Текст книги "Нам нельзя (СИ)"
Автор книги: Татьяна Анина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Егор тварь. Он выуживал у меня, что произошло, намекая, что если я тут в подворотне подпортилась, то домой мне уже не нужно. Родители вытащили меня только для того, чтобы выгодно продать.
Им недолго осталось меня терроризировать. Восемнадцать лет вот уже, на следующей неделе. А это значит, я уйду.
Дома я долго принимала горячий душ, но согреться не могла. Мокрая завалилась спать. Была пятница, а проснулась я только в воскресенье вечером, когда разбудила участковый врач.
Я заболела, на этот раз серьёзно.
Глава 9
– Не надо расчёсываться, ты прекрасна, – мама меня чмокнула в лоб и попросила спуститься.
Я плохо понимала, что происходит. Температура держалась третий день. С трудом поднялась с постели и надела уродливый белый халатик, который выдала мне мама. Он мне был коротковат, и вообще бесил своей плюшевостью и большими розовыми пуговицами.
Я пошла к лестнице. Остановилась у зеркала. На меня смотрела бледная девушка с ярко-красными губами и такими же щеками. Я исхудала окончательно, и остались только большие карие глаза. Волосы небрежной копной стелились ниже плеч. Я достала из кармана телефон и сделала селфи.
Мама знала толк во внешности, я выглядела фарфоровой куклой.
Насколько велика жажда наживы в людях! Это необъяснимая тяга обогатиться любыми путями, не оставляет ничего человеческого внутри.
Я спускалась, а перед лестницей стоял мелкий, противный Артём. Пялился на меня сквозь свои окуляры и улыбался зубами, которые выпрямить не получилось, и они выпирали вперёд, как у кролика. Но я всё ровно распахнула глаза и чуть улыбнулась. В руках Артём держал упитанного белого щенка повышенной пушистости.
– П-п-привет, Кать, это тебе, – промямлила сушёная обезьяна.
Щенки алабая, это что-то невыносимо ми-ми-мишное. Собачий ребёнок был ещё совсем маленьким. Совершенно белый с тёмно-серыми ушками, черными глазками-бусинками и чёрным носиком.
– Су-су-ч…, – Артём вручил мне щенка.
– Он хотел сказать, что это девочка, – сообразила полная высокая женщина в красивом фиолетовом костюме.
Я забыла, Артём пришибленный, хуже нашей Ложки.
Я прижала к себе щенка и стала с собачонком целоваться.
Родители мои расстарались, стол накрыли, приглашая деловую женщину к себе. Инга, так звали маму Артёма, была очень довольна моим видом.
А вот Артём не очень. Он меня запомнил, развязной, пьяной хабалкой, которая скидывала каблуками его очки и пыталась быстро на четвереньках свалить из его квартиры. А тут такое разочарование!
Не надо смотреть правде в глаза, нужно этой правдой кидаться в наглые физиономии. Артём-недоделанный. У него в развитие такое отставание, что сразу и не скажешь, что этому заморышу скоро тридцать.
– Здравствуйте, Артём, – тихо прошептала я. – Прошу простить меня за плохое поведение на Новогодней ёлке.
Жаль, что его родительница меня тогда не видела. Сейчас бы не притащилась.
Артём не скрывая разочарования, скривился, сморщился, как сушёный финик. И отвернулся от меня, пошёл к столу.
На столе скатерть новая, чашки фарфоровые и домашний пирог с малиной.
Прижимая к себе тёплого щеночка, я чутко прислушалась. В доме не было детей. Я обеспокоенно заглянула в комнату родителей. Там была идеальная чистота. Потом поспешила посмотреть в окно. Коляска стояла пустая, а во дворе расположился огромный чёрный внедорожник, у которого курили два здоровых охранника.
– А девочки где? – прошептала я.
– У нянечки, – ответила мама, наливая Инге чай.
Мама! Какая нахрен нянечка?! У нас никогда не было няньки. Ты отдала грудных младенцев неведомо кому? А чем их будут кормить? Что с ними будут делать? И это ради того, чтобы принять гостью! Ты не мать, ты… Продажная тварь! Света.
