Текст книги ""Первые месяцы в Башнях Мэлори" Энид Блайтон (ЛП)"
Автор книги: Татьяна Калядина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– Не спи, мечтательница! – раздался голос Алисии. – Сестра-хозяйка придет через пару минут.
Дэррелл отвернулась и оглядела комнату. В ней стояло десять кроватей. Каждая была отделена от другой белой занавеской, которую можно было отдернуть или задернуть по желанию.
У каждой ученицы была своя белая постель с разноцветным пуховым одеялом. Одеяла отличались расцветкой и представляли собой забавное зрелище, когда Дэррелл глянула поверх ряда кроватей. В каждом отсеке был шкаф, чтобы повесить вещи, и комод с зеркалом поверх. В каждом конце комнаты имелись умывальные раковины с холодной и горячей водой.
Девочки были заняты распаковкой сумок. Дэррелл тоже открыла свою. Вытащила свою ночную сорочку. Затем настал черед фланелевой салфетки для лица, зубной щетки и пасты. Чистое полотенце уже висело, ожидая на поручне с одной стороны комода.
«Будет весело засыпать здесь, вместе с другими девочками», – решила Дэррелл. – «Как здорово будет болтать перед сном. А еще, полагаю, мы можем поиграть все вместе в дортуаре».
Все первоклассницы оказались в одной общей спальной. Алисия тоже была тут, как и Дэррелл, Салли и Гвендолин. Кроме них было еще шестеро девочек. Они рассматривали трех новеньких, пока бегали к умывальникам, умываясь и чистя зубы перед сном.
Одна из девочек бросила взгляд на часы.
– Все ложимся в кровать! – приказала она. Это была высокая, смуглая девочка, и, судя по поведению, очень рассудительная. Все, за исключением Гвендолин, забрались в кровати. А Гвендолин все еще расчесывала свои чудесные золотые волосы. И отсчитывала, пока проводила щеткой.
– Пятьдесят четыре, пятьдесят пять, пятьдесят шесть…
– Эй, ты, новенькая, как там тебя звать, а ну живо в кровать! – снова распорядилась смуглая девочка.
– Я всегда сто раз расчесываю свои волосы перед сном! – запротестовала Гвендолин. – А сейчас я забыла число, на котором остановилась!
– Умолкни и отправляйся в кровать, Гвендолин Мэри! – произнесла Алисия, чья кровать была рядом с Гвендолин. – Кэтрин – старшая по нашему дортуару. Ты должна делать то, что она говорит.
– Но я обещала м-м-ма… – затянула Гвендолин, чьи глаза начали наполняться слезами. – Я обещала мамочке расчесывать волосы сто раз перед сном!
– Ты можешь добавить число расчесываний, которые не успела сегодня сделать, к тем, что на завтра, – раздался голос старшей девочки. – Ляг в кровать, пожалуйста.
– О, ну дай я закончу! – ответила Гвендолин и принялась лихорадочно расчесываться. – Пятьдесят семь, пятьдесят…
– Можно я стукну ее своей щеткой, Кэтрин? – спросила Алисия, сев в постели. Гвендолин пискнула и шмыгнула в кровать. Девочки засмеялись. Они все понимали, что на самом деле у Алисии не было намерения бить Гвендолин.
Гвендолин улеглась, рассерженная. Она решила, что будет чувствовать себя несчастной и поплачет. Поэтому вспомнила о своей маме, о далеком доме, и принялась всхлипывать.
– Высморкайся, Гвендолин, – сонно посоветовала Алисия.
– Хватит болтать, – вмешалась Кэтрин. В комнате воцарилась тишина. Салли Хоуп тихонько вздохнула. Дэррелл стало интересно, уснула ли та. Занавеска между ее кроватью и кроватью Салли была отдернута. Нет, Салли не спала. Она лежала с открытыми глазами. Хотя в них не было ни слезинки, лицо девочки выглядело печальным.
«Наверное, скучает по дому», – решила Дэррелл, и тоже задумалась о доме. Но она была достаточно разумна, чтобы расстраиваться, а еще переполнена радостным ожиданием от нахождения в Башнях Мэлори, чтобы скучать по дому. Как-никак, она сама ужасно хотела приехать, и теперь она здесь – и питала надежду, что обретет здесь счастье и весело проведет время.
