Текст книги "Орнамент с черепами (СИ)"

Автор книги: Татьяна Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

 – Это у вас, видимо, общая черта – тихо сказала Эситея.

 – О чем вы?

 – О том, что у вас, господин Астайнар, был именно такой неприятный взгляд перед тем, как вы затащили меня подслушивать Кейстена.

 – Так ведь я не был при этом молодой женщиной, бессильно лежащей на полу в собственной крови, – возмущенно ответил Астайнар.

 – Не злитесь, Эситея, – флегматично вмешался Дархэлл. – Астина задело несоответствие поведения Герейны с тем образом невесты, который имелся у него в душе. Именно о чем-то подобном вы и спрашивали.

 – Да, это было несуразно, – подтвердил рассказчик. – Как минорная тоника в конце мажорного марша.

 – Действительно, – смутилась дикеофора, – Элессин говорил мне, что нужно разобраться, какой дух вызвал изменения в поведении вашей Герейны.

 – Элессин? – переспросил Дархэлл. – Дикеофор высшей степени посвящения? Это что значит?

 – Это – ах! – Эситея возвела очи ввысь.

 – Я спросил у него самого, – ответил Астайнар вместо нее. – Он сказал, что такой дикеофор жалеет все живые существа на земле.

 – Ну-ну, – протянул Дархэлл. – Ладно. Заканчивай, Астин.

 – Я, не дотронувшись до Герейны, резко выпрямился. И увидел короля, неслышно подошедшего с другой стороны. Его полуголое величество сказал: ого! И зевнул.

 Эситея невольно хихикнула, представив себе эту сцену.

 – Герейна снова открыла глаза. На этот раз взгляд был соответствующий ситуации, несчастный, замученный. Его величество лично осмотрел раны. Убедился, что ничего страшного. Спросил, что произошло. И вот тут она понесла какую-то чушь, что я в маске пытался прорваться в спальню короля. Она, дескать, мне помешала с кинжалом в руках. Его величество попросил показать, как она это сделала. Я отказался участвовать в таком позорище. После чего король выставил меня из своей спальни.

 – Постой, Астин. Чем Герейна объяснила свое появление в спальне короля?

 Астайнар задумался вспоминая.

 – Элессин говорил, что она объясняла свое появление неясным предчувствием того, что нечто страшное произойдет, – вспомнила Эситея.

 – Нет. Это она уже потом так говорила. А в спальне Герейна протянула королю записку, прочитав которую, она, будто бы бросилась его спасать.

 – Ну что же, Астин. Восстанавливаю события в соответствии с твоим рассказом, – Дархэлл, сидевший на широком сундуке, сложив руки в коленях, с бесстрастным лицом, как никогда напоминал древнюю степную статую, устанавливаемую кочевниками на перекрестках путей. – Герейна Верриль, фрейлина принцессы, получает записку, из которой любому прочитавшему ясно, что королю угрожает опасность. Она бежит к его покоям, видит усыпленную стражу. Заходит в покои. Его величество спит неестественно крепким сном. Она возвращается, подходит к порогу приемной комнаты, первой комнаты его покоев. В этот момент там появляется чужак в маске. Скорее всего, ее слова о его появлении правдивы. Герейна передвигает кресло, загораживая незнакомцу путь в спальню и выхватывает кинжал. Зовет на помощь, хотя знает, что и стража и король усыплены. Завязывается драка. Незнакомец переворачивает кресло в попытке добраться до короля, минуя защитницу. Из-за получившегося грохота просыпается король. И появляешься ты, Астин. А этого ни Герейна, ни еще кто-нибудь предвидеть не могли. Но никакого чужака ты не увидел, хотя оказался в приемной комнате раньше его величества. Следовательно, незнакомец, нанеся женщине несколько порезов, перевернул кресло, привлекая внимание грохотом, и сразу же исчез в потайном ходе, не дожидаясь появления короля. Эта деталь говорит в пользу идеи о сговоре с Герейной. Так же впрочем, как и ее реакция на твое неожиданное появление. Его величество, заинтригованный произошедшим, обращает внимание на героическую защитницу своих покоев. Хотя к себе ее не приближает.

