Текст книги "Бисер для трех поросят"

Автор книги: Татьяна Сахарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Что серьезного, я и сама догадалась. Но как мы-то тут оказались?

– Понимаешь, моя бригада строит здесь домик для гостей. Вон глянь, – он подошел к окну и указал куда-то рукой, – видишь, между деревьями стены?

– Я изо всех сил прищурилась и действительно разглядела между деревьями какое-то недостроенное сооружение.

– Ты только ничего не подумай, – продолжил Федя, – хозяин мне сам ключи от дома оставил. На время его отсутствия я тут вроде охранника.

– Понятно. Но, думаю, этот хозяин не предполагал, что ты будешь сюда кого ни попадя приводить. Вдруг ему добрые соседи настучат.

– Ну, во-первых, в этом поселке такие заборы, что даже при очень большом желании соседи ничего не увидят. А во-вторых, хозяин дома – вполне демократичен.

– А вот это неправда, – со знанием дела заявила я. – Хозяин – консерватор и прагматик. Он не женат, и у него нет детей. И гостей у него, наверное, совсем не бывает. Зачем только домик для них строит?

Федя нечаянно поперхнулся кофе.

– С чего это ты сделала такие выводы?

– Ну… я немножко по дому прогулялась.

– И чего ты такого нагуляла? С чего видно, что хозяин холостяк?

– Нигде не попадаются женские вещи. Правда, в прихожей имеются женские босоножки, но они принадлежат пожилой женщине, возможно, его маме или даже прислуге.

– А если сам хозяин старый? Тогда и жена у него тоже должна быть в возрасте, – прораб сделал попытку навести тень на плетень.

– Нет, он совсем не старый. Я бы сказала – среднего возраста. Род его занятий – нефть… газ… или, в крайнем случае, он – банкир.

– Ты чего, в его кабинете порылась? – напрягся Федя, подозрительно косясь в мою сторону.

– Боже меня упаси! Нигде я не рылась. Мужчина не старый, потому что на тренажерах в подвале установлен довольно приличный вес. Старику его не потянуть. А такие деньжищи, какие вложены в эти апартаменты, на торговле ширпотребом не заработаешь.

– А если он наркоторговец? Или прибрал к ногтю весь игорный бизнес в городе? Там, между прочим, тоже огромные капиталы вертятся.

– Тогда в гостиной непременно был бы установлен фонтан. Что-нибудь такое одиозное… вроде писающего мальчика.

– А гости?

– Что – гости?

– Ты сказала, что у хозяина не бывает гостей.

– Какие же вы мужики невнимательные! – хмыкнула я. – Вот тут на кухне всего два стула имеется. В гостиной только небольшой диванчик. А возле бара вообще одинокое кожаное кресло. Где, спрашивается, гостей посадить? Подозреваю, этот волк-одиночка даже в бильярд тихо сам с собой играет.

– Ты прям Шерлок Холмс в юбке, – помрачнел Федя. – Хотя не буду спорить, это же ты у нас специалистка по перспективным холостякам. Вот он вернется, и я попробую организовать вам «случайное» знакомство.

– И снова промашка, – развеселилась я. – Этот богатый Буратинка мне и даром не нужен.

– Это почему же?!

– Потому что он наверняка живет на работе. Если и женится, то будет потом желать супруге спокойной ночи по факсу, а детей делать по ксероксу. А мне лично записываться к мужу на прием через секретаршу не с руки. Да и фрукт этот наверняка использует ту же самую секретаршу для снижения своего гормонального фона. Чтобы, так сказать, надолго не отрываться от рабочего процесса.

На Фединой физиономии отчего-то явственно проступили малиновые пятна, но я списала их появление на раннее пробуждение.

– Зря ты так, – выдавил он. – Хозяин дома – некоторыми местами совсем не плохой мужик.

– Так я и не говорю, что плохой. Но он, в отличие от тебя, никогда бы не стал возиться с ресторанной администраторшей, у которой пропала подруга. У него бизнес, деловая репутация и все такое… Такие дела не его высокого полета. А хлопот ему и с капризной секретаршей предостаточно. Но могу точно сказать, что мужик этот очень добрый, даже чересчур добрый.

