Текст книги "Сокровище северных герцогов (СИ)"

Автор книги: Татьяна Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Кузьмина Надежда, Юрченко Татьяна

Тимиредис – 4: Запад и восток

Глава 1

Только для математика слова «перпендикулярно»

и «нормально» значат одно и то же.

Если человек задает себе вопрос о смысле жизни, значит, что-то у него крепко не ладится, – сообщил Шон. – Нормальным людям в нормальном состоянии обычно вполне хватает вопроса «как?». То есть важна не цель бытия, а способ, сам процесс, понимаешь?

Вместо ответа я вздохнула.

Мы с Шоном, вдвоём, рядышком, сидели на красной черепичной крыше дома в Галарэне, уставясь на закат. Солнце уже почти село за горы далеко на западе, и на востоке – на тёплом синем небе – загорелись искорки первых звёзд. В саду под нами звенели цикады, мимо пролетел с басовитым гудением крупный темный жук, у кустов кружили яркие зеленоватые огоньки – светлячки начали вечерний танец. Казалось бы, всё снова хорошо, даже черепица под попой уютно-тёплая, нагревшаяся за день от солнца… вот только хорошо я себя не чувствовала…

Аскани сидеть с нами не захотел, а вместо этого снова куда-то пропал – наверное, опять притулился под большой сосной на косогоре, уставился на крыши и огни Галарэна и башни магической Академии вдали. Что-то у нас действительно крепко не ладилось… Сначала, когда мы встали с постели три дня назад, показалось, что всё почти нормально – нам опять повезло, мы выжили и даже в плюсах – зарычали наши драконы. А потом накатила отдача. Нахлынула чёрной волной, стеной беспросветной тьмы, накрыв и меня, и Аса…

Шон рядом поднял руку в широком чёрном рукаве, завёл за голову. Потом обернулся ко мне:

– Ожидаемый побочный эффект, – запустил длинные пальцы в уже и без того лохматую шевелюру. – И что делать?

– Ты сейчас о чём именно? – осторожно откликнулась я.

– О вашей хандре. Когда твой выхухоль в последний раз смеялся от души?

После пробуждения драконов Шон поменял наши прозвища, подняв нас по эволюционной лестнице. Я вместо кузнечика членистоногого стала желторотым воробьем, а имя для Аскани еще не устоялось – Шон обзывал его то выдром, то выхухолью, то раз даже каким-то цуциком. Я сунулась было в энциклопедический словарь в библиотеке, но зверя по имени цуцик там не обнаружила. И на слух звучало как-то неправильно. Красавец Ас – высокий, гибкий, с чёрной гривой до талии – был скорее чёрным соболем или ирбисом. Только Шон вряд ли будет его так звать. Всё же прозвища – они в воспитательных целях, а не в хвалительных.

Но Шон был прав: Ас казался всё время серьёзным, даже грустным. Словно на него упала густая тень от столетней ели, выросшей у чьей-то могилы…

– Именно упала. Знаешь, когда с человеком случается что-то плохое, всегда найдётся доброхот, который посоветует: «Да иди отдохни, ляг и поспи! Утром проснёшься – всё по-другому покажется!» Только это совершенно неправильно.

– Почему неправильно?

– Потому. Фишка в том, что мозг, когда человек спит, как раз занят осмыслением и закреплением полученного опыта. Пережитое за день переносится из кратковременной памяти в долговременную, где и застревает. А надо тебе, чтобы падение с крыши, предательство друга, уличное ограбление или вот как у вас – чудовищная боль – фиксировались в памяти навечно? Нужно наоборот, если позволяют условия, гонять травмированного как сидорову козу, пока не упадёт. И не давать спать, сколько выдержит. Не зря говорят, что работа лечит. Жаль, что в вашем случае такое было невозможно… усыпить пришлось. Ничего, расхлебаемся! Как ты смотришь на… – Шон почесал нос, – м-м-м… – замолчал и задумался.

