Текст книги "Нам нельзя (СИ)"
Автор книги: Татьяна Анина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Наши тёплые вечера, интересные разговоры продолжались ровно месяц.
Наверно у меня всегда так будет, только влюбишься в человека – он пропадёт.
Девятого июня Егор умер.
Глава 15
У Егора прихватило сердце. Я как раз вернулась домой после последнего экзамена, а там такое.
Удар был мгновенный. Маме не было сорока, но она состарилась за один вечер. Не в состоянии была ухаживать за девочками, и я два дня возилась с малышками. Хорошо, что они совсем тихие, а то бы я не справилась. Мне даже пришлось много почитать, потому что наша мама нас просто бросила, забыв навсегда.
Четырнадцатого у нас должен был состояться выпускной бал, но за платьем мы со Светой не поехали. И похороны были не самым главным испытанием в нашей жизни.
В день похорон в наш дом приехала бывшая жена Егора с сыном и невесткой. Народ настолько неадекватный, что я поняла: нам с сёстрами и мамой конец, если не своим из этого дурдома.
Они запёрлись в наш дом и стали выкидывать вещи. Я что успела, то схватила, закидала в машину, пока шли адские разборки. Мой ноутбук влетел из окна чердака и разбился вдребезги об дорожку.
Что-то разумное промелькнуло. Я хотела договориться, можно же было отсрочку дать, и сестры мои всё-таки наследницы. Но меня чуть машины не лишили.
Я оттаскивала Свету, которая лезла в дом. Но мама сошла с ума. Она не слышала крики своих дочерей. И тогда мы, с девчонками сели в машину и свалили из этого проклятого места, оставив нашу сумасшедшую мать решать свои личные интересы.
Я осталась одна с двумя малышками, которым ещё года не было.
Ревела громким голосом. Поздним вечером ехала в город, потому что в посёлке у меня ничего не осталось. На заднем сидении плакали маленькие. Но им повезло, их укачало ближе к ночи, а я так и сидела в машине, думала, как дальше жить.
У меня были деньги и документы. Поэтому я нашла по объявлению квартиру на неделю и заехала в неё. Девочек в креслах еле затащила в однушку. Там расправила кровать и легла с малышками спать.
Утро было ужасным. Я забыла, что их надо кормить. Коляски у меня не было. И я, на свой страх и риск, оставила детей в квартире, быстро сгоняла до магазина. Купила всё необходимое, поняв, что «всё необходимое» для двух младенцев – это очень много!
Квартира была чистая. На кухне я быстро растворила кашу и покормила детей. Сама эту же кашу поела. Посудку вымыла, приготовила смесь и стала ждать следующей кормёжки.
Телефон молчал. Света на звонки не отвечала. Я легла спать с детьми. Осознала, что попала в прострацию и не способна соображать.
Каша, пюрешка, молочко, подгузники.
Посмотрела карту города, решила потратить деньги на прогулочную коляску.
Позвонили вечером. Женщина сообщила, что моя мама попала в психиатрическую лечебницу в неудовлетворительном состоянии. Она сожгла дом, и пожарным пришлось спасать тайгу, а не вещи. Без жертв обошлось, остался голый участок.
После такого удара, я была вынуждена смотреть на небо и молить папу, чтобы помог. У меня никого, кроме него.
И он помог! Ещё задолго до этих событий. Я вспомнила, что у меня есть банковская ячейка, а там что-то ценное.
Как настоящее испытание был звонок от Тимофея Линёва.
Я вышла из комнаты на кухню, чтобы не разбудить сестёр и ответила на звонок.
– Катюша! – кричал в трубку Тимофей. – Я знаю, что случилось. Ты сейчас где?
– В городе, – тихо ответила я, перебирая свои вещи, которые успела вывести из дома. Их оказалось немного. Зимние я не успела захватить. Да и для девочек придётся покупать одежду.
– Катюш, где в городе? Я заберу тебя. У меня четыре комнаты, наймём няню на время, пока поступать будешь, потом в ясли их определим. Ты не одна, Катюш.
Я села на табуретку и откинулась на стену, закрыв глаза.
– Тимош, если хочешь помочь, попроси своего отца позвонить мне.