– С чего это?

– А с того! У него котяра непуганый. Если ты обернешься, то увидишь, как рыжий нахал хомячит ветчину с твоего бутерброда.

– Матвей! Ах ты, морда бесстыжая! – попробовал прораб вразумить обжору, но кот и ухом не повел, продолжая бесцеремонно уминать харч.

– Вот, говорю же, – резвилась я, – совершенно непуганый. И, заметь, свое мясо он уже получил. Значит, ворует не с голодухи, а от осознания полной безнаказанности.

Федя все же отогнал кота от стола, за что тот наградил его изумленным взглядом. Кажется, этот Матвей столуется на правах члена семьи. Тогда понятно, почему на кухне отсутствует кошачья миска.

– Послушай, – я вдруг вспомнила, что у меня со вчера полнейший провал памяти, – так мы ездили на опознание бандита или нет?

– А ты не помнишь? – прыснул прораб.

– Честно говоря, нет. Чего было-то? – смущенно осведомилась я.

– Было твое образцово-показательное выступление. Настоящий бенефис. Жаль, видеокамеры под рукой не оказалось.

– Сам виноват, предупреждала же, что плохо переношу спиртное. И жара ко всему была…

– Но полбутылки коньяка я в тебя силой не заливал. Могла бы бережнее относиться к продукту.

– Я нечаянно… и нечего тянуть резину, рассказывай давай!

– Да чего рассказывать-то? Мы приехали. Ты как этого покусанного субъекта увидела, так сразу бросилась на него с кулаками. Обещала за Женьку глотку перегрызть и действительно норовила вцепиться в него зубами.

– Ну и?

– Что – ну? Покусать его повторно мы тебе не позволили, ради твоей же пользы. Зато парню пообещали, что если он не назовет имя заказчика, то его запрут с тобой наедине на всю ночь.

– И как, помогло?

– Еще как! Он почти готов был сознаться в организации терактов в Нью-Йорке одиннадцатого сентября.

– Меня не интересует Нью-Йорк! – почти выкрикнула я. – Где моя Женька?!

– Про твою подругу ему точно ничего не известно. А заказчиком твоего похищения является средней руки делец со смешным прозвищем Карапуз. По паспорту он – Лютиков Виктор Герасимович. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Нет, впервые слышу эту фамилию. Его уже вычислили?

– Ищут пока. Но есть и другие новости, – поведал Федя. – Якобы уволившаяся из ресторана администратор Ангелина Рощина в село Малые Выхухольцы не возвращалась. Ее там уже больше года вообще не видели. С родителями она в контрах, а старшая сестра занята устройством собственной жизни. Так что местонахождение девушки пока не установлено. Еще интереснее дело обстоит со смертью ее напарницы. Юлия Почепцова на самом деле не умирала от сердечного приступа. Либо ее убили, либо она покончила с собой. Во всяком случае, у нее в крови обнаружена лошадиная доза сильнодействующего сердечного препарата. Даже здоровое сердце не вынесло бы такой нагрузки, а у девушки действительно имелся незначительный врожденный порок.

– Выходит, я была права, исчезновения сотрудников начались в ресторане еще до нашего прихода.

– Не перебивай! Это еще не все. Никто бы не стал проводить расследование по поводу смерти Почепцовой. Тщательная экспертиза крови – дорогое удовольствие и лишняя головная боль. Любой больничный коновал просто констатировал бы внезапную остановку сердца. Она же не депутат какой-нибудь и не крупный предприниматель, чтобы возиться с ее трупом. Кстати, родители Юли и сейчас уверены, что их дочь умерла естественным образом.

– Тогда кто ж настоял на экспертизе? – подивилась я.

– Вот это пока не ясно. Но кто-то однозначно приплачивал патологоанатому деньги. При этом, несмотря на результаты вскрытия, уголовное дело заведено не было. Опять-таки кто-то приложил к этому руку.

– Может, это сам Гросс?

– Не исключено, – согласился со мной Федя. – Этот вопрос сейчас пытаются прояснить. Больше интересных новостей нет.