Ясно. С тех пор, как мы очнулись четыре дня назад, чего Шон с нами не делал. В пруду с горячими источниками на дне мы плавали по три-четыре часа каждый день – я чувствовала, что ещё немного, и у меня сами собой отрастут плавники и рыбий хвост. Верхом ездили – Шон сказал, что при этом работает поясница и вообще нагрузка на спину как раз такая, какую нам сейчас надо. По городу погуляли. Зверинец Академии посетили, на нашего мамонта полюбовались. Только я, хоть и старалась показать, что всё хорошо, даже здорово, тоже чувствовала себя странно: словно всё это и не со мной. Словно я смотрю со стороны через толстое стекло на кого-то другого. Другая худенькая девушка с грустными карими глазами расчёсывает длинные волосы перед зеркалом… аккуратно ест за столом… читает в саду под миндалём – уже не цветущим, а обвешанным зелёными фигулинами – книгу. Прежде бы я от радости – мы гостим в доме семьи Астер в Галарэне, а Шон заглядывает каждый день – в себя прийти б не могла. А сейчас радость полиняла, как много раз стираная тряпка, а жизнь потеряла вкус.

И Аскани тоже ходил как в воду опущенный. Сначала очнулся, обрадовался – и тому, что жив, и тому, что я рядом, а потом притух. Без конца пропадал в саду, где часами сидел на пригорке, глядя на Галарэн. И ко мне с поцелуями больше не лез. Даже наоборот, будто сторонился. И постоянно держал мысли закрытыми. Я пыталась с ним поговорить – но ничего не добилась.

Похоже, хоть наши спины и стали снова почти такими же гладкими, как раньше, на душах остались раны и шрамы. И что с этим делать, я не знала.

А ещё я очень беспокоилась за свою слишком рано зарычавшую драконицу. Рано, слишком рано та дала о себе знать. Недоносок. Хилый недокормыш, как я сама. Вдруг она не выживет – не хватит меня, моей магии, энергии – и погибнет? Ведь второй раз драконы не зарождаются… Но единственное, чем я могла помочь, медитировала как можно больше и чаще. Если ей нужна магия – пусть берёт!

Хотя и тут было не всё гладко. Обычно во время медитаций я представляла себе заснеженную поляну под полной луной. Синюю, зимнюю… Переливался и искрился снег, отражая лунный свет… Всё казалось прозрачным, чистым, прохладным. Хрустальным. А сейчас моя луна почти погасла, превратилась в бледно-серый диск в чёрной пустоте. Остался только мерцавший бледный огонь Источника в снегу и подступавшая со всех сторон ледяная непроглядная тьма…

Я понимала, почему так случилось. Я было поверила, что у меня всё будет хорошо – я в безопасности, у меня есть друзья, семья, Аскани, Шон, место в жизни, цель впереди. Я забыла, почти забыла, что такое беспомощность и боль. И вот мне напомнили. Показали, что в любой момент всё, что у меня есть, могут отнять. Что я сама – лишь пешка, и никогда не стану ничем иным. Что жизнь – всего лишь напрасная попытка избежать страданий. Но, как ни старайся, тебя достанут всё равно.

Так откуда взяться свету и теплу?

Подняла глаза:

– Шон…

– Что, воробей?

– Я домой хочу.

Шон склонил голову набок, уставился на меня. Я и сама удивилась сказанному. Что такое я произнесла? И где мой дом? Школьное общежитие, хоть там мне и было хорошо, – всего лишь временное пристанище. Ещё год, и я покину «Нарвал» навсегда. Замок Сайгирн – тоже не моё. Высоченные серые башни, крутые каменные лестницы, гулкие коридоры, чужие люди – что я там потеряла? В бывшей избе Тирнари, где я когда-то впервые в жизни почувствовала себя в тепле и безопасности, давно поселился патруль. Тогда что я имела в виду? Куда я хочу? Выходит, нет у меня дома…

– Я уже триста тридцать три раза проклял тот день, когда мне показалось, что идея сплавать на Понехьёлд – хорошая! – вздохнул Шон. – Знаешь, а если дома нет, может, стоит его построить? Какой ты хочешь?

Какой? В лесу и ото всех подальше… Чтоб ни богов, ни людей. Одни ёлки вокруг.

– Понял. Сейчас пойду, потолкую с твоим выхухолем. Я до сих пор к нему в мозги не лез, решил, раз держит ментальный щит, то и пусть… но надо ж разобраться, что у вас за фигня творится? Посиди тут, подожди.

Подожду, конечно. Я уже три дня как никуда не спешу.

Шон прилетел минут через двадцать. Уселся рядом. Потёр кончик носа, взъерошил волосы. Уставился блестящими карими глазищами на меня. И произнёс:

– Гм-м…

После такой солидной подготовки и всего лишь «гм»?

