Текст книги "Лекарство (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

За обедом улыбается только Кас. Ну, кроме Джеймса, который жует вяленую говядину из магазина, как будто это лучшее, что он ел в своей жизни. Перед тем, как спуститься, он побрился и принял душ и сейчас с удовольствием закидывает в себя еду – не то, что в прошлый раз. Я, наверное, переоценила степень его зрелости.

Джеймс время от времени гладит меня по ноге. Мы сидим рядом, и он то и дело шепчет мне на ухо, как сильно он скучал. Я хочу сказать ему, чтобы он перестал сыпать соль на раны, но молчу. Завтра мы уезжаем, а это и нужно было сделать в первую очередь. Я хочу попросить Даллас поехать с нами, но не уверена, оставит ли она Каса. Все равно я предоставлю ей этот шанс.

– Так где ты был? – спрашивает Кас и достает из сумки вяленую говядину. Настала ночь, и за окнами черным-черно и все усыпано звездами. Потом я хочу посидеть и посмотреть на них, насладиться последней ночью в Тахо, перед тем, как мы уедем неизвестно куда.

– Хотел вернуться в Орегон, – говорит Джеймс. – Напугался до чертиков, когда увидел рекламный щит с моей красивой рожей.

Даллас усмехается.

– Водители, наверное, отвлекаются на тебя.

– Так и есть, – отвечает Джеймс. – Туристы выстроились в очередь, делают снимки. Пробки на дорогах. Я знал, что я – лакомый кусочек. Кончилось тем, что я пару дней пожил в палатке, а потом нашел ваш след. Было довольно одиноко. Хотя я нашел своего духа-покровителя.

Он ухмыляется.

– Это петух.

– Заткнись, – смеюсь я и толкаю его в плечо. Джеймс продолжает рассказывать нелепые истории, но молчит обо всем, связанном с его отцом. Он хочет оставить это в секрете, что я уважаю. Даллас, похоже, обрадована возвращением Джеймса, и я не чувствую, что ее интерес угрожает мне. Не то, что раньше.

Риэлм сидит за другим концом стола, о чем-то задумался. Даллас поглядывает на него, хотя она явно так зла на него, что не хочет начинать разговор. Мне до боли обидно от того, что я знаю подробности ее жизни, которых не знает она. Может, глубоко внутри она чувствует, что любила Риэлма? И не слишком ли я жестоко поступаю, что не рассказываю ей об этом?

Риэлм, как будто прочитав мои мысли, отставляет в сторону стакан и смотрит на Даллас, пока она не оборачивается к нему.

– Можно поговорить с тобой? – спрашивает он.

– Нет, – фыркает она. Поворачивается к Джеймсу, но Риэлм быстро хватает ее за руку, напугав ее.

– Мне нужно поговорить с тобой, – говорит он более настойчиво. Кас, с другого конца стола, сердито смотрит на Риэлма.

– Брось, чел, – говоритон серьезно, – оставь ее в покое.

Они обмениваются тяжелыми взглядами, но Риэлм не сдается.

– Не могу, – говорит он, а его губы растягиваются в злобной усмешке. – И это не твое дело, Казанова. Ни она, ни Лекарство. Думаешь, я не заметил, что ты ищешь таблетку?

Кас вскакивает, опрокинув чашку со стола – она со звоном катится по полу. Мы тоже подскакиваем – реакция Каса удивила нас. Все как будто в кино про Дикий Запад. Джеймс напрягается, как будто готов полезть в драку.

Даллас совершенно растеряна. Как немного хватил через край, особенно если учесть, что они просто друзья. И я не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет Лекарство.

– Пойдем, выйдем, – рявкает Кас. Сначала я думаю, что он напрашивается на драку, но Риэлм мрачно кивает. Кас, не говоря Даллас ни слова, выходит, захлопнув за собой заднюю дверь.

Риэлм стоит на месте, но Даллас не смотрит на него. Он обходит стол, коснувшись моего плеча. Ни Джеймс, ни Даллас не замечают этого. Я смотрю на Риэлма и гадаю, что тут происходит. Он правда хочет извиниться перед Даллас? Или просто злится, потому что вернулся Джеймс?

Даллас чертыхается и встает из-за стола.

– Ну он и козел, – злобно говорит она. Она бы не стала разговаривать с Риэлмом, но одной его фразы было достаточно, чтобы испортить ее в остальном хорошее настроение. Риэлм говорил, что она психически нестабильна, но очевидно, что и его тоже можно обвинить в этом диагнозе. У Даллас серьезные проблемы, в которые он не имеет права вмешиваться. И, как будто в доказательство этому, Даллас швыряет миску со своей говядиной об стену и несется наверх.

