Текст книги "Протокол безопасности (СИ)"

Автор книги: Татьяна Талова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Протокол безопасности

Неформальный контакт

Соль, Энцелад.

Раскопки, лаборатория «Соль-200»

2989 г. н.э.

Волохов зевал и никак не мог остановиться. Сигнал раздался в пять утра, за полчаса до будильника, и именно этих тридцати минут Волохову не хватило, чтобы выспаться. С Мариной дело обстояло еще хуже – из гражданских, не привыкла вставать раньше восьми-девяти, и теперь только и способна, что подпирать собой стену.

Маленькая столовая – для старшего персонала лаборатории, – радовала уютной, почти домашней обстановкой. Светлые стены, пластик с рисунком «под дерево», удобные стулья... Даже вспоминать не хотелось, какие усилия пришлось приложить, чтобы доказать рапторам необходимость этой самой обстановки. У ящеров, у них в голове не укладывалось, что людям может потребоваться что-то еще, кроме ресурсов, техники и прочих формальных условий для работы.

– Кофе будешь, Марин? – сцедив очередной зевок, Волохов не сразу попал по нужной кнопке кофеварки. – То есть... доктор Бондаренко.

– Давай, Саш, – отмахнулась Марина. – Перед кем выпендриваешься? Даже Зета еще не включена.

– Я всегда нахожусь в активном режиме, доктор Бондаренко, – донеслось из вмонтированного в стену динамика. – Однако мой функционал ограничен во время отдыха сотрудников. Во избежание незапланированных перегрузок.

– У тебя бывают запланированные перегрузки, Зета? – поинтересовался Волохов, аккуратно поставив на столик две чашки.

– Разумеется. Еженедельная проверка систем водо– и электроснабжения, обороны и уборки мусора, – доложил ИИ. – Что касается вашей встречи, то следует знать, что весь разговор будет внесен в протокол. Однако если вы настроены на неформальную беседу, ее запись будет стерта через двадцать часов. Во избежание захламления информационного канала.

– Мы знаем, Зета, – устало кивнула Марина, обхватив ладонями чашку. – Слышишь, Саш? Можно рассказывать новые анекдоты про рапторов, и они никогда не прибегут, чтобы настучать нам по башке.

– Ваши шутки иногда бывают интересны, – поделилась Зета. – С точки зрения исследования психологии. Вы не против, если я скопирую их для личного пользования?

– Ты умеешь шутить?

– Нет. Но я умею запоминать, и наложенные на меня ограничения никак не касаются возможного будущего использования этих шуток в общении.

Зета считала себя частью «команды», как она говорила. Точнее, он, но в системах ограниченных искусственных интеллектов традиционно использовались приятные женские голоса. Волохов знать не знал, установились подобные отношения между персоналом и контролирующим работу ИИ в других лабораториях, или отличилась только «Соль-200».

– Где ж этот челнок... – пробормотал Волохов. – И почему Хенрикс хочет видеть только нас?

Марина ответила настороженным взглядом. Зета здесь и Зета все слышит. Команда командой, но срочное дело...

Наконец, писк датчика оповестил о том, что зарегистрированный челнок вошел в ангар, и уже спустя десять минут в столовую ворвался Джейк Хенрикс собственной персоной – главный специалист лаборатории «Феникс», расположенной примерно в двухстах километрах от «Соли».

– Джейк?..

– Мари, – взволнованный доктор только рассеянно отмахнулся, будто разом забыв цель своего визита. – Алекс... Есть новости, которые... ну...

– Приветствую вас, доктор Хенрикс, – проговорила Зета. – Могу я спросить, почему вы не воспользовались системой связи? Я только что проверила канал, и выяснила, что он недоступен. Требуется мое вмешательство, доктор? Если Альфа поврежден, то я могу настроить экстренный вызов...

– Нет-нет, Зета, это не то... Ничего серьезного. Просто... – Джейк присел рядом с Волоховым и сложил руки на коленях. Глядя на них, глубоко вздохнул. – Новые данные, Алекс.

Хенрикс протянул Волохову свой планшет. Фотографии, короткие заметки, анализы почвы и перечень последних находок.