Вошла сестра-хозяйка. Она окинула взглядом кровати. Одна или две девочки уже уснули, утомившись за день. Сестра-хозяйка обошла всю комнату, поправляя одеяла, после чего завернула капающий кран и задернула шторы на окнах, потому как снаружи было слишком светло.
– Спокойной ночи, – пожелала она, понизив тон. – И никаких разговоров, будьте добры!
– Доброй ночи, сестра-хозяйка, – забормотали те из девочек, которые еще не спали. Дэррелл украдкой посмотрела, есть ли на лице сестры-хозяйке ее приятная улыбка. Дама перехватила ее взгляд и кивнула, улыбнувшись.
– Добрых снов! – сказала она и тихонько покинула комнату.
Гвендолин единственная, кто старалась не заснуть. Ведь что там сказала ее матушка? «Сегодня тебе придется мучительно тяжело, я знаю, душенька, но ты же вытерпишь, правда?»
Так что Гвендолин была намерена лежать без сна и страдать. Но глаза отказывались оставаться открытыми! Они все-таки сомкнулись и уже вскоре Гвендолин заснула так же крепко, как и остальные. А дома ее мать сидела и утирала слезы, приговаривая: «Бедная крошечка Гвен! Я не должна была отсылать ее от себя! Я чувствую, что она не спит и ее сердечко кровью обливается!»
А в это время Гвендолин довольно посапывала, и с удовольствием смотрела сон о том, как она становиться королевой всех здешних девочек, самой лучшей в классе и самой первой во всех играх.
На следующее утро девочек разбудил громкий звук. Сперва Дэррелл не могла сообразить, где она. Затем услышала голос Алисии:
– Вставай, лежебока! Надо заправить кровать до завтрака!
Дэррелл вскочила с постели. Солнце заливало светом дортуар, так как Кэтрин отдернула шторы. Все болтали в полный голос. Девочки метались по комнате, стремясь попасть к умывальникам. Дэррелл поспешно одевалась, с гордостью облачаясь в свое коричневое школьное платьице с темно-оранжевым поясом, точно такое же, которое надевали и другие девочки. Затем расчесала свои волосы и скрепила двумя заколками, чтобы те держались в аккуратной прическе. Гвендолин же оставила свои волосы распущенными поверх плеч.
– Ты не можешь оставить их распущенными, – сказала Алисия. – Только не в школе, Гвендолин!
– Я всегда ношу такую прическу, – возразила Гвендолин, и ее миловидное глуповатое личико приобрело упрямое выражение.
– Что ж, все равно выглядит ужасно, – не сдавалась Алисия.
– Вовсе нет! – воскликнула Гвендолин. – Ты говоришь это только от того, что твои волосы короткие и жесткие.
Алисия же подмигнула Кэтрин, которая подошла к ним.
– Нам лучше позволить нашей милой Гвендолин продемонстрировать всем ее длинные, гладкие, как шелк волосы, ты так не думаешь? – произнесла она вкрадчиво. – На мисс Поттс это определенно произведет впечатление.
– Моей гувернантке, мисс Уинтер, всегда нравились мои распущенные волосы, – довольно подтвердила Гвендолин.
– О, значит, ты прежде не посещала школу? У тебя просто была гувернантка? – спросила Алисия. – Это все объясняет.
– Что объясняет? – высокомерно осведомилась Гвендолин.
– Не бери в голову. Сама поймешь, – ответила Алисия. – Ты готова, Дэррелл? Это гонг на завтрак. Заправь простынь как следует. Правильно, Гвендолин, сорочку необходимо сложить. Поглядите на Салли, новенькую! Все сделала вовремя, и никто не сможет ее ни в чем упрекнуть!
Салли скромно улыбнулась. Она едва ли произнесла пару слов. В целом она не казалось робкой. Просто она была настолько спокойной и самодостаточной, что Дэррелл не могла поверить, что Салли тут впервые. Казалось, она всегда точно знает, что надо сделать.
Все они спустились вниз в обеденный зал. Длинные столы уже были накрыты, и за ними уже рассаживались девочки, вежливо приветствуя главу своей башни. Сестра-хозяйка также присутствовала здесь, и еще одна взрослая дама, которую Дэррелл не видела прежде.