Джеймс смотрит на меня, подняв брови.

– А это что было? – спрашивает он. – Даллас и Кас, что…

– Они оба отрицают это, – говорю я. Просто друзья. В любом случае, я готова уехать отсюда. Им нужно Лекарство, не мы.

Упомянув о нем, я вспоминаю, что мы оставили таблетку в спальне. После того, что произошло, я чувствую паранойю. И хочу все проверить.

– Пойдем наверх, – говорю я.

Джеймс не шутит, потому что видит мою подозрительность. Мы вместе поднимаемся наверх, и я сразу же проверяю маленький внутренний карман вещмешка. Таблетка еще там, я ее положила вместе с визиткой Келлана Томаса, чтобы не потерять.

– Что происходит? – спрашивает Джеймс, закрыв дверь и усевшись на кровать. – Что, мятежники хотели забрать Лекарство себе?

Я качаю головой, пытаюсь сообразить, из-за чего же так волнуюсь.

– Нет, по крайней мере, не в открытую. Они хотят, чтобы до него не добралась Программа. Наверное, именно Артур Притчард был опасен, но, может, я ошиблась насчет него. Теперь решать нам.

Я снова вспоминаю о докторе и надеюсь, что смогу связаться с ним снова. Если он осознает все риски, связанные с Лекарством, может быть, он придумает какой-нибудь другой способ борьбы с Программой. Может, у этой истории будет хороший конец.

– Можно посмотреть на пару секунд? – спрашивает Джеймс. Я поднимаю на него глаза и киваю. Достаю пластиковый пакетик и забираюсь на кровать. Джеймс ложится рядом и я даю ему пакетик и кладу голову ему на плечо. Прочитав через прозрачный пакетик карточку, он начинает поглаживать пальцем таблетку.

– Лекарство, достатотчно опасное, чтобы убить нас, – говорит он. – Вот так оборот.

Я закрываю глаза и вспоминаю то, что говорила Даллас. Она бы заставила Джеймса принять лекарство. А Риэлм заставил бы меня. Они оба считали, что рискнуть стоит, и теперь, когда Джеймс потерял все… мне интересно, правы ли они.

– Если захочешь принять ее, я пойму, – говорю я. – Я знаю, что если ты хочешь вернуть воспоминания, ты достаточно силен, чтобы справиться с депрессией. Особенно сейчас, когда твоего папы нет.

Джеймс поворачивается и целует меня в лоб.

– Все, что мне нужно, у меня есть, – шепчет он. – А если есть шанс, что доктора, кто-нибудь, смогут понять, как с помощью этой таблетки в будущем спасать людей, нам стоит приберечь ее.

Он улыбается.

– И как, черт возьми, получилось, что мы держим в руках судьбы мира?

Я смеюсь.

– И не представляю себе.

Джеймс кладет таблетку в карман своих шорт, поворачивается и обнимает меня. Он гладит мои волосы, а я провожу рукой по шрамам на его предплечье – поименам, которые забрала Программа.

– Мы защитим Лекарство от Программы, – шепчет он. – Утром мы уедем далеко отсюда, пока все это не закончится. Даже заведем щенка.

– Двух, – говорю я, хотя и понимаю, что мы снова играем в домохозяйство. Я не возражаю. Когда твоя жизнь превратилась в малобюджетный боевик, ты мечтаешь о скучной жизни в пригороде. О том, как все будет легко и просто.

Я чувствую резкую боль в висках, вздрагиваю и касаюь того места. Вспоминаю, что случилось в прошлый раз, когда воспоминание всплыло наружу. Но боль уходит так же быстро, как и пришла. Так что я ничего не говорю о ней. Я просто устраиваюсь поудобнее и медленно засыпаю.

Ветер раскачивает ветки деревьев, и над головой слышен шепот листвы . Я стою на траве , а надо мной возвышается Джеймс . Он проводит пальцами по моим волосам , распутывая их .

– У меня такое чувство , что я встречаюсь с Медузой Горгоной , – говорит он . – Ты там , случайно , не спрятала змей ?

Он перекидывает черный каскад моих волос мне через плечо и целует меня.

– Если бы спрятал , они бы давно укусили тебя .

Джеймс шутливо кусает меня в плечо и я, смеясь , отталкиваю его . Он наклоняется , поднимает с земли охапку листьев и смотрит на меня так , что я боюсь , как бы все эти листья не оказались у меня в рубашке .

– Нам нужно идти на уроки , – предупреждаю я его и отступаю на шаг . – Миллер совсем без нам пропадет , так что никаких прогулов .

Джеймс ничего не отвечает и с глупой ухмылкой подходит ближе.

