Текст книги "Клетка для сломленной (СИ)"
Автор книги: Тата Сибирская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 14
Амир.
– Поговорим, – раздается за моей спиной, едва успеваю пройти в дом.
Даже не пытаюсь подавить вздох. Восемь часов вечера и чего он здесь торчит? В это время он обычно заседает в своем кабинете. Надо было позже прийти, как делал все эти дни. Уезжал задолго до утреннего подъема, приезжал далеко за полночь, раз оставался ночевать на работе – лишь бы не видеть ее. Не знаю, чего боюсь больше – мук совести перед другом, или отсутствие отклика в ее взгляде.
– Я тебя ждал, – отвечает брат на незаданный вопрос.
– Нет. – Говорю, поворачиваясь к нему лицом. Он стоит, откинувшись плечом на стену.
– Это была не просьба, – усмехается. – В кабинет. – И проходит мимо меня в направлении лестницы, точно зная, что я пойду следом.
Второй раз за неделю чувствую себя как нашкодивший школьник. Как он бл@ это делает? Я мать твою взрослый мужик, должен оправдываться перед старшим братом. Какого черта?
Иду по пустым полутемным коридорам до кабинета. Брат внутри, уже достает коньяк и бокалы.
– Кажется, в последнее время мы очень много пьем, – говорит он в воздух. И он прав, черт подери, как никогда.
– Если ты считаешь, что напоишь меня, и я буду изливать душу, то можешь даже не пытаться. – Говорю, падая в кресло и откинув на спинку голову. Сегодня был сложный день, устал.
Брат садится напротив и пододвигает мне бокал. Сам пить не торопится, раскачивает жидкость по стенкам и наблюдает за ее движением.
– Не понимаю о чем ты? – очень неубедительно пытается показать удивление, – Я хотел поговорить о работе.
Ну-ну. В восемь вечера и с коньяком. Притом, что сами для себя установили правило, работу обсуждать на работе. Сделаю вид, что поверил. Беру свой бокал в руки.
– А что с работой? С работой все в порядке, – отвечаю ему. – Только что оттуда, проблем нет. – Делаю глоток.
– Проблема это ты. – Говорит жестко и смотрит в упор. Я приподнимаю брови, и он объясняет. – Набрал заказов, которые были бы нахер не нужны. Гоняешь на тренировках парней так, что они едва выползают с них. А сегодня сам вышел на задание. Так вот скажи мне, с каких это пор у нас ты работаешь в «поле»?
Что ему ответить? Формирование и подготовка групп, разработка планов, обучение новеньких и тренировка всего личного состава – да (все клиенты и бумажки на брате). Работа в «поле» – нет.
– Там нужна была моя помощь.
– А здесь не нужна? – его голос спокоен. Не надо быть гением, что бы догадаться, про кого он говорит, но, если б были проблемы, он сообщил. Да и охрана ни о чем не докладывала. – И мне помнится, чуть больше месяца назад мы отмечали как раз то, что можно больше не просиживать сутками штаны, разгребая проблемы, а спокойно работать.
– Я сюда отправил лучших наших людей. Ее охраняют не хуже, чем президента. Документы на усыновление почти готовы. Брак зарегистрирован. Что еще ты от меня х…
– Кто тебе сказал, что брак зарегистрирован? – перебивает брат. А я внутри холодею.
– В смысле кто сказал? – подаюсь вперед, сверля его взглядом. – Я прислал документы, мной подписанные, нужна была только ее подпись.
– А я ей их не отдал. – Пожимает плечами.
– Ты охренел? – вскакиваю на ноги, срываюсь на рык, – И она, мать твою, пять дней каталась по городу, при этом, не подписав документы на брак, который ее защитит? Ты свехнулся?
– Нет, – Расул невозмутимо откидывается на спинку кресла. – Просто ты не появляешься дома, а мне она понравилась. Вот и подумал, какая разница за кого она выйдет замуж – за тебя или меня?
Глаза застилает кровавая пелена, я впервые готов начистить брату рожу, лишь бы стереть эту ухмылку с его лица.
– Этого не будет, – говорю, сквозь плотно сжатые зубы, подхожу и нависаю над ним.