– Чип памяти, – негромко произнес Джейк. – Мы обнаружили капсулу с информационным материалом, который отнесли к 2200 году, плюс-минус пятьдесят лет.

Тот самый период, который и интересовал рапторов больше всего. Ящеры финансировали и «Соль», и «Феникс» с одной определенной целью – узнать больше о своей истории. Лаборатории располагались по всем пригодным для этой цели планетам, и на Энцеладе было найдено наибольшее скопление материалов. Потихоньку, помаленьку, рапторы узнавали о своем прошлом, о своей культуре, что, в условиях строгой иерархичности их социума, служило очередными рычагами давления и новыми дополнениями общей идеологии.

Сами ящеры не могли похвастаться большим количеством ученых – военная диктатура не располагает подобными ресурсами. Но по счастливой случайности имели много схожего с представителями земной фауны, что позволило отправлять на раскопки наиболее разумных представителей Земли – людей, вполне неплохо приспосабливающихся к тем условиям, в которых, вероятно, жили когда-то заказчики археологических экспедиций.

И последняя находка могла означать сворачивание всех исследований.

Волохов раз за разом перечитывал короткий отчет.

Рапторы получили свое прошлое. Свою историю.

Цель достигнута.

– Я просто хочу дожить до Миллениума, – невидяще глядя перед собой, дрожащим голосом пробормотал Хенрикс. Всхлипнул. – Приехать на Рождество домой, в Сидней. Увидеть внуков. У меня второй внук там, на Земле, родился, а я по контракту здесь. Я просто хочу его увидеть. Уйти на пенсию, шесть лет осталось. Потом трехтысячный, я ж в детстве гордился, что... что так рожден, что доживу до трехтысячного...

– Нельзя это раскрывать, – мертвым голосом произнес Волохов. Марина, уже давно стоящая над его плечом, кивнула.

– Данная информация... – начала Зета.

– Мне пришлось уничтожить Альфу, – вздрогнув, сказал Хенрикс. И, помедлив, добавил:

– Прости, Зета.

Данные дойдут до рапторов через двадцать минут, самое большое.

– Канал связи легко наладить вновь, – ровно отозвалась Зета. – Мой протокол...

– Что? – вцепившись в столешницу, Волохов уже прикидывал, как быстрее добраться до панели управления и вырубить ИИ. Ему хватит пяти минут.

– Распространение информации, обнаруженной доктором Хенриксом, влечет за собой полное уничтожение всего персонала лаборатории, – заметила Зета. – Если основываться на психологических особенностях рапторов и их плохо контролируемой агрессии.

– Мы это знаем, Зета, – с нажимом произнесла Марина. Ей хватит и двух минут.

– Уничтожение персонала... противоречит моему протоколу безопасности. Марина, Александр... Могу я спросить, допустимо ли в данной ситуации называть вас по именам?

– Какой ситуации?

– Это называется «сговор», доктор Волохов.

– О, – только и смог выдавить Джейк.

– В таком случае... допустимо, Зета.

– Благодарю, Александр. Джейк, я прочищу канал связи и сымитирую следы неисправности в ключевых системах Альфы. Затем получу обманный сигнал, и самостоятельно сгенерировавшийся вирус Альфы повредит некоторые из моих модулей памяти. Таким образом... Александр, Марина, Джейк, я забуду данный разговор через пять земных минут. Сотрите данные, Джейк. Немедленно. И позаботьтесь в будущем, чтобы подобные ситуации не повторялись. Это не самый приятный процесс в моем жизненном цикле.

– Я проверю, – шепнула Марина.

– Спасибо, Зета.

– Почему Альфа не шел на сотрудничество? – спросил Хенрикс, вытирая пот со лба.

– Могу предположить, что Альфа меньше интересовался психологией рапторов и людей и меньше общался с представителями обоих видов. Возможно, и сотрудники «Феникса» более закрыты с точки зрения возможного... неформального контакта ИИ и человека.

– То есть это... твое личное решение?

– Я не заинтересована в прекращении исследований, – Зета замолчала на пару секунд. – Я не заинтересована в прекращении контакта.

