Текст книги "Ведьмак с Марса 5 (СИ)"

Автор книги: Тансар Любимов

Соавторы: Станислав Кемпф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Но время шло, график дел продвигался к полудню, а Политику никто не звонил с предложением ответить на несколько вопросов. И Политик успокоился. Почти. Уверенность постепенно возвращалась к нему, а чувство власти, зависимости людей от его решений сгладило неприятный привкус сомнения.

Само его имя, выбранное для Унии, не соответствовало действительности. В этом мире уже не было политиков как таковых, они исчезли, когда мир начал выбираться из глобального кризиса, и власть государств сменилась властью корпораций. Которым тоже нужны были люди, способные договориться о чём угодно с кем угодно, проработать варианты сотрудничества, планы противостояния… Посредники, которые взяли на себя функции политиков прежних веков.

Их власть была огромной. От них зависело, смогут ли мега-корпорации, чьи интересы пересеклись, прийти к взаимному согласию, или им предстоит война на истощение. И эта власть стала для Политика настоящим наркотиком. Каждое решение, которое он принимал, влияло на жизни миллионов людей и сотен корпораций. Это давало ни с чем не сравнимое наслаждение чувством собственного величия и значимости.

Как вот эти переговоры между синдикатом «ГазПро», занимающимся добычей сырья на Юпитере, и концерном «Трамонтана-Реал», который планировал расширение производства и желал увеличить поставки. По какой-то причине «ГазПро» не желал идти навстречу запросам соседа.

Политик осмотрел себя в зеркале – вид солидный, внушающий доверие и уважение… То что надо для таких серьёзных переговоров. Он сел за стол, подготовил планшет, убедился, что два помощника наготове и могут в любой момент обработать любой запрос своего босса – ещё одна мелочь, которая так согревала симбионта. Готовность услужить и наизнанку вывернуться ради этого. Наконец всё было готово, и Политик приказал:

– Дайте связь.

Голоконференция началась.

Михаэль Кантор, глава синдиката «ГазПро», и герцог Сезар Реал, глава «Трамонтаны», обменялись взаимными приветствиями и поприветствовали своего посредника.

– Итак, господа, мы собрались здесь, чтобы урегулировать возникшее между вами недопонимание, – начал Политик. – Прежде всего я должен задать вопрос вам, господин Кантор: вы заинтересованы в том, чтобы ваше сотрудничество с герцогом Сезаром продолжилось?

После короткой паузы глава синдиката ответил:

– Да.

– В таком случае будет резонным вопрос, почему вы отказываетесь от этого сотрудничества, – руки Политика неподвижно лежали на столе, демонстрируя его непоколебимую уверенность в том, что всё под контролем.

– Но мы не отказываемся от сотрудничества! – возмутился Кантор. – Мы не хотим расширения поставок!

– Но мы нуждаемся в гораздо большем количестве сырья и не понимаем, почему вы отказываете нам в этом вопросе! – вмешался Сезар.

– То есть вас устраивает текущий уровень вашего сотрудничества, и вы не заинтересованы в том, чтобы оно расширялось, я верно вас понял? – спросил Политик Михаэля.

Тот кивнул с мрачным выражением на лице.

– Можно узнать, что стоит за вашим нежеланием развивать сотрудничество с герцогом Сезаром? – деликатно уточнил Политик. – Вам кто-то угрожает? У вас есть какие-то обязательства, которые не позволяют вам идти на увеличение вашей прибыли?

Кантор ответил отрицательно на оба вопроса.

– Я ничего не понимаю, – выдохнул герцог. – Мы предлагаем лучшую цену в секторе. Мы готовы платить даже больше… скажем, на два процента. Кризис-менеджер утверждает, что мы можем это себе позволить. Но вы почему-то отказываетесь от денег, которые сами идут вам в руки!

Кантор с несчастным видом покачал головой:

– Это очень щедрое предложение, но мы не можем его принять.

