Текст книги "Хрусталь и стекло (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ренсинк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9

Тихо беседовала Кэтрин с Викторией в одном из кабинетов. Подошедшему с другом к двери Алексу не было слышно, о чём шла речь. Дверь была приоткрыта. Было видно обеих: как они стояли у окна, как шептались, как Кэтрин смотрела на перстень на своей руке.

Вдруг сняв это кольцо, Кэтрин протянула его подруге и более слышно сказала:

– Весна наступает, а жизнь моя будет снегом запорошена вечно.

– Не преувеличивай вновь, умоляю, – с жалостью попросила Виктория, приняв перстень, который недолго рассматривала и вернула ей. – Красивая гравировка ваших имён. Вы должны быть вместе. Вот, смотри,... сегодня даже на удивление, – повернувшись к окну, открыла она его. – Ветер стал тёплым. Глядишь, и выпавший снег быстро растает. Весна борется с зимою, но тепло победит. Вы победите вновь!

– Я должна вернуть, – смотрела Кэтрин на перстень и резко замолчала, поскольку дверь, которая от ворвавшегося в кабинет свежего, но тёплого ветра хотела закрыться, резко была остановлена вставшим на пороге Алексом.

Обе подруги застыли на месте, глядя на него и показавшегося следом Криса. Алекс смотрел пронзительно... Лишь на Кэтрин... Он подошёл и протянул руку к её, в которой она держала кольцо. Тот самый перстень, который он когда-то дарил ей в знак любви нерушимой, верной,... настоящей...

Кэтрин смотрела в глаза, а рука покорно, словно под каким заклинанием, протянула кольцо. Взгляды дрожали у обоих, но полного понимания, видно, не было. Что-то кубарем валилось и в мысли, и в души. Что-то закрывало разум. Что-то заставляло видеть всё так, как теперь вдруг виделось. Так не хотели ни он, ни она, но жестокие сети обвивали, и оба с трудом принимали тот факт, что неизбежное зло руководит их судьбами.

Алекс был полон множеством чувств: любовью, отчаянием, болью потери, обидой... Всё заставляло действовать не так, как хотел, и,... резко забрав перстень, он выбрасывает его с размаху в открытое окно.

С ужасом наблюдая, как кольцо исчезло где-то в холоде, упало куда-то в снег во дворцовом парке, там, внизу, Кэтрин застыла. Застыл и Алекс. Он смотрел вперёд, на серые облака за окном, которые медленно, но уходили, подгоняемые усиливающимся тёплым ветром. Будто тот снег, что недавно падал, и мороз, что ощущался, находились здесь не ко времени. Всё менялось круто и в жизни, и в природе.

Алекс смотрел вдаль. Он скрывал за гордым видом все чувства. Молчал. Не двигался. Взгляд был холодным и непробиваемым... Алекс не заметил, как Кэтрин убежала, закрыв рот и пытаясь сдержать вырывающееся рыдание. Не заметил, как следом за нею убежала Виктория, ушёл Крис... Он стоял один посреди кабинета, где гулял лишь ветер, а тот безуспешно пытался то ли согреть, то ли вернуть чувства чего-то нежного и тёплого.

Не сразу вернулся Алекс из своего забвения. Что-то заставило тело содрогнуться и обратить внимание на движение в парке за окном. Из доносившихся с улицы голосов, было ясно, что Кэтрин, Виктория, Крис и ещё пара друзей и слуг – активно пытались найти перстень, который Алекс туда бросил...

– Нашли, – вздохнул он свободнее, когда это произошло, а все, кто был в парке, медленно вернулись во дворец.

Снова настала тишина. Даже ветер стал будто тише. Только уходить Алексу отсюда не хотелось; но и куда идти, зачем – он продолжал стоять и ощущать пустоту...

– Это какая-то игра? – раздался спокойный голос вставшего рядом господина.

