Текст книги "Орнамент с черепами (СИ)"

Автор книги: Татьяна Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

 Эситея пошевелила подол отлично сидевшего на ней дартанайского платья, откровенно не зная, как начать разговор с соседкой за столом.

 – Я слышала, что ваша свадьба с Кейстеном откладывается? – невпопад сказала она.

 – О, Эссиль, вас это беспокоит? До сих пор? – веселая усмешка, от которой вспыхнули голубые глаза. – Хочу вас порадовать. Я не прочь вернуться обратно к Эр'Солеаду.

 Чистая правда. Действительно не прочь.

 – Э-э-э, а он-то согласен?

 – Эссиль, таким как я не отказывают. Пусть бегут другие, я привыкла покорять.

 Эситея смутилась от явной шпильки. В глазах ее соседки снова вспыхнула улыбка. И дикеофора поняла, что просьбу Астайнара она выполнить просто не может. Тот переоценил ее возможности.

 В этот момент девушка подняла глаза и встретила хладнокровно оценивающий взгляд Эр'Солеада, сидевшего за столом напротив. Пожала плечами, дескать, и дикеофоры могут не все, и взяла кусок хлеба с ближайшего блюда. Возиться с мясом, обильно политым соусом, ей сейчас не хотелось. Краем взгляда она отметила, как начальник гарнизона встал и вышел из пиршественного зала.

 Продолжали звучать здравицы. Гости ели, кто аккуратно, кто не очень, и предавались активным возлияниям. Эситею, по счастью, никто не трогал. Ее личное участие в празднике ограничилось тем, что господин Суаран представил всем собравшимся свою "любимую дочурку", хмуро посмотрев при этом на Кейстена. Тот сразу же перестал изводить "дочурку" нежными взглядами и редкими, но проникновенными вздохами.

 Внезапно дикеофору кто-то тронул за плечо.

 – Госпожа Суаран, вас просят выйти, – тихо сказал незнакомый молоденький дартанай.

 Госпожа Суаран не возражала. Не подозревая ничего плохого, она вышла. За плотным занавесом ее ждал Астайнар Эр"Солеад самолично.

 – Пойдем со мной, Эссиль, – тихо сказал он. – Я тебе помогу.

 Эссиль, давшая себе зарок, держаться подальше от этого дартаная, когда он так оценивающе на нее смотрит, медлила.

 – Пойдем, ну не здесь же... еще кто-нибудь выйдет...

 – Что "не здесь же"? – еще более подозрительно поинтересовалась девушка.

 – Приводить тебя в нужное чувство, – буркнул Астайнар, подхватил ее под руку, протащил несколько шагов вперед и завел за следующий занавес, в маленькую комнатку, тускло освещенную шипящими факелами.

 – Поверь мне, моя милая Эссиль, ты самая прекрасная девушка на свете, – торопливо, но все равно убедительно прошептал Астин, одной рукой обнимая замершую Эситею. Обвел кончиками пальцев брови девушки, пальцы спустились к подбородку. – По крайней мере, для меня.

 И он ее поцеловал. Осторожно так, бережно.

 По причине сильнейшего потрясения девушка не шевелилась. Медленно начала краснеть. Астин обнял ее еще нежнее, уже обеими руками, скользнул по шее скорее горячим дыханием, чем губами, и снова припал к ее губам. На этот раз куда решительнее. Эситея дернулась, вырываясь. Глаза она поднять не могла от смущения. Горло перехватило, и она молчала.

 Дартанай медленно разжал руки.

 – Я так давно об этом мечтал, – добил он ее, – но мы должны вернуться. Ты зайдешь в зал первой, я чуть попозже, чтобы наше появление не вызвало ненужных вопросов.

 Эситея, не совсем понимая, что она делает, вернулась и села на свое место. Поднесла чарку с вином к губам, но выпить не смогла. Сглотнула. Поставила чарку на место.

 – О, а вы, Эссиль, тоже претендуете на исключительное внимание Астина. Это ведь он вас вызывал, – услышала она вдруг раздраженный голос своей соседки и перевела на нее невидящий взгляд.