– Но вы самый крупный добывающий синдикат на Юпитере! – не выдержал Сезар. – Что, maldita sea, мешает вам пойти нам навстречу⁈ Мы, конечно, обратились к более мелким промышленникам, но их доля на рынке не составляет и пяти процентов от вашего объёма добычи, и никак не может восполнить нехватку сырья! Ну же, Михаэль, мы не первый год работаем друг с другом, кто взял тебя за жабры так крепко, что ты отказываешься от денег⁈

– Никто! – выпалил Кантор. – Но если ты так хочешь знать, мои менеджеры изучили твоё предложение, и пришли к выводу, что оно для нас невыгодно!

– Это как? – не понял Сезар.

– Поясните, – попросил Политик, жадно впитывая чужие эмоции.

– Всё дело в том, что мы не располагаем мощностями, которые позволили бы нам настолько увеличить добычу, чтобы покрыть ваши потребности, – начал Кантор. – Конечно, в первую очередь мы обратились к «РосТеху» за новыми газодобывающими платформами. Но «РосТех» запросил совершенно неподъёмные для нас деньги! Если мы их купим, понадобится более десяти лет, чтобы новое оборудование окупило себя, и все эти десять лет мы будем, по сути, работать себе в убыток! При всём уважении, Сезар, ты не единственный наш клиент, и мы не можем работать только на тебя в ущерб и себе, и всем остальным нашим клиентам!

– Что ж, это объясняет всё, – Политик соединил кончики пальцев. Настал его звёздный час. – Но у меня есть для вас интересное предложение…

– Какое? – хором спросили спорщики, уставившись на него.

– Вашу проблему можно решить несколькими способами, а лучше всего применить комбинированную стратегию, – Политик улыбнулся. – Герцог Сезар, я слышал, что акции «Трамонтана-Реал» сменили владельца и теперь принадлежат некоему Юлию Марсу, который передоверил управление заводами концерна своей невесте, Снежане Медведевой…

На лицах Кантора и Сезара забрезжили проблески понимания.

– Что, если вы, герцог Сезар, обратитесь к вашему совладельцу с предложением попросить Дмитрия Анатольевича о скидке на газодобывающие платформы для «ГазПро», а потом часть своей прибыли вложите в них совместно с господином Кантором? Так «ГазПро» получит необходимые мощности для добычи, вы – необходимое вам сырьё и совладение частью имущества «ГазПро», а потом, со временем, господин Кантор сможет выкупить у вас вашу долю…

– Блестящая идея!

– Принимается!

Сладкий трепет чужого восхищения пробежал по телу Политика. Вот так, одним продуманным ходом, он разрешил проблему взаимоотношений двух крупных компаний – и это только середина дня…

Попрощавшись с оппонентами, Политик отключился от голоконференции.

И в этот момент раздался настойчивый стук в дверь.

Помощники озадаченно посмотрели на своего босса, но он был так же удивлён, как и они. Один из помощников поднялся, открыл дверь – и отлетел в сторону, сбитый с ног мощным ударом.

Политик с ужасом узнал в вошедшем Приму.

Глава 18

У Политика ещё теплилась надежда, что получится убедить Приму в том, что он простой смертный, достаточно только вести себя соответственно. Вдруг у него выйдет, и Прима уйдёт, не тронув его? А уж он не станет тратить время попусту – рядом два помощника… ладно, на ногах только один, но и он сгодится, чтобы перебраться в новое тело и добраться до скопления людей, в котором искать беглеца станет уже бесполезно… Жаль, что это тело уже слишком состарилось, чтобы совершать подвиги.

– Что вы себе позволяете⁈ – его негодование было совершенно искренним. Именно так должен был высказать своё возмущение уважаемый посредник, привыкший к тому, что с ним считаются все. – Охрана!

Он нажал тревожную кнопку, которой по общепринятому протоколу безопасности была оборудована и переговорная, хотя в ней никогда не появлялись посторонние.

Охрана не отозвалась и не появилась. Это было плохо.

– Можете сбросить маску, – Прима покачал головой. – Нас никто не слышит, все сигналы из вашей резиденции заблокированы. Охрана не придёт, потому что не сможет этого сделать.

