Текст книги "Путь к сердцу Дракона (СИ)"

Автор книги: Тася Тараканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5. Путь во тьме

Я шёл не быстро, но слишком долго, это начинало напрягать. Изо рта валил пар, спина замерзла. Надо ускориться. Я перешел на бег. Низко стелился туман. Сквозь него впереди разглядел что-то блестящее. Пруд? Водная гладь, противоположный берег которой терялся в тумане. Тропа вывела меня к шатким мосткам. Неужели мне туда? Кромка воды поросла высокими узкими стеблями жесткой травы, над ними возвышались собранные из поперечных досок мостки, уходившие прямо с берега вглубь водоёма.

Просто не будет, сказал мне отец на прощание. Как в воду глядел, примерно так, как я сейчас.

Тропа привела к мосткам, других указателей не было. Ступив на шаткие скрипучие доски, я двинулся вперед, стараясь сохранять равновесие. На краю мостков я остановился. Вода, наверное, ледяная. Пойти назад? Тогда не дойду и не принесу вещь, не докажу ведьме, что там был. Может хибара на другом конце пруда? А противоположный берег далеко, близко? Ничего не видно.

Спокойная безмятежная гладь так и звала – прыгни.

Сбросил с плеч вещевой мешок, негнущимися пальцами расстегнул куртку, жилет, снял их и аккуратно сложил на гнилые доски. Распрощался с сапогами и кожаными штанами. Рубашку из тонкого шелка, нож в скрытой системе ношения и исподнее – льняные штаны оставил.

Стуча зубами от холода, подошёл к краю мостков. Зачем я согласился? Может быть хотел, чтобы ведьма обрисовала, что меня ждёт, взвесить за и против и тогда, наверное…

Дошел до края мостков, пошатнулся и прыгнул в воду. Сначала она обожгла. Но, нет! В Ледяном озере было гораздо холоднее. Рубашка и штаны облепили тело, они уже не казались лёгкими и тонкими. Хорошо, что не взял Асанну, мелькнула мысль, когда я размашистыми гребками двигался вперед. Что бы я с ней сейчас делал?

Энергичные движения руками и ногами отвлекали от опасных мыслей, не давали сбиться. Неожиданно туман поредел, и я увидел противоположный берег. От радости прибавил скорости. Босой, в мокром белье, утопая ногами в толстом слое ила, я выбрался на берег. Радость схлынула в считанные мгновения. Надо бежать, а то замерзну.

Из-за туч вышла луна и осветила пространство. Я вглядывался в спокойный с виду ночной лес.

Ухнула птица. Около деревьев я различил тропку. Без промедления, двинулся в лес. Холод гнал меня вперед, быстро шагая, я не замерзну. От рубашки шёл пар, я согрелся от быстрой ходьбы.

Одежда высохнет на мне, всё нормально. Птиц я больше не слышал. Лес тихо перешептывался за моей спиной. Не страшно. Просто холод и ночной лес. Я дойду до хижины, где бы она ни была.

Хуже всего, я не знал расстояния до цели. Сбавив скорость, шёл по тропе. Зачем ведьма послала меня в хижину? Это проверка? В чем смысл? Почему ничего не объяснила? Я разозлился. Отец такой же умник, ничего не зная о кругляшах, послал меня с миссией. Что за идиотское слово, откуда оно взялось? Нет у меня миссии. Только навязанное отцом желание хитростью, лестью или посулами оставить Оракул на Высотомере. И ведьма, лишь взглянув на меня, кажется, всё поняла.

Беги, Добромир. Если успеешь пройти через лес, он не проглотит тебя. Прекрасная игра.

Злость ураганом закрутилась в груди. Все они сволочи. Так называемый биологический отец Мечислав Княжич никогда не интересовался моей жизнью. А Бажен решил использовать меня в политической игре. Мать, якобы, безумно любящая единственного сына, слова не сказала против планов мужа.

Эрвин тот еще самовлюблённый придурок. Сколько раз я помогал ему, но даже «спасибо» не дождался. Асанна якобы в симпатиях ко мне. С её характером, никого и никогда она не полюбит. Была подругой Эрвина, а с появлением соперницы Сони свой благосклонный взор обратила на меня. Переобулась прямо в небе.