А потом понимаю… Он ухмыляется. Сукааа. Он развел меня, как пацана.
Хватаю свое кресло и швыряю его об стену, что б хоть как-то сбросить гнев. Глубоко вдыхаю, пытаясь умерить вскипевшую в венах кровь.
– Полегчало? – интересуется невозмутимо. А с меня, как будто груз весом в тонну свалился. Она все подписала. Она моя жена. Она в безопасности.
Иду и падаю на диван стоящий в углу.
– И вот нахрена было это делать?
– Чтобы ты не творил глупостей. Или ты думаешь у девочки такое хобби – хоронить мужей пачками? – повышает голос. – Нравится, так какого хрена бегаешь от нее? У нее есть свое прошлое, не спорю. Вот только, если так хотелось тебе девушку без прошлого, брал бы девственницу.
– Да мне плевать девственница она или нет. – Запускаю пятерню в волосы, – Она жена моего друга. – Повторяю уже, наверное, в сотый раз.
– А жена друга это не женщина? Она не может нравиться? И если ты не забыл, она ВДОВА. – Выделяет последнее слово. И уже значительно повышает голос. – Или считаешь, ей надо было не жить дальше, а похоронить себя вместе с ним? Судя по тому, как ты лез на стены, когда она там горевала по Максу, ты так не считаешь. Или тебе было бы легче, если б она сама его бросила, а не он умер?
Брат заваливает меня вопросами, как из пулемета. Растираю лицо руками. Я не знаю, что ему ответить. Вроде все правильно говорит, но память о друге меня тормозит.
– Если ничего не сделаешь, то когда эта херня с наследством закончится, она уйдет и будет с тем, кто не будет думать, что и с кем у нее там было в прошлом. А теперь иди уже и определись, наконец, чего хочешь. – Говорит уже спокойно Расул, – А то только и делаешь, что раздражаешь меня.
Встаю и, не говоря ни слова, выхожу за дверь.
Готов ли я ее отпустить? Нет, точно нет. А от мысли, что у нее может появиться другой мужчина, руки сами сжимаются в кулаки. К черту все. Не отпущу. Моей будет.
Провожу в наше крыло и уже собираюсь идти наверх, когда вижу горящий свет на кухне. Подхожу и опираюсь плечом о косяк. Стоит и заливает в форму какую-то белую жидкость.
Маленькая, хрупкая, словно хрустальная ваза, со слегка растрепанными волосами, собранными в косу. С легкой улыбкой наблюдает за стекающей жидкостью, пальчиком подхватывает последние капли с края миски и слизывает их, обхватив палец мягкими губками.
Бл@ть. Это как удар под дых. Она убирает форму в холодильник. Пытаюсь прочистить горло, но голос все равно хрипит:
– Привет.
Глава 15
«Мда… теряешь хватку, Амир. От тебя девушки бегут, как от чумы». – Думал, смотря в спину удаляющейся Нике.
«Привет» и «Как дела?» – все, что успел ей сказать, прежде чем она ушла.
Вот и пообщались.
Никогда не заморачивался общением с девушками. Во время отпуска в армии все, чего хотелось, это расслабиться, сбросить напряжение – элементарную потребность в сексе никто не отменял, но времени на общение не было, да и не особо хотелось, если по-честному. Последние два года работа тоже не располагала к этому.
Обычно от особо настойчивых особ приходилось «сбегать» мне, а тут…
Да, черт возьми, почему она вообще просто взяла и ушла? Отстраненно, гордо, холодно. Знаю же, как она на меня реагирует. Чувствовал отклик ее тела на мои прикосновения во время поцелую. Почему же удостоился только «Привет», «Нормально» и «Мне нужно к дочери»? Что это вообще?
Отлепляюсь от косяка, возле которого до сих пор стоял и поднимаюсь на второй этаж. Замираю возле комнаты Ксюши. Дверь слегка приоткрыта, и я заглядываю внутрь. Девочка лежит в кровати, Ника расположилась полусидя на краю и поглаживает дочь по волосам тихонько напевая. Она сейчас нежная, как цветок.
