Текст книги "Орнамент с черепами (СИ)"

Автор книги: Татьяна Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

 Тогда испугалась и Эситея. Она никогда не видела, чтобы традиционная застежка традиционного плаща дикеофор сама по себе светилась. Да и еще так ярко, безусловно, по вере по-детски простого кузнеца.

 – Откуда это у вас?

 – В нашей семье хранилась. Осталась от прежних дикеофор. Еще мой дед нашел. Я носил на шее как медальон. Времена-то сейчас какие. Для защиты носил. Он меня и спас. Все остальные оцепенели. Только я убежал. Пойдемте скорее, госпожа. Гибнем!

 Эситея уже надела свой собственный темно-пурпурный плащ дикеофоры, быстро рассовав по карманам, все, что ей когда-нибудь могло бы пригодиться. И с удивлением увидела, что по манжетам рукавов проступил ранее незаметный орнамент из серебристых черепов и молний.

 "Плохо дело!"

 – Я должна знать. Что. Случилось.

 – Там господин маг. Оживил мумию Вателла. Стража оцепенела. Ровно статуи, не шевелятся, – с трудом выговорил сквозь стучащие от ужаса зубы здоровенный парень, которому Эситея была хорошо, если по плечо. – Я сумел утечь, потому как медальон на мне. Помогите.

 – Спокойно. Никто из людей умершего оживить не может, – сказала Эситея, запирая за собой дверь. Ее собственная фибула на плаще пока еще не светилась. – Черные маги никогда скромностью не отличались. Не они людей сотворили, не им их и оживлять.

 – Но "оно" шевелилось. "Оно" село и бормотало!

 – Ну понятно, какого-то духа маг в мумию вселил. Слышала, есть такие заклинания. Даже жертву в момент вселения приносить не нужно. Все заранее принесено. Бегите вперед. Показывайте дорогу.

 Конечно же, Эситее не хотелось идти туда, где проводил свой бесчеловечный ритуал опытный черный маг. Но она не просто была обязана, она клялась при посвящении, что даже с риском для жизни придет в то место, где используется черная магия. И это была единственная клятва при посвящении. Весь остальной список был на уровне "дикеофора должна". Никто, конечно, не верил, что когда-нибудь дикеофоре придется столкнуться с доисторическими черными магами. Просто традиция есть традиция. Но Эситея клялась придти, даже если придется умереть.

 – Но "оно" рассказывало тайные случаи из жизни Вателла. Их никто другой знать не может, – продолжал перепуганный кузнец, бегущий немного впереди дикеофоры.

 – Конечно. Духи вообще многое знают, – спокойным голосом проговорила Эситея, чуть задыхаясь от быстрого бега. – Только обычно сказать не могут.

 – Ваш плащ светлеет.

 – Значит, почти пришли.

 – Там за поворотом. Верхняя улица, шестнадцать. Самое большое здание.

 Ледар-кузнец несколько приотстал. Эситея, не давая себе возможности остановиться, вбежала по широким мраморным ступенькам в особняк, оставленный недавним владельцем. Фибула у ворота вспыхнула. Лучики света просияли вверх, вниз, направо и налево. Орнамент на рукавах сиял и переливался. Светился и ранее невидимый орнамент на подоле плаща. А сам плащ дикеофоры не просто просветлел. Он точно наполнился неярким светом. Эситея шагнула в кромешную тьму за дверным проемом, но ее фигура, фигура дикеофоры в плаще, была отчетливо видна, несмотря на темень вокруг.

 Дикеофора, призвав мысленно на помощь своего Бога, которому совсем недавно поклонялись все жители Меар, открыла последнюю дверь, отделявшую ее от зала, где успешно проводился магический ритуал.

 Шаг вперед. Остановка. А здесь не так уж и темно.

 Наверху, над потолком, и по периметру зала, в голубоватых всполохах призрачного света мелькали темные тени. Точно не было ни стен, ни потолка. Только разорванный голубой свет и зловещие тени всюду.

 Впереди на возвышении Вателл в кресле. Плохо сохранился, куски плоти отвалились, торчат кости. Внутренние органы, наверное, вырезали, когда делали мумию. Глаза... В глазницы что-то вставили. Белый кварц с прожилками. Дыры вместо зрачков. Ужас. Ожил, называется!