Тропка вилась меж стволами, я всё сильней стискивал зубы от гнева. Бажен печется о власти, сына не пожалел для осуществления своих планов. Так я ему вовсе не сын, меня не жалко. С меня давно слетело наигранное спокойствие. Искусство быть отрешенным, беспристрастным, на самом деле, фальшивое, напускное, самодовольное нечто, которым я всю жизнь обманывал себя и других. Наружу проступили другие чувства – старые, глубинные, как полусгнившие доски скрипучих мостков, а не те замки, которые я возводил вокруг.

Я подогнал себя под маску и перестал видеть сквозь прорези в ней истинную картину. Убеждения моего окружения стали моими собственными, и я довольствовался ими, жил по их лекалам, даже выделился из серой массы. Винтик чуть большего размера. Мир такой и я такой. Тонкое чувство превосходства грело душу.

Когда-то.

***

Бесконечный контроль – неимоверная глупость. Отсутствие эмоций, культивируемое мною, врезало по башке со всей силы сдерживаемых эмоций.

Меня вёл страх, что не оценят, не услышат, и я всё сделал, чтобы выделиться. Для кого я старался? Быть неуязвимым, быть лучше всех, оправдать надежды. Кто мне это внушил? Вокруг меня советчики, которые барахтаются в грязной луже, думая, что они плывут в чистой реке. Как может бедный говорить о богатстве.

Как может мать говорить о взаимной любви, если всю жизнь играла в семью и любовь. Играла в добропорядочную мать, потому что так принято в обществе. Лучше бы рассказала мне правду, а не делала вид, как всё чудесно в доме Светозаровых, постоянно боясь, как бы кто не проболтался о её тайне. «У Добромира прекрасная память. Весь в отца. Склонность к анализу от Бажена. Какой милый и учтивый мальчик, совсем как папа». Я представляю, как люди смеялись за спиной Селины. Ведь на самом деле Бажен моим отцом не был, и все это знали.

А Соня? Я вёл себя как бездомный пёс, выпрашивая любовь, но она меня не замечала. Не нужен ей. Не нужен матери. Не нужен по большому счёту отцу, ни тому, ни другому, не нужен команде, не нужен был даже Иолане. Для неё я олицетворял статус героя, деньги и власть. Если бы Иолана не переживала так из-за уязвлённого самолюбия, она бы нашла богатого жениха с положением, благополучно вышла замуж и родила красавицу дочку, презрительно кривя губы при одном упоминании моего имени.

Я никому был не нужен по-настоящему. Никому и никогда

Вспомнились слова деда. Люди ищут смысл где угодно, кроме себя.

Зачем я иду в глухом лесу к какой-то хижине? Чтобы что? Выполнить свою миссию? Какую? Бажен послал глупого мальчика отвлечься от несчастной любви, придать смысл его бессмысленному существованию. И сейчас это мальчик так же бессмысленно тащиться по темному лесу, ища неизвестно что для полоумной старухи. Я как дворняга бегу за каждым, в надежде, чтобы покормили, приласкали, отогрели.

Я – глупец и неудачник. На самом деле мне никуда не надо идти и что-то доказывать. Раньше мне нужна была эта игра, чтобы почувствовать собственную значимость. А теперь? Что даёт мне чемпионский титул? Замаскированную под уважение и восхищение людскую зависть, желание приблизиться, увидеть под чемпионским шлемом такого же уязвимого человека, как они сами. Старх Лютый из команды Энобуса, радуется больше всех, что я забросил гонки. Лысый придурок!

Рубаха высохла, тонкие льняные штаны тоже. Я сел под дерево, взглянул наверх. С неба за мной наблюдал лунный диск, такой же одинокий, как и я. Зачем мне эта жизнь? Глаза закрылись, рука самопроизвольно потянулась к груди, и я упал в темноту.

В темноте таилось что-то странное, оно пристально всматривалось в меня из пустоты. Под ладонью стало горячо. В кармане, застёгнутом на пуговицу, лежал подарок Асанны – круглый черный антракс. Он нагрелся. Я вытащил камень, на антраксе стали заметны серебристые вкрапления, они светились. Без камня грудь болезненно заныла, будто кто вонзил в сердце крючок.

И я вдруг отчётливо понял, крючок, действительно, во мне. Чужой крючок. Прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. От крючка тянулся невидимый шнур к тому, кто ловким обманом проник в моё пространство. Коварный жилец, который незаметно поселился у меня. Каким образом я пропустил его в свой дом?

