Текст книги "Жажда"
Автор книги: Татия Суботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 10
После ужина Данил посоветовал прилечь и отдохнуть. Спорить на этот раз совершенно не хотелось. Физическая усталость почти не ощущалась, а вот моральная… Противоречивые мысли разрывали меня на части. С одной стороны я жутко радовалась, что избежала свадьбы с Сергеем, пусть и таким образом. Совместная жизнь с ним была бы моей самой горькой ошибкой. С другой стороны – ужасно боялась, что предстоящая так называемая «свадьба» с Данилом может стать не менее болезненной ошибкой. Предугадать будущее, чтобы избежать неприятного опыта, оказалось невозможно. Рисковать и полностью доверять воле случая – никогда не было моей сильной стороной. Скорее уж я привыкла по триста раз проверять и перепроверять все, составлять скрупулезные и безопасные планы действий перед тем, как что-либо действительно сделать. Нерешительность давно стала частью меня. И, признаться честно, мне с ней комфортно жилось. До последнего времени.
Данил же заставлял меня рисковать, кидаться сломя голову в омут, не зная брода. Пройти ритуал с ним – чистой воды безумие. Адекватная часть меня по-прежнему боялась такого необдуманного шага, трезвомыслящая – твердила, что другого выхода из ситуации у меня все равно нет и надо принять происходящее, покориться, успокоиться, а неизвестная сторона, та, которая появилась совсем недавно – тихо радовалась и стремилась в крепкие объятья Потрошителя. Это пугало, дезориентировало и разливалось непонятной сладостью где-то глубоко внутри.
Если бы я продолжила вести диалог с несуществующими сторонами внутри себя, точно могла обезуметь. Поэтому решила прекратить все мысленные дискуссии и просто принять то, что случится. Ведь если ты не можешь повлиять на события, зачем изводить себя, загоняя в эмоциональный тупик?
Как бы ни старалась расслабиться, а сон все равно не шел. Смирившись с подобным поражением, я просто лежала на диванчике, поглядывая в потолок и наслаждаясь ничегонеделаньем.
Пока изображала полное спокойствие и расслабленность, Данил, напротив, не дал себе и минуты покоя. Он не сомкнул глаз, не присел, не отдохнул. Да, Потрошитель двигался бесшумно. Не знаю было ли это врожденной или приобретенной способностью. Он мне не мешал. Но все же я смогла заметить (или даже почувствовать?), что Данила что-то не отпускало, тревожило.
Он постоянно находился в движении. Бродил из комнаты в комнату, точно бесконечно проверял территорию дома. Иногда совсем ненадолго застывал у окна, казалось, приглядываясь и прислушиваясь. Вел себя словно сторожевой пес, навостривший уши в ожидании опасности, готовый в любую секунду рвануть выгрызать за свое.
– Пора, – сказал Данил, бросая на подлокотник дивана завернутую в маленький рулон ткань. – Надень. Нам надо выходить.
Я даже успела испытать нечто сродни облегчения, потому как ожидание на самом деле выматывало.
Не дожидаясь реакции с моей стороны, Данил вышел из комнаты.
Развернув, я быстренько надела тунику, не особо рассматривая. Она была из довольно простой ткани, без рисунка и по длине почти закрывала щиколотки. Довольно удобная, не сковывала движений, но совершенно непрактичная. Красная! Кто здравомыслящий напяливает красные вещи при поездке на природу, в лес? Это же отсвечивать словно стоп-сигнал среди лона природы! Не то чтобы я собиралась слиться с ней…
Туника пошатнула все мои стереотипы. Кто надевает красное во время жертвоприношений? Где белое – цвет невинности жертвы? Где миленький веночек из полевых цветов на голову?
То, что этот обряд ассоциировался у меня с жертвоприношением не удивительно. Свадьба свадьбой, а невесту все же спрашивают о ее согласии на вступление в брак. Чай не варварские время! Только не для меня, видимо. Поэтому невестой почувствовать себя не получалось. А тут еще эта туника красная, что совершенно не обеспечивала чувством защищенности. Как без нижнего белья ощутить себя комфортно?
А, никак!
С другой стороны и не мешает ничего в прямом доступе к телу, если Данил вновь…
Стоп!
