Текст книги "Путь к сердцу Дракона (СИ)"

Автор книги: Тася Тараканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Всё, что я сказал в зале старейшин, не имело к реальности никакого отношения. Я словно нёсся в потоке горной реки, лавируя в изменчивом бурном течении, и каждый раз мне удавалось миновать опасные, смертельные места.

Страх перед будущим заставил старейшин разговаривать со мной. Где находится имперская «бесполезная» печать, они не знали, но обещали найти её. Слуги народа остались в зале решать, как разыскать Бажена Светозарова или хотя бы найти способ сообщить о том, что он реабилитирован.

Я хотел, чтобы старейшины прониклись ужасом возмездия, нашли выход и исправили то, что натворили самозванцы при их попустительстве, лицемерии и стяжательстве.

Суды, которые раньше работали, основываясь на показаниях Высотомера, теперь должны были начинать с нуля. Я не обещал им камень для основания Мерки, теперь им придётся действовать по-новому.

– Как только я узнаю, что вы нашли Бажена, тогда появлюсь для переговоров. Срок – неделя.

Я ждал, что старейшины отдадут приказ арестовать меня, но они не посмели это сделать, глядя мне в глаза, но я не верил в их благие намерения. Мне требовалось самому позаботиться о безопасности и беспрепятственно покинуть здание.

Попытку напасть и уничтожить они, скорее всего, решили осуществить чуть позже, когда я покину зал.

Через боковую дверь я стремительно вышел в холл, поднялся на верхний бельэтаж по лестнице, устланной красной дорожкой с золотым бордюром и вышел в коридор. Расположение дворца как-то показывал мне отец, много лет работавший в совете старейшин.

Убранство здания напоминало театр. Дворец старейшин иногда открывал свои двери для посещения простого люда. Витрины с историческими документами, предметами разных эпох, дарами для правителей, даже одежда государственников и их личные вещи. Всё для того, чтобы проникнуться атмосферой превосходства, незыблемости и значимости власти.

Гвардейцы ещё не появились, но я уже услышал их шаги на главной лестнице. По кольцевому фойе с колоннами верхней галереи, между которыми стояли скульптуры известнейших мастеров, я удалился от центральной части, выходящей на площадь Восстания.

Прыгать из окна на глазах толпы людей было неприемлемо. Дракон предпочитал взмыть в облака, скрыться от любопытных глаз, покинуть как можно быстрей душное пространство города.

Разбив окно, я вспрыгнул на широкий подоконник. Не оглядываясь, качнулся вниз, чтобы в ту же секунду за спиной распахнулись крылья.

Глава 23. Поиск

Я заставил Мира выбрать направление к месту последней лёжки. Дракон хотел в горы, свою пещеру, но я не мог сейчас ему это позволить. Да, я напугал старейшин, и даже добился от них согласия на переговоры. Он им нельзя верить. Прожжённый политик, что флюгер на крыше, куда ветер дунет, туда он и повернёт.

Нужно искать отца, возможно, просить помощи у Сони. Я не представлял, как к этому подступиться, но что-то внутри подсказывало, с этим лучше меня никто не справится. Я знал психологию Бажена, с детских лет видел его умение находить нестандартные ходы, его отношение к жене. Любознательный ребёнок к тому же иногда становился свидетелем тайных переговоров и интриг, которые плелись в политической среде.

Отец умел хранить тайны, но не считал меня человеком, от которого надо таиться. События, предшествующие перевороту, говорили о том, что Бажен предпринял ряд мер по безопасности нашей семьи, у него был проницательный, недюжинный, аналитический ум. Он всегда просчитывал свою партию на много ходов вперед, и последнее время готовился к самому худшему.

В его карьере старейшины, как и в жизни, были неудачи и поражения, но со временем он почти всегда брал реванш.

Его женой стала женщина, не любившая его, ждавшая ребёнка от другого мужчины. Но Бажен смог добиться благосклонности и любви той, о которой мечтал с детства. Он стал настоящим другом и для меня, хотя «добрая тётя» ещё в детстве рассказала, что он мой ненастоящий отец. Бажен любил меня, а я любил его. В этой непростой партии он выиграл и мою искреннюю сыновью любовь и привязанность моей матери.