 – Почему же это не приближает? – ледяным тоном сказал Астайнар. – Он был вполне готовым приблизить ее к своей особе. Герейна выглядела невероятно привлекательной. И, я точно знаю, его величество навестил свою "героическую защитницу", когда та вернулась от лекаря. Но, я теперь понял, вмешался Элессин. Как верноподданный, он обязан был рассказать королю о заключении лекаря и о своих выводах насчет тайных ходов во дворце.

 Оба мужчины посмотрели на Эситею. Она кивнула.

 – Опять Элессин, – тихо сказал Дархэлл. – Он наверняка рассказал насчет эсфийских соглядатаев.

 – А почему обязательно эсфийские соглядатаи? – спросила Эситея. – Не исключено же, что старинный план дворца меотийских архонтов мог попасться кому-нибудь из меотийцев. Или дартанаю. И этот человек мог решить приблизиться к королю, используя хорошенькую женщину.

 – Лучший способ, каким бы он смог приблизиться к нашему королю, – отдать ему найденный план тайных ходов. Раз он не отдал – это измена, – хмуро ответил ей Астайнар. – У всякого изменника должна быть на примете сила, которая эту измену поддержит. Внутри страны такой силы нет. Если же план изначально эсфийский – мы имеем дело не с изменой, а с попыткой подсунуть королю своего человека для получения нужных сведений. Тогда вопрос в том, понимала ли Герейна, что ее используют эсфийцы, или она действовала по неведению. Судя по намекам Элессина, опасно считать ее невиновной.

 – Эсфия не собирается вмешиваться во внутренние дела Меотии, – спокойно ответил Дархэлл на пристальный взгляд начальника дартанайского гарнизона границы. – Она веками всего лишь наблюдала за положением дел в долине Архерона. Нет никакого смысла ослаблять страну, удерживающую степные племена вдали от Страны Тысячи Рек.

 "Да, Эсфия веками только наблюдала. Но столетия назад Меотия не управлялась воинственными дартанаями, – подумала дикеофора. – А так же тревожат рассуждения Элессина о неприятной духовной подоснове всего, что делает Герейна в последнее время".

 – Как ни странно, но мне полегчало, – ворчливым тоном сообщил Астайнар. – Сбросил тяжесть с души, когда все рассказал.

 – Я вижу, вам понравилась картина с маками, – Дархэлл неожиданно обратился к Эситее. – Ее писала моя жена. Хотите, я подарю картину вам на память?

 – Нет, благодарю вас. Я не могу принять от вас настолько драгоценную вещь, – вежливо сказала Эситея, вставая с кресла и стараясь не думать о том, что эсфиец Дархэлл мог многого не договаривать.

 – Подумайте. Я с удовольствием отдам картину именно вам. Но сегодня не смею больше вас задерживать.

 Эситея дошла до двери, когда услышала тихий вопрос Дархэлла.

 – Астин, я знаю, с Герейной вы были близки. Она не могла хотеть тебе отомстить... э-э-э... за грубость, скажем. Или...

 Дикеофора остановилась. Действительно же, если женщиной управляло желание отмстить мужчине, то это не ее использовали эсфийцы, а она сама могла запросто использовать любую разведку, даже и чисто наблюдательную, лишь бы досадить знатному любовнику.

 В комнате повисло молчание.

 – Жаль, что вы здесь, Эситея, – сказал Дархэлл. – Теперь Астин не ответит правды.

 – Я отвечу, – тут же возмущенно сказал Астин. – Отвечу, что не знаю. Я ничего не заметил. Я никогда об этом не думал.

 – А напрасно, – поучительным тоном сообщил Дархэлл. – Обиженная женщина – страшная сила.

 – А почему бы Герейне попросту не сказать мне, что она мной недовольна? К чему такие сложности?

 – Астин, ты слишком многого хочешь от женщины.

 При этих словах Эситея вышла за дверь. По дороге к Большому рынку свою задумчивую дочь перехватил господин Суаран и три раза подряд повторил ей, что она обязана быть на общем празднике дартанаев через день и при полном параде. Если, конечно, не хочет, чтобы отец лично разыскивал ее по всему Древнему городу, а он обязательно разыщет, потому что в свое время достаточно натренировался в этом на ее матери.

 Но уже на следующий день Эситея чуть было не забыла о настойчивом приглашении своего отца.