Так и пребывая в полном раздрае с собой, я вышла из комнаты, где тут же наткнулась на Потрошителя.
– Тебе идет красный, – улыбнулся он.
Я чуть не задохнулась от негодования. На Даниле была такая же туника с капюшоном, как на мне, только кристально белая! Ну не сволочь ли? Это тонкий намек, что в подобной ситуации, скорее он жертва обстоятельств?
Желания идти куда-то и раньше не было, а сейчас вообще даже любопытство почти пропало.
– Пойдем, – протянул он мне открытую ладонь.
Наверное, я могла воспротивиться, но спорить не стала. Кто их знает этих Потрошителей, что еще у него на уме? К тому же внутренний голос подсказывал, что я просто-напросто оттягиваю неизбежное. И эта псевдоистерика с одеждой полное тому подтверждение.
Вложив руку в ладонь Данила я почувствовала, как эфемерное электричество пробежало по жилам и готова была разорвать прикосновения, если бы Потрошитель позволил. Он не позволил, сжал пальцы в крепкий захват, второй рукой легко погладил меня по щеке.
– Не бойся.
Хотелось сказать, что я и не боюсь, но лгать у меня всегда получалось плохо, поэтому просто промолчала.
Перед самым выходом, Данил снял с крючка вешалки в прихожей черную парку и заботливо накинул мне на плечи, стянув за шнурки горловину, чтобы не упала.
– Не хочу, чтобы ты замерзла пока все начнется. Там холодно.
– А ты?
Он открыл дверь. В лицо ударил свежий ветер.
– Мне не надо. Потрошители почти не мерзнут, – усмехнулся. – Во время жажды так точно.
Стоило нам спуститься с крыльца, как меня ждала еще одна неприятность. Трава покрылась тонким слоем изморози. Подошвы стоп от такой разительной перемены температуры жгло, икроножные мышцы сводило кратковременными, острыми судорогами. От неожиданности я не смогла совладать с эмоциями и громко вскрикнула.
– Черт! – мгновенно среагировал Данил. Он подхватил меня на руки, прижав к своему теплому телу. – Совершенно забыл про обувь!
– Пусти. Я могу идти сама.
– Можешь, – согласился он. – Но не будешь. Пока у меня нечего дать тебе, чтобы ты не отморозила ноги, а после ритуала температура твоего тела возрастет и холод не будет чувствоваться. А завтра я что-нибудь придумаю. Обещаю.
– Хорошо.
Жар от его тела манил, обещал наслаждение и спокойствие. Не в силах противиться простому желанию, я прижалась щекой к его груди, а руками обняла Данила за шею. Удобно. Тепло. Слишком спокойно. Я могла бы к таким ощущениям на раз-два привыкнуть, если только забыть о событиях предшествующих всему этому.
– Спасибо, – Данил шел быстро, но мне было на удивление комфортно и хорошо.
Не открывая глаз, я откликнулась:
– За что?
– За то, что не споришь со мной хотя бы в этом, – хмыкнул он.
Где-то в районе груди у меня разлилось непривычное тепло. Знание о том, что Данил улыбается, пришло из ниоткуда.
И впервые я не стала сдерживать ответную улыбку:
– Пожалуйста.
Дальнейший путь не был насыщен разговорами. Темноту прорезал только голубоватый свет полной луны, одинокое уханье филина и наши, почти слившиеся в унисон, дыхания.
– Я хочу тебе кое-что подарить, – Данил вывел из состояния полудремы.
Он аккуратно поставил меня на ноги, холод тут же лизнул пятки.
– Этот медальон достался мне от матери, а ей от моего отца во время ритуала. Он передается из поколения в поколение, – на протянутой ко мне ладони поблескивала серебряная цепочка. – От мужа к жене. От матери к сыну.
Подвеска была в форме аккуратной капельки, в свете луны она искрилась живым сиянием, переливалась всеми цветами радуги, точно внутри медальона было живое существо, что жило, думало, иногда радовалось и грустило. Сложилось впечатление, что таким образом капелька приветствовала меня. Я затаила дыхание, не в силах сказать и слово. Грудь стиснуло от нахлынувших эмоций.
