ёлочку взамен той, которая неожиданно превратилась в посох. При появлении ведьмака он бросил на него из-под чёлки неприязненный взгляд и напрягся.

Начало не предвещало ничего хорошего, но Геральт понадеялся на здравый смысл собеседника. Больше надеяться было не на что.

– Только не ори, – предупреждающе поднял ведьмак руку и тяжело опустился на пень. Нога ныла не переставая, и колено иногда простреливало так, что он не мог ступить шагу.

Ладимир слегка сощурился, но промолчал.

– Мне необходимо вернуться, – заговорил Геральт. – Моя дочь и моя любимая в беде, я должен им помочь. Я даже не знаю, живы ли они…

Если бы я была там, сказала бы, что реакция Ладимира была классической для Хранителей его типа. Геральт считал, что Ладимир – обычный человек, пусть из другого мира и другого времени, и по-человечески должен его понять. А именно этого Ладимир сделать не мог.

– Чтоб у меня кисточки с ушей осыпались, – сказал он. – Ты из-за этого пустяка надоедаешь мне каждый Божий день?

Геральт смотрел на него.

– Вот ещё, несчастье какое, – продолжал Ладимир. – Дочь в беде, подумаешь… Родишь другую, и вся недолга.

Геральт вздрогнул так, словно его ударили.

– А, подожди, у тебя же детей быть не может… Приёмная, что ли? Тем более ерунда. Радоваться надо, что от обузы избавился. А баб полным-полно, с десяток себе найдёшь.

Геральт резко поднялся, и только острая боль в колене, из-за которой он едва не упал, помешала ему врезать Ладимиру в челюсть. После этого ведьмак перестал с ним разговаривать – к великой радости последнего.

Ему было бы легче, если бы Русалка была с ним. Просто была бы рядом. Но она сторонилась его, словно зачумленного. За много лет он успел привыкнуть к тому, что люди его ненавидят, однако от неё не ждал такого. Когда он лежал, не в силах открыть глаза, не чувствуя ног, в страхе от того, что превратился в калеку, она сидела с ним. Ничего не говорила, но непрестанно поглаживала его руку. Страх постепенно уходил, пропадала боль, ему становилось легко и спокойно. И Геральт знал, что это не сон, что она на самом деле пришла к нему, и, чтобы лишний раз убедиться в этом, слегка сжимал её детскую ладонь. И он был счастлив – счастлив от того, что она не плод его воображения, она действительно существует и теперь, после многих лет, он нашёл её. И ему не терпелось увидеть её, заключить в объятия и сказать ей наконец, как он ждал её все эти годы…

Как и следовало ожидать, реальность внесла поправки. В ней не было ничего магического. Мало того, она была настолько обыкновенна, что, увидев её при дневном свете, свободный от бредового угара, ведьмак назвал её про себя перезрелой старой девой и испытал сильное разочарование, но не чрезмерное – он прекрасно понимал, что найти Русалку было бы слишком большой удачей. И Геральт со спокойной душой думал, что ошибся, ровно до того момента, как она сняла бронзовку с его спины. Простое прикосновение, почти неуловимое касание пальцев, но на миг он перестал дышать, почувствовав, как по телу пробежала знакомая дрожь.

Ведьмак обернулся, проводил Русалку взглядом и снова не обнаружил ничего, что напоминало бы о его Виле. И он вновь убедил себя в том, что ошибся.

А потом она смотрела на него… смотрела, не отводя взгляда, и он вдруг увидел её – её, свою Вилу, свою Русалку. Видел распущенные по плечам длинные волосы, хрупкие маленькие руки, глаза, в которых замерло дыхание полевых трав… Но она не узнала его.

Может, и не должна была узнать?

Измученный этими превращениями, он дал себе слово не искать того, чего не существует. Выбросил из головы её образ – так, как сделал много лет назад, когда повстречал Йеннифэр. Оставалась лишь мелочь, заноза, надоедливая, как больной зуб. Стоило уловить её – и Русалка исчезла бы навсегда.

Геральт лежал на кушетке, глядя в потолок, и вдруг вспомнил, как на столике слева что-то блеснуло, когда он медленно поднимался, увидев в метре от себя Ладимира с ножом. Ведьмак повернул голову и резко сел, едва не взвыв от боли в колене.

На столике лежало серебряное кольцо. Рысь, под лапами которой отблёскивал смутной голубизной лабрадор. Он взял кольцо и сразу ощутил знакомую гладкую выпуклость рысьего лба, длинные когтистые пальцы её лап, узкие кисточки ушей.

