Текст книги "Перевоспитай меня, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Таня Драго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Глава 16

Монотонное пение эхом разносилось по древним сводам, каждое слово заклинания отдавалось в камне болью. Я лежала на холодной каменной платформе, прислушиваясь к ритму, который становился все быстрее. Смертея исчезла куда-то в глубинах зала, оставив меня наедине с моими мыслями и страхами.

Хаталь, где ты? – думала я, дергая цепями. Кандалы не поддавались, а антимагические руны на них тускло пульсировали каждый раз, когда я пыталась призвать хотя бы искорку огня.

Зал был огромен – в высоту уходили готические арки, теряясь во тьме, а по кругу располагались семь массивных ниш. В каждой стоял древний саркофаг из черного камня, украшенный барельефами со сценами смерти и воскрешения. Даже в неверном свете факелов было видно, что крышки саркофагов покрыты тонкой сетью трещин, словно что-то изнутри давило на них.

Они все здесь , – осознала я. Килиар, Хаталь, студенты. Они же не могли просто оставить меня. Они где-то в катакомбах, пробираются сюда.

Эта мысль согревала лучше любого огня. Я не была одна. Где-то в лабиринте древних туннелей мои друзья сражались, чтобы добраться до меня.

Внезапно пение изменило ритм, стало более напряженным, требовательным. И в тот же момент саркофаги начали дрожать.

Сначала едва заметно – легкая вибрация, которую можно было принять за игру воображения. Но с каждой минутой дрожь усиливалась. Каменные крышки гробниц начали смещаться, скрипеть, из щелей пошел какой-то странный дым.

Они пробуждаются , – с ужасом поняла я. Ритуал работает.

– Нет, нет, нет! – прошептала я, снова дергая цепями. – Еще не время!

Но древние мастера, похоже, были другого мнения. Дрожь саркофагов усилилась, превратившись в настоящую тряску. Трещины на крышках расширялись, из них сочилась какая-то темная жидкость.

Нужно что-то делать. Хаталь всегда говорил – в критической ситуации не паникуй, думай.

Я заставила себя успокоиться, контролировать дыхание, контролировать эмоции. Контроль… И вдруг в памяти всплыла фраза, которую когда-то произнесла Кема, пересказывая слова своей бабушки-предсказательницы:

«Иногда победить можно только тем, что обычно ведет к поражению.»

Тогда я не поняла, что это значит. Но сейчас…

Что обычно ведет к поражению огненного мага? – лихорадочно думала я. Потеря контроля. Неконтролируемый выброс магии.

Именно этого я боялась больше всего. Именно из-за этого страха я два года не могла нормально использовать свою магию. Неконтролируемое пламя – это то, что может убить не только врагов, но и друзей.

Но что, если сейчас это единственный способ?

Зал огромный. Моих друзей здесь нет. А кандалы… они заблокированы против направленной магии, но что, если попробовать…

Мысль была безумной. Опасной. Потенциально самоубийственной.

И именно поэтому она могла сработать.

В этот момент крышка ближайшего саркофага со скрежетом сдвинулась, и из темной ниши медленно поднялась фигура.

То, что я увидела, заставило меня закричать.

Это когда-то был человек – высокий, могучий маг в богатых одеждах. Но смерть и некромантическая магия исказили его до неузнаваемости. Кожа была пергаментно-желтой, натянутой на выступающие кости. Глаза провалились, но в глубине глазниц плясали зеленые огоньки. Волосы выпали, обнажив покрытый пятнами череп.

Но хуже всего была аура силы, исходящая от этого создания. Даже полумертвый, даже искаженный некромантией, это был архимаг невероятной мощи.

– НЕТ! – закричала я, и мой крик эхом прокатился по залу.

Существо повернуло голову в мою сторону и… улыбнулось. Улыбнулось остатками губ, обнажив почерневшие зубы.

– Жертва… пробудилась, – произнес он голосом, похожим на шелест сухих листьев. – Как… своевременно.

За ним, в других нишах, продолжали скрипеть крышки саркофагов. Еще минута, и все семь архимагов будут свободны.

Сейчас или никогда.

Я закрыла глаза, сосредоточилась на самой глубинной части своей сущности – там, где жил мой огонь. Не тот контролируемый, направленный огонь, которому меня учили. А тот первобытный, дикий пламень, который пугал меня больше всего на свете.