– Теперь он твой.
На глаза навернулись слезы:
– Я… не могу его принять…
– Можешь. Потому что это теперь только твое.
– Но это неправильно! Ты меня совсем не знаешь! Все, что между нами, происходит слишком быстро! Я не могу взять твою семейную реликвию и сделать вид, точно этот обряд то, к чему я стремилась всей душой! Неужели твой отец дарил медальон своей жене без любви? Сомневаюсь!
Речь получалась сбивчивой, эмоциональной, но Потрошитель слушал внимательно и не перебивал.
Внутренне я разрывалась между желанием принять дар, он меня манил, и потребностью отказаться, слишком страшными были новые эмоции, что во мне пробуждало все связанное с одногруппником.
– Это не просто вещь! Я не могу!
– Можешь.
– Потому что так надо, да? Дурацкая традиция? Тебе просто надо сбыть его с рук? – горько усмехнулась я.
– Нет. Потому что никому другому он принадлежать не будет. Или ты примешь, или я избавлюсь от него.
– Ты не можешь этого сделать! – я бросила тоскливый взгляд на «живую» капельку и ужаснулась от мысли, что Потрошитель приведет сказанное в действие.
Еще ни разу он не заставил меня сомневаться в своем слове. То, что обещал, обязательно выполнял. Поэтому сейчас задумка не прозвучала пустой угрозой, а планом будущих действий.
– Сделаю. Прими дар от меня, Марта, – попросил он.
Я колебалась.
– Пожалуйста, – добавил Данил.
Одно единственное слово смогло разбить вдребезги все мое сопротивление, как по волшебству.
– Хорошо.
– Спасибо, – выдохнул он.
Не став терять времени даром, Данил немного сдвинул парку, обнажая мою шею, и ловко надел цепочку. Когда капелька впервые дотронулась кожи, упав в ложбинку между грудью, щекоткой приятное тепло поднялось по позвоночнику, сконцентрировалось в солнечном сплетении, и пропало, словно втянулось внутрь моего тела.
– Мы почти пришли. Прости, я дальше не могу нести тебя. Ты должна пройти священный путь самостоятельно, – сказал он и в голосе точно прозвучали нотки сожаления.
Данил крепко взял меня за руку, ведя в неизвестность. Я была слишком поглощена предстоящим, чтобы чувствовать холод. Только сейчас заметила, что лес закончился, мы вышли на небольшую поляну, по периметру обложенную валунами. Они были разного размера и почему-то вызвали у меня ассоциацию со стражниками. Возле каждого камня в землю были воткнуты факелы. Оранжевый отсвет от пламени придавал поляне загадочности. А может, дело было совсем не в огне, а в моем художественном воображении.
Условная дорожка, по которой мы шли, была довольно узкой, так что нам приходилось идти медленно и вплотную друг к другу. Несмотря на холод, почва под ногами оказалась рыхлой и немного вязкой, пальцы то и дело утопали. Для каждого шага приходилось прикладывать усилия. С двух сторон дорожки были выложены кристаллы. Со стороны Данила они мерцали фиолетовым светом, с моей – красным. Наверняка, во всем этом присутствовало некое мистическое значение, но меня в него не посвятили. Единственное, что я знала, как никогда, отсветы от кристаллов завораживали.
Дорожка обрывалась резко, у входа в пещеру, что напоминал мне бездонный, черный провал.
Я резко затоморзила.
– Не бойся, – попытался тут же приободрить Данил, поглаживая большим пальцем мою ладонь. – Нам надо спуститься. Обряд будет внутри.
– Мне неуютно в темном, замкнутом пространстве.
Неуютно? Да, я панически боялась темноты! Даже в детстве никогда не пряталась в шкафу при играх, стыдилась не сдержаться и выбежать с воплями из укрытия, если страхи одолеют раньше, чем Машка найдет меня. Но не могла же я вот так просто признаться в этом Данилу?!
– Там не будет темно, – заверил он. – И я буду рядом, чтобы разогнать всех монстров, что попытаются покуситься на принцессу.