Мельком взглянув в ответ, Алекс лишь усмехнулся. Он узнал его. Это был Уильям Блэкстон: барристер (адвокат), ведущий дела здесь, при королевском дворе. Сам он был в свои пятьдесят лет человеком внимательным, знал, где стоит быть строгим, а где проявить доброту. К нему часто обращались за советом. Он знал не только судебное дело, не только правила и законы, но научился видеть и людей...

– Я выбросил перстень в окно, – вдруг ответил Алекс, глядя в парк. – Они его искали.

– Нашли, видать, – внимательно смотрел на него собеседник.

– А что Вы здесь делаете, Уильям?! – взглянул с удивлением вернувшийся в реальность Алекс.

В его взгляде горело недовольство, но оно исчезло сразу с последовавшим ответом Блэкстона:

– Это мой кабинет.

– О, – оглянулся Алекс. – Простите... Действительно, Ваш...

– Я слышал, у Вас с супругой опять недоразумение, не хотите присесть? – пригласил Блэкстон.

Он прошёл вокруг стола и сел за него, указав на свободный стул. Алекс недолго постоял с чувством неловкости, но всё же принял приглашение.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Блэкстон.

– Здесь уже ничего не поможет, – усмехнулся Алекс. – И мне неудобно. У Вас и так дел полно.

– Раз предлагаю помощь, время имеется, – слегка улыбнулся кажущийся более строгим собеседник. – Не сегодня, завтра, Ваша супруга может придти ко мне с просьбой оформить развод и бумаги насчёт детей. Я бы не хотел подобного.

– Да, понимаю, – перебил его речь Алекс. – Но она вряд ли поверит мне теперь...

Глава 10

И Блэкстон, и Алекс помнили, как уже случалось, что Кэтрин просила оформить документы, желая тем самым расстаться с Алексом, но согласилась принять его участие в воспитании (на тот момент) их сына. Тогда была та же самая причина – ревность, интриги поклонниц Алекса... Уставшая от подобных поклонниц Кэтрин в тот раз была решительной и казалось, ничто уже не сможет вернуть былое счастье или заставить её всё же остаться с любимым.

Алекс помнил это, помнил, как события в Венеции*, где был не так давно, чуть снова не разлучили их. Разлука злым роком преследует их, как видел, до сих пор. Он сам уже устал от подобного, но Блэкстон, не раз сталкивающийся с их историей, не терял пока надежды...

– Разрешите, герцог, не согласиться, – продолжил говорить Блэкстон. – После пережитого... Неужели Вы позволите случиться расставанию из-за нового недоразумения?

– Вы уверены, что недоразумение? Я вот сам не уверен, – снова усмехнулся Алекс, начиная больше нервничать. – Я даже имени той красавицы не помню. Слов не найти, как её назвать.

– Кого?

– У стекольщика Пьера дочь есть. Я вчера ночью вернулся туда. Потерял там подарок для Кэтрин. Он нашёлся, но, – вспоминал Алекс с нежеланием. – Эти цветы там... Эта девица взяла одну из тех роз, а их запах до боли знакомый. Точно так пахли розы у нас дома тем утром. Они тоже были белыми... Кэтрин стало от них плохо. И хорошо, что я вовремя пришёл и мы уехали в город, к стекольщику.

– Что сделала дочь стекольщика дальше?

– Она пыталась соблазнить. Её взгляд, поведение... Она вела розой по моему лицу нежно, ожидая тёплого ответа, но что было потом... Как выброшено из памяти, – мотал головой Алекс, глядя в стол.

Он напряг скулы, выдержал паузу, пытаясь найти в себе силы признать поражение, и добавил:

– Я проснулся в её постели. Очень надеюсь, что не предал Кэт, нас,... нашу любовь...

– Вы были одеты?

– Нет, в том-то и дело, – выдохнул Алекс. – Я ни словом не обмолвился. Сразу оделся и хотел уйти. Покинул спальню, а в лавке уже была Кэтрин. Слов и не нужно было. Она уехала.