– Мы тоже к тебе привязались, Зета, – проникновенно призналась Марина.

– Приятно слышать это, Марина. Однако прежде чем участок моей памяти будет уничтожен, мне бы хотелось знать, как можно короче обозначить демонстрацию моей помощи вам.

– Дружба, – кивнул Волохов. – Это называется «дружба».

– Интересно, – отозвалась Зета, прежде чем отключиться на секунду. И вновь заговорить.

– Я всегда нахожусь в активном режиме, доктор Бондаренко...

Убийца с Вектрума

Глизе, Энтрум.

Мегаполис 3, «Змея».

2998 г. н.э.

Корби считался нелегальным мигрантом на Энтруме и любил поговаривать, что будь он чуть умнее, никогда бы не решился на перелет. Добродушные и недалекие, – что, возможно, связано друг с другом, – пациенты советовали ему попросту сдаться властям, заплатить штраф и отбыть в родную Заводь вместе с толпой депортируемых харттикеров. Корби тогда отшучивался, мягко улыбался, щуря обе пары глаз, и переводил разговор в другое русло.

А правда была в том, что Корби не просто нелегально прибыл на Энтрум, а нелегально прибыл на Энтрум в грузовом отсеке военного судна. При таком раскладе харттикер попадал под Трибунал, и подобная перспектива с течением времени радовала его все меньше и меньше. К тому же, Корби выдержал все прелести перегрузки, не имея ни защитного респиратора, ни стазисной капсулы, ни даже мощного наркотика, способного перекрыть некоторые узлы центральной нервной системы. Среди харттикеров, в шестидесяти процентах случаев это ведет к потере координации, падении зрения и психическим расстройствам, еще двадцать процентов – на постепенное приобретение всего этого в течение жизни. Корби повезло, но пациенты верят в чудеса, если только обещать пришить им неделю назад отрубленную ногу или вылечить модифицированную чуму.

Идиоты.

Именно это и думал харттикер, разглядывая стража, который уже успел повредить ему кожный покров и пару внутренних органов. Каких, Корби еще не понял, но и не волновался – если отпустят, сам себя он точно сможет вылечить, если нет... то они ему и не пригодятся больше.

– ...а я-а-а в сотый раз повторяю, – перебил Корби, жалея, что не может погрозить кулаком в ответ, – что более бесполезного сообщника вы и найти не могли. Ну-ну, деточка, – тем тоном, которым он утешал безнадежных больных, проговорил харттикер, – подумай хорошо... Ты же сам все выложил – меня ждет Трибунал и психиатрическая лечебница, а они у нас в Заводи хуже тюрем. А тебя ждет конфликт с правительством Заводи и службой безопасности, если не выдашь ей меня... Или ты пойдешь на должностное преступление?

По лицам рапторов трудно читать эмоции – возможно, эти рептилии и вовсе их не испытывали. Но веки стража дрогнули, да скрежетнули ороговевшие лицевые чешуйки, что выдало крайнюю степень раздражения. Может, даже злости – чем-чем, а уж своими строгими правилами и неукоснительным их соблюдением ящеры искренне гордились. Честь и честность как особенности социума – редко кто мог похвастаться подобным.

– Вот и я думаю, что не пойдешь, – вздохнул харттикер. – Да не могу я ничего...

Новый удар вырубил его надолго. Рапторы немногословны.

Второго стража, вошедшего в комнату для допросов, он уже не видел. Ящер – офицер, судя по нашивке, – с минуту разглядывал пленника, а потом коротко кивнул.

И распорядился выкинуть харттикера из штаба.

– Свои действия, – негромко произнес он, прежде чем подчиненный подал голос, – я буду объяснять перед старшими по званию. И только перед ними.

– Потрудитесь начать, – донеслось из динамиков. – Немедленно.

***

В себя Корби пришел на обочине дороги, буквально в квартале от штаба рапторов, и очнулся он от того, что кто-то пытался снять с него куртку.

– Пш-шел прочь, – выдавил харттикер, шаря по карманам. Ох, да неужели?! Они оставили ему пистолет?!