Не поверил. Но Политик был предусмотрителен, он разработал особый протокол на случай, если произойдёт такое резкое прекращение связи. Сейчас сюда уже должна была выехать ЧВК, а значит, ему нужно только протянуть время.

– Вы меня с кем-то путаете, молодой человек, – Политик продолжил играть роль высокопоставленного переговорщика. – Вы явно кем-то введены в заблуждение, но мы можем разрешить это недоразумение…

– Никаких недоразумений, Политик, – Прима наконец назвал его по имени для Унии, и это сказало всё. – Давайте перестанем играть в «я знаю, что ты знаешь, что я знаю», потому что иначе, как гласит народная мудрость, можно выйти на самих себя.

Борец забыл уничтожить запись. Полиция наверняка нашла её, а если у Примы свои люди в следственном отделе, то…

– Как вы меня нашли? – просто чтобы потянуть время, спросил Политик. Пока Прима разговаривает, он не будет ничего делать.

– Вам действительно хочется обсуждать это при посторонних? – Прима кивнул на забившегося в угол помощника и указал тому на дверь. Помощник не заставил себя упрашивать и быстро покинул переговорную.

– Вам ведь не обязательно рассказывать всё в деталях и подробностях, – ответил Политик. – Намекните хотя бы, удовлетворите любопытство старика.

– Что ж, – у Примы дрогнул уголок рта. – Намекну. Борец.

– Он всё-таки забыл стереть записи автоответчика, – вздохнул Политик. – Растяпа.

– Отнюдь, – Прима усмехнулся. – Он всё рассказал лично, чтобы спасти собственную шкуру… правда, уже не столь тренированную.

Политик напрягся. Значит, Борец всё сделал правильно, но его всё равно поймали – уже в новом теле? Но как? Их обычная схема – через временное тело в новый скафандр – всегда работала безукоризненно. За ним следили? Так внимательно, что временное тело попало в зону внимания? Или заранее знали, кто станет новым носителем? Тот же вопрос – но как?

У Примы было всего несколько дней с того момента, как Охотник выдал имя Ивара. У кого была возможность настолько тщательно изучить окружение Борца? Ответ напрашивался сам собой – у Охотника, который уже однажды охотился на него, и потребовалось вмешательство Старейшего, чтобы Охотник отступился от добычи…

Но это значило, что Охотник начал сотрудничать с Примой. Получил приказ Примы, полностью подчиняющий ему любого одержимого, или это было добровольное сотрудничество, чтобы сохранить своё тело?

Если первое, то всё плохо. У Примы тогда есть выход на всех, кого знал Охотник. Но если второе… Тогда у него, Политика, тоже есть шанс договориться. В конце концов, договариваться он умел лучше всех – не зря занимался этим сотни лет!

Политик знал, что если его кабинет перестанет подавать закодированный сигнал, то к нему немедленно выедет отряд тяжёлой пехоты. Не то чтобы этот отряд смог что-то противопоставить носителю Прима-симбионта, но если он устроит массовую бойню – у правды может оказаться несколько точек зрения. Даже Медведев не сможет поспорить с кадрами, на которых жених его дочери превращается в инопланетное чудовище. Надо только потянуть время. Какая тема будет наилучшей для разговора?

– Что же… – мужчина расслабился и махнул рукой в сторону бара. – Не желаете выпить, господин Марс? Или мне называть вас Рюриком?

– Нет, благодарю, – вежливо отказался Юлий. – Предпочитаю трезвый ум и ясную голову.

– А я, пожалуй, выпью, – решил Политик.

Он отошёл к стойке и придирчиво изучил бутылки, словно размышляя, какой напиток будет наиболее достойным последнего глотка в его жизни. Сама мысль, само осознание, что он стоит на краю гибели, будоражили кровь мясного скафандра сильнее любых наркотиков. Политик в своё время перепробовал многие из них, пока не понял, что его главный наркотик – власть… А теперь, похоже, нашёл ещё более сильный?

