Текст книги "Обещаю вернуться никогда (СИ)"

Автор книги: Таусита Полуденная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Нет, – улыбнулся он. – У меня и возможности не было. Драконы такую машину не изобрели, а в Братстве мне было немножко не до того.

– Обалдеть, – пробормотала я и поволокла велосипед дальше.

Нет, это надо! Возможности у него не было! Просто сел и поехал! Причём туда, куда ему надо, а не куда получается. Я, помню, целый день угробила, пока смогла проехать несколько метров, не заваливаясь в сторону. И велосипед был «аист» сестры, а не эта громадина с рамой…

Див вежливо открыл мне калитку и придержал её, пока я завозила велосипед.

Под анисовкой нас ожидала статуя осуждения со скрещенными на груди руками. Князь небрежно спросил:

– Что с тобой? Батон чёрствый попался?

– И где же это вы были? – поинтересовался Ладимир.

– А кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? У тебя ещё молоко на губах не обсохло.

– Полегче! – возмутился Ладимир. – Я, между прочим, только на год младше вас! Аннушка, что смешного?

– Да он же… – просипела я сквозь хохот, – в буквальном смысле слова…

Ладимир с минуту оторопело смотрел на меня, потом до него дошло и он быстро вытер губы и подбородок ладонью.

– Очень остроумно, – проворчал он.

– Принеси-ка мне телефон, – сказал Див. Он уже втащил мой велосипед в сарай и упаковывал «украину» в плёнку.

– Неужели кому-то звонить собрались? – хмуро поинтересовался Ладимир.

На этом интересном моменте я посмотрела наконец в сторону дома и обнаружила возле крыльца Геральта. Не дожидаясь окончания разговора, я пробежала через весь огород и повисла у него на шее. Ведьмак не спешил меня обнять и стоял, как столб. Звонкий смех Ладимира слышало, наверное, всё Куртино.

Я поцеловала Геральта в щёку – с трудом, потому что он не соизволил наклониться, – отстранилась от него и только теперь обнаружила, с каким выражением он на меня смотрит. Такого удивлённого ведьмака свет ещё не видел. Впору было подумать, будто кикимора выскочила из болота, заключила его в объятия и запечатлела жаркий поцелуй на его щеке.

– Что случилось? – спросила я.

Ведьмак не реагировал.

– Геральт?.. Геральт, ты меня пугаешь!

Ведьмак очнулся, бросил взгляд на Ладимира, который мало что не катался по траве от хохота, подхватил меня на руки, сильно прижал к себе и унёс в дом.

Див внимательно наблюдал. Он проводил ведьмака взглядом, велосипед поставил за сарай, сел на лавочку и вернулся к рисунку. Ладимир наконец успокоился, фыркнул, махнув рукой, и устроился рядом с ним.

– Что означала сия интерлюдия? – поинтересовался князь, не отрываясь от своего занятия.

Ладимир подтянул правую ногу на скамейку, обхватил руками колено и вполоборота повернулся к Диву.

– То, что ведьмак едва вас не прикончил.

– Упорный парень, – усмехнулся Ворон. – За что на этот раз?

– Он вообразил, что вы решили увести у него Русалку.

Див знай себе шуршал карандашом по бумаге. Ладимир помолчал, убедился, что князь никак не собирается комментировать столь откровенную чушь, и продолжил:

– Я ему полчаса доказывал, что вы ничего такого делать не будете. А он ходит по терраске из стороны в сторону, как тигр в клетке, мало что не рычит. Думаю, всё, следить надо в оба. По вашей милости у него меч теперь есть, так кинется на вас сразу, как увидит. Но повезло. Русалка кинулась на него первая.

И он снова звонко рассмеялся.

– У меня возникает ощущение, – не спеша проговорил Див, – что в его голове только две взаимоисключающие мысли – спасти дочь и не потерять Русалку.

– Так и есть, – кивнул Ладимир, мигом обретя серьёзность. – По-моему, он пытается их примирить, но не очень у него это получается.

– Он вроде был влюблён?

– Ну… да, был. Я бы сказал, глубоко влюблён.

– А теперь бесится, стоит только в сторону его Русалки посмотреть… С чего бы такая резкая перемена…

– Любите вы психологические измышления, – проворчал Ладимир.

