Текст книги "Перевоспитай меня, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Таня Драго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

Зал Стихийного Резонанса выглядел иначе в свете десятков свечей, расставленных по периметру круговой диаграммы. Их пламя было неподвижным, противоестественно застывшим, словно время внутри этого пространства текло по другим законам. Воздух пах травами и чем-то древним – запах старых манускриптов, пыли веков и едва уловимой нотки крови. Я сидела в центре диаграммы, скрестив ноги и стараясь дышать ровно. Медальон на моей шее пульсировал в такт сердцебиению, словно живое существо. После случая с элементалем прошло два дня, но слухи все еще долетали до меня.

«Наджелайна снова использует огонь».

«Она контролирует его».

«Видели, как она создала щит?»

Шёпот следовал за мной по коридорам, перерастая в молчание, когда я поворачивалась.

Хаталь методично расставлял по углам диаграммы небольшие каменные чаши. В каждую он аккуратно высыпал разные порошки и травы из маленьких мешочков, затем добавлял несколько капель из флаконов, которые извлекал из специальной сумки.

– Ты уверен, что это сработает? – спросила я, наблюдая за его точными, выверенными движениями.

Он поднял глаза, и в их серой глубине я увидела уверенность, смешанную с беспокойством.

– Нет, – честно ответил он. – Но это наш лучший шанс. Метка на тебе… она сделана по древним заклинаниям. Сложно. Не всякий справится. Обычные методы против неё бессильны.

Я невольно коснулась шрама на виске. После применения зелья Хаталя он больше не болел, но ощущался странно – словно чужеродный предмет, вплавленный в кожу.

– Что именно мы будем делать?

Хаталь закончил с последней чашей и выпрямился. Сегодня на нём были не привычные преподавательские одежды, а свободная белая рубашка и тёмные брюки. Волосы, обычно собранные в хвост, свободно падали на плечи.

– Ритуал огненного очищения, – сказал он, садясь напротив меня внутри диаграммы. – Очень старая практика, почти забытая. Мне пришлось собирать информацию по крупицам.

– Звучит опасно, – заметила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

– Потому что так и есть, – Хаталь смотрел на меня прямо и серьёзно. – Метка связана с твоей памятью и эмоциями. Снимая её, мы можем высвободить всё, что она блокировала – воспоминания, чувства, магический потенциал. Это может быть… интенсивно.

Я глубоко вдохнула.

А что мне оставалось спрашивается. Только снова и снова идти на риск и оправдывать, оправдывать звание «безумной Наджелайна», или «безбашенной Наджелайна», смотря кто говорил о нас.

– Я готова.

Он протянул руку и аккуратно убрал прядь волос с моего лица, на мгновение задержав пальцы возле шрама. От этого простого жеста по телу пробежала волна тепла.

– Рен, есть кое-что, что ты должна знать до того, как мы начнём, – его голос стал тише. – Этот ритуал требует… эмоциональной связи. Чем сильнее связь между проводником и субъектом, тем эффективнее процесс.

Я непонимающе нахмурилась.

– Эмоциональной связи?

– Доверия, – пояснил он. – Открытости. И… – он на мгновение запнулся, – эмоциональной близости.

– О, – только и смогла произнести я.

– Если ты хочешь выбрать другого проводника… – начал он, но я покачала головой.

– Нет. Я хочу, чтобы это был ты, – слова вырвались прежде, чем я успела их обдумать, но они были правдивыми. – Только ты.

И несмотря на то, что это было более чем логично – умелый мастер, еще чуть, и магистр, это Хаталь, да. Но он же – мой мужчина. Я осознала это с такой неотвратимостью, с такой силой, что стало вдруг совершенно все равно, что дальше, что впереди – некроманты, закон, что угодно. Главное, чтобы он вот так смотрел и просил эмоциональной связи, которая сейчас куда толще любого каната. Что-то промелькнуло в его глазах – облегчение? Благодарность? Он коротко кивнул.