Я верил в Бажена, не допуская его проигрыша и сейчас. Но как их найти? Мог ли отец оставить мне какой-нибудь ключ, намёк на то, где они сейчас. Кто как ни я, знал его лучше всех.

Мир проголодался, он всё-таки улетел в ближайшие горы, чтобы поохотиться и набить брюхо козлятиной. Тут с драконом было сложно спорить, я повиновался. Плюхнувшись в небольшую горную речку животом, Мир устроил запруду, перегородив её своей тушей. Неизбывная любовь дракона к воде уже не удивляла меня.

Напившись вволю, искупав свою чешуйчатую шкуру, Мир выбрался на берег, поломав молодые деревца, и улёгся отдохнуть. С полной утробой думать было не просто тяжело, но просто невозможно. Проспав пару часов, Мир уступил мне тело.

Я никогда не понимал, как переходя от дракона в человеческую ипостась, я умудрялся ощущать всего лишь сытость, а не целого козла с рогами и копытами в животе.

Растянувшись на траве в тени деревьев, я скрупулёзно шаг за шагом стал вспоминать последнюю семейную встречу. Никаких намёков на предстоящий побег отца с матерью мне не удалось выявить. Бажен выпивал, был несколько напряжён, но на то он и правитель, чтобы всегда быть в тонусе.

Представились катакомбы, бункер за тяжёлой стальной дверью, два бледных лица в тусклом свете ламп, прислушивающихся к любому шороху извне. Мог ли отец уготовить подобную участь себе и жене? Нет, никогда. Селина не выдержала бы этого ужаса. Значит, отец выбрал другой путь. Побег должен быть стремительным, простым и парадоксальным.

Что бы я придумал на месте Бажена? Состояние разброда в мыслях и чувствах поразило. Быть сыном – это одно, стать на место отца – другое. Но моя семья была слишком дорога мне, чтобы я отступил.

А почему собственно я списал со счетов Селину? Она ведь была подобна отцу довольно разносторонней личностью с массой идей, правда в основном связанных с благотворительностью и театром. Мама тяготела к культуре, политические дрязги ей были безразличны. А вот в театральной среде Селина чувствовала себя как рыба в воде.

Чем больше я думал об этом, тем больше нравилась эта мысль. Театр, маски, переодевания, грим. Мы же пели с отцом дуэтом в тот вечер песенку из мюзикла, отец её охотно подхватил. Мать обожала театр, состояла членом совета опеки в Светозаре, но ведь она могла наладить связи и в Энобусе. Здесь было достаточное количество театров на любой вкус.

Позаимствовать грим было несложно, тем более мама владела искусством преображения. Она втайне от нашего круга, но не от отца, иногда выходила на сцену в составе хора. Селина была способна на очень экстравагантные поступки, и отец всегда шёл навстречу капризам любимой жены.

Беспрепятственно покинуть дворец родители могли только в случае полного преображения. На кого обычно не обращают внимания? На серую, безликую массу обслуживающего персонала, коего достаточно в огромном здании правителя. Был ещё один вариант – убраться из дворца в мешках из-под мусора в хозяйственных мобилях с грудами коробок и прочего отслужившего барахла.

В любом случае родители действовали самостоятельно, у них не могло быть помощников и союзников. Где они могли бы укрыться в таком случае? Где бы не привлекли внимания?

Я перебрал множество вариантов, где искать родителей, но остановиться ни на одном не смог. Процесс поиска мог затянуться, тем более открыто появляться в городе я больше не мог. Это слишком рискованно и безрассудно.

Мысли завели меня в тупик, я двинулся к горной речушке, чтобы освежиться. Как и Мир, я очень полюбил водные процедуры. Ледяная вода привела меня в чувство.

А ведь драконы чувствуют водные источники, и умирать летят по встроенному внутри локатору в Драконью Пустошь, которую никогда не видели. Понятно, их ведут животные инстинкты. Но и я моя сущность кардинально изменилась.

Во мне кровь матери, я связан с ней с момента зачатия. Как мне почувствовать Селину? Наверное, простым смертным приходиться долго учиться и тренировать свои способности к поиску чего-либо. И да, такие люди имелись в Верховии. Но мне нужно сейчас без знаний, просто на инстинкте найти мать.