Я бы с удовольствием побыл на месте Ксюши. Ника бы гладила меня по голове, зарыла свои тонкие пальчики в мои волосы, провела ими по шее, плечам, груди…
Растираю лицо руками, смахивая наваждение, и отправляюсь в душ. Про спокойный сон сегодня можно забыть.
*************************************************************
Утром просыпаюсь позже обычного, видимо несколько дней недосыпа сказались. Спускаюсь на кухню и, как и вчера, замираю в проходе. Брат, сестра, племянник и Ника с дочерью, все завтракают на кухне и что-то весело обсуждают. Вот эта компания подобралась, и когда только успели сдружиться.
– О, ты дома? – Тянет брат, заметив меня, – проходи, проходи. – Подзывает меня рукой.
Я вскидываю брови. Меня пригласили к столу в собственном доме – п@здец дожился.
– У меня сегодня выходной. – Прохожу и опускаюсь на стул рядом с Никой, девушка напрягается, но на меня не смотрит, разглядывая чай в своей кружке. Что ж она там в ней интересного увидела? И почему напряглась? Это даже невооруженным глазом видно было. Я такой страшный?
– Н-да? – удивляется брат. Оставляю его вопрос без ответа, да он его и не ждет, просто прячет еле заметную улыбку за вилкой с едой.
– Доброе утро, – говорит тихо Ника. Следом приветствие подхватывают остальные. Здороваюсь в ответ. – Что ты будешь на завтрак?
На столе, который заставлен тарелками с едой – горячие бутерброды, оладьи, нарезки свежих овощей – в тарелке у брата омлет, у сестры каша, у Ярима и Ксюши, судя по виду, запеканка. Ох, сегодня прям праздник какой-то.
Далия нам такого не позволяла. Она растила нас с детства, любила и баловала, но что касалось еды… «что приготовила, то и будете, ан нет, голодными ходите». Готовила она вкусно и голодными бы ходить не заставила, но мы ее уважали и что-либо не съесть не могли себе позволить. А тут прям, чего душа пожелает, то и выбирай.
Не знаю у кого как, но путь к моему сердцу определенно лежит через желудок… Ну еще через «пониже желудка», но это позже.
– А еще что-нибудь осталось? – говорю с издевкой, смотря на уплетающих за обе щеки еду родственников. Ярим и Алия довольно улыбаются, Расул фыркает. – Омлет.
Ника встает и отходит к плите.
– Не хочу показаться негостеприимным, но почему вы с самого утра здесь? – Закидываю в рот румяный оладушек, обводя всех взглядом.
– Ну так сегодня у Далии выходной, – бормочет с набитым ртом Ярим, – а здесь вкусно кормят.
Вспоминаю, что сегодня и правда суббота, а значит, Далия вернется только завтра вечером.
Передо мной на стол опускается тарелка с омлетом и столовые приборы. Явно не заказанные блюда, как это бывает, когда нашей чудо-повара нет.
– Сама готовила? – смотрю на девушку.
– Да. – Она пожимает плечами. Ее щеки окрашивает румянец.
А чего засмущалась то? Еще и голову опустила, как будто не завтрак приготовила, а напроказничала.
Улыбаюсь. Надо попробовать, что ты умеешь делать своими ручками. И не только на кухне… Так, стоп, меня опять не в ту сторону повело. Да что ж такое?
Возвращаюсь к своей тарелке, накалывая кусочек омлета.
– Если никто не против, мы с Ксюшей уже пойдем. У меня занятие. – Говорит Ника.
– Ой, а можно мы пока с Ксюшей посидим? – Тут же подскакивают со своих мест Алия и Ярим.
Занятия? Посидим с Ксюшей? Видимо я много пропустил.
– А что за занятия? – Интересуюсь у девушки, но мне наперебой начинают объяснять сестра с племянником.
– По английскому.
– Ника по скайпу учит языкам.
Я перевожу удивленный взгляд на брата – «Ты знал?». Он кивает.
Брат, сестра и племянник знаю, где их накормят. Знают, что Ника учит языкам. А что знаю о ней я? Упущение, но я твердо намерен его исправить. Почему мне в принципе не пришло в голову навести справки об этой девушке. Жена друга… жена друга… но это же еще не все.
– Идите, – отпускаю.