– Но зато у меня есть еще кое-какие мелкие вопросы. Во-первых, почему я чувствую себя подозрительно хорошо? Если коньяк меня вчера полностью вырубил, то я должна сегодня разваливаться на кусочки.

– Скажи мне спасибо. Я на ночь залил в тебя стакан очень мощного абсорбента. Наковырял здесь в хозяйской аптечке.

– Нехорошо брать без спроса, – заметила я, – но все равно спасибо. Тогда следующий вопрос: где мои очки и одежда?

– Вот с этим дело хуже, – виновато признался он. – Когда ты вчера пыталась перегрызть горло своему несостоявшемуся похитителю, очки у тебя с носа слетели, и в общей суматохе их раздавили.

– В последнее время мои очки погибают с завидным постоянством. Что ж делать? Я же теперь как слепая курица.

– Да не волнуйся так, заедем по дороге в любую оптику. И еще в магазин одежды…

– Надеюсь, ты не будешь утверждать, что мою рабочую униформу в суматохе тоже раздавили?

– Нет, разумеется. Ты просто сама упала. Пока я машину в гараж загонял, ты ухитрилась грохнуться прямехонько на цветочную грядку. А местный садовник как раз ее вскопал и тщательно полил для посадки. Так что, увы, теперь без химчистки не обойдешься.

– Выходит, о судьбе моих шпилек для волос лучше не беспокоиться?

– Лучше не беспокоиться. Хотя, если хочешь, можешь сходить покопаться на грядке. Грабли дать?

– Ух, этими граблями сейчас кто-то у меня отхватит!

– Только, чур, не кусаться! Твоему похитителю в больнице целых четыре шва наложили на запястье.

– Сейчас зарыдаю от жалости, – проворчала я недовольно.

– А вот этого тоже не надо делать, – забеспокоился Федя, – ты и так меня вчера чуть в слезах не утопила.

– С какой радости?

– Не знаю. Но ты за что-то пыталась извиняться, несла какую-то ахинею про социологию и утверждала, что твой родной брат собственными руками похоронил твое личное счастье. Он что, и правда у тебя такой деспот?

– Нет, конечно… впрочем, сейчас это не важно, – я постаралась отогнать от себя дурные воспоминая, – мне бы не хотелось это обсуждать.

– Как скажешь, – махнул рукой Федя и занялся мытьем посуды.

– Так какие у нас на сегодня планы? – спросила я, когда он закончил наводить чистоту.

– Ты собиралась до начала работы ресторана свести кассу. Еще мы должны найти фотографию вашего заместителя для идентификации тела в морге. Но беда в том, что магазины с одеждой и очками откроются в городе не раньше десяти. Если хочешь, я мог бы просто завезти тебя домой переодеться.

– Запасных очков у меня нет, так что все равно придется ждать открытия магазинов. А если время у нас есть, можно я пока поплаваю в бассейне?

– Плавай себе на здоровье.

– Только ты, пожалуйста, туда не спускайся. Сам понимаешь, никакого купальника у меня с собой нет, – предупредила я и, довольная собой, отправилась принимать водные процедуры.

– Машка-а-а! Машка, ты там случайно не утонула?! Уже больше часа бултыхаешься!

– Я ж просила тебя сюда не заходить!

– Да не смотрю я на тебя. Больно надо! Вылезай! Там Карапуза, то есть Лютикова, нашли. Но он пока отпирается. Говорит, что тебя знать не знает и никому не поручал тебя похищать. Врет, конечно, но придется устроить вам очную ставку.

– Уже выхожу. Ты подожди меня наверху.

Если спросонья я и ощущала легкие намеки на похмелье, то бассейн исцелил меня окончательно. Тело получило огромный заряд бодрости, и мое настроение заметно улучшилось.

Изучив свою униформу, я пришла к выводу, что пиджак восстановлению не подлежит, а грязь на юбке удалось кое-как оттереть мокрой тряпкой. По крайней мере, в такой юбке можно мелкими перебежками добраться от машины до дверей магазина одежды.