Геральт долго смотрел на кольцо. Рысь отвечала ему мрачным взглядом исподлобья и исчезать не думала. Она была так же реальна, как воздух, которым он дышал.

Рядом с рысью лежала коробочка. Не сводя глаз с кольца, ведьмак открыл её. В ней покоился крупный кристалл цитрина, необычно насыщенного для этого камня цвета, он принял его в полумраке за дымчатый кварц.

Запах вербены, рысь, тёмно-золотистый цитрин… Не могло быть всё это простым совпадением.

Вот только легче не стало. Он не понимал, почему она избегает его. Насколько легче было бы, если бы она села рядом с ним и взяла его за руку, ничего не говоря, как делала это, когда он лежал без сознания! Или коснулась губами его лба… Но она даже не хотела смотреть на него, отводила глаза сразу, как только замечала его взгляд… И тогда он сделал то, что делал всегда – притворился, что её не существует. Так проще.

========== Глава VII ==========

Утро выдалось настолько паршивое, что даже ведьмак, вопреки обыкновению, остался дома. Дождь лил всю ночь напролёт и сейчас перешёл в мерзкую морось – для мороси она была слишком сильной, а для дождя – слишком слабой. Стоило выйти на улицу, и кожа мгновенно покрывалась тысячью мелких холодных капель. Серое небо нависало над крышами, стоял лёгкий туман. Земля разбухла от воды, на огороде в траве появились лужи, под ногами чавкало, будто идёшь по болоту.

Ладимир, который спал, укрывшись с головой, высунул нос из-под одеяла и тут же спрятал его обратно.

– Какая гадость, – глухо донеслось оттуда. – Я, пожалуй, сегодня вставать не буду. А почему так холодно?

Я только что вернулась из героического (при такой погоде) похода до туалета и обратно и возилась возле печки.

– Кот, – объяснила я. – Дверь он открывает, но за собой не закрывает, а мы спали и не слышали, когда он вернулся. Выстудил дом, паразит. На улице плюс семь всего.

Ладимир застонал.

– Надо провести с ним воспитательную беседу… А где он? У тебя в одеяле?

– Нет… правда, а куда он делся? Ведь не выходил вроде…

– Здесь, – сказал Геральт. – И я очень хотел бы, чтобы его отсюда убрали.

Я заглянула в закуток и увидела Геральта, который лежал на заправленной постели (значит, проснулся давно, вышел на улицу и даже до него дошло, что при такой погоде лучше сидеть дома. Кстати, постель он начал застилать только после не особо вежливого намёка Ладимира). Кот вытянулся вдоль его бока, уперевшись в него лапами.

– Он пихается, – сообщил ведьмак.

– Он всегда так делает, – успокоила я его и попыталась забрать кота. Кот не хотел покидать тёплое место и зацепился когтями за всё, что было в пределах досягаемости.

Геральт выругался.

– Извини, – сказала я, отодрала от него кота и положила на свою постель. Бизон сел и с недовольным видом принялся умываться.

– Завтрак сегодня будет? – спросил ведьмак в пространство. – Или, как всегда, в обед?

– Как всегда, – отрезал Ладимир. Он нашёл в себе силы выбраться из постели, натянул штаны и теперь искал футболку. – Тебе здесь не гостиница, потерпишь. Анют, оставь ты печку, я сам затоплю…

– Уже всё, – сказала я, прислушиваясь, как весело затрещали и загудели берёзовые поленья. Обожаю этот звук, от него сразу становится уютнее.

Завтрака Геральт дожидался долго. Ладимир, на моё счастье, был копушей, как и я. Я, например, пока не умоюсь и не причешусь, не чувствую себя полноценным человеком, а занимает это уйму времени. Ладимир не чувствовал себя человеком до тех пор, пока не брал телефон в руки и не убеждался, что у его Баси и друзей всё в порядке. Когда я наконец завязала кончик косы резинкой, пришло сообщение от сестры. Она соскучилась и интересовалась, как у меня дела и что у нас с погодой. Я села к столу, чтобы ей ответить. Ладимир отправился в героический заплыв до туалета.

Скрипнула кушетка. Геральт, сильно хромая, кое-как доковылял до стола и тяжело опустился на скамейку.

Неожиданно на огороде завопил Ладимир. Мы оба вздрогнули, и я от неожиданности отправила половину сообщения. Ведьмак что-то процедил сквозь зубы, для Ладимира вряд ли лестное.