Могла бы помочь Соня, но раз они до сих пор не появились, значит, заняты чем-то други. Эрвин, не меньше моего, переживает за своих родителей.

Мне надо взять след матери. Я вспомнил, как в детстве она читала мне книжки, вместе со мной ездила на гонки, когда я еще только был зрителем, как радовалась, когда я впервые оседлал Грома и взлетел в высоту.

Почти не видимый человеческим зрением прозрачный сгусток энергии отделился от меня и полетел вперёд. Я вскочил и устремился за ним, надеясь не потерять его в уже подступающих сумерках. След слегка мерцал между деревьями, иногда теряясь за стволами и ветками. Он двигался стремительно, я не отставал. В таком быстром темпе мы достигли подножия около каменной стены. Маленький шар повёл меня вдоль стены, словно ища в нём прореху. Вскоре мы обернули стену и вошли в черту города.

Энергетический след чуть поплутав по переулкам, вдруг начал подниматься вверх к чердачному окну одного из домов. Бег по крышам было излюбленным занятием мальчишек Верховии. Я овладел этим в подростковом возрасте, прыгая как белка с одной крыши на другую, иногда скатываясь, цепляясь за карнизы, и вновь устремляясь к цели, которую мы с пацанами выбирали вначале игры.

Родители нас ругали, наказывали, запрещали прогулки, но мы снова и снова тренировали свою ловкость и выносливость.

По пожарной лестнице я добрался до крыши, пристально вгляделся в окрестности, на краткий миг, потеряв след. Оглянулся и, стараясь не греметь сапогами по черепице, ринулся туда, где за трубой мелькнул мой проводник.

Чуть видимое пятно, которое меня вело к цели, в темноте увеличило свечение. В воздухе от проводника шлейфом ощущался приятный запах свежести, это бодрило меня, переполняло предвкушением радости от встречи с родными. Не чувствуя усталости, я бежал, прыгал, подтягивался на руках. Неожиданно размытое светящееся пятно нырнуло в мансардное окно.

Я успел отследить его путь. Переведя дыхание, я приблизился к окну, взглянул вниз. Комната, открывшаяся взору, оказалась пустой. Постучаться? Я не уверен, в правильности своего решения. Возможно, требуется просто выбить стекло и спрыгнуть вниз. Мне надо следовать за проводником, я боялся его упустить.

В этот момент в комнату вошли две дамы, притиснув лицо к стеклу, замер от неожиданности. Мне не нужен был проводник, чтобы понять – эти две кумушки – мои родители. Кажется, на секунду остановилось сердце от счастья. Мама, папа – бесконечно родные люди. Сквозь пыльное окно в меня будто проник свет.

Выдохнув, я осторожно постучал пальцем в стекло, они не услышали. Прибавил громкости, и две дамы одновременно вскинули головы. Мы уставились друг на друга, и я помахал рукой. Мать схватилась за сердце, отец, жестом приказав мне молчать, усадил Селину в кресло. Вот кто никогда не терял присутствия духа.

Бажен немедленно открыл раму, я протиснулся в проём и спрыгнул вниз, прямо в объятия отца.

– Сын!

Смешно было обниматься с отцом в женском парике и платье до пят.

– Как ты нас нашёл? – мама протянула ко мне руки, не вставая с кресла.

Я подошёл и обнял мать, у которой на глазах выступили слёзы.

– Не поверишь, но…интуиция. Хвоста за мной нет.

– Что ты говоришь, Мироша!

Облегчение, накатившее на меня, превратило в желе мои внутренности, я почти свалился на пол рядом с креслом, прикоснулся лбом к руке матери. Она стала гладить меня по макушке как в детстве. Мамин тёплый обволакивающий голос, её родная мягкая рука погрузили меня в блаженство. В этот момент соединились все мои внутренние раздробленные части в единое целое, сделав меня стократ сильнее.

– Сынок, главное, что ты жив. Про тебя столько ужасов говорили. Мы – хуже младенцев здесь. Сидим как в тюрьме, ничем помочь не можем.

Ужас плескался на дне прозрачных радужек, из глаз Селины непроизвольно катились слёзы.

– Всё, всё, мам. Я же здесь. Со мной порядок. Не плачь. Мы всё решим.

– Прости, всё так закрутилось.

