Текст книги "Лжец, лжец (ЛП)"
Автор книги: Т. Л. Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Истон
(Пятнадцать лет)
Ее оливковая кожа вблизи казалась загорелой, волосы темнее, а фигура меньше. Я нахмурился еще сильнее, наблюдая, как она спала, а на ее щеках все еще оставались дорожки от слез.
Проведя рукой по волосам, я вздрогнул от чувства вины, закипающего у меня внутри. Она явно хотела побыть одна; я не думал, что она хотела, чтобы я видел ее слезы. Но я не мог удержаться, чтобы не проверить, как она, когда услышал, что ее слезы наконец прекратились.
Мой взгляд скользнул к полной тарелке еды на боковом столике. Она еще ничего не ела.
Я никогда раньше не видел никого настолько измученным. Я чертовски уверен, что не хотел доводить ее до слез. Я просто хотел поднять ей настроение – музыка поднимала настроение мне. Вместо этого я все испортил.
Я выдохнул через губы.
Мой взгляд остановился на ее закрытых глазах, и меня охватила боль. Я не знал почему – почему мне больно смотреть на нее. Почему у меня дрожали руки, когда я видел ее вблизи. Я ничего о ней не знал. Но я чувствовал, что знал.
Ева.
Год – долгий срок, чтобы наблюдать за кем-то из окна своей спальни. Наблюдать, как она возвращалась, почти ночь за ночью. Иногда она так уставала, что едва успевала пересечь двор. Иногда она вообще не появлялась. Но когда она появлялась, она всегда заставляла себя добираться до сарая. По крайней мере, до прошлой ночи.
Ева.
– Истон.
Я вздрогнул от голоса мамы, доносящегося из соседней комнаты.
– Истон, ты там?
– Господи, – проворчал я.
Бросив последний долгий взгляд на Еву, я вышел в коридор и тихо закрыл за собой дверь.
Мама скрестила руки на груди, в одной руке, как всегда, сотовый телефон, и прищурила глаза.
– Что ты там делал с той девушкой?
– Уэтой девушки есть имя. Это Ева.
– Тогда с Евой, – она бросила взгляд в сторону двери Евы. – Что ты с ней делал?
– Именно то, о чем ты меня просила.
– Я просила тебя принести ей поесть, – она посмотрела на часы. – Даже Саша быстрее.
Я закатил глаза на ее продолжающуюся вражду с секретаршей моего отца.
– Я просто проверял, как она. Ты закончила? У меня еще есть дела.
Она удержала мой взгляд, задумчиво постукивая каблуком по полу. Полагая, что разговор окончен, я собирался обойти ее, но ее неподвижная фигура преградила мне путь.
Я поднял бровь.
Ее накрашенные красным губы сжались.
– Эта девушка, – она указала на дверь Евы, – не будет участвовать в твоих диких выходках.
– Диких выходках? – я сжал челюсти. – Это было несколько небольших инцидентов, мама.
– Небольшие инциденты?
Я отвел взгляд, потому что даже я знал, что преуменьшал это.
– Ты помнишь, какой позор ты навлек на эту семью?
– Ты столько раз об этом говорила, как я мог забыть?
Я знал, что мои действия прошлой зимой были глупыми, и если бы я мог взять их обратно, я бы сделал это в мгновение ока. Я постепенно начал понимать, что ничто больше не привлекало внимания моего отца.
Мамины щеки покраснели от раздражения.
– Тебе было недостаточно того, что ты до неприличия напился? Нет, – фыркнула она. – Тебе только что пришлось искупаться нагишом с этой Кристи…
– Бритни, – поправил я.
– И это было после того, как мне пришлось услышать от мэра, которая, так уж случилось, является ее матерью, что тебя застукали со спущенными штанами в спальне Бритни!
Не самый лучший момент в моей жизни…
– Дело в том, что в Интернете все еще циркулируют фотографии, на которых вы двое прыгаете в наш бассейн голышом. И ты опрокинул мою ледяную скульптуру лебедя! – ее глаза опасно сузились. – Отличная рождественская вечеринка в Резерфорде, ты не находишь? Как я смогу уговорить кого-нибудь прийти в этом году?
Я вздохнул.
– Я уже сказал, мне жаль. Хорошо? Мне очень жаль.
Она лишь смотрела на меня сверху вниз, поэтому я двинулся, чтобы проскользнуть мимо нее, но ее ответ остановил меня как вкопанного.