– Тогда начнём.

Хаталь поднял руку, и по его безмолвной команде пламя свечей взметнулось вверх, становясь ярче. Он произнёс короткое заклинание, и содержимое чаш одновременно вспыхнуло – каждая своим цветом. Красное, синее, зелёное и фиолетовое пламя поднялось столбами к потолку, а затем изогнулось, направляясь к центру диаграммы, где мы сидели.

– Дай мне руки, – тихо сказал Хаталь.

Я протянула ладони, и он бережно взял их в свои. Его кожа была горячей, почти обжигающей – как у всех, кто творит огонь, но прикосновение не причиняло боли. Наоборот, тепло разливалось от моих рук по всему телу, наполняя меня странной, томительной силой.

– Закрой глаза, – продолжил он. – Дыши глубоко и ровно. Сосредоточься на своём шраме, представь его как дверь, запертую на множество замков.

Я послушно закрыла глаза и начала дышать, как он сказал. В темноте под веками я увидела свой шрам – тонкую серебристую линию, светящуюся слабым, призрачным светом. И действительно, он был похож на дверь – запечатанную, закрытую, но при этом едва заметно вибрирующую, словно что-то за ней пыталось вырваться наружу.

– Теперь слушай мой голос, – голос Хаталя, казалось, звучал отовсюду, обволакивая меня. – Я буду направлять тебя. Что бы ни случилось, что бы ты ни увидела – помни, что я рядом. Я не отпущу тебя.

Его пальцы крепче сжали мои, и я почувствовала, как между нами устанавливается связь – тонкая, словно паутинка, но с каждым вдохом становящаяся всё прочнее. Это было похоже на магический резонанс, о котором мы читали в учебниках – когда две стихии соприкасаются и усиливают друг друга.

Хаталь начал тихо напевать на древнем языке – слова были незнакомыми, но каким-то образом я понимала их суть. Это был призыв к огню – не разрушительному, но очищающему, способному сжечь иллюзии и ложь, оставив лишь истину.

С каждым словом заклинания цветные огни вокруг нас становились ярче, а воздух в зале – горячее. Я чувствовала, как медальон на моей шее нагревается, словно впитывая эту энергию. Шрам на виске начал пульсировать, сначала слабо, затем всё сильнее, пока боль не стала почти невыносимой. Но я не размыкала рук, не открывала глаз, полностью доверившись Хаталю и ритуалу. Затем что-то изменилось. Боль внезапно прекратилась, сменившись странным ощущением расширения – словно стены моего сознания раздвигались, открывая пространства, которые раньше были скрыты. И в этих пространствах начали проявляться образы, фрагменты, осколки воспоминаний…

Я в своей комнате. Поздно. Лунный свет полосами ложится на пол через жалюзи. Я сижу за столом, книги разложены передо мной – готовлюсь к экзаменам. Глаза слипаются от усталости. Решаю прилечь «буквально на минутку»…

Просыпаюсь от странного ощущения. В комнате кто-то есть. Тень у окна. Пытаюсь встать, но тело не слушается – словно налитое свинцом. «Кто здесь?» – спрашиваю, но голос звучит глухо, еле слышно.

Тень поворачивается. Лицо скрыто капюшоном, но глаза… глаза видны ясно. Светлые, почти бесцветные, с вертикальными зрачками, как у змеи. Не человеческие глаза.

«Наконец-то,» – произносит фигура, и я узнаю голос. Женский, знакомый. «Сколько лет я ждала этого момента.»

Фигура приближается, в руке что-то блестит – тонкий серебряный стилет с чёрной рукоятью. «Наджелайна думает, что они выше всех, неприкосновенны. Но мы знаем правду, не так ли? Мы знаем, что их огненная магия – всего лишь инструмент, который можно… перенаправить.»

Она наклоняется надо мной, и капюшон соскальзывает. Я вижу её лицо, и неверие сковывает меня сильнее, чем магический паралич. Смертея. Моя преподавательница истории магии.