 К ней домой пришел Неарх Фелитин и привел с собой Костаса Вателла.

 – Что-то случилось?

 – Все просто ужасно, – хмуро сказал обычно жизнерадостный Неарх. – Мы не знали, к кому обратиться за помощью, и пришли к вам. Пропал план обороны Рисса.

 – Что?

 – И Костас здесь, в Меарах, узнал одного из похитителей, – зажмурившись, скороговоркой выпалил меотиец. – Это Дархэлл.

 – Элвен Дархэлл, помощник Эр"Солеада?

 – Да.

 – Костас, а вы не ошибаетесь?

 – Нет.

 – Пойдем в гостевую комнату, вы мне обо всем расскажете.

 Они прошли в комнату и сели. О традиционном угощении гостей никто даже и не подумал.

 – Мой приемный отец – один из тех, кто отвечает за оборону Литтавы со стороны Рисса, – взволнованно начал молодой Вателл, очень похожий на своего родного отца, высокий, крупный, смуглый. Те же красивые большие глаза, только взгляд другой. – Поэтому я знал, где хранится старинный план укреплений, включающий даже цепи на дне реки. План сделан из драгоценных камней и серебра. Очень красивый. Я иногда на него украдкой смотрел, – Костас чуть покраснел. Заметно было, что изучение подростками Рисса старинного плана обороны Литтавы взрослыми не поощрялось.

 – Когда я собрался сюда, в Меары, я присоединился вечером к каравану, который утром уходил на ваш берег Литтавы. Я в первый раз должен был выполнить важное дело самостоятельно. Волновался, не мог уснуть. Не важно. Короче, я вдруг тем вечером услышал, как один человек передал другому вещь, сказав по-эсфийски: "Вот, что вы просили".

 – Я посмотрю, это важно, не обижайтесь, – ответил другой тоже на эсфийском и открыл коробочку. В лунном свете блеснули драгоценные камни. Но что это было точно, я увидеть не мог, хотя и старался. Потому что, услышав эсфийскую речь, встревожился.

 – Да, красиво сделано, – так, знаете, меланхолично произнес тот, кто открыл коробочку. – Древние меотийцы проявили себя даже в этом. Ни одна другая страна не стала бы изготавливать план обороны из драгоценных камней.

 После этих слов, госпожа дикеофора, я потихоньку вернулся в город, пробрался в хранилище и вскрыл тайник с планом. Он был пуст.

 – И это еще не все, госпожа дикеофора, – возбужденно вклинился Неарх. – Оу, хорошо, что вы сидите. А то бы упали. Костас сегодня узнал того эсфийца по голосу. Это Дархэлл.

 – Да. Когда я вернулся, я не смог найти тех людей, которых случайно услышал. Тогда я снова вернулся в город, и все рассказал отцу. Он приказал мне молчать. Сказал, что сам разберется. Но как я могу молчать, когда я сегодня узнал этого Дархэлла по его тягучему голосу? И я услышал, что он сегодня, уже сегодня вечером присоединится к каравану, уходящему в Степь.

 – Вы же понимаете, госпожа Эситея, – снова вклинился Неарх, не увидев, должно быть, на лице дикеофоры ожидаемого испуга. – Дархэлл увезет план обороны степнякам. Кочевники смогут не только разрушить Меары, но и проникнуть вглубь страны. А Астин так ему доверяет!

 – Чем я могу помочь? – встревожившись, спросила Эситея.

 – Через несколько часов Дархэллу подадут коня к Степным воротам Нового города, я выяснил, – все так же возбужденно сказал Неарх Фелитин. – Мы его перехватим у ворот. Вы, госпожа Эситея, должны будете отвлечь предателя разговором, пока мы осмотрим поклажу Дархэлла.

 – Ну и как же, по-вашему, я смогу его отвлечь? Да и еще и так, чтобы Дархэлл не заметил, что два шустрых паренька досматривают его вещи?

 – Оу, мы все просчитали, госпожа Эситея, – Костас в наследство получил древнюю большую книгу с картинами. Книга ветхая, на весу ее рассматривать нельзя. Дархэлл – ценитель древности. Чтобы полистать книгу, он должен будет сделать несколько шагов к широкой каменной плите. Там лежит. Человеку по пояс. И коновязь окажется вне поля зрения. Понимаете? Книга большая, он незнамо сколько ее рассматривать будет. Беретесь, госпожа Эситея?