 – Да целуется он неплохо, но никогда раньше не замечала в нем такой неприличной торопливости, – продолжила Герейна, утратив свою самоуверенность. – Чтобы он, да и не дождался конца застолья?!

 Дикеофора с трудом пришла в себя, осознав, чего добивался Астайнар. Прямо-таки, будто колеса тяжело потащили ее сознание в нужном направлении. Надо было задать правильный вопрос. И она задала.

 – То есть, тогда, в спальне короля, вы ему не мстили?

 – Нет, а за что бы?

 "Чистая правда. Женская месть исключается".

 – А почему вы солгали, что он на вас напал?

 Маленькая заминка.

 – Я не солгала, – такое возмущение в голосе. – Он напал. В маске.

 "Ложь!"

 – Однако он даже в порыве ревности не слишком сильно меня поранил. Щадил.

 "Как же, щадил. Герейна знала, что напавшим был не ее жених".

 В этот момент в зал как раз вошел обсуждаемый дартанай, посмотрел на Эситею и ободряюще ей улыбнулся. Она снова потеряла дар речи и покраснела.

 "Самая прекрасная... моя милая... давно мечтал...". Ну да, он помог ей вывести Герейну из себя. Но он ни капли не лукавил в тот момент.

 – У-у-у, как коты, честное слово, – со злостью сказала Герейна.

 – А вы разве не увлечены собственным котярой эсфийской породы? – в ответ раздраженно спросила Эситея. А нечего было опошлять такой светлый момент.

 – Нет. Какая чушь! – прямо-таки вспышка праведного гнева. – Эсфийский? Нет!

 "И тем не менее, ложь! Ну ничего себе!"

 – Тот самый котяра, который был в покоях короля?

 – Вы бредите, Эссиль? Так подействовали поцелуи Астина?

 "Герейна испугалась. Сильно испугалась, настолько, что уклонилась от прямого ответа. Не рискнула солгать, уклонилась, несмотря на сильное раздражение. Кажется, у нее не котяра, а настоящая хищная рысь, какие, говорят, в Эсфии водятся".

 – Ваши слова о напавшем Эр"Солеаде настолько невероятны, что проще поверить даже в эсфийца, – немного опомнившись, начала выкручиваться дикеофора, сообразив, что слишком прямыми вопросами рискует разворошить гнездо шершней. Ведь не зря же так испугалась самоуверенная Герейна.

 – Ну почему же невероятны, он очень ревнив, – дартанайка продолжала играть свою фальшивую партию.

 – Ну ладно, ревнив, так ревнив, – исследовательский азарт покинул девушку вместе с силами. Герейна замолчала, и все остальное застолье Эситея просидела, не сказав больше ни слова, ни о чем не думая и не замечая, какими взглядами окидывает дочку господин Суаран. Опомнилась девушка, только когда один из изрядно напившихся дартанаев влез на скамью и, неловко тренькая на струнах лютни, принялся декламировать стихи явно собственного сочинения. Для всех, кто к тому моменту был в состоянии держаться на ногах, его начинание послужило сигналом к срочному покиданию пиршественной залы. Эситея выбралась из-за скамьи и поняла, как сильно она опоздала с бегством с пиршества. Кое-кто из участников застолья уже лежал под столами, а мраморный пол был весь в лужах самого неприятного вида. Девушка приподняла широкий подол светлого нижнего платья, стараясь поставить ногу на сухой мрамор.

 – Вот за это и твоя мать не любит наши застолья, – пробурчал сзади совершенно трезвый господин Суаран, подхватывая дочку на руки. – Я ошибся, когда решил, что ты потолстела. Такая легенькая. У тебя просто фигурка стала более женственной.

 Он вынес Эситею из парадных дверей и поставил на верхнюю площадку широкой мраморной лестницы, ведущей из пиршественной залы вниз, на центральную улицу города.

 – Дальше дойдешь сама?

 Девушка кивнула, поблагодарила отца, но только подобрала рукой подол длинного платья, чтобы сделать шаг вниз, как замерла без движения. Чуть ниже стоял Ронтар Кейстен, красиво оперевшись на перила. Одной рукой он подкидывал вверх изящный кинжальчик и ловил его за рукоятку, а другой легко и непринужденно удерживал за шиворот какого-то пьяного измазанного дартаная, рвущегося, чтобы "только поприветствовать красивую девушку". А смотрел Ронтар при этом прямо в лицо Эситее.