«Не беспокойся, девочка,» – говорит она, проводя стилетом по моей щеке, не прорезая кожу, но оставляя ощущение ледяного холода. «Ты не умрёшь. По крайней мере, не сегодня. Ты слишком ценна.»

Стилет поднимается к моему виску. «Маленькая метка, и твоя магия станет нашим ключом. Маленькая печать, и ты станешь нашими глазами, нашими ушами. Маленький шрам, и ты станешь нашей дверью в мир, где мы станем богами.»

Боль пронзает висок, острая, невыносимая. Я кричу, но из горла вырывается лишь слабый хрип. Чувствую, как что-то холодное проникает в меня через рану – не физическое, но магическое, чужеродное. Тёмная энергия распространяется от виска по всему телу, замораживая, сковывая.

«Отмечена,» – произносит Смертея, и её глаза вспыхивают зелёным огнём. «Теперь начнём ритуал призыва. Твоя огненная сила станет катализатором, который разбудит наших древних мастеров.»

Она начинает напевать на странном языке, который звучит как шипение змей. С каждым словом я чувствую, как что-то внутри меня откликается – но не моя магия, а та тёмная сущность, которую она поместила в меня через метку.

И вдруг – неожиданный звук. Стук в дверь.

«Рен? Ты ещё не спишь?» – голос моей соседки.

Смертея замирает, её заклинание обрывается. На лице мелькает гнев и… страх? «Помешали,» – шипит она.

«Но это ничего не меняет. Семя посеяно.»

Она быстро достаёт из складок одежды маленький флакон с тёмной жидкостью и выплескивает его содержимое на пол вокруг меня.

«Малое утешение, но хоть какой-то результат сегодня будет,» – бормочет она.

Щелчок пальцами, и жидкость вспыхивает. Но это не обычный огонь – он чёрный по краям, с неестественно яркой сердцевиной. И он не распространяется естественным образом – он движется целенаправленно, окружая меня, словно живое существо.

«Прощай, Ренелин,» – Смертея отступает к окну. «Скоро увидимся… в ином качестве.»

Дверь в комнату распахивается – соседка почувствовала неладное. Смертея произносит короткое заклинание и буквально растворяется в воздухе, оставляя после себя лишь слабый запах серы.

Чужой огонь подбирается всё ближе. Я пытаюсь бороться с ним, призвать свою стихию, но метка на виске пульсирует, блокируя мою магию. Огонь касается моей кожи, и боль пронзает тело.

«Помогите,» – шепчу я, теряя сознание…

Образы нахлынули с такой силой, что я закричала, вырываясь из транса. Мои руки всё ещё были в ладонях Хаталя, и его пальцы крепко сжимали их, удерживая в реальности. Я открыла глаза и обнаружила, что диаграмма вокруг нас пылает – настоящее кольцо из живого огня окружало нас, но не приближалось, словно сдерживаемое невидимым барьером. Хаталь смотрел на меня с тревогой. На его лбу блестели капли пота, и я поняла, что поддержание ритуала требовало от него огромных усилий.

– Смертея, – выдохнула я. – Это была Смертея.

Его глаза расширились:

– Ты уверена?

– Абсолютно, – я часто дышала, пытаясь успокоиться. – Я видела её так же ясно, как вижу тебя сейчас. Она нанесла мне метку… чтобы использовать мою магию для пробуждения «древних мастеров». И тот огонь… он не был моим. Она создала его, какое-то извращённое пламя.

Хаталь медленно кивнул, словно получил подтверждение давней теории.

– Чёрное пламя некромантов, – произнёс он. – Редкое и запрещённое искусство. Оно не просто сжигает тело – оно повреждает магическую сущность человека.

Я вдруг осознала, что шрам на моём виске больше не ощущается чужеродным. Я осторожно коснулась его и почувствовала лишь обычную кожу – слегка рельефную, но без того странного холода, который был раньше.