– Слушай, воробей. Я обещал, после того, как появится твоя дракошка, говорить с тобой прямо, как со взрослой. Хотя не ждал, что это случится так скоро. Тебе ж по-прежнему нет пятнадцати – ну какая ты взрослая? Но слово есть слово. Да и ситуация такая, что по-другому не выйдет. В общем, если коротко, Аскани тебя любит, но считает, что от него одни неприятности, и что… – Шон замялся, – с кем-нибудь другим тебе будет лучше. А он должен уйти.

Что-о? Как это – уйти?! Куда это Ас без меня собрался? Слушать дальше не стала. Вскочила на ноги, чуть не поскользнувшись на уже повлажневшей от вечерней росы крыше. Неловко, боком, засеменила к краю и по кривой дуге слетела вниз, на изгиб каменистой дорожки. Плюхнувшись, заозиралась – где этот дурак? Хотя что я? Раскинула контрольную сеть… ага, похоже, на скамейке у плаца. Небось опять сидит киснет, пялится в пространство.

Через минуту я, пыхтя, – всё же до прежней формы было далеко – вывалилась из кустов рядом с просторной ровной площадкой, звавшейся плацем. Вообще, как мне объяснил Шон, название было условным – никто тут сроду не маршировал. Зато прилетали и улетали драконы, а три раза в неделю по утрам семья Астер, включая маленькую Ри, устраивала разминки с мечами и кинжалами, в которых принимал участие и Шон, а иногда – некто по имени Вэрис. При нас ни одной тренировки не было, но Астер сказала, что когда мы придём в форму, она рада будет видеть нас тоже. Тем более что легендарный Киард тер Пинада должен был вот-вот закончить загадочную миссию на юге и вернуться, чтобы надавать всем расслабившимся в его отсутствие по мозгам.

Аскани действительно притулился на скамье. Сгорбившись, обхватив черноволосую голову руками.

Присела рядом:

– Ас.

– Да?

Он даже головы не поднял. Как сидел нахохлившейся больной птицей, так и остался.

– Я тебя не отпущу. Ты мне нужен, – выдала я в лоб.

– Зачем?

– Я без тебя не могу.

– От меня один вред.

– Нет.

– Да. Посмотри с самого начала. Ты прыгала за мной в реку, падала из окна, кидалась под топор. А теперь… теперь…

– Всё уже зажило. Риска не было никакого, – соврала я. – Ты бы сделал для меня то же самое.

– Но делаешь ты. Всегда ты. Тебе от меня только хуже!

– Давай тогда я постучу головой об столб! Ведь в этот раз всё случилось из-за меня! Это меня конунг собирался захватить и силком выдать за кого-нибудь из своих отпрысков, чтобы получить права на герцогство! Ты-то парень, тебя замуж не выдать! Был бы ты герцогом, никто бы и связываться не стал! – сорвалась я. – А вот что один ушёл – дурак! Почему ты ушёл?

– Я не думал подходить к Элии. Хотел только проверить – посмотреть издали, она это или нет.

– Это я уже слышала! Только не поняла, почему тебя вообще понесло одного?!

Ас сглотнул.

– Тим, я не спал и видел, что ты сидела той ночью с Шоном на крыше. Долго. Тебе же с ним хорошо, да? Лучше, чем со мной. И, когда ты не видишь, он на тебя смотрит. А там, у загона с яками, вы стояли рядом, переглядывались и смеялись… Шон может тебе много дать. А я, я только забираю…

Вот оно что!

– Встань.

– Что?

– Встань! – зарычала я. И, когда Аскани поднялся, всем видом выражая недоумение, с размаху, со всей силы въехала ему кулаком в солнечное сплетение. Ас охнул и начал складываться вдвое…

– Дерись!

– Тим! Ты обалдела?

– Да! От тебя, идиота упёртого! – Вскочила и, размахнувшись ещё раз, звезданула Аскани по уху.

Он даже не пытался прикрыться. Стоял, ссутулившись, свесив руки… ну как можно драться, когда не отвечают? Это не бой, это – избиение. Почувствовала, как к глазам подступили слёзы, и затряслась от плача. Упала на колени на траву, закусив кулак и стараясь не реветь вслух… Что ж у меня ничего не получается?