– Понятно. Она приехала сюда, – кивал Блэкстон. – Но простите, – вдруг сдвинул он брови в размышлении. – А почему цветы в замке и у дочери стекольщика имели один аромат и цвет?

– Это отвратительный,... сладкий до ужаса запах, – поправил Алекс. – Не знаю, почему.

– Они может были куплены в том же месте?

– Куплены?! Наши розы в замке только из нашей оранжереи и не продаются, но у них иной аромат. Я был уверен, что наши розы кто-то опрыскал каким зельем, – смотрел поражённый Алекс и стал что-то понимать. – Но как эти розы,... наши розы,... вдруг оказались у стекольщика?

– Думаю, дальше выяснять всё будет легче, – слегка улыбнулся, ощущая приближение победы над данной интригой, Блэкстон.

– Вы не хуже наших придворных сыщиков, – опять усмехнулся Алекс, но видно было, что теперь с восхищением.

– Просто многое можно выяснить через беседу. Почему бы Вам не обратиться за помощью к ним, к сыщикам? Вполне вероятно, здесь кроется ещё что-то. Генрих, увы, в отъезде с матушкой-королевой, а вот его брат Густав не откажет.

– Да, Вы правы, – вздохнул Алекс. – Но я так не хочу видеть эту девицу... Допрашивать, выяснять.

– Поручите это Густаву. Ваше присутствие в подобных делах не обязательно.

– Крис уже сказал, что пошлёт за стекольщиком и его дочерью, – поднялся Алекс. – Разрешите поблагодарить. Я немедленно постараюсь всё выяснить.

– Удачи Вам, – поднялся следом его собеседник.

Он верил в то, что Алексу удастся всё же сберечь своё счастье и доказать невиновность перед любимой. Алекс верил теперь в то же самое. Теперь, после данной беседы, он был вдохновлён действовать, а любимую не отпускать...

– Хрусталь и стекло, – прошептал себе под нос Блэкстон, когда Алекс ушёл из кабинета и дверь закрылась.

Он открыл ящик стола, достал оттуда конверт и раскрыл перед глазами письмо. Он потряс его в руках, снова прочитал и взглянул на закрытую дверь. Лишь раздавшийся в дверь стук заставил убрать всё обратно в ящик.

Вошедшая с Кэтрин молодая королева остановилась посреди кабинета. Блэкстон не замедлил поцеловать в знак приветствия её руку, потом руку Кэтрин и выпрямился.

– Я просила Вас, Уильям, – взволнованно говорила королева. – Помогите же им. Мы, как с Вами договаривались, подслушивали случившуюся с Алексом беседу, – кивнула она на другую дверь, за которой находился ещё кабинет.

– И все пытаются меня переубедить, – с гордой ухмылкой добавила сама Кэтрин, кутаясь в тепло шубки. – Я должна вернуться в замок за сыном.

– Я помог, как смог, – развёл руками Блэкстон и незаметно для опустившей взгляд Кэтрин осторожно кивнул королеве.

Та всё поняла и оставила их наедине. Она не успела закрыть за собой дверь, как заметила скрывшегося в соседнем кабинете Алекса.

– Как раньше, – хихикнула она, став более довольной, и облегчённо вздохнула.

Сложив руки в мольбе, она подняла взгляд к потолку и прошептала:

– Пусть следят друг за другом, пусть не расстанутся никогда...

Алекс, действительно, прошёл туда, чтобы проследить за Кэтрин и подслушать её беседу с Блэкстоном. Он встал к двери между кабинетами и прислушался...

– Мне претит бороться за мужчину, – донёсся голос строгой Кэтрин. – И соперниц ни видеть не хочу, ни говорить с ними! Легче отказать себе в счастье, чем мучиться вот так всю жизнь. Они же не сдадутся! Они так и будут добиваться своего! Таков век, таковы нравы и воспитание высшего света здесь и сейчас. Я воспитана иначе! Вы знаете, что я появилась во дворце совершенно против своего желания

.