Див неожиданно смерил собеседника острым взглядом:

– Не надо убеждать меня в том, что ты его не читал. Не поверю.

– Слушал, – насупился Ладимир. – А сами-то вы чего?

– У меня было не так много возможностей с ним поговорить, тем более на близкую тему. Сначала мне пришлось доказывать, что я – это я, а потом свою абсолютную незаинтересованность его приёмышем. Единственное, в чём мне довелось убедиться во время обоих разговоров – его упёртость.

– Аа, что есть, то есть, упрямый он жутко. С Русалкой как-то странно всё. Он мне рассказал. После того, как увидел под яблоней Русалку со Шваром и мне пришлось его вином отпаивать. Она ему снилась, Див Мирославич.

Див не ответил, но недоумённо свёл чёрные брови и выложил из кармана на лавочку несколько цветных карандашей.

– Впервые она ему приснилась, когда его подрал оборотень. Как он сказал, первое его серьёзное ранение, на правом боку шикарная метка осталась. Лежал он в вонючей халупе, перемотанный тряпками. И она пришла к нему, сидела рядом и гладила по руке. Утром он окреп настолько, что был в состоянии найти в сундучке нужные эликсиры и перебинтовать рану как следует. С тех пор так и повелось – она снилась ему, когда его калечили. Иногда могла появляться без повода, но обязательно приходила, когда ему было плохо. В его снах свет всегда был за её спиной, и лица её он не видел. У неё были очень длинные волосы – за что он и называл её Русалкой, – и маленькие детские руки с тоненькими запястьями… это не мои слова, не надо так на меня поглядывать. Это он мне так рассказывал. На шее она носила кулон из цитрина, а на среднем пальце правой руки – тяжёлое серебряное кольцо в виде рыси. И знаете, что самое странное? Он детально запомнил её руки и кольцо, потому что сам часто держал её за руку. Настолько сны были реальны, что он даже пытался Русалку отыскать… только ничего у него не получилось. Ну а потом он встретил свою волшебницу-зазнобу и о Русалке быстренько и очень качественно позабыл – чародейка была ревнива до жути и иногда развлекалась чтением его мыслей. Понятное дело, что ему меньше всего улыбалось доказывать ей, что Русалка – плод его фантазий и не более того.

А потом он ввязался в разборку магов на каком-то острове… название мудрёное, Танедд, что ли… Да, согласен, неважно. Его изувечили, и одна симпатизирующая ему чародейка попыталась его телепортировать, но что-то там произошло… короче, портал не так сработал и перебросил его сюда. Как он сказал, хорошо, что не по частям.

И здесь она снова к нему пришла. Сидела рядом с ним, когда он спал, и держала за руку. И никуда не исчезла, когда он проснулся.

Див что-то проворчал и принялся ножом подчищать неудачную линию.

– Насколько я понимаю твою театральную паузу, – сказал он, – соединение счастливых влюблённых произошло не сразу.

– Именно. Дальше начался цирк, никак не похожий на красивое завершение легенды. Я ж говорил, он лица её никогда не видел, да и фигуру описать бы не смог. И, видимо, он ожидал, что Русалка окажется знойной красоткой с осиной талией, грудью четвёртого размера, глазищами лани и пухлыми губками.

Див фыркнул.

– А вместо ожидаемого увидел… то, что увидел. Он никак не мог понять, она это или не она, тем более что за руку она его держать как-то больше не хотела, да и вообще вела себя так, словно видит его впервые в жизни. Он и решил, что, раз она его не узнаёт, это не она…

– Теперь хоть что-то вырисовывается, – сказал Див. – Видимо, он не смотря ни на что убедился в том, что это именно она. Тогда, в общем-то, понятно, почему он ведёт себя, как спятивший цепной пёс. Найти ту, которую не надеялся найти и которая существовала только в его воображении, тем более в тот момент, когда потерял всё, что было… Получается, реальность всё-таки превзошла его ожидания.

– Ещё бы! – вздохнул Ладимир. – Стоит только вспомнить, что они на озере вытворяли… Он ведьмак, конечно, но что-то я сильно сомневаюсь, что

все его ночи с женщинами походили на эту. Точнее, эти. Подозреваю, что даже его бывшая зазноба ему такого удовольствия не доставляла.