Через минуту за столом остаемся только мы с Расулом.
– Преподает языки? – Спрашиваю его.
– Был бы чаще дома, тоже бы знал, – правильно понимает мое удивление.
Я лишь вдыхаю. Он прав.
Решаю сменить тему:
– А где Лейла?
– Ну, официально на диете… – начинает брат.
– А неофициально, не хочет садиться за один стол с Никой. – Заканчиваю за него. Брат согласно кивает.
И чего ж ей спокойно не живется? Она ни в чем не нуждается. Живет рядом с дочерью. Захочет, может замуж снова выйти. Если захочет чем-то заниматься или пойти учиться мы с Расулом только поможем. Но нет же, не довольна. И понятно, ей было 18, когда ее выдали за отца, который мягко говоря, был не молод, и она почти сразу родила Алию, но его нет 2 года и она мало того, что сама ничего не хочет, так еще и характер показывает.
Но так дело не пойдет. Я намерен оставить Нику и Ксюшу рядом с собой. И хочет она или нет, я не позволю неуважения к своей женщине.
– Я не стал тащить ее сюда, – брат продолжает жевать, – чтобы не портила никому настроение. Не хочет есть, пусть посидит голодная. Далии я на выходные запретил наготавливать. Ника детей накормит, да и нас с тобой тоже. А Лейла… если не хочет сидеть с ней за одним столом, пусть сама себе готовит.
Я киваю и благодарю брата.
Хватит, пять дней, я бегал от Ники. И что в итоге? Кому хуже сделал? Может, узнаю ее поближе, а там выползут такие тараканы, что все это наваждение к ней спадет за долю секунды. Этим и надо заняться.
Но внутреннее чутье противно шепчет, что я сам себя обманываю. Пускай оно заткнется. Сам буду решать к кому, и какие чувства испытывать.
Глава 16
Встаю и выхожу в коридор, попутно набирая номер Артема – толковый парень по части компов, такую информацию про тебя может нарыть, сам знать не захочешь. Заманил его работать к нам в организацию года полтора назад и еще ни разу об этом не пожалел.
– Темыч, дело есть, – говорю, когда парень поднимает трубку, а сам заглядываю в гостиную, где перед ноутбуком сидит Ника. Алия с Яримом и Ксюшой в другой части комнаты, что-то строят из кубиков. – Нарой мне информацию на одного человека, я все данные вышлю в смс.
– За какой период? – интересуется невозмутимо. Для этого парня нет понятия выходной, он засиживается в компах так, что порой теряется в днях недели.
– С рождения и до сегодняшнего момента. – И да. Я, черт побери, помню, что я обещал Максу не копаться в прошлом, глубже трех лет, но он тогда еще был жив, и такой угрозы для Ники, как сейчас, не было, а я должен знать, к чему быть готовым и чем на нее могут надавить. А если он просил не копаться, значит там, действительно что-то серьезное есть.
– Когда надо?
– Вчера, – отвечаю, прекрасно понимая, что я конкретно так расслабился. Это все надо было делать на следующий день после клуба, а не почти через полтора месяца, но лучше поздно, чем никогда. Мы вляпались в историю с отмороженными людьми, которые не брезгуют убийствами и, поэтому, надо быть готовыми ко всему. Или хотя бы к тому, что «сюрпризы» не появятся со своей же стороны. Поэтому я должен знать все.
– Завтра утром предварительная инфа будет.
– Добро, – отключаюсь и отправляю всю информацию на Нику Артему.
Сам же продолжаю наблюдать за девушкой. Она сидит на диване, по-турецки сложив ноги. На ней наушники с микрофоном, в который она говорит. Сидит ко мне спиной и не видит меня, зато я могу ее разглядеть.
Маленькая и хрупкая, словно хрустальная, фигурка, в кофточке соблазнительно обнимающей изгибы девушки. Волосы собраны в небрежный пучок, так и просят освобождения и падения в мои руки.
Делаю шаг в сторону, что бы заглянуть в ее лицо, но взгляд падает на показавшийся экран ноутбука.
Это что еще за херня?
С экрана смотрит парень. Смазливый, лет двадцати пяти. Хвалится Нике количеством зубов, которые, до зуда в ладошках, захотелось пересчитать.