– Я отошлю Еву, Истон.
Я собрал выражение лица, прежде чем повернулся к ней.
– Она приехала сюда всего несколько часов назад.
– Да, – она медленно сократила расстояние между нами. – И она будет продолжать оставаться здесь… До тех пор, пока ты будешь держаться от нее подальше.
Я открыл рот, чтобы возразить, но она опередила меня, не отрывая взгляда от своего звонящего телефона.
– Она симпатичная… если не сказать грязноватая девчонка. Из-за такой хорошенькой девушки у таких парней, как ты, могут быть неприятности. Последнее, что мне нужно, это чтобы вы двое сблизились и распустили еще больше сплетен, – она постучала по экрану, бормоча: – Я просто могу представить следующую обложку таблоида. Не говоря уже о том, что скандал между вами обоими перечеркнул бы все основания для того, чтобы взять ее к себе в первую очередь…
Она закрыла глаза, прижала пальцы к вискам и вздохнула.
– Неважно. Это не относится к делу.
– Что, черт возьми, ты хочешь, чтобы я сделал, мам? – я усмехнулся. – Притворись, что ее не существует?
Она подняла на меня глаза.
– Знаешь что? Это отличная идея! Я и так достаточно напряжена, чтобы беспокоиться об этом. Если ты хотя бы заговоришь с девушкой, я отправлю ее жить к твоему дяде Перри в Калифорнию. Ты понимаешь?
Раскаленный жар разлился по моей груди.
– Перри? Ты серьезно?
Она смотрела на меня совершенно серьезно.
Это гребаное безумие.
– Ты не можешь так с ней поступить. Перри – полный подонок. После всего, через что она, должно быть, прошла…
– Ее накормят. У нее будет крыша над головой. С ней будет все в порядке, Истон, но если это так сильно тебя беспокоит, просто держись на расстоянии, и не будет необходимости беспокоиться.
Мой голос едва сдерживался.
– Немного драматично, тебе не кажется?
– Нет, не кажется. Ева не просто какая-то девочка из школы. Как только ее удочерение будет завершено, она станет твоей сестрой. Ты понимаешь значение этого? Я не позволю ни тебе, ни ей больше связывать с нашим именем какие-либо скандалы.
Я отвел взгляд, пытаясь не обращать внимания на дискомфорт, поселяющийся в моей груди. Моя сестра. Теперь на меня обрушилась вся тяжесть этого.
– Ты не знаешь, состоится ли удочерение. Возможно, ее кто-то ищет. Родители или что-то в этом роде.
Моя мать моргнула.
– У нее никого нет. Судя по записям, ее не существует. Мы удочерим, и когда это произойдет, она по закону станет моей дочерью, твоей младшей сестрой. Если я услышу хотя бы шепот о том, что кто-то из вас что-то задумал – вообще что угодно – она первым же самолетом вылетит в Калифорнию. Я могу тебе это обещать.
Мое горло сжалось, а глаза кричали все, что не могло слететь с моих губ.
Ты не можешь выгнать ее.
Впервые с Рождества выражение лица моей мамы смягчилось. Она выдохнула, позволяя рукам расслабиться.
Ее голос – масло. Сырое, жидкое, скользкое масло.
– Истон, дорогой. Я восхищаюсь тем, что тебе не все равно. Правда. Но мне нужно, чтобы ты поверил мне, что эта девушка важна для будущего нашей семьи. Если ты действительно хочешь лучшего для нее, лучшего для всех нас, ты всегда будешь держать между вами толстую стену.
Она подошла ближе и хлопнула меня по руке. Я даже не мог заставить себя пожать плечами.
– Это все, что мне нужно, милый. Я действительно прошу так много?
Мое сердце бешено колотилось в груди, когда мама обошла меня и исчезла в коридоре. Зазвучал ее щебечущий голос, принимающий вызов, но я ничего не слышал из-за звона в ушах.
Неужели я прошу так много?
Я наблюдал за ней целый год.
И теперь это все, что я когда-либо смог бы сделать.
Ева
(Пятнадцатилетняя)
Громкая музыка, блуждающие руки и всепоглощающий запах пива.
Это всего лишь вечеринка, – сказала я себе, проходя дальше в гостиную. – Моя первая вечеринка. Ничего особенного. Хоть раз просто будь нормальной.
