Текст книги "Лекарство (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Именно Анна, сестра Риэлма, помогла нам сбежать, дала машину и немного денег. Она помогла нас скрыться до того, как Программа пришла за нами. И она все это сделала только потому, что ее попросил брат.

– И от меня тоже поблагодари, – говорю я и касаюсь руки Риэлма. Он вздрагивает и смотрит туда, где моя рука трогает его. Он, кажется, немного растерян, и я хочу спросить его, где он был все эти недели, но не спрашиваю. Еще нет.

– Я скажу ей, – отвечает он.

– Эй, Риэлм, – говорит Кас, – занесу твои шмотки в мою комнату. Все равно мне лучше спать на диване. В этом доме развивается клаустрофобия.

Он по-дружески бьет Риэлма кулаком и уходит.

Майкл Риэлм робко улыбается мне, потом набирает номер и уходит в гостиную. Я встаю, смотрю ему вслед и, когда слышу, как он говорит, что в порядке, у меня появляются знакомые теплые чувства. Мне нравится, как он заботится о сестре. Он напоминает мне о Брейди.

– Поднимусь наверх, – бормочет Джеймс и уходит. Его дело так и лежит на столе, но я знаю, что его отвлекают другие мысли. Риэлм – его слабое место, и я повела себя как идиотка, потому что не подумала об этом. Я смотрю на Даллас, которая сидит, облокотившись о стол – вся такая праведница.

– Парень и любовник? – спрашивает она. – А я думала, что ты не такая.

– Заткнись, – говорю я, но чувствую, как краснеют щеки. И, даже при том, что от возвращения Риэлма у меня колотится сердце, я бегу по ступеькам к Джеймсу.

Глава 10

На лестничном пролете стоит оглушающая тишина. Я жду, что Джеймс будет ревновать, злиться – а вместо этого вижу, что он сидит у окна и смотрит на улицу. Он выглядит таким одиноким. Какая же я идиотка.

– Джеймс…

– Он – твой друг, – говорит он, не глядя на меня. – Я понимаю. Я даже рад, что он не умер.

– Ты не это имеешь в виду.

– Что – это?

Он поворачивается, и в полумраке кажется, что его обычно светлые голубые глаза потемнели. Я сажусь на кровать и, глядя на него, поджимаю под себя ноги. Джеймс не то чтобы дуется – просто выглядит обиженным и немного озадаченным.

– Ну что мне делать? – спрашиваю я.

Джеймс молчит, опускает голову.

– Чего он хочет? – спрашивает он. Смотрит на меня с несчастным видом. – Почему он изо всех сил помогает тебе?

– Риэлм?

– Да. Почему он рискует жизнью из-за тебя?

– Я пожимаю плечами, хотя знаю ответ. Риэлм влюблен в меня, даже хотя я и не люблю его. Но мое молчание отнюдь не успокаивает Джеймса.

– Мне нужно кое-что узнать, – говорит он, – даже хотя ответ мне может не понравиться.

– О, Боже. Что?

– В ту ночь… когда мы поругались и ты поехала к Риэлму – что именно было между вами?

– Это важно?

Джеймс вздыхает и откидывается назад, как будто жутко устал.

– Ну, немного.

– Мы не переспали.

Он закрывает глаза.

– То, что ты сразу начала оправдываться по этому поводу, не очень успокаивает.

– Я была расстроена.

– Ты поцеловала его.

Я киваю, и мне стыдно. Мы с Джеймсом тогда не были вместе, но я знала, что чувствую к нему. Моя связь с Риэлмлм была просто временным помрачением.

– А еще? – спрашивает Джеймс.

Я киваю и смотрю в окно, на колышущиеся на ветру ветви деревьев. Мне кажутся, что я слышу, как разбивается сердце Джеймса.

– Ты трогала это?

– Что?

– Это.

Я смеюсь и качаю головой.

– Нет, не трогала.

– А он у тебя трогал?

– Джеймс!

– Так трогал? Я просто пытаюсь понять, что значит «еще».