 Астин справа от кресла. Оцепенел. Шевелиться не может. И воины рядом с ним замерли. Их бессильная вера во вселенское Ничто от черной магии защитить не может.

 Слева несколько меотийских стражников. Неподвижные. Жаль. Им тоже нечем защититься от черной магии.

 В центре, вокруг возвышения с мумией, вполне активные сподвижники неизвестного мага.

 – Кто тебя убил? Покажи, – вопрос черного мага. Мумия медленно повернула голову к Астину. Медленно поднялась рука.

 Эситея вздохнула, выдохнула и пошла вперед по оставленному в зале проходу к возвышению.

 Шаг вперед. Другой.

 Исчезает призрачный свет. Появляются стены зала и потолок. Уже неодушевленная мумия заваливается вперед, падает с кресла. Кажется, отломалась голова.

 Еще шаг.

 Стремительно разворачивается навстречу дикеофоре неизвестный маг. Нет, известный. Тот самый незнакомец с орлиным профилем и ненавистью в серых глазах.

 Еще один шаг.

 – Застрелить ее. Стреляйте!

 Шаг вперед.

 "Стрелы с близкого расстояния пронзят насквозь".

 Сподвижники мага разворачиваются, мгновенно натягивают луки.

 Шаг вперед.

 "Наверное, последний".

 Стук стрел о щиты. Пришедшие в себя дартанаи перестроились быстрее, чем сподвижники мага. Воины. Брошенный Астином нож пронзает горло мага. Тот хрипит и падает замертво.

 С грохотом распахиваются двери сзади.

 – По возможности брать их живыми! – кричит Пелей Леждин, вбегая в зал.

 Остановка в центре зала. Всё.

 – Я вас недооценил, госпожа дикеофора, – сказал градоначальник, подойдя к Эситее и вытирая рукавом пот со лба. – Если бы не вы... Убийство всех значимых дартанаев в Древнем городе! Накануне нашествия кочевников! Нам бы был конец.

 – Дикеофоры изначально создавались для противостояния черной магии, – устало ответила Эситея, – только это было так давно, что почти никто не помнит.

 Возня и сдавленные крики впереди затихли. Дартанаи опустили щиты. Они были в кольчугах.

 – Нас сюда вызвали по тревоге, – объяснил Астин. – Но Леждин прав. Если бы не... появление дикеофоры, ни кольчуги, ни мечи, ни щиты нас бы не спасли. Эситея, а ты бы и вообще погибла, если бы нас не было.

 – Обыскать их, – прервал дартаная Леждин. – Все, что найдете, кладите сюда, – и он отодвинул от стены стол с мраморной крышкой.

 – Эссиль, теперь тебе в городе оставаться смертельно опасно, – вновь заговорил Астин на своем родном языке. – Тебя никто не трогал, потому что все недооценивали. Но теперь, узнав об этом... – дартанай широким жестом обвел возвышение с изломанной мумией Вателла, связанных приспешников черного мага, зал с распахнутыми дверями вдоль трех стен, на пороге которых толпились потрясенные меарцы. Эситея с неприязнью отметила рыжую торчащую вперед бородку следившего за ней аптекаря. – Узнав о том, что одного присутствия дикеофоры хватило, чтобы прервать ритуал мага... Эссиль, тебя застрелят уже к вечеру. Да что там к вечеру, через пару часов застрелят. Я забираю тебя с собой в Новый город и...

 – О, смотрите, господин Эр'Солеад. Кажется, у меня для вас радостное известие. – Пелей Леждин помахал в воздухе плоской коробочкой размером три ладони на две.

 – Неужели? – Астайнар забрал у него шкатулку и нетерпеливо открыл.

 Новый план обороны Рисса был сделан из серебра. Отмели на реке были выгравированы с обозначением глубины. Никаких сапфиров разных оттенков и жаркого сияния золота. Только скупая гравировка по льдистому металлу.

 Синие глаза дартаная вспыхнули.

 – Это действительно радостное известие, – сказал он, закрывая шкатулку. – Значит, неизвестный нам маг не доверил план обороны Герейне. Он собирался лично передать его вождям кочевников, когда те захватят Меары. Уже не предаст. – Астин бросил быстрый взгляд туда, куда Эситея старалась не смотреть. Там, рядом с изуродованными останками Вателла лежал в луже крови труп неизвестного мага со страшной предсмертной гримасой на лице.