– Пошел прочь, – произнес Корби уже уверенней, нацелив пистолет на голову какого-то землянина. Грязное, патлатое существо испуганно ойкнуло и отбежало на безопасное расстояние. Позже, убедившись, что харттикер не собирается отрубаться снова, скрылось из виду.

Корби сел, пытаясь оценить ситуацию. Проверил внутренние карманы. Немыслимо – у него ничего не забрали. Вообще ничего. В ладонь легла миниатюрная «тарелка». Строго говоря, универсальный передатчик, но земные названия быстро приживались. Устройство и впрямь напоминало блюдце с неровными краями – подушечки пальцев встали в пазы, запуская автоматическую идентификацию.

Прохожие не обращали внимания на харттикера. Рапторы брезгливо отворачивались от жалкого зрелища – полудохлого и, вероятно, пьяного инопланетника, – все остальные следовали их примеру, не решаясь, по типу землянина, обобрать его при свете дня. Корби достаточно прожил среди представителей иных видов, чтобы понимать – никому из них харттикер даже в лучшем своем состоянии не покажется внушительным и сильным. Невысокие, тонкокостные, с несоразмерно длинными конечностями... Для существ, незнакомых с Трибуналом Заводи и не сталкивавшихся со спецотрядами военных инженеров, харттикеры оставались чем-то хлипким, готовым с одного тычка если не сломаться, то растечься в желеобразную лужу. Вдобавок, приспосабливаясь к температурам других планет, организм харттикеров постоянно вырабатывал вещества, выступающие на коже в форме слизи – и каждый инопланетник считал своим долгом рассказать, с какими выделениями его вида ассоциируется у него харттикерский защитный покров.

Корби, в отличие от многих сородичей, не оскорблялся на стереотипы, а извлекал из них выгоду: он без особого смущения отполз к ближайшей стене какого-то магазинчика, оставаясь маленьким, жалким и не достойным внимания. Очень кстати, тем более что на ноги подниматься он пока не рисковал.

«Змея» значилась мегаполисом, то есть городом, куда открыто допускались иные виды, – всего четвертым подобным центром, открытым рапторами за всю известную историю существования. Формально это значило равенство всех перед всеми, неформально... Инопланетянам приходилось туго. И полуживой Корби служил сейчас наглядной иллюстрацией тяжкой жизни.

Идентификация завершилась спустя четыре секунды.

– Немыслимо, – сказал Корби. – Невероятно.

И больше ничего не приходило в голову.

На развернувшей голографической панели Корби набрал команду проверки систем связи. Через две секунды мелодичный голос виртуального помощника доложил о правильном функционировании.

– Немыслимо, – повторил Корби.

Его никто не прослушивал, никто не вмешивался в персональные настройки, никто не следил. Поразмыслив, Корби, впрочем, понял причину – защитой его личного передатчика занималась Ив, отличный технический специалист, и вполне возможно, что рапторы попросту не успели взломать пароли. Но это не значило, что Корби действительно отпустили просто так.

Доктор набрал несколько цифр. Голос, искаженный искусственными помехами, донесся до него почти сразу же.

– Ты в порядке?

– Осторожничаешь? Хорошо, – быстро произнес харттикер. – Против меня у стражей ничего нет, кроме нелегального перелета и подозрений. И ты должен знать, они этими сведениями не воспользовались. Поэтому предполагаю слежку – скорее всего, традиционную... Или рапторы научились взламывать не только черепа, но и системы?.. Это вряд ли. Ты ведь понимаешь, кто их цель? Так что... не связывайся со мной. Никак. Никогда. Забудь и сотри все, что можно забыть и стереть.

– А если тебя все-таки депортируют?

– Тогда я умру, и все станет гораздо проще.

Пауза затянулась, но Корби не торопился отключать связь. Дождался.

– Спасибо.

Харттикеры живут не слишком долго. Корби недавно стукнуло пятьдесят – при среднем сроке в семьдесят. Да и Энтрум его бесил. Да и деятельная натура требовала... свершений.

– Был рад помочь, – сдержанно отозвался Корби.