Светловолосый парень в другом конце комнаты заметил меня и кивнул. Картер какой-то. Второкурсник, на год старше меня. Я кивнула в ответ, и он улыбнулся, прежде чем что-то сказать человеку, стоящему перед ним.
Это было легко. Я бы справилась.
Кто-то толкнул меня в плечо, и я ахнула, когда напиток в их руках выплеснулся на мою рубашку.
– Виноват! – перекричал музыку парень.
Он повернулся боком, чтобы пройти мимо меня, и ему пришлось пройти между толпами тел вокруг нас. При этом его грудь потерлась о мое плечо, и я напряглась. Мой пульс участился. Пол наклонился.
– Ты в порядке? – спросил он, странно глядя на меня.
Я смотрела в ответ только потому, что не могла заставить свое горло работать, когда он стоял так близко.
Он знает? Знает ли он, что я сделала? Что я позволяла парням делать со мной?
Его плечо все еще касалось моего, и это прикосновение ощущалось так, словно огненные муравьи спились мне под кожу. Я задержала дыхание, борясь с желанием оттолкнуть его.
– Э-э, ладно… Увидимся, – покачав головой, он ушел.
Мои легкие освободились, и я сделала вдох. Что ж, это было великолепно. Съежившись, я смущенно отвернулась от толпы.
Возьми себя в руки, Эванджелина.
Перестань быть такой уродкой!
Вот тогда-то я и увидела его. Истон Резерфорд. Он сидел на диване, откинувшись назад и удобно расставив ноги. Группа парней окружала его, некоторые из них оживленно переговаривались друг с другом. В моей груди разгорелся небольшой огонек, и я не могла отвести взгляд.
Прошло два месяца с тех пор, как его родители получили разрешение взять меня на воспитание. Я заметила, что он наблюдал за мной, но, как и тот парень, который пролил свой напиток мне на рубашку, я всегда задыхалась и становилась странной, когда он подходил близко.
Я ненавидела это.
Но это моя первая вечеринка, я начинала все сначала. Я много думала о том, как я собираюсь поговорить с ним сегодня вечером. Я даже практиковалась дома перед зеркалом. Я могла быть нормальной. Я знала, что могла. Во всяком случае, я на это надеялась.
Делая глубокий вдох, я расправила плечи. Сейчас или никогда.
Как только я сделала шаг в его сторону, девушка, которую я видела в школе, Уитни, проскользнула передо мной и подошла к группе парней. Я не знала, что она сказала, но это заставило их смеяться. Я много чего делала с парнями… Но я никогда не заставляла их смеяться. Я сделала небольшой шаг назад.
Картер снова словил мой взгляд. По пути на кухню он протянул мне свою красную чашку Solo. Я заставила себя улыбнуться. Он подмигнул, прежде чем исчез за кухонной стеной, и я напомнила себе, что могла это сделать. Это помогало. По крайней мере, до тех пор, пока секунду спустя незнакомый парень внезапно не преградил мне путь.
– Привет, милашка.
Он старше, лет шестнадцати-семнадцати.
– Ты выглядишь немного напряженной. Хочешь выпить?
Я покачала головой. Потерла руку.
– Я в порядке.
Он провел языком по зубам, оглядывая меня с головы до ног, и я узнала этот взгляд. Я хорошо его знала.
– Ты уверен?
– Ага, – я начинаю уходить, но он пошел рядом со мной.
– Ты выглядишь как девушка, которая действительно могла бы расслабиться.
Я бросила на него сердитый взгляд, и он засмеялся.
– Эй, нет, не так. Я просто имел в виду танец. Похоже, ты умеешь танцевать. Держу пари, немного алкоголя помогло бы тебе успокоить нервы.
Я свернула за угол и оказалась в коридоре, битком набитом парами, целующимися у стен. Меня обдало холодом, когда я пыталась не прикасаться ни к одной из них.
– Я не пью.
– Итак, ты стерва и девственница. Я понимаю.
Мое дыхание участилось, темп ускорился.
– Прекрати.
– Прекратить что?
– Преследовать меня.
Он засмеялся.
– Но за тобой так легко уследить.
Милая.
Изысканная.
Послушная..
– Разве ты не знаешь, что парням нравятся погони? Это половина удовольствия, особенно с такой девушкой, как ты.
Такая хорошая, милая девушка.
Мой голос стал жестче.
– Я сказала: отвали от меня.
