Текст книги "Хроники Фирнберга.(СИ)"

Автор книги: Таурон Де

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Я знал это еще когда только обдумывал, разговаривал с чародеем Сартанаксом. В разговорах с грифонами специально прикидывался незнающим. О свойствах невозможности драконьего полета над некоторыми городами мне было известно заранее. Но так же было известно на что ограничения не распространяются.

У меня были возможность слегка потренироваться, прыгая с невысокого холма на развалинах одного древнего города, где полет дракона тоже был невозможен.

Мое скольжение по воздуху завершилось прямо перед воротами с поднятой решеткой. Как я уже знал, подъемный механизм заклинили грифоны или грифонарии чтобы помочь спастись грифонам блокированным в башнях Южных ворот.

Шокировав лучников рычанием, я вошел в ворота и быстро пошел по поднимающейся улице. Когда дракон быстро идет, человеку за ним не угнаться.

Над Фирнбергом кружили грифоны. Издали даже похоже на стаи перепуганных ворон.

В гарнизоне Фирнберга в мирное время находилась только часть грифонов. Другие рассредоточены в крепостях недалеко от границы, патрулируют территории герцогства. Некоторые проживают в замках высокопоставленных рыцарей ордена, которым дали присягу верности. Пока нет войны немало грифонов живет в отдаленных областях, где добывает пропитание самостоятельно в бескрайних лесах. Это уменьшает нагрузку на казну герцогства.

В случае войны летающие существа могут быстрее добраться по бездорожью до места сбора. Поэтому нет нужды им постоянно быть на службе.

Я торжествующе поднимался к герцогскому замку.

Недалеко от верхних кварталов из-за угла вдруг вышел человек в длинном черном плаще. Поджидал меня и без признаков испуга шагнул навстречу, сбрасывая капюшон.

– Ты чувствуешь? – спросил он.

– Да, – быстро ответил я. – Здесь тоже. Как и в других местах.

Он кивнул, накинул капюшон и отошел в сторону.

– Благодарю, что подбросил мне в пищу поддельный яд, как и договаривались, – сказал я негромко вслед, зная что поблизости никто не слышит.

– Я всегда готов подбросить кому-нибудь яд, – не смог удержаться от смешка человек.

Как только он скрылся, из проулка появилась грифонша с серо-золотистой шкурой. Она выглядела опытной и стремительной, уже не очень молодой.

– Будем действовать как ты задумал? – спросила она.

– Да. Надеюсь сейчас Вир не в Фирнберге?

– Я показала ему город, но поняла что благоразумнее в такую минуту держать его подальше от боя. Уговорила ждать в соседней деревне. Он все еще боится, что его считают трусом, а такой вот доказывающий храбрость боец это уже готовый покойник.

– А где твой братишка?

– В городе, но я еле уговорила его вмешиваться. Вообще, ты на него дурно влияешь, надеюсь ты его научил еще не всему плохому что умеешь… Итак, что мы сейчас делаем?

– Идем в главный зал Ордена Грифонариев. Там мы должны кое-что сделать вместе. – Я не стал терять времени, продолжая подниматься по улице.

– Надеюсь ты это не о моей опрометчивой клятве… про то что в любом месте и даже на главной площади Фирнберга, – усмехнулась она на ходу.

– Ты даже не догадываешься насколько права, в некотором смысле, – усмехнулся я в ответ.

– Значит тебе больше для такого дела понравился торжественный зал ордена… – фыркнула она.

– Надеюсь ты достаточно привыкла к моему рычанию, – предупредил я, разгоняя стражу на пути. Но главным в данный момент все же был принцип неожиданности. Никто не мог предположить что дракон вдруг так внезапно окажется в самом сердце, в самом духовном центре Фирнберга.

Грифонша поджала уши.

– Я больше привыкла к твоему другому рычанию. Мне больше нравится когда ты рычишь иначе, добрее, тогда я будто растворяюсь в твоем рычании и это приятно, пробирает насквозь. Но вот когда так как сейчас, то просто трясти начинает, голова кружится… Хорошо что я не в воздухе это слышу. Так ведь и шмякнуться обо что-нибудь недолго.

И вот уже я миную распахнутые высоченные ворота и иду по просторному даже для меня залу магистров. Я направлялся в следующий зал анфилады.

Ворота запоздало закрыты за мной. Зато не закрыты те, что впереди.

Мы с грифоншей идем в гулкой торжественности между статуй и доспехов.