– Вы живы – это главное. Я был на Совете Старейшин и поставил им ультиматум. Чтобы они вернули законную власть.

– Никто её не вернёт, – сказал Бажен. – От власти добровольно не отказываются, – в его словах не было злости, скорее печаль, что он не справился с управлением государства.

– Вы же знаете, что камень с Мерки похищен. Я пригрозил дальнейшей местью кругляшей.

– Ты есть хочешь? – мама не могла нарадоваться на меня.

– Конечно.

Разговор продолжился на небольшой, но уютной кухне. Отец так и не снял парик, даже когда плотнее задёрнул шторы на окнах.

– Всё не так просто, сын, – сказал он. – Они захватили власть, потому что не смогли избавиться от боли. Ледяное озеро, оказывается, помогает далеко не каждому. Почему? Многие не смогли и стали жить по-старому. Многие врали в глаза. Власть на местах посыпалась именно поэтому. Заговорщики пришли на подготовленную почву. Говорят, дракон Вериглы убил Старха. Это так?

– Да. Старх Лютый погиб.

– Я много думал об этом. На место Лютого придёт ещё десяток таких же озлобленных. Многие не смогли изменить свою природу – не чувствовать боль. И даже если их меньшинство, они постараются стать большинством. Запугают народ, никто не поедет к озеру, и всё вернётся к прежнему укладу. Власть не может быть слабой. Возможно, они специально подстроили кражу Оракула.

– Нет, не подстроили. Это я унёс камень.

– Его утащил дракон, Мироша. Сосед рассказывал, он был на улице, всё видел своими глазами.

– Мам, я и есть тот дракон.

– Что-о? Сынок, – мамин испуганный голос заставил улыбнуться. Разговаривает, как с ребёнком. – Ты не заболел?

– Давайте, вы послушаете меня, а я расскажу всё по порядку.

Мой рассказ немного затянулся. Правда, о том, что я был в спальне Лютого, промолчал. Мама и так несколько раз принимала успокоительные капли, после которых мы с отцом уложили её в кровать, а потом сели обсудить наши планы.

Отец – стратег почти сразу ответил на моё предложение насильственного захвата власти.

– Это ничего кардинально не решит. Ты не будешь рисковать собой ради возвращения власти. Смотри вглубь, Добромир. Зависть и ненависть одних по отношению к другим приведёт к огромным человеческим потерям. Возможно, даже разрушит наш мир. Даже, если на корню подавить сопротивление недовольных, не прошедших трансформацию, это не решит проблему.

– Что ты предлагаешь, отец?

– У меня было время подумать об этом. Решение есть, я чувствую, но мне оно пока недоступно. Наш мир нуждается в переделке.

– В перестройке сознания?

– Примерно так. Но ты никого не заставишь насильно себя менять. Сегодняшняя ситуация показала, мы скорее разрушим этот мир, чем создадим новый. Даже под страхом гибели люди не смогут очнуться.

– Это очень неблагоприятный сценарий развития событий.

– Я знаю. Поэтому ищу варианты.

Отец словно завёл меня в лабиринт и предложил самостоятельно искать выход. Тело стало тяжёлым как каменная плита, от мыслей начал кипеть мозг. Всё неправильно. Наоборот надо расслабиться, успокоить сознание, уйти в пустоту. Я не всесилен. Но есть кто-то гораздо могущественнее меня. В его поле вся бесконечно – необозримая информация, все варианты и вероятности. Просто надо попасть туда.

В какой-то момент я стал невесом, перестал дышать и чувствовать. Потерялись ощущения тела, предметов, реальности.

Понимание чего-то важного, правильного светилось где-то вдали, пока не показывая полной картины.

Перестройка сознания. Контроль сознания. Возможно, есть тот, кто заведёт генератор, преобразует один вид энергии в другой, сдвинет махину и раскрутит её в противоположном направлении. Тот, кто задаст другую программу и сместит пласт сознания.

Как это сделать? Каким образом перепрограммировать людей. Где взять такую нечеловеческую мощь? Нечеловеческую. В нашем мире самые могучие существа – драконы. Я переродился в дракона, во мне живёт хищник, он моя вторая часть, но сознание человека выше звериного. Я контролирую его.