 – Господин Суаран, разрешите проводить вашу дочь, – своим красивым низким голосом сказал Астайнар Эр"Солеад где-то сзади.

 – Разрешаю, хотя ты и без моего разрешения хорош, – с ехидством в голосе ответил наблюдательный господин Суаран.

 Астин протянул руку ко все еще молча стоящей с подобранным подолом необычайно красивого, кремового платья Эситее. Та вздрогнула и решительно сбежала по ступенькам вниз мимо Кейстена.

 По улице Нового города Астайнар молча шел рядом с ней. Девушка тоже сначала не могла сказать ни слова. Но поговорить все же было надо. И, стараясь не думать ни о личном, дикеофора заговорила.

 – Вот не понимаю одного, – сказала она. – Если Герейна так увлечена своим пугающим эсфийцем, чего же она так разозлилась из-за вашего внимания ко мне?

 – Просто песня без слов Персерена, – возмутился Астин, – рядом с ней здесь есть еще и посторонний эсфиец? И куда только Кейстен смотрит?

 – А он должен смотреть?

 – Неплохо было бы, – едко сообщил Эр'Солеад.

 – И все же не понимаю Герейну.

 – Это делает вам честь, Эситея, – мягко ответил Астайнар, немного помолчав, – то, что вы ее нынешнего поведения даже не понимаете. А я могу только вслед за вашим наставником Элессином повторить, что мне бесконечно жаль Герейну. Жаль ту, навсегда исчезнувшую очаровательную женщину, которую мы с ним оба помним.

 – И все же это странно, – сама для себя повторила дикеофора. – Она так лихо от вас избавилась. Ну зачем вы ей теперь?

 – Расскажите все по порядку, – деловым тоном сказал ей спутник.

 По-прежнему, старательно не думая ни о чем постороннем, Эситея пересказала их с Герейной разговор практически дословно, опустив только некоторые несущественные детали вроде "целуется он хорошо" и насчет котов. Вот не смогла она пересказать такое Астину. Свой пересказ она, зато, снабдила кратким комментарием дикеофоры, подчеркнув, что Герейна даже испугалась, когда речь зашла о ее загадочном эсфийце. Тем временем они подошли к воротам, выходящим на площадь с Большим рынком. Астайнар остановился, молча взял девушку за обе ладони.

 "Я не слишком много себе позволил?" – без слов спрашивал его взгляд.

 Эситея поняла, что не знает, что ему ответить, опять смутилась, выдернула ладони и, не попрощавшись, выбежала за ворота Нового города.

 Солнце уже садилось, вечерний свет золотил дома из песчаника, выявлял жилочки на листьях винограда и плюща, обвивавших стены, заставлял сверкать дома из мрамора. И даже огромные разноцветные барельефы на стенах выглядели естественными в мягком сиянии уходящего на запад светила.

 Девушка, не в силах больше ничем заниматься, медленно дошла до своего дома, любуясь родным городом, и легла спать, отложив все дела на утро.

Глава четырнадцатая

 Утро выдалось спокойным, самые неотложные домашние дела удалось сделать, но в середине дня приемную дикеофоры посетил лично начальник гражданской обороны города Пелей Леждин.

 – Госпожа дикеофора, – вежливо произнес он, эффектный, красивый, уверенный в себе. – Вы у нас единственная дикеофора города. Как-то неправильно получается, что вы находитесь все время в стороне от городских дел, вы так не считаете?

 "Добрался-таки и до меня", – без особой радости подумала единственная дикеофора Меар.

 – Я пришел вас пригласить на совет по поводу временного выселения жителей из города. Он начнется через час в Доме Советов.

 "Сам ведь пришел, а мог бы передать приглашение через кого-нибудь".

 – Да, господин Леждин, я приду.

 В совете принимали участие как меотийцы, представленные Леждином и его ближайшими помощниками, так и дартанаи Эр"Солеад и Шемарад.