– Это мадемуазель Дюпон, – шепнула Алисия. – У нас две учительницы-француженки в Башнях Мэлори. Одна – полная и веселая, а другая – худая и угрюмая. На нашем году обучения у нас веселая и полная. Хотя у них обеих просто ужасный характер, так что, надеюсь, ты хорошо знаешь французский.
– Эм, нет, не очень, – ответила Дэррелл, жалея, что с французским у нее не все ладно.
– Мадемуазель Дюпон терпеть не может мадемуазель Руже́, а мадемуазель Руже терпеть не может мадемуазель Дюпон, – продолжила Алисия. – Видела бы ты, какие клочки иногда летят по закоулочкам. Приходится посылать за сестрой-хозяйкой, чтобы успокоить их, когда те слишком распаляются!
Дэррелл вытаращила глаза. Кэтрин, сидящая напротив, рассмеялась.
– Не верь всему тому, что говорит Алисия, – сказала она. – У нее язык иногда живет сам по себе. Никто еще видел, чтобы наши две мадемуазели набрасывались друг на друга, вцепившись в глотки.
– О, но в один прекрасный день все так и будет – и, надеюсь, я буду присутствовать при этом, – ответила Алисия.
Мадемуазель Дюпон не отличалась высоким ростом, была полной и округлой. Волосы она собирала в пучок на макушке. Глаза ее, черные и похожие на бусинки, никогда не останавливались. Носила она черное платье, которое идеально сидело на ней, а на миниатюрных ногах – черные удобные туфли.
Учительница была близорука, но никогда не носила очков. Вместо этого у нее была пара стекол на длинной ручке, так называемый лорнет, висевший у нее на длинной черной ленточке. Именно лорнет она использовала, когда хотела рассмотреть что-то поближе, поднося его к глазам.
Алисия, с ее отличным умением подражать, всегда веселила свой класс тем, что моргала, как несчастная мадемуазель, поднося воображаемые стекла к своему носу. Но подобно и другим, мадемуазель Дюпон внушала Алисии благоговейный трепет, поэтому та старалась никогда не доводить огненный темперамент учительницы до точки кипения.
– Новенькие ученицы должны познакомиться с директрисой после завтрака, – объявила мисс Поттс. – Из них три – в первом классе, две – со второго, и одна – с четвертого. Вы можете пойти все вместе. Позже подойдете к нам в Зал Собраний. Памела, будь любезна, проводи новеньких учениц к директрисе.
Памела, староста корпуса Северной Башни, поднялась со своего места. Новенькие девушки тоже встали, и Дэррелл в их числе. Они последовали за Памелой. Она провела их через дверь, ведущую во Двор, затем через другую дверь в здании, располагающемся между Восточной и Северной Башнями. Кабинет директрисы был именно здесь. А также тут и располагался лазарет или, вернее, изолятор, куда направляли заболевших девочек.
Они прошли через дверь, выкрашенную темно-кремовой краской. Памела постучала. Низкий голос ответил:
– Входите!
Памела открыла дверь.
– Я привела новых учениц, мисс Грэйлинг, – доложила она.
– Благодарю, Памела, – снова ответил низкий голос, и Дэррелл увидела седовласую женщину, сидящую за столом и что-то пишущую. У дамы было спокойное лицо, без единой морщинки, пронзительно голубые глаза и очень непреклонный рот. Дэррелл слегка напугал этот ровный, низкий голос директрисы, и девочка понадеялась, что никогда не попадет к ней для выговора за свое неподобающее поведение!
Новые ученицы вытянулись шеренгой перед директрисой, а мисс Грэйлинг окинула их внимательным взглядом. Дэррелл почувствовала, что краснеет, хотя не знала, отчего. А еще ее колени стали слегка подрагивать. Она надеялась, что мисс Грэйлинг не спросит у нее ничего, потому как она была не в состоянии произнести хоть слово!