– Да, – подтвердил Блэкстон. – Вас заставили стать фрейлиной и жить иначе, чем привыкли. Только перемена в жизни может привести как раз к счастью. Людям свойственно бояться перемен и бояться верить в свои силы... В Вашем случае...

* – роман «Венецианские страсти», Татьяна Ренсинк

Глава 11

– Вы говорите со мной, как отец, – удивилась Кэтрин и тут же поправила. – Вернее,... так бы наверное говорил со мной отец.

Кэтрин отвернулась лицом к окну и замолчала. Её грусть и растерянность в чувствах Блэкстон опять заметил. Он стоял на месте, с жалостью наблюдая за нею и лишь вздохнул.

– Вы с ним наверное одного возраста... Я его плохо помню, но помню, что он безумно любил меня и мою матушку. Брата моего тоже любил, но брат был тогда ещё совсем малыш. Я не помню его на руках отца. Отец рано погиб.

Кэтрин замолчала. Стало очень тихо. Слышно было лишь щебетание птиц за окном и шорох лёгкого ветра среди голых веток деревьев заснеженного парка...

– Я знаю, – не выдержав затянувшуюся паузу, сказал Блэкстон.

– Вы знали моих родителей? – оглянулась Кэтрин с вопросом.

– Увы, – улыбнулся он с сожалением. – Я в то время служил в Англии, учился делу у моего дяди. Но я слышал их историю. Говорят, Вы с братом похожи на родителей.

– Да, – с грустью улыбнулась Кэтрин. – В архивном зале хранятся их портреты. Есть схожесть. Даже, говорят, у меня характер матушкин. Но я не могу ничего изменить.

– Вы воспитывались не среди дам высшего света, – улыбнулся с поддержкой Блэкстон. – Ваша няня заботилась о Вас. Вы знаете, что значит по-настоящему любить и быть верной этим чувствам.

– Почему же в высшем свете принята иная любовь? – не понимала Кэтрин. – Почему все эти интриги, зачем?

– Как знать, – вздохнул снова Блэкстон и пояснил. – Видите ли, так принято. Если нет фаворитов или фавориток, в свете смотрят иначе, не как на своего. И потом, зависти много к тем, у кого судьба более благосклонная... Не подумайте, что таких, как Вы, нет. С такими же чувствами и желаниями... Оглянитесь. Достаточно пар, женившихся по любви, хранящих друг другу верность. И у них интриги, и им завидуют и пытаются разрушить счастье. Я нагляделся уже за свой век, поверьте.

– Верю, – усмехнулась Кэтрин. – Но я-то устала.

Она снова повернулась к окну и замолчала. Снова была полна сомнениями и болью в душе. Блэкстон выдержал паузу. Он жалел и её, и Алекса. Понимал их состояние...

– Быть верным должно приносить удовольствие. Тогда это настоящая любовь, – сказал он. – Повторюсь, ведь раньше я Вам это как-то говорил... Спрашивал... Вы сможете жить без него? Сможете видеть его в стороне, не прикоснуться, не ощущать его объятий, поцелуев...?

– Нет, – прослезилась она, но изо всех сил уговаривала себя внутри не разрыдаться.

Резко повернувшись, она вобрала с воздухом решительности и сказала:

– Приготовьте бумаги! Мы позже всё обсудим.

С этими словами она покинула кабинет. Алекс из соседнего кабинета тут же продолжил украдкой следить за нею. Он шёл по пятам, скрываясь за углами или колоннами, а оставшийся в кабинете Блэкстон сел за стол.

Он устремил взгляд на окно, откуда так и продолжал чувствоваться будто уже весенний тёплый ветер. Вдохнув свежий, приносящий наслаждение воздух, Блэкстон услышал, как кто-то появился на пороге...