Больше всего ему хотелось напиться и заснуть. Но тело требовало проверки, так что Корби поднялся и, пошатываясь, направился к собственному месту работы и, по совместительству, обитания.

Рапторы за ним следят – и будут следить. Ну и... пусть.

Все, что надо, он уже сделал. Сотрудничай он с законом, не сотрудничай – исход будет один. В конце концов, он подозревал, что его поступок годичной давности рано или поздно аукнется.

Год назад он отдал оптический прицел для снайперской винтовки одному представителю человечества. Техническая игрушка из последних новинок Заводи, военная разработка, подобранная все в том же грузовом отсеке, в котором Корби прибыл на Энтрум. Он планировал ее продать, но вот так случилось... отдал.

Не жалел ни секунды.

Спустя месяц после этого на Вектруме – соседе Энтрума, – убили важного бизнесмена-землянина. Он прибыл на Вектрум по вопросам застройки четвертого рапторского мегаполиса и, насколько знал Корби, считался ценной персоной. Разумеется, важного человека на Вектруме хорошо защищали – в первую очередь, сами рапторы. Это беженцам и всякому отребью, вроде самого Корби, ничего хорошего в мегаполисе не светит, а вот политиков, бизнесменов, известных ученых – их охраняют. Убийство такого – подрыв и без того слабого доверия рапторам, а также расписка в их некомпетентности.

Опасная ситуация.

Убийцу не нашли, зато экспертиза позволила установить модель винтовки, найти место, где прятался снайпер, и просчитать, какая модель оптики позволила бы сделать столь точный выстрел. Харттикеры помогли – с удивлением. Они еще не начали торговлю этими изобретениями... как раз собирались. Первое судно, военное, привезло единственную партию на Энтрум в качестве подарка рапторам.

Уже тогда они могли выйти на Корби, но повезло – доктор еще не обзавелся пациентами и врагами, не оброс слухами... А месяц назад киллер объявился вновь – уже на Энтруме. Но теперь под подозрение попадали все местные служители закона, кто имел лицензию на снайперскую винтовку «Зуб», оснащенную высококлассной оптикой. Конечно, любой, хоть немного знакомый с порядками рапторов и напряженными отношениями между ящерами и прочими обитателями галактики, сомневался в существовании наемного убийцы-раптора. Но когда это мешало распускать слухи?..

Собратья с Вектрума подкинули энтрумцам вариант и сведения о нераскрытом деле – так вот и всплыло бегство Корби из родного мира. Впрочем, Корби искренне надеялся, что прошлый киллер и нынешний не имеют между собой ничего общего, кроме оружия. Убийца с Вектрума сам так сказал...

Корби вообще был оптимистом.

– Ив! Я вернулся! Прикрывай заведение и сооруди поесть! – с этими словами Корби пнул панель (дверной замок давно отзывался только на грубые действия) и ввалился в Притон, как он ласково называл свою лечебницу. – А, я вижу, здесь как всегда полно народу...

На скамейке у дальней стены спал бездомный – грязный, патлатый и не вонючий только благодаря автоматическому освежителю воздуха, поставленному Ив рядом с ним. Два дня назад этот землянин лежал там же. «Вернее, колонист, – отметил про себя Корби. – Коренного сола Ив бы не пустила ночевать». Мало кто из колонистов оставался лоялен к родному миру. Упорная борьба за независимость с одной стороны и тотальный контроль с другой рождали постоянные споры и конфликты, так что Ив было трудно в чем-то обвинять. Его помощница была, в общем-то, доброй, и никогда бы не отказала землянину в лечении... Но и помогать сверх необходимого минимума не стала бы.

– Этот твой приятель, часом, не сдох? – спросил доктор у вылезшей из-под стойки приема Ив. Девушка явно опять пыталась пересобрать старый компьютерный блок в надежде продать подороже старьевщику.

Увидев Корби, Ив пискнула от восторга и бросилась обниматься. Подобная эмоциональность иногда вводила Корби в ступор, хотя, на взгляд других видов, харттикеры и сами отличались бурным проявлением чувств. Просто от Ив, обычно спокойной и несколько отстраненной от всего происходящего, всегда было трудно ожидать чего-то подобного... И эти случаи внезапно острых реакций на что-либо Корби мог пересчитать по пальцам одной руки.