Как не тормозить зверя, выпустить его инстинкты на полную катушку, отдать ему управление. Зачем? Что я могу познать в этой ипостаси?

Где-то был ключ, разгадка, ответ на вопрос. Я прикрыл глаза, уплывая в необъятную черноту, растворился в ней. Меня словно накрыла невесомая шаль матери, согрела, закутала в безмятежность.

Полёт к точке то ли вверх, то ли в пропасть, начался.

Где-то далеко вскрикнула Селина. Захваченный собственными видениями, я не отреагировал. Что случилось? У мамы пригорел пирог? Она сегодня замесила тесто, собиралась порадовать меня домашним мясным пирогом. В соседней комнате к глуховатому голосу отца добавился девичий.

Через минуту в комнату вошли Бажен, Эрвин и Соня.

– Добромир! Ты здесь?

Эрвин с удивлением шагнул ко мне, уже встающим с кресла. Мы обнялись. Я похлопал брата по плечу.

– Как ты нашёл своих родителей? – Вышнев с удивлением взирал на меня.

– Инстинкт зверя, наверное, – сказал и нахмурился. – А где Ася? Почему не с вами?

– С Асанной всё в порядке, она в безопасном месте. Волноваться не стоит, – ответила Соня.

– Где конкретно? Что за тайны? – я повысил голос, меня неожиданно взбесил спокойный ответ Сони. Вдруг показалось, что я вечность не видел Асанну.

– Возьми себя в руки, сын, – вмешался Бажен. Он до сих пор не снял парик и женское платье.

– Отец, не вмешивайся. Это моё личное дело.

– Остынь, Добромир, – прервала наш начинающийся спор Соня. – Асанна у кругляшей. Попросилась к Маре в ученицы.

– Что? – смутное подозрение шевельнулась в душе. Зачем ей к ведьме? – Чему именно она хотела научиться?

Я впился разъярённым взглядом в Соню, в этот момент в комнату вошла Селина, глянула на моё лицо и растерялась.

– Эм… пирог готов.

Меньше всего меня интересовала еда. Страшная картина уже нарисовалась в голове. В гостях у ведьмы я чуть не умер. Что там делает Ася? Какой эксперимент хочет совершить? Меня замутило от воспоминаний. Ведьма непредсказуема, она может предложить, что угодно, и Ася согласится участвовать.

Паника нарастала.

– Соня, прошу, перенеси меня к Маре.

– Я же сказала, у Аси всё в порядке. Чего ты кипятишься. Давай решим, что делать с твоими родителями, а потом уже отправимся к Маре.

– А если не успеем?

– Мироша, пойдём кушать, – нежным голоском позвала Селина. – Соня же поручилась за эту ведьму.

Мама и близко не представляла масштаб бедствия. Если бы она хоть пять минут пообщалась с ведьмой, её беспечность как рукой сняло.

– Я не хочу есть! – взревел как самый натуральный зверь. – Мне надо к Асе!

– Соня, он не в себе. Отправь его туда, – сквозь зубы прорычал Эрвин, глядя в мой вытянувшийся зрачок.

Я чувствовал, ешё немного и обращусь. В крови бушевал огонь, по руками стелилась чешуя, ногти удлинились.

Соня шагнула ко мне, схватила за руку. Последнее, что я услышал.

– Ну, ты и придурок.

Глава 24. Признание

Мы с Соней очутились на поляне около ветхой лачуги Мары. За спиной высился Оракул, в нескольких шагах от нас, обложенный камнями, тлел костерок, невдалеке стояла рассохшаяся толстая чурка с искромсанным верхом, на которой ведьма обычно рубила пучки растений. Из лачуги доносилось храп спящей старухи, перебивавший щебет птиц, шорох ветра в кронах деревьев.

– Ты стал психованный, Добромир, – сказала Соня, отпустив мою руку, – не узнаю тебя. Раньше был как скала непробиваемый.

Голос девушки отвлекал от сканирования звуков и запахов. Аси здесь не было. Я злобно взглянул на Соню – источник моих проблем.

– Где Ася? – прошипел я.

Соня замолкла, стараясь, как и я, ощутить присутствие Асанны.

– Хватит злиться, Добромир, – она покрутила головой, – Сейчас узнаем, – Соня повернулась к избушке. – Мара! Привет. Я с Добромиром в гости. Выйди к нам, пожалуйста.

