Текст книги "Путь Знахаря"
Автор книги: Татьяна Хожина
Соавторы: Константин Утолин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 63 страниц)
Сказано все это было настолько по – доброму и искренне, что девушке ничего не осталось, как согласиться. В это время шаманы выстроились вокруг уже засыпанного углубления в два кольца и запели. Внутреннее кольцо двинулось справа налево, а внешнее слева направо. Ритм песни постепенно нарастал, и вместе с ним ускорялось вращение хороводов. И вот они уже бежали, причем Дмитрий еще раз убедился, насколько быстрыми могут быть индейцы. А шаманы, похоже, двигались с еще большей скоростью, чем обычные жители деревни. Ритм и темп достигли максимума и земляне, да и Дмитрий уже не могли ничего разобрать, голоса поющих ушли в ультразвук, чему немало способствовала, конечно, плотная атмосфера с высоким содержанием гелия. Но вот скорость движений и ритм песни стали снижаться. Дмитрий ощутил, что сразу весь лес откликнулся на проводимый ритуал, воззвавк самым глубинным слоям здешнего коллективного разума, а заодно и сразу ко всем стихийным духам. Все стоящие вокруг деревья склонились к месту захоронения. А потом подул ветер – подул сразу со всех сторон! А земля на поляне вокруг места захоронения вдруг зашевелилась и вверх ударили четыре тугие струи прозрачной голубой (здесь она была действительно голубой) воды. Да, здешний обряд похорон был сильным зрелищем. И сильной магией! Приводя к тому, что грусть расставания с умершим сменяли надежда и радость обретения нового Духа, который станет частью Запредельного Мира и еще одним Проводником по нему для членов племени.
Участники экспедиции провели среди индейцев еще два дня, общаясь и узнавая много нового. Проще всех было Дмитрию – он занимался понятной и знакомой ему работой – расспрашивал знахарей и шаманов, изучал местные методы лечения, и охотно делился всем тем, что знал сам.
Больше всех нового для себя открыла Катерина. Павел уже давно познакомился с бытом и культурой здешних племен, а она попала к ним впервые, но зато в какую благоприятную обстановку. И теперь с видимым удовольствием общалась с местными женщинами, проникаясь их укладом жизни и традициями. Брак здесь заключался один раз и на всю жизнь, и со временем любовь не ослабевала, а делалась лишь сильней. Муж и жена постепенно становились буквально одним целым, стремясь чаще радовать друг друга. Дети почитали родителей, а родители с любовью воспитывали своих детей, не внушая, а своим примером показывая им, какое счастье приносит жизнь по законам предков. Вообще, любовь присутствовала во всех сферах жизни индейцев. В отношениях с соплеменниками, с людьми из других племен, с природой, с животными. Здесь не было деления на «своих» и " чужих» – ко всем относились одинаково доброжелательно. Любовь, уважение, терпимость были главной основой законов всех племен. В этом мире не было преступлений и войн, а возникающие разногласия разрешались мирно. Даже любовных треугольников у них не было – эмпатия позволяла юношам и девушкам точно отделять, кто кого больше любит. И разбитых одиноких сердец здесь не было – те, кого отвергли, принимали это, точно чувствуя, что их избранник или избранница больше любят другого или другую. Но потом обязательно находилась пара и для них, причем такая, в которой вспыхивала новая любовь. Причем обоюдная любовь здесь уже была навсегда – так, словно две души становились одной. Ну а в редких случаях, когда любовь парня или девушки были одинаково сильны сразу к обоим любящим его или ее, встречались у индейцев и полигамные семьи. Которые тоже жили душа в душу – и никому даже в голову не приходило их осудить или упрекнуть.