 – Жаль, что мы не можем его допросить, – с нехорошей мечтательностью произнес градоначальник, посмотрев туда же, куда и Астин. – Интересно все же, кто за ним стоит. Связанные все – меарцы. Не думаю, что они знают что-нибудь существенное. Фелсей, все равно допроси с пристрастием. Мало ли, что вдруг выплывет... Но вот еще, что я сейчас подумал. Вся эта демоническая магия стала возможной из-за того, что наш древний храм разрушен. А на носу у нас атака кочевников, которые тоже поклоняются демону. И если наш маг был не единственным в городе, то не ожидает ли нас совместное демоническое воздействие и снаружи и изнутри города. К сожалению, после всего, только что произошедшего, приходится учитывать и духовную грань реальности.

 – Богослужение вы уже организовать не успеете, – сказал Астайнар. – До атаки кочевников остались даже не дни – часы.

 – Однако, задача... Впрочем, придумал. Устроим акт гражданского покаяния. Снесем на центральную площадь все статуи и изображения богини луны и их подожжем. Остальное после отражения нашествия. Как вам, госпожа дикеофора? Подойдет?

 – Подойдет. И еще кое-что, кстати, господин градоначальник. Мне одна знакомая просила вам передать, что видела в городе кое-кого, кто в состоянии организовать возмущение в городе в критический момент. Есть предложение, получше осмотреть восточную окраину Меар.

 – Не так-то это просто, – задумчиво сказал Леждин, бросив на Эситею внимательный взгляд. – Там множество подземелий. План подземных ходов, даже и приблизительный, придется искать несколько дней. Глупо соваться вслепую в нору к бунтовщикам. Может их выкурить оттуда, а? Но сначала акт покаяния.

 – Я забираю тебя, Эссиль, – Астин снова перешел на родной язык. – Не думаю, что твой пронзенный стрелами труп украсит акт гражданского покаяния. Сожгут свои уродские изображения и без тебя. У Леждина неплохо получится. Поедем. Я для тебя даже могу баллады слащавого Персерена спеть, если успею, раз тебе нормальное искусство не по душе.

 Эситея была уже не в силах спорить. Когда напряжение спало, на нее навалилась страшная усталость. Перед глазами мелькали то ужасная рожа одушевленной мумии, то ненавидящий взгляд мага, то призрачный свет над разверзшимся потолком ритуального зала. И больше всего хотелось уткнуться лицом в плащ Астина и так и замереть.

Глава шестнадцатая

 Когда Астин вскочил на коня, посадил Эситею перед собой и крепко прижал к себе свободной рукой, она действительно уткнулась лицом в плащ всадника и не шевелилась.

 – Эссиль, я тебя больше не выпущу из Нового города.

 Эситея промолчала. Она бы и сама теперь век в Древний город не заходила. Но, если дикеофоре понадобится уйти, то ее не один дартанай не удержит. Поэтому, ничуть не обеспокоенная решительным заявлением Астина, девушка продела левую руку у него под рукой, сцепила на широкой спине со своей же правой, перекинутой через его могучее плечо, и крепко-крепко к нему прижалась.

 – И еще, Эссиль, мы сейчас же обменяемся клятвами верности. Ты слышишь?

 – Я думаю, – прошептала девушка.

 – Ты меня замучила, – возмутился дартанай. – Нельзя себя так вести, как ты ведешь, и говорить при этом: "я подумаю".

 – Я слабая, потрясенная произошедшими ужасами женщина в объятиях сильного, надежного мужчины. И мне хорошо, хотя ты и твердый в кольчуге, – сама себе удивляясь, сообщила Эситея. – К тому же мне папа разрешил любую глупость. А брак с тобой, Астин, – дело серьезное. И я пока не готова.

 В ответ сильный мужчина в кольчуге пробурчал что-то ругательное, хотя и неразборчивое.

 К вечеру немного отдохнувшая, вымывшаяся, а ей очень хотелось смыть с себя кошмар этого дня, Эситея устроилась в одной из комнат своих новых покоев. В центральном зале, в который выходили три комнатки, уже висела картина с маками перед грозой. То есть, все, включая Дархэлла, подарившего картину, были уверены, что девушка поселилась здесь надолго.

 Постучавшись, к ней опять зашел Астин. Он выглядел хмурым и решительным.