Вопли не утихали и, хотя слов я не могла разобрать, понятно было, что вопит Ладимир от радости. «Неужели Див о нас вспомнил?» – подумала я.

Наконец-то он заберёт угрюмого, вечно недовольного, несносного ведьмака, чья мрачно-ехидная физиономия вызывает отвращение… Веселее от этой мысли не стало.

Однако в криках Ладимира не получалось уловить ничего, хотя бы отдалённо напоминающего имя князя. Моя левая бровь медленно поползла вверх. Ладимир даже ближайших своих друзей, Мстислава и Равану, так не приветствовал. Кто же это мог быть?

Геральту разобрать слова не стоило ни малейших усилий.

– Швар, – сказал он и вопросительно взглянул на меня: – Князь?

Моя правая бровь присоединилась к левой. Князья Братства, как и воины, носили неудобозапоминаемые, а зачастую и труднопроизносимые имена. Те имена, которые мне удалось вспомнить, на «Швар» походили мало.

– А! – Меня осенило. – Сваромир! Он не князь, один из Охотников. Только что он тут делает, непонятно.

Геральт продолжал вопросительно смотреть на меня.

– Охотники – это… Ну, они вроде егерей. Объездчики… А впрочем, тебе это неинтересно. Вернуть тебя домой он не сможет.

– У меня нет дома, – бесцветным голосом сказал ведьмак. Помолчав пару секунд, он бросил на меня быстрый взгляд: – Ты так хорошо меня знаешь, что можешь судить, что мне интересно, а что – нет?

Меня покоробил его тон.

– Я тебя вообще не знаю, – огрызнулась я. – И узнавать тебя у меня нет никакого желания. Ты за всё это время не проявил никакого интереса ни к Братству, ни к его структуре. Почему я сейчас должна вдаваться в подробные объяснения?

Геральт хотел что-то ответить, но в этот момент со слоновьим топотом ворвался Ладимир.

– Анют, Швар приехал! – закричал он с порога. Стёкла звякнули, я вздрогнула, ведьмак привычно поморщился. – Помнишь, я тебе рассказывал? Можно, он у нас останется на пару деньков?

Не то чтобы Ладимир о нём рассказывал, но вспоминал тепло. Со Сваромиром он познакомился, когда проходил Испытание Одиночеством у Генерала. Был Сваромир старшим охотником с двумя подопечными под началом.

– А что он тут делает? – спросила я. – Он же вроде должен безвылазно на участке находиться?

– Привёз очередной отчёт Диву. Обычно этим разведчики занимаются, но на этот раз он сам решил проветриться. Дива, понятно, не нашёл, оставил отчёт Шиве и поехал к Диву домой, рассчитывая застать там меня. Ну, Брацлав его сюда и отправил.

– А… по мне, так пожалуйста. Только где он спать будет?

– Как где? Кресло же есть!

– Ну… пусть остаётся. Заодно с провизией поможет расправиться.

– Он ещё привёз! – весело крикнул Ладимир и умчался.

– Да, от Брацлава с пустыми руками не уедешь, – пробормотала я.

Я не люблю новых людей и новые знакомства, но у Ладимира товарищи, как правило, оказывались любопытными личностями (иногда в хорошую сторону, иногда в плохую), а человек, который заслужил дружеское расположение Ладимира, должен был быть личностью выдающейся.

Даже выдающиеся люди испытывают голод, и я, накинув куртку, отправилась на терраску заниматься завтраком. Следом за мной вышел ведьмак и осторожно сел на табурет, стараясь не сгибать больную ногу.

– Кем бы ни был этот тип, – сказал он, – я ему признателен уже за то, что благодаря ему могу надеяться если не позавтракать, то хотя бы пообедать.

Я вздохнула.

– Тебя что-нибудь, кроме еды, интересует?

– Да, – ответил он, откровенно меня разглядывая. – Женщины.

Если он и хотел привлечь моё внимание, у него это не получилось. Я была уверена, что для него не попадаю в категорию женщин, а если и попадаю, то таких, на которых он трезвым не посмотрит. Поэтому я только повела плечом и бросила:

– Скучная же у тебя жизнь.

Геральт хотел что-то ответить, и опять ему помешал Ладимир, на этот раз – с гостем.

Нельзя сказать, чтобы я совсем ничего не знала об Охотниках. Кое-что Ладимир про них рассказывал. Охотниками становились Хранители, которые не могли или не хотели нести службу, находясь бок о бок с людьми. Все они были Изначальными, то есть их род не знал ни одного человека. Главной их задачей была охрана и забота о вверенном им участке леса и его обитателях. Название своё получили за то, что охотились на браконьеров и расправлялись с ними не менее жестоко, чем браконьеры со своими жертвами.