Див кивнул.

– Вот только сны эти, Див Мирославич. Не с потолка же они свалились?

– Да, со снами непонятно. Но кольцо у твоей Аннушки и впрямь примечательное. Надо бы получше рассмотреть.

– Не моя она, – вздохнул Ладимир. – Теперь ведьмака.

Див, похоже, не собирался продолжать разговор и молчал, поглощённый рисунком. Однако Ладимир не узнал того, что его интересовало.

– Ворон Воронович, а что это вы вдруг велосипедными прогулками увлеклись? – спросил он. – Раньше за вами такого не наблюдалось. Вас… гм… общество пленило?

Не дождавшись ответа, он продолжил:

– Этак я стану подозревать, что ведьмак не зря ревнует.

Ладимир шутил, поэтому загадочная улыбка, появившаяся на лице Дива, выбила его из колеи.

Он пристально уставился на Дива, и что-то такое померещилось ему в его глазах, из-за чего свои он поспешно отвёл. И увидел рисунок. Раскинувшееся вольно поле, прозрачно-золотую зарю… и чрезвычайно знакомую длинную русую косу.

Ладимир окаменел. Он переводил взгляд то на Дива, то на рисунок, а князь будто вовсе не замечал, что творится с его подопечным. Когда удивление Ладимира готово было достигнуть точки ненормальной, он обычным небрежным тоном спросил:

– Ладимир, ты видишь, надо полагать, что здесь земля пропадает?

Рысь встряхнулась.

– Сложно не заметить, – сказала она подозрительно, давая понять, что так просто её с толку не собьёшь.

– Я её покупаю. Кто мне мог рассказать о здешних окрестностях, кроме Русалки, которая значительную часть жизни провела в этой деревне?

– И правда. А теперь вы, несомненно, в благодарность за предоставленные сведения, рисуете её портрет.

– У Геральта наверняка немало талантов, но рисование в их число не входит.

– Исчерпывающий ответ, – заметил Ладимир.

– Телефон, – невозмутимо напомнил Див.

– Какой телефон?.. А! Сейчас.

Ладимир встал, сделал несколько шагов и застыл.

– Вам телефон срочно нужен? – спросил он, глядя через плечо на Ворона.

– Если бы он мне понадобился через год, сейчас я бы тебя за ним не послал.

Ладимир повернулся к нему.

– То есть вы хотите, чтобы я сейчас поднялся на крыльцо, прошёл в дом, отыскал ваш неуловимый мобильник и принёс вам?

– Не устаю поражаться твоей сообразительности. Схватываешь на лету.

Ладимир решительно уселся прямо на землю, скрестив по-турецки ноги.

– Лучше убейте, – заявил он.

Див круто изогнул левую бровь и повернулся, чтобы посмотреть на бунтовщика:

– Что за забастовка?

– Вы представляете, что со мной сделает ведьмак, если я заявлюсь в разгар его плотских утех и начну перетряхивать мебель, в том числе диван, на котором он этим самым утехам предаётся?

– Не заметит? – предположил Див.

– Да вы оптимист, Ворон Воронович, – сказал Ладимир, не собираясь вставать.

Див отвернулся.

– Ладимир, я не повторяю, и тебе это известно, – сказал он.

По его тону ясно было, что шутки кончились. Ладимир вздохнул, медленно поднялся и поплёлся к дому.

…Геральт внёс меня в комнату, усадил на диван и сел рядом. Он всё ещё был встревожен и прислушивался к тому, что творилось на улице.

Я погладила его по щеке.

– Геральт, что-то случилось?

Он опустил голову, одновременно отстраняясь, чтобы избежать моей руки.

Да сколько ж можно… Мне хватило странной прогулки с Дивом, и то, с его неожиданными вывертами примириться было можно, он ведь не был моим… Короче говоря, я любила не его. А теперь и Геральт туда же. Ладимир водил его в лес, и они перекусили мухоморами?

– Как погуляла? – спросил Геральт.

– Могло быть и хуже, но в целом – неплохо, – ответила я суховато. Руку я убрала и прикоснуться к нему больше не пыталась.

– По твоему голосу непохоже, чтобы ты была обрадована.

– Чем? Тем, что я тебя полдня не видела?