– Метка исчезла, – сказал Хаталь, заметив мой жест. – Я почувствовал, как она растворилась во время ритуала.

– Почему я не помнила этого раньше? – спросила я, всё ещё ошеломлённая яркостью воспоминаний. – Как могла забыть такое?

– Метка была не просто физическим знаком, – Хаталь осторожно отпустил мои руки и начал гасить огни в чашах. – Это была магическая печать, блокирующая определённые воспоминания и эмоции. Классическая техника тёмных магов – фрагментировать память жертвы, чтобы скрыть свои действия.

Пламя вокруг нас медленно угасало, возвращаясь к нормальному размеру в свечах. Я чувствовала странную лёгкость, словно с моих плеч сняли невидимый груз, который я носила так долго, что перестала его замечать.

– А огонь? – спросила я. – Почему я боялась своей собственной стихии?

Хаталь тяжело вздохнул.

– Метка исказила твоё восприятие. Смертея знала, что не может полностью лишить тебя огненной магии – она слишком глубоко в твоей крови, в твоей сущности. Но она могла заставить тебя бояться её, избегать её использования. – Он помолчал. – И, должен признать, это был умный ход. Огненный маг, боящийся огня… Отличный способ нейтрализовать угрозу без явного насилия.

Я вспомнила два года своих страхов и сомнений, два года, когда я сама считала себя сломленной, неполноценной. Гнев поднялся внутри меня, горячий и чистый, и на этот раз я его не подавляла. Я позволила ему течь, наполняя меня силой.

– Они заплатят за это, – тихо произнесла я. – Все они.

– Заплатят, – кивнул Хаталь. – Но мы должны действовать осторожно. Теперь, когда метка снята, Смертея скоро почувствует разрыв связи. Братство перейдёт к более открытым действиям.

Он встал и протянул мне руку, помогая подняться. Я приняла её, чувствуя приятное тепло его ладони. Но когда я попыталась встать, ноги неожиданно подкосились – отголосок эмоционального и магического истощения. Хаталь легко подхватил меня, его руки обвились вокруг моей талии, удерживая от падения.

И внезапно мы оказались очень близко друг к другу – так близко, что я чувствовала тепло его тела, видела золотистые крапинки в его серых глазах, ощущала его дыхание на своей коже. Время, казалось, замедлилось, растягивая это мгновение в вечность.

– Хаталь, – мой голос был едва слышен даже для меня самой.

Его взгляд скользнул по моему лицу, остановившись на губах, и в нём было столько невысказанного, столько сдерживаемого чувства, что у меня перехватило дыхание.

– Есть ещё кое-что, что ты должна знать, – произнёс он тихо, не отпуская меня. – В прошлый раз говорил, что сомневаюсь. Солгал. Не сомневаюсь. Никогда не сомневался. Ни секунды.

Его голос изменился. В нём слышалась решимость человека, который наконец готов открыть свою самую охраняемую тайну.

– О чем ты? – шепнула я, хотя глубоко внутри уже знала ответ, чувствовала его всем своим существом.

– Ты – мой выбор, Рен, – просто сказал он, и эти слова прозвучали как клятва. – Ты всегда им была. Упрямая, невыносимая, с огнём в глазах и такой силой внутри, что она ослепляла. Я знал, что ты – та единственная, с кем моё пламя хочет танцевать вечно.

Его признание ударило меня, как волна – не разрушая, но смывая все сомнения, все страхи, все недопонимания. Ооо, у Авельтанов тоже есть «выбор Наджелайна», причем, как и у нас, такой же безальтернативный.

Глаза Хаталя потемнели, в них появилось выражение, которое я не видела раньше – смесь надежды, желания и облегчения, словно он годами нёс тяжкий груз, который наконец был снят с его плеч.

– Рен, – произнёс он, и моё имя в его устах звучало как заклинание. – Я клянусь тебе, что больше никогда не оставлю тебя, никогда не предам и не отступлю, что бы ни случилось.