Проснулся рывком, неожиданно, резко и хрипло втянул воздух в лёгкие.

Меня никто не хочет

Эта мысль вдруг пролила свет на мой умственный чердак, забитый мусором. Кучи хлама в моём жилище, оказывается, снились мне постоянно не просто так.

Ещё внутриутробно я впитал мысль – меня не хотят, я ненужный. И сколько бы я ни старался: стал чемпионом, вывел команду в лидеры, был на высоте всегда и во всём, на самом деле остался «гадким утёнком» в душе. Встреча с Соней указала мне моё место. Я не венец творения, а тупиковая ветвь Светозаровых.

Мой жилец – подселенец где-то подловил меня, пустил корни в моём сердце и заливал меня дерьмом так, что я захлебывался в нём.

Тебя никто не хочет. Никто. Не хочет.

Крутилась в голове мысль, как барабан с грязным бельём. Мыслеформа преображалась в реальность, подтверждая, я – ничтожество, не достойное любви. Неожиданно затошнило и вывернуло водой, которую я пил из озера. Желудок судорожно пытался очиститься, вытолкнуть содержимое. Спазмы скручивали меня раз за разом, дыхание стало поверхностным и частым как у собаки. Меня выворачивало наизнанку, я упал на колени, упираясь руками в землю, содрогаясь всем телом.

Когда это закончиться? Ведьма что-то толковала про путь воина – я не слушал, внутренне ухмылялся, кичился своим превосходством, втайне презирая старуху. Ведьма видела мою гордыню и выпендрёж, поэтому и послала меня подальше.

Перед глазами плавали круги. Чуть отдышавшись между приступами, я напряг память.

Ведьма сказала, освободи сердце. Как избавиться от подселенца? Я не хочу быть кормовой базой для него. Закрыл глаза и представил, как вместе со спазмами выдираю крючок с мясом, жгу его, топчу, освобождаю себя. Последний надрывный стон разорвал тишину. Невидимая струна, звенящая во мне от напряжения, лопнула с треском. Спазмы стихли.

Буду жить.

Поток сознания, который грыз и душил, иссяк. Голова стала пустая и лёгкая. Свалился на спину и замер, раскинув руки.

***

Как через вату доносился щебет утренних птиц, лёгкие качали пьянящий воздух леса, из расслабленных пальцев выкатился на землю антракс. Я завис в параллельной реальности без мыслей, без времени, без тела. Невозможно пошевелиться. Мышцы расслаблены, голова отключена. Идеальное состояние – анестезия, расползающаяся по кровотоку.

Ночная темнота уползла за горизонт. Сколько я уже в этом лесу? Сейчас бы пожевать зерновые пластины с орехами, что остались в мешке на мостках. Сглотнул сухим горлом.

Антракс занял законное место в кармане рубашки, и я облегченно вздохнул, вспомнил наставленье Асанны, не потерять камень. Похлопал себя по груди, проверяя антракс, поднялся и двинулся по тропе.

В утренней дымке она чуть просматривалась, но видимости хватало. Ощущение спокойствия осталось со мной. Я шёл по тропе, но будто двигался в пространстве другого мира. Уровень стресса снизился до нулевой отметки, я просто двигался в странном состоянии безвременья. Расфокусированным зрением я пропускал через себя мир: размытыми казались деревья, трава под ногами, практически исчезали звуки. В таком состоянии я очутился около избушки из жердей – приюта охотников.

Дверь была закрыта на щеколду. Путникам, пришедшим сюда, предоставлялась крыша без удостоверения личности, поэтому я смело вошёл внутрь. В глаза бросилась железная печка, широкие лавки-лежанки вдоль стен, грубо сколоченный стол, в углу ларь. Сбоку на вбитых в стену гвоздях одежда, под ней несколько пар старой обуви и деревянная гладкая палка – посох. И что я должен принести отсюда? Стоптанные сапоги? А почему бы и нет? Ведьма сказала – что-нибудь. Бирок с надписью «что-нибудь» не было. У ведьмы маленькая просьба – у меня огромные последствия.

Надо сделать правильный выбор.