– Хотя я не думаю, что ты это серьезно. Я думаю, ты хочешь, чтобы кто-то показал тебе, как хорошо провести время. Как расслабиться, – его рука скользнула по моей пояснице, и я извивалась внутри собственной кожи. – У каждой хорошей девочки есть грязная сторона.
Он знал.
Они знали.
Ванная. Ванная. Мои руки нащупали ручку, и я распахнула дверь, прежде чем, споткнулась о собственные ноги, пошла внутрь. Я заперла дверь и услышала смех по другую сторону от нее.
– Ладно, Дева Мария, – закричал он. – Увидимся позже.
Тишина. Ничего, кроме моих мыслей и ритма музыки.
Прислоняясь спиной к двери, я опустила голову и крепко закрыла глаза. Почему это так трудно? Глупые, глупые слезы. Почему я все еще позволяю ему контролировать меня спустя столько времени?
Я просто хочу, чтобы он вышел из меня. Из моих пор, моего тела, моей головы. Я впиваюсь ногтями в свои руки, стала сдирать кожу, как будто могла откопать его и всех остальных.
Я подпрыгнула от стука в дверь.
– Эй? Мне нужно в туалет!
Прекрати это, прекрати это, прекрати это.
Я вытерла глаза, брызнула водой на лицо и повернула ручку.
– Слава Богу, – сказала девушка, пьяно проходя мимо меня.
Когда я снова нашла Истона, все еще на диване, все мое тело расслабилось. Я в порядке. Я в безопасности.
Я Ева.
Я посмотрела вниз на новые туфли, которые Мария поставила перед моей дверью этим утром, и вновь вернула взгляд к Истону. Я пришла сюда не просто так. Я собиралась это сделать. Поговорить с ним. Наконец, я подняла подбородок и подошла к нему.
Он поднял голову, и наши взгляды встречаются. В комнате стало тихо, или, может быть, это только у меня в голове. Истон удерживал мой взгляд, пока я придвигалась все ближе и ближе. Его уверенность настолько непринужденна, что она заразительна, она передавалась мне с каждым моим шагом. И вот я стояла перед ним.
Здесь ничего не произошло.
– Привет…
В поле моего зрения появились рыжие волосы, и Уитни склонилась над ним. Ее руки обвились вокруг его шеи, алые губы что-то прошептали ему на ухо. Я не видела его лица, но его пальцы остановились на ее талии. Он встал, накрывая ее руку своей.
Вот так просто он забыл меня.
Он повел ее через гостиную, держа за руки, пока они шептались неизвестно о чем и пристально смотрели друг другу в глаза. Его большой палец коснулся ее щеки, прежде чем они вышли за дверь. Они покинули вечеринку. Вместе.
Мое сердце упало куда-то в низ живота.
Я стояла в доме незнакомца, окруженная раздражающей музыкой, шарящими руками и отчаянием, и мои глаза наполнились слезами, как у глупой, очень глупой девчонки, которой я сказала себе, что больше никогда не стала бы.
Я не позволила бы своим слезам пролиться.
Не в этот раз.
Больше никогда.
– Вот ты где, Дева Мария.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Его скользкая рука сжала мою талию.
Перестань прикасаться ко мне.
Этот агрессивный контакт заразил меня, как вирус. Я не могла этого вынести – страха, дискомфорта, обиды, всего внутри меня…
Убирайся.
Убирайся от меня.
– Готова показать мне, какая ты грязная на самом деле?
С той ночи, почти два года назад, у меня было много парней, но сексом я занималась только с одним. С тем, кто украл это у меня. С тем, кто сломал меня. С тем, кто сказал мне, кем я была и кем собиралась стать. Он забрал все той ночью. И с тех пор я принадлежала ему.
Пошел он.
Пошли они все нахуй.
– Джимми, отвали к чертовой матери.
Придурок поднимает руки в знак капитуляции и отступил. Знакомая пара голубых глаз впилась в мои. Картер.
– Эй, ты в порядке?
Я пристально посмотрела на него.
Он убрал светлые волосы с лица и оглянулся через плечо.
– Не обращай внимания на Джимми. Он только лает, но не кусается.
Я последовала за тем, куда он посмотрел, и обнаружила, что Джимми уже увлечен разговором с другой девушкой, но это зрелище не избавило меня от грязи, которую он оставил на мне. Она погружалась все глубже, и глубже, и глубже.