– Тим… Тим, Тими! – Аскани опустился рядом, обнял за плечи: – Ну побей меня как хочешь, только не плачь! Пожалуйста! Ну, что ты хочешь, чтоб я сделал? Что?!

Хлюпнув носом, уставилась на него:

– Перечисляю по порядку. Сними ментальный щит и больше никогда, слышишь, никогда не отгораживайся от меня! Обними меня! Нет, не так, крепче! Ещё крепче! Да, так! И с завтрашнего дня мы строим дом – наш дом. Только я не знаю ещё, какой и где.

Хотела добавить, чтоб перестал доводить Шона – тот такого не заслужил, но прикусила язык. Сама не лучше. Разнюнилась, как балованный малолетка-несмыслёныш. А ведь мне уже почти пятнадцать!

– Тими, какой дом?

– Ас, я никогда не спрашивала: ты считаешь замок Сайгирн домом?

– Сейчас, – Ас отстранился, поднялся и потянул за руку меня. – Давай пересядем на скамейку, трава уже мокрая.

– А скамейка каменная, – вздохнула я.

– Всё равно теплее. Щит под себя подложи.

– Щит и на траве можно.

– Да, туплю… Ладно, хочешь на траве, сидим тут. Только здесь лягушки по ночам прыгают и ужи ползают.

– Пошли на скамейку. – Не то, чтоб я к ужам плохо относилась… но всё же…

Ас хмыкнул и дёрнул меня за руку, поднимая. Когда устроились, он заговорил:

– Знаешь, пока были еще живы родители, замок был – как волшебная сказка. За каждым углом – чудо, приключение, открытие, радость. Помню, как отец в первый раз на плечах поднял меня на крышу башни и показал вид сверху: слияние рек, дороги, убегающие вдаль, поля и леса… Я тогда впервые захотел стать драконом. А отец засмеялся и сказал, что может, мне и повезёт… – Ас замолчал. Сжал мою руку, погладил сгиб кисти. И заговорил снова: – А потом папа погиб и появился Барака. И всё стало по-другому. Больше для меня не было места. Безопасного места. И ничто не было моим… Так что сейчас я горжусь замком Сайгирн, готов заботиться о нём, распоряжаться, защищать. Но в «Нарвале» мне лучше. Теплее, что ли.

– А в лесу тебе нравится? Вот как когда мы ходили за травами с Россом?

– Нравится. Хотя я там не очень освоился.

– А дрова ты сам рубить не против? – покосилась на Аса.

– Ты что, предлагаешь построить избу в лесу? – уставился тот на меня.

– А чем тебе плохо? Уютно, никого нет, деревом пахнет, травами. Печка тёплая, можно в доме босиком ходить. Только надо чтоб и лес, и луг были рядом. Прибою с Волной в чаще бегать плохо.

– Надеюсь, ты не станешь предлагать по весне сажать картошку, – Ас хихикнул, почти как раньше.

– Герцогиня с мешком личновыкопанной картошки в приданом, – кивнула я.

Ас заёрзал, сдавленно хрюкнул… и заржал. А за ним и я…

Словно пузырь лопнул.

В общем, не знаю, где и как мы этот дом построим, но сделаем. Он нам нужен!

Будет у нас домострой!

Шон, к которому мы пошли, покосился на наши сцепленные руки, почесал нос:

– Рад, что всё снова в порядке. Насчёт дома решили?

Я затопталась:

– Шон, мы хотели посоветоваться. Я знаю, что хочу, но не знаю, где такое взять.

– И чего ты хочешь?

– Печку, лес, луг для коней, речку, травы, грибы – и чтоб никого вокруг на сто лиг!

– Ну ты загнула… – Шон мотнул встрёпанной головой. – Если ото всех на сто лиг, значит, ходить туда будете через телепорт, так? – Уставился выжидательно на меня.

И чего он ждёт? Похоже, пока до меня дойдёт что-то очевидное… А что? Вот, кони! Как их таскать туда-сюда? Это Шон может спеленать и протащить через прокол в пространстве хоть корову, хоть мамонта. А мне такого и близко не светит… И какой мощности должен быть амулет, чтобы переместить с места на место Прибоя и Волну, которые вместе тянут на семьдесят пудов?

– Кони, да? – виновато уставилась я на Шона.

– Либо тебе придётся каждый раз звать меня, либо пока оставить ваших зверюг в покое.