– Нет, – я встаю и подхожу к его стулу. – Джеймс, нет. Он… не делал этого.

– А как насчет этого? – он показывает на мою грудь. Видит, как меняется мое лицо, и кивает.

– Так он добрался до второй базы.

– Да ну. Джеймс? Вторая база?

( Вторая база – термин , который пришел из бейсбола , на сленге означает ласку груди – прим . перев .).

Он отворачивается он меня.

– Я его не виню, – бормочет он, – они и правда красивые.

– Спасибо.

– А кроме того, все равно это я виноват. Я был идиотом. Чуть ли не отдал тебя ему.

И, хотя он пытается сделать вид, что говорит рассудительно, у него по щеке бежит слезинка, и он быстро смахивает ее, надеясь, что я не замечу.

Я обнимаю его за плечи, и он прижимается ко мне, кладет руки мне на бедра.

– Прости, – шепчу я, и мне жаль, что я не могу сделать так, чтобы я не предавала его тогда – как он, наверное, считает.

– Риэлм знал, что он меня не интересует. Он знал, что я по уши влюблена в тебя.

Джеймс вздыхает и смотрит мне в лицо.

– Тебе не понравилось? – спрашивает он.

– Нет.

– Потому что ты любишь меня?

– Да.

– И ты больше не будешь целовать его?

– Никогда, – улыбаюсь я.

Он облизывает губы.

– А меня ты поцелуешь?

Я отвечаю на это, прижав губы к его губам, и нежно целую его. Он весь напряжен и не сразу откликается на мой поцелуй. Я чувствую, как трясутся его руки, когда он обнимает меня. Джеймс, мой Джеймс – просто комок нервов, он совершенно падает духом, плачет у меня на плече и говорит, как он сожалеет, что едва не потерял меня.

* * *

Я спускаюсь вниз, а Джеймс вместе с Касом едет в магазин за покупками – хочет пропустить обед. Думаю, он избегает Риэлма – но, учитывая то, о чем мы говорили, по-моему, это неплохая идея.

Я захожу на кухню. Там только Даллас, и она жарит что-то, что напоминает уголь в панировке. Когда она замечает меня, пожимает плечами.

– Я все сожгла.

Она поднимает сковородку.

– Хочешь курочки?

– Мм… – я заглядываю в сковороду и качаю головой.

– Нет спасибо. У нас не осталось гамбургеров? Джеймс не будет готовить сегодня.

Даллас отставляет в сторону сгоревшую еду.

– Я уж поняла.

Она достает из шкафчика пакет макаронов и сыр, берет кастрюлю и наливает в нее воды.

Когда ставит ее на плиту, поворачивается ко мне.

– Он в порядке?

Кажется, ей действительно интересно.

– Он не очень-то одобряет то, что мы с Риэлмом дружим.

– Да уж. И, судя по тому, как ты отреагировала на его дело, твое прошлое оказалось не совсем таким, как ты представляла.

– Джеймс только защищал меня, – говорю я с раздражением. – А если ты собираешься злорадствовать…

– Злорадствовать? Слоан, я не хочу, чтобы ты переживала. И уж точно не хочу, чтобы переживал Джеймс. Считаю ли лично я, что то, что вы вместе – не очень здорово? Да. Я думаю, что вы уж очень друг друга любите, но в нашем мире глупо играть в Ромео и Джульетту. Я лучше попытаю счастья и останусь одна.

Я ничего не могу поделать – смеюсь. Сажусь за стол, а Даллас достает из холодильника пару банок с содовой и дает мне одну. Почему-то я ее теперь не так ненавижу.

– Именно Риэлм рассказал мне, что мы с Джеймсом раньше были вместе, – начинаю я. – Я, конечно, догадывалась, потому что нашла фотографию Джеймса с моим братом, но не знала наверняка. Это была настоящая пытка потому что у Джеймса все время менялось настроение – он то флиртовал со мной, то игнорировал. Хотя мы с этим справились, – говорю я. – Так что я скажу про его дело «ерунда!»