Прости меня, Хаталь , – подумала я. Но это единственный способ.

И я отпустила контроль.

Эффект был мгновенным и катастрофическим. Из моего тела вырвался столб пламени такой силы, что каменная платформа под мной треснула. Огонь был не красным или оранжевым – он пылал белым, почти ослепительным светом, температура которого превышала все мыслимые пределы.

Кандалы на моих руках и ногах не просто расплавились – они превратились в пар за долю секунды. Антимагические руны не выдержали такого выброса энергии и просто сгорели.

Но главное – огонь продолжал расти, питаясь моими эмоциями, страхом, яростью, отчаянием. Он заполнил весь зал, лизнул древние стены, взметнулся к сводам.

И тут произошло то, чего я не ожидала.

Архимаг, который только что поднялся из саркофага, закричал от боли. Не от жара – от самого прикосновения моего пламени. Огонь Наджелайна, действительно, был смертелен для нежити любого уровня.

– Нет! – завизжал он, пытаясь отступить обратно в нишу. – Это невозможно! Ты скована!

Но огонь уже достиг его. Древний некромант вспыхнул, как сухая трава, его многовековые заклинания защиты рассыпались в прах за секунды.

В других нишах послышались аналогичные крики. Мое неконтролируемое пламя достигло всех семи саркофагов одновременно, и архимаги, едва начавшие пробуждаться, снова погружались в смерть – на этот раз окончательную.

Но я уже не могла остановиться. Огонь жил собственной жизнью, пожирая все вокруг. Каменные стены начали трескаться от жара, древние барельефы плавились и стекали вниз расплавленными реками.

Слишком много , – с ужасом думала я. Я убью всех. И врагов, и друзей.

В это время группа спасателей добралась до последнего коридора перед Залом Вечного Покоя. Монотонное пение некромантов звучало уже совсем близко, смешиваясь с какими-то странными скрипящими звуками.

– Что это? – прошептала Кема, прижимаясь к стене.

– Саркофаги открываются, – мрачно ответил один из магов Килиара. – Ритуал в самом разгаре. Почти все некроманты должны покинуть это место сейчас. Пробуждение началось. Мы встретимся с древними магами. Скорее всего, ринтана Рен…

Хаталь сжал рукоять меча до боли в костяшках. Каждый звук из зала был как нож в сердце – они опаздывали. Возможно, уже слишком поздно.

– План остается прежним, – тихо сказал Килиар, проверяя свое оружие. – Мы с Хаталем прорываемся к центру, остальные прикрывают фланги и уничтожают некромантов.

– А если там уже… – начал Лаар, но его перебил резкий женский крик, донесшийся из зала.

– РЕН! – Хаталь рванулся вперед, забыв про осторожность.

Студенты, кажется, впервые увидели вечно контролирующего себя профессора… в отчаянии? Но главное – Ренелин была еще жива. Жива и даже кричать в состоянии.

– Стой! – Килиар схватил его за плечо. – Там может быть ловушка!

Но тут из зала, из-за стен, из проходов, которые были едва видны, вырвался ослепительно яркий свет – не обычный магический, а что-то гораздо более мощное. Стены коридора задрожали, а воздух наполнился запахом гари.

– Что происходит? – закричал Вайл, прикрывая глаза от света.

Хаталь знал. Он чувствовал это всем своим естеством огненного мага.

– Неконтролируемый выброс, – прошептал он. – Рен потеряла контроль. Или захотела его потерять…

– Она сожжет всех! – в ужасе воскликнула Мина. – И нас тоже!

– Нет, – решительно сказал Килиар. – Не сожжет.

Он обменялся взглядом с Хаталем, и оба поняли друг друга без слов. Это был единственный шанс.

– Все остальные – назад! – приказал Хаталь. – В безопасном расстоянии! Мы идем вдвоем!

– Это самоубийство! – запротестовал ректор Рахрам.

– Это единственный способ ее спасти, – ответил Килиар, уже направляясь к входу в зал.

Они вошли в Зал Вечного Покоя в самый разгар катастрофы. Я не планировало такого. Двое самых близких мне мужчин, на которых не действовал мой огонь.