Мисс Грэйлинг спросила их имена, сказав по паре слов каждой девочке. Затем торжественно обратилась ко всем:
– Однажды вы покинете стены школы и отправитесь в большой мир в качестве молодых выпускниц. С собой вы должны принести туда как острый ум, так и отзывчивое сердце вкупе с желанием помогать. Забрать с собой четкое понимание множества вещей и готовность взять на себя ответственность, а также показать себя личностями, которыми восхищаются и уважают. Все это вы сможете усвоить, находясь в Башнях Мэлори – если сочтете нужным. Я не беру в расчет успех тех девочек, которые просто получили стипендии или сдали экзамены. Я полагаю, что нашим достижением являются те, кто взращен добросердечными и предупредительными, здравомыслящими и достойными доверия; честные, крепко стоящие на ногах женщины, которые станут основой нашего мира. И нашим поражением станут те, кто не усвоит эти уроки на протяжении нескольких лет, что пробыли здесь.
Эта речь была произнесена таким серьезным и торжественным тоном, что Дэррелл затаила дыхание. Она сразу же страстно захотела стать одним из достижений Башней Мэлори.
– Некоторым из вас будет легко постигнуть эти вещи, которые будут сложно усвоить другим. Но легким или тернистым путем, эти уроки должны быть заучены, если вы стремитесь стать счастливыми после жизни здесь, и нести свет счастья другим людям.
Повисла пауза. Затем мисс Грэйлинг снова заговорила, более свободным тоном.
– Вы несоизмеримо много получите в стенах Башен Мэлори. Посмотрим, что вы сможете отдать в ответ.
– Ой! – воскликнула Дэррелл, удивленная и обрадованная, и совершенно позабывшая, что не могла вымолвить и словечка, – именно так и сказал мой папа, когда прощался со мной, мисс Грэйлинг!
– В самом деле? – спросила мисс Грэйлинг, глядя на серьезную маленькую девочку улыбающимися глазами. – Что ж, если твои родители мыслят подобным образом, то ты из тех удачливых учениц, которые находят все уроки, о которых я рассказывала, доступными для понимания. Вполне вероятно, однажды Башни Мэлори будут гордиться такой ученицей.
После еще нескольких напутствий девочкам разрешили уйти. Находясь под сильным впечатлением, они выходили из кабинета. Даже Гвендолин не проронила ни слова. Какие цели они не преследовали, поступив в Башни Мэлори, в этот момент каждая девочка желала стараться изо всех сил. А будет ли это стремление воплощено, зависело от самой девочки.
Они прошли в Зал Собраний для молебна, заняли места и дождались, когда мисс Грэйлинг поднимется на трибуну.
Вскоре по огромному залу разлились звуки церковного псалма. Первый день обучения начался. Дэррелл пела, стараясь изо всех сил, счастливая и взволнованная. Сколько всего она должна поведать маме, когда будет писать ей письмо!
Глава 4 Класс мисс Поттс
Вся школа встречала новое утро с молебна. Все первогодки Северной, Южной, Восточной и Западной Башен стояли в своем классе, второгодки – в своем и так далее.
Дэррел бросила нервный взгляд на свой класс. Каким же большим он оказался! Около двадцати пяти или тридцати учениц, несомненно. Мисс Поттс, их глава башни, так же была классным учителем и первого класса. Здесь же была и мадемуазель Дюпон, весело насвистывающая, а учительница, сидевшая рядом, должно быть, и была другой учительницей-француженкой. Но как они отличались друг от друга! Вторая была худой, высокой и сухопарой. Ее волосы так же были уложены в маленький пучок, правда, не на макушке, а на затылке. Дэррелл подумалось, что, кажется, и у нее характер у нее не сахар.
Алисия рассказала, кем являются другие учителя, находящиеся здесь.
– А это учительница истории, мисс Кэртон, вот там – смотри, та, что с высоким воротничком и с пенсне на носу. Она ужасно умная, и страшно язвительная, если тебе не нравится история. А это учитель искусства, мисс Линни – она очень милая. Очень нетребовательная.
Дэррелл понадеялась, что ей будет легко с мисс Линни, раз уж та нетребовательная. Да и выглядела та приятной. Учительница была молоденькой, с рыжими локонами, сплошь в мелких завитках.
– А там учитель музыки – мистер Янг – поняла? Он всегда либо в прекрасном настроении, либо в ужасном. Мы постоянно пытаемся угадать, в каком именно, когда он забирает нас на пение или музицирование.