– Клятва? У Наджелайна нет ритуалов выбора, Хаталь.

– У Авельтанов – есть.

И в этот момент я почувствовала, как что-то внутри меня откликается, словно часть моей души, которая всегда была предназначена для этого мгновения, наконец пробудилась.

– Ты – мой, Хаталь Авельтан?

Он кивнул, усмехаясь, закусывая губу.

– О, вот они, властные Наджелайна во всей красе. Стоит дать слабину, и древний род не оставит от твоих границ камня на камне. Ты знаешь, что признаться в таком представительнице твоего рода… на это нужна смелость, черт возьми.

– Но у тебя она есть, не так ли?

Хаталь наклонился и поцеловал меня.

Все наши предыдущие поцелуи – нерешительные, осторожные, сдержанные – не шли ни в какое сравнение с этим. Это было слияние не только губ, но и душ, не только тел, но и магии. Его руки скользнули выше по моей спине, притягивая меня ближе, а мои инстинктивно обвились вокруг его шеи. Огненные линии, соединявшие нас, стали ярче, пульсируя в такт нашим сердцам. Время потеряло значение. Мир за пределами нашего объятия перестал существовать. Были только мы двое, и огонь, танцующий вокруг и внутри нас. Когда мы наконец оторвались друг от друга, тяжело дыша, я увидела, что все свечи в зале горят ярким, высоким пламенем, а по стенам пляшут причудливые огненные узоры – отражение наших объединённых аур.

– Это… нормально? – спросила я, слегка смущённая интенсивностью реакции.

Хаталь улыбнулся – той редкой, открытой улыбкой, которая преображала его обычно серьёзное лицо.

– Это больше, чем нормально, – ответил он. – Это подтверждение. Наш огонь признал друг друга. Я тебя больше никогда не обожгу. И ты меня – тоже.

Я вспомнила о том, что мамин огонь никогда не жалил папу. Что там между ними было всегда, сказать сложно, кажется, они однажды даже решили расстаться, когда я была маленькой. Но как мой большой, властный, немного даже страшный отец болел, почти выл от тоски без мамы, это ж уму непостижимо. Меня такое же ждет?

А и пусть! Зато как жизнь наполняется смыслом от такого.

О, Хаталь…

Его рука нежно коснулась моей щеки, и я невольно прильнула к этому прикосновению, наслаждаясь его теплом.

– Теперь ты понимаешь, почему я так боялся за тебя? – тихо спросил он. – Почему решил уйти? Потерять свой выбор…

– … это потерять себя, – закончила я за него, понимая теперь всю глубину его страха и его жертвы. – Но ты больше не потеряешь меня, Хаталь. И я не потеряю тебя.

Он снова наклонился к моим губам, и этот поцелуй был более мягким, но не менее страстным. Его руки скользнули вниз по моей спине, притягивая меня ближе, и я почувствовала, как мои колени слабеют.

Не размыкая объятий, мы опустились на мягкие подушки, разложенные по периметру диаграммы. Теперь я лежала на спине, а Хаталь нависал надо мной, опираясь на локти. Его волосы падали вперёд, создавая вокруг нас занавес, отгораживая от внешнего мира.

– Ты уверена? – спросил он, его глаза искали в моих подтверждение.

Вместо ответа я притянула его к себе, соединяя наши губы. Мои руки скользнули под его рубашку, ощущая горячую кожу и твёрдые мышцы под ней. Он резко вдохнул, и я почувствовала, как дрожь пробежала по его телу.

Его губы оставили мои, чтобы проложить дорожку поцелуев вдоль линии челюсти к шее. Каждое прикосновение его губ к моей коже оставляло после себя обжигающий след, словно искры, разлетающиеся от костра. Я запустила пальцы в его волосы, притягивая его ближе, не желая упускать ни секунды этой новообретённой близости.