Это что за нах? Это она так деток языкам учит? Этот-то точно дитятко.
Но их диалог добивает окончательно. Я, конечно, не шпарю по английскому, как Ника, но понять, что она говорит, могу. Жаль этого самоубийцу не слышно.
Она рассказывает ему про свою любовь к танцам, языкам, о том, что у нее есть дочь (про меня, как впрочем, и про Макса не говорит).
Ника еще что-то рассказывает, но я уже не слышу, кровь бьет в висках. Это, мать его, урок или реклама «Возьми меня замуж»?
Ведь по голосу слышу, что улыбается ему. Какого черта. Ему. Ему! Брату, племяннику и сестре. Почему бл@дь не мне? Планету бы перевернул за одну улыбку для МЕНЯ.
Сжимаю кулаки и стискиваю зубы, чтобы прямо сейчас не подойти и не раздолбать чертов агрегат, по которому она мило шебечет с этим утырком.
Спокойно, Амир… Спокойно… Тут дети… Ты напугаешь Ксюшу.
Вылетаю из гостиной и бросаюсь на кухню. Достаю из холодильника бутылку воды и высушиваю ее одним махом. Не помогает. Подхожу к столу и несколько раз долблю по твердой поверхности. Хорошо, что стол этот дубовый и тяжелый, а то рассыпался бы, не успев толком послужить.
Постепенно пелена с глаз спадает, и уже вижу более отчетливо, но дыхание еще не ровное. Брат сидит с другой стороны стола и невозмутимо попивает чай из кружки, предусмотрительно не опуская ее на стол.
– Успокоился? – Интересуется, сделав очередной глоток. Я просто киваю головой – сейчас вместо слов способен только на рык.
– Ну и что тебя так вывело из себя?…
Еще минут через тридцать, когда по моим подсчетам занятие у Ники должно было закончиться, я решил с ней поговорить и снова направился в гостиную.
Ника, как я и предполагал, уже сидела и вовсю играла с дочерью и ребятами.
– Ника, – позвал ее. Она подняла на меня свои глаза-океаны и я снова начал тонуть. Да, что ж такое? От глаз девчонки крыша едет. Тряхнул головой, – пойдем поговорим.
Девушка поднялась и напряженно направилась в мою сторону. Все ее движения были скованы. Я развернулся и вышел в коридор, через пару секунд она вышла следом.
– Ника, кто это был? – Встал напротив нее. Старался говорить спокойно, но не получалось.
– Где? – в ее глазах промелькнуло удивление напополам с непониманием.
Вдохнул поглубже. Я не хочу ее напугать. Не хочу:
– В ноутбуке. Ты сказала, что у тебя занятие. – От напряжение воздух чуть ли не звенел.
Но Ника видимо этого не замечала. Ее губы тронула легкая улыбка и она пожала плечами.
– Это и есть мой ученик.
– Что-то он не тянет на ребенка, – нависаю над ней, но ей это видимо до лампочки. Задирает голову выше, чтобы заглянуть мне в глаза.
– А я и не говорила, что мои ученики дети. – Говорит невозмутимо. – Почти все совершеннолетние.
– А рассказы о дочери и танцах тоже часть обучения? – продолжаю свой допрос. Сам понимаю, что кроме как допросом его больше никак не назовешь, но мне пофиг, я должен узнать, что так за такие уроки.
– Ну да, – она снова пожимает плечами, а мне уже хочется рычать, – Павлу нужна языковая практика, вот мы, в формате диалога, и обсуждаем с ним все от политики до семьи и увлечений.
Пока я собираюсь с мыслями, чтобы задать очередной вопрос и не нарычать, в дверь звонят. В несколько шагов преодолеваю расстояние и резко открываю. На пороге стоит один из охранников.
– Амир. Тут приезжал курьер. Для вашей жены. Просили передать, – и протягивает букет белых роз.
Все, бл@дь, это финиш!
Глава 17
Весь на взводе возвращаюсь к Нике, сжимая в руках гребаный букет. К черту все.
– Значит так. – Говорю твердо, надвигаясь на нее – Пока ты моя жена, у тебя не будет никаких других мужиков и букеты от них, что бы я тоже не видел.