 – Дорогая Эссиль, я отвел эти покои для нас с тобой. Но наши уже зажгли предупредительный огонь на вершине Сараздага. Кочевники готовы. Атака будет через день. Поэтому решай. Или ты немедленно становишься моей женой, а завтра с утра я отбываю в крепость. Или ты мне опять отказываешь, тогда я поскачу в крепость прямо сейчас. В любом случае, я отдал приказ: тебя из Нового города не выпускать.

 Астин помолчал, потом опустился на одно колено перед креслом с сидящей в нем девушкой.

 Эситея, стараясь унять бешено заколотившееся сердце, прижала руку к груди и замерла.

 "Уже зажгли предупредительный огонь! И Астин будет первым, кто встанет на пути у захватчиков".

 А потом она вдруг мечтательно подумала, как было бы хорошо, если бы нашествие кочевников удалось бы отразить, они бы с Астином оба выжили, поженились и жили бы вместе, долго и счастливо. Это было бы правильно...

 – Это "нет", или "да, но..."? – поинтересовался внимательно наблюдавший за ней дартанай.

 – Второе, – тихо призналась Эситея. Астин поднялся с колена.

 – И в чем проблема?

 – Ну король... Ты наследник престола...

 – Надеюсь, что нет. Слава его величеству и его высочеству! Возьми, Эссиль. Это тебе.

 И на колени девушки лег запечатанный свиток с алой надписью: "отдай Эссиль, если додумаешься сделать ей предложение".

 Она подняла взгляд на замершего рядом с ее креслом Астайнара.

 – Но откуда? Как?

 – Недавно передали письмо от короля со вложенным для тебя свитком.

 – Ты знаешь, что там?

 – Благословение короля, я надеюсь.

 Эситея сломала печать.

 "Дорогая Эссиль, я запомнил тебя юной, решительной, неотразимо прекрасной девушкой. И, когда я посылал Астина в Меары, твой образ стоял у меня перед глазами. Почему-то я не сомневался, что ты произведешь на него сильнейшее впечатление. Мне рассказали, что за прошедшие годы Эссиль Суаран лишь еще больше похорошела. Я не буду, не могу настаивать, но мне хотелось бы по-человечески, чтобы ты стала женой моему недозревшему родственнику. Несмотря ни на что, Астин заслуживает этого счастья. Я буду рад, моя дорогая, если ты станешь членом нашей семьи".

 И далее шла затейливая подпись его величества.

 Эситея подняла глаза на следившего за ней Астина, молча протянула ему свиток.

 – Ах, оказывается, он думал о тебе, когда посылал меня сюда, недозревшего! – с досадой сказал королевский родственник. – Вот ведь, какой сообразительный.

 – Ты передумал?

 – Нет, но... Нет, конечно, не передумал. Ну его величество в задницу... э-э-э, я хотел сказать, пойдем, я очень рад.

 – Пойдем. Но потом обязательно проведем обряд по древним меотийским правилам.

 – Как скажешь. По меотийским, так по меотийским. Только потом.

 Дартанайский брачный обряд отличался прямолинейностью и незамысловатостью. То есть, молодые в присутствии родственников и вообще всех, кто хотел посмотреть, становились перед возвышением, на котором на куске шкуры быка лежал меч и, положив руку на лезвие, клялись в незыблемой верности тому или той, кто стоял рядом.

 Но эту так просто принесенную клятву они потом свято соблюдали до самой смерти партнера.

 Поскольку Эр"Солеад был начальником гарнизона, то клятву верности он приносил на центральной площади Нового города в присутствии всех тех, кто еще остался в тот вечер в городе, и воинов гарнизона. Обычно меч на шкуру быка клал старший в роду. Королевский наблюдатель Шемарад сделал это вместо самого короля. Астайнар с Эситеей надели друг другу обручальные кольца. Потом по традиции полагался пир, но по причине близившейся атаки кочевников никто пировать не решился. Воины и жители города недолго радостно покричали и разошлись. Большинство воинов после бракосочетания и вообще умчались в крепость в долине.

 Оказавшись в спальне со своим теперь уже мужем, Эситея принялась молча, нервно, не глядя на него, раздеваться. Астин тоже молчал. Она чуть не порвала шнуровку на платье. Когда осталась в одной тонкой рубашке, Астин сзади положил ей руки на плечи.