Убирайся, убирайся.
Из моей кожи.
Из моих костей.
Из моей груди.
– Он не вернется. Я обещаю, – губы Картера скривились, и я опустила глаза, чтобы изучить его улыбку.
То, как он смотрел на меня, как будто я просто еще одна девушка на вечеринке. Как будто я нормальная. Он не пытался прикоснуться ко мне, что делало его терпимым. Я могла сказать, что у него был опыт, что он знал бы, что делать. Он знал бы, как избавиться от этого. Я подумала, что мне нужно, чтобы он избавил меня от этого.
Мое дыхание участилось.
Один.
Два.
Три.
Подсчет не успокаивал нервы, но все же я удержала взгляд Картера, как лазер на мишени.
Сегодня вечером я вернула бы себе девственность и отдала ее на своих условиях. Сегодня вечером прошлое больше не владело мной.
Теперь я Ева. И я принимала решения.
Наконец, мои губы улыбнулись в ответ.
Ева
(Настоящее время)
Толпа раскачивалась, когда я приближалась к дому Марко. Я сделала шаг в сторону, чтобы избежать столкновения с двумя парнями, которые слетали с крыльца и падали на лужайку.
Я закатила глаза. Идиоты.
Поднимаясь по ступенькам, я протолкнулась сквозь толпу, добираясь до двери. Как бы сильно ни раздражали потные тела и громкие звуки, я не могла остановить трепетание в животе. Это то, на что похожи настоящие бабочки?
Истон специально предупредил меня, что будет здесь сегодня вечером. После того, как мы поговорили, пошутили, пофлиртовали. Я не знала, что должно быть дальше, но, по крайней мере, вечеринка достаточно оживленная, чтобы затеряться в толпе, достаточно шумная, чтобы вести себя незаметно. Не то чтобы нам было о чем умолчать… Не так ли?
Я сняла куртку, обвязала ее вокруг талии и окинула взглядом битком набитую гостиную. Секунды. Потребовалось несколько секунд, чтобы заметить его.
Истон прислонился к стене, закинув ногу на ногу, рука в кармане. Уитни стояла рядом с ним, смеясь над чем-то, что сказал Зак. Она оглянулась через плечо, чтобы осмотреть комнату, и в этот момент увидела меня.
Ее брови выгнулись, в глазах заплясал вызов.
Я смотрела в ответ.
Я здесь не для того, чтобы начинать всякую херню. Я пришла, потому что это вечеринка. И, возможно, потому, что Истон сказал, что будет здесь. Хотя, теперь я не знала, какого черта я ожидала. Что мы снова будем флиртовать? Что он забыл бы, что он мой брат, что у него была девушка? Забыл бы, кто я? Забыл бы все те ночи, когда грязная, испорченная маленькая девочка пробиралась за его дом? Что, черт возьми, со мной не так?
Как будто Уитни прочла мои мысли, она улыбнулась, повернулась к Истону и провела рукой по его груди.
Он позволил ей.
Развернувшись, я сжала пальцы в ладонях.
Возможно, наш вчерашний разговор означал дерьмо. Вчера, когда я смеялась, когда я чертовски покраснела. Может быть, все это означало дерьмо. Смущение переполнило меня, и мой ужин угрожал подступить к горлу. Это снова моя первая вечеринка.
Проглатывая горечь отказа, я лениво направилась на кухню.
– Привет, гуапа, – сказал Марко из-за острова. – Я точно знаю, что тебе нужно.
Он смешал мне водку с содовой и отправил красный стаканчик Solo по мраморной столешнице.
– Спасибо.
Я взяла его, поднесла к губам и притворилась, что сделала глоток. Он ухмыльнулся и посмотрел мне за спину, чтобы попросить другую девушку сделать заказ. Я ждала, пока не оказалась бы в ванной, чтобы вылить водку в канализацию и заменить ее водой из-под крана. Это форма искусства – создавать видимость того, что я на самом деле пила.
Выскальзывая из туалета, я нашла Уитни беседующей с Истоном. Слова приглушены, но что-то казалось… Нестабильным. Может быть, любовная размолвка? Глаза Уитни метнулись ко мне, остановились, затем сузились. Судя по выражению ее лица, язвительное замечание так и просилось сорваться с ее губ, но, очевидно, зов природы сильнее. Ничего не сказав, она прошла мимо меня и заперла за собой дверь ванной.