– Угу, – говорит Даллас, попивая содовую. – Похоже на то. Джеймс бы солгал, чтобы защитить тебя. Отсюда мой следуюший вопрос.

Она крутит открывашку, пока та не отрывается от банки.

– Как ты познакомилась с Риэлмом?

У меня вспыхивают щеки.

– Мы встретились в Программе.

Она смеется.

– Ну, конечно. Но ты его друг? – она замолкает. – В смысле, с привилегиями?

Я верчу в руках содовую, стараюсь казаться спокойной.

– Мы просто друзья.

Но даже я чувствую нервозность в ее голосе – очевидно, что она лжет. Она усмехается и улыбается.

– Да, – говорит она с сарказмом, – и мы.

И вот тогда с нас слетают маска приличия – у меня меняется лицо, а у нее поза.

– Но в мою с ним дружбу входят привилегии, – добавляет она, берет содовую и подходит к плите, где уже начинает кипеть вода.

Я сижу, чувствуя ревность и смущение. Мне никогда не приходило в голову, что Риэлм мог встречаться с кем-то еще, что за пределами Программы у него есть своя жизнь. Но он встречался. И она есть.

И Даллас ясно дала понять, что я больше не имею к этой жизни отношения.

* * *

Я сижу в пустой комнате, на незаправленной постели. Окно открыто, и в комнату дует ветерок. Джеймс принимает душ в ванной в конце коридора, из-под двери валит пар. Я все еще нервничаю после разговора с Даллас – разум и чувства спорят о том, как я должна реагировать. Риэлм к обеду не спустился, так что мы с Даллас были только вдвоем. Мы ели молча, только один раз она попросила передать ей соус.

Я просто не могу понять, почему Риэлм никогда про нее не рассказывал. Все это время, что мы провели в Программе, все ночи, когда мы играли в карты… Он даже не упоминал ее имя. Почему? И что это значит? Она что, его девушка? Может, Даллас для него – как Джеймс для меня?

– Ты же еше не собираешься спать?

Я вздрагиваю и вижу, что в дверях стоит Джеймс. На поясе у него повязано полотенце, его светлые мокрые волосы зачесаны назад. Он криво ухмыляется – эта заразительна ухмылка, кажется, прожигает меня насквозь.

– Догадайся, что я купил, – говорит он.

Я не могу отвести от него глаз, на то, как он смотрит на меня – одновременно похотливо и с любовью. Он больше не держится с опаской; он полностью доверился мне. И я страстно целую его, впиваюсь ногтями в его спину, толкаю его на кровать. Мы не можем друг без друга – а на последствия наплевать.

* * *

– Думаю, мне нужно принять душ еще раз, – говорит Джеймс. Я смеюсь и кладу голову ему на плечо.

– Шш… – говорю я, прижимая палец к его губам, – не испорти все.

– Я уже все испортил.

– Заткнись, Джеймс.

– Я как будто… испорчен.

– Да нет же.

– Думаю, теперь тебе следуем выйти за меня замуж.

Я смеюсь, но когда он не смеется в ответ, я смотрю в его лицо. На его губах – усмешка, но лицо намного серьезнее, чем я думала. В открытое окно дует ветерок, но мы не торопимся встать.

– Можешь выйти за меня хоть сейчас, – говорит он. – ты же знаешь, что все равно выйдешь.

– У меня мурашки пробегают по коже.

– А я выйду? – спрашиваю я.

Он кивает.

– На пляже. После того, как научишься плавать.

Я морщусь.

– Я была твоя, пока ты не сказал «плавать».

– Ой, да ну, – говорит Джеймс, – ты же не можешь бояться воды всю оставшуюся жизнь.

Я говорю ему, что точно могу, а Джеймс обнимает меня за шею и целует.

– Согласись, – бормочет он, – согласись, чтобы мне потом больше не пришлось спрашивать.

Его губы, его вкус – все так знакомо, так возбуждает. Голова кружится, я не могу дышать – прямо здесь, прямо сейчас.