Наверное, Данил хотел пошутить. Но мысль о монстрах, пусть даже выдуманных, не снискала должного энтузиазма в моей душе. Хотя, делая скидку на то, что теперь я вроде как и сама пополнила их ряды, могла уже перестать бояться.
– Пойдем, Марта, – настаивал он. – Майатма не любит ждать.
– Кто это?
– Верховная жрица нашего племени. Именно она проводит все необходимые ритуалы.
Сглотнув, став вдруг вязкой, слюну, я позволила себе еще одну глупость – войти в темноту, что ужасала меня с детства, с нечеловеком, который вот-вот должен был заявить на меня права…
Данил помог мне спуститься. В первое мгновенье я ослепла, только чернота плескалась перед глазами. А когда паника уже стала сдавливать грудь, тусклый свет забрезжил немного поодаль.
Страх чуть-чуть отступил. Теперь я сама, добровольно и сильно хваталась за ладонь Данила, как за спасательный круг. Задав себе ориентиром этот тусклый свет, сконцентрировала внимание только на нем, подавляя возрастающую панику.
Пещера была узкой, с острыми выступами и низким потолком. Данилу приходилось не только постоянно пригибаться, но и страховать меня от выпирающих камней, чтобы не ударилась.
Свет казался таким близким! Но стоило нам к нему приблизиться, как он тут же отдалялся, точно по мановению волшебной палочки!
– Не время шуток, Майатма, – прорычал Данил, когда третий по счету раз чуть не стесал макушку об выступ, а свет мигнул и вновь переместился дальше, вглубь темноты.
– А я не шучу, мой мальчик, – прозвучал приятный женский голос, казалось, из ниоткуда. – Ты же знаешь, у меня всегда были проблемы с чувством юмора.
– Майатма! Дай нам войти!
Свет вновь мигнул и отдалился.
– А разве я мешаю?
Женщина растягивала слова, точно произносила их нараспев. Такая речь звучала непривычно для меня и даже несколько волшебно.
– Майатма! – закричал Данил, резко выпрямившись, он ударился головой и выругался.
– Не рычи на меня, мальчик, – засмеялась женщина. – Мне давно уже ничего не страшно.
Потрошитель не успел ничего сказать в ответ, как сияние резко приблизилось и словно окутало нас в ярко-желтый кокон.
Я почти испугалась, что ослепла, как зрение вернулось.
Так и не разорвав контакта рук, мы с Данилом оказались посреди округлой, с высоким потолком, пещеры.
Повсюду мерцали огни. Словно сотни люминесцентных светлячков заполонили пространство. Красные, синие, зеленые, желтые, фиолетовые – я старалась впитать в себя все это великолепие, но огоньки постоянно двигались, то оседая на стены, то балансируя непонятными потоками в воздухе, и меняли цвета. Сосчитать сколько красок они использовали, оказалось почти невозможным.
– Зачем ты это сделала? – раздался угрюмый голос Данила, который вывел меня из ступора.
– Я хотела посмотреть, на что именно ты готов, чтобы получить свою пару. И достоин ли вообще ее.
Повернув голову на голос, я с нескрываемым любопытством хотела предельно внимательно изучить его обладательницу. Как-никак не каждый день мне встречаются Верховные жрицы каннибалов!
Я была готова ко всему: непонятным балахонистым одеждам, в пример нашим, перьям в голове или еще каким странным аксессуарам. Но то, что предстало перед глазами – затмило всю фантазию.
В центре округлой пещеры в окружении светлячков, как мелких лампочек, стояла женщина.
Самая обычная женщина!
Довольно плотной комплекции, в темных джинсах и темной футболке. Хотя освещение от светлячков было вполне сносным, но цвет одежды я не разобрала. То ли черный, то ли темно-синий. Черты лица были непримечательными. Про таких женщин обычно говорят, что они отлично могут сливаться с толпой, а если увидишь ее, то через несколько десятков минут и не вспомнишь. Именно таким было мое первое впечатление от жрицы, что вносило сумятицу в ожидания, которые я прокручивала в голове несколько часов подряд до обряда.
– Поэтому надо было дразниться светом? – невесело усмехнулся Данил. – Решила устроить глупые, никому не нужные проверки, жрица?
– Ну, должно же быть у меня хоть какое-то развлечение, – передернула плечами она.