– Зачем, Катюш? Давай без него разберёмся.
– Без него, Тимофей, ты не сможешь жить. Ты зависим от него. Я тебя очень прошу, пусть он мне позвонит.
Я отключила телефон, положившись на судьбу. Если Сергей Линёв появится, я попрошу у него помощи. Небольшую услугу, совсем крохотную. Пусть он сдерёт с меня деньги, но Тимоха помочь не сможет. Отца боится и хочет уйти от его влияния. Не получится. Надо знать Сергея, а я его знаю.
Это он уничтожал моего отца и оттяпал большую часть его бизнеса. Ему мало. Мало того, что он оставил отца нищим инвалидом. Не убил, а на его глазах рвал его дело, приглашал его жену на всякие вечера, и даже не удивлюсь, если спал с ней. И со мной Сергей хочет делать то же самое. Тугарина Змея уже давно нет в живых, а память о нём жива. И жажда отмстить за что-то там, будет преследовать Линёва вечно.
И вот к такому человеку я обратилась.
Он звонил, а я думала, стоит ли просить помощи у него или попробовать найти кого-то другого. Но никого больше не было.
– Папа, защити меня! – сказала я и ответила на звонок.
Голос Сергея спокойный с хрипотцой. Он младше моего отца намного. Был у Тагарина-Змея в шестёрках. Прикормили на свою голову.
– Катя. Ты просила позвонить. Чем я могу помочь?
Ничего не сказал такого, от чего должно было стать плохо. Но у меня дрожь по телу. Страшно. Как тогда, когда Котов старший злился у нас в прихожей. Не на меня, но я всем телом ощутила, что лучше не дразить этого человека.
– Здравствуйте, дядя Серёжа. Мне нужен оценщик. И желательно покупатель на ювелирное изделие.
– Ты хочешь открыть ячейку?
Блин! Все знают и ждут, когда я это сделаю.
– У меня безвыходная ситуация.
– Катя, у тебя есть мы. Но если ты хочешь относительной независимости, то я помогу тебе.
– Спасибо. Завтра на проспекте Мира сто три. В десять часов утра будет нормально?
– Конечно. Хочешь, я заеду за тобой?
– У меня две сестры на руках, мне надо будет коляску купить, я пешком приду.
– Договорились. Буду ждать.
Не уговаривал, не разговаривал. Ничего не выведывал. Он опасный. Но без него я даже не знаю, с чего начать.
Я приободрилась. От боязни Сергея Линёва побежал адреналин в крови. Стало почему-то понятна моя ситуация. И я срочно, валяясь рядом со спящими младенцами, посмотрела цены на квартиры, поискала работу.
Ничего, не пропаду, папочка обо мне позаботился. Конечно, придётся Линёву заплатить. Они с его подставным ювелиром меня обокрадут. Пусть подавятся, лишь бы мне хоть что-то выпало.
На следующее утро с люльками на перевес, я поехала в ближайший магазин, где купила двойную коляску – паровозик.
Тяжело одной, но я вроде настроилась на светлое будущее, поэтому старалась выработать свою тактику. Не ребёнок я, уже взрослая.
Машину мы с девчонками оставили на подземной парковке и с коляской по летнему городу прошли по проспекту до банка.
Линёв встретил меня внутри. В светлом фойе он сделал знак высокому мужчине из своей охраны, и тот забрал у меня коляску.
Сергей мужчина взрослый. Такой же, как был Егор. Выглядел лучше, потому что через чур ухоженный. На нём был светло-серый классический костюм-тройка и белая рубаха с чёрным галстуком. Тимофей на него не похож. Сергей был светловолосый с глазами цвета морской волны, почему-то меня отпугивающими.
Он подошёл ко мне и обнял. В нос ударил запах дорогого парфюма.
– Катенька, – он взял меня за подбородок и приподнял моё лицо, чтобы заглянуть в глаза.
Это меня возмутило. Внутренняя кошка ощерилась и выпустила когти. Я резко дёрнула подбородком, что вызвало довольную улыбку Линёва. Он представил мне невысокого лысого мужчину, который будет осматривать изделие.