Я села за стол с собакой на руках. Заметила, как в отвращении вытянулось лицо Егора. Но он промолчал, потому что Инга достала серебряный портсигар и с улыбкой смотрела на меня. Уже представляла, как я вся белая и пушистая подаю ей сигареты и целую ручки.
– Мне понравился пруд, – Инга прикурила. В доме! Где маленькие дети растут! И никто ей слова не сказал. – Можно выкупить пять участков до дороги и поставить ворота, чтобы не ездили сюда.
Света расплылась, растаяла, испарилась и исчезла в моём сознании, как мать. Егор после таких слов натянул улыбка, делая вид, что не замечает, как Инга скидывает пепел в чашку с чаем.
У меня была слабость, я стащила со стола конфетку, но съесть смогла только половину, вторую часть отдала щенку, который сонливо тыкался мокрым носом в мои пальцы.
Артём не смотрел на меня. Сидел, кривился, чпокал языком подбирая слюни, которые стекали с зайчих зубов на нижнюю кривую губу. И куда ему женщину? Вот что оно будет со мной делать…
Я, выпучив глаза, посмотрела на Ингу. Так это что ж получается… она не для Артёма меня выуживает! Я для её мужа… как суррогатная мать…
Мазафака!
Думай, Катя, думай! Это надо сорвать, испортить и не возвращаться к вопросу с Артёмом никогда. Богатые люди со связями очень опасны. Мне ли не знать!
Разговор был недолгим. Инга сослалась на занятость. Попросила меня проводить её. И Света меня… с температурой выставила на улицу. Накинула на плечи свою белую дублёнку, в которую уже пять лет не влезала, но хранила, как что-то ценное.
Артём убежал в машину. Щенок в моих руках задрожал от холода, и я стала его прятать. Леденели мои голые ноги, першило и болело горло.
– Катенька, – сказала Инга. – Ты мне очень нравишься. Мы с твоим папой были одноклассниками, я помню, каким человеком он был. Настоящим человеком, Катя. Помогал друзьям всегда. И я рада, что ты на него похожа. Нам с мужем очень нужен настоящий наследник. Поэтому вопрос с твоим переездом уже не стоит. Я нашла тебе подходящую гимназию…
– Тётя, Инга, – перебила я её, что ей естественно не понравилось. – Ради памяти моего отца, я должна вас предупредить, что моя мамаша вас обманывает.
Инга нахмурилась, внимательно на меня посмотрела.
– Ей нужны деньги. Я залетела от своего одноклассника, – при этих словах я повернулась к ней боком, выпячивая живот, который якобы прятался под просторным, плюшевым халатиком. – И они хотят меня выгодно спихнуть, пока срок маленький. Представляете, даже на аборт денег жалко, а тут Артём… Простите их, они ушлые. И я вам не подхожу. Спросите у Артёма, что я вытворяла на новый год. Он вам расскажет правду. Это я разбила его ноутбук, сломала его очки и опрокинула ёлку. Прощайте.
Инга ничего не ответила. Развернулась, выкинув окурок в коляску, и размашистым шагом пошла к своей машине.
Я окурок быстро вытащила и затушила. Вернулась в дом, где мама убирала со стола и ругалась с отчимом.
– Я такое терпеть не буду, – рычал отчим. – К чёртовой матери эту корову жирную. Накурила!
– Егор! Это деньги!
– Какие к чёрту деньги, Света?!
– Не тебе с ней жить.
– А мне, – я зло смотрела на мать. – Я на день рождения в клуб поеду.
– В какой клуб? – возмутился Егор.
– С говорящим названием «Дали», – усмехнулась я и со щенком на руках пошла к себе.
– Доченька, я тебе на восемнадцатилетние решила эту дублёнку подарить.
– Спасибо, мам, – зло усмехнулась я. – У тебя там ещё трусы дырявые зелёные были, можно я их тоже возьму?
Следующий раз я проснулась от тихого смеха. Я слышала, что внизу плачут младенцы. Это успокоило.
Но смеялись рядом с моей кроватью.
Я открыла глаза. На полу со щенком играла Анечка. Опять в своей юбке, свитере и колготках, заштопанных в нескольких местах. Волосы были собраны в хвост, и голубые глаза сияли настоящим счастьем.