Она удивленно распахивает глаза и отступает:
– У меня и так никого нет, – шепчет.
Я сжимаю челюсти, впихиваю букет в ее руки и ухожу наверх. Сорвусь бл@дь на нее, если останусь. Сначала ученики, которые по факту взрослые мужики, а теперь еще и веники кто-то присылает. Надо будет выяснить, кто этот смертник?
На два часа запираюсь с боксерской грушей и долблю ее до онемения в кулаках. Пытаюсь выдолбить ненужные мысли из головы. С чего я вообще бешусь? Откуда взялось это желание сделать девчонку своей? Решил же, что это все временно и пройдет, но почему-то не проходит.
Выдохнувшись, иду в душ, переодеваюсь и спускаюсь вниз. Ника и Ксюша играют в гостиной, брата и ребят нет.
Сажусь в кресло и не спускаю с девочек глаз. Им весело. Ника звонко целует дочь в щеку, на что Ксюша заливисто смеется. Хочу быть там с ними, но Ника выставляет барьеры, что невольно чувствуешь себя лишним. Вот только семья – это муж, жена и дети, и я ее этому к этому приучу. Приучу к тому, что я не временное явление, каким она меня считает.
Девушка заметила мое присутствие, но будто демонстративно не обращает на меня внимание. Так дело не пойдет. Иду к ним и усаживаюсь рядом на ковре. Две пары глаз синхронно смотрят в мою сторону. Невольно сравниваю девочек между собой.
Ника с прямыми светлыми волосами, у Ксюши черные кудряшки. Нос у девочки слегка вздернут, у мамы прямой. Даже кожа у Ксюши более смуглая, чем у мамы. Если бы не глубокие синие глаза у обеих, сказал бы что они не родные. Девочка явно не в маму, вот только вспоминая Макса, понимаю, что и не в папу. Я бы даже сказал, что Макс, скорее с Никой похож, чем с Ксюшей.
Беру несколько кубиков, в которые они играли, и выставляю их друг на друга, делая «башенку». Когда пять кубиков стоят друг на друге, дотрагиваюсь пальцем и заваливаю все строение. Ксюша удивленно распахивает глаза, но на их дне играю бесенята. Снова начинаю строить, но сломать на этот раз предлагаю ей и, завалив конструкцию, девочка хлопает в ладоши. Третий раз она уже помогает и строить.
Ника все это время сидит и, кажется, даже не шевелится. Просто наблюдает. Она откашливается, прочищая горло:
– Я хотела спросить, что приготовить на обед?
Смотрю на нее, продолжаю играть, а она все не сводит взгляда с меня и Ксюши.
– Я всеядный. – Отвечаю. – Хотя, если устала, можешь не готовить, можно заказать еду. – Предлагаю, но сам в душе надеюсь, что она откажется. Это какой-то особый вид удовольствия, есть то, что она приготовила. А ведь мог бы уже шесть дней пробовать то, что она готовит и может уже не было бы того напряжения, что есть сейчас.
– Можем спросить у Ксюши, чего она хочет? – Киваю в сторону девочки, которая продолжает ставить кубики.
– Да, и она скажет, что хочет йогурт или яблоко, ну или сок, – тепло улыбается. И я на секунду подвисаю – это первый раз, с момента приезда в этот дом, когда она мне улыбается.
– Значит, будем обедать соком, – стараюсь продлить этот момент, как можно дольше. – Что Ксюша хочет кушать? – обращаюсь к девочке.
– Плов, – вдруг выдает она. Вот это выбор. Перевожу взгляд на Нику, но она будто застыла.
– Не умеешь готовить плов? – пытаюсь выяснить причину ступора.
Ника быстро несколько раз моргает и отрицательно мотает головой:
– Я не умею готовить тот, который она любит. Мой плов она не ест. – Удивляет меня.
– А какой она любит?
– На костре, из котелка. Макс его готовил всегда, говорил, что его друзья научили. Я не знаю как, но его плов от моего, Ксюша всегда отличала и не ела мой.