Огромное помещение было залито белым пламенем такой интенсивности, что приходилось щуриться. Даже мне. Некроманты, что пели во тьме, были уже сожжены. Пугающие меня маги превратились в головешки. Сам зал пошел трещинами.

Кандалы оплавились и стекли с меня.

Я встала на платформе, наблюдая, как к дикими криками корчатся те, кто хотел меня убить. Я сама была сейчас смертоноснее любого… И кажется, могла повредить сам город.

Я была источником пламени, его живым воплощением. Огонь струился из каждой поры, волосы развевались в потоках раскаленного воздуха. Вокруг плавился камень, а древние саркофаги в нишах были уже пусты. Все выжгла.

– РЕН! – крикнул Хаталь, делая шаг вперед.

Боги, что он делает. Пусть уходит!

– НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ! – закричала я в ответ. – УБЕГАЙТЕ!

Но убегать было поздно. В дальней части зала, защищенная барьером из темной энергии, стояла Смертея. Ее лицо исказилось от ярости и отчаяния – ритуал был сорван, архимаги сожжены, столетние планы рухнули.

– Ты все испортила! – взвизгнула она, направляя черный посох на меня. – Если я не могу получить твою силу, то никто не получит!

Из посоха вырвался поток некромантической энергии – не для контроля или подчинения, а для полного уничтожения. Темная магия столкнулась с белым пламенем. Я уже не контролировала ничего, только ощутила, как воздух в зале заискрился от магического противостояния.

– Она убьет ее! – понял Хаталь.

Боги… Одновременно пытаться контролировать поток и отражать атаку – невозможно! А потому я выбрала, я выбрала их, моих мужчин. И не защищалась, пыталась контролировать. Темная энергия медленно, но верно пробивалась сквозь пламенный барьер.

– ДЕРЖИСЬ, СЕСТРА! – крикнул Килиар и бросился вперед.

Хаталь последовал за ним, и они одновременно призвали свою магию – не для защиты, а для атаки. Два потока огня слились в один и ударили в Смертею с такой силой, что ее защитный барьер рассыпался как стекло.

– Нет! – завопила некромантка, пытаясь создать новую защиту. – Не может быть!

Но было поздно. Объединенное пламя двух Наджелайна невозможно переоценить. Оно достигло цели, и древняя некромантка вспыхнула ярче факела. Ее крик оборвался, посох рассыпался в прах, а само тело превратилось в пепел за считанные секунды.

Эффект был мгновенным. По всем катакомбам, вероятно, прокатилась волна разрушения темной магии. Остатки призванной нежити, которые каким-то образом выдерживали жар, рассыпались в прах. Скелеты-стражи, преследовавшие их по катакомбам, развалились где-то в коридорах. Вся некромантическая магия Братства, связанная со Смертеей, исчезла.

Я смотрела на это чудо с ужасом и радостью. Боги, а что же делать мне. Я – пламя! Но… У меня есть семья, а значит, есть якорь!

– ПОМОГИТЕ МНЕ! – крикнула я, протягивая руки к Хаталю и Килиару.

Они не колебались ни секунды. Каждый схватил ее за руку, и их пламя соединилось с ее огнем – не сражаясь с ним, а направляя, успокаивая, придавая ему форму.

Медленно, очень медленно, хаос белого пламени начал стихать. Температура в зале снижалась, стены переставали плавиться, а свет становился менее ослепительным.

– Получается, – выдохнул Килиар, чувствуя, как напряжение наконец начинает спадать. – Рен!

– Да, – согласился Хаталь, улыбаясь. – Все хорошо, Рен.

Я еще успела улыбнуться. Внезапно пламя вокруг меня мерцнуло, словно свеча на ветру, и погасло. Слабость. Но это ничего. Я никого не убила… Не убила своих.

Мир закачался, я поняла, что падаю.

Упала.

Просто рухнула на треснувшую каменную платформу, как подкошенная. Ее лицо было мертвенно-бледным, губы посинели, а глаза закатились.

– РЕН! – Хаталь бросился к ней, падая на колени рядом.

Она лежала неподвижно. Совершенно неподвижно. Грудь не поднималась, руки безвольно раскинулись по сторонам. Даже в тусклом свете факелов было видно, что цвет покинул ее лицо.

– Нет, – прошептал Хаталь, осторожно приподнимая ее голову. – Нет, нет, нет…

Килиар опустился рядом, его лицо тоже побледнело.