Правда, в городе мы все равно оказались слишком рано. Большая часть магазинов, которые обещали работать в воскресенье, намеревались открыться не раньше одиннадцати. И, если с одеждой еще можно было хоть что-то придумать, то координаты дежурной оптики пришлось искать по телефону городской справки. И, естественно, эта самая дежурная оптика оказалась у черта на куличках. Но делать было нечего, и вскоре мы уже добрались по указанному адресу.

– Мне нужна оправа и стекла. Минус четыре и минус четыре семьдесят пять, – обратилась я к продавщице.

– Выбирайте оправу, а заказ я вам сейчас оформлю. Завтра после обеда заберете, – ответила мне женщина.

– Как завтра? Мне срочно нужно! Я ж не вижу ничего.

– Сегодня воскресенье, мастер не работает.

– Но в горсправке нам сказали, что вы дежурая оптика, – праведно возмутилась я.

– Ну, дежурная. И что с этого? Не могут же поди без выходных работать?

– Но мне-то что делать?

– Возьмите готовые очки. Вот, например, в обе линзы поставлены по минус четыре с половиной. Вы и не заметите, что четверть диоптрии на один глаз не хватает. – При этом она протянута мне узкую оправу из яркого малинового пластика. Я машинально нацепила ее на нос и повернулась к Феде.

– Как тебе?

– Отпад. Не хватает только клоунского парика и накладного носа.

– Зато дешево! – ничуть не смутилась продавщица, бросив скептический взгляд на мою не первой свежести блузу и юбку в грязных разводах.

– А подороже у вас что-нибудь есть?

– Мы государственная оптика, а не частная лавочка. Нужно подороже, ступайте в дорогие салоны.

– Господи, – промямлила я, – они еще и трут за ушами.

– Тогда берите контактные линзы. Они уж точно нигде не натрут. У нас как раз отличный выбор. И производители хорошие.

– Но я не ношу контактные линзы!

– Вам не угодить. Сами не знаете, чего хотите, – продавщица нетерпеливо забарабанила пальцами по прилавку.

– Мне кажется, для подбора линз нужно какое-то специальное обследование, – осторожно уточнила я.

– Нужно. И я его могу провести, – оживилась тетка, – за дополнительную плату, разумеется. Тут у нас и аппаратура вся имеется, вы не сомневайтесь.

– А сколько это займет времени? – забеспокоился Федя.

– Всего несколько минут.

– Это не больно?

– Да что вы! Вот сюда, девушка, ставьте подбородок и просто смотрите на огонек.

Ощущение было немного непривычным, но должна признать – контактные линзы не доставляли глазам никакого дискомфорта. Просто наличие резкости при отсутствии на носу очков казалось мне несколько странным. И еще я переживала, как буду вытаскивать линзы вечером. Тетка-продавщица надела их довольно ловко, но это дело привычки, а такую привычку мне еще предстоит наработать.

– Смотри, вон какой-то магазинчик с одеждой. – Федя указал рукой на соседнее с оптикой здание. – Кажется, там открыто.

– Открыто. Но у меня с собой больше нет денег. Обследование, линзы и жидкость для ухода за ними сожрали все мою наличность.

– Было бы печали! Идем скорей.

Он увлек меня за собой в направлении магазина. Войдя внутрь, я с порога осведомилась:

– У вас деловые костюмы есть? Мне нужен темно-синий с юбкой по колено.

– Да что вы… сейчас же лето, – испуганно прочирикала молоденькая девчушка, имевшая на бейджике гордую надпись «Старший консультант». – Могу предложить темно-синий сарафан или вот, смотрите, чудный синий комбинезончик.

Скрипнув зубами, я оглядела предложенную вещицу. Коротюсенькие шортики заканчивались внизу веселенькой голубой оборочкой. Такие же оборочки имелись и вокруг горловины.

– Боюсь, я уже вышла из подросткового возраста. Идем отсюда. – Я потянула Федю за рукав, но тот не сдвинулся с места.

– Ты что, наряжаться сюда пришла? Знаешь, сколько времени мы уже на линзы потеряли? Девушка, – обратился он к продавщице, – дайте нам вон то желтенькое платьице с красными вставками.