– Пойдем, – встаю, подхватываю на руки Ксюшу, благо она совсем не против покататься, и протягиваю руку Нике, – приготовлю вам этот плов. – Ника смотрит на меня удивленно, – Это у нас Макс научился его готовить. – Отвечаю на незаданный вопрос, который светится в ее взгляде.
Ника вкладывает свою руку в мою и, сжимая ее тонкие пальчики, помогаю подняться. Стоим и, какое-то время, смотрим друг другу в глаза, в ее взгляде такая нежность, что из легких выбивает весь кислород. Ее рука так и лежит в моей. Большим пальцем вывожу узоры на тыльной стороне ладони и вижу, как у Ники сбивается дыхание.
Она сглатывает, потом поспешно отдергивает свою руку и забирает дочь, разрывает зрительный контакт.
Смотрю в спину удаляющимся девочкам.
– Ой, смотри осторожно, а то лицо сейчас порвет. – Язвит подошедший брат. – В чем причина такого довольного оскала? – смотрит в ту стороны, где только что были Ника с дочерью.
– Отстань, – отмахиваюсь. – Лучше помоги с костром для плова.
– Для плова? – Расул переводит на меня удивленный взгляд. – Уже сто лет на костре его не готовили, чего это тебе захотелось?
– Это не мне, а Ксюши, – все еще смотрю в ту сторону, куда ушли Ника с дочерью.
– Ты уверен, что девочка будет такой есть?
Я усмехаюсь:
– Она только такой и ест.
**********************************
Ника и Ксюша выходят через полчаса. К тому времени, мы с Расулом успеваем развести костер и вытащить на улицу продукты для плова.
Хоть до лета еще месяц, снег уже растаял и на улице достаточно тепло.
Алия с Яримом тоже выходят к нам, они играю в мяч вместе с Ксюшей. Нику усаживаю недалеко от костра, чтобы не замерзла, хотя отчасти еще и из-за того, что так удобнее на нее смотреть. Она смущается и опускает глаза, когда ловит на себе мой прямой взгляд. А мне такие гляделки доставляют удовольствие.
Обедаем на улице. К моменту, когда плов готов, Ника и Алия накрываю стол в беседке – выносят горячий чай, порезанные овощи, пару салатов.
Я ликую, всю вторую половину дня улыбка не сходит с лица Ники. После обеда было решено остаться на улице. Мы с парнями сыграли в футбол, девчонки за нас «болели», потом Ника и Алия играли в бадминтон, догонялки с Ксюшей – не удержался и пару раз ловил Нику, но чтобы сильно не смущать просто щекотал ее и отпускал, запускали воздушного змея.
Ника рядом со мной перестала напрягаться и не шарахалась больше. А я ловил себя на мысли, что мне нравится наблюдать за женой и дочерью. Сегодня не оставляли мысли, что хочу это все сделать настоящим. Здесь и сейчас все казалось правильным и естественным.
К ужину к нам вышла Лейла. Она демонстративно не замечала Нику и Ксюшу, но им было все равно.
Когда время перевалило за девять часов, Ксюша заснула прямо за столом, положив голову на колени мамы. Я подхватил ее на руки, и мы вместе с Никой пошли в дом.
В комнате раздели Ксюшу и уложили ее в постель. Вышли из комнаты и прикрыли за собой дверь.
– Спасибо, – на лице Ники сияла улыбка, – это был замечательный вечер.
Волосы слегка растрепались, на щеках алел румянец, а глаза сияли. До зуда в ладонях хотелось коснуться ее, к ней тянуло и сопротивляться я не собирался.
Ника продолжала стоять, заглядывая мне в глаза. Она прикусывала нижнюю губу, а мне до безумия хотелось снова ощутить их вкус. Опустила глаза, глубоко вдохнула, а потом, привстав на цыпочки, коснулась губами моей щеки.
Мозг выключился. Схватив за талию, расплющил девушку о свое тело и набросился на ее губы. И она ответила… ее тихий стон утонул в нашем сумасшествии. А я больше не мог остановиться.
Прижал ее к стене и подался бедрами вперед, показывая силу своего возбуждения. Ее руки взлетели вверх и зарылись в моих волосах.