Ожидая совершенно иного, какой-то демонстрации мистики, я вперилась, по видимому, довольно глупым взглядом в женщину, отчего она широко улыбнулась и подмигнула мне.
– Это Верховная жрица? – шепотом обратилась к Данилу.
Они ответили одновременно:
– Да, – вернул шепот Потрошитель.
Женщина накрутила на палец длинный черный локон и беззлобно усмехнулась:
– Удивлена, Марта? Ожидала нечто другое?
Я не стала лукавить:
– Честно говоря, да.
– Полуголую нимфетку в окружении языков пламени или дряблую старушенцию с вороньем?
– Ну-у-у…
– Ты пересмотрела фильмов с дешевыми спецэффектами, – махнула рукой она.
– Может, мы уже приступим к обряду или будем просто болтать? – ощетинился вдруг Данил, осматриваясь по сторонам цепким взглядом, точно в любую минуту ждал, что из тени появится враг.
– Не терпится присвоить девочку?
– Майатма!
Она оглушительно рассмеялась.
– Вижу, что не терпится. А раньше, помнится, ты был против варварских и древних, как мир обычаев, – смешно скривилась женщина. – Не так ли, мальчик?
– Майатма!
– На большее слов не хватает, когда приспичило, да?
Потрошитель зарычал, неосознанно крепче сжимая мою ладонь.
– Да, перестань ты рычать, мальчик. Я ведь предупреждала, что наступит момент, когда ты вернешься к обычаям предков и станешь на истинный путь. Главное теперь, удержать то, что получил в дар и не испортить все.
– Удержу, – заверил он, притягивая меня к себе.
Майатма хмыкнула.
– Если она сможет вынести твой ужасный характер, то я буду молиться Туанам с утроенным рвением. А теперь идите сюда, раз ты притащил Марту на такой скоропалительный обряд Посвящения. Мне еще к Вацику возвращаться и объясняться, почему я ночью ускользнула с семейного ложа, да еще и во время жажды. Ты же знаешь, какой он невыносимый параноик в пик вашей активности.
– Это ее муж, – шепнул мне в волосы Данил, легонько подталкивая в спину, чтобы я шевелилась расторопнее. – Он лекарь нашего клана.
Он ждал на это заявление какого-то ответа с моей стороны?
Как бы то ни было, а мысли превратились в кашу. Изумление от легкости и даже обыденности с которой Данил и Майатма воспринимали происходящее, вводило меня в ступор.
Несмело подойдя к жрице, я огляделась в поисках камня для жертвоприношений, диких и ужасающих атрибутов, но ничего подобного не нашла.
– Жертвенника здесь нет, – весело уверила она меня.
А я в очередной раз изумилась тому, как легко эта женщина считывала мои мысли. Или они были написаны на лбу бегущей строкой?
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
– На то я и жрица, Марта, – ответила Майатма, одарив меня внимательным, точно сканирующим, взглядом. – Я знала, что ты скоро выйдешь на путь к нам.
– Майатма всегда говорит загадками и юмор у нее идиотский, – буркнул, как бы невзначай Данил. – Не понимаю, как Вацик терпит такую жену.
– У него нет иного выбора, – не обращая внимания на выпад Потрошителя, спокойно ответила она. – А вот Марте придется молоко за вредность выдавать после жизни с тобой.
Я ожидала, что Данил вновь станет рычать или огрызаться, но он поступил совершенно иначе. Скривился, точно изо всех сил старался скрыть истинные эмоции и, проиграв, рассмеялся.
Казалось, для этих двоих подобные перепалки не были редкостью. И выглядели они так, точно не только знали друг друга на протяжении долгого времени, но и имели особую связь.
– Не удивляйся. Ты ко всему привыкнешь, – приободрила меня жрица.
По спине прошел мороз.
Привыкну ли я к тому, что меня лишили интимности мышления и неприкосновенности сознания? Разве можно ужиться с ощущением оголенности? Словно с меня содрали не только одежду, но и кожу, оставив неприкрытыми все, что априори должно было быть только личным. Привыкну ли жить в обществе монстров? Привыкну ли жрать людей и даже не испытывать угрызений совести? Однозначно нет. Верно?