 – Господин Эр'Солеад, мои помощники закончили все подготовительные мероприятия. Жителей города можно отпускать, – неторопливо сказал Леждин, когда все расселись за массивным дубовым столом. Эситея, никогда раньше не бывавшая в Малом Зале Советов, опустив голову вниз, любовалась мозаичным каменным полом, полосами освещенным солнечным светом, падавшим из больших окон. Не слишком древние мозаики на стенах, изображавшие все тех же любимых меотийцами крылатых посланников Неба, были куда менее гармоничными, чем уцелевшая древняя мозаика пола с растительным орнаментом.

 – Даже, я бы сказал, не можно, а нужно отпускать, – продолжал, между тем, Леждин. – При создании секторов и учете имущества горожан ответственные лица допустили все возможные ошибки. Жители до предела возмущены. Как бы кипящая жидкость не разнесла котел, если вы меня понимаете.

 – Можете начинать выселение жителей, – сдержанно ответил Эр'Солеад. – Думаю, что нужно начинать с сектора, ближайшего к Рисским воротам.

 Леждин, сидевший напротив начальника дартанайского гарнизона, откинулся в кресле и усмехнулся.

 – Уважаю прямолинейный подход дартанаев. Но если бы вы предоставили выбор очередности в выселении секторов мне, я бы установил норму продуктов, которую должны сдать жители в пользу защитников города. После разрушения мостов через Литтаву и перегонки скота на дальние пастбища поставки продуктов в город не будет. О них нужно подумать заранее. Тот сектор, который первым сдаст продукты, или деньги на их закупку, тот и выедет первым. И так далее. Заодно и переключим внимание жителей с панических слухов о том, что последних из них отдадут степнякам на растерзание, на конкретную сдачу продуктов.

 Астайнар кивнул, соглашаясь.

 – Только передайте моим воинам список секторов.

 – Договорились, – протянул Леждин, внимательно изучавший начальника гарнизона, склонив голову к плечу. – Следующий вопрос. Волне атакующих кочевников первой противостанет крепость между хребтами, восстановленная дартанаями, древняя меотийская крепость. Все ее защитники, и вы в том числе, обречены на смерть, как я понял.

 Астайнар промолчал.

 – Но ведь это, как я сказал, меотийская крепость. Не может быть, чтобы наши предки не предусмотрели возможность укрыться в пещерах Джаюрнара и Сараздага, если оборона будет прорвана. Ведь мы-то, защитники собственно Меар, те, кто следующими после дартанаев должны будут противостать кочевникам, мы-то подготовили себе отступление. В наши планы, как вы знаете, господин Эр'Солеад, массовая гибель не входит.

 Господин Эр'Солеад снова промолчал.

 – Я допускаю, что вы не нашли нужных проходов в горах. Но, возможно, вы согласитесь принять помощников меотийцев? У коренных жителей куда больше возможностей такие проходы отыскать, чем у пришельцев дартанаев.

 "А меотийцы сразу обнаружат "водную ловушку", о которой, судя по всему, Астайнар не рассказал никому. Чтобы никто не проболтался".

 – Нет.

 – Я понимаю, что мы, меотийцы, неважно себя показали. Но не слишком ли вы злопамятны? Мы сейчас искренне хотим вам помочь выжить. Зачем же обязательно умирать? Я так даже и нападение кочевников собираюсь использовать для налаживания мирной жизни города в последующем. Те, кто останутся для защиты Меар, а останутся только добровольцы, в дальнейшем займут ответственные должности в руководстве городом. И они об этом сейчас не знают. Знают только мои доверенные помощники. До настоящего времени все ответственные должности в городе занимали неподходящие люди. Поэтому город вот-вот взорвется... Ну что же вы молчите, господин Эр'Солеад? Не передумали?

 Эситея перехватила предупреждающий взгляд Астайнара. И этот же взгляд перехватил Пелей Леждин, который мгновенно принял самый невинный облик.

 – Ну хорошо. Это ваше решение, – протянул он. – Госпожа дикеофора, вы ничего сказать не хотите? Нет? Ну тогда переходим к обсуждению выселения жителей по секторам. Сколько человек в час может пропустить охрана Рисских ворот?

 Когда совещание закончилось, и Эситея вышла на центральную площадь Меар, Пелей Леждин оказался рядом с ней.