 – Послушай, Эссиль, – тихо сказал он, и девушка почувствовала, как он взволнован. – Это твоя первая ночь с мужчиной, ты ведь понимаешь, что я обязательно причиню тебе боль. Э-э-э, мне бы не хотелось, чтобы ты как-нибудь решила мне мстить.

 Эситея невольно улыбнулась и мгновенно успокоилась.

 – Но мы выяснили, вроде, что Герейной руководило не желание тебе отомстить.

 – Кто ее знает. Я как-то не обращал внимания на женщин, пока ее не встретил. И потом, когда встретил, на других женщин внимания не обращал. Мне могло и не хватить опыта. И зачем я тебе это все рассказываю? Да еще и сейчас?

 – А когда тебе это мне рассказывать? До сегодняшнего вечера мы были не настолько близки. А завтра ты уже о ней, как о своей женщине, не вспомнишь.

 Тогда Астин развернул жену лицом к себе и осторожно поцеловал один раз. Потом увлекся. На эти действия у него опыта уже вполне хватало. Эситея закинула руки ему на шею и постаралась забыть обо всем, что их ждало через несколько часов. И у нее неплохо получилось.

 Мстить и вправду оказалось не за что. Боль оказалась весьма относительной.

 – Послушай, Астин, – поинтересовалась новобрачная, когда немного пришла в себя в объятиях мужа. – А ты единственный ребенок в семье, или у тебя есть сестры? Я ведь о тебе так немного знаю.

 – Нет, сестер у меня нет. Единственный.

 – А жаль. Мне бы хотелось поговорить с твоей сестрой, каким ты был в детстве.

 – Извини, милая, ты спать не хочешь? – Астин сладко зевнул, уткнувшись в плечо жены, продолжая ее обнимать, – Если ты с моего раннего детства начала, то и до утра не кончишь спрашивать. А тебе сегодня досталось. И мне с утра пораньше в крепость.

 – Ну вот, опять напомнил. А так было хорошо.

 – Тебе было хорошо? – вдруг обрадовался ее муж.

 – Да, пока ты не напомнил о завтрашнем дне.

 – Забудь, любимая. Сестер у меня не было. Но зато были племянницы, дочери сестры моей матери. Четыре боевых единицы... то есть, я хотел сказать...

 Но на этих словах Эситея заснула.

 На рассвете она проснулась, оттого что уже одетый Астин притянул ее к себе, крепко поцеловал на прощание, опустил обратно на постель и ушел. Его жена хотела было встать, проводить мужа в бой, но снова заснула. Проснулась окончательно, когда яркое солнце осветило ее подушку.

 Атаку кочевников ждали на следующий день. Разведчики посылали пока только предупредительные сигналы. В Новом городе почти не осталось даже воинов. Все силы были брошены на защиту крепости. Последние мирные жители собирались у последнего парома, который больше на эту сторону реки не вернется. Был еще где-то запасной, на крайний случай, но он был небольшим, и его пока спрятали.

 Эситея полюбовалась на предназначенные для нее платья и украшения, одно платье даже надела. Походила по пустому городу, изучая расположение улиц. К воротам подходить она даже и не пыталась. Но как-то было неуютно остаться в настолько тревожное время без всякого дела. Она поднялась в свои покои, надеясь все же найти себе какое-нибудь занятие. И тут вдруг услышала тихий цокот когтей по выложенному мрамором полу. Обернулась. На пороге комнаты стояло существо, как две капли воды похожее на погибшего Мармала, и, склонив голову на бок, смотрело на нее осмысленными красными глазками.

 – Ты за мной? – прошептала дикеофора, чувствуя, как заколотилась сердце. Пес или не пес повел длинным лысоватым носом из стороны в сторону и кивнул.

 – Сейчас возьму с собой плащ. Еще что-нибудь?

 Четверолапый проводник поцокал, стуча когтями, к одному из сундуков. Подняв крышку, Эситея увидела там ботинки на толстой кожаной подошве.

 – Ты поведешь меня через пещеры?

 Загадочное существо снова кивнуло. Дикеофора сняла изящные туфельки, переобулась, надела теплое шерстяное верхнее платье, захватила с собой плащ дикеофоры и почти побежала вслед за своим проводником, не сомневаясь, что случилось что-то нехорошее.