Совесть оставалась нема, как и несколько часов назад.
– А со временем научишься ставить защиту. Даже от меня, девочка.
Я заметила, как Данил удивленно вскинул бровь на такое заявление.
Тем временем жрица достала красную шелковую ленту и переплела ее причудливым узлом, соединив наши с Потрошителем запястья. Только, когда руки Майатмы коснулись меня, я обратила внимания на то, что ее тело было сплошь покрыто непонятными символами-татуировками. Бледные, чуть светлее ее природного, оливкового оттенка кожи, сейчас они были окружены янтарным сиянием, будто подсвечивались изнутри.
– Не знал, что тебе достался особый дар, мальчик?
Потрошитель оторопело мотнул головой, его взгляд выражал смесь неверия, удивления и предвкушения.
– Я вообще не понимаю, за какие такие заслуги ты получил в пару одну из знающих?!
– Что?! – вопросили мы с Данилом в унисон.
– Хм-м-м… Знающая, которая не знает о своих возможностях, – с диковатой улыбкой на губах, произнесла жрица. – А это обещает быть интересным.
Я стала понемногу привыкать к тому, что ее слова были предназначены по большей мере только ей, как некие умовыводы, произнесенные вслух, чем тем, кто оказался рядом.
– Поэтому у нее изменения проходят по-другому, чем у Потрошителей?
– Ты уже сам знаешь ответ, – рассеяно ответила Майатма.
Все движения были плавными, словно танцующими, как и речь женщины. Понемногу, следя за тем, как жрица раскладывает вокруг нас сверкающие кристаллы, все того же фиолетового и красного цвета, я стала расслабляться. Правда, как оказалось позже, безрассудно рано решила поддаться атмосфере легкости и умиротворенности, что источала пещера и эта странная женщина.
Как только в руке жрицы засверкал длинный с искривленным и зазубренным лезвием клинок, паника вспыхнула с новой силой.
Я инстинктивно дернулась, а Данил шикнул, крепче стиснув мои пальцы.
– Не бойся, – как заклинание прошептал несколько раз он. – Я рядом.
Он думал, что подобным можно вселить уверенность в лучшее?
Словив его взгляд, я нахмурилась, но отступать перестала. Да и некуда было бежать. Мышка уже давно в мышеловке, зачем лишние и заведомо провальные телодвижения?
Потрошитель смотрел на меня с откровенным благоговением, примесью восхищения, любопытства и… страха?
Подобным взглядом можно одарить Йети, который вдруг решил показаться тебе во время грибной прогулки или мужа с мгновенно выросшими рогами после твоего заявления, что он козел.
– Ты ничего толком не рассказал ей, верно? – обратилась жрица к Данилу таким тоном, как разгневанная учительница к нашкодившему ученику.
Символы на ее коже разгорались все ярче и ярче, лицо преобразилось, стало воодушевленным и завораживающим. Сейчас от этой женщины трудно было отвести взгляд. Она будто бы излучала некую чарующую красоту.
– С меня плохой рассказчик, – повинился он, не отводя взгляда от меня.
Майатма тяжело вздохнула:
– Смотри, чтобы не пришлось жалеть, глупый мальчишка.
Не дожидаясь нашей реакции, она запрокинула голову и точно взорвалась громким, надрывным песнопением. Ни одно слово мне не удалось разобрать. Звуки, которые издавала жрица были чуждыми моему пониманию и не похожими ни на один иностранный язык, что мне приходилось когда-либо слышать.
Вокруг нас стал сгущаться воздух. Потеплело.
Светлячки с громким гудением образовали цветное кольцо, которое с каждым мгновением все сужалось и сужалось, точно пыталось отрезать нас от всего мира. Сквозь живую стену из света мне удалось рассмотреть появившегося в пещере Макса.
– Вы рано начали! – закричал он. – Это не по правилам!
Майатма полоснула Данила по внутренней стороне предплечья, резко и без предупреждения. Он даже не вздрогнул. Светлячки сомкнулись плотной стеной. Макс исчез из виду.