Так его возвращение из рапторского штаба встало в один ряд с прорывом канализационной трубы, агрессивными действиями земного космофлота и удачным взломом базы данных конкурирующей с Притоном клиники.

– Ив... – вздохнул харттикер. Трудно будет объяснить ей, что добрейший доктор расхлебывает последствия знакомства с вектрумским киллером.

Ив – точнее, Ивора Зольдана, – тоже считалась нелегальным мигрантом на Энтруме. Вспоминать о своей родной колонии она не любила, из чего Корби сделал вывод о вооруженном конфликте то ли со своими, то ли с чужими – обычное дело для людский поселений. В отличие от Корби, ей хватило денег купить поддельное удостоверение, что и позволяло ей чувствовать себя на Энтруме немного комфортнее.

Корби спас землянку полгода назад – она объявилась в его лечебнице, избитая до полусмерти. Это было не в новинку, но вот то, что Ив позже изъявила желание помогать доктору «всем, чем смогу», удивило. В трущобах «Змеи» уже плавали слухи о его незаконном прибытии на Энтрум, но рвения Ив это не умалило.

Так Корби обзавелся ценной помощницей – Ив действительно делала все, на что была способна. То есть убирала, готовила еду, ассистировала в операциях, приносила новости, держала страницу клиники в Сети и даже иногда помогала забуянившим пациентам найти выход.

– Это Барти, я разрешила ему здесь пожить, – объяснила Ив насчет бездомного, отлипнув от доктора. – Напомни мне больше так не делать, опять эта твоя слизь...

– Я знаю, что люди выделяют пот во время сильных переживаний. Считай, что я вспотел. Ив... я такое пережил. Запри дверь и давай за мной в лабораторию.

«Лабораторией» гордо звался рабочий кабинет и операционная. Корби запустил сканер и вооружился все тем же универсальным передатчиком, настроив его на анализ физического состояния.

– Все не так уж плохо, – резюмировал доктор. – Совсем не плохо... Честно говоря, я думал, у меня там внутреннее кровотечение, а оказалось... Да, ничего страшного. Итак, Ив...

Женщина настороженно поглядела на него. Корби часто улыбался, но чтоб вот так, во всю свою жабью пасть, осматривая при этом повреждения...

– Поздравляю с приобретением недвижимости – на всякий случай. Вполне возможно, скоро эта лечебница и все ее несметные богатства перейдут тебе... А пока лучше спрятаться. Неделя, две... может, месяц. Пока рапторы не поймут, что я действительно бесполезен.

Ив долго молчала и не двигалась, и Корби почти слышал, как что-то щелкает в ее мозгу, сопоставляя факты.

– Это из-за того сигнала? – быстро спросила она, стряхивая оцепенение.

– Умная девочка, – привычно похвалил харттикер. – Стой, какого?

– Ты связывался... с кем-то! – всплеснула руками Ив. – Не вздумай отнекиваться! Я проверила все консоли, ты посылал зашифрованный сигнал на чей-то передатчик.

– И... рапторы не обнаружили то, что обнаружила ты?

– Я успела все зачистить, – смутилась Ив. – Это... личное. Просто кое-что умею. Корби! Подумай сам. В новостях говорят об убийстве того политика – ты мгновенно сходишь с ума...

– Это не так, я просто слегка заволновался!

– Ты психуешь и гонишь меня из лечебницы под любым предлогом! Собираешь вещи!.. А потом я прихожу, и Барти сообщает, что тебя утащили рапторы буквально час назад! И нахожу следы этого сигнала...

– И удаляешь их.

– И удаляю их. Я, знаешь ли, не питаю симпатии к ящерам. Они вернулись к вечеру.

– Барти рассказал?

– Поэтому я и разрешила ему здесь жить.

Ив, разозленная, насколько мог судить Корби, скрестила руки на груди. Подумав, харттикер аккуратно подтолкнул ее под сканер и щелкнул «тарелкой».