 – Неужели же вам безразлично, что ваш Астайнар собирается через несколько дней умереть? – тихо спросил он, внимательно глядя ей в глаза.

 – Все мы можем умереть через несколько дней.

 – Можем, да. Но не планируем. Вы знакомы с планом обороны этого берега Литтавы? Нет? Ну так я вам расскажу. Первой принимает удар крепость Эр'Солеада. Те кочевники, которые прорвутся, будут штурмовать восстановленные городские стены Меар. Мы, защитники Меар, уничтожим как можно больше врагов и укроемся в пещерах, оставив пустой город на разграбление кочевникам. Их здесь будет ждать отравленное вино и пища. Те орды, которые пройдут город невредимыми, попадут в засаду у берега Литтавы. Когда они попробуют переплыть реку, мы ударим им в спину. Вы слушаете меня, Эситея, или уже прощаетесь с господином Эр'Солеадом?

 Эситея действительно невольно следила глазами за Астином, который в сопровождении Шемарада подошел к коновязи, где его ждали несколько дартанайских воинов, и вдруг замер, вглядываясь во что-то, чего дикеофора не видела.

 – Так вот, на последнем этапе, – продолжал Леждин, – нам бы очень пригодились опытные воины дартанаи. Они бы куда лучше нас смогли бы перебить кочевников из засады. Поэтому решение Эр'Солеада погибнуть в самом начале сражения выглядит, как бы это сказать, чтобы вас не обидеть...

 – Господин Леждин, вы не понимаете.

 – Чего я не понимаю?

 Эситея вздохнула, посмотрела в темные глаза градоначальника.

 – Он опасается не только и не столько меотийцев с нашим всем известным неумением держать язык за зубами. В Меарах есть и активнодействующие эсфийские лазутчики. Астайнар не хочет, чтобы секреты обороны его крепости стали известны хоть кому-то, кто сможет передать сведения в Степь. Тогда обороноспособность крепости будет снижена.

 – Я могу это понять. Но существует и понятие о критической степени опасности, после достижения которой, снижение обороноспособности крепости станет несущественным. Не желая рискнуть и довериться нескольким проверенным меотийцам, дартанаи ведь планируют собственную смерть. Заранее планируют!

 – Дартанаи не слишком боятся смерти.

 – А зря. Я один раз почти умер. Не рекомендую никому.

 В этот момент Эситея увидела, в кого так напряженно вглядывался начальник дартанайского гарнизона.

 На центральную площадь города въехала всадница дартанайка с сопровождавшим ее воином. Герейна Верриль остановила коня, огляделась. По площадям Меар на конях перемещаться запрещалось вообще, а уж по центральной площади – тем более. Здесь уже начали собираться люди в ожидании очередного общения господина градоначальника с народом. Для коней, ослов, мулов по периметру площади были предназначены изящные каменные столбики коновязей. Герейна спешилась.

 – Кстати об эсфийцах, – тихо сказал Леждин, – наши караванщики рассказали, что их в этом году не пустили в столицу Эсфии. Основные торги проводились в городе, куда более близком к границе, чем столица. А ведь вы знаете, что по Стране Тысячи Рек чужеземцы самостоятельно передвигаться не могут. Что связывает и наших соглядатаев, и вообще получение сведений из этой страны. Караванщики – наши основные сборщики сведений. И в этом году их в Эсфию не пустили.

 Герейна не спеша направилась к мраморному помосту для ораторов, возле которого как раз и стоял Леждин, изящно опершись локтем о перила. Зеленый с золотом плащ, волнуемый легким ветром, изящно оттенял его смуглую кожу. Пелей Леждин был красив красотой меотийца из знатного рода. Четкий правильный профиль, высокий лоб, черные брови с красивым изломом, выразительный взгляд темных глаз, черные ухоженные усы, красиво очерченные губы, всегда готовые изогнуться в усмешке.

 – Может быть, смените основное предпочтение, Эситея, а? – поинтересовался Леждин, почувствовав изучающий взгляд дикеофоры.

 Та, не ответив, посмотрела на того, на кого намекнул молодой градоначальник. Астин замер у коновязи, так и не вскочив на коня.