Сестры-хозяйки всех четырех корпусов также присутствовали на молебне. Дэррелл заметила и их сестру-хозяйку, выглядящую слегка сурово, впрочем, как и всегда, когда она напряженно раздумывала, что ей необходимо сделать. Алисия снова зашептала:
– А это…
Взгляд мисс Поттс обратился к Алисии, и та мгновенно перестала шептать, уткнувшись в свою книгу псалмов. Мисс Поттс не жаловала людей, которые беспрестанно перешептываются, особенно на молебне.
Молебен закончился, и ученицы начали расходиться по своим классным кабинетам. Весь путь до западной стороны Башен Мэлори они бежали, и вскоре башня наполнилась звуком поспешных шагов, смехом и болтовней. Правила не запрещали хранить молчание в коридорах той части здания, где располагались классные комнаты.
Ученицы первого года зашли в свой кабинет, помещение с симпатичным видом на море. Комната была огромна, со столом учителя в одном конце и шкафом – в другом. Парты и стулья были расставлены в строгие ряды.
– Чур, я сижу у окна! – воскликнула полная девочка и плюхнулась на это место.
– Чур, и я! – заявила Гвендолин. Но полная ученица посмотрела на нее с удивлением:
– А разве ты не новенькая? Ну, тогда ты не можешь пока выбирать себе место. Новые девочки должны занять те парты, которые останутся, когда старожилы выберут те, которые хотят.
Гвендолин покраснела. Она откинула с плеч свои золотистые волосы и нахмурилась.
Она застыла рядом с партой, которую выбрала, словно не осмеливаясь занять ее, но слишком упрямая, чтобы отказаться. Невысокая гибкая девочка оттолкнула ее.
– Чур, моя парта! Эй, Рита! Как твои канки? Правда, ужасно возвращаться вместе со стариной Сумасбродс?
Дэррелл встала и ждала, пока не увидела, что все девочки, кроме нее, Салли и Гвендолин, и еще пара учениц, не заняли парты. Затем она проскользнула за ту, что была рядом с Алисией, радуясь своей удаче. Та обменивалась новостями с девочкой по другую сторону от нее. И крайне дружелюбно общалась с ней.
Алисия повернулась к Дэррелл.
– Дэррелл, это моя подруга, Бетти Хилл. Мы всегда садимся рядом друг с другом. Но Бетти в Западной Башне, к несчастью.
Дэррелл улыбнулась Бетти, выглядевшей очень жизнерадостной девочкой с задорными карими глазами и с челкой на лбу. Дэррелл понравилась Бетти, но она расстроилась, услышав, что у Алисии уже есть подруга. Она же так надеялась, что Алисия станет ее подругой. Ей не особенно хотелось дружить с Салли или Гвендолин.
– Т-с-с! – сказала девочка у двери. – Сумасбродс идет!
И сразу же наступила тишина. Девочки встали и стали смотреть прямо перед собой, едва услышали быстрые легкие шаги их классной учительницы, проходящей по коридору снаружи кабинета. Поттс влетела в класс, кивнула ученицам и произнесла:
– Можете садиться!
Они сели и молчаливо замерли. Мисс Поттс взяла свой список имен и отметила учениц, вписав и девочек из других корпусов. Затем обратилась к выжидающим лицам перед ней.
– Ну что ж, – начала она. – Летний триместр всегда самый замечательный, с плаванием и теннисом, пикниками и экскурсиями. Но, прошу вас, не ошибайтесь, полагая, что летнее обучение – только лишь сплошные пикники. Это не так. Оно так же подразумевает усердную работу. Некоторые из вас будут сдавать экзамены в следующий класс. Так что, если будете упорно работать в этом триместре, то легко сдадите экзамены на следующий год. Но, если будете прохлаждаться в летний период, то стоны и стенания в следующем триместре я вам гарантирую!
Она сделала паузу. Затем сурово посмотрела на двух или трех девочек.
– В прошлом триместре была пара девочек, которым, похоже, было по вкусу каждую неделю оказываться в учебе на самом последнем месте, – сказала она. – Оставьте эти места новеньким, пожалуйста, и потрудитесь занять строчки повыше! Я никогда не ожидаю многого от новых учениц во время их первого триместра – но я многого жду от всех вас.