В обществе работников банка, мы прошли в отдельное помещение с ячейками. Я всё время оглядывалась на сестёр. Их везли сзади.
Изделие меня не впечатлило. Было похоже не дешёвую бижутерию с крупными разноцветными стекляшками. Да ещё метал ярко-жёлтый.
Лысый дядька достал прибор. Тыкал в камни тонкой иглой в чёрной ручке, и на шкале стрелка прыгала к зелёному сектору, показывая, что все эти камни – бриллианты.
После тщательной проверки, оценщик озвучил сумму.
Я помрачнела. Сбили наверно раз в десять если не двадцать. Хватит только на квартиру.
– Я готов купить, – сказал Линёв. – Но это подарок отца, может, оставишь, переедешь ко мне? Я так понял с Тимофеем не задалось. А одну тебя оставлять нельзя.
Ты же гад!!!
Тварь, которая предала моего отца!
У меня денег не осталось, у меня сестёр в дом малютки увезут. И ты знаешь об этом. Но я за бесценок продам это украшение, чтобы у меня было жильё. Я найду работу и оставлю девочек с собой. Но ты меня не получишь!
Читай, тварь, по моим глазам!
И он прочитал.
Сергей сузил свои страшные, нереального цвета глаза. В них отобразилось, что давний противник не умер, он живёт во мне. Надо задушить.
– Недельку погуляй. Поступить без меня ты не сможешь. На работу тебя тоже никто не возьмёт. Даже если посудомойкой устроишься. И с сёстрами придётся расстаться.
А теперь кто скажет, почему я ему позвонила? Я же могла послушать Тимоху. Я бы могла даже попробовать найти Антона Ивановича. Наш биолог человек настоящий. Котову старшему позвонить! Но меня просто засосала эта трясина, и я не поняла с какого перепуга. Тянет меня к бандитам? А их методы ведения разговоров очень круты. Приблизительно так. А то, что он старше меня на тридцать лет, его не волнует. Жених грёбаный.
– Покупаете? – тихо спросила я, протягивая тяжеловесное изделие.
– Прямо сейчас, – улыбнулся мне Сергей. – Долго не думай, а то пришлю за тобой.
Он перевёл на мой счёт огромную сумму денег. Ну, как огромную. Только на жильё. А дальше…
Я смотрела телевизор. Эля и Веля ползали по квартире в одних подгузниках. Главное, вдвоём то в одну сторону, то в другую.
Тимофей не звонил. Папа его уже на место поставил. Увидел меня старикашка и решил, что я его навек. Захотелось Тугарина Змея ещё и таким образом поиметь.
– Папа! – я закинула голову на подушку и посмотрела в окно, где виднелось голубое небо. – Я тебя о помощи просила, а ты меня куда завернул? И что я теперь делать должна?
На мой голос приползли девчонки. Я уже приспособилась к их режиму и не видела ничего сложного в их воспитании. Ползают, да ползают. Веля уже даже вставать пробовала, держась за диван.
Заиграла мелодия звонка. На весь экран лицо, кстати, достаточно миловидное, Соньки Лядиной.
– Тугара! Не забыла что сегодня выпускной?
– Забыла, – призналась я. – Мне не до этого.
– Да я в курсе, что у тебя произошло. Ты с мелкими?
– Ага, и в городе.
– Слушай, Тугара, один раз живём. Мамка моя готова посидеть с твоими сёстрами.
– Сонь, у меня и платья нет, а настроения тем более.
– Тугара хватит! Приезжай.
– Точно, – подумала я, что это последние деньки моей свободы. – У меня есть маленькое чёрное платье и босоножки на шпильке. В шесть?
– Давай, подъезжай!
– Приеду, – твёрдо решила я.
Тётя Марина – мировая женщина. Хоть кому-то с мамой повезло.
Она не просто посидеть решила с моими сёстрами, они с Сонькой достали древнюю детскую кроватку, застелили её, и мои лягушки путешественницы опять сменили обстановку.
Я решила шикануть! Накрасилась, волосы распустила и купила себе маленький букетик розовых пионов.
Откинула все мысли в сторону, забыла о невзгодах и, с улыбкой на губах, помчалась сражать наповал всех выпускников.