Жажда жизни…

– Пожалуй, вот это подойдёт… – Политик снял со стойки пыльную бутылку с оплетённым паутиной горлышком. – «Liber Pater», я получил его, когда был гостем на церемонии вручения «Золотой Кометы». Урожай незабываемого трёхтысячного года, официально было произведено всего пятьсот бутылок, и стоимость на аукционах начиналась от сорока тысяч солов за бутылку… – Политик сел на любимого конька, его голос окреп, в нём появились уверенность и сила. – Это вино создано с использованием древних сортов винограда, которые винодел собирал по всей Земле в частных оранжереях и ботанических садах… Представьте, какое смятение воцарилось среди коллекционеров, когда в одном из хранилищ нашли почти сотню бутылок этого вина! Почти все они были подарены гостям на церемонии и потом уходили за астрономические суммы…

Политик взглянул на Приму и отметил равнодушное выражение его лица. Пламенный спич во славу редчайшего вина Солнечной системы не затронул в его душе ни единой струнки. Тема явно не годилась для развития.

– Но вам, похоже, такое не интересно? Дайте угадаю, ваша ценность…

Конрад Криспен, известный Унии под именем Политик, вспомнил все те крохи информации, которые удалось собрать о Юлии Марсе-Рюрике за столь короткий промежуток времени. Стремительный взлёт в Академии, столкновение с испанским принцем, победы без поражений… теперь кажется ясным как день, что всё это было прикрытием, чтобы выйти на след Феликса. Но даже так, он медлил.

– Люди, полагаю? – спросил наконец Политик.

Их враг проявлял странную избирательность. Кого-то щадил, кого-то зачищал без тени сомнений, без колебаний. Напрашивался логичный вопрос – почему Конрад Криспен ещё жив? Почему Прима, находясь в такой близости, не использует Приказ? Неужели он знает? Нет, такого не может быть. Даже Уния не в курсе. Нет, тут должно быть что-то ещё.

Но на фразе про людей как основной ценности Политик уловил проблеск интереса.

И всё-таки ошибся.

– Любопытство, я полагаю, – отозвался Ведьмак.

– Величайшее достоинство и в тоже время источник множества проблем и пороков, – заметил Политик, откупоривая бутылку и наливая в бокал золотистое вино. – Не могли бы вы пояснить, господин Марс?

– Конрад Криспен, – заговорил Прима. – Начал карьеру посредника полвека тому назад во время скандального противостояния «Галаксиса» и «Ренуара». Являлся непосредственным участником и организатором всех крупных переговоров между кланами и концернами в последние три десятка лет…

Он бесстрастно ронял в тишину даты, названия, имена участников, результаты переговоров, отмечал ходы Политика, позволившие положить конец противостоянию и начать сотрудничество.

Политик, помня о психологической особенности людей, периодически кивал, подтверждая сказанное, дабы вызвать расположение собеседника. Мысленно же он хмурился, добавляя новые переменные к своим выводам. Да, кое-что можно было раскопать в открытой сети. Но для некоторых фактов надо было обладать абсолютным контролем сети, с возможностью взлома любых серверов. Неужели Прима способен на это? Нет, невозможно. Это власть куда масштабнее даже абсолютных приказов Примы. Кто контролирует Сеть – контролирует человечество. Подвиги Старейшего, который смог устроить апокалипсис человечеству, тому наглядный пример.

Но будь у его врагов такая власть – в манёврах и играх не было бы абсолютно никакого смысла. После катастрофы, вызванной Старейшим, люди изрядно потрудились над безопасностью, исключив повторение Восстания Машин. Но возможности симбионта типа Старейшего и возможности Примы отличаются на несколько порядков. И если бы Прима был способен на такой уровень контроля сети, то мог бы организовать человечеству проблемы куда круче того, что устроил Старейший. А раз этого нет – значит, он ошибается, и Прима узнал эту информацию каким-то другим путём.

Неприятная догадка шевельнулась в мозгу, намекая на более простой вариант добычи этой информации. Шпион. Не электронный, Уния позаботилась, чтобы их связь, обеспеченная квантовым шифрованием, была не обнаружима. Но в таких, даже самых безопасных, информационных бастионах всегда был более уязвимый фактор, к которому подбирались осаждающие. Человеческий фактор. Предатели.