Вот только о внешности их Ладимир ни словом не упоминал.

Я находилась в полной уверенности, что увижу очередного подтянутого воина в чёрной с серебром форме, перевязью через плечо (дань традиции, необходимости в ней не было) и с ножом на поясе. Не тут-то было.

Сваромир был рысью, ростом чуть выше Ладимира и красотой, подобно всем рысям, не отличался. Бросалось в глаза, однако, не это.

Да, одет он был в форменные чёрные штаны, несомненно, и ремень с тяжёлой узорчатой серебряной пряжкой был форменный. На ремне висел традиционный нож в ножнах и поясная сумка, формой отдалённо напоминающая щит – кажется, подобные в далёкой древности носили кочевники. Штанами вся его одежда и ограничивалась. Перевязь была надета прямо на голое тело. Откровенно говоря, было на что посмотреть, и даже очень. Литые мускулы под мокрой от дождя кожей, плечи покрыты сетью шрамов (совершенно точно, как и спина, в таких шрамах ходили все воины Крыла, кроме птиц), и эта перевязь… У меня даже дыхание перехватило. С трудом оторвав взгляд от его крепкой груди, я посмотрела наконец на лицо.

Как я уже говорила, был он некрасив. Квадратный, хорошо выраженный подбородок, полное отсутствие щетины (свойственное Хранителям), густые брови. На этом классическая для воинов Рати внешность заканчивалась.

Волосы у него были очень длинные для мужчины, доходили до поясницы, очень густые – настолько, что, несмотря на долгое пребывание под дождём, с них не капало и насквозь они не промокли, – повязанные вышитым серебром чёрным очельем. Цвет был непередаваемый – коричнево-серый с зеленцой и чёрной волнистой рябью и явным серебристым отливом, отороченный снежно-белым. В прядь над правым виском были вплетены два маховых пера. Одно точно принадлежало ворону, а второе, с учётом символики Братства, – полевому луню.

Гость что-то сосредоточенно вырезал из небольшого куска дерева.

Я вдруг сообразила, что из всех нас наиболее странно выглядит отнюдь не Геральт.

Гость на минуту оторвался от своего занятия, поднял на меня яркие жёлто-зелёные глаза и обезоруживающе улыбнулся.

– Сваромир, – представился он. – Можно просто Швар.

– Анна, – выдавила из себя я.

Он слегка поклонился и вернулся к резьбе.

– Кажется, печка прогорела, – скромно заметил он.

– Ёжкин кот, опять я про неё забыла!

Я опрометью бросилась в избу, от души надеясь, что в печке не осталось головешек, которые прогорать не желали.

– Ну, как тебе? – поинтересовался Ладимир. – Я ж говорил, почти медвежий угол. Лес кругом. И, знаешь, будет погода получше, надо бы этот лес прочесать. Что-то тут есть.

– Ты никого не забыл?

– А, ну да… – Ладимир слегка сконфузился. – Это Геральт, ведьмак.

Сваромир чуть склонил голову в знак приветствия. Геральт ответил тем же, здороваться ему вовсе не хотелось.

Завтрак прошёл мирно – относительно, хотя мне пришлось нелегко. До завтрака я поинтересовалась у Ладимира, не соизволит ли его друг надеть рубашку перед тем, как садиться за стол.

Ладимир удивлённо посмотрел на меня:

– Какую рубашку?

– Обыкновенную. С рукавами или без них. Не будет же он есть в таком виде? И не надо мне говорить, что «здесь все свои», в данном случае эта фраза не катит!

Ладимир в замешательстве почесал переносицу.

– Анют, видишь ли… Ну… боюсь, что никакой рубашки у него нет. Охотники все так ходят, в любую погоду, даже зимой. Им вообще-то полагается форма, но они её не носят… целиком. Для них это удобно, а Диву всё равно, в каком виде они лес патрулируют.

– То есть за столом он будет сидеть почти голый?!

– Ну… да.

Я хотела было заикнуться о том, что Ладимир мог бы одолжить Швару свою собственную косоворотку, раз сам разгуливает в футболке и джинсах, но промолчала. Что ж поделаешь, если у них обычаи такие.