В избушке послышался кряхтенье, шорох, звук шаркающих по полу ног.

– Из-за тебя ничего не успела купить бабушке, – рыкнула на меня Соня.

– Надо же, прямо сама доброта, – ответил я ей.

Соня прищурилась, упрямо поджав губы. Вторая ипостась изменила не только мой характер, Соня тоже вспыхивала, как спичка. Как с ней Эрвин договаривается? Разве с драконицей можно спорить? Загнала его, наверное, под каблук и радуется. Соня, словно прочитав мои мысли, криво ухмыльнулась. Мы друг друга стоили.

Дверь избушки заскрипела, на пороге появилась Мара, подслеповато щурясь на свет.

– Какие гости пожаловали, – сегодня бабка, похоже, была в добродушном настроении. – Иде подарки для баушки? Что-то не вижу. Иль с пустыми руками пожаловали?

– Уважаемая Мара, – я склонился в поклоне, – неужели мой подарок уже потерял цену?

– Ах, ты мелкий скряга, – засмеялась – закаркала ведьма, – теперь до смерти будешь Оракулом в глаза тыкать.

– Мара, прости. Добромир меня слишком поторопил. Я обязательно учту твои пожелания.

Соня, хмуро глянув на меня, прошла мимо, остановилась около Оракула, приложила ладони к черному в мелких серебристых прожилках камню, замерла на несколько секунд и направилась в лес. Она не любила перемещаться прилюдно, всегда старалась скрыться из виду.

Я остался один на один с ведьмой. Наклонив голову, я исподлобья смотрел на Мару. Скажет она, в конце концов, где Соня или опять начнёт злорадствовать? Между нами любви не случилось, от ведьмы я слышал только издёвки, да насмешки. Кругляши вообще не жаловали людей, а уж Мара даже соплеменников терпеть не могла.

– Чего опять прискакал, белобрысый?

Так меня ещё никто не называл. Волосы у меня светло-русые, хотя выгорали на солнце и становились светлей. Но белобрысый? Что за чушь? Ведьма вывела меня из себя парой слов.

– Я пришёл к Асанне и не чувствую её здесь. Мне надо с ней поговорить. Мара, где девушка?

– Зенками-то прекрати вращать. Уйми натуру, да подумай. Раз здесь не чуешь, где она может быть?

– Да откуда мне знать! Соня сказала, Ася у тебя.

– Эх, ты…

Внутри клокотала ярость, я с трудом удержался от гневных слов, готов был испепелить бабку злым взглядом.

– Мара, где Асанна?

– Тугодум, Мироша, – ведьма скрюченным пальцем указала в сторону леса, в сторону тропинки, по которой я когда-то уходил в ночь. Тоска и злость, накрывшие меня с головой, отступили, в сердце горячей волной хлынуло облегчение, и я рванул по узкой тропинке, уводящей к озеру.

До озера я добежал, почти не запомнив дороги. Забрался на мостки, прошёл несколько шагов по скрипучим доскам и, не раздеваясь, нырнул в воду.

Воодушевление гнало меня вперёд, я стремительно переплыл озеро, выбрался на противоположный берег. Вода ручьями стекала с меня, в сапогах хлюпало. Вылив воду из сапог, отжав жилетку и штаны, я отдышался и ринулся вперёд по той самой опасной тропинке, которая когда-то вывернула мне душу наизнанку.

Тогда ночью я испытал самые низшие чувства, не мог идти от ненависти, переполнившей моё сердце. Любящий сын, чемпион гонок, хороший брат, верный товарищ испытал минуты ужаса в этом зачарованном лесу. Я хотел остаться здесь навсегда, думал, что больше никому не нужен, а потом ощутил в нагрудном кармане антракс Асанны. Тени, обступившие меня со всех сторон, растворились, я очнулся и вышел из лесу к избушке охотников.

На тропе не было развилок, она вела меня прямо в то место, где я чуть не умер. Прошлое уже утопало в дымке, оно не действовало на меня, я стремился вперёд к Асанне, которую с каждым шагом жаждал увидеть всё сильней.