– Джеймс . – снова предупреждаю я , хотя едва сдерживаю смех , – я тебя ударю по яйцам . Не заставляй меня .

– Не станешь , – говоритон и делает еще один шаг .

И вот, когда я кричу и поворачиваюсь , чтобы убежать , я чувствую , как он ставит мне подножку , и я падаю на траву . Подо мной шуршат листья , а он сует мне под рубашку грязные листья и смеется как сумасшедший . Но я верна своему слову – я поднимаю колено . Только когда он начинает кричать и кататься по траве , я жалею о том , что сделала . Я чертыхаюсь и тут же подхожу к нему , а он , сжав зубы , прижимает к себе рюкзак .

– Мать твою , Слоан , – говорит он , – ты только что вырубила меня .

– Ой , прости , – я наклоняюсь и прижимаю лицо к его шее , пытаясь обнять , хотя он и стонет от боли . Мне ужасно стыдно , даже хотя он и первым начал .

– Ты только что убила всех наших будущих детей , – стонет он , и поднимает руки , обнимая меня . Я снова целую его в шею и извиняюсь еще раз .

– Я все равно не хочу детей , – говорю я . – Не хочу , чтобы они росли в таком мире .

Джеймс немного молчит, и настроение падает . Мы вспоминаем о трагичности жизни .

– А что , если я хочу ?

Я сажусь и смотрю на него.

– Ты же шутишь ? – спрашиваю я . Когда я вижу его серьезное выражение лица , когда вижу , что он говорит совершенно серьезно , то не могу даже выразить свои мысли .

– Джеймс . – говорю я , – заводить детей только для того , чтобы они выросли и покончили с собой , глупо и безответственно . И во – вторых это тяжело . Это как … ну , не знаю . Я запуталась .

Джеймс качает головой.

– Я же не говорю , что хочу прямо сейчас посеять свое семя …

– Пошляк ! – я бью его по руке , и он смеется . – Ни слова больше о семенах , а то меня стошнит .

– Я просто говорю , – продолжает Джеймс и берет за руку , притягивая к себе . – что маленькая копия меня будет просто очаровательна , и тебе стоит подумать об этом . Скажем , через пятнадцать лет …

– Нет .

– Светлые волосы , голубые глаза , поиск неприятностей на свою голову . Что может пойти не так ?

– Все , что угодно .

Я позволяю Джеймсу обнять себя.

Конечно, правда , что любой , кто хотя бы вполовину напоминает Джеймса , будет и отличным , и несносным , но этого мало . У меня замирает сердце , когда я думаю о будущем – о том , сколько людей умрет . И о том , что я не хочу пережить ту же потерю , что пережили мои родители . Джеймс , должно быть , чувствует , как я мрачнею , потому что обнимает меня крепче и целует в макушку .

– Не думай об этом сейчас , – говорит он . – Спрошу тебя потом , лет через пятнадцать .

Я резко просыпаюсь. Воспоминание еще свежо в моей голове, как будто все случилось только что. Боли нет, и на мгновение мне кажется, что это только сон. Но я чувствую в сердце, что все было по-настоящему, я чувствую это в душе. Джеймс лежит рядом со мной, и я трясу его за плечо.

– Дай поспать, – бормочет он, зарывшись в подушку.

– Джеймс, – я кладу ладонь ему на щеку, и он, моргнув, открывает глаза. – у меня было еще одно воспоминание. Мы играли в траве и ты говорил о том, чтобы завести детей.

Он приподнимается на локте.

– Прости, что?

Я смеюсь..

– Ты говорил, что хочешь иметь детей и был таким милым. У меня было воспоминание, а сейчас даже голова не кружится. Не знаю, вчера был довольно напряженный день, так что он, наверное, что-то пробудил. Но, может, возвращение воспоминаний – не всегда плохо, – говорю я с радостью и облегчением. – мы так любили друг друга.

Джеймс снова улыбается и притягивает меня к себе. Я хочу поцеловать его, освежить и его воспоминания, когда внизу раздается шум. Я слышу, как кричит Даллас – по-настоящему кричит – и мы с Джеймсом так и подпрыгиваем.

Мы все еще во вчерашней одежде. Джеймс так быстро выталкивает меня из комнаты, что я боюсь споткнуться на ровном месте. Когда мы слышим голоса внизу, он резко останавливается. Я в ужасе понимаю, что Программа уже здесь. Они нашли нас.

Джеймс резко оборачивается ко мне, распахнув от ужаса глаза.