В школу приволоклись ещё девятые и десятые классы, так что народа в столовке было уйма.
Вначале носороги из десятого пели и плясали для нас, потом вышли нас поздравлять будущие первоклашки. Их быстро убрали с поля зрения, потому что после вручения аттестатов намечалась пьянка-гулянка.
Мы с Сонькой позировали на стенд школы. Серебряная медаль у меня, у Лядиной – золотая. Мы гордость! Марго плакала, целуя и обнимая нас. У меня тоже слёзы накатывали. Мама с Егором так хотели увидеть это.
– Тугара, – тыкала меня в бок Сонька. – Не раскисай. Я принесла коньяк, сейчас наклюкаемся и на речку купаться нагишом.
– И на стенд школы! – хохотнула я.
– Да, я шучу. У меня же Тошечка.
– Серьёзно? – удивилась я.
– Ага, – Сонька меня обняла. – Поступаю и под венец.
– Поздравляю! – я запрыгала на месте, положив ей руки на плечи.
На нас ленточки с надписью: «Выпускник», в руках букеты. Мы довольные и счастливые.
Уже начали включать музыку.
– И я тебя поздравляю, – улыбнулась она.
– Знала бы ты, в какую задницу я залезла. С чем поздравлять?
– Трэш приехал, – она повила бровями и мотнула головой в сторону дверей столовки.
Глава 16
Я не узнала его. Глаза не зацепились, и я продолжила его искать. Пока не поняла, что вот этот мужик это Никита Савинов.
Он вырос на пол головы точно. Раздался в плечах, отъелся. Здоровый парень. На нём была белая рубаха и тонкий галстук. Чёрные брюки и туфли. Красивая причёска с лохмами сверху и выбритыми висками. Его по очереди целовали кухарки, а потом выстроилась очередь из учительниц.
Трэш всегда был симпатичным, а теперь просто расцвёл в настоящего мужчину. Девятнадцатый год пошёл, но выглядел он старше.
Его пристальный вострый взгляд устремился ко мне, и Трэш быстро прекратил со всеми обниматься, особенно после того, как подлетела Нафаня в розовом мешке.
Он шёл ко мне, наспех здороваясь со всеми. На минуту исчез в толпе радостных носорогов. Еле от них убежал.
Ник…
– Кать, ты чего побледнела?
У меня сердце замерло и с трудом пыталось начать колотиться вновь. Взяло разгон и стало биться в груди. Мне стало плохо. Укрыло жаркой волной. Губы задрожали. Жгло глаза.
Чувства были непонятными. Там и радость и прошедшая любовь и горе пережитого расставания, трагедия с семьёй и главное угроза со стороны Линёва.
От Трэша, как от морской волны веяло прохладой. Я опустила ресницы и вдохнула его запах смешанный с каким-то тонким ароматом, похожим на пену для бритья или лосьон. Он пах, как прежде, только запах усилился.
Боялась на него смотреть. В глаза его красивые, бездонные. Потому что утону!
Чтобы с ума не сойти от навалившихся эмоций, я сделала шаг назад от него.
Нас покинули, все отошли в сторону, дав нам поговорить.
– Киса, я приехал. Знаю, злишься. Подло у всех спрашивал, как ты. Ни с кем не встречалась, родителей и дом потеряла. С сёстрами осталась.
Последние полгода упали на меня сумасшедшими воспоминаниями. Боль была невыносимая, и я хотела закричать во всё горло.
– Катенька, любимая, посмотри на меня.
Я не смогла.
Зачем он приехал? Почему эти гады вокруг, меня так подставили. И его, кстати, тоже. Я так вляпалась буквально перед этим выпускным, что теперь лучше мне свалить подальше. Не думаю, что господин Линёв откажется от своих планов. И мальчишка ему точно не помеха.
Я хотела уйти. Трэш поймал и не просто за руку, а привлёк в свои объятия, прижав голову к своему плечу. Вырос, сильнее стал.
Капля надежды, что я могу расслабиться, что я под защитой. Её нужно было уничтожить, чтобы не расслабляться.
– Отпусти, – рыкнула я, пытаясь вырваться. – Я тебя не ждала.