И вот тот зал, который мне нужен. На возвышении стоит чаша, а из-за шторы выходит человек в длинной церемониальной мантии. Он смотрит на меня и идет к чаше.

Колышутся знамена, свисающие с балок потолка.

Открывается дверь и выходит другой немолодой человек в магистерской мантии. Он смотрит на меня с неподдельным изумлением, делает шаг и останавливается. Да, он совсем не ожидал увидеть дракона здесь. Но не бежит.

– Ты? – вопрошает седой магистр, оторвав взгляд от меня и переведя его на человека с чашей.

– Я изгнан, но сегодня я на время вернусь к своим обязанностям, – отвечает другой магистр. – Я еще не забыл всех потайных ходов, и я не забыл и кое-что другое.

– Что вы задумали?

– Сейчас вы все увидите.

Моя грифонша встала рядом со мной и мы подошли к возвышению.

– Я пришла с ним, – говорит грифоница, – и я согласна. Меня зовут Алакрия, несколько лет назад служила ордену в северных баронствах, где и встретила дракона.

Изгнанный магистр вытащил острый ножичек.

Я вовремя вспомнил, про царапину от арбалетного болта на задней лапе.

– Так вот что вы хотите, – пробормотал старый магистр, прислоняясь к стене. – Но так никто никогда не делал.

Однако возражать он не стал, не зная уже что хуже, а что лучше в сложившейся ситуации.

Ритуал начался.

И клятвы были произнесены.

Пришло время покинуть пределы городских стен.

Я не могу летать над Фирнбергом как над другими землями. Сила, что поддерживает дракона в воздухе здесь не действует. Это мне уже говорили не раз.

Но размера крыльев хватит, чтобы я с высоты верхних кварталов планировал по воздуху. Такое здесь постоянно и ловко проделывают грифоны, но даже немалый вес дракона делает для него возможным такой способ снижения.

Над башнями города продолжали обеспокоенно летать пернатокрылые. Но теперь они поняли, что делает с ними мой рев и не хотели испытать это в воздухе. Должно быть, очень неприятное чувство для летающего существа вдруг потерять ощущение равновесия на высоте, когда охватывает страх гибели и ощущение беспомощного падения. С непривычки они оказались столь ошарашены, что не пытались мне препятствовать.

Я скользил с распахнутыми крыльями над средним и нижним городом, зная что преодолею в полете внешние стены. Правда потом надо будет пройти некоторое расстояние пешком, удалится от города, прежде чем снова смогу подняться в воздух.

Грифоны держались на некотором отдалении, следили как я брел по неглубокому для меня снегу. Видели как я пару раз, оглядываясь на город, пытался взлететь, но у меня не получалось. На третий раз мне показалось что я отошел далеко и даже пролетел немного, но настоящий полет был все еще не по силам. А когда мне все же удалось подняться, меня бросили преследовать. Убоялись дракона оказавшегося в полной силе?

Но возможно грифонов больше озаботила судьба своих сородичей из гарнизона Южных ворот.

* * *

Как только Иеракс узнал о том что дракон вырвался, то сразу прилетел в город к магистру Таргу.

Сначала он спросил про грифонов запертых в подземелье.

– Орден делает все что может и всецело на стороне обвиненных, – произнес магистр. – Кое-кому из грифонов удалось улететь, а об участи оставшихся из гарнизона Южных ворот мы ведем напряженные переговоры. К счастью, Реас выживет, несмотря на ранения. Герцог явно надеется что нам придется пойти на уступки ради жизни и свободы обвиненных в бунте. В любом случае орден не допустит чтобы их убили. Можешь быть уверен. Сторонники герцога вроде бы понимают, что обвинения ошибочны, что никакой попытки бунта не было, но они упрямы и не хотя признавать свою неправоту. Все это затянется на некоторое время. Феобальд тем временем воспользовался случаем чтобы обвинять орден что мы специально выпустили дракона.

– Меня тоже интересует хорошо или плохо для ордена, что дракон опять на свободе, – заметил Иеракс.

– Это интересный вопрос, но дракон ответов на такие вопросы так просто не дает. Хотя дракон явно сделал свой двойной ход, – произнес Тарг, намекая на игровую доску. – Теперь мы знаем, что ящер не просто так сидел в темнице. Дракон может свободно лететь в небесах, как вы, грифоны, но может надолго затаится как змей в глубоком подземелье, терпеливо и коварно выжидая. Терпение у него действительно как у хладнокровной рептилии. Похоже у него были в городе свои шпионы и оттуда ему было удобнее ими руководить.