Жаль. Ну ладно. Но всё равно пусть будет луг рядом. С перспективой на будущее.

– Проблему осознала – подумай ещё. А сейчас пойдёмте, пора лечиться – вот-вот появится Арден.

Лечили нас по три раза в день.

Укладывали на живот в одних полуспущенных портках и без всяких церемоний начинали мять и тискать наши многострадальные спины. При этом лекари для удобства клали нам на зады или на головы – куда в данный момент актуальнее – конструкции из силовых нитей вроде сёдел и усаживались сверху. Я, по первости оказавшись с Императором Тинуириннелем на голове, попробовала вякнуть, но Шон терпеть взбрыков не стал:

– Закрой глаза, если не нравится. А ещё заткни рот. Хочешь, чтобы к спине вернулась нормальная чувствительность и кости перед дождём каждый раз не ныли – перетерпишь. Подумаешь, сели на неё!

Ас сносил всё молча.

А проблема, как я поняла, была в том, что Шон добивался невозможного: перед тем, как я взяла на себя половину увечий Аскани, наставник рассмотрел в магическом зрении мою спину и записал увиденное на кристалл. И теперь восстанавливал – до последнего капилляра и нервного окончания – всё как было.

Ужасно жаль, что магия эталонных состояний, позволяющая делать копии предметов, не желала работать с живыми существами. Слепить тридцать три одинаковых ложки по одному образцу – выходило запросто. А вот сотворить вторую живую мышку не удалось ещё никому из магов.

Как бы то ни было – дело постепенно шло на лад.

– Ну, что я написал? – поинтересовался сверху Шон, проверявший чувствительность моей спины. Делал он это интересно – вырисовывал на коже пальцем, что в голову взбредёт, а я угадывала, что учитель имел в виду.

– Дурак? – неуверенно произнесла я.

Вроде прочла верно. Только выбор какой-то странный… Кого Шон имел в виду?

– Он самый… – вздохнул Шон.

Я уткнулась в сложенные под подбородком кулаки.

Кажется, я понимаю, о чём он. Пострадали не только мы с Асом. Пострадал и Шон. Наставник не мог простить себе, что его меры безопасности оказались недостаточными, что он не уследил за Асом и что вышло вот то, что вышло… А я не знала, как убедить учителя, что он не виноват. И Ас уже не младенец, должен был понимать, что делает, и мой выбор был добровольным.

Наконец лорд Арден, который сегодня занимался тылами Аскани, распрямился и встряхнул руки:

– Пойду, ополосну кисти в проточной воде. И сразу прыгаю в Ларран. Так что прощаюсь до завтра. А вот завтра вечером – уже пора – Астер предлагает устроить в саду пикник с жареным туром, чтобы отметить ваше выздоровление. И есть разговор… Да, корзину с провизией я оставил на кухне.

Коротко кивнул, стремительно повернулся на пятке – серебряные волосы взметнулись сияющим вихрем за широкими плечами – и вышел из комнаты.

Всё же эльфы невозможно, нечеловечески красивы. А лорд Арден даже подавляющ…

– Не знаю, что будет завтра, – Аскани уперся ладонями в скамью, на которой лежал, пока его лечили, и, чуть поморщившись от напряжения, приподнялся, – но я хотел бы поговорить с вами обоими сегодня. Лучше даже сейчас. Вот как Шон закончит…

– Может, лучше после ужина? – отозвался Шон с моей головы. – Я, как помагичу, всегда голодный.

Я прикусила кулак. Всё же учитель – это что-то с чем-то. Хотя лучше его на свете нет…

– Ладно, – кивнул Аскани. И добавил грустно: – Я и сам не рвусь. Но надо.

Интересно, что ещё Асу в голову взбрело?

Корзина оказалась форменной корзинищей, из которой призывно торчали жареные конечности здоровенного гуся. Остальная снедь тоже была не какими-нибудь легкомысленными фруктами, а залитым расплавленным сыром жарким в глиняных горшочках, чем-то жареным пернатым – поменьше курицы, покрупнее скворца. Шон сказал, что это куропатки. Ещё обнаружилась нарезанная сочными розовыми ломтями нежнейшая ветчина и горячие пироги. И пара тёмных бутылок – Шон, покрутив их в руках, удовлетворенно хмыкнул и убрал с глаз долой. От жаркого шёл пар, бутылки, наоборот, запотели. Меня это не удивило, я уже понимала, как можно сохранить снедь, точно та только-только со сковородки или с ледника – такое называлось стазисом. Но эта магия была секретом императорской семьи, и рассказывать о ней я не имела права даже Асу. Конечно, понятно, но всё равно жаль, что нельзя поделиться…

То, что Шон хочет замять разговор, я смекнула, когда тот удовлетворённо отвалился от стола и заявил:

– Длинный день, спать хочется – сил нет.