Затем я оказалась лицом к лицу с Истоном. Его взгляд опустился на чашку Solo в моей руке, затем вернулся к моему лицу. Я медленно моргнула и сделала освежающий глоток.
После долгого, удушающего молчания он кивнул в сторону гостиной, где разгорелась очередная драка.
– Тебе следует уйти, – сказал он достаточно громко, чтобы его было слышно сквозь музыку. – Появление копов – только вопрос времени.
– Мне любопытно, у вас есть рекламные листовки о ваших услугах няни, или маркетинг все еще в разработке?
Он не выглядел удивленным. На самом деле, небольшой мускул на его челюсти дернулся.
– Значит, все еще в работе? Хорошо.
Закатив глаза, я протиснулась мимо него, и мое плечо задело его руку. Электричество заискрило и распространилось от контакта.
– Ева, – его голос коснулся моего уха, шеи, души. – Я серьезно.
Подавляя теплую дрожь, я продолжила идти по коридору.
– Я вызову тебе Uber, неважно. Просто иди домой. Ты пьяна. Ты хочешь, чтобы тебя арестовали, если появятся копы? Оно того не стоит.
– Ценность в глазах смотрящего, – закричала я, устремив взгляд вперед.
Раздались крики. Стекло ударилось о стену и разбилось, за чем последовал вопль, достойный фильма. Боже, звучало так, будто Бойцовский клуб вторгся на вечеринку.
Мои мысли оборвались, когда чья-то рука обвилась вокруг талии и заставила остановиться. У меня вырвался неглубокий вздох. Его прикосновение не вызывало отвращения, как у всех остальных. Лго обжигало, обжигало сквозь футболку. Его грудь прижалась к моей спине, горячее дыхание на моей щеке.
– Иди домой, Ева.
Я успокоила свой голос.
– Хорошо, значит, ты и твоя драгоценная подружка можете остаться, но бедняжке Еве придется уйти?
– Ты когда-нибудь слышала, чтобы я называл тебя бедной или маленькой?
Я сглотнула. Выдохнула.
– Нет.
– Так почему ты, блядь, не можешь просто послушать меня, когда я пытаюсь обеспечить твою безопасность?
Его хватка ослабла, он скользнул на дюйм вниз по моей талии. Все внутри меня напряглось. Я не хотела, чтобы он отпускал. Тревожащая часть меня хотела, чтобы он прикасался ко мне вечно. Я отклонилась назад, пока не прислоняюсь к нему. Его тело напряглось, но он не отстранился.
Он не отстранился.
– В этом-то и проблема, – сказала я, невидящим взглядом глядя в коридор. – Мне не нужно, чтобы ты меня охранял. Я…
– Прекрасно.
Это тихая ласка. Почти нежность.
– Я знаю.
– Вот ты где.
Его тепло исчезло так быстро, что я чуть не отступила на шаг.
– Я искала тебя целую вечность. Где ты… – Уитни замолкла, наконец заметив меня.
Ее губы приоткрылись, и она переводила взгляд с нас двоих на меня.
Истон вздохнул, проводя рукой по своим растрепанным прядям.
– Не сейчас, Уит.
– Не сейчас, Уитни, – она смотрела на него, разинув рот. – Истон… Ты не можешь быть серьезным.
И все, я ушла. Тихо выскальзывая, я выплеснула воду, и на этот раз мне хотелось, чтобы это было что-нибудь покрепче, что обожгло бы мне горло. Должно быть, приятно время от времени по-настоящему ускользать.
– Шоты, шоты, шоты! – раздалось из кухни.
Бойцовский клуб, по всей видимости, покинул здание.
Я зашла на кухню и увидела, что Марко слизывал шот с девушки на кухонном столе, ее рубашка задрана так, что виден красный кружевной лифчик.
Марко поднял голову и встретился со мной взглядом.
– Гуапа! – он вытер рот и хлопнул по острову. – Поднимайся сюда!
Я сухо рассмеялась.
– Нет.
Зак обнял Марко за шею, в его руке плескалась чашка. Он улыбнулся мне.
– Вечер, Ева? Рад видеть тебя здесь.
Я закатила глаза, на этот раз искренне улыбаясь.
– Нет ничего более модного, чем красные сольные чашки и шоты для тела.
– Ты собираешься поучаствовать в действии?
– На самом деле это не мое.