 На улицах они не встретили ни одного человека; в полном одиночестве добрались до наружной стены города. Эситея увидела за плетями плюща, неизвестно как уцелевшего на стене, узкий лаз наружу. Дальше был темный, длинный, узкий пещерный ход, в котором дикеофора ориентировалась только по горящим впереди глазам ее проводника. Держалась двумя руками за влажную, бугристую стену, стараясь не упасть. Передвигаться пришлось медленно, но проводник не подгонял ее. Внезапно пещерный ход расширился, и они оказались в слабо освещенной пещере, первой из нескольких, соединенных переходами.

 Вокруг был полумрак и подгорная тишина. Еле различимый свет проникал, видимо, из верхних галерей через узкие расщелины. Эситея в ботинках на толстой подошве шла почти бесшумно.

 И внезапно впереди услышала стоны, потом тихие голоса. Звуки доносились снизу, из ярко освещенной расщелины. Дикеофора протиснулась вниз.

 Нижняя подгорная галерея, одна из галерей под хребтом Сараздага, была освещена факелами. По своей природе красно-бурая, в свете оранжевых факелов, она выглядела зловещей. Та пещера с низкими сводами, в которую чуть было не сорвалась Эситея, была пыточной пещерой, давно для этих целей приспособленной. И пытали в ней Дархэлла. Узнав эсфийца, она не сорвалась вниз только потому, что вовремя ухватилась за какой-то сталактит. Легкий шум привлек внимание одного из палачей, он обернулся. Дикеофора едва не выдала себя окончательно, узнав рыжую, густую, толстой колбасой торчащую вперед бороду и глаза, посверкивающие из-под нависающих рыжих бровей, своего соседа аптекаря. Но расщелина, в которой она стояла, упираясь руками и ногами, была глубоко в тени. Аптекарь Эситею не заметил.

 – Хорошо, – простонал Дархэлл, привязанный к скобам на плоском камне и залитый собственной кровью, – я вам расскажу. Но только если и вы мне расскажете, что произошло в Эсфии.

 – Ты все равно подохнешь, Дархэлл. Расскажу. Говори.

 – Нет. Одну фразу вы, одну – я.

 Аптекарь визгливо рассмеялся.

 – Я могу и сразу тебе все рассказать. И ты мне потом все расскажешь, куда денешься. Но как ты предложил, даже забавнее.

 – Я слушаю, – неожиданно с достоинством произнес растерзанный пленник.

 – Ну надо же, прямо настоящий глава лазутчиков, – протянул аптекарь. И злобно закончил. – Да только ты здесь не единственный начальник.

 И он заговорил по-эсфийски.

 – Нет. Говорите на одном из языков Меотии. Какая вам разница, на каком языке говорить?

 – Никакой. Ты, конечно, глава лазутчиков. Был. Но того короля, которому ты служил, больше нет. И я, понял? я, теперь глава лазутчиков нынешнего короля, бывшего второго принца Эсфии. Он теперь управляет страной. Поэтому я и смог узнать нужные сигналы и шифры. Я перехватил управление. Я исправлял донесения из Эсфии, заново их шифровал, поэтому ты ничего и не знал. Я даже смог заманить тебя сюда.

 – Нет, – прошептал пленник.

 – Да, – засмеялся его палач. – Я, глава соглядатаев Эсфии, служу бывшему принцу, который теперь управляет страной.

 – И балуется черной магией?

 Молниеносное движение палача. Дархэлл застонал.

 – Выражайся приличнее. Мой господин действительно силен в магии.

 – А зачем ему кочевники в Меотии?

 – Нет, теперь твоя очередь, – снова визгливо засмеялся лжеаптекарь. – Что там не так с крепостью Эр'Солеада?

 – Там действительно есть ловушка, – прошептал Дархэлл. – Как только кочевники доскачут до крепости, расщелину перед крепостью зальет водой.

 – Ах ты, ... – по-эсфийски выругался палач. – А где она, эта ловушка?

 – Нет, теперь ваша очередь.

 -Говори, скотина!

 Дархэлл застонал и потерял сознание.

 – Переусердствовал ты, господин, – с укором сказал один из помощников лжеаптекаря. – Давай лучше, как вы договорились. Чего тебе? Все равно он после всего подохнет.

 – Отливай его, умник, – пробурчал главный палач.