– Да. – наконец шепчу я и, закрыв глаза, сворачиваюсь в клубочек рядом с ним. – Когда-нибудь я выйду за тебя, Джеймс. Сделаю для тебя все, что угодно.

Я чувствую, как он улыбается, берет за руку, сжимает ее и целует средний палец.

Глава 11

За завтраком все чувствуют себя неловко. Я сижу напротив Риэлма, а Джеймс – рядом, чуть отвернувшись. Я ожидала от Джеймса, что он будет более ревнивым и что он, пока хрустит хлопьями, как-нибудь покажет Риэлму, что я принадлежу ему. Но он всего лишь жадно заглатывает хлопья и слегка усмехается.

– У тебя сегодня хорошее настроение, – говорит Риэлм, глядя на Джеймса, который отхлебывает кофе из пластикового стаканчика. Даллас, сидя на кухонной стойке, рассматривает лицо Джеймса, пока не понимает, в чем дело, и отворачивается.

– Просто отличное, – отвечает Джеймс, не поднимая глаз.

– Это не будет продолжаться вечно, – огрызается Риэлм, – и ты это знаешь.

Джеймс широко улыбается, наконец встретившись с его подозрительным взглядом.

– Ты даже не представляешь, как долго я могу протянуть, – говорит он, слегка усмехнувшись. Встает из-за стола и берет тарелку. Целует меня в макушку, оставляет тарелку в раковине, похлопывает Даллас по ноге и уходит – и все время улыбается.

Риэлм мрачно смотрит на меня; того скромного парня, который приехал вчера, больше нет.

– Вижу, что вы двое помирились, – говорит он.

У меня вдруг пропадает аппетит. В первый раз, когда Джеймс и Риэлм встретились, они едва не поубивали друг друга, потому что Риэлм тогда вел себя, как идиот. Сейчас ситуация как будто повторяется.

– А когда это мы ссорились?

До того, как ты уехала из Орегона. Когда пришла ко мне домой и поцеловала меня. Если ты вдруг забыла.

Звенит тарелка, и Даллас спрыгивает со стойки.

– Думаю, мне тоже пора идти, – говорит она. – Риэлм, я потом с тобой встречусь в условленном месте.

Риэлм догоняет ее, берет за руку. Я чувствую легкий укол ревности.

– Дай мне пару минут, Дал, – ласково говорит он. Она колеблется, но, бросив на меня обеспокоенный взгляд, кивает и уходит.

В воздухе витает запах ссоры – хотя я и не совсем понимаю, из-за чего нам с Риэлмом ссориться. Да, я целовала его, но ведь только из-за Программы. Они пытались стереть Джеймса у меня из памяти, но я все равно любила его. Даже Риэлм знал это.

– Если ты будешь вести себя как идиот… – начинаю я, – то…

– А чего ты ожидала, Слоан? – Риэлм облокачивается на стол, наклоняется, как будто хочет наброситься на меня. – Я же сказал, чтобы ты держалась подальше от Джеймса, что ты из-за него снова заболеешь. А ты взяла и пустилась из-за него в бега, потому что неосторожно себя вела и привлекла внимание Программы. И что, мне поаплодировать тебе? Чего, блин, ты хочешь от меня?

– Не знаю, – говорю я. – Чтобы ты вел себя так же, как тогда, в Программе.

– То есть, хочешь, чтобы я был таким.

– Я не это имела в виду.

– Так не получится. Не указывай мне, что делать и что чувствовать.

– Я не пытаюсь…

– А разве нет? – кричит он, и из-за его резкого тона я напрягаюсь. – А почему ты не приняла таблетку, Слоан? Почему не можешь вспомнить?

Я сразу смотрю в сторону двери, боюсь, что кто-нибудь услышит. Риэлм, с открытым ртом, смотрит на меня, словно все понял.

– Это из-за него, так? – спрашивает он. – Ты из-за Джеймса не приняла таблетку.