– Ты быстро нашла мне замену. Или Див оказался скучным типом, с которым не о чем говорить?

Подозрительный у него тон… На себя намекает?

– Нет, скучным он не оказался, – сказала я, скрещивая руки на груди и отодвигаясь от ведьмака настолько, насколько позволял диван, то есть на пару-тройку сантиметров. – Наоборот. Он, знаешь ли, умеет держать в тонусе. Обворожительно тебе улыбается, а по твоей спине мурашки табунами носятся и возникает ощущение, что тебя без лишних вопросов грохнут, если князю не угодишь. И самое забавное, что невозможно наперёд узнать, что не придётся по нраву его княжеской милости. Геральт, что за допрос? Ты меня к Диву ревнуешь?

– По-твоему, я поблагодарю его за то, что он развлекал тебя, пока меня не было?

Я начала злиться всерьёз.

– Геральт, ты… Ты сам не понимаешь, насколько это глупо?

– Я не понимаю, что в этом глупого, – резко ответил он. – Див не евнух и не предпочитает женщинам мужчин.

Я настолько была ошеломлена, что не сразу нашлась с ответом.

– О том, что он может оказаться женоненавистником, ты не подумал?

– На каждого женоненавистника найдётся та, которая заставит его изменить свою точку зрения.

– Да, найдётся! Но для Дива это точно буду не я!

– Он так не считает.

– Как ты хорошо его знаешь!

– Я вижу, как он на тебя смотрит.

– Дай угадаю… Как смотрел ты в первые дни? То бишь как на пустое место?

Он заворчал и возвёл глаза к потолку.

– Геральт, подобное сочетается с подобным. И, если б Див задумал обзавестись подругой, это была бы наверняка какая-нибудь невообразимая красавица эльфийских кровей.

– У каждого своё представление о красоте, – отрезал он и вдруг рявкнул: – Какого чёрта ты ползаешь под кушеткой?!

Я вздрогнула и вжалась в угол дивана. Судя по глухому стуку, под кушеткой дёрнулись тоже.

– Опять подслушиваешь, вшивая кошка?! – бушевал ведьмак.

Он одним прыжком оказался в закутке, нагнулся и извлёк из-под кушетки Ладимира в рысьем виде. Геральт выпрямился. Положение у предполагаемого шпиона было незавидное: ведьмак крепко держал его за холку, словно нашкодившего кота, лишив возможности отбиваться. Если бы Ладимир вздумал сменить обличье, рука Геральта успела бы оказаться на его шее, и положение из незавидного превратилось бы в критическое.

Да, Ладимир попал. На мне Геральт злость сорвать не мог, а рысь для этого годилась отлично.

И Ладимиру ничего не оставалось, как применить совершенно не классическое для рыси оружие:

– Я не виноват! – взвыл он. У меня заложило уши, и я перепугалась, как бы Ладимир своими воплями не побил в доме всё, что было стеклянного.

– Геральт, пусти его! – крикнула я. – Он все окна переколотит!

Геральт нехотя разжал руку. Ладимир мгновенно скинулся и на полу оказался уже человеком. Но ретироваться не спешил.

– Что за манера душить не разобравшись, – начал было брюзжать он, растирая заднюю сторону шеи. Взгляд ведьмака не добрел, и Ладимир мигом сменил тему: – Меня Див за телефоном послал! Прямо сейчас! Если ты в претензии, его хватай за холку!

Судя по кровожадному выражению, появившемуся на лице Геральта, он бы охотно так и сделал.

– Дива здесь вроде не было, – быстро сказала я, чтобы помешать Геральту осуществить задуманное. – Подожди минутку, я сейчас ему позвоню.

– Спасибо, – буркнул Ладимир.

Он попятился, чтобы не приближаться к ведьмаку, обошёл печку и приблизился ко мне, встряхиваясь и поводя плечами и шеей. Похоже, Геральт сильно его прихватил.

Я набрала Диву. Как и следовало ожидать, ответного звонка либо вибросигнала не раздалось.

– Чтоб у меня когти выпали, – расстроенно сказал Ладимир и удрал.

Я ощутила почти непреодолимое искушение сделать то же самое. Но Геральт уже сидел рядом со мной, и не приходилось сомневаться, что его реакция гораздо лучше моей.