Однако, когда мы завтракали, мне пришлось об этом пожалеть. Обычно Ладимир сидел напротив меня, а Геральт – справа. Теперь же между мной и Геральтом оказался Сваромир, и мне выпала потрясающая возможность рассмотреть все его мускулы вкупе со шрамами. Я весь завтрак не знала, куда девать глаза, к тому же так и тянуло взглянуть на него лишний раз, на то, как при каждом движении его рук перекатывались под кожей бицепсы. Руки, кстати, у него были типично крестьянские – крупные кисти с широкими ладонями и короткими пальцами. Сильные руки – если сожмёт в объятиях, не вырвешься… Да и не захочешь вырываться – ведь можно будет коснуться его плоского живота с бугорками пресса, поцеловать впадинку между ключиц… Какая же чушь лезет в голову! И поди от неё избавься, если он сидит рядом с тобой полуобнажённый!

В общем, мне оставалось только ругаться про себя, изо всех сил делать равнодушный вид и надеяться, что остальные ничего не заметили. Последнее было глупо – Ладимир обладал потрясающей способностью мгновенно считывать выражение лица. Обмануть его или утаить что-то было невозможно. Сваромир в этом плане вряд ли отличался от товарища..

После завтрака я вскочила первая (Геральт даже чай к тому времени не допил) и принялась убирать со стола. Ладимир, как обычно, взялся мне помогать, Сваромира я упустила из вида, но ненадолго. Ладимир принёс последнюю кружку, улыбнулся мне и бросился в комнату, где уже с минуту жужжал его телефон. Я повернулась к раковине и обнаружила Сваромира, который спокойно, как будто это было обычным для него делом, мыл посуду.

Я, ругнувшись про себя, смахнула тряпкой мусор со стола, и мне ничего не оставалось, кроме как вытирать посуду и рассматривать Сваромировы бицепсы и шрамы уже с другой стороны.

Вдруг я сообразила, что на машине приятель Ладимира приехать никак не мог.

– Послушай, – спросила я, – а где ты лошадь оставил?

Сваромир покосился на меня и улыбнулся краешком рта. При всей его некрасивости, улыбка у него была на редкость обаятельная.

– Я восхищаюсь твоей проницательностью, – ответил он. – Гром за огородом, пасётся.

– И что же, он, пока ты здесь, на улице будет? – я посмотрела в окно. Дождь разошёлся не на шутку, и сквозь отвесные водяные струи анисовка еле виднелась.

Сваромир покачал головой.

– На его счастье, когда мы ехали сюда, по пути нам попалась сторожка. Запущенная, но крепко срубленная, а за ней большой сарай. Тоже старый, крышу там подправить надо бы, но она не протекает. Сейчас отгоню его туда, пусть отдыхает.

Вошёл Ладимир и уселся на диванчике.

– Что за сторожка? – поинтересовался он.

– В лесу, в самой глуши, к юго-востоку отсюда. Километров восемь будет.

– Как у вас тут интересно, – сказал мне Ладимир, – даже заброшенная сторожка имеется. Наверняка с призраком лесника, который в лунные ночи шатается по лесу.

Сваромир отдал мне последнюю ложку, невзначай коснувшись моей руки.

– Я сказал, запущенная, а не заброшенная, – поправил он друга. – Рамы не выставлены, в одном из окон стекло треснуло, крылечко покосилось, одна ступенька прогнила, подделать надо. Но сруб хороший, дубовый, триста лет простоял и ещё столько же простоит. На славу строились – даже баня и сарай из сосны поставлены. А у того, кто сейчас там живёт, руки растут не из того места…

–То есть сторожка обитаемая? – удивился Ладимир. – Какой-нибудь полоумный егерь?

– Не думаю. Я его не видел. Когда проезжал мимо, приметил, что в окне избы тень мелькнула.

– Интересно, – пробормотал Ладимир и задумался, поглаживая подбородок.

– Обитатель сторожки не против того, чтобы Гром пожил у него в сарае? – спросила я.

Сваромир пожал плечами.

– Сейчас и узнаю, – ответил он, улыбнулся и отправился на улицу.

– Пойду я в комнату, – сказала я Ладимиру. – Холодно здесь. Как бы второй раз топить не пришлось.

Ладимир пялился на дверь и, похоже, даже не слышал меня.

Геральт лежал на кушетке с закрытыми глазами, но не спал. Я взяла с полки книгу и окинула его взглядом.

– Ты как? Нога сильно болит?

Он открыл глаза и посмотрел на меня.

– Бывало и хуже.

– Может, растереть?

– Не нужно.