Надрез на моей руке жрица сделала медленно и, как показалось, довольно бережливо. Холодное лезвие соприкоснулось с кожей, оставляя после себя тонкую полосочку от локтя до запястья. След от ножа пылал, как ожог. Иной боли я не почувствовала. Да и эта была мимолетной.
Скудная струйка темно-красной крови спустилась к ладошке, где смешалась с кровью Данила.
Меня словно молнией прошибло.
Свет взорвался мириадами цветов, ослепляя.
Послышался разочарованный рык, больше похожий на вой.
По телу прокатилась волна такой дикой, огненной энергии, что меня затрясло. Ничего подобного никогда в жизни я еще не испытывала. Ощущение было сродни тому, будто к пазлу приложили последний кусочек и он, наконец, превратился в цельную картинку.
От рождения я была Мартой Тумановой, а здесь в одно мгновение преобразилась в нечто иное.
Настоящее. Полноценное. Сильное.
Я до сих пор ощущала горячее прикосновение руки Данила к своим пальцам и в тоже время чувствовала его внутри себя. Точно он и был мной, а я – им.
Будто бы из двоих мы превратились в одно.
И от этого душа необычайно бурно ликовала.
Передо мной, махнув ярким хвостом, открылась вся Вселенная. Огни мерцали повсюду. Некогда далекие и холодные светила, стали доступными, только руку протяни. Я дышала и была ими. Казалось, сейчас мне подвластны все знания мира. Одновременно я была всем и… ничем.
Все внутри меня пело, искрилось разнообразием красок и чувств. Как молниеносно незабываемая феерия началась, так и закончилась, резко оборвавшись.
Хотя на самом деле точно я не смогла бы сказать, сколько именно это длилось: минуту или несколько часов.
Вселенная закрылась, звезды исчезли, огонь вновь превратился в простую кровь, что мирно текла в жилах.
Данил тяжело и шумно выталкивал воздух, вторя моему сбившемуся дыханию. Его лицо светилось ликованием.
Краски поблекли. Светлячки вновь рассоединились и зависли по периметру пещеры живыми огоньками. Я пошевелила пальцами, с удивлением обнаружив, что рана на предплечье полностью затянулась, а наши с Данилом запястья больше не связаны. Красная нить исчезла, превратившись в красновато-фиолетовый узел на наших руках, что выглядел, как диковинная татуировка.
Потрошитель одарил меня улыбкой победителя, приложил одну руку к моей груди, над сердцем, и проникновенно зашептал:
– Отныне и навеки я связываю свою жизнь с тобой, Марта. Ты – мое продолжение, мой свет и тьма. Моя душа дарована тебе.
Его слова рождали внутри меня благословенное тепло.
– Повтори клятву за мной, жена моя.
– Не стоит спешить, Марта, – возразила Майатма. – Обряд завершен. А клятва может обождать, пока ты не решишь, что Данил именно тот мужчина, с которым ты хочешь прожить всю жизнь.
– Что ты такое несешь? Мы связаны! – взревел Потрошитель.
– Связаны. Но никто не сказал, что надолго и, тем более что Марта обязана беспрекословно соглашаться с твоим выбором. Если ты не достоин такого дара, как она, ты будешь ее лишен.
– О чем ты вообще? Я Туан-Риппа, мы истинная пара! Марта стала Туан-де и у нее нет выбора, кроме, как принять меня!
– Ошибаешься, мой мальчик. Марта может выбирать.
– Это не тебе решать, – огрызнулся Данил. – Никто из самок не выбирает. Мы должны быть вместе. По воле великих Туанов.
– Ты прав, – охотно согласилась она. – Но кто сказал, что Туаны не могут ошибаться?
Потрошитель глухо заворчал:
– Такого никогда не случалось!
– Откуда тебе знать?
– Не пытайся меня запутать, женщина!
– Я и не пытаюсь. Всего лишь говорю о том, что Марта, как «знающая» сможет сама решить, хочет она видеть тебя в роли своего супруга или нет. Обряд я провела, чтобы избавить девочку от чужих посягательств. Но клятву она принесет только по доброй воле и только тогда, когда примет самостоятельное и окончательное решение, – припечатала строгим ответом Майатма. – Срок тебе – три полнолуния. Если по прошествии третьей луны вечного цикла, твоя пара не примет тебя, она может быть свободной от любых посягательств и твоих в том числе.