Стараясь не шуметь, я выскользнул из леса, встал на опушке и огляделся. В избушке светилось окно, я выдохнул от радости. Все мои рецепторы вопили, Асанна здесь, рядом. Аромат девушки был сильнее во сто крат свежести ночного ветра, запаха трав и цветов.

Я тихо подошёл к маленькому оконцу, заглянул внутрь. Асанна сидела около стола в профиль ко мне, склонив голову над какими-то письменами. На её шее билась тонкая голубая венка.

Ася перелистнула страницу, потёрла уставшие глаза, а я смотрел на свою желанную женщину, как оголодавший хищник: хотел целовать её, сжимать в руках, брать на земле, на кровати, в любом месте. Стиснул зубы до хруста, подавив звериный рык. Инстинкт зверя кипел внутри, толкая на безумства.

Заставив себя сдержаться, я стёк на землю, уселся, привалившись спиной к стене избушки. Подрагивая от усилий, старался не шевелиться, слушая грохот сердца в ушах. Асанна рядом, я успокоюсь, и мы поговорим.

Летом ночь наступала медленно, словно нехотя закутывая Верховию в свою тёмное покрывало. Над головой скоро засияет карта звёздного неба. Захотелось подняться к звёздам так высоко, насколько смогу, захлёбываясь, пить хмельной воздух, рычать во всю драконью глотку, сообщая о себе. Я – есть, я – здесь.

Скрипели стволы деревьев, шуршал в кронах ветер, я с трудом утихомиривал разогнавшееся сердце. Не так давно, скрючившись, я лежал около этой стены, спасаясь от дождя, не зная, настанет ли для меня следующий день.

Воспоминания утянули в полузабытьё. В мой мир проникли чужие шаги и лёгкое дыхание. Сердце пропустило удар.

– Добромир, – удивлённый голос выдернул меня из дрёмы.

Я резко открыл глаза, моргнул, поднялся на ноги. Как она почувствовала, что я здесь? Вышла случайно?

– Ася, зачем ты попросилась к ведьме? Что за блажь пришла в голову?

Девушка издала нервный смешок, словно ей в голову пришла какая-то глупость. Я качнулся к ней, она отступила, посмотрела в глаза.

– Потому, что не хочу стать… обузой. Ты молод, всё может измениться в твоей судьбе.

– Разве я хоть раз…

– Тихо, – Асанна перебила меня, – не говори ничего, послушай. Те травы, – она вздохнула полной грудью, словно собираясь нырнуть в глубину, – что я пила от нежелательной беременности, давно закончились, но…ничего не произошло. Скорее всего, этого и не случится, мы стали слишком разные. Сейчас в твоей крови кипит страсть, но она закончится, Добромир. Я подумала, может есть какой-нибудь способ…

Моя маленькая испуганная девочка.

Я втянул родной одуряющий запах. Хотелось схватить Асанну, вжать её спиной в стену, обжечь тело поцелуями, вклиниться между ног, сделать рывок, ещё один…, но я сдержал свои инстинкты, накинул на них поводок.

– Значит, ты решила, если не сможешь зачать от меня, то тихо исчезнешь из моей жизни. А с наследниками, наверное, предложишь обратиться к Соне, как самой физиологически подходящей мне…особи. Я правильно уловил ход твоих мыслей?

Асанна поёжилась, обхватила себя руками.

– Думаешь, Соня бросит Эрвина по причине того, что у них не будет детей?

– Я не знаю, не знаю…

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадался, что Ася задумала совершить. Не зря я торопился, заставив Соню переместить меня к ведьме.

– Ты думала влить в себя кровь дракона?

Взяв за плечи, чтобы не убежала, я наклонился над ней, дыхание девушки сбилось. Мы хотели друг друга неистово, бешено, до боли, но оба сдерживали себя.

– Не знаю, – прошептала Ася.

В моей голове был такой разброд, столько надо решить и сделать, но я примчался сюда, как только узнал, что она не рядом.

– Помимо голоса разума существует что-то ещё.

Асанна прерывисто вздохнула, я слышал, как яростно стучало её сердце.

– Прости. Мы никогда не говорили…

Я положил ладонь на её щеку, провёл большим пальцем по губам, оборвав сбивчивую речь. Да, я не сказал, но давно понял, кем стала для меня Ася.