– Это Бахря, – сказала мне одноклассница. – Тебе нравится такое имя? Я перегородила путь к лестнице, она не упадёт. Я уже два раза с ней погуляла. Она такая умная, уже просится. Скажи своему отчиму, чтобы не выкидывал её на улицу. Он говорит, что раз она девочка, раз вырастет огромной, то лучше, её продать пока не поздно.
Анечка подползла ко мне и Бахря вместе с ней. Они смотрели на меня щенячьими глазами полными надежд. Щенок вылизывал пальцы на моей руке, что была скинута с постели, и я вдруг подумала, что Анька сейчас тоже начнёт это делать.
– Мне разрешили к тебе приходить. Ты только скажи, вы с Сонькой подруги?
– У меня нет подруг, Аня, – прохрипела я. – Были. Но мама меня вырвала прямо в конце десятого класса. Я от горя чуть не умерла. Знаешь, я удалила все соцсети и сменила номер. Мне казалось, что разлука меня может убить, поэтому лучше забыть прошлое навсегда.
– Ты жалеешь? – прониклась Анечка.
Я не ответила. Больно было первые два месяца, потом отпустило. Наверно это было неправильное решение. Общение может спасти отношения.
– Анечка, ты погуляешь с детьми?
Света вообще обнаглела. Вот, честное слово, когда у меня будет двойня, я не буду скидывать её на других.
– Конечно, тётя Света! – радостно ответила Анечка. – Мы с Бахрей уже идём.
Она убежала, утащив моего щенка.
Я потянулась к телефону. Мне звонили, писали. Я, оказывается, популярная девчонка в школе.
Даже смешно стало.
Писал насильник Трэш. Но не как в прошлый раз. Всего два сообщения: «Прости меня, Киска», «Всё, что я сказал, было правдой. Ты моя, и я буду любить тебя вечно».
Собственник.
В этот момент я не испытывала к нему никаких чувств. Решила словить момент и позвонила. Он ответил сразу. Трубку взял, но молчал. Я слышала его дыхание и закрыла глаза. Даже запах его ощутила.
– Привет, Трэш, – тихо сказала я.
– Привет, Кис. Как ты? – Не дождавшись от меня ответа, он тяжело вздохнул. – Я, в общем, за учёбу взялся, исправил по всем предметам. Ещё анатомия осталась. Тоха вроде не злится на меня больше. Катя, прости. Ты мой ангел, а я бес какой-то. Я всё исправлю.
– Мы больше не увидимся.
Момент безразличия прошёл. Мне стало опять больно. Мне было так горько, что я хотела завыть.
– Ты же вернёшься в школу, – растеряно сказал он.
– Нет. Я перехожу на домашнее обучение. Сменю номер, и не буду появляться в посёлке одна, потому что в страшных снах вижу эту арку, где нарик с ножом пытается насильно меня уволочь к себе в притон.
– Я слышу обиду. Обиду, Киса! Но никак не безразличие!
– Прощай.
Я скинула звонок и тут же ответила, потому что звонила Сонька.
Она была в приподнятом настроении, рассказывала, что Марго вернулась на работу, что Тоша оказался вовсе не биологом, а врачом. Он просто не пошёл в интернатуру, отказался от работы в городе. Это её привело в особый восторг. О том, что я вытащила Трэша и Шишу из притона, стало всем известно. Трэш публично признался мне в любви и не пропускает уроки.
Одним словом – всё хорошо.
Белая Плесень, как моя прихоть, попала под особую охрану. А это правильно! Анька самая пострадавшая из всех нас. Даже Трэш с его семьёй был не таким обделённым, потому что сильный.
Трэш – боец.
Сухо попрощавшись с Сонькой, я не ответила на звонки Трэша, а набрала номер Макса Котова.
Встала с кровати и посмотрела в окно. Вокруг дома с коляской гуляла Анечка, за ней бегала Бахря.
Странная картина.
– Кэт? – удивлённый голос в трубке. – Вот уж не думал, что твоя светлая личность снизойдёт до меня убогого.
Он смеялся, но как-то не смело.
– Привет, Макс. Мне завтра восемнадцать. Обещание твоё в силе?
Он растерялся, стал быстро дышать.