– Я же буду в нем похожа на светофор! – предприняла я вялую попытку сопротивления. – И короткое оно очень.

– Как раз по сезону, – грымнул на меня прораб.

– Моя сумка к нему не подойдет! И туфли тоже…

– Купим новые в соседнем отделе!

Невзирая на мои протесты, он запихнул меня в примерочную кабинку. Туда же принесли на выбор несколько пар босоножек и подходящую по расцветке сумку.

Облачившись в новый прикид, я в смятении рассмотрела свое отражение в зеркале. Мой внешний вид теперь представлял нечто среднее между девочкой-тинейджером и проституткой на съеме. Именно это я и попробовала втолковать Феде, но он молча выволок меня из магазина и потащил к машине. Возле «Жигулей», правда, притормозил и, придирчиво осмотрев мою одежду со всех сторон, с довольным видом выдал заключение:

– Что именно тебя не устраивает? Ты наконец стала похожа на женщину, а не на селедку в корсете!

– Значит, я – селедка?! Да?!! А ты… ты… ты – мужлан неотесанный. Вот ты кто! Привязался как банный лист на мою голову!

– Кто привязался?! Это я привязался?! – взвился прораб. – Ты башкой своей глупой случайно не стукнулась, когда вчера на грядку падала?

– Да пошел ты… Всю дорогу надо мной насмехаешься. Теперь еще и в пугало огородное превратил!

– Правильно, девушка, гоните его в три шеи! – Недалеко от нас представительный мужчина лет тридцати терся возле своего новенького «Фольксвагена» и, видимо, стал невольным свидетелем нашей перебранки. Помахивая связкой ключей, он нахально продолжил: – Пусть катится, голопузый, на своей развалюхе. Давай, красавица, домчу с ветерком на приличной машине. Куда нужно ехать?

– На кудыкину гору! – гневно прорычала я, загружаясь в «жигуленок».

– У-у-у, какая она у тебя норовистая, – шутливо прокомментировал мою реплику хозяин «Фольксвагена», обращаясь на этот раз уже к Феде.

– Ага. А если сильно ее достать, то она еще и кусается! – Мужчины обменялись понимающими взглядами, и прораб занял свое место за рулем.

Немного отъехав, он заметил преисполненным ехидства тоном:

– Мои усилия не пропали даром. Смена имиджа явно пошла тебе на пользу. Породистый жеребец на приличной тачке уже обратил на тебя внимание. Глядишь, я и сосватаю тебе богатого мужа.

Вместо ответа ему достался увесистый подзатыльник. От неожиданности Федя нечаянно крутанул влево, и мы едва не вписались в маршрутный автобус.

– Ну, знаешь… – он остановился и прерывисто засопел.

– Знаю… все я знаю, – к горлу предательски подкатился комок. – Я – законченная неудачница и благодарный объект для насмешек. Полностью состоявшийся синий чулок. У меня паскудный характер и чудовищный букет разных комплексов. А еще… еще мне нельзя плакать, потому что я выплачу из глаз контактные линзы.

Федя прекратил сопение, а потом вдруг резко притянул меня к себе и жадно прильнул губами к моему лицу. Я было трепыхнулась, но тут же растаяла в его объятиях, как шоколадный пломбир в испорченном морозильнике.

* * *

Очная ставка с Карапузом ожидала меня на территории некогда краснозвездного вагоноремонтного завода. От былого процветания на предприятии осталась лишь побитая временем агитационная доска, облезлые буквы которой сообщали непосвященным о вероятных успехах советских тружеников в социалистическом строительстве. Сейчас завод был заброшен и разворован. Отдельные чудом уцелевшие цеха за бесценок арендовались под склады какими-то частными лавочками.

Мы проследовали по территории предприятия и достигли двухэтажного полуразрушенного строения. Видимо, раньше в нем размещались административные службы. Федя провел меня длинными, захламленными строительным мусором коридорами. Затем мы спустились в подвал, и там нас встретили несколько человек с совершенно бесстрастными и не запоминающимися физиономиями. Спиной к двери, отсвечивая внушительной плешью, скукожился на стуле невысокий округлый субъект. Надо думать, свое забавное прозвище Карапуз получил именно за свои габариты. Несмотря на то что в помещении было довольно прохладно, по его лысине тонкими ручейками струился пот.