Объёмный ларь, с тяжелой толстой крышкой, обитой железом по краю привлёк моё внимание. С усилием приподнял крышку и откинул на стену. Картина, открывшаяся мне, удручала. Предметы домашней утвари лежали вперемешку с различным плотницким инструментом: долотом, молотком, пилой с обломанными зубцам, стамеской и рубанком. Отдельной кучкой были сложены разноцветные бусы, монетки с дырочками, мелкие резные фигурки и старые пожелтевшие листы с рисунками. На дне ларя лежал лук без тетивы и колчан со стрелами.

Ведьма велела принести предмет на своё усмотрение. Предмет, видимо, являлся следующим шагом, продолжением к диалогу. Посмотрим. Инструмент тащить не желательно, плыть через озеро с молотком или пилой на шее верх глупости, но и ковш, лопатка, колотушка из той же серии. Лук мне приглянулся сразу, я бы взял его, но отсутствие тетивы свело к нулю мою заинтересованность.

Вытаскивая ложки, ковш, инструменты, резные фигурки, складывал кучей на полу. Сквозь доски прохудившейся крыши проникали внутрь косые лучи солнца. День распогодился. Захотелось отдохнуть, свернуть на время мыслительный процесс, начинающий набирать обороты. Мне нужен тихий голос интуиции, а не воспламенённый задачей, горящий в лихорадке мозг.

Снял с гвоздя кожаную рубаху с нашитыми свисающими полосками кожи, цветными лентами и когтями животных, свернул валиком под голову и лёг на лавку. Деревянное ложе было широким и длинным, как раз под мой рост. С хрустом вытянул спину. Меня заинтересовал рисунок дракона, сделанный углём на пожелтевшей бумаге. Драконы всегда мистически притягивали меня, словно являлись существами из другого мира.

Рисунок завораживал. Художник в скупых линиях черным углём умудрился передать красоту и мощь зверя. Налюбовавшись рисунком, я положил желтый лист на грудь. В воздухе в лучиках света кружились пылинки, завораживая своим невесомым причудливым танцем. Глаза слипались, приятная дрёма окутывала сознание.

Хорошо. Тихо. Спокойно.

Привиделось небо, бескрайнее от горизонта до горизонта. Ветер, бьющий в грудь, глаза, прикрытые кожистыми веками, крылья, размеренно поднимающиеся вверх и вниз. С необычайной ясностью я ощущал дракона, летящего по единственно правильному и верному пути.

Необъяснимое предчувствие сдавило невидимыми тисками. Леденящий ужас, неистовое биение сердце и восторг одновременно.

С колотящимся сердцем открыл глаза, уверенный, что в пограничном состоянии, в полудрёме, я понял, что мне нужно. Потёр лицо, отгоняя сон. Рисунок с тихим шелестом упал на пол. Нет. Плыть по воде с бумагой в руке не вариант. В куче игрушек я выбрал одну – искусно вырезанного из дерева дракона, небольшого, меньше ладони. Фигурка удобно уместилась в кармане с антраксом.

Хижину я постарался покинуть незамедлительно. Хотелось вернуться к ведьме до темноты. Воспоминания о ночных блужданиях по призрачному лесу горчили на языке неприятным предчувствием. Надеясь, что сегодня всё пройдёт легче и быстрей, я двинулся по тропинке. Только сейчас понял, как жутко хочу есть. Голод гнал меня рысью к озеру, где на противоположном берегу на мостках лежали мои вещи. Всё ли правильно я сделал? Почувствовал досаду. Детская игрушка показалась странным выбором. Раздражение и недовольство несколько испортили настроение.

Чем я думал?

Я не думал. Это перст судьбы

А вот и озеро.

Заткнув внутреннего критика, быстро вошел в воду и поплыл. В дневном мареве хорошо просматривалась гладь озера. До берега оставалась немного, догрёб до мостков, подтянулся на руках, подхватил рюкзак. Вещи – надену, когда рубаха и нательные штаны высохнут. Лёгкой трусцой двинулся по тропинке.

Да, я тащу в кармане игрушечного дракона, потому что в моём мире драконы в небе – самое яркое и волшебное, что я могу себе представить. Скоро я буду у ведьмы, а сейчас лихо перепрыгиваю через корни деревьев, попадающихся на пути. Вот оно ощущение детства, безмятежного счастья и лёгкости.