– Конечно, – выдохнул. – Я у всех спрашивал, а никто не знает, когда у тебя днюха. Кэт, я всё узнал, – он собрался с силами, и голос его стал твёрдым, наполненным какой-то радостью. – Клуб всё-таки «Дали́». Хозяин Далиев.
– Серьёзно? – тихо рассмеялась я.
– Да. Что тебе подарить?
– Хватит того, что ты меня вывезешь на пару-тройку часов, – усмехнулась я.
– С удовольствием! Какие конфеты ты любишь?
Ну, почему?!!! Почему говнюк Трэш не такой?! Почему не задавал такие вопросы и не пытался со мной познакомиться? Зачем он мне мозг вынес?
Мне стало печально. Как в тот раз, когда я удаляла соцсети с координатами любимых друзей. Но пережила ведь! Значит и сейчас смогу изменить свою жизнь.
– Молочный шоколад, ассорти, – ответила Максу.
– А цветы?
– Пионы.
– Кэт! Я ровно в шесть за тобой заеду. Как раз в клубе будет не шумно, тем более середина недели. Поговорить сможем.
– Я жду, – отключила телефон.
Нужно будет завтра сменить симку. Жечь мосты и не расстраиваться.
Чёрное короткое платье с большим вырезом на груди, так что титьки вываливались на всеобщее обозрение. Именно в этот разрез на прошлый новый год пялились линзы Артёма. К платью шли высокие сапоги-чулки на каблуке.
Я навела макияж и распустила волосы.
Провожали меня всей семьёй.
Я красовалась в прихожей перед зеркалом, Света с восторгом смотрела на меня. Она лучше всех знала, как должна выглядеть девушка, чтобы соблазнить кого-нибудь.
Я никого соблазнять не собиралась, мне бы отвлечься. Но выглядела я, как соучастница эскорта.
– Береги себя. На пару часов. Ты поняла, о чём я? – Света водила бровями.
Плакали дети, но она к ним не пошла, закрыла стеклянную дверь в прихожую, чтобы не был слышан рёв.
В дом ввалился Егор, глаза блестели, он улыбался.
– Это кто за тобой приехал? – вёл бровями, глядя на жену. – Ауди, походу, новенькая.
– Макс Котов, – спокойно ответила я.
Родаки переглянулись, и улыбки их стали шире.
– Сын нашего директора, – Егор даже руки потёр. – Ты только ноги не раздвигай.
– Егор! – возмутилась Света.
– А что?! – зло отозвался отчим. – Это серьёзная семья, не хватало ещё чтобы Катьяка игрушкой стала, а так…
Он с восторгом рассмотрел меня с ног до головы, как товар на витрине, как выигрышный лотерейный билет, который подфартило урвать.
– Пусть женится, – велел Егор.
В дом вошёл Макс Котов. Одет он был скромно, можно сказать невзрачно. Серый свитер, чёрные джинсы и чёрные туфли. Накинуто сверху тёмное пальто. Но одежда сидела на нём как влитая, была чистая, а туфли даже сияли.
Он увидел меня и замер в изумлении.
О, да! Мой вид был сногсшибательный. В его карих глазах отобразилась неожиданная радость. Я никогда в школу не красилась, и тем более не ходила в платьях. А у меня и фигура и лицо, и в морду я дать могу.
Затявкала за стеклянной дверью маленькая Бахря, учуяв чужого. Такая прелесть! Малюсенькая, а уже охранник. Давай, мелкая, порви его джинсы! Нечего на твою хозяйку так пялиться и слюну пускать.
– Кать…, ты….
– Живу у леса, – усмехнулась я.
Отчим, знающий, как я умею колоться, довольно усмехнулся. Всё идёт по его плану.
– Великолепна! – Макс собрался с силами и вручил мне букет пионов в одну руку, в другую коробку конфет.
Пионы были нежно-розового цвета, красиво упакованные и перевязанные розовым бантом. Они были прекрасны. Я точно знаю, в посёлке такие не купить.
И пачка конфет тоже была не из нашего села. Похоже, ухажёр сгонял в город сегодня.
Я нюхала цветы, когда услышала, как ноет Света. Подняла глаза, а Макс открыл бархатную коробочку.
– Бижутерия? – не выдержала моя мамка.