Не было конфликтов и между представителями разных племен – горных с относительно развитой цивилизацией и «диких» равнинных. Каждый шел своей дорогой, но при этом между ними существовало развитое взаимовыгодное сотрудничество и никто не возносился над другим. Когда Екатерина спросила у одного из Мудрейших, отвечавших, как сказали бы на Земле, за межплеменные контакты, о том, что удерживает горные племена от возникновения чувства превосходства над равнинными, тот искренне изумился и ответил вопросом на вопрос:
– Разве может рука быть главней ноги?! Или голова существовать без тела? Мы дети одних родителей – Матери – земли и Отца – неба, мы одна семья. Зачем нам делиться? Что это нам даст хорошего? Какую принесет пользу?
Девушка не нашла, что ему возразить. Поняв, что ее контраргументы опирались на одно – желание получить большую пользу одним за счет других. Что для здешних жителей было совершенно не понятно!
Павел исчезал утром и возвращался лишь в темноте, усталый и страшно довольный.
– Вот еще пару таких вот выездов, – вздыхал он – когда местные ничего не скрывают, а наоборот, помогают разобраться – и он вместе с Дмитрием смог бы полностью разобраться в том, как местные шаманы питаются солнечным светом. Блокнот был исписан до корки и теперь этнограф делал записи на кусках коры. Индейцы, у которых не было письменности, с интересом наблюдали за ним и спрашивали о том, что он делает. При этом объяснение каждый раз вызвало недоумение. Им было совершенно не понятно, зачем он «ловит слова и пристраивает их на листьях странного растения, живущего у него в одежде», как они назвали его блокнот. Разве он не может все это просто запомнить сам или, если надо, попросить запомнить все это его помошниковиз Запредельного Мира?
Услышав это, Екатерина и Дмитрий переглянулись. Ведь если у жителей всех посещенных экспедицией планет нет подсознания и они умеют обращаться к ноосфере, то им и впрямь совсем не обязательно что-то запоминать – события своей жизни или то, чему их учили. В ноосфере хранятся все знания и данные о том, что было, есть, а может и о том, что будет. И значит, жителям всех посещенных ими планет просто нет нужды что-то записывать! Что означало принципиально иной путь развития этих цивилизаций, нежели в мирах, в основном опирающихсяпри передаче знаний на записи! И пусть в ряде уже посещенных миров, цивилизации которых использовали сравнительно развитые машинные технологии, записи и письменность существовали, но в основном, как только сейчас поняли Дмитрий и Катя, записи эти носили художественный или чертежный характер. То есть жители тех планет делали записи либо с целью самой по себе игры слов (поэтому, кстати, там были почти сплошь поэмы и стихи и практически не было прозы), либо они делали чертежи технических конструкций и сопровождали их пояснениями и комментариями (как сказали бы земные конструкторы – создавали комплекты сборочных чертежей вкупе с технологическими картами). Первое было игрой ума в сфере изложения эмоций, а второе просто облегчало создание технических устройств – ну и впрямь, не станешь же каждый раз обращаться к коллективному разуму по пустякам вроде того, какого диаметра винт должен стоять в том или ином узле парового двигателя или каким способом соединяются трубы разного диаметра в канализации. Но записей иного характера – исторических, социальных и тому подобное, у тамошних жителей не было. («Да уж, у них точно не будет книг типа Библии или Корана, которые можно будет переписывать и толковать ради приобретения власти, как это происходило на Земле», – подумал Дмитрий. – «Равно как и газет и журналов, которые трактуют происходящее в угоду правителям». Поразившись, как ни он, да и никто из землян не обратили на это внимания раньше. И решил, что вернувшись на «Пересвет», сразу сообщит Гарчеву и Носову и об этой детали развития цивилизаций, которые они уже посетили.