– У каждого своё представление о красоте, – повторил Геральт и, словно угадав мои мысли, взял меня за руку. – Представлению Дива ты полностью подходишь.

– Что за чушь! – Я раздражённо отдёрнула руку. – На протяжении десяти с гаком лет ни один мужчина не пожелал мной заинтересоваться, словно меня вовсе не существовало, и вдруг ко мне проявляет внимание самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела! Даже и не видела… я даже представить не могла, что такое может повстречаться в этом мире! Это бред!

– Может, хватит?! – почти крикнул ведьмак и вскочил.

Почему-то у меня сложилось впечатление, что в отношении меня он не способен ни на резкость, ни на крик, но то ли я переоценила его, то ли недооценила своё умение играть на нервах.

Он метнулся от комода к журнальному столику, обратно и встал передо мной.

– Ты каждый день смотришь в зеркало, – сказал он намного спокойнее, но, судя по его дыханию и горящим глазам, он отнюдь не утихомирился. – Что ты там видишь?

Меня так и подмывало сказать: «Страшный сон», – но я остереглась. Тем более, положа руку на сердце, уродиной я себя считала только в депрессивные дни. Может быть, писаной красавицей меня трудно было назвать, но не страхолюдиной точно.

Впрочем, отвечать не требовалось. Он подхватил меня на руки, пронёс в закуток и поставил перед зеркалом. Затем расплёл мою косу и распустил волосы по плечам.

Мне не в первый раз пришёл на ум старинный обычай, согласно которому только муж мог видеть волосы своей жены и прикасаться к ним. И – вдогонку – что в некоторых деревнях перед свадьбой одну косу невесте заплетала мать, а вторую – жених.

– Ты – русалка, – негромко говорил он, расправляя мои волосы. – Дочь полей. Твои волосы мягки, как трава на опушке леса. В твоих глазах – дыхание тёплого ветра, который разносит запах полевых цветов. Твои прикосновения, – он наклонил голову, и я чувствовала, как его дыхание щекочет мне ухо, – разжигают пламя, такое же непреодолимое, как степной пожар. И не твоя вина, если в твоём мире не осталось мужчин.

– Ты, оказывается, поэт, – сказала я, пытаясь сбить тон разговора с лирического на насмешливый. Первый был мне совершенно непривычен.

– Нет, – спокойно возразил он. – Поэты либо врут, либо преувеличивают. Я говорю о том, что вижу.

– Разглядел ты это далеко не сразу, – тихо ответила я.

Он понурился и сел на кушетку, потянув меня к себе. Против обыкновения, это было просительное движение. Если бы он действовал, как обычно, не ожидая возражений, я бы, скорее всего, снова вспылила. Но противиться этой безмолвной просьбе не смогла и села к нему на колени. Он обнял меня и легонько прижал к себе.

– Сразу, – сказал ведьмак. – Когда впервые тебя увидел… во плоти.

Он провёл рукой по моим волосам, заметил мой недоумевающий взгляд и поцеловал в висок.

– Ты снилась мне. Много лет. Я знал, какие у тебя волосы, знал твои прикосновения, твои руки задолго до нашей встречи.

Опять лирика… Он уверен в том, что у него отсутствует поэтический дар? Хотя… уж очень он серьёзен.

Геральт перебирал мои волосы и заговорил после продолжительного молчания:

– Потом я встретил другую. И забыл о тебе, потому что был уверен, что тебя не существует.

Не так уж он был неправ – в его мире я действительно не существовала.

Как и он – в моём.

Геральт улыбнулся своим воспоминаниям:

– Когда я увидел тебя, даже не удивился. Ты была рядом с тех пор, как я попал сюда. Странно было бы тебя не увидеть…

– А затем ты пришёл в себя…

Он кивнул и продолжил, причём сразу выяснилось, что мы имели в виду разные вещи:

– …и сказал, что отдал бы жизнь за то, чтобы выспаться на твоих волосах.

Снова наступила тишина. Он гладил меня по волосам и прикасался к ним губами. На этот раз я молчала.

– Я слишком много думал, – сказал Геральт. – Почему-то я был уверен, что и ты узнаешь меня. А когда этого не произошло, убедил себя в том, что ошибся. И считал так до тех пор, пока не приехал Сваромир.