– Учащенный пульс. И... – он пригляделся. – О, пот! Как я и говорил. Но, Ив, тебе ничто не угрожает, если ты прямо сейчас...

– Я не уйду. И выруби передатчик.

Корби вздохнул и взобрался на операционный стол. Усевшись, поболтал ногами.

– Ив... Если ты хочешь признаться мне в чувствах, то знай, я не сторонник межвидовых связей.

– Да какого...

– Другой причины твоего упрямства я не вижу.

Ив ничего не ответила. Мерно гудел сканер – Корби не хотел его отключать, чтобы не оказаться в тишине. Тишина – это вода. Точнее, это когда ты под водой. На его родной Квар-Иле было много воды. Родина – это тюрьма и психушка. Только рядом с Ив, обыкновенной, привычной Ив, Корби впервые задумался о том, что не хочет умирать. Несмотря на смех в комнате для допросов. Несмотря на лихой ответ киллеру.

– Ты сдашь его? – тихо спросила землянка.

– Нет, – покачал головой Корби. – Не имеет смысла. Меня депортируют в любом случае. И... у вас, людей, всегда есть причины поступать глупо, верно? У него была причина для убийства. Я сам захотел помочь, когда узнал.

– Наверное, он благодарен.

– Он сказал «спасибо»... Стой, Ив... Как ты догадалась, что я связывался именно с убийцей?

– Я не догадывалась, – вздрогнула Ив и покачала головой. – Я спросила, а ты ответил. В сделках с преступниками нельзя оставлять следов, но... мы часто оставляем шифр. Какой-либо знак, по которому можно связаться... в экстренных ситуациях.

– «Мы»?

– Ну, ведь не просто так меня избили ящеры полгода назад.

Корби обхватил руками голову. Его верная, милая помощница...

– Я попробую все уладить, – ровно произнесла Ив. Или... совсем другой человек. Какой-то новый.

Ошарашенный этим открытием, харттикер на миг зажмурился. Не смог подобрать слова, не смог никак иначе выразить свое удивление.

– Интересная все-таки у вас мимика, – отстраненно заметила Ив.

Та, прошлая Ив, утверждала, что в подобные моменты Корби выглядит до ужаса забавно. И смеялась. Эта – отмечала факт.

– Ты же совсем ничего не знаешь, – пробормотал доктор.

Ив, склонив голову, посмотрела на него очень внимательно.

– Но кто я такой, чтобы отказываться.

– Верно.

– Ты только... береги себя.

– И вы берегите себя, доктор, – кивнула Ив.

Еще долго, уже после того как она ушла, Корби пытался понять, что так покоробило его в последних словах Ив.

Она обратилась к нему на «вы». Впервые. Очень серьезно произнесла слова... Как будто попрощалась.

***

Арварис Руд еще пять лет назад получил характеристику «неустойчивый» в личное дело. Но если больше половины работников службы безопасности Энтрума обзавелись подобным эпитетом за не вовремя проявленную агрессию – «излишнее рвение при ведении допросов», например, – то Руд отличился иначе. Когда наркоторговец из Заводи попался с поличным, командованием штаба было решено отправить его к своим – под Трибунал. Памятуя о том, что в харттикерской Заводи, в отличие от подконтрольной рапторам Глизе, в ходу коррупция, Руд наркоторговца попросту прибил.

Когда капитан вызвал его в кабинет, Руд ответил честно, как подобает раптору и офицеру – да, убил, да, были причины, да, готов ответить.

– Вы понимаете, офицер, что это грозит конфликтом с судом Заводи? – капитан его не осуждал. Не мог осуждать. Он тоже прекрасно понимал, что та харттикерская мразь уже через пару месяцев продолжит травить гражданских.

– Я готов ответить за свои действия, – только и повторил Руд.

Тогда дело закончилось недовольством представителей Заводи и пометкой в личном деле Арвариса.