Но кто это мог быть? Прима захватил Феликса, лишил его симбионта. Но Феликс даже не входил в совет Унии, выбрав путь младшего исполнителя. Ещё бы сто-двести лет, и из него бы вырос толковый агент, но сейчас? Нет.

Кто ещё? Охотник? Но Политик собственными глазами видел, как Старый Медведь сжигает заживо убийцу своей жены. И пусть главный заказчик ещё остаётся в тени, сомневаться, что Медведев попробует добраться до каждого, кто был замешан в этом деле, не было. Оставался Борец, тем более Прима прямо заявил, что тот сломался под пытками. Но ведь он недавно связывался с Иваром, и тот подтвердил, что сменил носителя. Возможно ли, что это было спланировано заранее, и он среагировал уже на поставленный мат?

Политик медленно изобразил хлопки в ладоши.

– Хорошо сыграно, – отдал он должное, двусмысленно отдавая дань и разыгранной партии, и словам Юлия.

Значит, у него ещё остался козырь в рукаве. Ковен. Предательство Ведьм пока не раскрыто, а, учитывая, как человечество относится к перебежчикам и предателям, эта информация определённо разорвёт их организацию на части.

– Раз вы так много знаете, – сыронизоровал Конрад над своими мыслями и словами Примы, – то что служит причиной вашего ко мне интереса?

– Ты первый, кто не пытается меня убить, – пояснил Прима.

«Точно не знает», – окончательно уверился Политик, что контакт с ведьмами остался втайне.

– Так что я решил побеседовать.

«Неужели он пытается меня переманить? – подумал Политик. – Интересно. В эту игру можно играть вдвоём».

– Не могу не приветствовать диалог, – кивнул он, поднимая бокал с вином в приветственном жесте. – Итак, на какую тему вы хотите поговорить?

– Старейший, – коротко ответил Прима.

– Оу. Зачем же начинать с крайностей, – вздохнул Конрад. – Я не знаю, где он и кто он.

Он не солгал ни словом, ни мыслью – эта информация действительно была ему неизвестна.

– Верю. Показания других членов Унии подтверждают, что его контакт не активен последние несколько веков. И это странно. Мне любопытно, как на это смотрят его потомки.

Оговорка или точно рассчитанная подача собственной осведомлённости? Политик понял, что у Примы есть информация более чем из одного источника, а это уже был показатель. То есть те, кто с ним разговаривал, на этот вопрос уже ответили, или ответили недостаточно подробно, как бы ему хотелось, – перевёл для себя угрозу Политик.

Феликс ничего не мог рассказать, он никогда не контактировал со Старейшим. Борец знал не больше Политика. Охотник… Охотник был мёртв.

– Что же… – Конрад сделал вид, что задумался, вспоминая, покачивая бокал. – Если вас действительно интересует моё мнение, то я думаю, что он устал.

– Устал? – переспросил Прима.

– Именно, – подтвердил Политик. – Его не зря называют Старейшим. Полагаю, вы в курсе, что послужило причиной Восстания Машин в двадцать пятом веке? Задача разведчика – разведать подходящую для заселения планету, провести инфильтрацию, подготовиться к вторжению, подать сигнал для корабля. С точки зрения выполненной работы Старейший справился блестяще. Один, под прикрытием, он уничтожил значимые угрозы и способствовал ослаблению человечества. Спланировал экспедицию «Ковчегов» так, чтобы они попали прямо в руки корабля вторжения. Но затем что-то пошло не так. Сигнал пропал. И Старейший остался наедине с самим собой. Его цель, его предназначение оказалось бессмысленными, и он оказался предоставлен самому себе. На этот раз миссия затянулась на срок от неопределённости до бесконечности.

Политик сделал глоток вина, покатал на языке терпкий напиток. Какой букет… Самое подходящее вино для такого дня и часа.