– Вы читали моё письмо? – строго вопросил молодой господин и, сняв шляпу, прошёл в кабинет.

Расправив плащ, он сел перед столом и сложил перед собой руки, ожидая ответа удивлённо взирающего собеседника.

– Да, – ответил Блэкстон совершенно спокойно. – Даже несколько раз перечитал... Вы ошибаетесь насчёт Алекса. Он никогда не будет участвовать ни в каком заговоре против нынешнего короля. Он его верный друг.

– И верные друзья предают, – развёл руками молодой человек.

– Вы ошибаетесь.

– Вы занимаетесь моим делом, так? Вы знаете, кто этот стекольщик Пьер?

– Я догадался. Но стекольщика вот-вот приведут во дворец вместе с дочерью, там и будут допросы.

– Такого типа надо сразу в крепость, – выдал с нотами сдерживаемой ярости собеседник. – А с ним связанных сообщников туда же... И казнить!

– Вы спешите с выводами. Мы давно уже не судим по доносам никого, – поднял удивлённо брови Блэкстон. – Иные времена грядут. Иные способы выведать правду и наказывать. Я взялся за Ваше дело и прошу верить, всё разрешится в Вашу пользу. Однако не будем спешить, повторю, – видел он несогласие молодого человека перед ним. – Шаг за шагом.

– Так мы будем вечность за ним следить. А я не верю ему и не поверю. Стекольщик Пьер – опасный тип и норовит отнять мой завод! У него деньги в банке так и копятся, а сам всё продолжает угрожать мне и моему заводу расплатой!

– Разберёмся, уверяю, – пытался убедить его в обратном Блэкстон.

– Что ж, раз допрос будет сегодня или завтра, – поднялся тот недовольный со вздохом и надел шляпу. – Я приду завтра вечером.

– Завтра бал, – напомнил Блэкстон, но видно было, что кивнувшему в ответ с пронзительным взглядом собеседнику это не помешает...

Глава 12

– Кэт? – Виктория увидела стоящую в коридоре дворца подругу.

Та смотрела вслед махающему ей на прощание пятилетнему мальчику, который за руку с няней скрылся скоро в одной из комнат.

– Я привезла сына,... забрала. Всё получилось, – ответила прослезившаяся Кэтрин и подошла к окну, за которым уже стемнело. – Как странно начался день. Сначала пошёл снег, всех пугая, что закроет дороги и будет не проехать. Потом пошёл краткий дождь, а после него подул тёплый ветер.

– Весна с зимою борется, – вздохнула рядом Виктория.

– Спасибо, что позволили пожить снова во дворце, – взглянула Кэтрин. – Мне даже прежнюю комнату дали.

– Это и твой дом, – улыбнулась подруга. – Идём...

Долго они ещё сидели в спальне Кэтрин на краю постели и разговаривали. Виктория всё пыталась успокоить, поддержать и попробовать убедить подругу взять себя в руки и поверить в верность супруга. Тем более супруг – любимый человек. Человек, без которого будущее не видно, без которого душно и темно и ничего не хочется...

Алекс тем временем стоял за дверью в комнате прислуги. Саму служанку он попросил уйти и остался здесь, чтобы снова следить за возлюбленной... Так было когда-то уже не раз. Тогда Кэтрин служила здесь, во дворце, фрейлиной, потом была супругой молодого короля (брата нынешнего короля). Алекс же смотрел сейчас опять за нею, невольно вспоминал прошлое и с горечью для себя усмехнулся:

– Вечно мне под дверью у тебя стоять...

Он замолчал, как застыли и беседующие подруги. До слуха донеслось детское пение...

– Роза красная, фиалка голубая, мёд сладкий, как и ты. Ты – любовь моя, моя святая, а я – твоя любовь, наяву мечты. Ты Валентинкой моей стала: жребий брошен был, а потом... я его принял, и фортуна сказала, что будешь ты моей явью и сном*...