– Обижаете, – расплылся в улыбке Макс и сделал шаг ко мне.
Я скинула маме цветы и конфеты. Хотела попросить её сходить к малышкам, потому что те животики надорвут так долго орать, но вряд ли бы она всё бросила.
Макс встал за моей спиной. На каблуках я была с него ростом. Он смотрел в зеркало и вдруг печально улыбнулся. Очень медленно, с особой аккуратностью, он обвил меня руками, не прикоснувшись. Показал мне золотую цепочку с вытянутой подвеской. В завитке светились белые камушки, и я чувствовала, как хочет задать ещё один вопрос Света.
– Пять брильянтов, – ответил Макс на немой вопрос.
Отчим уже изучал бумажку к ювелирному изделию.
Котов застёгивал замок, а я скинула волосы набок, чтобы ему было удобно это делать. Смотрела в отражение. Он цепочку, конечно, застегнул, но завис, глядя на моё плечо. А я ждала, чмокнет или нет. Похоже, Макс ты попал, да так, что кататься мне на твоей ауди, куда и когда захочу.
Цепочка свисала низко, и брильянты заныкались между моих грудей. Света полезла их поправлять, но я отшатнулась. Накинула её белую дублёнку и взяла в руки маленькую чёрную сумочку на ремешке.
– Только недолго, – строго велел отчим.
– Телефон взяла? – тихо спросил Макс. Это вопрос звучал, как гарантия того, что я буду в поле слышимости родителей.
– Да, – кивнула я, так и не улыбнувшись Котову.
Я даже за подарки его не поблагодарила. Всё выглядело так, что он сам навязался. И это было правдой. Я не просила мне что-то дарить и в «Дали» приглашать.
Машина отпад! Тоже себе хочу такую. Удобная, комфортная. Но для начала нужно сдать на права.
Макс ехал медленно. Вырулил в сторону коттеджей, чтобы не делать крюк через посёлок. Машину берёг. Когда выехали на трассу, прибавил скорости.
– Катюх, ты такая красивая, – он посматривал на меня. Но не улыбался. Он был насторожен и даже разбит. – Может до города? Там в кафе сходим.
– Что-то не так? – удивлённо посмотрела на него.
– «Дали» клуб грязный, а ты чистая.
– До города далеко. На пару часов, не успею испачкаться? – хотела пошутить, но Макс был серьёзен.
Он боялся! Натурально. Стал ёрзать, тяжело вздыхать.
– Часов в десять уйдём, – решил он. – Пойми меня правильно, это мы в школе самые старшие, а в клубе будем малолетками.
– Боишься, уведут? – хмыкнула я.
– Я пить не буду, – он печально улыбнулся краешками губ.
– Я тоже. Мне отвлечься надо. Трэш меня просто вывел.
– Слыхал, – Макс подсматривал на мои ноги и пытался украдкой урвать вид на грудь. – Я ж говорил, что он нарик.
В сумочке заиграл телефон и я скривилась:
– Вспомнишь говно, вот и оно.
– Хочешь, я отвечу?
– Не надо.
– Катя! – кричал в трубку Савинов. – А не в твою ли сторону Котов поехал?! Вырядился, как петух! Катя, я же предупреждал тебя!
– Привет, Трэш, – спокойно выдохнула я. – Мне сегодня день рождения и я попросила Макса свозить меня в клуб.
Он помолчал, а потом тихо сказал:
– Кать, ты не такая. Я не верю, что ты с ним из-за денег.
– Нет, – фыркнула я, соображая, как бы побольнее уколоть. Стрелки перевести, чтобы указать на ошибки, и пусть бы его муки совести до гробовой доски преследовали. – Макс хорошо ко мне относится.
Надо было видеть довольную морду Котова, прямо, как у кота на печке.
– Он никогда мне не делал больно, – продолжила я. – Он не запихивал жвачку в мои волосы, не поджигал мои кроссовки, не рвал мою куртку в гардеробе, не заливал сумку краской, не прокалывал шины у моего велика. Велик, к стати, украли твои цыгане! Макс не зажимал меня в тёмных углах, не тыкал иголкой в спину…
– Трэш!!! Я убью тебя нахер!!! – заорал разъярённый Макс. – Какой иголкой?!