 – Берусь, – грустно сказала Эситея. Из-за предательства Элвена Дархэлла ей стало и тошно и тоскливо. Впрочем, возможно, эсфиец не повезет план обороны кочевникам. И не исключено, что Костас ошибся, опознав именно Дархэлла...

 Молодой Вателл встал.

 – Госпожа дикеофора, у вас дверной косяк треснул. Разрешите, я поправлю.

 – А мы не спешим?

 – Часиком времени мы располагаем. А инструменты какие-нибудь у вас есть? Я топор в коридоре возле печки видел.

 – Оу, Костас, это же топор, которым кололись дрова. Хозяйкино добро. Что ты им сможешь сделать?

 Костас с упреком посмотрел на друга.

 – Если ничего другого нет, то кое-что смогу. Госпожа дикеофора, других инструментов нет? У вас скоро дверь закрываться не будет. Косяк нужно срочно поправить.

 Они пошли смотреть инструменты. Оказалось, что их вполне достаточно, чтобы починить косяк, ну если поточить, естественно.

Глава тринадцатая

 К воротам Нового города, выходящим на степной тракт, меотийцы подошли как раз вовремя, чтобы увидеть, как гнедого с черной гривой и с белой звездочкой между ушами коня Элвена Дархэлла конюхи привели к коновязи у ворот. Неарх с Костасом спрятались за большими камнями, а Эситея с огромным старинным фолиантом принялась ждать эсфийца. Тракт уходил вниз по горному хребту, тихо шелестели акации, смоковницы и фисташковые деревья по краям широкой ровной дороги, гортанно кричали горлинки. В нарушении плана Дархэлл появился не один, а с Эр'Солеадом.

 – Здравствуйте, Эситея. Чему обязан радостью, вас видеть? – дружелюбно спросил ничего не подозревающий эсфиец.

 Эситея встала с камушка, на котором сидела в тенечке и неглубоко, потому что мешала книга, поклонилась.

 – Мне сообщили, что вы надолго уезжаете, господин Дархэлл, и я не смогла отказать себе в удовольствии, показать вам эту книгу, – церемонно сообщила она, скрывая нервозность за длинной фразой.

 – Как-то вы чересчур изысканно выражаетесь, – начал было Дархэлл, но тут его взгляд упал на старинный фолиант, и он не договорил фразу до конца. Бережно забрал у девушки тяжелую книгу, осмотрелся, сделал несколько шагов вперед, увидел вдали ту самую каменную плиту. И, как и предсказывал не по годам проницательный Неарх, направился прямо к ней.

 – Вы сумки-то сначала приторочите, – мрачно помешала ему Эситея, забирая книгу. – Как бы вы фолиант не повредили.

 Дархэлл вернулся, быстро прицепил чересседельные сумки, несколько раз оглянувшись на историческое сокровище в руках дикеофоры.

 – А откуда вы узнали, что Элвен надолго уезжает? – с интересом спросил Астайнар.

 – Наши меотийские соглядатаи доложили.

 Дархэлл опять забрал у нее книгу и направился к каменной плите.

 – Вам надолго дали этот раритет?

 – Нет. Просто дали на несколько дней посмотреть.

 – А кто? – снова вмешался Астайнар.

 – Да так. Меотиец один.

 Они добрались до плиты. Коновязь осталась за поворотом дороги. Дархэлл положил фолиант на теплый камень и стал бережно переворачивать страницы.

 – Ах, смотрите, Эситея, – он даже утратил свое непременное бесстрастие. – Это же родственники вашего Мармала, помните своего странного пса?

 – Где? – удивилась дикеофора, отвлекаясь от своих переживаний и наклоняясь над книгой.

 На картине был изображен исход древних меотийцев в горы. Причем путь им указывали существа, на редкость похожие на погибшего пса охотника Нузы.

 "Горные духи спасают жителей Меар",– гласила старинная подпись, которую Дархэлл медленно прочел вслух.

 – Да ну! – не поверил Астайнар. – Где?

 И он в свою очередь принялся изучать старинный рисунок.

 – Здесь слишком мелкие и нечеткие изображения. Та псина не была похожа на духа, ну то есть совсем была малодуховная.