Беспричинная эйфория закончилась внезапно. Я споткнулся и полетел на землю, не успев сгруппироваться. Удар о землю я почувствовал вместе с сильнейшей острой болью, словно я напоролся на иглу. Оттолкнувшись от земли, я начал осматривать траву, аккуратно провёл рукой. Ничего не увидел и не нащупал. На белой рубахе расползалось красное пятно. Роль иглы, похоже, сыграл острый гребень дракона, верхний зуб которого впился в меня при ударе.

Осталось идти немного, надеюсь, ведьма обработает рану.

Понравилась глава?

Честная оценка поможет автору в написании книги. Анонимно.

Глава 6. Жажда

– Вот.

Ослабшей рукой я вытащил деревянного дракона из окровавленного кармана, подал ведьме. Обратный путь после падения прошёл для меня как в трансе. Я видел и не видел, слышал и не слышал, окружающий мир был словно в поволоке сознания. В таком состоянии, не ощущая времени, доплёлся до цели.

– Молодец. Прошёл лес. Не заплутал?

– Можно попить?

– Черпни из ведра.

Ведьма, сощурив бесцветные мутные от старости глаза, следила за тем как я, заплетающими ногами, подошёл к ведру, зачерпнул ковшом, жадно глотнул, поперхнулся и выплюнул. Вода показалась отвратительной. Сколько она в ведре простояла?

– Не нравится?

– Нет.

Ведьма вернулась к разглядыванию фигурки дракона, покрутила в разные стороны.

– Почему кровь на нём?

– Споткнулся и упал на гребень. Укололся.

– Укололся? – Ведьма осторожно принюхалась к острому зубцу на гребне дракона.

Вероятно, из-за того, что я до сих пор плавал в странном состоянии, картина сидящей на пеньке ведьмы, показалась зловещей. День назад мы встретились с ней, она послала меня на поиски хижины, теперь принюхивалась к деревянной фигурке. Я вдруг понял, что всё время ловлю реакции ведьмы, как будто от неё зависит моя жизнь. И как такое в голову взбредёт? Старуха, скорее всего, просто местная знахарка, лечит травами да заговорами, раскидывает карты на судьбу.

– Где можно найти ручей? Пить хочется.

Ведьма нахмурилась.

– В ведре вода из родника. Что не пил?

– Она… затхлая.

Слова давались с трудом, горло першило от сухости.

Ведьма встала и, шаркая тапками, направилась к широкой высокой колоде с тёмной изрубленной поверхностью, служившей разделочным столом. На колоде лежали пучки трав, ножи, топорик, ступка с пестиком. Ведьма уложила дракона на поверхность вниз гребнем и ударила по нему черным тяжелым пестиком. Шух! Из острого зуба выскочила игла, вонзилась в дерево и застряла в нём.

– Что это? – Меня передернуло от отвращения. Вот, оказывается, на что я напоролся.

– Сними-ка исподнее.

Через голову стащил рубаху с расползшимся пятном крови, только сейчас почувствовав жжение в месте укола. На теле выделялось красное пятно вокруг раны. С виду ничего страшного.

– Где родник? Хочу застирать рубаху и попить. – Жажда всё сильней мучила меня.

Не обращая внимания на мои слова, ведьма из глубокого кармана вытащила льняной затрапезный мешочек, встряхнула его, развязала тесемки у горловины.

– Вытащи, – старуха протянула мне открытый мешок.

Что? Погадать? В эти фокусы я давно не верил.

– Возьми руну!

В мире кругляшей привычные слова, действия, реакции меняли смысл словно перевёртыши. Стерев с глаз мутную пелену, которая почему-то не стиралась, запустил руку в мешочек, пальцы коснулись деревянных, хорошо отшлифованных плашек. Сердце неожиданно отозвалось дрожью, засбоило. Кажется, в этом лесу я размагнитился окончательно. Столько реакций тела у меня давненько не было. Где, спрашивается, моё хвалёное спокойствие?

Оставил в ночном лесу

Слегка помедлив, я вытащил руну, посмотрел на неё. Черная закорючка-знак.

– Дай. – Ведьма протянула ко мне тёмные заскорузлые пальцы.

И чего я надумал. Просто гадание. У нас некоторые тоже этим пробиваются и живут весьма неплохо. Ведьма зависла, а я думал о том, что сам выгляжу подобным образом, когда иной раз погружаюсь в себя.