– Ждала, – шипел Трэш. – Ты просто притаилась на время. Никому не досталась, потому что моя.
– Пошёл ты, – я заехала каблуком ему по обуви, и он, пританцовывая, начал тащить меня за собой из столовой.
– Котёнок одичал без ласки, – рассмеялся Трэш. – Котёнка надо погладить и полюбить.
– Убирайся! – я стала биться в его руках.
Вырвалась. Истерично начала лупить его пионами по лицу. А этот наглый тип только смеялся и увиливал от ударов. Резко присел. Он подставил плечо мне в талию и повалил меня на него. Поднялся на ноги и понёс меня из столовки у всех на глазах. На ходу только мои трусики подолом платья прикрывал, чтобы я не сверкала на фотообъективы.
– Савинов! Что за поведение? – возмутилась Жопа-Голова.
– Это любовь! – дерзко ответил Трэш своей нелюбимой директрисе.
– Отпусти! – кричала я, дубася кулаками по его спине. И руки мои путались в собственных волосах. – Я не пойду с тобой!
Он вынес меня из столовой, завернул в тихий коридор и с лёгкостью сгрузил на подоконник высокого окна. Трэш встал передо мной, зажав своими ногами мои колени. Медленно, немного угрожающе накренился вперёд над моим лицом, положив руки по обе стороны от меня.
– Что случилось? Понятно, отвыкла. Но истерика почему? Я готов, что у тебя двое детей.
Папа! Ну, почему он такой? Почему его даже это не отпугнуло?! Он не понимает… Я не могу его подставить!
– Трэш, ты ничего не знаешь, – я отвернула от него лицо. Его тяжёлое дыхание прожигало кожу на щеке. – Мне надо уехать. Немедленно.
– Не знаю, – голос стал ещё ниже, ещё жёстче чем был. – Расскажи.
– Нет.
– Я не отступлю. Ты моя. Помнишь? – он рычал, как дикий зверь. Пугая меня ещё больше. – За тобой приехал. Я на тебе помешенный, Киса. Думал, хоть каплю остыну в разлуке, только хуже стало. Теперь для меня нет препятствий, не доводи до предела. Слишком долго тебя ждал, сорвусь. Силой утащу. Говори, что случилось!
– Отойди, – я стала его отталкивать. – Мне дышать нечем.
Он отпрянул, но ноги мои не отпустил.
Ждал.
Я молчала. На него не смотрела.
– Катя, давай начнём с того, что я уже знаю. Егор умер, мама сожгла дом и попала в больницу, – начал Трэш, взял меня за руки.
Его пальцы гладили мои ладони, и немыслимая дрожь разносилась по всему телу. Я действительно отвыкла. Так сильно, что прикосновения его меня пугали и даже мучили.
Я хотела вырваться, не дал.
– Ты уехала в город. Бывшая жена Егора подала в розыск на машину. Так что ваш седан скоро найдут.
– О, блин, – вымученно заныла я.
– Что в городе произошло? – он нарочно лез ко мне лицом, пытаясь заглянуть в глаза. Я увиливала.
– Квартиру сняла.
– Понятно. Катя, я чувствую, ты боишься.
Откуда ты чувствуешь? Трэш, ты меня пугаешь. Одержимый невротик! Маньяк влюблённый.
Я попала. Посмотрела в его глаза и зависла.
Маленькое убежище. Оно надёжное и в нём можно укрыться от всех невзгод. От тяжести этого мира. Тихое, уютное местечко, где я успокоюсь и буду мирно существовать со своим нахалюгой.
– Киска, любимая, – заныл Трэш, целуя мои щёки, слизывал мягким языком мои слёзы. – Господи! Как я люблю тебя, девчонка! Выкладывай, что случилось.
– Я попросила помощи, – я стала всхлипывать, пальцами хватаясь за его рубаху. – У очень опасного человека. Он был младшим помощником у моего отца. Это он Туграина Змея подставил и предал. Оттяпал часть папкиного бизнеса. А потом возле нас с мамой пасся всю жизнь. – Я стала захлёбываться слезами. – Я дура-а-а, я не знаю, как так получилось. Один день, я была на грани отчаяния. А потом он меня увидел и сказал, что буду с ним, и не поступлю, и работы не найду, и сестёр он у меня забирё-ё-ёт, если вздумаю сопротивля-я-яться.