Несколько девочек покраснели. А мисс Поттс продолжила речь:
– Я вовсе не считаю, что на этот период под мою ответственность поручили безголовых учениц, – говорила она, – хотя, безусловно, я немного знаю о новых воспитанницах. Если вы пустоголовы и плететесь в хвосте, у нас нет к вам претензий, разумеется. Но ежели у вас острый ум – и вы отстаете, мне найдется, что вам высказать. Вы же все понимаете, о чем я?
– Да, – искренне ответило большинство девочек. Мисс Поттс улыбнулась, и ее проницательное лицо на миг осветилось. – Хорошо, сейчас, после всех этих устрашений, давайте приступим к уроку. Вот список вещей, которые должны быть у каждой ученицы. Если у кого-то их не хватает, то в конце этого занятия вы должны подойти к Кэтрин, старшей по первому классу и получить у нее необходимое. Я выделю на это десять минут.
Через некоторое время урок был в полном разгаре. То была математика, и мисс Поттс раздала короткий опросный лист по предмету, чтобы выяснить по какой программе обучались новенькие девочки, и стоит ли давать всему классу одну и ту же тему. Дэррелл сочла свой тест легким, но Гвендолин ужасно вздыхала и брюзжала, а ее золотистые волосы разметались по всей парте.
– Что не так, Гвендолин? – заинтересовалась мисс Поттс, впрочем, без особого сочувствия.
– Ну, моя гувернантка, мисс Уинтер, никогда не объясняла мне такой метод подсчета, – пожаловалась та. – Она складывает числа совершенно иначе.
– А сейчас тебе придется выучить мой способ, – ответила мисс Поттс. – А еще, Гвендолин, почему ты не привела в порядок свои волосы этим утром?
– Я привела, – возразила Гвендолин, поднимая взгляд своих бледно-голубых глаз. – Я хорошенько их расчесала. И сделала это сорок…
– Так, подробности мне неинтересны, – сказала мисс Поттс. – Ты не можешь посещать уроки в таком виде. Заплети их после перерыва.
– Заплести! – горестно застонала Гвендолин, пока остальной класс принялся хихикать. – Но я никогда…
– Достаточно, – перевала ее мисс Поттс. – Если ты не можешь заплести их и держать в порядке, возможно, на следующих каникулах твоей матери придется их коротко постричь.
Гвендолин пришла в такой ужас, что Дэррелл едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться вслух.
– Я же тебе говорила! – шепнула Алисия, едва мисс Поттс повернулась, чтобы написать что-то на грифельной доске. Гвендолин гневно посмотрела на учителя и скорчила гримасу. Ну да, ее мамочка просто мечтает о том, чтобы остричь ее прекрасный и замечательный каскад волос. А сейчас, только подумать, ей придется заплетать косички. Так ведь она же даже не представляет, как их плести! Гвендолин так погрузилась в свои тяжкие думы, что вряд ли вообще ответила хотя бы на один вопрос по математике.
Утро все еще продолжалось. Подошло время перерыва и девочки выбежали из классов, чтобы поиграть там, где им нравилось. Некоторые предпочли сыграть по-быстрому теннисный сет на одном из множества кортов. Некоторые направились изучать нижний этаж. Другие разбрелись по Двору, общаясь. Дэррелл хотела бы пойти вместе с Алисией, но та была с Бетти, и Дэррелл была уверена, что они не нуждаются в третьей участнице беседы. Девочка посмотрела на остальных учениц. Две из них, с которыми она не была знакома, уже нашли подружек. Еще одна, у которой в этом же классе была двоюродная сестра, ушла вместе с ней. Гвендолин нигде не было видно. Возможно, она ушла, чтобы заплести свои волосы!
Салли Хоуп в одиночестве расположилась на траве, без единой эмоции на своем непроницаемом лице. Дэррелл подошла к ней.
– Как тебе Башни Мэлори?
Салли чопорно посмотрела вверх:
– Вполне неплохо, – ответила она.
– А ты сожалела из-за того, что пришлось расстаться с друзьями из твоей старой школы? – поинтересовалась Дэррелл. – Конечно же, я хотела поехать в Мэлори, но мне было не по душе расставаться со всеми подругами. Тебе тоже было не по душе оставлять своих друзей?