 Эситея засунула отворот рукава в рот, чтобы зубы не стучали. Хорошего же наблюдателя выбрал себе ее отец. Хотя вряд ли он выбирал. Тот наверняка сам предложил знатному дартанаю свои услуги.

 Дархэлл снова застонал, приходя в себя.

 – Говори, твоя очередь, – повторил он аптекарю. – Зачем вам нужны кочевники в Меотии?

 – Кочевники нужны не просто в Меотии, а на границе с Эсфией. Мы хорошо заплатим степнякам за усмирение бунтовщиков. Бунтуют они, видите ли, против законной власти. Моему повелителю нужны союзники. Он маг, а они поклоняются демону.

 – Да-а-а, родственные души, – пробормотал пленник. – Продолжай. Что за история с Герейной?

 – Ваша Герейна – любовница и ученица одного из наших магов. Она должна завладеть королем Меотии, чтобы им управлять. Меотия останется, но как подконтрольная нам страна. Племена кочевников должны свободно проходить из степи к Эсфийской границе. Нынешний меотийский король, я слышал, от нашей бабы магички отказался. Значит, теперь нам нужен Эр'Солеад. То есть, будущий король. Живым он нам нужен.

 – И как же он попадет к вам в руки, если в водном потоке погибнут все нападающие?

 – Попадет. У нас свои способы. Где находится водная ловушка?

 – На юго-западном склоне Джаюрнара, недалеко от крепости. Всех зальет водой, – слабым голосом сказал пленник. – Как же вы похитите Астина?

 – Не твое дело, мразь, – гаркнул мучитель и снова ткнул чем-то в пленника.

 – Опять откинулся, – пробасил палач-помощник.

 – Наплевать. Мы уже все выяснили. Ай-да, ребята, к Джаюрнару.

 – Там дартанайская охрана.

 – Тем более. Такую "ловушку" должны открыть люди. Увидим охрану. Значит, уже близко. Обойдем их по пещерам, перебьем тех, кто должен пустить воду, открыть заслонку– и все. Никакой воды, – лжеаптекарь снова рассмеялся.

 Палачи быстро ушли, оставив Дархэлла растянутым на каменной плите.

 И, хотя надо было срочно бежать предупредить Астина о невольном предательстве его друга, Эситея уйти не смогла. Дикеофора сползла по бугристой стене вниз, цепляясь руками за каменные выросты.

 – Это вы, Эситея? – прошептал пленник, когда она подошла ближе. – Я вас раньше заметил. Надеялся, что кто-то свой. Бегите, расскажите Астину, что слышали. Он должен все знать.

 Эситея, всхлипывая без слез, отвязала руки и ноги пленника от скоб в плите. Потом, отрезая ненужные эмоции, включилось сознание лекарки. Дархэлл пока не был умирающим. Если ему оказать помощь, он выживет. Если нет – умрет от потери крови.

 – Бегите, я все равно умираю, – шептал истерзанный пленник. – Вон уже и песики собрались, чтобы сожрать мое тело после смерти. Горные слуги, да?

 – Это ужасно, что вы говорите.

 – Но почему же? Лучше телу быть сожранным теми загадочными тварями, чем оскверненным в магическом ритуале.

 Эситея, уже достала из одного из карманов плаща нужную флягу с останавливающим кровь снадобьем и теперь заливала кровящие участки с содранной кожей Дархэлла.

 – Я не могу вас так оставить.

 – Бегите, вам говорят. Участь Астина важнее. Вы понимаете, что будет, если его похитят?

 – Сейчас. Сейчас побегу. Только перевяжу тут немного. И вправить надо. Потерпите. Я умею очень быстро. Потерпите, Элвен. – тот глухо застонал. – Ну вот, все уже. Теперь скатитесь вниз.

 – Не могу. Я с трудом могу только слабо шевелиться. И вы меня не дотащите. Вот ведь упрямая девчонка. Вы теряете время.

 – Сядьте. Нет? Вспомните о своей семье в Эсфии. Соберитесь с силами ради них.

 – А вы думаете, кто-то из них остался жив? Вы думаете при такой смене власти пощадили семью преданного предыдущему королю главы лазутчиков?