В общем, дни пребывания среди индейцев у Дмитрия, Павла и Екатерины были заполнены до предела. А вот чем занимался Трофимов, было понятно гораздо меньше. Приходя «на кухню», как шутливо назвала Екатерина отведенное им место для приготовления пищи, лишь к завтраку и к ужину, все остальное время он бродил по деревне и подсаживался то к одной группке индейцев, то к другой. Иногда молча слушал их разговоры, иногда что-то рассказывал сам. В общем, вел себя, по словам Екатерины, как типичный сборщик информации. «Прознатец, как назвали бы подобного ему у нас на планете. Если бы, конечно, догадались о том, чем он занимается», – подумал Дмитрий. Но Александр занимался не только тем, чем ему, в общем-то, и полагалось по служебным обязанностям – в дополнение к этому он живо и с неожиданным для его друзей интересом общался с теми, кто разводил и дрессировал местных животных. Трофимов с искренней радостью возился даже с устрашающего вида пауками и змеями, яд которых местные знахари использовали точно для тех же целей, что и их земные коллеги. А местная «кошка», больше всего напоминающая земную пуму, только раза в полтора крупнее, вызвала у Трофимова и вообще невероятный интерес. И он стал все чаще пропадать в лесу в надежде, как он признался Дмитрию, научиться ладить с животными так же, как это делают местные. В детстве он мечтал стать дрессировщиком. И здесь эта забытая страсть вдруг вспыхнула с новой силой. «Жаль, времени мало», – сетовал прогрессор, убегая в лес – один или вместе с кем-то из местных.
Ну а поскольку землянам и Дмитрию было очень интересно узнать про жизнь горных племен, то Мудрейшие, узнав, что гостям уже через две одиночных луны надо вернуться обратно к своим и поэтому они не успевают попасть в горы, то, посоветовавшись, решили показать пришельцам со звезджизнь своих собратьев с помощью объединения разумов. Лидером «малого единства» землян стал, конечно же, Дмитрий, которому помогала Екатерина, а Александр и Павел были «в прицепе». Местные шаманы и Мудрейшие «вызвали» своих собратьев в горах и совместными усилиями сделали «проход» в коллективное сознание горных жителей. Так земляне смогли увидеть много самых разных достопримечательностей горного государства словно изнутри, глазами самих местных «инков» и «майя». Великолепные ступенчатые храмы и величественные купола построенных на горных пиках храмов – обсерваторий, причудливо изгибающиеся террасы посадок, уступами спускающиеся по крутым склонам. Обширные поля изумрудного мха на черных лавовых породах по берегам высокогорных озер, которые из – за нереального сочетания цветов и плавно перетекающих линий больше всего напоминали подводные, а не земные ландшафты. Поражающие своими очертаниями гигантские туфовые «грибы» и разноцветные каменные барханы. Здесь был даже выточенный ветрами верблюд! На побережье же местного океана из воды выступали камни, облепленные удивительными водорослями, имеющими силиконовый панцирь. А еще среди увиденного землянами были величественные пещеры с подземными озерами и абсолютно фантастической архитектурой сталактитов и сталагмитов и потрясающие воображение каньоны и водопады. Грандиозные панорамы восходов и закатов над горными пиками. Ну и, конечно, огромное количество самых разнообразных растений и животных, о которых индейцы знали много чего такого, о чем земные биологи даже и не подозревали.
Время пролетело незаметно и пришло грустное время расставания. На прощание индейцы щедро одарили гостей, а сказители исполнили песнь расставания и пожелания легкого пути.
Ушедший раньше, якобы для того, чтобы проверить готовность флайера, Александр сказал, что будет ждать на месте посадки. И когда остальные члены группы вышли на опушку поляны, то увидели, чем на самом деле был вызван его ранний уход. Он тоже прощался. Не желая показывать друзьям то, что считал недопустимой для него, крутого прогрессора, слабостью. Трофимов прощался с той самой пумой! Он скакал перед зверем, а пума изо всех сил делала вид, что не понимает. Потом она повалилась на землю, перевернулась на спину и закрыла морду лапами.
– Да ты просто издеваешься, да?! Полчаса уже показываю! Вот и не и получишь ничего вкусненького на прощание!