– Рен? Ренелин!

Тишина. Страшная, абсолютная тишина.

Хаталь почувствовал, как внутри него что-то рушится – не постепенно, а сразу, как дамба под напором воды. Все эти месяцы борьбы, обучения, медленного восстановления ее памяти и силы. Все моменты, когда они были так близки к счастью. Все планы на будущее, все несказанные слова…

– Она не может быть мертва, – голос его дрожал. – Она не может…

Мир вокруг стал нереальным. Разрушенный зал, запах расплавленного камня, далекие голоса друзей, входящих в зал – все это стало фоном для одной страшной реальности. Рен лежала в его руках мертвая.

Мой выбор. Моя жизнь.

За несколько месяцев их противостояния, обучения, единения она стала не просто девушкой, в которую он влюбился. Она стала его якорем в этом мире, смыслом существования, тем светом, ради которого стоило жить.

И теперь этот свет погас.

– Хаталь, – тихо позвал Килиар, но он не слышал.

Руки тряслись, когда он убирал упавшие пряди волос с ее лица. Такого бледного, такого неподвижного. Рука сама собой потянулась к ее шее – последняя надежда, последняя попытка найти то, что докажет, что это кошмар, что она жива.

Пальцы коснулись теплой кожи, нащупали нужную точку и…

Пульс. Слабый, едва различимый, но пульс.

– Она жива, – выдохнул он, не веря собственным словам. – Килиар, она жива!

– Что?

– Пульс есть! Слабый, но есть!

Килиар тоже прикоснулся к шее сестры, и его лицо осветилось облегчением.

– Дышит. Очень слабо, но дышит.

– ЦЕЛИТЕЛЬ! – заревел Хаталь так громко, что эхо прокатилось по всем катакомбам. – НЕМЕДЛЕННО!

Один из магов отряда, специалист по лечебной магии, подбежал к ним.

– Магическое истощение, – быстро диагностировал он, положив руки на грудь Рен. – Критическое. Она выжгла почти всю свою жизненную энергию в том выбросе.

– Спасете? – в голосе Хаталя звучала мольба.

– Спасем, – твердо ответил целитель, уже начиная работать. – Но ей понадобится время. Много времени на восстановление.

Мягкое золотистое свечение окутало неподвижное тело Рен. Цвет медленно возвращался к ее щекам, дыхание становилось глубже.

Хаталь не отходил ни на шаг, держа ее руку в своей. Те несколько секунд, когда он думал, что потерял ее навсегда, изменили что-то внутри него. Жизнь без Рен была немыслима. Просто немыслима.

– Все будет хорошо, – шептал он, поглаживая ее ладонь. – Все будет хорошо, моя огненная девочка. Ты вернешься ко мне. Обязательно вернешься.

За их спинами в зал входили остальные участники спасательной операции, но Хаталь видел только одно – как медленно, очень медленно к лицу Рен возвращается жизнь.

Эпилог

Я просыпалась медленно. Белый свет, слишком яркий для подземелья. Действительность приходила рывками, не сразу. Ощущение одеяла, подушки, странного умиротворения. И, конечно, мягкость. А еще странная тяжесть на правой руке. Попытка освободиться не привела ни к чему.

И тогда я открыла глаза от удивления. Я – где?

Комната просторна, белые потолки – где-то прямо в вышине.

Но самое главное не это.

Очень знакомый растрепанный светлый хвост. Голова Хаталя на краю постели, от моей руки недалеко, лоб уперся в край белого одеяла, и обе ладони – сжали мое запястье. То ли пульс проверяет, то ли ловит. Но ясно, что из этих клещей – не выберешься.

Я попробовала.

Он вздрогнул, поднял голову, тряхнул ею, отгоняя сон и еще больше растрепав волосы. Помятый, с краснотой и рисунком покрывала на лбу. Но смотрит, чуть прищурившись. Хитро.

– Эээ, а мы где?

– В преподавательском корпусе, Рен. Это моя спальня.

– Тебя уволят, – это первое, что приходит мне в голову.

И Хаталь счастливо смеется.

– Наверняка. Я послал к черту ректора. И трех преподавателей. Ты как себя чувствуешь?

– Слабой.