 – Но и на псину то существо не слишком было похоже, – задумчиво произнес Дархэлл, внимательно рассматривая рисунок. – Возможно, мы, не задумываясь, как бы мысленно подогнали неизвестное создание под всем знакомый облик...

 – Тут написано, не "горные духи", а "горные слуги". Это слово на древне-меотийском языке означало и служебных духов и просто слуг, – в свою очередь перевела старинную надпись в книге Эситея.

 – Слуги кого? – с любопытством спросил Астайнар.

 – Того, кому служит все сотворенные создания, и земные, и поднебесные и подгорные, – ответила дикеофора. – Всё творение кроме человека.

 Эсфиец промолчал и бережно перевернул страницу.

 Когда они все трое подошли к коновязи, только конь Дархэлла терпеливо выщипывал мелкие травинки, торчащие из расщелин. Больше никого живого в обозримом пространстве не наблюдалось. Астайнар, пристально глядя другу в глаза, молча похлопал его по плечу. Друг сдержанно кивнул и легко вскочил в седло.

 – До встречи, Эситея, – коротко сказал он и пустил коня вперед.

 – Вам не тяжело нести эту книгу? – спросил у дикеофоры начальник гарнизона, когда топот копыт затих вдали. – Кто все же вам ее дал?

 – Молодой Вателл, – ответила девушка, не видя причин скрывать имя Костаса. – Он вступает в наследство. Вот, нашел интересный фолиант.

 Астайнар забрал у нее действительно тяжелую холщовую сумку с книгой, и они вошли в Новый город. Всю дорогу, молча идя рядом с также молчащим начальником гарнизона, Эситея мучилась вопросом, рассказать о произошедшем, или нет. Ее спутник шел, углубившись в свои, очевидно, нелегкие размышления. Девушке рядом с ним тоже было нелегко. Она успела-таки привязаться к Дархэллу. Мысль о том, что он может быть таким искусным обманщиком, чтобы суметь обмануть дикеофору, в голове не умещалась. И ей очень хотелось надеяться, что Костас с Неархом не нашли план обороны среди вещей уезжавшего эсфийца.

 И она ничего не сказала Астайнару.

 Но не успела Эситея дойти до своего дома, как ее нагнал Неарх Фелитин. Только встретившись с ним взглядом, она поняла, что ее надежды не сбылись.

 – Мы нашли план, – еле слышно сказал Фелитин. – Костас его узнал. Даже не копия. Тот самый древний план. И еще. Дархэлл вернулся. Заметил, гад, пропажу. Без плана в степь не поехал. Плохо дело.

 – Вам надо срочно уезжать в Рисс, – так же тихо ответила дикеофора. – Немедленно.

 Их разговор прервал топот копыт. Оба собеседника резко обернулись. Через несколько секунд с коня спешился стремительно приблизившийся Астайнар Эр'Солеад.

 – Скажите, Эситея, вы, когда провожали Дархэлла, ничего подозрительного не заметили? Пропала очень важная вещь.

 То есть Астайнар все знал.

 У Эситеи перехватило дыхание. Рядом с ней замер, потрясенный, Неарх Фелитин.

 И дартанай внезапно все понял. Закусил губу. Потом медленно произнес, глядя в глаза своему недавнему союзнику, возможно даже другу.

 – Это вопрос доверия, Неарх. Если ты мне лично доверяешь...

 – Но как я могу доверять вам после всего произошедшего? – с болью перебил его молодой меотиец.

 И они оба замолчали. Молчали так, что в напряженной тишине будто бы искрило.

 – Вы слишком доверчивы, господин Эр'Солеад, – наконец, горько усмехнувшись, произнес Неарх. – Лично вам я бы поверил, но тем, кто вас окружает – нет.

 У Эситеи защемило сердце. Астайнар выглядел как птица, красиво летевшая и подбитая в полете. Ничего не ответил Неарху. Опустил голову. Так и не взглянув на испуганную девушку в лиловом плаще, не сказав больше ни слова, вскочил на коня и пустил скакуна в галоп.

 – Быстро пойду готовиться к отъезду, – тихо сказал Неарх, мрачнейшим взглядом следивший за всадником до тех пор, пока тот не скрылся за поворотом.