Огромный зверь тут же подскочил к нему, положил передние лапы на плечи и внятно сказал: «Рррр!»
– Ладно – ладно, на, шантажист!
– Развлекаешься? – произнесла Катя, первой выходя из – за скрывающих всю троицу кустов.
– Ой, он такой классный! Мы подружились. Если честно, мне так жаль с ним расставаться! Взять бы на корабль, да только Гарчев меня сожрет, а им закусит, – тяжело вздохнул Александр, помогая подошедшим загрузить вещи и залезая в кабину. После чего еще раз погладил терпеливо сидевшую рядом с флайером пуму, словно отпуская ее. Зверь потерся о него, едва не свалив с ног, лизнул в лицо и только после этого скрылся в зарослях.
– А может и не я ему понравился, а лишь наш шоколад приглянулся? Ведь весь запас из пайка слопал! – сказал Александр, запуская проверку приборов и стараясь то ли скрыть свою, как он считал, слабость, то ли стараясь смягчить себе горечь расставания с необычным другом. – А в первый раз, когда его в лесу увидел, струхнул я конкретно! Прикиньте, просыпаюсь, а эта зверюга сидит и внимательно так меня рассматривает. Я с перепугу чуть не помер! М – да, если бы местный не проснулся и не объяснил мне, что эти зверюги страшно любопытны и этого самца чем-то заинтересовал именно я, то, наверное, я бы пальнул таки из ИРа. И сказав это, Трофимов тут же сменил тему разговора:
– А чего это ты, Дмитрий, так любовно прижимаешь к груди? В таком большом мешке то?
– Я разузнал все, что местным известно про летаргического клеща. Индейцы знают про него, но у них любой сон – благо, и потому они не будят тех, кто уснул после укуса. Раз спит, значит, духи благоволят ему, давая возможность творить реальность. Но вот что любопытно – у индейцев все укушенныепотом просыпаются сами. И без каких бы то ни было последствий для здоровья! Но, тем не менее, шаманы кое – что мне подсказали. Здесь травы, амулеты, краски для нательных изображений и татуировок, серебряный котелок, поленья дров и специальные камни для регулирования температуры. Так что попробуем вылечить парня.
– Здорово! Ага, а вот и наша «кавалерия», – последние слова относились к вынырнувшему из – за деревьев на бреющем полете и зависшему над поляной тяжелому глайдеру с эмблемой «Пересвета» на борту.
– Глайдер ты вызвал? – спросила Екатерина.
– Нет, Павлов приказал сообщить, когда мы будем возвращаться, чтобы выслать, как он выразился, «силовое прикрытие». И если честно, меня это устраивает – вдруг опять эти стрекозоиды зловредные налетят. Второго такого ремонта, как был, я уже не перенесу. Ну а теперь, как говориться, пристегните ремни, приведите спинки сидений в вертикальное положение и зажмите свои идентификаторы в зубах – мы взлетаем.
И уже запустив гравикомпенсаторы и двигатели, добавил:
– Вот оцените победу моего разума над обстоятельствами! Эх, знали бы вы, как я его чинил!
Вернувшись на базу, Дмитрий и Егорова сразу же отправились в полевой медицинский модуль. Состояние впавшего в летаргию Похлебцева оставалось без изменений. Знахарь попросил дежурного врача раздеть его и, достав керамические пузырьки с разноцветными красками, нанес узоры на лицо и тело спящего. Вокруг его головы разложил несколько амулетов. Врач наблюдал за ним крайне скептически, ибо поверить, что это сработает, ему было сложно.
– Что ты будешь делать дальше? – спросила Катя, глядя, как Дмитрий раскладывает на столе травы.
– Мы со здешними шаманами подбирали состав снадобья по сохранившемуся в моей памяти образу энергетических структур больного и постарались учесть отличия его обмена веществ от основанных на литии процессов в организмах аборигенов. Но надо еще раз уже здесь учесть все конкретные нюансы и рассчитать концентрацию с учетом того, что у местных скорость нервной проводимости намного выше. Для чего мне надо подготовиться.