– Удивительное дело. Магический выброс, сожжение всего живого неживого в радиусе пятнадцати метров, и вдруг – слабость, – саркастически отозвался маг.

– Ты невыносим. Может, лучше я пойду? Вдруг все обойдется?

Я попробовала подняться. Но Хаталь встал, взял меня за плечи и отправил обратно на подушки.

– Лежать. Не обойдется. Сюда уже наведывался твой брат и толпа специалистов с целительского факультета. А Рахрама пришлось успокоить тем, что ты моя невеста, и вроде как все уже решено.

– Вот так, да?

– А что мне оставалось делать? Не нести же тебя в твою комнату – не уверен, что там и сейчас безопасно.

Я поняла, что улыбаюсь. Широко и радостно.

– О, желаете поиграть со мной в еще более опасную игру, учитель? Или вы… серьезно?

– Рен, ну, – он встал, явно теряя самообладание, но глаза по-прежнему – сплошное лукавство, – я чуть с ума не сошел, когда ты исчезла. И у меня большие сомнения в том, что я способен порадоваться выдаче тебе диплома и отпустить в твою прекрасную жизнь. Честно слово, ринтана Ренелин, сейчас я просто один сплошной комок нервов и собственнических инстинктов. Так что нет, я не играю. Правда, совершенно не так это себе представлял. Хотелось со всей торжественностью, с церемонией, традиционно, с кольцом, в конце концов. Ты более чем достойна нормального предложения. Но… Раз все уже случилось, что поделать, да, Ренелин Наджелайна. Я этого хочу очень серьезно. А ты?

А я только закивала.

И вдруг вспомнила то, что мы забыли за всеми этими плясками с некромантами.

– Что ж, придется спасти вас от увольнения, магистр. Но, пожалуй, за это мне придется потребовать еще одно желание. Мммм, когда у меня их накопится достаточно, о, берегитесь, Хаталь Авельтан.

Мой маг покачал головой.

– Ладно, я знал, с кем связываюсь, я знал. Ну и что же вы задумали?

Я лукаво улыбнулась. Простора для воображения было достаточно – от его признания наконец, что в том поединке он поддался до организации предстоящей свадьбы по моему вкусу.

Стоооооп…

Свадьбы? Уму непостижимо, какое очередное сальто сделала жизнь. Вчера я, кажется, сожгла кучу некромантов, а сегодня – вот. Хаталь тоже выглядит немного растерянным, даже сил не хватает держать лицо. Но главное, счастливым, он выглядит счастливым.

Месяц спустя город все еще приходил в себя от потрясений. Следственная комиссия работала не покладая рук, раскрывая масштабы заговора, который оказался куда шире, чем мы предполагали. Братство действовало в Лар-Халиде более семидесяти лет, проникнув во все слои общества – от городской администрации до Совета магов.

Элиан Ворг, как выяснилось, вообще не был Воргом. Настоящего профессора убили сорок лет назад, а его место занял некромант по имени Дарион Кель. Он терпеливо строил свою сеть, вербуя союзников, распространяя антиогненную пропаганду и готовя ритуал пробуждения древних архимагов. Семнадцать активных членов Братства и еще тридцать пособников – всех арестовали или нашли мертвыми в своих домах.

Законопроект об ограничении огненной магии отклонили единогласно – и не просто отклонили, а публично осудили как попытку вражеских сил ослабить оборону страны. Внезапно огненные маги из потенциальной угрозы превратились в героев, защитников и символ сопротивления темным силам. История о том, как трое наших уничтожили семерых древних архимагов и целое Братство некромантов, разлетелась по всему континенту.

Дом Высших Наук восстанавливался с невиданной скоростью – правительство выделило дополнительное финансирование, частные спонсоры жертвовали деньги на ремонт, а студенты со всей страны подавали заявления о поступлении. Академия, едва не ставшая центром некромантского переворота, превратилась в символ победы света над тьмой.

Катакомбы официально объявили запретной зоной и навечно замуровали. Там, в расплавленном камне и пепле, остались кошмары, которые лучше было забыть.

Мне совсем не мягко – вот совершенно, намекнули на возможность преподавательской карьеры. Идея поначалу казалась абсурдной – я ведь сама толком не научилась контролировать свою магию. Но потом я подумала: а кто лучше научит молодых магов не бояться своей силы, чем тот, кто сам прошел через этот страх?