Сонливостью учитель не отличался никогда. И ради занятий магией или интересного обсуждения способен был вскочить без сожалений или долгих раздумий в три ночи.

– Всё же выслушайте меня, – качнул головой Ас. Лицо было опущено так, что чёрные волосы падали на лоб, скрывая глаза.

– Может, не стоит? – поморщился Шон, крутя в длинных пальцах надкушенный пирожок с начинкой из розоватого яблочного джема. Зевнул, смешно сморщив нос. Но я заметила, как глаз хитро блеснул в мою сторону, и поняла: придуривается. Врать Шон не умел совершенно. Даже зеванием.

– Так слушайте, – начал, проигнорировав мнение опекуна, Аскани. – Во-первых, я должен извиниться перед вами обоими. Это из-за меня, из-за моего характера, ревности и мнительности случилось так, что я чуть не погиб сам и не утащил за собой Тим. Я думал все эти дни, насколько велика моя вина. Я нарушил приказ держаться всем вместе. Причём ушел один, предупредив не того, кого надо, хотя знал, что Кай ненадёжен. И в результате попал в ловушку, чуть не умер, заставил страдать Тим. И всё потому, что по-дурацки ревновал. Больше я так делать не стану. – Аскани посмотрел в упор на меня: – Тим, ты меня любишь? Такого, как я есть, – ломаного, неуверенного в себе, ревнивого, отстающего от тебя в магии?

Признаваться при Шоне было неудобно. Но, кажется, Аскани нужен был сейчас не просто кивок, а нечто большее. И, если я его и в самом деле люблю, неужели я постесняюсь сказать об этом вслух, словно мое чувство – что-то постыдное, что нужно прятать в темноте по углам?

– Да, Аскани, я тебя люблю. Очень, невероятно люблю. Именно такого, как ты есть, – умного, смелого, красивого, благородного. Того, кто разглядел меня – безродную нищенку с кучей страхов – и протянул руку дружбы. А потом не постеснялся признаться в любви и предложил мне, которая с тобой и рядом не стояла, не постыдную тайную связь, а назвал невестой перед всей школой, всем светом. Того, кто меня лечил и со мной занимался, того… – задохнулась, не находя слов. Только продолжала смотреть в любимые глаза, пытаясь передать то, что сейчас чувствовала. А потом закончила: – Ас, я люблю тебя больше жизни. И ты знаешь – это не просто слова…

На лице неотрывно глядящего на меня Аса расцвела улыбка. Тёмные глаза стали ещё темнее, почти черными. А сам он словно засиял изнутри.

Я сглотнула и продолжила:

– И я тоже виновата перед тобой. Я же знаю, как ты… – проглотила просившееся на язык «ревнив», – …раним. И что тебе кажется, что я могу тебя оставить. Но я…

– Тим, хватит, стоп! – поднял руку Ас. – Ты не виновата. Ты не собака на привязи, всё время оглядываться на меня! И именно об этом я и хотел поговорить. Из-за ревности я чуть не погиб. Чуть не утянул тебя с собой. А сейчас я вижу, как ты переживаешь и мучаешься из-за того, что твоя слишком рано зарычавшая драконица может умереть… и это случилось тоже из-за меня! Я обдумал всё, что произошло. И посмотрел изнутри на императорскую семью. Если драконы живут гнёздами – пусть, если ты так хочешь, – у нас будет гнездо! Я не против, – Ас резко выдохнул и припечатал: – Клянусь именем, магией и честью.