– От шприца, – довольно улыбнулась я.
– Киса, я предупреждал тебя, что ты моя? Я сяду, если к тебе кто прикоснётся…
Он бросил трубку.
– Он меня пугает, – я озадачено посмотрела на Макса. – Он нас догонит?
– У него денег нет, – усмехнулся надменный мажор. – А таксисты до загородного клуба берут больше, чем до города. Успокойся, Кэт. Трэш трепло.
Кэт. Он вернул себе самообладание. Вновь появилось то, что меня отвращало от этого парня. Высокомерие и гонор.
Загородный клуб «Дали» был огромным комплексом. Там было здание, в котором находился клуб, ресторан и простое кафе. Даже было несколько магазинчиков, но вечером они уже стояли закрытыми.
За клубом располагалась закрытая территория с гостиницами и огромной турбазой для рыболовов и охотников. Поэтому публика на большой парковке собралась солидная.
Макс подъехал как можно ближе к огромной неоновой вывеске, гласящей что здесь можно отдохнуть и потанцевать. Припарковал машину.
Когда мы вышли в холодный тёмный вечер, я поняла, о чём говорил Макс.
На парковке и в самом клубе не было подростков. Совсем. Публика не младше двадцати пяти лет и все состоятельные. Даже разнаряженные женщины, были в возрасте, но никак не школьницы.
Неудивительно, что охранник на входе попросил у меня паспорт. Здоровый мужчина в чёрном костюме выглядел надёжным и очень серьёзным. Это придало мне оптимизма.
Огромное помещение делилось на несколько секторов. Танцпол был пустым, но за стойкой стоял диджей и включал музыку, работала лазерная подсветка. Был большой бар с отдельными столиками. И тихая часть с диванами и столами.
Посетителей было много, на столбах висели гирлянды из воздушных шаров. На огромном баннере было написано: «С днём рождения «Дали»!»
– Вау, Макс, – я толкнула Котова в бок. – Я походу с Далькой в один день родилась. Как думаешь, мне будет бонус?
– Узнаем, – довольно разулыбался Котов и целенаправленно повёл меня в тихую часть зала.
Ну, как тихую, танцпол всё равно было видно, и музыку слышно.
Мы сели друг напротив друга на мягкие приятные диванчики. Прибежала официантка, дала нам меню и зажгла на столике свечку.
Я-то думала, что Макс здесь завсегдатай. Приедем, на него девки начнут вешаться, как в школе. Но никто с ним не здоровался, официантка улыбалась притворно, и Котов был предельно вежлив с ней.
Он пытался прощупать почву, найти общие темы. Но я плохо шла на контакт, предпочла слушать. Оказалось, Макс большой болтун. Когда я спросила, какие у него планы на будущее, он выдал мне всё, как на духу.
Отец Макса был директором на лесопильном комбинате, но не был владельцем. Он собирался открыть свою лесопилку, взять делянки и начать работать на себя. Поэтому Макс после школы обязан поступить на лесоинженерный или автотранспортный. Папе нужна была поддержка и наследник.
Это Макс говорил вслух, честно мне всё выкладывая, а подтекст был такой: «Папе не нужна невестка из села. Пока не подвернётся девушка, чей отец может стать партнёром или спонсором».
А я-то думала, мама Ложки в их пару влезла. А тут оказывается, красивые хорошие не подходят.
Всем нужны деньги!
Котов заткнулся, заметив, что я с лёгкой улыбкой его изучаю. Понял, что я не Ложка и решил сменить тактику:
– А у тебя какие планы?
Я продолжала хитро улыбаться. На самом деле, я выпендрёжница чистой воды. А ещё понтовоз, как тётя Инга, которая скидывала пепел в свежезаваренный чай и понатнулась, что купит пять участков ради пруда.
– Инга Вислова, одноклассница моего покойного отца сватает мне своего сына. Приезжали вчера, предлагали с ними уехать в город. С заключением брака, конечно. У них строительная компания. Вроде, как мне гимназию присмотрела, всё схвачено, за всё заплачено. Но Артём мне не нравится. Поэтому есть Тимофей Линёв.
– Это сын владельца транспортной компании? – у Макса вытянулось лицо, и он активно стал поглощать свой салат, слушая меня.