– Успокойся, – Трэш прижал меня к своей белоснежной рубахе, которую я щедро измазала своей потёкшей косметикой.
Я рыдала за всё время без него. Оно копилось, таилось внутри, а теперь лилось из всех щелей, и я не могла успокоиться.
– Ник, он не отстанет, – я старалась продышаться. – Что мне делать?
Трэш кончиком своего галстука вытирал тушь под моими глазами.
– Всё? Готова слушать? – серьёзно спросил он. – Мы уезжаем немедленно. Всё сложилось, как нельзя лучше. Я думал неделю, месяц потрачу на злую киску, а оказалось, что и задерживаться не придётся.
Я выпучила на него глаза.
– Ник. Двое детей. Они маленькие. Ты уверен, что возьмёшь меня с таким прицепом?
Он неожиданно рассмеялся. И эхо в пустующем коридоре разносило его веселье.
– Киса, глупости не говори. Я ещё в тот раз, когда тебя у магазина встретил с младенцем на руках, подумал, что хочу тебя с этим ребёнком к себе в жизнь. А когда ты мне их фото выслала, я почему-то не сомневался, что они к тебе прилагаются. А значит, и ко мне. Будем с детьми.
– Трэш, ты какой-то, – я стала копаться в сумочке. – Таких не существует.
– Лучше бы в любви призналась, – тихо с обидой прошептал он. – Я весь горю для тебя, а тебе словно деваться некуда.
– Мне действительно деваться некуда. Не обижайся, мне не до амуров. Я попала.
– Но замуж согласна, – он потрогал деревянного котёнка на чёрном шнурке, что я ни разу не сняла с тех пор, как он мне его подарил.
– За тебя. И только за тебя, – откровенно призналась я, понимая, что разлука меня чуть не лишила самого близкого человека в мире.
– Да, Киска, из тебя клещами чувства не вытащишь, – буркнул недовольно.
– Я делами привыкла, – шепнула я.
– Знаю, ангел мой, – он опять прижал меня к себе.
Как будто не уезжал. Вот сижу на подоконнике в школе, и нет ощущения, что мы расставались. Ничего не произошло такого непоправимого, и мы вместе, как только это решили.
Это было похоже на сон. Я трогала его лицо. Рассматривала во все глаза. Он медленно накренился, склонив голову набок, и прикоснулся к моим губам. А его губы мягкие, пропитанные ароматом родного человека.
Так нежно!
Забытый трепет!
Языками сплелись, ласкаясь и вливаясь друг в друга.
Я невольно подалась к нему. А Никита не зажимал меня больше, и я своими ногами обхватила его. Руку одну уложила на широкую грудь. И в ладонь мою отбивало удары любящее меня сердце. Толчками билось, входило в мою душу, и вместе с моим сердцем билось в унисон.
Лобзанье жаркое, казалось, вот-вот началось, но время шло. Нужно было прерваться, а сил не было.
Как же сладко в его объятиях!
И выпускать не хотелось.
Чувствовала, как бьёт разрядами дрожь по кожи от его горячих пальцев. Он гладил моё бедро, выше забирался. Поцелуй становился огненным, опалил всё моё тело медовой истомой. И я горела, пылала от счастья и любви.
Задыхаясь, мы с трудом разорвали поцелуй.
– Нам уже можно, – шептал Никита мне в губы.
Глаза его голубые стали тёмно-синими, губы алыми от такого яркого поцелуя. И я чувствовала его сильное желание.
– Нам надо спешить? – я уже не помнила, надо или нет. Трэш мне затуманил всю голову. И я хмельная смотрела на него опьянённым взглядом. И только сильнее ногами обхватила. С силой руками обняла.
Моё! Не отпущу!
Как же больно мне было всё это время! И как же сладко получить долгожданную встречу.
– Не покидай больше, – вслух подумала я. Осознала, что расставание с ним для меня было настоящим испытанием. И я всё преодолела. С последствиями. Теперь я буду панически бояться разлуки.