 Герейна подошла к господину, Леждину, сияя обольстительной улыбкой, открывавшей ровные зубки. От ее прекрасных голубых глаз, казалось, невозможно отвести взгляд, густые золотистые кудри переливались в солнечных лучах. Вздернутый носик только усиливал общий эффект не безупречной красоты, нет, но очаровательности. Господин Леждин, наконец, будто бы заметивший, что милая молодая женщина направляется именно к нему, улыбнулся в ответ такой же ослепительной улыбкой, продемонстрировав столь же безупречные зубы, как и у Герейны.

 "Весь к твоим услугам, милашка", – говорил его облик.

 Сопровождавший дартанайку Кейстен немного отошел от нее и поклонился Эситее.

 – Хотя усталость и делает ваш облик утонченно-прекрасным, Эссиль, вам нужно отдохнуть, – заботливо сказал он. – Если хотите, я побуду на страже вашего покоя.

 Кейстен говорил тихо и по-дартанайски, но у Леждина, вроде бы полностью сосредоточенного на изучении Герейны, дернулись уголки губ. Впрочем, градоначальник сдержал усмешку.

 – Что хочет моя прекрасная госпожа? – с легким поклоном спросил он у Герейны.

 – Господин градоначальник, мне всего-навсего нужен кто-нибудь, кто бы показал мне дорогу в "Долину Туманов", – беспомощно и застенчиво улыбнувшись, ответила дартанайка на меотийском языке, с сильным акцентом, но вполне понятно.

 – Нет ничего проще, – с покровительственными нотками сильного мужчины заявил Леждин. – Мой помощник с удовольствием проводит вас и вашего спутника в восточный сектор моего города. Там и находится "Долина Туманов". Охрану вашего покоя, Эситея, – добавил он, развернувшись к дикеофоре, – придется поручить кому-нибудь другому. И это будет не сию минуту. В сию минуту мы должны показать жителям Меар, что все руководство города вместе, в едином слаженном порыве готово отразить все грядущие неприятности. Рад, что вы это понимаете, господин Эр"Солеад, – градоначальник включил в сферу своего внимания и подошедшего дартаная, хмурого, сосредоточенного, со складкой, прорезавшей высокий лоб. Астин молчал, глядя куда-то вдаль все время, пока один из помощников Леждина не увел солнечно улыбнувшуюся всем на прощание Герейну и виновато взглянувшего на Эситею Кейстена обратно к коновязи.

 – За ней нужно проследить.

 – Обижаете, господин Эр'Солеад, скромного меотийского начальника. Я отправляю Фелсея именно в тех случаях, когда нужно проследить наилучшим образом.

 Астин не ответил на улыбку Леждина.

 – В "Долине Туманов" находится поместье Вателлов? – хмуро спросил он.

 – Да-а-а.

 – Мы с вами, господин Леждин, перекрыли все возможные пути из Меар.

 – Да, из-за отсутствия лазеек горожане особенно кипят, – с любопытством глядя на дартаная, ответил градоначальник.

 – Некоторым из людей Вателла известен путь по Дангаве под горой в степь.

 Леждин вздохнул и, казалось, не выдохнул. Черные глаза сверкнули.

 – Под хребтом Джаюрнар?

 – Да.

 – И что у этой очаровательной дартанайки может быть общего с кочевниками? – после небольшой паузы спросил градоначальник.

 – Не знаю, – все так же хмуро ответил Эр'Солеад, не отрывая взгляда от белокурой женщины, поцеловавшей в носик своего вороного жеребца, легко вскочившей в седло и с улыбкой пустившей коня вперед.

 "Понятно, почему Астин такой хмурый, – думала Эситея. – Если эсфийцы, которым, вроде бы помогает Герейна, увлекшись кем-то из них, всего лишь наблюдатели, то зачем дартанайке дорога к кочевникам? А если не дорога в Степь, то что ей нужно у Вателлов?"

 Тем временем горожане, скромно державшиеся в нескольких шагах от совещавшегося руководства города, начали подходить поближе.

 – Прошу меня извинить, – Леждин чуть поклонился Эр'Солеаду. – У меня запланированная встреча с горожанами. Госпожа дикеофора через пару часов мне потребуется ваша помощь в районе "Виноградной аллеи". Там нынче исключительно неспокойно.