– Но, – пренебрежительно фыркнула я, – мне было пятнадцать лет, когда он засовывал мне в рот совой противный язык и обещал жениться, когда я школу закончу. Звонил недавно моей маме, спрашивал, как я тут без него поживаю. Он универ закончил уже работает, теперь жениться надо, а тут я красавица и умница.
Макс с подозрением на меня посмотрел. Не поверил.
– Откуда такие знакомства?
Он что думал, я соврала! Да, Макс, я не Лядина и не Ложкина.
– Николай Тугарин, по кличке Тугарин-Змей. Никогда не слышал?
– Нет, – прищурился Макс.
– У папы своего спроси, он слышал. Мой отец был бандитом. Держал сеть авто-мастерских и магазинов запчастей. Под это дело отмывал бабло через дилерские центры. Мама за него и запихалась только ради денег. У папы были нестандартные методы ведения бизнеса и однажды, он нарвался на сопротивление. Остался инвалидом. Весь его бизнес на кусочки разорвали, оставив нам только квартиру и мамины драгоценности. Папа на такой почве пришёл к Богу и стал очень добрым. Он и так был добрым, только денег захотел. А там, где большие деньги нет место доброте. На инвалидной коляске, мой папочка на последние копейки покупал муку и пёк пирожки, чтобы раздать их детям во дворе нашего дома. Он умер, а связи остались. Моя тупая мамаша прогуляла, все свои драгоценности и нашу квартиру. Спасибо, отчиму, не дал пропасть. Вот так вот, Максим Котов.
Он смотрел на меня во все глаза, медленно жевал.
– А теперь скажи, чего ты боишься?
– Я? – он реально испугался, теперь даже не пытался это спрятать.
– Ёрзаешь всё время. Думаешь, я расстроюсь, если тут твоя очередная девушка появится?
Он неожиданно рассмеялся, запрокинув голову на спинку дивана. Не сразу успокоился, как будто смех был истерический. Странное поведение. Насторожило меня.
– Кэт. У меня нет девушки. Все слухи, что обо мне ходят враньё полное. Я гулял в пятнадцать лет с Лядиной. Зря гулял, она чуть… дура она. В прошлом году с Ложкой. И всё.
Нам принесли горячее, и мы замолчали, взялись за ужин.
Зал наполнялся людьми. Заиграла музыка и появились на танцполе желающие потанцевать.
– Приветствую вас в клубе «Дали»! – крикнул в микрофон диджей. – Ровно через пятнадцать минут начнётся праздничная программа!
– Может останемся? – мне очень понравилось объявление.
– ВИП-кабинку снимать будем? – ехидно улыбнулся Макс.
– Нет, – надулась я.
– Поехали отсюда, Катюшка. – Мой провожатый стал печальным и походил на унылую какашку, которая ни в какую не давала мне оторваться.
Официантка принесла коктейли.
– Мы не заказывали, – побледнел Макс.
– Это ваших друзей с пятого столика, – пояснила она. – Безалкогольный Мохито для девушки, вам с коньком.
Я стала высматривать пятый столик. Они не пронумерованы. Одни взрослые люди кругом, кто из них друзья Макса, так и не поняла.
Я пригубила коктейль. Потрясающе! Не пила Мохито сто лет.
Выпила половину стакана одним махом.
А вокруг всё больше и больше людей. Всем надо попасть на праздник. Становилось шумно, танцпол заполнялся.
Я глянула на телефон, уже было около одиннадцати часов. Ничего мы так посидели, поболтали. Время пролетело.
Двадцать звонков от Трэша. Похоже, нарик деньги себе на телефон положил, чтобы развлекаться.
– Макс, – позвала я парня, который понуро опустил голову.
– Кать, не пей, – тихо сказал он, когда у нашего столика нарисовались два здоровых мужика.
– Что? – до меня дошло почти сразу.
Рядом со мной сел один мужчина, рядом с Максом второй. Котов выглядел совсем ребёнком на фоне взрослых мужиков. Ещё и сжался весь.
– Только не она, – окрысился он. – Слышишь, Глеб. Не надо. У неё просто день рождения, она сюда захотела. Мы с ней расписываемся на следующей неделе.