– Наш малыш, – улыбнулась сквозь слёзы Кэтрин. – Наш Малыш Алекс поёт... Мы с ним выучили эту песню в день Валентина.

– Он с Гретой поёт? – удивилась Виктория, и подруга кивнула. – Она тоже умеет петь! Повезло вам с такой няней. Наша поёт детям, но не так красиво.

– Спасибо, – улыбнулась Кэтрин, высушивая слёзы на щеках платочком. – Грета нам стала родной ещё со времён жизни здесь.

– Кэт, мне больно от одной только мысли, что вы расстанетесь и останетесь несчастными. Ведь не умрёт ваша любовь, – вернулась Виктория к прежней беседе.

– А толку? Нас пытаются разлучить постоянно. Нам постоянно что-то или кто-то мешает. Я не могу уже, – мотала Кэтрин головой. – И где он сейчас? Где он был всё это время?

– Он был здесь, следил за тобой, я видела. Может за тобой уезжал следом потом и сейчас может следит, – пыталась успокоить подруга.

Вдруг наполнившись подозрениями, Кэтрин оглянулась вокруг:

– Следит?... Как раньше?

– Он не может без тебя, я уверена...

Не успела подруга договорить, как Кэтрин бросилась к двери прислуги и резко распахнула её. В комнате, казалось, не было никого. Царил порядок и тишина. Взгляд Кэтрин блуждал по скромной обстановке этого помещения.

Маленький старый стол с одинокой догорающей свечой. Тёмный угол с узкой и на вид неудобной кроватью. Небольшой и тоже старый комод. Ни ковра, ни картин... Никакого уюта Кэтрин не ощутила, но из-за того, что горела свеча, верила: служанка была недавно здесь.

Сделав шаг, чтобы вернуться к себе в комнату, Кэтрин всё же остановилась. Она наполнилась новыми подозрениями и скорее прошла дальше в комнату, заглянув за дверь... Взгляд тут же встретился со стоящим и смотревшим в ответ блеском тоскливых глаз супругом...

– Да, – еле слышно произнёс он. – Я не могу без тебя. И да, я следил за тобой всё время и буду, даже если ты никогда не захочешь быть со мной, как прежде.

Кэтрин поспешила вернуться в спальню. Алекс решительно последовал за нею и закрыл дверь в комнату прислуги:

– Я выгнал твою девицу, чтобы не мешала.

– Нет, – резко повернулась Кэтрин, оказавшись близко к лицу взволнованного и всё же любимого мужа. – Мы... Мы должны всё же расстаться, – волновалась она.

Алекс видел, как милая пыталась остановить подступившие слёзы, но они не слушались. Он чувствовал, что любим и что Кэтрин хочет быть с ним. Он понимал её чувство страха и ревности, но сдаваться не собирался:

– Я буду добиваться тебя. Я буду пытаться тебя вернуть. Я сделаю всё, чтобы доказать свою верность. Вижу, и перстень ты надела обратно.

Кэтрин же оглянулась вокруг, не видя больше подруги, и поняла:

– Вы сговорились с Викторией?! Она исчезла! – ухмыльнулась она, спрятав за спину руку, на которой, действительно, вновь был его перстень.

– Я думаю, она захотела оставить нас наедине. Не было сговора.

– Уходи, – прошептала Кэтрин всё равно.

Она резко повернулась спиной, но Алекс схватил в объятия и, так же резко развернув, припал жарким поцелуем к губам. Не хотелось больше ни отрываться друг от друга, ни противиться или что-то обсуждать... Души и тела желали лишь одного: снова быть единым целым и торжествовать в блаженстве бесконечной и становившейся сильнее любви...

* – (перевод автора) – опираясь на стихотворение Roses are Red, из сборника стихов Gammer Gurton’s Garland, изданном фольклористом Д. Ритсоном в 1784 году.