– Странно. Ты должен был тогда удостовериться, что и в самом деле ошибся.

– Я удостоверился в том, что, как бы там ни было, ты мне не безразлична. А когда… – здесь он неожиданно замялся, – когда мы впервые оказались в одной постели, понял, что не ошибся. Ты – та, которую я и не мечтал найти.

«И всё же тебя это не остановит. Ты уйдёшь».

Но сейчас он был здесь, и я чувствовала тепло его тела и его дыхание на своей щеке, ощущала, как бьётся под моей ладонью его сердце. И коснулась губами его губ.

Мы целовались робко, неуверенно, будто только сейчас начали узнавать друг друга. Я опустилась на кушетку и повлекла его за собой.

Он целовал мою шею, медленно спускаясь к ключицам. Когда он успел меня раздеть и избавиться от своей рубашки, я не заметила. Его чуткие пальцы скользнули по моей груди, талии и замерли в низу живота, в то время как губы ласкали соски.

Очень медленно он опускался ниже, и я вздохнула, ощутив наконец его губы там, где только что были пальцы.

Немного ему понадобилось времени, чтобы я начала стонать и метаться по постели. В один миг он оказался сверху, и я непослушными от возбуждения пальцами стала расстёгивать его джинсы.

Однако, освободившись от одежды, он не торопился начинать. Коснулся губами моей груди, затем приподнялся и поцеловал меня долгим и жадным поцелуем. Усмехнулся, когда я, изнемогая от нетерпения, вцепилась в его ягодицы, наклонился ко мне, прикусил легонько моё ухо и медленно подал вперёд бёдра. Я замерла, ощутив желанное прикосновение, прижала его к себе… и едва не оглохла, когда он гаркнул над самым моим ухом:

– Чтобы тебя черти взяли, хренов недоносок!

Ладимир резким скачком поднялся с пола, опрокинул торшер, рывком открыл окно и задал стрекача. Геральт бросился за ним в чём был, то есть без всего.

На меня напал столбняк, а потом – приступ идиотского хохота, хотя Ладимира, несомненно, стоило пожалеть. Опасность, которая ему грозила, шуточной не была.

Причина, побудившая его решиться на самоубийство, заключалась в следующем.

Ладимир, всё ещё приходя в себя после столкновения с ведьмаком, вернулся к Диву и заявил, что телефона нет нигде, к Олегу он не попрётся, а если князь так уверен, что его мобильник именно в этом доме, пусть сам идёт и ищет. Ему, Ладимиру, ещё не настолько надоела жизнь, чтобы он рисковал ею из-за телефона, к тому же чужого.

В разгар его патетической речи раздалось низкое вибрирующее жужжание. Ладимир недоумённо замолк, а Див преспокойно вытащил из заднего кармана штанов телефон.

– Ну что, сколько?.. Предложи втрое больше, и пусть гонят арендаторов в шею. Выполнишь, отзвонишься.

Ладимир хотел смачно выругаться, но сдержался. Оставаться в расцвете сил без передних зубов ему не хотелось, и он ограничился словами:

– Да у вас сегодня на редкость хорошее настроение, Див Мирославич.

– Так где телефон? – невозмутимо поинтересовался Див.

– В правом заднем кармане ваших брюк.

– Где мой, мне известно. Твой.

Ладимир не выдержал.

– Видар всемогущий! – завопил он. – Мой-то вам зачем?!!

– Чтобы знать, что он при тебе и до тебя могут дозвониться, если не дозвонятся до меня. Где он?

Ладимир посмотрел на дом. Посмотрел на Дива. Подумал и отправился к дороге, которая тянулась вокруг поля.

Вернулся он через полчаса, совершенно убитый – в сторожке Олега телефона не оказалось. Он сел перед Дивом на землю и заявил:

– Я туда не пойду.

Див посмотрел на него.

– Не пойду! Он из меня чучело сделает!

Возможное превращение преданного воина в изделие таксидермиста князя не тронуло.

– Дайте хоть завещание написать, – упавшим голосом сказал Ладимир.