– Не думаю, что на самом деле у меня был хоть один друг, – сказала Салли, подумав. Дэррелл показалось это странным. Но было сложно что-либо узнать от самой Салли. Она была вежлива и отвечала на вопросы, но сама ничего не спрашивала.
«Ладно, надеюсь, мне не придется стать ее другом!» – решила Дэррелл в итоге. – «Боже, Гвендолин вернулась! Она что, думает, что заплела косы? Да они уже все растрепались!»
– Мои волосы в порядке? – жалобно спросила Гвендолин. – Я все пыталась и пыталась их заплести. Просто чудовищно со стороны мисс Поттс не разрешить мне носить волосы так, как я привыкла. Она мне не нравится.
– Дай я заплету тебя, – предложила Дэррелл, вскакивая. – По мне, так ты совсем не знаешь, как заплетать косы, Гвендолин!
Она проворно и быстро заплела золотую гриву в длинные косы, скрепив концы узенькими ленточками.
– Вот! – сказала она, разворачивая Гвендолин лицом к себе. – Теперь ты выглядишь гораздо лучше!
Гвендолин нахмурилась и забыла поблагодарить Дэррелл за помощь. На самом деле, она не стала выглядеть милее. «Какая она избалованная!» – подумала Дэррелл. – «Что ж, я не сильно стремлюсь подружится с Салли, но дружить с Гвендолин хочу еще меньше. Как мне хочется стукнуть ее за все это ее дурное жеманство!»
Раздался звонок, и вся стайка девчонок разбежалась по своим классам. Дэррелл тоже поспешила обратно. Она теперь знала, где ее классная комната. Она теперь знала имена многих своих соклассниц. Совсем скоро она будет в Башнях Мэлори, как дома!
Глава 5 Прошла первая неделя
Вскоре Дэррелл начала осваиваться. Она выучила имена не только учениц из ее класса, но и всех девочек в Северной Башне, начиная с Памелы, старосты, и заканчивая Мэри-Лу, самой младшей, но все равно учащейся в первом классе. Дэррелл оказалась самой юной в Северной Башне, как она выяснила, но порой ей казалось, что Мэри-Лу еще младше нее.
Мэри-Лу была похожа на перепуганного мышонка. Она боялась и грызунов, и жуков, и грозы, и ночных звуков, и темноты, и сотни других вещей. Бедняжка Мэри-Лу – неудивительно, что у нее были большие испуганные глаза. Дэррелл, которую было нелегко чем-либо испугать, развеселилась, увидев, как несчастная Мэри-Лу метнулась на другой конец дортуара, когда заметила на полу двухвостку.
В дортуаре первоклассниц Северной Башни проживало десять девочек. Кэтрин, уравновешенная староста. Алисия, разговорчивая, не следящая за языком проказница. Три новеньких – Дэррелл, Гвендолин и Салли. Мэри-Лу, обладательница больших испуганных глаз и походившая на нервную лошадку, всегда готовую отпрянуть назад при всем неожиданном.
Затем шла рассудительная Ирен, находившая увлекательными такие предметы, как математика и музыка, и привычно занимающая верхние строчки списка успеваемости их класса – но, в то же время, совсем не разбирающаяся в обыденных вещах. Если кто-то терял книгу, то это точно была Ирен. Если же кто-то приходил в неправильный кабинет в неправильное время, значит, это была Ирен. Надо было признать, что один раз она действительно заявилась в комнату искусств, думая, что урок рисования состоится здесь, и просидела там с полчаса, видимо, ожидая, когда придет мисс Линни. А как она объяснила себе, куда запропастился ее класс, никто не знал.
– Но как ты могла сидеть там все это время и даже не задаться вопросом, почему никто не приходит! – воскликнула Кэтрин, сильно изумившись. – О чем ты думала, Ирен?
– О математической задаче, которую нам задала Сумасбродс, всего-то, – сказала Ирен, сверкнув глазами за стеклами массивных очков. – Довольно интересная и можно ее решить двумя или тремя способами. Видишь ли…
– О, избавь нас от математики вне уроков! – простонала Алисия. – Ирен, мне кажется, ты просто помешанная!