Сколько ждать? Где родник? Избушки всегда ставят рядом с источником воды. Мысли о ней стали нестерпимы. Мне чудился огромный океан, который почему-то был не в силах утолить мою жажду. Колени подкосились, я сел на ближний пенёк.

Старуха хмуро зыркнула на меня будто я королевский трон занял. Может у неё все пеньки именные?

– Что показывает руна?

– Тебе не понравится.

Странно, что мне хоть что-то должно здесь нравиться.

– В какой стороне родник? Я принесу воды.

Дико до боли мучила жажда. Ведьма по-птичьи наклонила голову на бок, а у меня по позвоночнику побежали мурашки.

– Яд в игле. Давно был запрятан.

– С истёкшим сроком годности? – я даже нашёл силы пошутить.

– Но противоядия не знаю. Зови своих. Ты возвращаешься.

Мысль ужаснула.

– Испугался?

Старуха вдруг дребезжаще захохотала. У меня мозг поплыл от её смеха. Значит, не умираю? Ведьма перестала смеяться и вперилась в меня пугающим до жути взглядом. По её лицу я понял, что не хочу слышать то, что она скажет.

– Домой тебе надо. Чуешь, нет? Я не смогу помочь.

***

У меня такая жажда, что я ни о чем кроме воды уже не думал.

Ведьма, не моргая, смотрела на меня. Реальность распадалась на фрагменты. Или это моя фантазия? Я словно нырнул в другой мир, и не факт, что смогу выбраться.

– В твою кровь проник яд. – Ведьма наклонилась ближе, она напоминала зловещего призрака, явившегося предсказать мою незавидную судьбу. – Ты можешь умереть. Кругляшам не нужна твоя смерть.

Тошнота подкатила к горлу. Болезненная судорога готовилась скрутить тело. Я часто задышал.

– Ты пришёл с дурными намерениями, поэтому дракон отравил тебя.

Очертания ведьмы плавали в глазах, голова кружилась. Сейчас я бы не дошёл и до опушки леса. Язык онемел и, распух, я не мог ответить. Мир вокруг подёрнулся рябью. Я цеплялся взглядом за ведьму, но её очертание затягивало пеленой. Земля уходила из-под ног, я проваливался вниз, судорожно пытаясь зацепиться за что-нибудь, остановить падение, на самом деле свалился на бок и не мог шевельнуть даже пальцем. Мозг хватался за любую возможность избежать катастрофы, но терпел поражение. Ещё минута, и тьма укрыла меня с головой.

– Смотри на меня.

Голос ведьмы пробился через вату сознания, я открыл глаза. Земля уже остыла, спина замерзла, я ведь снял рубаху. Старуха сидела на пеньке рядом со мной и курила трубку. Белесый дымок выполз из тонких старческих губ. Ведьма прикрыла глаза от удовольствия.

После нескольких затяжек, она протянула трубку со стёртым мундштуком мне.

– На.

Старуха выглядела чрезмерно безмятежной, расслабленной. Не отрывая взгляда от ведьмы, я слабой рукой принял трубку и вложил мундштук в зубы. Затянулся. Выпустил дым, медленно затянулся ещё пару раз.

– Хватит.

Ведьма выдернула трубку из пальцев. Ощущения изменились. По телу растеклось тепло, окаменевшие мышцы расслабились, блаженство наполнило душу. Я бездумно посмотрел на небо. Солнце неторопливо сползало на ночёвку, просачиваясь через ветви деревьев угасающим костром. Было душно, но гораздо лучше, чем днём. Забылось, зачем я здесь, и что сказала ведьма. Серым воздушным замком я проплывал по темнеющему небу, чувствуя себя легко и свободно, словно исчезла сила притяжения.

Кажется, я мог так лежать бесконечно, но физиологические надобности никто не отменял. Пришлось кое-как собраться с духом. Поднялся, натянул рубаху, жилет, куртку, незаметно проверил стилет в портупеи, значит, старуха в вещах не рылась, на ватных ногах потопал за ближайшие деревья. Ведьма, всё так же сидя не пеньке, ждала меня. Дурман, в который придал мне сил, понемногу рассеялся.

– Очухался?

– Гораздо лучше.