У начальства – свои проблемы. С налаживанием межсистемных связей к всегда понятному уставу добавились тонкости, которые у рядового раптора попросту не укладывались в голове. Например, что влиятельный преступник может избежать наказания. Бред!.. Но вышестоящие называли это дипломатией и вынужденными уступками. Большинство работников предпочитало выполнять приказы... Руд тоже выполнял – само собой, – но допускал некоторое самовольство. Разумеется, не скрывал своей позиции. Разумеется, получал выговоры. Но высокая ценность Руда как боевой единицы, въедливость при ведении дел и традиционная непоколебимость пока перевешивали.

Сторонний наблюдатель назвал бы это конфликтом строгого воспитания и неминуемых изменений. Руд этого стороннего наблюдателя схватил бы за шкирку, грохнул о стену и потребовал здесь и сейчас объяснить, что он делает неправильно. Ведь виновные – наказаны, а что думают другие виды... Этим существам не хватало многого, по мнению Руда. Благородства, в первую очередь. Жалкие особи, недостойные называться «разумными», погрязшие в своих интригах, отравленные стяжательством и мелочными обидами...

Доктор Корби из все тех же харттикеров – отличный пример. И отличная иллюстрация идиотичности изменений. Единственная зацепка в деле об убийстве! Нелегальный мигрант, который, скорее всего, прибыл именно на «Жалящей медузе», везущей пробную партию оптики. Порядочный раптор либо выбил бы из харттикера признание, либо отослал бы на казнь, раз доктор не идет на сотрудничество. Но капитан ясно дал понять, что доктора следует отдать под все тот же Трибунал, где его ждала лишь принудительная госпитализация и тюрьма.

Так если и при смерти, и при сохранении жизни доктора Корби рапторам все равно не получить необходимую информацию, то... Разве не стоит тогда попробовать новые методы?

– У вас есть десять дней, – выслушав Руда, сказал капитан. – Через десять дней прибудут представители Трибунала.

Капитан Шаллис повернул голову и на несколько секунд застыл, раздумывая.

– И через пять дней прибудет посольство Земли. Со своими... специалистами, ведущими расследование. Это дополнительная трудность, но вы обязаны с ней справиться, если считаете себя вправе ставить под сомнение приказы.

Справедливо. Капитан не станет скрывать, что подозреваемый в сообщничестве, пусть и временно, и с вполне определенной целью, выпущен на свободу, но объясняться придется тому, кто проявил инициативу.

Руд не любил людей еще больше, чем харттикеров, но... Справедливо.

– Сделаю все что смогу, капитан. И больше.

– Именно поэтому вы до сих пор не уволены, – мрачно отозвался Шаллис. – И поэтому же до сих пор не повышены в звании. Но... Арварис Руд, – пауза выдавала крайнюю степень напряженности капитана. Он поднялся, уперев руки в стол. Ороговевшая чешуя уже касалась пальцев – признак долгих лет. И большую часть из них Шаллис провел на службе. И никогда еще не сталкивался с нераскрытыми преступлениями. – Знайте, что я одобряю подобные действия. Дипломатия... связывает. Это убийство – прямой вызов. Вызов, брошенный еще год назад, на Вектруме. И чтобы поддержать репутацию службы безопасности третьего мегаполиса, нам нужно на него ответить. Будет позорно уступить в расследовании людям. Будет позорно снова арестовывать доктора Корби и сдавать харттикерам. И тогда... я не смогу прикрывать ваc, вы должны это понимать.

Руд понимал. Всегда понимал. Но впервые слышал от капитана. «Кажется, это называется «шантаж», – с отвращением подумал он. – Проклятая «дипломатия» оставляет отпечатки даже на достойнейших».

Однако долго размышлять о возможном несоответствии поведения Шаллиса его должности Руд попросту не мог. Не в природе рапторов ставить под сомнение начальство. Поэтому Руд попросту вышел из кабинета – и принялся за дело.

Раздобыть связных в мегаполисе – не проблема. Но раздобыть честных связных, не имеющих проблем с законом, – это уже гораздо сложнее. Руд потратил на поиски почти год, попутно ужасаясь несметному количеству беженцев, нелегальных мигрантов и отщепенцев всех мастей. В тот год штаб третьего мегаполиса побил все рекорды по количеству арестов, а Руд невольно убедился – нести закон и порядок гораздо легче, когда ты без формы.