Я захлопала глазами. Оглянулась на Шона – опекун застыл с совершенно непередаваемым выражением лица с недонесённым до рта огрызком пирога. И это был отнюдь не восторг. Скорее, на Шоновой физиономии читалось желание покрутить пальцем у виска. Хотя у меня тоже ум за разум заходил…

– Вот этого я и боялся, – наконец мотнул встрёпанной головой Шон. Уставился на Аса: – Ты вообще соображаешь? Спасибо тебе, конечно… но ты уверен, что это надо ей? Или мне? Ей пока пятнадцати нет – какие нафиг гнёзда? Хотя если ты не будешь мешать нам заниматься – это уже неплохо…

На лице у Аса появилось выражение растерянности. Потом оно стало холодным, подбородок вздёрнулся вверх. Похоже, Ас обиделся. Ну, ясно… Меня от сердца оторвал, а такую жертву не оценили.

А я наконец догнала то, что тут происходит. Выходило, что Ас предложил меня Шону… а тот Аса с его инициативами послал куда подальше. Типа «лети-ка ты, милый подопечный, в Северные горы к каменным горгульям! И свою костлявую кривобокую невесту за компанию прихвати!». Только как-то странно, что меня обсуждали и делили, моим мнением вовсе не поинтересовавшись. Это нормально?

«Не, не нормально, – пришла мысль от Шона. – Он втемяшил себе в голову, что тебе для счастья нужен я. У меня, кстати, тоже не спросил. Похоже, у твоего жениха не только спина пострадала, но между делом он где-то головой крепко приложился».

«А я тебе не нужна?» – невольно отозвалась я в ответ.

«А я тебе нужен? Ага, сама не знаешь… То-то и оно!»

Шон отвел взгляд, фыркнул каким-то своим мыслям. Потом уставился на Аскани и заговорил вслух:

– Думаешь ты в правильном направлении. Только говорить о таком рано. Что ты, что она, – мотнул в мою сторону вихрастой головой, – пока птенцы. Если не будешь ревновать – хорошо, потому что это мешает занятиям, да и просто не даёт жить спокойно. То, что ты сказал, я оценил. Ты ведь пригласил меня в свой дом, предложил дружбу, стать членом семьи. Дружбу принимаю. С остальным… – пожал острыми плечами. Потом хихикнул: – Знаешь, кто меня только за последние десять лет не сватал, от Астер до Матери Всех Драконов, но такого ещё не было… Только думать сейчас надо не о поцелуях. Есть три задачи куда, на мой взгляд, актуальнее. Первая – помочь сохранить и вырастить Тим дракона. Тут у меня идея есть… и как сейчас закончим, я уйду – нужно кое с кем потолковать. Вторая – всё то же самое, старая головная боль: как загнать в нору Хашурга, чтоб сидел и не высовывался! Третья – опять о Тим. Что с ней делать дальше. Ты ж понял, что её превратили в оружие богов? Мыслю так, что до момента, когда она станет драконом, вряд ли что случится… но смотреть за ней надо в четыре глаза – и мои, и твои. И хранить всё в строжайшей тайне – иначе Тим станет предметом охоты. А если Хашург может получать информацию через свои проклятые печати, то, может, и уже стала… Понимаешь? В общем, заканчивайте ужин… а я мотнусь кое-куда… вернусь, как смогу. Кстати, мне тоже перед вами обоими извиниться следует – недоглядел. Уж знаю вас, как облупленных… мог бы сообразить, что на тебя, – уставился на Аса, – мало щиты повесить. Надо было ещё маяк к твоему Источнику прицепить – тогда б отыскали в момент… и обошлось бы куда легче. А я ступил… мерил по себе. И не заморачивайся. Ты что, думаешь, если б тебя вообще в природе не существовало, она б в меня влюбилась? А я – в неё?

Шон резко встал, стряхнул прилипшую к чёрной мантии крошку. Подмигнул мне карим глазом и, всплыв в воздух, исчез в возникшем под потолком портале.

Минуту мы молчали. Я сидела, потупившись и пытаясь осознать, что же здесь сейчас произошло? Потом Ас произнёс:

– Тим, ты чего делаешь?

Это он о чём? Поглядела на стол, усеянный крошками. Похоже, какое-то время я, сама того не замечая, машинально терзала хлеб. Нехорошо. И что еду зря перевела, и что за собой не следила… Выходит, меня этот разговор царапнул глубже, чем казалось поначалу.

– Тим.

– Зачем ты так, Ас?