Медальон между нами пульсировал теплом, словно живое сердце, соединяющее нас. Огненные линии нашей объединённой ауры обвивали нас, создавая защитный кокон из света и тепла.

– Ты прекрасна, – выдохнул он. – Как огонь в самой чистой форме.

Закончилось все неожиданно. Мы были так поглощены друг другом, что не сразу услышали настойчивый звук. Лишь когда он повторился в третий раз, Хаталь поднял голову, хмурясь.

– Что это?

Он прислушался, затем осторожно выскользнул из моих объятий и подошёл к своей сумке, лежавшей у стены. Достав оттуда небольшой кристалл, он активировал его, и над поверхностью появилось мерцающее изображение.

Лицо моего брата, Килиара, выглядело встревоженным.

– Хаталь, – без приветствий начал он. – Законопроект. Его рассмотрение перенесли. Они проводят экстренное заседание завтра утром. У нас почти нет времени.

Хаталь напрягся:

– Что случилось? Почему так внезапно?

– Не уверен, – лицо Килиара было мрачным. – Но есть движение среди сторонников Братства. Что-то происходит. Мне нужна твоя помощь и… – он запнулся. – Как Рен? Она с тобой?

Хаталь бросил на меня быстрый взгляд. Я поспешно привела себя в порядок и подошла к нему, становясь в поле зрения коммуникационного кристалла.

– Я здесь, Килиар, – сказала я. – Что происходит?

Облегчение промелькнуло на лице брата.

– Рен! Слава Стихиям, ты в порядке. Я пытался связаться с тобой напрямую, но что-то блокировало сигнал.

– Защитные барьеры вокруг Зала Резонанса, – объяснил Хаталь. – Мы проводили ритуал очищения.

Килиар понимающе кивнул:

– Получилось?

– Да, – я коснулась виска, где раньше был шрам. – Метка снята. И я знаю, кто за этим стоит.

– Кто? – глаза Килиара сузились.

– Профессор Смертея, – произнёс Хаталь. – Ты знаешь её?

Мой брат нахмурился.

– Если это та Смертея, о которой я думаю… Это объясняет многое. Она – из древнего рода Морриганов. Их семья веками практиковала тёмные искусства, хотя официально отреклась от них. – Он провёл рукой по волосам, явно встревоженный. – Если она действительно член Братства, и к тому же занимает позицию в Доме…

– Нам нужно встретиться, – решительно сказал Хаталь. – Сейчас же.

– Согласен, – кивнул Килиар. – Я буду у северных ворот Дома через час. И, Хаталь… – он сделал паузу. – Будь осторожен.

Связь прервалась, и кристалл потускнел. Хаталь медленно опустил его, и я увидела, как его лицо принимает то сосредоточенное, решительное выражение, которое я знала по нашим тренировкам. Но теперь в нём была новая нотка – жёсткости, даже жестокости.

– Хаталь? – тихо позвала я, прикасаясь к его руке.

Он повернулся ко мне, и его взгляд смягчился.

– Прости, – сказал он.

Я поднялась на цыпочки и легко поцеловала его, прерывая извинения.

– Не извиняйся. Мы знали, во что ввязываемся.

Хаталь обхватил моё лицо ладонями, его взгляд был полон такой любви и решимости, что у меня перехватило дыхание.

– Я с тобой.

Мы быстро привели себя в порядок и начали гасить свечи, готовясь покинуть зал. Последствия нашего прерванного момента близости всё ещё ощущались как тлеющие угли под кожей, но сейчас нам нужно было сосредоточиться на более насущных проблемах.

Когда Хаталь открыл дверь зала, мы оба на мгновение замерли, глядя в темноту коридора. События развивались слишком быстро, и впереди нас ждало непредсказуемое будущее. Но я больше не боялась. Потому что моя магия вернулась ко мне во всей полноте. Потому что рядом был человек, чьё пламя танцевало в совершенной гармонии с моим.

Потому что теперь я знала, кто мой враг. И была готова сражаться.