– Как идут дела? – Федя обратился к самому старшему из мужчин, который, видимо, был тут за главного.

– Молчит пока. Утверждает, что ничего не знает.

– Как же, не знает он! – обозлилась я, без особого труда опознав и фигуру, и плешивый затылок. – Этот тип к нам в ресторан чуть не каждый день шастал, еще своим саквояжем меня по коленке навернул, сволочь!

Двое парней живо развернули толстяка анфасом.

– Да! – пронзительно взвизгнул тот. – Я часто посещаю рестораны! Это же не преступление?! – Рожа у него раскраснелась, а руки затряслись мелкой дрожью, как у заправского алкоголика.

– Нет, конечно, – зловеще проговорила я, – только сюда ко входу уже бетономешалку подогнали.

– Зачем это? – испуганно проблеял дядька.

– Так, заливать тебя будем. Дешево и сердито. Или ты немедленно отвечаешь, где Женька, или…

– Да клянусь, не знаю я никакой Женьки!

– А меня зачем заказал?!

– Я?! Я вас вообще впервые вижу!

– И не ты вчера велел своим людям меня похитить?!

– Вас?! Я же битый час объясняю, тут вышла какая-то ошибка, – он нервно облизнул губы, – да, мне нужно было поговорить с очкастой мымрой из ресторана. И я попросил своих знакомых пригласить ее…

До конца я не дослушала, попробовав вцепиться в жалкие остатки шевелюры на его голове. Федя меня придержал, и мое неистовство выплеснулось наружу исключительно словесным потоком:

– Ты слышал?! Этот гад меня мымрой очкастой обозвал! Пусти! Он мне сейчас за все ответит! Да я из него…

– Тебе лучше подышать свежим воздухом, – пресек дальнейшие излияния Федя и молча передал меня подручным. Те бесцеремонно потащили меня на свежий воздух. Отчаянные протесты никакого эффекта не возымели, поэтому последующие полчаса я провела во дворе, проклиная убогие заводские пейзажи.

Уже в машине Федя, предварительно отчитав меня за самоуправство с бетономешалкой и попытку рукоприкладства, поведал мне результаты дознания.

* * *

Господин Лютиков встретил зарю перестройки в горкоме партии. Но коммунистическим чином он не вышел и к дележке партийной кассы допущен не был. Оставшись на бобах, попытался адаптироваться в новых экономических условиях. Изготовлял фальшивую водку, менял валюту, промышлял мелким мошенничеством в сфере недвижимости. В конце концов сколотил небольшой капиталец и лет восемь назад открыл вполне легальный бизнес. Авторемонтная мастерская приносила доход небольшой, зато стабильный. И все бы ничего, если б не грабительские налоги. А так хотелось расширяться, закупать новое оборудование, привлекать высококвалифицированных работников… Но выход все же нашелся. Время от времени Лютиков стал обналичивать доходы своей фирмы.

Схема обналички предельно проста, и в нашей стране вряд ли найдется предприниматель, который хотя бы единожды ею не воспользовался. С никому не известным ООО заключается фиктивный договор на проведение маркетинговых исследований, или на мелкий ремонт, или на комплексную уборку офиса… В принципе подходят любые работы, факт проведения которых проверить практически невозможно. По этому договору на ООО безналом перечисляется некоторая сумма денег. Эту же сумму за минусом процентов за услуги обналичивания бизнесмен получает на руки неучтенным налом. Разумеется, при этом никто никакие работы не проводит. Зато по документам все в ажуре: и договор, и акт выполненных работ, и все сопутствующие бумаги. Расходы при этом ложатся на себестоимость, налогооблагаемая прибыль уходит в ноль, а предприниматель может расходовать освобожденную наличку по собственному усмотрению.