Знахарь сосредоточился, прикрыл глаза, и начал работу. Сначала он медленно провел руками над травами. Потом над больным. Потом опять над травами, и опять над больным. И снова над травами. Так продолжалось минут десять, после чего он сложил часть пучков вместе и измельчил их, а остальные разложил на четыре кучки. Достал из мешка серебряный котелок, отмерил нужное количество воды и измельченной первой части сбора. Поставив котел на разведенный из взятых у индейцев дров костер (поскольку он не знал, какой температуры и длительности должен быть огонь, то просто взял то количество дров и из той древесины, которые отмерил ему знахарь) и сварил лекарство в строгом соответствии с сообщенным ему рецептом. Важным было все – время приготовления, количество помешиваний, температурный режим, материал и даже форма котла. Температура регулировалась специальными камнями, опускаемыми в кипящую воду на строго определенное время.
– Ну вот, готово, – сказал Дмитрий спустя примерно полчаса помешиваний, добавлений новых трав и вкладывания и вынимания камней. – Теперь главный вопрос – как ввести лекарство в организм. Пить он не может, а колоть страшновато…
Врач и биолог с недоверием рассматривали получившееся темно – фиолетовое зелье. Все это смахивало на алхимию или какой-то шаманский обряд и было каким-то слишком уж, хм, антинаучным.
– А если использовать БРТ? – предложила Катя. – Снять резонансы с этого отвара и транслировать на него.
– А что, это идея, давай попробуем. Но заодно я бы стал по каплям вливать ему это в рот – чтобы всасывалось через слизистую. Поскольку БРТ все – таки не заменяет полностью химико – органическое воздействие биологического субстрата.
– Мы могли бы, взяв часть отвара, проанализировать его и создать наноботов, которые при попадании в организм человека дадут те же эффекты, – предложил таки биолог. Дмитрий молча кивнул и биолог, отобрав в пробник порцию отвара, быстро вышел. Знахарь тем временем заполнил емкость капельницы и прикрепил наконечник ее трубки ко рту больного. Девушка подкатила к постели мобильный комплекс БРТ и нанесла немного лекарства на принимающе – анализирующие пластины. После чего закрепила передающие контакты на теле парня и задала программу прямой спектральной трансляции.
После всех необходимых настроек оставалось только ждать. В положенное время прибор отключился, но все оставалось без перемен. Катя с сочувствием посмотрела на Дмитрия. Но знахарь совершенно не выглядел расстроенным. Он поправил капельницу и уверенно произнес: «Давайте подождем немного». Врач хмыкнул. Но спустя всего пять минут показания сканеров скачком изменились, фиксируя у больного усиление мозговой активности. А еще через несколько секунд веки Похлебцева дрогнули и он открыл глаза.
Обсуждения полевого рейда группы начались еще на базе, местами перерастая в нешуточные дебаты. Этнограф, получив поддержку в лице Катерины и Дмитрия, с удвоенным рвением кинулся отстаивать права индейцев. По его мнению, те вмешательства в дела племен, которые планировали прогрессоры, совершенно недопустимы. Этот мир уникален и развивается, пусть и медленно, по своим, присущим только ему законам. И люди не имеют права навязывать ему свои правила и ломать установившееся равновесие. Ему отвечали, приводили контраргументы. А знахарь наблюдал и делал выводы, которыми и поделился по возвращении на «Пересвет» с руководством экспедиции.