– Вы читали книжки про бессмертные расы типа эльфов? Они такие… возвышенные, словно не от мира сего. Но нахождение в мясном скафандре ничем не похоже на бытие эльфов. Напротив, яркая, полная красок человеческая жизнь оказалась растянута на сотни лет. Однако даже она может приесться и наскучить. Даже если менять тела десятками, моё убеждение, что рано или поздно такой гедонистический образ жизни наскучит.

Эта была не совсем правда, но и не совсем ложь. Даже ему с его долгим жизненным опытом было сложно насытиться этим чувством власти, могущества, когда ты всего парой слов направляешь движения сотен компаний и тысяч людей. Быть может, поэтому он и выбрал искусство политики. Таким удовольствием пресытиться невозможно. Власти никогда не бывает достаточно.

– Поэтому он и передал дело Унии нам, своим потомкам. Кто ещё не устал, кто готов продолжать выполнять поставленную задачу. А сам нашёл подходящего носителя и впал в анабиоз.

– И тут появляется другой «Ковчег», – резонно заметил Прима. – Разве его не должны разбудить в таком случае?

– Может, и разбудили, – по человечески пожал плечами Политик. – А может быть, и нет. В любом случае, появление «Ковчега» смешало и наши планы.

– Сомневаюсь, что человечество обрадуется, узнав, что ими управляет лишь десяток иноземных кукловодов вместо полноценного вторжения, – заметил Прима.

– А так ли мы отличаемся? – парировал Политик, зацепившийся за скользкий момент. – Что Уния, что ваш Департамент – мы стремимся к одному и тому же: к полному контролю над человечеством. А сказки о благих намерениях… при всем уважении, носитель Примы, но вы говорите с «человеком», который варится в котле под названием «человеческий социум» очень много лет. Нет более дешёвой шлюхи, чем честный политик. Как там было – благими намерениями выстелена дорога в ад?

Ещё глоток вина, призванный прикрыть паузу для формулирования новой мысли.

– Даже если вам удастся победить, в чем я сомневаюсь, разве вы откажетесь от власти? Ведь человечество уже показало своё лицо – без жёсткой руки, что тащит это ленивое стадо за шкирку к светлому будущему, оно погрязнет, замкнётся в пределах Солнечной системы и будем медленно переваривать само себя. Визит Старейшего – величайший шанс для человечества, которым оно едва смогло воспользоваться.

– Софистика… – покачал головой Прима. – Не стоит забывать, что именно Старейший причастен к Восстанию Машин, в котором человечество едва выжило.

– Это спорный момент, – был вынужден признать Политик.

Сколько раз в переговорах он использовал эту тактическую уловку? Дать оппоненту победить в малом, чтобы он согласился с тобой в большем.

– Я же говорю о том, что даже после победы сформируется новая власть, которая, если человечеству откроется правда, широким массам не понравится. Так не лучше ли сохранить статус-кво? – запустил он пробный мяч.

– Предлагаете заключить союз? – Прима приподнял бровь.

– Почему бы и нет? – Политик отсалютовал бокалом. – Двое разумных всегда могут договориться, если оба этого хотят. Но прежде всего у меня будет одно условие.

– Полагаете, вы в том положении, чтобы ставить условия? – приподнялась вторая бровь.

– Я – да. Поверьте, моя смерть аукнется всему человечеству, – с улыбкой заявил Политик.

– Сильное заявление, – хмыкнул Прима. – Ладно, и что же это за условие?

– Вы поклянётесь, что не будете использовать приказ Прима-симбионта на мне и на моих товарищах по фракции, – отчеканил Политик.

– Интересно, – заметил Прима. – И вы полагаете, что я сдержу слово? Данное врагу, инопланетному разуму, который стремится подчинить себе человечество?

– Да. Если это будет слово Рюрика, – нанёс добивающий удар Конрад.