 К тому времени, как Пелей Леждин взошел на помост для ораторов, толпа горожан почти полностью заполнила площадь. В переднем ряду стояла госпожа Леждена, не пропускавшая ни одного публичного выступления сына. Нарочито скромно одетая, она пешком добиралась до площади и все время выступления молодого градоначальника любовалась своим сыночком, едва сдерживая слезы.

 – Граждане Меар, мы собрались, чтобы обсудить временное выселение из города, которое начнется уже завтра.

 Легкий гул над площадью

 – Мы все призваны пресечь слухи, нарушающие течение нашей мирной жизни. Как вы могли оказаться настолько легковерными? Какие я дал основания, подозревать себя в невероятной, чудовищной жестокости? Неужели вы и вправду думаете, что больные старики будут оставлены в городе на растерзание кочевникам?

 – Эситея, вы к себе? – тихо спросил Астин, когда они отошли подальше от помоста оратора и от его волнующихся слушателей.

 – Да. Буду ожидать дальнейших распоряжений господина градоначальника.

 – До встречи, – его взгляд просветлел. В синих глазах блеснул свет улыбки. – Мы с вами непременно скоро где-нибудь встретимся.

 Придя к себе домой, Эситея хотела было честно дождаться приглашения Леждина, но, обдумав все, что она уже слышала, решила сходить в "Виноградную аллею" немедленно. Это был самый бедный квартал Меар. Соответственно, с налогом на выезд у них обязательно должны были возникнуть трудности. Именно в районе "Виноградной аллеи" жила Тениза. К ней и направилась дикеофора города для начала.

 Поденщица была дома, варила себе немудреный обед.

 – Ну конечно, – подтвердила опасения Эситеи усталая женщина, – люди волнуются. Я-то, понятно, слишком стара и многое повидала, чтобы участвовать в таком махровом жульничестве. Но остальные люди возмущены. Очень плохо, что появились зачинщики, подбивающие ограбить богатых и уплатить этот треклятый налог. Но самое страшное даже не это. Ходят слухи о том, что у нормальных людей, пытающихся призвать к благоразумию, отнимаются языки. Некоторые из них неожиданно падают и разбиваются. Короче, говорят о черной магии в городе.

 – Вот только этого нам и не хватало, – с досадой сказала Эситея, вздохнула и вышла на улицу.

 Ей показалась, что она попала в водоворот. Люди, увидев дикеофору в пурпурном плаще, выходили из домов, протягивали к ней руки, загораживали дорогу. Люди напуганные, потерянные.

 – Я не покину город раньше вас, – твердо отвечала всем Эситея, зная, что ее слова передаются из уст в уста по цепочке. – Я, дикеофора города, покину Меары последней. Успокойтесь, вас никто не бросит кочевникам. Молитесь. Ждите. Не поддавайтесь панике.

 Окруженная волнующимся народом, дикеофора дошла до центрального перекрестка квартала. Там уже кричали и возмущались, плакали и проклинали власти города. А посреди площади на небольшом постаменте сверкала в лучах солнца небольшая посеребренная статуя богини луны.

 В толпе взгляд дикеофоры выхватил наблюдавшего за ней по приказу отца рыжего аптекаря. Она с досадой закусила губу, но тут же забыла о нечистом на руку соседе. Среди возмущенных людей стоял тот самый хмурый темноволосый незнакомец с орлиным профилем, который пристально наблюдал за дикеофорой на поминках Вателла. И именно в ожидании его одобрения распалял людей местный зачинщик, вскочивший на обломок скалы, торчащий прямо из земли.

 – Да, мы бедны. Но дар жизни у бедных и богатых один и тот же, – вопросительный взгляд в сторону высокого, опустившего голову незнакомца. – У нас больше ничего нет. Только жизнь. И наше последнее драгоценнейшее достояние у нас хотят отнять. Не допустим!

 – Не допустим, – бессмысленно проскандировала толпа.

 – Перед лицом смерти мы можем требовать равенства!

 – Мы можем! Равенства!