А что же ООО? – возникнет резонный вопрос у человека непосвященного. У него ведь тоже возникнут налоговые обязательства перед государством. Но не тут-то было. Эта лавочка либо по документам пребывает в глубоких долгах, либо скорехонько переправляет накопленный безнал под фиктивную закупку оборудования в какую-нибудь банановую республику. Налоговая, конечно, рано или поздно захочет узнать, почему же дорогостоящее импортное оборудование так и не поступило в страну, но к ответу можно призвать лишь двух парализованных старух, на чьи фамилии зарегистрировано вышеупомянутое ООО. А следом за прикованными к инвалидным коляскам бабушками придется привлечь к суду семью потомственных шизофреников. За ними чередой идут горькие алкоголики, успевшие пропить не только имущество, но весь свой человеческий облик. И так далее, и тому подобное.

Ясное дело, описанная схема обналички приведена весьма упрощенно. Сегодня в нее вовлечены банки, страховые компании и другие серьезные финансово-кредитные институты. Не обходится тут и без государственных чиновников самого разного уровня.

Но, возвращаясь к Лютикову-Карапузу, следует сказать, что для него уход от налогов стал постоянным инвестиционным ресурсом. Его бизнес медленно, но уверенно разрастался. Огорчало одно: изымать со счета средства удавалось от случая к случаю, пользуясь услугами малознакомых фирмачей. А тут не обойтись без издержек. Несколько раз Лютикова кинули. То есть безнал он перевел, а наличность так и не получил. Мошенники растворялись в пространстве, как сахар в горячем чае. Потерянные суммы, правда, оказались не очень велики, однако трудом заработанных денег все равно было безумно жаль.

И тут Лютиков получил настоящий подарок судьбы. Лет пять назад он случайно познакомился с Павлом Давыдовичем Гроссом. В те времена тот работал в некоем благотворительном фонде и сам предложил бизнесмену свои услуги по облапошиванию государства. Обжегшись на молоке, владелец успешной авторемонтной станции не спешил рисковать большими суммами. Поначалу он переводил на счета фирм, предлагаемых Гроссом, чисто символические деньги. Убедившись в относительной стабильности канала, стал постепенно увеличивать платежи. В свою очередь, Гросс снизил ему проценты за обналичку. Проблем не возникло ни разу.

Возможно, так бы продолжалось и дальше, но однажды старый приятель Лютикова попросил подсказать ему надежного посредника для изъятия денег со счета. Причем этот приятель сам назвал проценты, которые был готов заплатить за такую услугу. Лютиков прикинул, помощь Гросса обходится ему ровно вдвое дешевле. Почему бы самому не заработать лишнюю копейку? Он лично продиктовал приятелю координаты расчетного счета, на который следовало перевести деньги, потом сам привез от Гросса наличность и всю необходимую документацию. В результате двести долларов разницы осели в его родимом кармане. И это всего-то за час пустяковой работы!

Приятель остался доволен и снова перезвонил ему через месяц. Через полгода Лютиков имел уже пятерых постоянных клиентов. А через год на его авторемонтной станции появился наемный управляющий, а он сам всецело отдался более доходному промыслу. Сотрудничество с Гроссом имело массу достоинств. Проверенная временем надежность канала сводила на нет возможные риски. Физических усилий такое посредничество тоже почти не требовало, зато доходы… Лютиков иногда ухитрялся снимать до тысячи долларов за день. Разумеется, при этом суммы, проходившие через его руки, имели по шесть нулей в твердоконвертируемой валюте.

Как Гросс организовывал свой бизнес, Лютиков никогда не интересовался. Он просто каждые две-три недели получал от него новые названия фиктивных фирм с новыми номерами расчетных счетов. Банки, где открывались эти счета, тоже периодически менялись, но не так часто, как фирмы. Через несколько дней после отправки безнала Лютиков приезжал за наличностью и документами, а потом развозил все это по клиентам. Три года назад Гросс сменил постоянное место работы и осел в ресторане. Среди обычных посетителей заведения его личным клиентам легко было затеряться, не привлекая к себе особого внимания. Примерно тогда же, три года назад, Гросс завел себе помощника, официально оформив его на должность заместителя. Было ясно, что тому досталась вся грязная работа. Сам же финансовый махинатор практически все время проводил в своем кабинете, общаясь с клиентами, ведя переговоры и Интернет-переписку.