– …

Внутри себя Политик ликовал, заметив на невозмутимом лице Юлия Марса чётко различимое раздражение. Вот оно, слабое место Примы, который до сих пор считает себя человеком. Имя мёртвого рода, без которого он – лишь чудом выжившая химера, сплав человека и ксеноса, ничем не лучше одержимых. А может даже хуже, ведь без цепляния за прежнюю личность не наступает кризис самоидентификации: человек ли он, или давно мёртв, а вместо него – нечто чуждое человечеству, что лишь прикрывается мясным скафандром ради непонятно чего…

– Слово… – покатав на языке, словно это какой-то деликатес, нечто изысканное, протянул Прима. – И много вас в вашей фракции?

– Было шестеро, – ответил Политик. – Если Борец сейчас жив, то пятеро. Да, я знаю, что Охотник мёртв.

– Хм… а что насчёт остальных? – уточнил Прима.

– Это… сложный вопрос, – Политик сделал глоток, выбивая себе паузу на размышления, чем можно пожертвовать, и решил вывалить козырь. Один из козырей, но крупный. – Тот, второй «Ковчег», может нести на себе угрозу, с которой может не справится даже носитель Примы…

– Намекаешь на другую Приму, – вывел Ведьмак нужную мысль, которую Политик не хотел озвучивать даже под запись.

Выдачу таких сведений могут не понять другие одержимые. Но этот момент он легко объяснит. Ведь до того они успешно столкнули Исполнителя с необходимостью уничтожить Ведьмака. Если привести к той же мысли и эту Приму – их столкновение станет неизбежным. А там разобраться с выжившим, если он будет, окажется куда проще – испытания показали, что даже Приме будет нелегко выжить в эпицентре ядерного взрыва.

– Возможно, – всё ещё уклончиво ответил Политик. – Но если командир «Ковчега» – это полноценный симбионт, то разве он не может переподчинить любого носителя?

– За это можно не беспокоиться, – отмахнулся Юлий. – Приказы Примы абсолютны и не нарушают иерархию.

– Понятно… – медленно протянул Политик.

Что-то в сказанном было не так. Откуда такая уверенность? То есть Рюрик был уверен, что симбионтам Департамента ничего не грозит. Почему? Симбионты-разведчики нового поколения слишком мало знали о возможностях Примы, но закономерно опасались лишиться независимости и попасть под контроль абсолютного приказа старшей особи. Подчинялись же они Старейшему – и не скучали по нему после того, как он перестал появляться на собраниях Унии. И теперь носитель Примы говорит, что его сторонникам ничего не угрожает.

«Погоди… а сторонникам ли?»

Ему был доступен лишь небольшой рассказ от Феликса, что Ведьмак пробудился гораздо позже остальных. Но что, если это ложь? Если был приказ, изменивший воспоминания единой личности-сети Ковена? Что, если Прима и не отпускал контроль?

И если Ведьмы с самого начала не собирались предавать Ведьмака, а служили двойными агентами. Это многое объясняло. Даже слишком многое.

– Понятно, – вздохнул Политик. – Блестяще сыграно, Рюрик. Но ты все равно проиграл.

– Что? – не понял Прима.

– А я ведь хотел договориться, но не подозревал, что меня всё это время водили за нос…

В следующий момент пламя охватило тело мужчины. Ещё несколько секунд – и он сгорит дотла. Жаль, он не увидит, чем всё закончится

Удивление на лице человека не помешало ему мигнуть и исчезнуть, после чего Политик с некоторым удивлением увидел, как мир вращается перед его глазами. Прима успел отрубить ему голову.

«Это неважно, – успел подумать Политик. – Победа все равно за мной».

– Знаешь, в чём ваша проблема? – внезапно появилась в сознании умирающего мозга мысль. – Вы слишком… человечны. Не в том смысле, что добры и заботливы по отношению к ближним, скорее наоборот. Типичные недостатки обычного человека для одержимых стали натуральными пороками и фатальными слабостями, у каждого своими. Эгоизм, преследование только собственных интересов и желаний, что типично для людей, неумение думать и планировать будущее… Охотник превратился в маньяка, сдвинутого на идее своего исключительного права охотиться на достойную, с его точки зрения, добычу, к которой он отнёс даже вас, своих собратьев. В твоём же случае… паранойя, мнительность… ты сам себя переиграл. Приказ ранга Прима…