– Мы провели почти неделю в индейском поселении одного из племен равнин, а благодаря умению местных объединять сознания, смогли взглянуть также и на жизнь горного государства, увидеть подробности быта, почувствовать умонастроения, проникнуться присущим аборигенам особым духом. А я также погрузился в глубинные слои здешней ноосферы и имел возможность наблюдать взаимодействие людей и индейцев с этого уровня восприятия. И я согласен с утверждением этнографа базы о том, что вмешательство людей лишь повредит здешним индейцам. Им присущи удивительное равновесие и гармония как людей с природой, так и между собой. Они развиваются в своем темпе и в полном соответствии с законами этого мира, вплетеннымив основные, опорные Узлыи Нитикак самой многослойной Ткани Реальности, так и созданного на Ней местного Узора Бытия. Племена могут иметь разный уклад и иногда даже очень отличаться одно от другого, как в случае с людьми гор. Те вроде бы значительно продвинулись в развитии по сравнению с равнинными, но на самом деле и «дикие», и «цивилизованные» племена живут по общим законам. Они едины. И почему вы, земляне, решили – и не только здесь, а и в других мирах – что имеете право изменять их Паутину Судьбы?! Нарушая тем самым Индивидуальность Миров.
– Но как же, – сказал Носов, – горные племена объединились и создали государство, тогда как развитие равнинных еще очень и очень низкое. И мы можем предположить, чем это кончится. Передел земель с неизбежной конфронтацией, укрупнение, по мере дальнейшего развития экономики, неизбежная глобализация, а с ней и ассимиляция недоразвитых племен. Разве не должны мы вмешаться и скорректировать процессы? Мы же знаем, как это было на Земле! Политические интриги, войны. Не должны ли мы помочь им этого избежать?!
– Вот в этом-то все и дело, – вздохнул Дмитрий. – Вы переносите свои проблемы на них. Считаете, что если у вас было так, то и у других просто обязательно будет так же.
– А разве это не правильно? – спросил Гарчев. – Ведь так все и происходит. Взять хотя бы даже семью. Часто люди из поколения в поколение совершают одни и те же ошибки! Из раза в раз наступают на те же грабли! А тут целая цивилизация! Естественно, что она будет развиваться по тем же законом, что и другие, с теми же ошибками и проблемами! Но мы-то уже прошли этот путь и можем помочь!
– А мне кажется, вы неправы в том, что считаете свой путь единственно возможным. А ведь вот здесь, например, описанный вами вариант развития практически нереален. Они же все эмпаты, да к тому же жители всех племен имеют возможность в любой момент войти в общее планетарное поле разума. Так что любые даже не намерения, а лишь замыслы горных племен отнять что-то у равнинных, или тем более напасть и подчинить их, будут мгновенно раскрыты.
– Но это им не поможет – даже если они все узнают, то просто не успеют подготовить достойный отпор более развитой и централизованной цивилизации. К тому же может шаманы горных племен научатся скрывать агрессивные намерения своих соотечественников.
– На глубинных уровнях Бытия ничего скрыть нельзя. А превосходство в оружии и организации войск будет не таким уж значительным и с успехом компенсируется партизанскими методами ведения войны, а здесь возможен еще и магический ответ.
– Ну, маги есть и у горцев, – возразил Носов.
– Но здесь, как я четко увидел во время своего Скольженияпо местной ноосфере, работает только та магия, которая резонансна со здешним Узором Реальности. А в нем нет плетенийагрессии и паразитизма. А еще в этом мире есть реакции на нарушении исконныхУзоров со стороны природы самой планеты – как это случилось с племенами, которые, согласно местным легендам, когда-то давным – давно воевали друг с другом.
– Можно ли так уж доверять легендам? – спросил Гарчев.
– Здешним можно. Во – первых, жители этого мира имеют возможность общаться с ноосферой, в которой записаны все реальные события этого мира от начала времен, а во – вторых, с некоторыми живыми проявлениями этих легенд мы имели возможность познакомиться воочию. В одной из них сказано, что несколько воинственных племен были уничтожены, в том числе, и нашествием местных стрекоз – тех самых, которые взяли привычку нападать на флайеры. Ну а их возможности мы все знаем.