– И очень хорошо, – ответил мужчина рядом со мной. – Будешь первым в честь праздника.
Я уже не могла его рассмотреть. У меня сильно кружилась голова, и ослабли конечности. Я выпила только половину стакана, в который они подкинули таблетки. Но я принимала антибиотики, и это очень плохо. Очень!
Волосатые пальцы прямо на столешнице перед моими глазами.
Меня обнимали за плечо.
Максим дёрнулся, но был усажен обратно.
– Глеб, я прошу, – Макс заплакал. – Глеб, я заодно, можно меня послушать.
– С удовольствием тебя послушаю, но не здесь, – ответил мужчина рядом со мной. – М-м-м, какая красивая. Что-то таких ты нам не приводил. Может мне себе её оставить? Чёрт, хороша.
Кажется, меня трогали. Я заваливалась. Дикий ужас обуял меня.
– Да, девочка напилась, надо её уложить, – противный мужской смех прямо в ухо.
А потом звуки пропали. Точнее они стали далёкими. Я пыталась протрезветь, махала перед глазами рукой и хлопала ртом, как рыба. Но выдавить из себя звука не получилось.
Происходящее начала воспринимать урывками. Вот рыдающий Макс, которого держат чужие руки. Потом обеспокоенное лицо официантки, которую волосатые пальцы отводят в сторону. Мелькают яркие огни танцпола.
Чья-то белая сумочка промелькнула.
Лицо красивое с синими глазами.
Я испуганно встрепенулась. Протянула руку к знакомому парню. Я вспоминала, как его зовут. Он стоял где-то рядом, а я как из колодца смотрела на него и заставляла двигаться руки к нему на встречу. Перепуганная, я хотела дотянуться до Трэша. Открывала рот, но не слышала своих слов.
Мужчина, который держал за талию, скинул меня, кажется, Максу. Он размахнулся своим огромным толстым кулаком и хотел пробить Трэшу голову. Но стройный и юркий парень нагнулся и ударил мужчину в живот.
Пускающий нюни Маск Котов что-то говорил мне, а я тянулась к Трэшу, которого убивали.
Но тут налетел медведь.
Огромный Тоша Иванович с хвостиком на макушке. Трэш тоже с хвостиком.
Я рассмеялась. Медведь и медвежонок.
Появился надёжный охранник. Я куда-то падала, прямо на пол. Куча каблуков и ботинки, а потом рядом рухнул Макс Котов со сломанным носом и выбитыми зубами. Он чавкал своей кровью, и его глаза говорили мне, что он сожалеет.
Меня дёрнули вверх и мир опять исчез.
Машина.
Орущий Трэш, прижимающий меня к себе. Рот открывал, но звуков я не слышала. Видела только ожесточённое лицо и вздёрнутые в боли брови.
Я трогала его лицо, но не чувствовала прикосновений, поэтому стала нажимать с силой, поцарапав парня своими острыми ногтями.
Много огней. Это город.
Человек в белом халате. Мне в вену вставляли иглу. Я резко отвернулась и уткнулась носом в толстовку Трэша.
Мир крутился, переворачивался с ног на голову. И только моё маленькое убежище мелькало рядом. Я пыталась за него зацепиться, спрятаться в объятиях Савинова, но не получалось.
В горло что-то запихали. Похоже, промывали желудок через зонд. Это самое отвратительное, что происходило в моей жизни.
Звуки появились, когда я лежала на кушетке в палате, вывернув всё содержимое желудка.
Было шумно. Много голосов доносилось из коридора.
Пахло хлоркой и больницей. Палата была выложена белой плиткой, рядом с кушеткой стояла капельница.
– Не бойся, Киска, я уже наорался, больше не буду ругать.
Трэш присел рядом. Гладил меня по волосам. На его плечи был накинут белый халат.
Его лицо напротив моего.
– Тебе лучше? – с тревогой спросил он.
Я протянула к нему слабую руку. Прикоснулась к любимым губам. Мягким и нежным. Так мне нужным. Проехалась по синяку на скуле, едва касаясь подушечками пальцев. Тронула прямой нос и широкие брови. Почувствовала его.
Как же я тебя люблю!
– Спасибо, – выдохнула я.
Вот это я отметила совершеннолетие!