Через две секунды он тащился к ненавистному крыльцу, бормоча проклятья в адрес чересчур эмоциональных и любвеобильных ведьмаков… а через четверть часа что было сил мчался назад с истошными воплями, по пятам преследуемый одним чрезвычайно эмоциональным, чрезвычайно любвеобильным и чрезвычайно взбешённым охотником на чудовищ.

Див оглянулся. Ни единый мускул на его лице не дрогнул, и он нехотя встал со скучающим видом.

Ладимир мигом нырнул за его спину. Геральт остановился перед Дивом.

– Если ты ещё раз пришлёшь своего затраханного придурка, я не стану церемониться ни с ним, ни с тобой!

Див не торопился отвечать. Он внимательно рассматривал ведьмака – благо, сейчас это можно было сделать во всех подробностях. После скрупулёзного осмотра он развернулся, не спеша вышел за огород и немного побродил там, внимательно глядя под ноги. Затем наклонился, сорвал лопушок, вернулся и глубокомысленно изрёк:

– На твоём месте я бы прикрылся. Хотя бы этим. Комары, знаешь ли…

Див аккуратно водрузил лопушок на наименее защищённую от злобных кровососов часть тела ведьмака. Затем он хладнокровно собрал карандаши, взял блокнот и преспокойно удалился, подталкивая обалдевшего Ладимира, который шёл впереди, поминутно оглядываясь. Потом ему пришлось Ладимира тащить, потому что у того, несомненно, после пережитого покушения, случился приступ истеричного хохота. Как бедняга икал от смеха, слышно было, даже когда они вышли на дорогу и повернули к лесу.

К тому времени, как ведьмак вернулся, задумчиво помавая лопушком, я оделась, с трудом закрыла окно (из-за огрехов строителей оно плохо закрывалось и криво сидело в проёме, и, если ветер дул с июльского заката, сильно сквозило) и теперь пыталась расчесать волосы, изрядно спутавшиеся после неудачного любовного приключения на кушетке.

– Прости, – сказал Геральт. – Этот кретин у меня уже в печёнках сидит.

– Трофей от него? – полюбопытствовала я.

– Не понял?.. Нет, это так…

Он положил лопушок на журнальный столик, вышел на терраску, принёс табуретку и усадил меня на неё. На этот раз – не ожидая возражений.

– Ты, может, штаны хотя бы наденешь? – спросила я, решив пока отложить историю появления лопушка.

– Остальное могу не надевать? – усмехнулся он.

– Геральт, мне в тебе нравится всё, особенно то, что ниже пояса. А… гм… своё главное достоинство надо беречь.

Геральт фыркнул и отправился к кушетке одеваться.

– Див сказал мне то же самое, – сообщил он. – После чего положил этот лопух на моё, как ты выразилась, достоинство и с царственной осанкой удалился.

От хохота я едва не упала с табуретки. Геральт наблюдал за мной (косоворотку он не стал надевать) и, когда я начала успокаиваться, ухмыльнулся.

– Даже не буду представлять, как это смотрелось со стороны, – сказал он, чем вызвал у меня новый приступ смеха.

– Где ты пропадал два часа? – спросила я, когда успокоилась до такой степени, что смогла членораздельно говорить и Геральт начал распутывать мои волосы.

– Чёрт, забыл совсем… Мы молока парного принесли… хотя, наверное, оно уже остыло. Будешь?

– Здорово! В последний раз в детстве пила.

Геральт принёс мне кружку молока, которое благодаря его предусмотрительности не остыло, и снова взялся приводить в порядок мои волосы.

– Так ты за молоком ходил? – спросила я.

– Не совсем. Лад предложил сходить вместе с ним за хлебом, а потом ему захотелось парного молока.

– Подожди, – я опустила кружку и обхватила её обеими руками. – На глазах у всей деревни вы шли в магазин, а потом… где вы молоко вообще взяли?!

– Мы шли полями, – успокоил меня Геральт. Против истины он не погрешил, но не упомянул, что полями они шли, возвращаясь от хлебосольной бабули. – А молоко брали в соседней деревне. У одной гостеприимной старушки.

И он подробно описал, как они сходили в гости к славной бабушке. Когда он закончил, коса моя была приведена в полный порядок, а у меня от смеха болел живот.