Руками жадно исследовал ее тело, но мне хотелось большего. Не прерывая поцелуя, провел костяшками пальцев по щеке, шее, спустился к ключице, а когда добрался до груди, то Ника вдруг замерла и оттолкнула меня.
Ее глаза сверкали, губы были припухшие от поцелуев. Он прижала ладони к полыхающим щекам:
– Прости, этого не должно было произойти. Это не правильно и больше не повторится – она говорила тихо и бессвязно, не поднимая на меня глаз.
Я приблизился к ней, отвел руки и приподнял лицо за подбородок.
– Не смей, – произнес жестко, – не смей извиняться. Потому, что я, не собираюсь этого делать. Мне не стыдно. В том, что сейчас произошло, нет ничего плохого.
– Ты не понимаешь, со мной все сложно, – она снова попыталась закрыться от меня, но я не дал.
– Так объясни, – пытался разглядеть в ее синих океанах, что же ее мучает.
– Я не могу, – прошептала.
Я отпустил ее лицо и сделал шаг назад. Ника обхватила себя руками. Чтобы ее не гложило, сейчас это сильнее ее тяги ко мне. В ее глазах плескался такой коктейль эмоций – вот только там уже не было ни капли страсти и возбуждения. Но я не намерен так просто сдаваться, я это исправлю, но сейчас нельзя давить. И надо уйти, потому что еще минута рядом, и я наброшусь на нее и уже не остановлюсь.
– Спокойной ночи Ника, – я резко развернулся и ушел в свою комнату. На ходу скинул одежду и зашел под холодный душ. Все тело буквально сводило от возбуждения.
После душа, еще около часа не мог выбросить из головы Нику и все, что было в коридоре. Что значит «со мной все сложно»? Что она имела в виду? Я ведь чувствовал, что ей тоже это понравилось. У меня крышу рвало от ее отзывчивости, пока я не стал настойчивее исследовать ее формы. Повел себя слишком грубо? Поторопился? С этими вопросами я провалился в сон.
*****************************
Пальчики легко коснулись скулы, пробежали по шее. Дорожка из поцелуев пролегала по груди к животу и ниже к паху. Член в боксерах дернулся, отзываясь на ласку. Рука накрыла пах и сжала возбужденную плоть через ткань. Из груди вырвался стон удовольствия и слово молнией разрезал пространство… я застонал в голос.
Это отрезвило и вывело из полудрема. Я не сплю. И меня сейчас действительно кто-то ласкает, руки настойчиво оттягивали резинку трусов, добираясь до члена.
Я резко сел и перехватив руки, дернул девушку на себя. Ударил по кнопке включения настольной лампы и всмотрелся в лицо ночной соблазнительницы.
Лейла.
Меня словно битой по голове ударили. Я отшвырнул девушку и встал с постели. Жена отца тоже встала на ноги и двинулась в мою сторону. На ней была короткая полупрозрачная сорочка и такой же халатик.
– Что ты здесь делаешь Лейла? – прорычал на нее. Она тем временем подошла и потянулась губами ко мне. Снова перехватил ее за руки и отодвинул. – Что ты творишь?
– Амир я хочу тебя, – с щенячьим выражением лица смотрела на меня, – и ты тоже меня хочешь, – стрельнула взглядом в сторону паха.
Я не собирался оправдываться. Я взрослый, здоровый мужик, и да, ее ласки меня возбудили, вот только это не значит, что я должен ее сейчас завалить и трахнуть.
– Я советую тебе сейчас же уйти отсюда и забыть дорогу в эту комнату. – с силой сдавил запястья, так что Лейла поморщилась, – иначе я не посмотрю на то, что ты мать моей сестры. Я вышвырну тебя отсюда.
– Но почему? – завизжала, – Это же не из-за нее? Ты даже не живешь со своей женой в одной комнате и не спишь с ней. А я хочу тебя…
– Это первое и последнее предупреждение, – дернул и потащил ее к выходу из комнаты. Она упиралась и пыталась вырваться. Открыл дверь и выставил ее в коридор. – Чтобы больше не смела здесь появляться, – прошипел ей в лицо и подтолкнул в направлении лестницы.
Но когда мои глаза посмотрели в ту сторону. То я мысленно застонал. В нескольких шагах от нас стояла Ника.