За наличностью по банкам в последнее время разъезжал только замдиректора. Причем совершенно без всякой охраны. Большие деньги и толпа народа вообще несовместимы, обязательно кто-нибудь из горе-охранников проболтается жене, та, в свою очередь, соседке. И дальше пошло-поехало. Беспроводный телеграф мигом разнесет сплетню по всем закоулкам. Поэтому Глеб всегда ездил за деньгами один. Это только в глупых фильмах миллион долларов занимает огромный чемодан. На самом деле в сотенных купюрах лимон зелени легко умещается в заурядной спортивной сумке. Так что проблем с доставкой никогда не возникало.

Гром грянул на этой неделе. В среду помощник Гросса, как обычно, уехал в банк за деньгами, однако так и не вернулся назад. Его ждали почти до ночи, искали по мобильному, но все безрезультатно. Он как в воду канул. Сам Гросс лишь руками разводил. «В нашем деле всякое может случиться, давайте не пороть горячку», – пытался успокоить он своих, бьющихся в панике, клиентов. Потом все разошлись, а директор обещал оперативно прояснить ситуацию и в любом случае со всеми рассчитаться. Но, как известно, с тех пор Гросса никто не видел. И денег, разумеется, тоже.

У Лютикова зависла сумма, эквивалентная ста шестидесяти тысячам долларов. Сколько потеряли другие, ему неизвестно, но, по самым скромным подсчетам, в совокупности миллион наверняка наберется. Ведь другие постоянные клиенты конторы тоже старались не лично для себя. За каждым из посредников стоят десятки мелких заказчиков. И естественно, заказчики эти не сидят сложа руки. Они активно домогаются своих денег, не гнушаясь ни бурными скандалами, ни прямыми угрозами. За последние дни жизнь Лютикова превратилась в настоящий ад, и он даже подумывает о продаже собственной станции техобслуживания, чтобы вывести из-под удара свою семью.

* * *

– Теперь понятно, что за делишки проворачивало начальство за нашими спинами, – задумчиво пробормотала я. – Но только при чем тут мы с Женькой?

– Ни при чем. Карапуз твою Женьку не похищал, – ответил он. – И тебя, кстати, тоже. Просто с него требуют деньги, а у него информации ровно ноль. В отличие от того типа с «Ролексом», он даже адреса Гросса не знает. Вот ему и стукнуло в голову пригласить тебя для приватного разговора. Попросил двух парней… А те, по глупости, попробовали силой затащить тебя в автомобиль. Кто ж мог предположить, что ты проявишь чудеса самообороны?! Такая вот, собственно, история…

– Он точно псих ненормальный. Что могла рассказать ему простая администраторша?

– Не скажи. Все бабы – прирожденные сплетницы. Он был уверен, что тебе известны не только адреса Гросса и его зама, но и координаты их любовниц. Столкнувшись с проблемой, те вполне могли попробовать отсидеться у своих пассий. А Карапуз рассчитывал, что ты подскажешь ему адресочки.

– Федь, а вдруг он и с Женькой пытался побеседовать? И его ребятки нечаянно перестарались…

– Даже не думай! – заверил меня прораб. – Оба парня работают у Лютикова простыми автослесарями. У них семьи, дети. И сама подумай, разве разобралась бы ты в два приема с двумя отпетыми отморозками?

– Нет, наверное.

– То-то и оно! Так что к исчезновению Женьки толстяк на девяносто девять процентов не причастен. А в силу оставшегося сомнительного процента, за ним пока мои люди присмотрят.

– Выходит, мы снова никуда не продвинулись. Столько суеты, и все без толку. Нет ни Женьки, ни Гросса, ни пропавших денег. А наш бедный заместитель лежит в морге разбухшей бесформенной массой. Нужно срочно отыскать его родственников и хоть какую-то фотографию.

– Вот этим мы с тобой и займемся. А во всем остальном пускай разбираются профессионалы.