 Дикеофора промолчала. На душе было тоскливо, росло не поддающееся разуму чувство, что совершена ужасная ошибка.

 Неарх Фелитин ушел. Эситея немного постояла на прежнем месте, потом куда-то пошла.

 – Что с вами, Эситея? На вас лица нет.

 Девушка обернулась. Обычно-то лицо у дикеофоры никто не замечал, но сейчас легкий вечерний ветерок откинул капюшон плаща.

 – Добрый вечер, Тениза, – через силу выдавила она.

 – Ого! Плохо ваше дело, – женщина пристально вгляделась в потухшие серые глаза. – Пойдемте-ка ко мне. Я тут недалеко устроилась.

 Эситея покорно пошла вслед за решительной женщиной. Та, пройдя через малозаметный проход между двумя каменными оградами, спустилась к маленькому домику из песчаника, притулившемуся у высокой мраморной ограды, принадлежащей кому-то еще.

 – Заодно и поужинаем. Весь день сегодня на ногах. По-моему, вы тоже, Эситея. Заходите, мой скромный домик к вашим услугам.

 Скромный домик состоял из единственной комнатки с печкой. Кроме печки был еще обеденный стол, скамья, в углу был длинный сундук, очевидным образом использовавшийся как постель.

 – Садитесь.

 Хозяйка решительно махнула гостье в сторону широкой скамьи перед столом.

 – Что у вас случилось? – спросила она, утолив первый голод обладающей чистой совестью поденщицы, не евшей весь день. Эситея медленно прихлебывала ароматный напиток. Есть девушка не могла, – Без подробностей, естественно. Сможете?

 – Кое-кто из ближайшего окружения начальника гарнизона...

 – Вашего Астайнара?

 – Моего?

 – Вашего-вашего. Ну и моего тоже, в какой-то степени. Так что же он сделал? Я уверена, что собственное окружение наш начальник гарнизона полностью контролирует.

 – Да, похоже на то... В Риссе похищена вещь, которая никак не должна попасть к степнякам. Иначе есть вероятность, что они прорвутся за Литтаву. И вот эту ценнейшую вещь собирались увезти с караваном к кочевникам. Фелитин и молодой Вателл ее снова похитили. С моей помощью.

 – Эр'Солеад знал об отправке этой вещи к кочевникам?

 – Да.

 Тениза снова принялась за свою тушеную в горшочке баранину с овощами.

 – Я боюсь, что Астайнар так твердо решил умереть при защите Меар, что его не беспокоит, что будет со страной потом.

 – Не сходится, – пробурчала Тениза, продолжая есть. Прожевала мясо, запила его, только потом снова заговорила.

 – Молодой Фелитин, конечно, порассудительнее будет, но он купец. Не воин. А молодой Вателл – парень хороший, добрый, но совсем простой. Я даже думаю, что он не жилец со своей бесхитростностью. Наследник все же. Шушанэ слишком много теряет из-за него.

 Эситея подняла взгляд от глиняной кружки с темным напитком и посмотрела в глубокие темные глаза своей немолодой, очевидно, хлебнувшей горя, собеседнице.

 – Астайнар Эр"Солеад – не просто воин, а военачальник, собирающийся отдать жизнь за страну. Я бы поставила на него, хотя и не знаю подробностей.

 – Но он дартанай. А Фелитин с Вателлом меотийцы, – тоскливо возразила Эситея. – Они лучше чувствуют коварство и двуличие. Вот и с нашим похищением... э-э-э... той вещи они все рассчитали безупречно.

 – Потому что Астайнар вам полностью доверяет?

 Девушка дернулась, как ужаленная, только теперь осознав, что же из всего произошедшего несколько часов назад мучило ее больше всего. Ей доверял не только Астайнар, но и Элвен Дархэлл.

 – Ну как знаете, конечно, – тихо проговорила Тениза.

 – Пойду я, пожалуй, – уныло ответила Эситея. – Все равно я уже ничего исправить не могу. Зайду сейчас к одной своей подопечной. Может, полегче станет.

 Но легче ей не стало. Солнце садилось, когда дикеофора добралась до своего дома, еле-еле передвигая ноги. Раскидистая смоковница у входа приветливо шумела роскошной зеленью, точно встречая хозяйку. Девушка зажгла фонарик над входом, хотя было еще светло, чтобы больше не выходить. Она вошла в дом и собиралась закрыть за собой тяжелую дверь.