– Что? – ошалело переспросил Потрошитель. – Ты не шутишь?
– Я похожа на клоуна? – нахмурилась жрица. – Марта – одна из знающих, а на них правило беспрекословного подчинения, не действует.
Молчавший до этого момента Макс, громко расхохотался.
– Не может такого быть! – вскричал Данил и решительно шагнул к жрице, сжимая кулаки.
– Не только для тебя это в новинку, – проронила она. – Так что тебе придется научиться считаться не только со своими желаниями. И смотри, не проворонь свое счастье. Второй попытки не будет.
Пещеру залило ярким светом.
– Майатма!
Рычание ударилось о камни, пронеслось вокруг и растворилось странной вибрацией под ногами.
– Как ты?
Первое, что увидела после этого безумного калейдоскопа цветов – обеспокоенное лицо Данила. Мы провели с ним наедине меньше суток после моего пробуждения, а ощущение было такое, точно вечность вместе.
Хотелось быть как можно ближе к его телу, впитывать запах, касаться, наслаждаться его голосом. Если ранее меня просто необъяснимо тянуло к нему, но я могла вполне нормально сопротивляться этому чувству, при желании, то сейчас с каждой минутой упрямо держать дистанцию, что эмоциональную, что физическую, становилось все труднее и труднее…
Может, именно так действовал ритуал Пробуждения? Пробуждения чего? Чувств к Потрошителю? Привязанности? Любви? Со страстью ведь у меня и до обряда было все в порядке…
А еще слова Майатмы внесли сумятицу… Знающая? О чем они вообще спорили?
– На удивление хорошо, – поделилась я, прокашлявшись.
– Тогда давай выбираться отсюда.
Майатма исчезла. Точно и не стояла несколько десятков секунд назад в двух метрах от меня.
Данил шагнул в мою сторону, потянулся к руке и неожиданно пошатнулся, словно на миг потерял равновесие.
Я кинулась было его поддержать, но Макс оказался проворнее. Он стал опорой брату со спины, одарив меня кривой улыбкой больше похожей на оскал.
– Нормально, нормально, – встрепенулся Данил. – Отпускай.
Макс скептически хмыкнул:
– Точно?
Из-за огоньков в воздухе, пещера хорошо освещалась, мне отлично удавалось все рассмотреть, вплоть до мимики одногруппников. То, что они испытывали взаимную неприязнь, пытаясь скрыть этот факт друг от друга, теперь было заметно невооруженным взглядом. Как только я раньше этого не видела?
– Точнее не бывает.
– Ну, как знаешь, братец, – Макс отступил в сторону.
Данил мотнул головой, будто бы пытался встряхнуться и избавиться от усталости, и взял меня за руку. Его прикосновение, как и прежде, отозвалось во мне опаляющим жаром, но ладонь, к удивлению, была холодной.
– Что это было?
Мой, теперь уже законный (если законы Потрошителей можно было считать действенными) муж не решился на что-то более умное, чем просто проигнорировать вопрос. Эта его привычка стала уже откровенно бесить.
– Он поделился с тобой силой, вот теперь и шатается, – поспешил утолить мое любопытство Макс. – Самец всегда разделяет с самкой силу, так создается их «особая» связь. Кто же знал, что ты у нас исключение из правил?
Данил раздраженно заворчал, нагибаясь у выхода из пещеры. Казалось, он старался не обращать на брата внимания, настойчиво и слишком резво для «уставшего» тянув меня за собой в узкий коридор.
– Силой?
– А ты думала обряд Посвящения просто штучка для проформы с красивыми спецэффектами?
И откуда в Максе взялось столько оглушительного сарказма и яда? Раньше ведь именно его можно было назвать самым обаятельным парнем на потоке. Вот и верь потом всему, что видишь и знаешь… Теперь я понимала, под маской всеобщего любимчика скрывался совсем не рубаха-парень… Этот Макс, что открывал свое истинное лицо передо мной, искренне пугал. Когда не знаешь, что ожидать от кого-то в ту или иную минуту – это здорово дезориентирует.