– Как? Я виноват, с какой стороны ни посмотри. И тут одних извинений мало. А ещё, пока нас лечили, я следил за семьёй леди Астер. Ведь я тебя уговариваю выйти за меня, ставя в пример как раз её. Повторяю раз за разом, что замужество – это не жёрнов на шею, путы на ноги или камни на крылья. Но сам при этом не хотел видеть того, как им легко и просто именно втроём. Я наблюдал за тем, как лорды Тиану и Арден ведут себя друг с другом – ни малейшей неловкости, никаких теней! Выходит, и так бывает…

– Ас, я не Астер. Давай закончим с этой темой, а? Мне неудобно. Да и вообще… сам видишь, Шону я не нужна. Была кузнечиком, стала воробьем… А мог бы и черепашкой или болотной носопыркой обозвать. С него станется.

Потупившись, замялась. Вот надо ли объяснять, что сейчас мне совсем-совсем не до мыслей о какой-то там свадьбе? Что я буду делать, если моя драконица не выживет? Она же ни разу не рычала с того жуткого дня… Как я ни старалась медитировать – не чувствовала внутри ничего. Темнота и пустота. И вычерпывать резерв до конца я теперь боялась – а вдруг ей будет нужна энергия, а той как раз не окажется? Как выхаживают нерождённых драконов? И ещё: если и вправду моя кровь – яд для Хашурга, выходит, может настать момент, когда мне придётся ею пожертвовать… Может быть, даже всей. Так какой смысл строить планы на будущее, если жизнь может оборваться в любой миг?

– Давай со стола приберём и спать пойдём, хорошо?

Ас покачал головой.

Шон разбудил меня посреди ночи. Плюхнулся прямо на ноги в своей неподражаемой манере, поёрзал, устраиваясь удобнее:

– Воробей, у меня новости! И, думаю, неплохие! А ещё есть подарок.

Ас рядом завозился, поднял голову с подушки:

– Что-то случилось?

– Пока нет, – радостно осклабился Шон. – Так, воробей, поднимайся! И садись устойчивее. Села? А теперь на, глотай! – и ткнул мне в нос полстакана воды.

Это что, и есть подарок? Стакан как стакан, стеклянный, один в один как те, что я когда-то видела в гостинице в Рианге. Жидкость внутри тоже ничего аномального не являла и выглядела, как обыкновенная вода. Нерешительно протянула руки, приняла стакан, коснувшись холодных пальцев Шона. Понюхала.

– Да, это обычная вода. Но из необычного места! Пей быстро, не тяни! Она выдыхается! – Устроившийся рядом Шон навис надо мной чёрным коршуном. Я нервно поднесла стакан к губам и сделала маленький глоток. На вкус и впрямь вода. Свежая, холодная, будто из родника.

– До дна! Чего тормозишь?

Кивнула, стукнув зубами по краю стекла, и в три глотка влила в себя содержимое. А теперь он скажет, чем это было?

– Вот так! Думаю, это поможет. А теперь новости. В прошлом, оказывается, уже был случай, схожий с твоим, когда дракон проснулся слишком рано. И тогда обошлось – но драконёнка тянула вся родня – поддерживали, рычали для него, занимались. Думаю, и нам так стоит. Откуда вода – сообразишь сама. Как додумаешься – можешь спросить меня, но у тебя всего одна попытка! Поняла, воробей? А я пошёл спать…

Щёлкнул меня по лбу, кивнул Асу и утопал прочь.

Ага, потенциальный жених… как же, очень похоже! Но настроение поднялось.

Ас хмыкнул. Потом подумал, обнял меня и притянул к себе на плечо.

Я не сопротивлялась. Потёрлась носом о пахнущую весенним лесом кожу, закинула руку ему на грудь. Мой, да.

– Знал бы, во что выльется это опекунство, обернулся бы каменной горгульей и улетел к троллевой маме в Северные горы лет так на десять! – сообщил Шон утром за завтраком.

Я хихикнула.

Вообще, настроение как-то переломилось. Словно вода из того стакана смыла с души сажу, а заодно прополоскала мозги.

Поймала взгляд Шона:

«Это была вода из озера Полумесяца, да?»

«Да, подарок тебе от Матери Всех Драконов. Собственно, я зачерпнул с берега. Но и того должно хватить».

«Спасибо вам, Шон. Тебе… и ей!»

«Ничего, вот запихну вас в Академию – и тогда уж подамся в горгульи!» – невпопад изрёк Шон.

«Ты обещал, пока аспирантуру не закончу…» – забеспокоилась я.