Каким же я был дураком, представляя переговоры с кругляшами подписанием бумаг, скреплённых гербовой печатью, которая лежала в походном мешке.

Ведьма, наверное, думала, что я совсем слабак, то в обморок грохнулся, то после трубки мира «завис». Зря тревожится. Со мной всё в порядке, я даже успел после бабкиного табачка привести мысли в порядок. Вот только…

– Воды…можно.

– Пей.

Недалеко стояло ведро, почти до краёв наполненное водой. В ноздри ударил запах мочи. Да, она издевается. Ведьма!

– Дурак! – грубо одёрнула старуха. – Это в тебе яд говорит, а вода свежая из родника.

Ведьма подошла к ведру, черпнула ковшом, напилась. Тонкая струйка воды потекла по её подбородку, меня затошнило, желудок скрутило спазмом. Что за мерзость! Чтобы успокоить рвотные позывы, я отвернулся. Где бы водички достать? Я готов был ползти на пузе к источнику.

– Болезный, зови своих. Дело худо.

– У меня нет говоруна. Мы договаривались не брать.

– Договаривались, – презрительно бросила ведьма.

О чём это она?

– Ищи, где твои договорщики спрятали. Надо сделать вызов. Быстро!

Слабыми руками я вытряхнул на землю вещи из походного мешка, тупо пялясь на них. Раньше легко бы сообразил, а сейчас какой-то кисель в голове. Если ведьма говорит, что у меня есть связь, значит, она есть. Её куда-то запрятали, просто надо найти.

– Добромир! – голос ведьмы выдернул из транса.

В горле песок, в голове туман, в глазах двоится.

– Не знаю…

Зачем я прилетел сюда? Что я должен был сделать? Заключить мировую. Поворошил вещи ослабевшими руками, взяв в руки плоскую круглую коробку с печатью,

со всего маху ударил её рукой, а потом всей тушей упал боком на землю с одной-единственной мыслью.

Я сошёл с ума

***

Мокрое жесткое нечто ползало по лицу, корябало щеки, лоб и нос, странным образом приводя в чувство. С закрытыми глазами я наслаждался этим колючим массажем. Ещё бы утолить жажду, и я самый счастливый человек на свете. Открыл глаза. Надо мной морда Грома и его язык-терка на моём лице.

Слабой рукой я отодвинул лобастую башку.

Гром фыркнул, и его место заняла Асанна, тревожно заглядывающая в глаза сверху вниз.

– Пришёл в себя?

– Пить.

Асанна приподняла мою голову и придвинула к губам кружку с чем-то черным.

– Что за…дрянь

– Вода с антраксом. Помогает выводить яды.

Черная вода вызвала почти сразу рвотные позывы, мотнул головой, пытаясь уклониться от кружки.

– Тебе станет легче. Сделай глоток.

Настойчивость Асанны обернулась для меня спазмом желудка, который по ощущению вывернулся наизнанку. Два несчастных глотка воды, и я опять корчусь в траве. На лицо опустилась мокрая холодная тряпка, прошла по губам и подбородку. И не брезгует же. В груди пекло, горло саднило, дыхание успокаивалось с трудом.

– Тебе нужна не вода.

– А что? Моча?

Идиотская попытка пошутить. Шуткой я пытался скрыть свою неловкость, стыдно было лежать неподъёмной колодой перед девушкой

– Дурак!

– Где я?

– В приюте охотников.

Странно. Постарался вспомнить всё. Моё лицо запылало факелом, хотя в груди возникла ледяная пустота.

Темнота вокруг прятала очертания леса и хижину, к которой я недавно добирался по ночному лесу. Размытое зрение не восстановилось. Асанна прикоснулась к моей кисти, считая пульс.

Наши взгляды встретились. В молчании и созерцании мне всегда удавалось рассмотреть чуть больше, чем видели глаза. Длинные, густые ресницы, красиво обрамляющие глаза. Губы, сжатые в тонкую линию. Бледное лицо. Напряжённый взгляд. Мы замерли, каждый из нас сейчас пытался заглянуть за грань.

– Быстро… нашла меня.

– Меня послал… Бажен.

Странно. Мой сигнал сработал? Было ли криком о помощи то, что я сделал в полубреду? В императорской печати, возможно, нет никакого маяка. Что мне в голову взбрело?