Кроме того, вот вы, Владимир Григорьевич, говорите, что цивилизации развиваются по известным вам, землянам, законам. А на основании чего вы вывели эти самые законы? На основании одной только земной истории? Не маловато ли для статистики, даже для рас гуманоидного типа? Почему вы думаете, что возможен только один путь развития? Вы, зная проблемы, с которыми сталкивались сами, думаете, что они неизбежны и, говоря медицинским языком, стремитесь «привить», «иммунизировать» все встреченные вами цивилизации от тех «болезней», которыми переболели сами. Но им-то эти «болезни» могут и не грозить! А это уже не «вакцинация», а «заражение». Такое насильственное насаждение цивилизации, причем в исключительно том виде, который вы считаете единственно правильным, на мой взгляд, приносит больше вреда, чем пользы. Эти действия разрушают сформировавшиеся в этих мирах за века равновесие, а главное, лишают их собственного будущего. Ведь осуществи вы свои планы – и они будут вынуждены идти вашим, а не своим путем. Вот тут как раз и происходит та самая ассимиляция, про которую вы же говорите, что она недопустима. Только в масштабах уже не отдельных народов, а целых цивилизаций! Подумайте, хорошо ли это?
– Ну, ты хватил! – хмыкнул Трофимов. – Получается, мы всех под себя переделываем?
– А разве нет? Тем более, что это привычная для вашей цивилизации модель действий. Вспомните земные примеры. Инки, майя, островные народы. Перечислять можно долго, но смысл остается один. Было равновесие, но приходил некто более сильный и технически развитый – обычно европейцы – и начинал насильственно насаждать цивилизацию, обращая всех в свою веру. Ну и грабить, конечно же. И все! Вся самобытная культура и собственная, иногда создаваемая веками, цивилизация рушилась! Взять, к примеру, инков. Государство горных племен, кстати, очень похоже на них по укладу. Один из исследователей инков, Кобленц, написал вот это – Дмитрий активировал виом и после быстрого поиска в базе информатория вывел на него текст: «Империя инков не имела ничего похожего на деньги, что оказывало огромное влияние на всю их культуру: эта цивилизация действительно представляет собой одну из наиболее выдающихся социальных и экономических структур в истории человечества. Выдающейся чертой этой системы является следующая важная характеристика: у них не было денежного обращения, ничего даже соответствующего деньгам или что заменяло бы их».
– У местных индейцев, кстати, тоже нет ничего, даже отдаленно напоминающего деньги, – прокомментировал Дмитрий выделенный им фрагмент текста. И запустил показ дальше: «Давайте осознаем, что это означало: никто из инков не был в состоянии ни продавать, ни покупать, ни заниматься спекуляцией или вкладывать капитал; никто не мог блистать или даже думать об этом посредством выставления себя на показ. И не было никакой надежды прийти к власти путем обогащения. И поэтому ничего не побуждало их к махинациям, конкуренции и борьбе на рынке, какового просто не существовало в нашем понимании этого термина. Там отсутствовали банки, брокерские дома, страховые агентства и агенты, не было ни продавцов, ни рекламных агентов, ни нотариусов, ни гражданских юристов. Не было ни налогов, ни мытарей. И если кто-то из инков не был в состоянии обеспечить себя на старость или на случай болезни, то в этом не было необходимости, ибо обо всех нуждах каждого заботились сообща, всей общиной. Однако, несмотря на отсутствие денег, империя инков имела огромные богатства, но никто не имел замков в дверях своих домов. У них была блестящая администрация, но не существовало взяточничества и коррупции. Двумя единицами измерения их богатства были земля и семья. И хотя у каждого мужчины была земля для содержания зависящих от него домочадцев, она никогда не представляла собой частную собственность. Люди работали четыре месяца, чтобы обеспечить себя необходимым, а оставшееся в году время посвящали гражданской или общественной деятельности. Эта поразительная культура существовала века, пока не пришли испанские завоеватели, принеся с собой понятие частной собственности. В этом умонастроении они разграбили огромнейшие запасы золота инков, разрушили их цивилизацию, убивая и порабощая местное население, которое поначалу встретило их с распростертыми объятиями и подарками. Тот факт, что алчность одержала победу в тот день, не должен означать, что алчность была превосходящей цивилизующей силой. Правда такова, что оккупанты, стимулируемые комплексом стяжательства, разрушили нечто драгоценное, которое невозможно купить за деньги или заменить ими. Инки, несмотря на свой трагический конец, доказали на все времена, что человеческое общество при определенных условиях может эффективно и благодетельно функционировать и без стяжательских побуждений. Испанцы же показали то, что стяжательство способно все только разрушать».