– Навсегда вместе, – он проехался влажными губами от моей щеки до виска. А потом в ухо жарко шепнул, – не отвяжешься, Киса. Крепко держать буду.
Я опять вся в слезах. А он посмеивался. Вот так по-разному мы выражали свои чувства. Одно объединяло – любовь.
– Поехали, – неожиданно строго приказал он.
Подложил свои ладони мне под попу и подкинул вверх. Усадил на себя, и я с силой прижалась к нему, закопавшись носом в его ароматные густые волосы.
Мы спустились с лестницы к парадной двери в школе. Нас окликнули:
– Трэш! Тугара! Вы куда?
На лестнице стояла одинокая Сонька Лядина.
– На свадьбу не приедем, – крикнул ей Никита, даже не оглянувшись.
А я только рукой ей помахала через плечо любимого.
У школьной ограды, Трэш поставил меня на ноги. Так заботливо платье поправил. Волосы пригладил. Подмигнул.
Пальцы наши сплелись, и даже от этого дыхание замирало.
Вначале мы добежали до его квартиры. Нас встретила мама Лида. Очень недовольно на меня глянула. Это не утаилось от Трэша.
– Никиточка, я тебе ужин приготовила.
Она выделила слово «тебе».
– Мы уезжаем. И это моя жена, чтобы ты знала.
– Никиточка, – шла следом за нами Лида. – Рано жениться. Да и девочка мне не нравится.
– У тебя забыл спросить, – огрызнулся Трэш и открыл свою комнату.
Я вошла туда и сразу полезла забирать памятные вещи. Никита пререкался с матерью, которая сулила ему отличную перспективу лесоруба, а не какую-то потасканную дрянь с улицы. А я аккуратно забрала светильник с деревянными трафаретами и фигурками.
Трэш выставил мать за дверь и скидал все свои вещи в чёрный рюкзак. Снял белую рубаху, сверкнув передо мной обалденным торсом. Руки его были сильными, с развитыми предплечьями, на которых выделялись вены. Торс крепкий, ключицы выпирали.
– Офигеть, – тихо рассмеялась я. – Ник, ты качался?
– Ага, – самодовольно расплылся в улыбке мой любимый парень. – Чтобы тебе понравилось.
– Мне понравилось, – я подкусила нижнюю губу лукаво его рассматривая.
– Так может, не будем спешить? – шорохом поинтересовался он. – Ты новый диван купила. Обновим.
Не спешить? Меня, как холодной водой окатили. Перед глазами злая морда Сергея Линёва и липкий страх на душе.
– Ты обещал увезти меня, – я отвернулась и стала застёгивать его рюкзак.
Никита натянул чёрную футболку на своё шикарное тело и подошёл, чтобы обнять.
– Пацан обещал, пацан сделал, – смешок прямо в ухо. – Не бойся ничего. У нас всё будет хорошо, вот увидишь.
– Всё будет, – натянуто улыбнулась ему, млея от его ласковых поглаживаний.
Мы вышли из комнаты. Лида, сложив руки на груди, внимательно нас изучала.
– Ключи отдай ей, – мне почему-то нравилось, когда Ник был суров и говорил бескомпромиссным тоном. Создавалось впечатление, что у него всё под контролем. А с меня только поддержать всей его инициативы.
Я отдала Лиде ключи и покинула её квартиру навсегда.
Думала мы сразу к тёте Марине за девочками пойдём, а Трэш подвёл меня к большой чёрной машине, с которой слезла краска и выглядела она… не очень.
– У тебя машина? – удивилась я, когда Никита со скрипом открывал ужасную, помятую дверь. – Это безопасно?
Я вначале заглянула в салон, а потом уже села. Сиденья были пошарпаны, передняя панель местами выбита. Среди проводов и каких-то паек вставлена старинная магнитола.
– Экстрим, Киска, – он с размаха захлопнул за мной дверь, а сам сел за руль. – Я тоже на права сдал. Только в отличие от твоей машины, мою не ищут.
До дома Лядиных было рукой подать. Из своего седана я перекидывала вещи в багажник джипа.
– И ты одна эту коляску таскала? – возмутился Трэш закидывая «паравозик» следом за моими вещами.