Асанна снова намочила тряпку в ледяной воде, отжала и положила на лоб.

– По требованию кругляшей ты должен быть без следящего кристалла, чтобы твоё местоположение нельзя было определить. Но Бажен подстраховался, мы с самого начала знали, где ты находишься.

– Зря, – еле выдавил из себя.

Ведьма поняла, мы не выполнили условия встречи. Послала в хижину, откуда я принёс подтверждение наших «злых умыслов». Наказание последовало незамедлительно. Знали ведь, с кем имеем дело, кругляши – не простые лесные жители.

Незнание не освобождает от ответственности, гласит свод законов Верховии. Кривая ухмылка перекосила мои губы. Накрыло ощущение, что одна половина лица застыла, мышцы одеревенели и не двигались. Тело я чувствовал, а половину лица нет.

– Ведьма…

– Добромир, давай я буду говорить. А ты слушать. Когда я прилетела, старуха была очень зла. Грозила карами небесными, велела убираться отсюда, а ты лежал без сознания. Мне казалось, я не довезу тебя до Энобуса. Ну, в общем…, – Асанна замялась, – мы договорились. Гром поднял нас над лесом и увидел хижину. Ведьма не захотела оставлять нас у себя.

– Ведьма не знает противоядия, – длинная фраза одной стороной губ далась с трудом.

– Я руну вытащила. Ведьма сказала, я… смогу…, найду, чем утолить жажду. Ничего не бойся, у меня всегда с собой набор целительницы. Всё получится.

Асанна нервничала, я попытался улыбнуться, насколько позволяли мои лицевые мышцы. В моей жизни не так часто встречались люди, с которыми можно просто быть собой. Яд расползался по телу, пальцы ног не чувствовались. Постепенно ядовитый червяк захватит тело и жизнь оборвётся. На меня накатила слабость, силы уходили.

– Забери Грома… после… Он твой.

Между бровей Асанны пролегла морщинка. Она оценивающе посмотрела на Грома, потом на меня.

– Ты прав. Дракон должен помочь, – забормотала Асанна, словно сама с собой, закатывая рукава кофты, – фигурка дракона, яд дракона. Он вызывает жажду. Значит, и утолить жажду должен дракон. Чем? Это же просто, очень просто! Как я не додумалась сразу. Кровь… кровь всегда считалась эквивалентом жизни.

Шустрые руки Асанны пошарили в мешке, который стоял рядом с ней, вытащили из мешка скальпель в стерильной упаковке.

Выбившиеся из кос прядки волос, на секунду защекотали мне лицо, когда девушка склонилась надо мной. Я с наслаждением вдохнул пряный запах. Асанна держа скальпель перед собой, смотрела на меня.

– Зрачки расширены. Пульс учащен. Кожные покровы бледные. Тебе хуже. – Асанна словно читала лекцию.

– Сделаем так. Я хочу получить кровь Грома. Смотри на меня, я показываю рукой, ты подтверждаешь. Где мне рассечь кожу дракона? Здесь? – Асанна ткнула пальцем в лапу дракона. – Нет?

– Нет…

Сестрица Идепиус считывала мои эмоции по глазам.

– Скальпель не пробьёт. Нож… под жилетом.

В ту же минуту Асанна расстегнула на мне куртку, следом распахнула жилет и вытащила из портупеи подарок деда на день рождения. Целительница торопилась, её пальцы слегка подрагивали. Она водила остриём ножа по шершавым чёрным чешуйкам, настраиваясь даже не уколоть, а ударить дракона.

– В яремную вену. Думаю, это лучший вариант.

Я согласно кивнул головой.

– Я думаю, надо не глубоко, но резко. Рассчитать силу, чтоб одним ударом.

О том, что дракон может взбеситься, Асанна словно забыла. У меня стучала в голове барабанная дробь.

Кровь. Кровь. Кровь

– Так кружка готова. Начинаем.

Асанна в мою правую руку вложила уздечку.

– Сожми пальцы, я не наматываю. Вдруг он дёрнет. Добавь левую, если можешь. Представь себе прекрасную прогулку в неизведанную область. Когда зайдём туда, тогда и начнём пугаться. – Асанну потряхивало, – Гром, потерпи, сейчас я сделаю тебе больно. Так надо для твоего хозяина, – глаза в глаза с драконом.

Сумасшедшая!