Когда я уходила, он сказал негромко:

– Спасибо.

Я удивлённо посмотрела на него:

– За что? Я ведь ничего не сделала.

– За то, что спросила.

Мне впервые пришла мысль о том, что ему здесь одиноко. Однако додумывать её я не стала, потому что это грозило очередным приступом сентиментальности, и ушла в комнату.

Вскоре явился Ладимир. Он устроился в своей любимой позе – на том же диване, что и я, только полулёжа.

– Интересный у тебя друг, – заметила я.

– Это мягко сказано, – охотно отозвался Ладимир. – Прикинь, в его сторожке пять книжных полок, и все забиты древнерусской литературой.

– Да ладно?! – Я отложила книгу. – Он это читает?

– Более того, ему это нравится. Я к нему попал впервые месяца через четыре после того, как к Генералу приехал. А у Генерала книг не было вообще.

– Как же ты столько времени без книг выдержал?

– Фигово, откровенно говоря. И вот, представь, вижу я эти полки с книгами, бросаюсь к ним, а там «Повесть о Горе-злосчастии», «Поучение» Владимира Мономаха, Остромирская летопись, Киево-Печерский патерик, «Лествица» Иоанна Лествичника, «Моление» Даниила Заточника…

– Не позавидуешь.

– Пришлось довольствоваться тем, что есть. Я перечитал всё, и не по одному разу, и не могу сказать, что проникся любовью к древнерусским сказаниям.

– Да, можно теперь не удивляться, что он постоянно что-то из дерева вырезает.

– А это у него привычка такая. Ему непременно нужно, чтобы руки заняты были. Вот и таскает с собой несколько деревяшек и набор стамесок и резцов.

– И опилки по всему дому… А я каждый день подметаю, между прочим.

– Он же и уберёт, не переживай. Швар на редкость хозяйственный, обожает следить за домом и приводить всё в порядок.

– Я заметила. Крышу подправить, ступеньку починить…

– Ну да. Только для обычных людей это обуза, работа, а для него – развлечение. Он вот так, играючи, дом может построить.

– Что, и печку сложит?

– И печку. И огород засадит, и обед приготовит. Золото, одним словом, а не мужик.

– Да, только живёт в лесу и женат на службе.

Ладимир рассмеялся:

– Это, пожалуй, единственный его недостаток!

– А как он к Диву попал?

– Бог его знает. Таких Хранителей или Див находит, или они – его. Швар ничего об этом не рассказывал, но я подозреваю, что он немало среди людей пожил, прежде чем в лес уйти.

– Это почему же?

– Потому что он более или менее адекватен, – хохотнул Ладимир. – Большинство Охотников вроде Раваны с тем отличием, что хотя бы разговаривают.

– Подожди, то есть Генерал тоже такой… странноватый?

– Да нет. С Генералом другая история. У Дива было три ближайших соратника – Ардор, Бервин Дан и Генерал, тогда ещё Гвитнай Астрис. После того, как Авель сдал Дива магам, эти трое были в числе тех, кто не присягнул Авелю и отправился на службу к Драконам. Когда Див вернул Великое княжение, они возвратились. А потом, как ты знаешь, была битва при Северной Степи. Полегло много наших, и в их числе Ардор. Вскоре Бервин покинул Братство, а Астрис перешёл в Охотничью дружину.

– А Генерал много мог бы рассказать о первых годах Братства…

– Да, я тоже так думал. Только он неразговорчив и вспоминать об этом не любит. Всё, что я сейчас рассказал тебе, я узнал от Мстислава.

– Интересно выходит, – неожиданно подал голос ведьмак. – Другой мир, который опередил мой мир в развитии на многие века. А люди остались прежними. Здесь до сих пор можно найти жадного до власти князька, который ради своей цели врагов вздёрнет на виселицы, перебьёт их приверженцев и своих собственных людей заставит жрать дерьмо. И всё ради того, чтобы затевать бессмысленные войны, купаться в роскоши и трахать кого и сколько захочется. Прогресс явно страдает однобокостью.

Я от ужаса задержала дыхание. После таких слов Геральт мог смело начинать готовиться к переходу в мир иной – Ладимир был предан Диву до фанатизма и за подобные штучки убил бы, не задумываясь. Я бросила на своего друга тревожный взгляд – и не поверила своим глазам.

Ладимир улыбался.

– У нашего Геральта сегодня плохое настроение, – сказал он мне.

Я едва не спросила, когда у нашего Геральта было хорошее настроение, но вовремя прикусила язык.