– Из темницы?

– Вокруг нее всегда крутилось много народа. А недавно мы узнали, что у дракона, кажется, был запасной план. Кто-то незаметно починил поднимающуюся решетку, которая между темницей дракона и ямой под воротами. Все давно привыкли, что решетка такая тяжелая и так сильно приржавела, что ее поднять невозможно. Но ржавчину тихо растворили алхимическим снадобьем, а подъемный механизм заботливо смазали. Самое поразительное, что рабочие для починки были наняты неизвестным еще до того как дракон был захвачен. Поэтому они ни у кого не вызвали подозрений. Так что союзник дракона пришел в город заранее. Еще летом.

– А провокацию с мнимым бунтом в форте Южных Ворот кто устроил?

– Кое-кто из мерзавцев, желающих выслужится перед герцогом, мы их знаем, к дракону, скорее всего эти типы не имеют отношения.

– Разумеется, что дракон играет в своих интересах. Но что ему надо было наверху?

– Я встретил его когда он вошел в ритуальный зал ордена грифонариев, и не препятствовал его планам, – признался магистр Тарг. – Догадываюсь зачем ящер туда пришел. И не один, с грифоншей. Он хочет навсегда обезопасить себя от грифонов. Но вот на чьей стороне он будет после этого и вообще будет ли вмешиваться?

– Что мы вообще знаем о драконах? – шевельнул крыльями грифон. – Не об этом, а вообще?

– Драконов всегда было немного. Мы не знаем откуда они время от времени появляются. Есть версия, что прилетают откуда-то издалека. Но есть одно очень древнее, ветхое почти до сказочности пророчество, которое предостерегает, что последнего дракона нельзя убивать.

– Почему? – поинтересовался Иеракс.

– Если умрет последний дракон, то какая-то кара постигнет мир и наступит конец всему что мы видим и знаем. Это предостережение оставили древние.

– Еще одно полузабытое предание…

– Вы тоже научились с осторожностью относится к древним предостережениям, некоторые почему-то действуют. Соблюдаете же вы обычай служения грифонов людям.

– Мы защищаем герцогство и ради собственной безопасности. Но есть основания думать, что предостережение о драконах того же рода, что и завет служения грифонов?

– Не знаем, возможно древнее. Поэтому издавна знающие старались захватить дракона живьем, а не убить.

– А если какие-нибудь дураки смогут убить последнего дракона?

– Дураки не смогут. Дурак может победить взрослого дракона только в крестьянской сказке, а мы не наивные селяне.

– Но если древнее предостережение не вымысел, то какая сила способна покарать весь мир, если исчезнет последний дракон? То есть, если рассуждать, какая-то сила придет в действие если драконов не останется? Существует или существовала такая сила? Эта сила рассчитана мстить или может быть дракон своим существованием ее сдерживает?

– Мне нравится в ученике умение логически рассуждать, – одобрил магистр. – Но на этот раз твоим предположениям не на что опереться. У нас нет ничего кроме нескольких слов предостережения. И есть вероятность, что предостережение придумал кто-то из драконов или, что более вероятно, кто-то из союзных дракону магов.

– А может быть в древности какой-то могучий маг, бывший в союзе с драконом на самом деле создал проклятие, которое рассчитано сработать если драконы исчезнут? Вы же мне сами рассказывали, что чародеи порой весьма сильно рассчитывают на проклятие месть, которое способно реализоваться даже через много лет после смерти чернокнижника.

– Но чаще всего чернокнижники создают такое проклятие для возможного мщения за собственную гибель, – заметил магистр Тарг. – Ни за гибель другого, и не за гибель всех представителей другого народа. Правда мы не можем знать всех возможностей древних.

– А если магом был дракон?

– Никогда не слышал, что у драконов была магия. Они и так сильны, и не умирают от старости. Сомневаюсь, что они стали бы старательно развивать в себе малопонятные способности.

– А вы знали, что дракон может так необычно рычать? – поинтересовался Иеракс.

– Способность драконов наводить ужас рычанием упоминалась в старых рукописях, но потом ее стали считать преувеличением напуганных очевидцев. В любом случае я не стал бы предупреждать никого из людей герцога даже если был бы уверен в правдивости полузабытых слухов. – Тарг слегка усмехнулся. – Мне в таком случае интереснее не мешать чужим планам, если они не грозят мне.