 – Подождите, Эситея. Я к вам.

 В голосе Тенизы было столько искреннего удовлетворения, что в душе дикеофоры невольно встрепенулась надежда на что-то хорошее.

 – Пойдемте-ка в ваш дом.

 Эситея отвела женщину в гостевую комнату, заливаемую лучами закатного солнца, хотела было сходить на кухню за угощением, но не успела.

 – Поглядите, дорогая мой дикеофора, не та ли это вещь, о которой вы мне говорили?

 Тениза держала в руках плоскую прямоугольную шкатулку размером в три ладони на две.

 Эситея бережно взяла шкатулочку, осторожно положила ее на стол и с бьющимся сердцем откинула крышку.

 План обороны Рисса казался изящнейшим ювелирным изделием. Русло реки было выложено из притертых друг к другу сапфиров разного оттенка. Снизу было указано гравировкой на серебре с инкрустацией из тех же сапфиров, какую глубину символизирует тот или иной оттенок драгоценных камней. Таким образом были обозначены все мели на реке. Серебряные цепочки обозначали цепи, которые должны быть протянуты под водой. Дикеофора подняла план в руках, и сапфировое русло реки вспыхнуло разными оттенками синего света в лучах солнца.

 – И вот это отдать? – тихо сказала она. – Как же я понимаю Костаса с Неархом.

 Тениза промолчала. А Эситея вдруг вспомнила, как она сама убеждала Астайнара в том, что жизни меарцев дороже старинных золотых изделий, пусть и необычайно красивых. Бросив еще один взгляд на план, девушка снова невольно им залюбовалась. По серебряным берегам были вычернены изображения дорог с той и другой стороны, со всеми оборонительными укреплениями. Вплавленным золотом обозначалась стена Рисса, выходящая к Литтаве. Это действительно был полный план защиты северной стороны реки.

 – Я пошла, – сказала Тениза и зевнула, прикрыв рот ладонью. – У вас, Эситея, теперь есть возможность, решить тот же самый вопрос во второй раз. Не заморачивайтесь вопросом моего приема в своем доме, – добавила она, видя, как забеспокоилась хозяйка.

 – Постойте, Тениза, а откуда...

 – Вы действительно хотите это знать?

 – Но как вы сообразили, о чем речь?

 – Два молодых щеночка так тряслись над этой коробочкой, что я сразу усекла, что мне надо.

 Эситея вспомнила слова самой Тенизы о том, что к своим прошлым занятиям она возвращаться не собирается, а ничему новому обучиться уже не сможет. И она поняла, чем раньше промышляла ее новая подруга. Пока не раскаялась.

 – От всей души вас благодарю, – прошептала дикеофора и в пояс поклонилась женщине.

 Та кивнула и направилась к выходу. Хозяйка дома закрепила шкатулочку с планом в одном из карманов своего плаща и выбежала из дома вслед за гостьей, которая понимающе улыбнулась, глядя как нервно, не попадая ключом в замок, запирает дверь взволнованная девушка.

 Эситея побежала в Новый город, к Астину.

 Покои Астайнара, куда дикеофору провели по ее просьбе, были еще аскетичнее, чем у Элвена Дархэлла. Сундук-кровать и стол со скамьей присутствовали, а красочных картин по стенам не было. Только в изголовье кровати висела лютня. Господин начальник гарнизона, развалившись в кресле, пил в одиночестве неизвестно что и неизвестно сколько времени. На легкий скрип двери он повернул голову, но не встал. Эситея встретила хмурый взгляд синих глаз, вошла и закрыла за собой дверь.

 – Знаете, Эссиль, если бы я поймал похитителя плана оборонительных укреплений границы, я бы прикончил его, не задумываясь, – на родном языке сказал Астайнар. – Проходите, гостьей будете, – и он криво усмехнулся.

 Эситея осторожно подошла к столу. Характерный запах крепкого самогона облаком окутывал и стол и хмурого Астина.

 – Когда я ехал сюда, я даже и не мог подозревать, что, планируя победить врага, дойду до такого. Что буду вынужден посылать подчиненных мне воинов с целью обыскать своего друга и под конвоем выдворить его с помощником из города. И за что?! Ха!