Кему, Вайла, Лаара, Мину и остальных тоже осыпали наградами и предложениями. Лаар полностью восстановился после ранения, хотя на руке у него остался небольшой шрам – память о нашем приключении в тайной комнате. Кема получила предложение о стажировке в столичной Академии Предсказаний, а Вайл неожиданно проявил интерес к изучению защитной магии.

Но главное – город снова стал безопасным. Исчезли ночные нападения Пустышек, прекратились «случайные» несчастные случаи со студентами, а по улицам больше не бродили подозрительные фигуры в темных плащах. Лар-Халид вздохнул с облегчением и вернулся к своей обычной, мирной жизни.

А весной…

Весной Рахрам вызвал к себе Хаталя. Мы все еще иногда по старой памяти обменивались колкостями и даже встречались в Зале Стихийного Резонанса, я всерьез озадачилась собственной карьерой, и с быстротой, удивляющей и меня, и диким Наджелайнским остервенением училась управлять своей стихией.

Ректор с нами почти не говорил уже – все давно вышло из-под контроля, но было прекрасно.

Рахрам пригладил лысину и подвинул конверт ближе к Хаталю. Тот прищурился, в последнее время сюрпризы ему ой как не нравились.

– Что это?

– Ваше назначение, Авельтан, вы забыли? Я обещал вам кафедру. Вот, пожалуйста. Учитывая, что ваша… наша ученица уже несколько месяцев ведет себя… ну, не сказать, что идеально, но нормально, куда более нормально, чем было, я думаю, что акт перевоспитания вам вполне удался. Ну да, должен признать, у него есть и побочные эффекты, вам буквально собой пришлось пожертвовать. Но все же вы свое слово сдержали. Я держу свое.

Хаталь улыбнулся.

Да, получилось иронично. Рен уже практически была преподавателем, если честно. Хотя пока лишь получала диплом. Старый Рахрам не вдавался в подробности, но спокойная Наджелайна, нашедшая себя в том, чтобы объяснять первому курсу основы фехтования и стихийной магии одновременно – довольно ценный ресурс, которым не разбрасываются.

А уж учитывая происхождение и связи с многочисленными правителями, советниками, и главное – Килиаром, кажется, ей обеспечено место в этой странной академии, которую она защищала ценой своей жизни.

Кстати, статус академии Дом Высших Наук все же приобрел.

– Что вы застыли, Хаталь? Разве вы не этого хотели?

– Этого. Только вот, боюсь, условий-то я не выполнил, ректор. Ренелин вряд ли можно перевоспитать, как вы выразились.

– О, молодой человек, позвольте не согласиться. Нет, а как вы думали, что на нее повлияет? Дисциплинарные взыскания? Угроза отчисления? Да нет, конечно. При приеме на работу, если помните, вы задали вопрос про огненных магов. Хотя прекрасно знали, про кого именно спрашиваете, верно? Ведь за вами был советник Килиар. Вы знали, но все равно спросили. Я вынужден был вам подыграть, но… Уже тогда знал, что вы мне поможете. Вы помните ваш вопрос, Хаталь?

– Да, кажется, я спросил, есть ли у вас условия для безопасных занятий с огненными магами.

– Именно так. Вы с самого начала были намерены с ней заниматься. А ваши глубоко личные мотивы… Ну при всем вашем очень достойном самоконтроле наблюдательный человек увидит, что за причины вас привели сюда на самом деле. И все же, я с вами не ошибся, и кафедру намерен вам дать. О, не волнуйтесь, ваша будущая супруга так же получит от меня щедрое предложение. Вам понравится. И да, я знаю, что это – решающий фактор, наслышан, знаете, о проклятии Наджелайна. Но глядя на ваше счастливое лицо, даже и не верится, что это проклятие.

Огненный улыбнулся.

– Она может ответить что угодно.

– Конечно. А вы ориентируетесь на нее. Да ладно вам, Хаталь. Она все ответит правильно. Те два года она была… нецелая. Больная. Почти калека. Ей будет в радость ограждать от такого других.

Хаталь вынужден был признать правоту ректора.

Ей будет в радость.

– К тому же, неоспоримое преимущество работы преподавателем – медовые три месяца вместо одного.

– Это запрещенный удар, ректор.

Рахрам рассмеялся:

– Но эффективный.