– Ничего, справилась.
Он опять меня поцеловал. Захватил с собой детские люльки-переноски и вошёл в подъезд.
Машина Егора в розыске. Её найдут. Только я ключи и документы с собой заберу, пусть восстанавливают гадские родственнички. Бывают же такие люди!
Тётя Марина сильно удивилась нашему приходу. Девочки капризничали, не принимая чужие руки, боялись чужую квартиру. Пришлось Трэшу тут же на месте познакомиться с бременем отцовства. Он взял неумело на руку Эвелину и стал её покачивать. На удивление она успокоилась раньше, чем Элеонора, которую мне пришлось и целовать и обнимать, чтобы перестала плакать.
О том, что я оставила в городе некоторые свои вещи, я даже не заикалась. Трэш заметно спешил, наотрез отказавшись взять в подарок детскую кроватку.
Я на эмоциях даже расцеловалась с тётей Мариной и попросила извиниться перед Соней. И вообще извинилась, что сорвала им выпускной. Сонька у неё единственная дочь, да с золотой медалью. А тут я нарисовалась со своим добром.
Оказавшись в своих любимых креслах, девочки успокоились. Вскоре совсем уснули, когда мы выехали на трассу. Уже темнело, и зажглись фонари.
Ревела машина. Трэш включил магнитолу, но она сопротивлялась воле хозяина. За это он её стукнул. Техника поняла, что от неё требуется, и заиграла приятная мелодия.
– Спокойные, – Трэш на мгновение обернулся назад и улыбнулся. – Ты должна меня всему научить.
– Обязательно, – кивнула я. – Ты мне расскажешь, куда нас увозишь?
– Три дня пилить будем, – он удобно устроился в кресле, переключил передачи и свободной рукой взял мою руку. – Там хорошие знакомства. Планы пока такие: приедем, сразу снимем квартиру, потом ты поступишь. Не передумала?
– Нет. Но как мы с детьми? Мама может ещё месяц в больнице пролежать.
– Справимся, Киса. Теперь вместе, нам ничего не помешает. Главное, уехать отсюда. У меня работа есть. Ты будешь учиться, я работать.
– Трэш! Но ты тоже должен учиться! – возмутилась я, не желая, чтобы он приносил себя в жертву.
– Посмотрим. Будем решать проблемы по мере их поступления, – он поглядывал на меня влюблённым, несчастным взглядом. – Катя, я так сильно тебя люблю. Знаешь, как я мучился? Доедем, я тебе покажу свой дневник. «Я без котёнка». Там каждый день с описаниями и впечатлениями.
– Вау! Трэш! А я не писала, – он не перестанет удивлять.
– Ты другая. Ты притаилась. Распишемся и повенчаемся по приезду. Согласна?
– Да, – кивнула я. – Ещё тогда была согласна.
Я растаяла, глядя на него. Пусть нам всего восемнадцать. Пусть весь мир твердит, что ранние браки распадаются. Пусть говорят! Они просто не знают, что такое настоящая любовь. И что бывают такие, как Трэш.
– Кис! Как клёво всё складывается, – радостно заявил он. – И мелких покрестим, станем им настоящими родителями. Их крестили?
Я отрицательно покачала головой. Двумя руками взяла его большую ладонь.
– Ник, обещай, что выполнишь моё желание.
Он насторожился. Улыбка стала шире, и заинтересованный взгляд скользил с дороги на меня и обратно.
– Так-так, – протянул Никита. – Киса у меня с деньгами едет.
– Блин, ты меня знаешь! – рассмеялась я, не боясь разбудить малышек. Они под рёв мотора уснули очень крепко. – Папа мой оставил кое-что. Квартиру купим.
– Даже так?! – удивился он. – Пожалуйста, скажи, что меня ждала.
– Не ждала, – я тяжело вздохнула. – А вдруг меня искать будут?
– Катя, куда мы едем есть знакомства. Всё будет хорошо. Тем более, фамилию сменишь. И вообще, вся эта история с расставанием, как резкий поворот в нужном направлении. И ты меня дождалась. Киска, ну, скажи, что ждала.
– Получается, ждала, – нежно улыбнулась ему. – По-своему.