– Я не могла сделать выбор! Ты дал мне всего одну таблетку – как я могла выбрать?

– Легко. Я дал ее тебе.

Я качаю головой.

– А ты не подумал, что это опасно? Как я могла просто довериться тебе, когда люди сходят с ума от воспоминаний? Вот это и случилось с Лейси!

– Когда принимаешь таблетку, с тобой не случится рецидива. Она не вызывает стресс. Она возвращает то, что забрала Программа, и, конечно, тебе будет больно, но она не убьет тебя.

Я наклоняюсь к нему, пытаясь говорить тихо, но не могу.

– Ну, это очень успокаивает. Но дело не только в Джеймсе. Твоя сестра сказала мне, что мне может не понравиться то, что я вспомню. Не знаю, кем я была, Риэлм, но я знаю, кто я сейчас. Что плохого в том, что я хочу жить настоящим?

Лицо Риэлма смягчается, и он протягивает ко мне руку, почти касаясь меня.

– В этом нет ничего плохого, – говорит он. – Это все, что рассказала Анна?

– Она сказала, что я не смогу простить тебя. Почему? Что ты скрываешь от меня?

Я не очень хорошо помню, что было в Программе. Я помню только фрагменты, то, как я играю в карты с Риэлмом или мы смеемся. Но моего прошлого больше нет, как и прошлого других людей. Почему-то Риэлм остался у меня в памяти. Сначала он ничего не рассказал мне, пока я не потребовала. Я чувствую, что у него есть еще много секретов, его сестра только подтвердила это. И все-таки… я все равно верю ему. Я верю ему, даже хотя и знаю, что он обманывает меня.

– Анна не хотела, чтобы я вспоминал. Она говорила, что прошлое может оказаться слишком болезненным. И, если честно, я могу ее понять, – печально говорит Риэлм. – Но я сказал тебе все, что мог, Слоан. Этого достаточно. Если примешь таблетку, узнаешь правду.

– А если не приму? Если дам ее Джеймсу, что он вспомнит?

Подумав о том, что я могу отдать его подарок Джеймсу, Риэлм прищуривается.

– Может, он поймет, что вы не должны быть вместе.

Я отдергиваю руку, но Риэлм хватает ее.

– Прости, – сразу же говорит он. – Прости, сладенькая. Не уходи.

– Так же, как ты ушел от меня?

Эти слова ошеломляют меня, и на меня обрушивается все тревоги и все волнение, которые я чувствовала, когда Риэлм так внезапно уехал.

– Ты дал мне эту глупую таблетку, а потом уехал, – шепчу я.

Риэлм морщится и подносит мою руку к своим губам.

– Знаю, – бормочет он, – но я так тебя люблю.

Он целует мне костяшки пальцев…

… я просто хотел, чтобы у тебя был шанс вспомнить…

…запястье. От его прикосновений у меня бегут мурашки по коже и все в голове спутывается.

– Скажи, что ты тоже скучала по мне.

Риэлм целует мою руку, и у меня учащается дыхание. Он манипулирует мной, я знаю. Но я не могу отрицать, что скучала по нему. Я правда, правда скучала.

– Я скучала по тебе. – шепчу я, а он целует мне руку, все выше, пока не доходит до плеча и притягивает к себе, чтобы поцеловать. Взгляд его темных карих глаз искренний, но мрачный. Мрачный и измученный. Это приводит меня в чувство, и Риэлм. Очевидно, видит это, потому что сжимает зубы.

– Джеймс не любит тебя, – говорит он, и я чувствую его теплое дыхание на губах. – Если бы любил, заставил бы тебя принять таблетку.

Раздается какой-то звук, и мы с Риэлмом поворачиваемся к Джеймсу, который стоит в дверях. Его лицо непроницаемо, трудно сказать, что он думает. Я выдергиваю руку и вскакиваю из-за стола, но понимаю, что уже поздно. Джеймс видел – и слышал – все. Он не смотрит на меня, его взгляд устремлен на то место, где я сидела. И потом, не говоря ни слова, он уходит.