Магистр поднялся и коснулся драконьего черепа.

– Еще непонятно почему в пророчестве предупреждается о гибели нашего мира в случае гибели всех драконов. Потому что у некоторых магов были серьезные основания считать, что драконы чужие в нашем мире. Они слишком необычные для этого мира. У мистиков не было никаких доказательств, но они всегда интуитивно понимали что наш мир не мог породить такое существо как дракон. Иеракс, ты ведь знаешь, про предположения, что существуют другие миры?

– Да, я читал об этом. Но даже в самых старых архивах ордена об этом какие-то смутные намеки.

– Но были отдельные маги с мистическими способностями, которые много лет посвятили попыткам мысленно коснуться реальности иных миров, если уж нет никаких возможностей проникнуть в другие миры материально. Мне приходилось читать рукописи таких духовидцев. Там смутные видения, похожие на сон переплетены со странными знаниями о неизвестных нам царствах, явно вымышленные истории, которые могли быть вымышленными и в других мирах, с событиями из этих миров.

– Какие вымышленные истории?

– Есть предположение, что духовидцам легче воспринимать не реальные события, которые происходили в другом мире, а вымышленные истории из легенд и книг чуждых нам миров.

– Почему?

– Вероятно такова особенность разума, что в трансе ему проще воспринимать легенды чем реальные события. Поэтому мифы и сказания проще перетекают из мира в мир чем достоверные знания. Но среди магов были и те, кто обладая особой дисциплиной сознания все же смог воспринять что-то более похожее на сведения о настоящей реальности. А возможно наш мир Фирнберга становится в каком-то из далеких миров источником фантазий и выдуманных историй. Наш мир совершенно реален, но может быть связан через мечтания и сказания с другим миром.

Но только странные люди могут воспринимать странные знания. И не всякому дано понять особенность иного мира, скорее всего особенное вообще не воспринимается, воспринимается только то что обладает подобием. Простые сказки, истории. Так что тайная суть чужого мира вообще никогда не будет увидена и понята чужим. Она, эта особенная суть остается только здесь и в другом мире не существует. А в чужом для нас мире могут быть особенности которые не существуют и не могут существовать у нас.

Мир очень сложен. Это человеческий разум привык все упрощать. И чем проще человек тем более простой для него мир.

– Не все знания являются силой. Некоторые сказали бы, что исторические события других миров не могут иметь для нас пользы. – Скептически заметил Иеракс.

– Но ты же понимаешь что это не так. Кто-то из отшельников получал смутные предостережения и делился ими с орденом.

– Это про… не растративших свою силу оборотней?

– И про них. Эту историю я тебе уже рассказывал. Про то, что возможно существует как минимум один мир, где заражение через укусы оборотней охватило всю страну, а потом возможно и все страны. Но возможно, что это всего лишь фантазия, привидевшаяся кому-то из провидцев, в смутных грезах о других мирах. Не реальные события, а легенда того мира.

К рассказам о об оборотнях, которые могут превращать укусами, Иеракс относился без особого доверия. Потому что приходилось даже встречать некторых из еще оставшихся полуволков. А еще ему рассказывали некторые рыцари ордена, которые жили в малонаселенных лесах. Все не так страшно.

На севере герцогства, затерянная среди невысоких холмов и лесов, есть небольшая долина. Это очень спокойные места в которых мало слышали о существовании окружающего мира. Наверное, даже соседние деревни кажутся обитателям этой глухомани дальними краями в которых не каждый бывал.

Жизнь там течет неторопливо как медленное вращение колеса их старой водяной мельницы. Лениво струится неглубокая речушка, вдоль которой тянется ряд бревенчатых домиков.

Правил там, и наверное до сих пор правит, знакомый барон, у которого только эта одна деревня. Барон живет в неказистой башне, которая тоже наполовину деревянная. У барона есть не очень ржавый меч и даже кольчуга. По ночам, когда приходит его очередь, он сторожит мельницу, ночуя на чердаке. У них там над водяной мельницей высокий чердак и даже что-то вроде вышки.

За это селяне платят барону подати продуктами. А еще барон считается защитником деревни от лесных чудовищ. Частокола вокруг деревни почти нет. То есть дело было заброшено после того как вкопали несколько бревен и жители на этом успокоились, решив что хватит забора. Правда единственное известное селянам лесное чудовище через этот забор перелезает.

Про этого монстра можно рассказать отдельно.