– Так что же, мы, по – твоему, конкистадоры, что ли?! – оскорбился Трофимов. – Ну, как бы это тебе сказать потактичней – времена изменились, и мы продвинулись вперед не только в технологиях, но и в морали с этикой тоже!
– Вот в этом я, извините уж, не уверен! Да, вместо деревянных парусников у вас теперь ГИМПы, а вместо фитильных мушкетов – ИРы, но некие глубинные принципы и подходы к аборигенам у вас, увы, сохранились. Если те чего-то не имеют или не делают – значит отсталые и их надо цивилизовывать. Только раньше это делали грубо и явно, а сейчас, на других планетах, вы хотите сделать это тайно и исподволь. Но суть то ваших желаний от этого не меняется! По – прежнему есть ваша точка зрения – и не верная. Я внимательно изучал вашу историю. На Земле ведь были народы с довольно интересным укладом, имевшие оригинальные обычаи, верования, культуру. И где они сейчас? Западная цивилизация, как более сильная и развитая исключительно в техническом отношении, поглотила их. А вам не кажется, что сейчас вы пытаетесь проделать тоже самое с цивилизациями всех найденных вами планет?
– Но…но ведь это же просто неизбежно, – растерянно пробормотал Носов.
– Да нет же. Вот сейчас мы были на Великой равнине, где развиваются две цивилизации. Уже несколько веков, между прочим, мирно сосуществующие бок о бок друг с другом. Потому что индейцы, в силу особенностей своей культуры, чужды экспансии. И, на мой взгляд, им не грозят войны. И поглощение одних племен другими. В силу многих и многих особенностей. И из – за отношения друг к другу, и из – за удивительного равновесия с природой, а значит, и из – за отсутствия проблем, связанных с перенаселением, экологией, нехваткой земель и так далее. Они берут ровно столько, сколько им нужно и сколько природа может восполнить. А какая у них система, хм, ассенизации и утилизации? Вы знаете, что они сотрудничают с насекомыми и микроорганизмами, обеззараживающими и перерабатывающими отходы, и тем самым улучшающими почвы? По мере развития цивилизации и возникновения новых потребностей, они параллельно совершенствуют и методы защиты биосферы. Например, с началом развития металлургии – вы же знаете, что горные племена недавно научились добывать руды и начали экспериментировать с выплавлением металлов, шаманы – из лесных, кстати, племен – вырастили для них деревья, поглощающие вредные выбросы в атмосферу. Некоторые племена делают изумительные краски, другие научились производить разнообразные ткани. А шаманы отдельных племен могут закладывать в растения новые свойства, выращивая, например, плоды, заменяющие им мясо. А технологии, дающие просто потрясающую долговечность вещам?! И ни один народ не пытается навязать другим свою точку зрения на какие-то вещи. Хотя Образы Реальности ряда племен, лежащие в основе их мировосприятия, отличаются друг от друга, это не мешает разным и непохожим жить в мире, не поглощая и не ломая друг друга. Вы же стремитесь навязать свои системы ценностей и образов видения мира, делая это, как и раньше, во времена конкистадоров на Земле, прежде всего с целью наживы.