– Нельзя презирать парня за попытку, – он пьяно ухмыльнулся, и половина его чашки пролилась на рубашку Марко.
– Какого хрена, чувак! – Марко оттолкнул его. – Это Армани.
Я покачала головой и вгляделась сквозь пьяные тела в соседнюю комнату. Я заметила, что Истон и Уитни все еще спорили. Что-то внутри меня восставало против того, чтобы видеть их вместе. Он не ее. Чтобы говорить, прикасаться, бороться. Чувство накатило, и прежде чем я поняла, что говорила, слова уже слетели с моих губ.
– Я в деле.
Нытье по поводу футболки Марко прекратилось, и оба, он и Зак, посмотрели на меня.
– Не играй со мной. Мое сердце этого не вынесет, – сказал Зак, кладя руку на грудь.
– Я серьезно, но если у тебя есть другие дела… – я сделала шаг, чтобы уйти.
– Не-а, – выпалил Марко. – Подвинься, Сабрина.
Он практически вытолкнул девушку, которая сидела, скрестив ноги, на стойке, на пол.
– Заткнись, Марко. Я уже ухожу, – Сабрина спрыгнула с острова и одарила меня улыбкой. – Веселись, – сказала она, прежде чем схватила подругу за руку и уйти.
Веселись. Верно.
Мой взгляд скользнул к стойке, затем обратно к Истону, который меня вообще не замечал.
Во всяком случае, пока.
Схватившись за подол рубашки, я стянула ее через голову и бросила на барный стул. Раздались свистки. Взгляды касались моей кожи. Но я не сдвинулась с места, пока не почувствовала единственного, кого хотела.
Вот ты где.
Я запрыгнула на стойку и медленно опустилась на спину. Дрожь пробежала по мне от прикосновения к холодному мрамору, а от внимания Истона мурашки пробежали до кончиков пальцев на ногах. Надо мной появилось лицо Зака, и я не могла игнорировать облегчение, которое испытала, увидев его вместо Марко.
Зак подмигнул, замечая, что мои мышцы слегка расслабились, и сказал:
– Истон убьет меня.
Холодный ликер стекал по моему животу, скапливаясь в пупке. Я притворилась, что расслабилась. Старалась говорить спокойно.
– Скажи ему, что я заставила тебя это сделать.
– И как это спасет меня? Клянусь, то, что я делаю, чтобы быть джентльменом…
Я почти улыбнулась.
– Я начинаю. Помолись за меня.
Он опустил голову. Я прерывисто вздохнула.
Это всего лишь Зак. Я могу это сделать.
Он в дюйме от моего живота, когда его отбросили в сторону, и появилось другое лицо.
Картер.
Я схватилась за край стойки, чтобы подтянуться, но грубые руки нашли мои бедра и толкнули обратно на мрамор. Бороться бессмысленно; я уже замерзла, мое тело превратилось в глыбу льда. Язык Картера коснулся моего живота. Его глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, вспыхивая триумфом и болезненным удовлетворением, пока он слизывал и высасывал жидкость с моей кожи.
К своему стыду, Картер знал меня лучше, чем кто-либо. В ту ночь, когда я последовала за ним, он точно увидел, кто я. Он слушал, как я умоляла его действовать все жестче и жестче. Никчемная, безнадежная, раскинув ноги, я молча кричала ему, чтобы он стер его, стер их, стер все. Он увидел мои слезы, когда я поняла, что он не мог унять мою боль.
Никто не мог этого отнять.
Мой пульс участился. Мои ладони вспотели.
Потасовка заставила меня перевести взгляд через комнату туда, где рука Уитни обвилась вокруг бицепса Истона, красные ногти впились в его белую футболку, пока она удерживала его.
Можете называть меня привлекающей внимание шлюхой, но я хотела его горящих глаз на моих. Плечи напряжены, выражение лица убийственное. Все для меня. Я жила для того, чтобы быть замеченной им, чувствовать жар его взгляда. Но прямо сейчас я не испытывала удовольствия. Я чувствовала себя дерьмово.
Уитни что-то прошептала на ухо Истону, и он огрызнулся в ответ, сбрасывая ее руку со своей.
Наконец слизистый язык Картера исчез.
Дело сделано. Все кончено. Со мной все в…
По залу разнеслись одобрительные возгласы, и Картер отступил назад, вытирая рот тыльной стороной ладони, его темный пристальный взгляд устремлен на меня. У меня скрутило живот. Я соскользнула со столешницы, схватила рубашку и прямиком направилась в ванную.