Но таковой Ирен не была. Это была очень умная девочка, разум которой был настолько глубоко занят мыслительными процессами, что, казалось, просто забывал о несущественных повседневных вещах. Но чувство юмора у нее также присутствовало, и когда ее что-то развеселило, она разразилась таким умопомрачительно громогласным смехом, что переполошил целый класс и заставил дернуться мисс Поттс. Это было наслаждением для Алисии – иногда провоцировать у Ирен взрыв такого веселья и нарушать ход уроков.
Следующими тремя девочками из класса были Джин, веселая и сообразительная девчушка из Шотландии, весьма умело собирающая деньги для разных школьных клубов и благотворительных сообществ; Эмили, скромная и прилежная, умелая рукодельница и вследствие этого – любимица мадемуазель; Вайолет, застенчивое, невыразительное дитя, пропускавшее мимо ушей кучу всего, потому как, казалось, ее ничего особенно не интересовало. Половина класса вряд ли бы вообще заметила, была ли с ними Вайолет или нет.
И вот, всего десять девочек. Дэррел же казалось, будто она уже знакома с ними целые годы, несмотря на то, что она прожила с ними в дортуаре только несколько дней. Она прекрасно знала, что чулки Ирен постоянно сползают вниз, собираясь в морщинки. Она привыкла к речи Джин, скупой и меткой, с шотландским акцентом. Она поняла, что мадемуазель недолюбливает Джин, потому как та с насмешкой относилась к постоянному воодушевлению и эмоциональности учительницы. Сама-то Джин никогда и ни от чего не приходила в ярый восторг.
Дэррел привыкла к вздохам и стонам Гвендолин по любому поводу, а также к испуганным восклицаниям Мэри-Лу из-за страха перед насекомыми или земноводными. Ей нравился низкий, твердый голос Кэтрин и ее вид человека, способного справится со всем. Она много узнала об Алисии, но с другой стороны, столько же как и все – ведь Алисия не скрывая, вываливала все, что приходило ей в голову – тараторила о своих братьях, ее матери и отце, о собаке, об уроках, играх, вязании, о своих мыслях насчет всего и всех вокруг.
У Алисии не было времени на всякое кокетство, притворство, вздохи, стенания или кривляние. Она была столь же прямолинейна, как и Дэррелл, но менее тактична. Если это могло доставить ей удовольствие, то она могла быть пренебрежительна и насмешлива, так что девочки наподобие Гвендолин ее ненавидели, а такие боязливые, как Мэри-Лу – боялись. Дэррелл же она необычайно нравилась.
«Она такая жизнерадостная», – думала она. «С Алисией не заскучаешь. Как бы мне хотелось так же привлекать внимание, как и она. Все прислушиваются, когда Алисия говорит, даже если это что-то нелицеприятное. Но никто не обращает внимание, если я хочу что-то сказать. Мне очень нравится Алисия, и как бы мне хотелось, чтобы она не дружила с Бетти. Ведь она та, с которой я предпочла бы сама дружить».
Дэррелл потребовалось больше времени на то, чтобы узнать тех первоклассниц, что были из других Башен. Она сталкивалась с ними в классном кабинете, но не пересекалась ни в общей комнате, ни в дортуаре, ведь у учениц первого года были свои общие комнаты в Башнях, которые, конечно же, относились к их корпусам. Вместе с этим, для начала было достаточно и знакомства с девочками ее Башни, полагала Дэррелл.
Она также не слишком много знала и о старших ученицах ее Башни, так как почти не пересекалась с ними в классных комнатах. Она видела их на молебне по утрам, иногда во время уроков пения, когда мистер Янг совмещал занятия с другими классами, а еще иногда на теннисном корте и в плавательном бассейне.
Разумеется, она слышала некоторые факты о старшеклассницах. Мэрилин с шестого класса, например, была капитаном команд, и большинство учениц ее обожали. «Она справедливая и взваливает на себя кучу обязанностей по тренировкам, даже с первоклашками», – рассказала Алисия. – «Что и говорить, не уступает старине Реммингтон, учительнице по активным играм. Та не возится с отстающими, а вот Мэрилин – да».