 – Уже послали воинов?

 – Нет, собираюсь с силами. Дело в том, что я не могу никому рассказать, что нужно искать. Поэтому буду вынужден лично присутствовать при обыске. Что меня, понятно, не радует. А все из-за вас, Эссиль.

 Девушка вздрогнула, но Астайнар произнес совсем не те слова, которые она ожидала услышать.

 – Пока я вас не встретил, у меня не было такого пламенного желания – победить. Рассчитывал на героическую смерть. Спели бы обо мне в героической балладе, увековечили бы память. Так себе и представляю, что-нибудь вроде: "он упал бездыханным, пронзенный пятью оперенными стрелами, на кровавую гору тех, кого разрубил пополам". А теперь мне, видите ли, хочется, чтобы вы восхищались победителем, хочу видеть радость от этой победы в ваших прекрасных глазах.

 Эситея порозовела.

 – Не все так плохо, Астин, – ответила она тоже на дартанайском языке, доставая шкатулку и откидывая капюшон плаща. – Ехать лично вам с обыском не надо. А выдворив парней из Меар, вы спасете одному из них жизнь.

 Астайнар нечаянно разжал пальцы, в которых все еще держал чарку с самогоном, и она, гулко стукнув, упала на стол.

 – Чем-то надо вытереть лужу, – севшим голосом сказала девушка, вкладывая шкатулку ему в освободившуюся руку.

 – Такое доверие?

 Он пристально смотрел ей в глаза.

 – Когда хочешь оправдать человека, всегда можно что-нибудь придумать. Например, что вы твердо уверены, что враг не пройдет через Меары. А в обмен на этот план можно получить важнейшие сведения. Например, о точном сроке нападения.

 – Вы так хотите меня оправдать?

 Эситея смутилась.

 – Чем все же можно вытереть самогон со стола? Не кладите шкатулку в лужу.

 – Тряпка на перекладине под столом.

 Девушка нашла мягкий кусок старой ткани, старательно вытерла лужу, избегая смотреть на собеседника.

 – Скажите, Эситея, вы помните, что приглашены завтра на наш праздник? – неожиданно спросил тот, деловым тоном и на меотийском языке.

 – Нет. Да. Уже вспомнила.

 – На празднике будет и Герейна. Могу ли я попросить вас, довести дело до конца. Выяснить, понимает ли она, кто был ее... э-э-э... напарником в королевских покоях. И ради кого или чего она все это затеяла. Или же она искренне считает меня во всем виноватым. Герейна не знает, что вы дикеофора. Несколько прямых вопросов – и вы выясните правду.

 – Выясню в том случае, если она не станет давать уклончивые ответы. А для этого мне бы надо как-то вывести ее из себя.

 – Не поверю, чтобы одна женщина не смогла вывести другую из себя, – усмехнулся недавний придворный кавалер, но горечи в его усмешке больше не было.

 – Я пойду. Уже поздно.

 – До завтра, Эситея.

 На улицах Меар было уже темно, но девушка шла, не пугаясь темноты, не чувствуя усталости, не замечая того, что идет и улыбается.

 Светловолосая Герейна Верриль выглядела совсем не так, как представлялось Эситее с чужих слов. Она не была неотразимой красавицей. У Эссиль Суаран черты лица были правильнее и тоньше, нос не был таким вздернутым и с острым кончиком, да и глаза, пожалуй, были побольше. Рисунок рта у Герейны тоже был небезупречен, верхняя губа немного выступала над нижней. Но все эти недостатки казались неважными в сиянии несравненного женственного обаяния госпожи Верриль. Она точно искрилась. Все мужчины замирали, когда она проходила мимо. А женщины, даже если они, как Эситея, не страдали до сих пор из-за своей внешности, начинали чувствовать себя недоделанными. И вдобавок, Герейна отлично сознавала собственную неотразимость. А еще она была недавней любимой невестой Астайнара Эр"Солеада, и, в настоящее время, невестой Ронтара Кейстена, того самого, который всюду болтал о влюбленности в него юной Эссиль. И вот как в таких условиях этой Эссили выводить обаятельнейшую Герейну из себя? Особенно если понимать, насколько хорошо одна женщина чувствует настроение другой.