Дрожа, я брызгала холодной водой в лицо. Я не могла перестать дрожать, даже когда говорила себе, что я в порядке. Я в порядке. Со мной все в….
Дверь распахнулась, и я вздрогнула.
Истон зашел внутрь. Я отшатнулась ни от чего, кроме яростного огня в его глазах. Он запер за собой дверь, и я не могла пошевелиться, когда он подходил ко мне, все ближе и ближе. Ярость, сожаление и кап, кап, кап из протекающего крана наполнило ванную. У меня перехватило дыхание, когда он запустил руку в мои волосы и заставил меня опуститься на колени.
– Это то, чего ты хочешь? – спросил он, дыхание такое же частое и неглубокое, как у меня. – Чтобы тебя использовали?
Мое сердцебиение отдавалось в горле. Я никогда не испытывала этой его стороны. Вид на него с ног. Его холодный гнев и крепкая хватка в моих волосах.
– Это так?
Нет, – я хотела сказать. Но правда застряла у меня на языке, запуталась в паутине лжи, и когда я открыла рот, вырвавшееся «Да» насрехалось над нами обоими.
Лгунья, лгунья.
Звук нашего дыхания запутался и утонул под техно-музыкой и протекающим краном.
– Это о нем ты думаешь, когда прикасаешься к себе? – вопрос звучал тихо, неохотно, как будто он заставил себя сделать это вопреки здравому смыслу.
Мой пульс участился, я не могла думать об этом. Он видел меня?
Он опустился передо мной на корточки и запрокинул мою голову назад, так что у меня не оставалось выбора, кроме как встретиться с ним взглядом. Виски кружилось в бокале. Затем его губы коснулись моего уха, и мягкое рычание пробежало по моему позвоночнику.
– Ты даже не знаешь, сколько ты стоишь, не так ли?
Мои глаза закрылись, колени задрожали. Я точно знала, сколько я стоила: двадцать баксов мелочью в хороший день. Наши груди вздымались в тандеме, вверх-вниз, вверх-вниз. Легкая щетина на его подбородке щекотала мою щеку. Его тепло просачивалось сквозь мою кожу, и я хотела обернуть его вокруг себя, как теплое одеяло. Я хотела утонуть в нем и никогда не выныривать за воздухом.
Мои глаза открылись, и я позволила желанию взять верх. Я провела пальцами по его волосам и вниз по затылку.
Он напрягся, и я наблюдала, как его кадык ходил вверх-вниз.
– Скажи мне, – прошептала я. Моя грудь сжалась от интенсивности его взгляда. – Сколько я стою, Истон?
Его челюсть дернулась, взгляд опустился на мой рот.
– Достаточно, чтобы прикоснуться к тебе?
Вопрос звучал как насмешка, но это не так. Эти слова – самые честные и уязвимые из всех, что я когда-либо произносила. Сердце бешено колотилось, я провела ногтем по вене на его шее и медленно наклонилась ближе. Так близко, что мои приоткрытые губы коснулись его.
– Достаточно, чтобы поцеловать меня?
Его взгляд удерживал мой, и он вдохнул мой выдох.
– Не надо.
Тихо. Предупреждающе.
Заявление о признании вины.
– Не надо что?
Может быть, я манипулировала им. Может быть, это доказательство того, что я действительно его не заслуживала. Но прямо сейчас мое сердце сделано из стекла, и если он отвернулся бы от меня, оно разлетелось бы вдребезги. Мои губы скользнули по его губам, и на этот раз мой язык вырвался, чтобы скользнуть по его нижней губе.
– Ева, – он застонал так, словно ему больно.
Его пальцы ослабили хватку на моих волосах, но затем он пропустил их через пряди и прижал меня крепче.
Мои ладони скользнули вниз по его груди и сжали пресс. Он обжег, но я не могла унять дрожь.
– Достаточно ли я достойна, чтобы ты прикоснулся ко мне в ответ?
Он испустил низкий вздох, пресс напрягся под моими руками, и каждое отрывистое слово звучало грубо.
– Ты много выпила. Ты не понимаешь, что говоришь, – затем его голос стал достаточно мрачным, чтобы заставить меня посмотреть на него. – Кроме того, у тебя есть из чего выбирать, и ты убедилась, что я это знаю.