– У меня есть идея. Давай, пока совсем не стемнело, полетаем немного.

Асанна встрепенулась, доверчиво взглянула мне в глаза.

– Одеться теплее?

– Нет, это недолго.

Я вышел на середину поляны, мой силуэт словно окутала дымка, и через секунду появился Мир, скосив хитрые глаза на Асю. Я распустил крыло, девушка по нему забралась мне на шею, и мы поднялись в воздух.

Пролетев над верхушками деревьев, я снизился над озером, коснулся лапами тёмной глади, и неглубоко нырнул в воду. Вода, перекатившись через спину и гребень, намочила Асю, которая от неожиданности взвизгнула, но рук не отпустила. Для надёжности я ещё раз окатил её водой, взял выше, поднялся над лесом.

Где-то недалеко был огромный дикий яблоневый сад. Деревья уже начали отцветать, но это и к лучшему. В начинавшемся сумраке я увидел внизу белое воздушное облако, стараясь лететь медленнее, двинулся к нему. Где-то в роще темнела аллея, примерно такая, как раз мне нужна. Я аккуратно сбавил ход, спустился ещё ниже.

На бреющем полёте, чуть не царапая брюхом землю, я летел в царстве цветущих яблонь. Ветер, который подняли мои крылья, поднял в небо ураган бело-розовых лепестков.

Они осыпали меня и Асанну с головы до ног, я хотел, чтобы лепестки прилипали к мокрым волосам, лицу, одежде моей любимой. Ася кричала от восторга и взвизгивала, наверное, когда белое облако залетало в рот.

Черный с золотым отблеском на чешуе я рванул к нашей ветхой лачуге, чтобы приземлиться в центре поляны. Я хотел бы сделать это в саду цветущих яблонь, но там не нашлось свободного пространства для дракона. Раз уж не судьба, то пусть наша история продолжиться там, откуда она по-настоящему и началась.

Асанна, хохоча, скатилась со спины по крылу, миг и я встал перед ней человеком. Она стояла словно в подвенечном платье, с ног до головы облепленная бело-розовыми лепестками яблонь.

– Ты сумасшедший, Добромир. Безумец!

Своим избранницам Светозаровы дарили фамильный перстень, который я когда-то отдал прохвосту – начальнику стражи, чтобы получить свидание с Соней. Но я ни о чём не жалел.

– Я люблю тебя, Ася.

Она разглядела сердцем, ощутила мою любовь гораздо раньше, чем я сам признал её в себе. Думаю, она могла бы смириться и прожить без этих слов в моей тени всю жизнь. Но я хотел сказать это вслух. Сложить последний пазл в нашей мозаике, сдать последний рубеж, преклонить колени перед моей мужественной девочкой.

– И буду любить всегда.

Её ответный взгляд, всего лишь взгляд пролился дождём на высохшую почву, отпечатался в каждой клетке моего тела, переродив их все до единой.

– Это самый счастливый день в моей жизни. Я так скучала без тебя.

– Мы не виделись всего несколько дней.

– Без тебя как без воздуха.

Наш… самый счастливый день. Один на двоих.

Я зарылся пальцами в её мокрые волосы с фатой из лепестков яблонь, оттянул их назад, чтобы соприкоснуться губами. Мой нежный поцелуй был клятвой, запечатлённой на устах. Подхватив Асанну на руки, не отрываясь от её губ, я вошёл в лачугу.

– Ты замёрзнешь в мокрой одежде

– Твоё огненное тело греет лучше печки.

Поставил Асанну на ноги, начал её раздевать, целуя шею, ключицы, сгибы локтей. Девушка тихонько стонала, вцепившись в мои плечи, чуть запрокинув голову.

Она сама выпуталась из рукавов рубахи, переступила ногами через штанины, мокрая одежда с трудом сползала с её тела.

Повернув Асю спиной, я начал расплетать её косы, от вида которых внутри зарождался пожар. В светлых волосах девушки с запутавшимися в них лепестками было что-то сакральное, магическое, заставляющее от простого прикосновения испытывать блаженство. Я пропускал пряди сквозь пальцы, высушивая и наслаждаясь их шелковистостью. Лепестки с лёгким шуршанием сыпались на пол. Дыхание сдавило от неистовой силы желания.