* * *

Путь до спальни кажется бесконечным. Сердце у меня колотится, во рту пересохло. Джеймс слышал мой разговор с Риэлмом, видел, что Риэлм почти поцеловал меня. Как я позволила этому произойти?

– Джеймс? – тихо зову я его, открыв дверь в нашу комнату. Дверь шкафа приоткрыта, цепочка выключателя света все еще раскачивается.

– Думаешь, он прав?

Я оборачиваюсь и вижу Джеймса в дальнем углу комнаты. Он не насмехается надо мной, не делает ничего, чтобы показать, как он злится. Просто он выглядит так, словно его сердце разбито. Он не смотрит мне в глаза, а в кулаке сжимает пакетик с таблеткой.

– Насчет таблетки? – спрашиваю я. Ничего не хочу так сильно, как исправить то, что я натворила. Джеймс бы никогда не позволил другой девушке подойти к себе так близко, а ведь Даллас старалась.

Джеймс смотрит на меня, глаза у него покраснели.

– Насчет меня, – говорит он. – Думаешь, мне нужно было заставить тебя принять ее?

Я хочу сказать нет, но Джеймс уже решил все для себя. Слова Риэлма потрясли его до глубины души и заставили сомневаться во всем. Как будто Риэлм точно знает, как нас обидеть.

Джеймс держит в руках таблетку в пакетике, но я даже не могу смотреть на нее, так что он засовывает ее в задний карман.

– Джеймс… – начинаю я.

– Больше не лги, – говорит он. – Что у вас сейчас было с Риэлмом? Боже, Слоан. Ты спала с ним?

– Конечно, нет!

– Я тебя слышал. Ты скучала по нему.

Его рот перекашивает от злости, в глазах печаль.

– Ты… едва не поцеловала его. Я все видел. И ни разу – он показывает на меня пальцем – ты не сказала, чтобы он остановился.

У меня по щекам катятся слезы, но сказать мне нечего. У меня нет оправданий. Я действительно скучала по Риэлму и не солгала. Между нами есть неощутимая связь, которую трудно объяснить каким-то воспоминанием. Я доверяю ему всей своей жизнью. И иногда он использует это против меня.

– Прямо сейчас я тебя не знаю, – говорит Джеймс, кивая в сторону коридора, – потому что для меня все выглядит так, как будто он – твой парень. А я ревную! Боже. Я веду себя как ревнивый идиот, и меня это бесит!

Он стонет, дергает себя за волосы.

– Я думал, есть только мы с тобой, Слоан. Вместе навсегда. Либо так, либо никак.

– И я тоже так хочу.

– Он дал тебе таблетку, – говорит Джеймс. – Он дал тебе возможность вернуть твои воспоминания. Я этого сделать не могу, и кто знает, что бы я делал, если бы мог. Может, он и прав. Может, мне нужно было заставить тебя принять ее.

Мы с Джеймсом слышим какой-то звук и смотрим на дверной проем, где с банкой колы стоит Даллас.

– Какую таблетку? – спрашивает она, даже не пытаясь притвориться, что не подслушивала. Ее темные глаза смотрят на Джеймса, а он и не пытается скрыть своего раздражения. Я не отвечаю, и Даллас заходит в комнату. Звук ее шагов громко раздается в маленьком помещении. Она ставит банку колы на тумбочку.

– Какую таблетку?

– Угомонись, – говорит Риэлм. Он заходит следом за ней, и у меня все внутри переворачивается. Он с опаской смотрит на Джеймса и говорит Даллас:

– Я дал ее ей.

Даллас так и вскакивает, но прежде чем она успевает что-то сделать, Джеймс опережает ее. Он набрасывается на Риэлма, швыряет его о стену. Риэлм бьет первым – его кулак с громким ударом бьет в скулу Джеймса. Я кричу, вскакиваю, а они начинают кататься по полу, и мне никак не разнять их.