Каждую весну жители деревни приносят ему в жертву молодую девушку. Привязывают к столбу на окраине деревни и оставляют полузверю. А как же барон, которого считают защитником от лесных тварей? Да, он конечно защитник, но только не от этого чудища. Традиция такая, что именно от этого монстра он деревню не защищает.

Полузверю на съедение весной выбирают самую красивую девушку. Но, поскольку жителей в деревне не так много, то девушка уже не первый год одна и та же.

Весной он ее традиционно утаскивает, а осенью когда в берлоге становится слишком сыро, холодно и надоедают блохи, девушка возвращается в деревню. Хотя все конечно понимают, что девушкой она считается только по возрасту. Понятно же для чего она нужна полузверю.

На зиму она нанимается служанкой к барону. Когда выпадает первый снег то берлога надоедает самому чудищу и он тоже просится перезимовать в замке-башне барона. Живет там в тише воды и ниже травы, стараясь лишний раз не показываться селянам. Хотя они все равно знают где он проводит зиму. Полузверь, в благодарность за ночлег, ходит на охоту и приносит мясо барону.

К подобному положению вещей все там привыкли, жизнь спокойная. Девица приспособилась каждое лето проводить в лесу с чудищем. Работать в огороде лень, но есть оправдание, что она не лентяйка, а можно сказать, жертвует собой ради деревни. Ее, правда слегка презирают подруги, но она считает что удобно устроилась и сама на них свысока поглядывает.

А еще ей нравится, что каждую весну всем приходится признавать ее самой красивой, хотя она на самом деле симпатичная. Другие девицы, в другие времена года, пытаются это оспорить, но по весне никто из них не хочет в берлогу, поэтому приходится соглашаться, что именно она самая достойная красавица для принесения в жертву.

Барон взял с чудища слово, что он поможет в случае чего защищать деревню от врагов. Но пока не случалось чтобы какие-нибудь враги заблудились в их лесу.

Вот такая там жизнь.

И никаких реальных подтверждений, что кто-то на самом деле превратился в полузверя из-за укуса оборотня, Иеракс не знал. И давно считал это не более чем страшилками для тех, кто слишком много зря бродит по дебрям.

Крылатый остался ночевать в давно знакомой комнате, располагавшейся в одной из башен рядом с покоями магистра. Высокий оконный проем проделан в такой толстой стене, что уже взрослый грифон мог расположиться на подоконнике хоть вдоль, хоть поперек. Сквозь стекла в раме ничего не видно, но слабый вечерний свет сквозь них просачивался, немного тянуло холодком.

Стены увешаны старыми картами, другие карты сложены в шкафах, рядом с книгами и большими грифоньими альбомами. С детства Иеракс любил рассматривать старые рисунки. Многие грифоны прекрасно рисуют и в замках ордена хранится немало их творчества.

Карты разглядывать грифон тоже любил, а теперь, после долгих путешествий, ему было интересно находить на старинной льняной бумаге знакомые места, где сам побывал. Были карты целых стран, а иногда просто каких-нибудь небольших ущелий, над которыми надо еще подумать, чтобы понять где они находятся. Но попадались совсем странные карты, на которых изображены местности и города, о которых Иеракс никогда даже не слышал.

У него были даже сомнения что эти необычные карты относятся к реальному миру, а не являются результатом чьих-то фантазий, хотя обычно карты в Фирнберге отличались похвальной точностью.

Грифон прочитал немало странноватых историй о драконах и алхимках, о которых невозможно точно сказать, где они происходили и происходили ли вообще. В каких странах и поселениях?

Например, несколько историй об алхимике Теонимусе, которые еще отчасти можно как-то отнести к знакомому миру. Иеракс обратил внимание, что в одном из этих рассказов тоже упоминалось о неслышимых звуках, которые чувствуют драконы. Меньше верилось в историю о принцессе-наследнице с драконьим детенышем, служившем ей драконе, ведьме и принце-оборотне, бывшем жертвой жестокого вивисектора.

Возможно эта книга всего лишь фантазия кого-то из грифонариев или отшельников, увлекающегося написанием историй.

Орден грифонариев велик и немало носящих рыцарский титул, на самом деле не воины, а люди посвятившие жизнь написанию книг и познанию тайн. Причем Иеракс знал, что некоторые из книг переписчикам диктовали грифоны.

Правда грифоны, в отличие от человеческих отшельников, меньше увлекались мистикой, для них и реальный мир был достаточно прекрасен.