 – Ваш палач не сказал вам всей правды, – Эситея достала фляжку с сильнейшим тонизирующим напитком и емкость с чистой водой. – Да, шифры он смог узнать, но для этого надо всего лишь захватить шифровальщиков. Да, он подчиняется бывшему принцу. А вот насчет усмирения бунтовщиков лукавил. Это вопрос, кто там бунтует. Не все на вашей родине так, как он говорил. Хлебните, и у вас появятся силы дойти до той расщелины. Видите, она освещена не светом факелов? За ней солнечный свет.

 Дархэлл, больше не сопротивлялся. Собрался с силами и сполз с каменной плиты вниз.

 – Сильнее обопритесь на меня. На эту ногу не наступайте.

 Она не сдалась, пока не дотащила пленника до выхода из пещеры. Стены Нового города оказались совсем рядом. Обессилевшего Дархэлла пришлось оставить лежать среди каменной россыпи и редких деревьев под стеной, а дикеофора побежала к ближайшим воротам за помощью.

 Стражники у ворот совсем не ожидали увидеть молодую жену своего начальника не внутри города, а снаружи. Два седых воина развлекались до ее появления тем, что кидали кусочки хлеба в мелкую расщелину с водой за полуотворенной калиткой. Оттуда их выклевывали два облезших и отощавших павлина. Так что стучать и кричать, вызывая помощь, Эситее не пришлось. Стражники сами ее увидели сквозь щель в калитке, один даже протер глаза, чтобы убедиться, что она им не мерещится.

 – Мне нужны носилки немедленно, – срывающимся голосом сказала дикеофора, добежав до входа, – Там Дархэлл умирает. И конь нужен лично мне, рассказать обо всем Астину.

 Из глаз вдруг потекли слезы.

 – Он запретил выпускать вас из города, – сказал стражник с сочувствием глядя на хрупкую женщину по ту сторону калитки и не решаясь что-либо предпринять. – Прямой приказ. Ослушаться нельзя.

 – Но вы не выпускали. Я уже снаружи, – тут же нашлась меотийка. Она вытерла слезы, и нос рукавом, но слезы снова потекли из глаз.

 – Дархэлл, говорите?

 – Да. Быстрее. Он лежит у стены недалеко. И я не везде смогла остановить кровотечение.

 Она с силой стукнула кулаком по калитке, стараясь хотя бы за счет резкой физической боли отвлечься от боли душевной.

 Седой стражник отдал нужные распоряжения. Очень быстро Элвена Дархэлла на носилках донесли до ворот Нового города.

 – Вот, просит дать ей коня, – нерешительно сказал стражник другу своего начальника. – Астин категорически запретил выпускать ее из города. Что бы, он сказал, ни случилось. Как же его ослушаться?

 – Так она уже сама себя выпустила, – слабо усмехнулся Дархэлл, открывая глаза. – Дайте ей коня. Нужно обязательно скорее предупредить Астина.

 – Я, может быть, поступаю неправильно, – тихо сказал пожилой воин Эситее, бросив еще один взгляд на прикрытого плащом одного из стражников, стиснувшего зубы от боли, Дархэлла, – Я даже скорее всего поступаю неправильно. Но вот конь для вас. Возьмите еще кинжал, разрежьте нижнее платье по швам. Верхнее можете снять. Жарко.

 Вскочив в седло, дикеофора внезапно увидела в двух шагах от себя лысую морду своего странного подгорного проводника. Тот взвизгнул и явно поманил ее за собой.

 А ведь там действительно есть проход, – удивленно сказал стражник. – Что за странная тварь вам помогает... Там незаметный проход как раз в сторону крепости. Скачите, Эссиль. Пусть удача будет с вами.

Глава семнадцатая

 Крепость в долине производила сильное впечатление вблизи. С городских стен Меар укрепление в долине в узком проходе между двумя подгорными хребтами значительным не казалось. Однако когда дикеофора оказалась непосредственно под стенами, у нее даже дух захватило. Две фланкирующие башни уходили высоко вверх. Каменная стена, заслонившая небо подскакавшей всаднице, перегораживала узкий проход между хребтами от одной башни до другой. В стене были ворота, через которые еще недавно проходил меотийский торговый тракт. И над воротами, как над самым уязвимым участком стены, высилась надвратная башня. Причем свою крепость дартанаи создали отнюдь не из мягкого желтоватого песчаника, а из твердых серых валунов и серых камней помельче.