 – Давайте заберем лишнее у тех, на кого мы всю жизнь горбатились. Заберем лишнее у тех, кто грабил нас всю жизнь!

 – Позвольте сказать, – местного оратора легко сместил с выбранного им возвышения градоначальник Пелей Леждин, подошедший к перекрестку с другой стороны улицы. – Первый же, кто пойдет забирать лишнее у сограждан, будет мною повешен! Как изменник, как возмутитель спокойствия. Как предатель!

 – Не тебе говорить, Пелей Леждин, – снизу выкрикнул подвинутый градоначальником зачинщик.

 – Почему же не мне? Да, я был приговорен к повешению и помилован Высшей силой. Да, я был на волосок от смерти, – мастерски овладел вниманием народа молодой оратор. – Именно мне теперь решать, кого и за что отправлять на тот свет за предательство. Да, граждане Меар! Те, кто в наше тяжелое время, нагнетают обстановку – предатели!

 Леждин добился своего. Толпа людей замерла в молчании.

 – Я установил налог на выезд, чтобы было чем кормить тех, кто собирается отдавать свою жизнь за родной город. Разве этот много: еда за жизнь, за кровь?! Налог на выезд рассчитывается исходя из доходов сектора. Он для всех разный. Разве это не справедливо?!

 В тишине, повисшей на перекрестке, прозвучали отдельные одобрительные возгласы. Эситея почувствовала на себе тяжелый взгляд и осмотрелась. На нее пристально, с холодной неприязнью смотрел давешний незнакомец с орлиным профилем.

 – Те, кто не смогут выплатить минимальный налог, все равно покинут город. Но после тех, кто реально поможет защитникам города. Это справедливо! Я сам уже внес свой вклад в общее дело, и вклад немалый. Но я не покину город вообще! Я, градоначальник, останусь в Меарах после того, как вы их покинете! Кто из вас сделает больше для родного города? Так замолчите и разойдитесь! Нас всех ждут серьезные труды и испытания. Вернитесь к привычному для вас труду, и вы с легкостью выплатите налог на выезд. Еще раз повторяю. Для вашего сектора налог минимальный. Успокойтесь и разойдитесь.

 Притихшие люди действительно начали потихоньку расходиться, негромко обсуждая выступление градоначальника. Леждин спрыгнул с возвышения и подошел к дикеофоре.

 – За предыдущим, так сказать, оратором проследят, не беспокойтесь, – тихо сказал он.

 Эситея хотела было обратить внимание градоначальника на еще одного человека, но незнакомца в толпе уже не было видно. Вот пару минут назад был – и уже его нет. Как сквозь землю провалился. Странно.

 – Пойдемте, госпожа дикеофора, – церемонно сказал Леждин. – Не я буду, к сожалению, охранять ваш покой. Но могу обеспечить сопровождение до вашего дома.

 И вместе с сопровождавшими его вооруженными меотийцами градоначальник действительно проводил через весь город дикеофору до ее дома.

 Начавшееся выселение горожан из Меар ничуть не охладило накаленной атмосферы в городе. На мелкие стычки и потасовки ни городская стража Меар, ни, тем более, дартанаи больше не обращали внимания. То на одной улице, то на другой вспыхивали уже массовые драки, которые и приходилось постоянно разнимать. Поскольку по центральным улицам города непрерывным потоком в клубах пыли тянулись телеги со скарбом отъезжающих горожан, то добраться с ранеными и больными до приемной дикеофоры стало затруднительным. Эситея теперь все время проводила на улицах города.

 – Все смотрите на меня! – хорошенькая девочка лет девяти-десяти, в белоснежном платье, расшитом серебром, забралась на широкую каменную ограду. Подол и рукава слишком длинного платья, густые распущенные волосы трепал ветер. Группа ребят, сверстников девочки и детей помоложе, с восхищением смотрели на нее. – Я буду богиня луны, а вы должны мне поклоняться. Ну же! Складывайте руки и кланяйтесь!

 Вдруг из ближайшего дома выскочила женщина замученного вида.

 – Ах ты, негодяйка! Совсем мать не слушаешь! – закричала она на дочь. – Ты зачем забрала и испачкала мое лучшее платье? Я же его уже упаковала! А ну слезай!