– Хватит! – кричу я, хватаю Джеймса за руку, которую тот заносит, чтобы ударить Риэлма, но он просто стряхивает меня, а потом Риэлм бьет его и сбивает с ног. Риэлм оказывается наверху, но Джеймс бьет его в лицо, у Риэлма хлещет кровь из носа. Даллас вскрикивает и наконец приходит на помощь. Я кричу, чтобы они перестали, но они как будто хотят поубивать друг друга. Кровь течет по рту Риэлма, и он плюется, выкрикивая ругательства; Джеймс бьет всюду, где может ударить.

Риэлм валится на бок, и Джеймс встает на колени и заносит кулак, чтобы ударить Риэлма в лицо, но Даллас что-то достает из кармана. Сверкает лезвие, и она приставляет нож к горлу Джеймса. Он резко замирает. Широко открыв глаза, я смотрю, как Даллас прижимает руку с ножом к шее Джеймса, как лезвие впивается ему в кожу. Он поднимает на нее глаза. Грудь у него вздымается, из пореза на скуле течет струйка крови.

– Я не могу допустить, чтобы ты убил его, – говорит она. – Прости, Джеймс.

Еще секунду мы все молчим, а потом Даллас опускает нож, и Джеймс – не отрывая от нее глаз – поднимается на ноги. Бросает на меня взгляд, а потом выходит. Я хочу убедиться, что с ним все хорошо, но решаю дать ему немного времени, чтобы он остыл.

Риэлм садится, кладет локти на колени. Кровь так и течет у него по лицу, и капли капают на деревянный пол. Даллас мрачно смотрит на нас, берет свою банку и делает из нее большой глоток.

Я в шоке, не могу вымолвить ни слова. А Даллас бросает в Риэлма банку, попадает ему в плечо, и банка падает. Струя колы льется на пол. Я вскрикиваю, отскакиваю и недоуменно смотрю на Даллас, а кола так и продолжает течь.

– Выходит, ты заполучил Лекарство, – рявкает она, – и ты отдал его ей?

Даллас злобно смотрит на меня, и я отшатываюсь, сразу же чувствуя вину.

– Не сейчас, Даллас. – говори Риэлм, – поговорим об этом позже.

– Не надо динамить меня. Клянусь Богом, я…

Риэлм вскакивает на ноги. Его рот и подбородок залиты кровью. Он как будто совсем спятил, и впервые, насколько я помню, я его боюсь. Риэлм сжимает кулаки, но Даллас не отступает.

– Убирайся, – говорит он.

– Сначала расскажи, как ты достал его! И почему отдал его ей!

Даллас теряет контроль, у нее дрожат губы, как будто она сейчас заплачет. Я жду, что Риэлм обнимет ее, назовет ее сладенькой, успокоит ее. Но он не делает этого.

– Ты для меня ничего не значишь, – серьезно говорит он. – Она для меня значит намного больше, и ты это знаешь. Я люблю ее. Это все, что я хочу сказать.

В комнате воцаряется ужасная тишина. Даллас, оскорбленная словами Риэлма, опускает глаза. Я вижу в них предательство и поражаюсь тем, что мне знакомо это чувство – даже хотя и не понимаю, почему.

– Ненавижу вас обоих, – бормочет Даллас, не поднимая головы, и уходит.

Если Даллас и ненавидит меня, мне все равно – это чувство взаимно. Но когда Риэлм опускает голову, я понимаю, что их отношения были чем-то большим, чем дружба с привилегиями. Но все-таки он так легко прогнал ее, оскорбил. Вот так все и происходит у него. А когда я перестану иметь значение, он и меня продинамит?

Ни я, ни Риэлм не хотим убирать после Даллас пролитую колу. Я вся трясусь от возбуждения, но глубоко внутри чувствую, что утопаю во тьме и в боли.

– Что происходит, Риэлм? – спрашиваю я. – Что такое Лекарство?

Он стирает предплечьем кровь с лица.