Ночью, перед тем, как мы легли, Геральт хотел выкинуть лопушок, который забыл в моём закутке, но я ему помешала:

– Оставь. Засушу и поставлю в вазочку. Такими лопухами разбрасываться нельзя.

========== Глава XVIII ==========

Поздним вечером, когда в сторожке спали все, кроме Дива, князь разбудил Ладимира. Тот кое-как продрал глаза и сонно уставился на Ворона.

– Чего вам ещё? Вы карандаш под яблоней обронили, и он вам позарез нужен?

– Вроде того. Пойдём.

Они прошли Запредельем и скоро оказались напротив дома. Ладимир, пребывая в благостном заблуждении, что идут они за потерянным карандашом, спокойно следовал за князем, но, едва они миновали анисовку, окончательно проснулся, остановился и проглотил вопль «Я туда не пойду!», вовремя заметив перед своим носом кулак Дива.

– Ты туда и не пойдёшь, – успокоил князь Ладимира. – Я сам. У крыльца подожди.

Ладимир остался у крыльца, слегка волнуясь – не за князя, а за себя. В доме явно и откровенно не спали, и он подозревал, что если Геральта снова прервут, получит на орехи не Див, а именно он, Ладимир.

Див появился через пару минут, и они отправились назад.

– Нашли карандаш? – полюбопытствовал Ладимир. – Или нож… или что ещё вы там ухитрились оставить?

Див ответил не сразу.

– Любопытная у Геральта техника, – задумчиво поведал он.

Ладимир поперхнулся.

– Вы пошли туда посреди ночи, чтобы изучить технику Геральта?!

– Если бы я хотел этим заняться, мне понадобилось бы куда больше времени. Вдобавок к солидному опыту, он весьма изобретателен.

– Вы это за две минуты заметили?

– Мне хватило.

– Если вас не интересовала сексуальная техника ведьмака, зачем вы туда отправились?

Див показал ему серебряное кольцо в виде рыси.

– Не понял, – озадаченно сказал Ладимир. – Нет, я помню, как вы сказали, что им не мешало бы заняться. Но как мы это сделаем? Вы, хотя постоянно отнекиваетесь, всё-таки владеете магией?

– Нет.

– Так как же…

– По наитию. Возможно, кого-то из нас осенит.

– Простите, но этим кем-то точно буду не я. Из меня ведьмак все мозги вытряхнул, когда держал за холку…

Олега будить не стали. Его просто перенесли в сарай к лошадям и устроили с большим удобством на сене. Вернувшись в сторожку, Див положил кольцо на стол, сел напротив, облокотился о столешницу, положил голову на руки и застыл, разглядывая украшение.

Ладимир зажёг керосинку (вопреки ожиданиям, свечей в избушке не оказалось) и сел напротив Дива.

– И что вы намерены делать?

– Понятия не имею, – пожал плечами Див.

– Можно три раза скороговоркой произнести: «Абракадабра». Или устроить танец с бубнами. Можно сварить зелье из той травы, которая у вас здесь сушится. Правда, тогда мы, скорее всего, демонов призовём.

Див выпрямился и начал задумчиво вертеть кольцо в пальцах.

– Слушайте, а не ерунда это всё? Кольцо как кольцо. Серебряное.

– Возможно. Жалко, Шивы нет…

Он положил кольцо на место и рассеянно щёлкнул пальцами.

Через секунду Ладимир спросил:

– Мне кажется, или оно на самом деле светится?

Кольцо медленно наливалось мягким бледно-голубым светом. Оно мерцало всё ярче, потихоньку освещая пространство вокруг себя. Затем вспыхнуло белым холодным пламенем, которое взметнулось под потолок, и погасло.

А за столом их оказалось уже трое.

Третья особа, высокая, очень тонкая, изящная, в обтягивающих серебристо-зелёных брюках, заправленных в ботфорты, в узком, расшитом серебром, плотно облегающем фигуру камзоле под цвет брюк, с комфортом расположилась в углу, постукивая по столу длинными пальцами. Её можно было бы назвать привлекательной женщиной, если бы костлявые пальцы не заканчивались втяжными крючковатыми когтями, а голова не была головой рыси серебристой масти, с кисточками на ушах и даже небольшими бакенбардами.

В полной тишине было слышно, как за лесом вопит вылетевшая на охоту сова. Ладимир икнул.