– Та маленькая оранжевая таблетка, которую ты прячешь, – говорит он, – это и есть лечение от Программы – ее называют Лекарство. Существовало только несколько опытных образцов, но когда в Программе узнали о них, они уничтожили лабораторию. И убили ученого, который изобрел его. Но оставалась одна таблетка.

Я не заслуживала ее – учитывая, что Даллас, Джеймс, сотни других отдали бы за нее все, что угодно.

– И почему ты дал ее мне?

– Потому что она была тебе нужна, – коротко говорит он. – Ты отклонилась от их планов, нарушила их. Они хотят вернуть тебя, Слоан. Я только так мог защитить то, что осталось от тебя.

– Но как…

– Извините, что прерываю.

В дверях стоит Кас. Волосы у него забраны в хвостик, сам он небрит. Он обеспокоенно смотрит на спальню, где все в беспорядке.

– У нас гость, – добавляет он.

Риэлм сразу хватает меня за локоть, чтобы я встала рядом с ним.

– Кто он? – спрашивает он. – И как они нашли нас?

– Похоже, Даллас все-таки заполучила того доктора.

Риэлм тихо ругается, но я, услышав слово «доктор», трясусь от страха.

– Он ничего не говорил? – спрашивает Риэлм, вытирая руки о подол футболки, как будто этого будет достаточно, чтобы прилично выглядеть.

– Сказал, что пришел, чтобы поговорить. Пришел за ними, – Кас кивает в мою сторону.

Я вздрагиваю.

– Нет, – говорю я. – Риэлм, они заберут меня?

– Нет, сладенькая, – говорит он. – Даллас довольно давно искала этого человека – несмотря на то, что я был против.

Он качает головой, с досадой и злостью.

– Не думаю, что он представляет угрозу. Он не в Программе.

Кас и Риэлм обмениваются взглядами, и Риэлм идет к двери, бормоча про себя

– По крайней мере, больше не в Программе.

* * *

Я иду вниз, в совершенном смятении. Я боюсь доктора, чувствую вину из-за того, что пришлось пережить Джеймсу, стыд из-за того, что приняла дар Риэлма как должное – и реакция Даллас это доказывает. Я захожу в гостиную. Даллас сидит на диване, и ее ненависть так и полыхает. Я иду в другой конец гостиной. Риэлм умывается и тоже присоединяется ко мне. Кас идет на кухню, где, наверное, и ждет доктор.

Я жду, что придет и Джеймс, но часы все тикают, а его нет. Я с опаской смотрю на Даллас, но ее как будто совсем не волнует его отсутствие. Но я начинаю нервничать.

– Где Джеймс? – шепчу я Риэлму. Он пожимает плечами – ему не нравится, что я вообще спросила его об этом. Я уже хочу спросить Даллас, когда открывается дверь, и из коридора, не ожидая, пока Кас его представит, заходит человек.

Он высокий и в своем черном костюме кажется худым. У него седая борода и усы. Он похож на богатого дедушку, но когда говорит, его резкий голос слышно во всем помещении.

– Вы здесь совсем не защищены, – говорит он. Находит глазами Даллас. – А что если бы я был обработчиком?

– Тогда вы были бы одеты в белое.

Без тени улыбки, он говорит:

– Вы понимаете, что я не это имел в виду, мисс Стоун. Вы все, – он обводит рукой гостиную, – легкая добыча. Один неверный ход – и вы в тюрьме или, того хуже, в Программе. Лучше бы вам усилить охрану. Если вас поймают, я не смогу вам помочь.

Даллас отводит глаза, на ее суровом лице появляется смущение. Она начинает грызть ноготь большого пальца. Все молчат, а этот человек стоит тут, как будто он главный. Джеймса нет, и я вдруг чувствую, что совсем одна.

– Кто вы? – наконец спрашиваю я человека.

Доктор кладет руки в карманы костюма и растягивает губы в улыбке.

– Жаль, что мы познакомились только сейчас. – мрачно говорит он. – Я уже давно слежу за вашим делом, мисс Барслоу.

Он подходит ко мне и протягивает руку.

– Я – доктор Артур Притчард, создатель Программы.