– Задняя дверь, – шепчет он и толкает меня к небольшой двери и винтовой лестнице, кторая ведет на кухню. Мы уже почти спустились, когда слышим над головой шаги. Джеймс чертыхается и мы бежим быстрее, спотыкаясь на ходу. Когда мы вбегаем на кухню, я ударяюсь локтем о дверную раму. Позади, на лестнице, слышится топот.

Джеймс через заднюю дверь выбегает на улицу, где ярко светит солнце, а воздух прохладен. Мы бежим из дома, я задыхаюсь, изо рта вырываются облачка пара. Мы бежим в лес – это наш единственный шанс. Я босиком, и ноги тонут в мокрой от росы траве. Мы добегаем до мостика – того самого, где я стояла еще вчера и думала, как может быть прекрасен мир. Я ошибалась.

– Стоять!

Я оборачиваюсь и вижу обработчика, одетого в примечательный белый халат, он гонится за нами.

– Джеймс! – кричу я, чтобы подогнать его, мой голос срывается от страха.

Джеймс крпеко держит меня за руку, хотя если бы я его не задерживала, его бы уже давно не было. Как только мы перебегаем через мост, Джеймс поворачивает налево. Мы исчезаем в лесах, и он отпускает меня, чтобы защититься от веток, которые так и лезут нам в глаза.

Мы перепрыгиваем через поваленные деревья. Ветки бьют меня по рукам, одна из них царапает мне щеку. Надо бежать.

Надо убираться отсюда.

Шум позади затихает, но впереди что-то движется, и мы с Джеймсом останавливаемся. Я оглядываюсь, в ужасе смотрю по сторонам: неужели нас окружили. Но потом вижу светлые волосы и облегченно вздыхаю.

– Это Даллас, – говорю я и теперь веду Джеймса за собой. Даллас замечает нас и машет рукой, но прижимает палец к губам. Лес такой густой, что я даже не представляю, куда мы идем.

Мы наконец догоняем Даллас – она растрепана, футболка у нее порвана, болтается на плече.

– Риэлм? – спрашиваю я, задыхаясь. – Кас?

– Кас побежал вперед, – говорит она, показывая в одну сторону, а потом в другую, как будто потерялась. – Где Риэлм, не имею понятия. Он исчез.

– Черт, – она говорит, когда слышит крики позади. – Сюда.

Она показывает вправо, и мы снова бежим.

Глава 8

Ноги у меня болят и пылают, и я понимаю, что как только остановлюсь, из ран на голых подошвах хлынет кровь. И только я думаю, что нам не выбраться из леса живыми, как вижу небольшую прогалину, а за ней – шоссе. Никогда в жизни не была так рада, увидев признаки цивилизации.

Впереди – задний двор заправочной станции. Даллас кричит от радости, увидев там Каса, который согнулся пополам и тяжело дышит. Мы бежим к нему, и тут из-за угла выезжает фургон, а еще один подъезжает с другой стороны. У меня как будто земля уходит из-под ног, и мы с Джеймсом поворачиваемся, чтобы бежать обратно в лес, но уже слишком поздно. Сквозь листву мы видим белые халаты, которые бегут в нашу сторону, и я обхватываю себя руками, подавив крик.

– Прости, Слоан, – выдыхает Джеймс. От боли я закрываю глаза и, когда обработчики подходят к нам, слышу, как хрустят ветки под их тяжелыми ботинками. Слышу, как Даллас кричит так громко, что у нее садится голос. И понимаю, что бежать нам некуда.

Я смотрю на Джеймса, протягиваю руку, глажу его по щеке. Наш мир рушится, а все наши мечты о нормальной жизни так и остались всего лишь мечтами. Шепчу:

– Люблю до смерти.

Его слезы капают мне на руку, и я вытираю их, а он хватает меня и крепко прижимает к себе.

– Я вернусь за тобой, – шепчет он мне на ухо. – Я не позволю им стереть тебя. Жди меня, Слоан.

Его голос садится от слез, и я вижу, как позади него кто-то идет. Медленно, надеясь, что все это – безумный кошмар, я отхожу от него и вижу Даллас, вижу, как обработчик обхватывает ее руками, как будто это – смирительная рубашка.

Двери фургона открываются, и к нам идут три других обработчика, а еще двое выходят из леса. Они как будто все стекаются к нам, как в кошмаре, который я бы посчитала слишком ужасным, чтобы это было правдой.

Дверца пассажира открывается, и я так потрясена тем, что вижу, что только через минуту понимаю, кто выходит наружу: Артур Притчард, в темно-синем костюме. Внезапно у меня появляется безумная надежда, что все это придумано, чтобы спасти нас. Я делаю шаг в его сторону, хочу умолять его, чтобы он спас нас, и тут из-за фургона выходит Роджер. Когда он видит меня, он смеется и качает головой, как будто не может в это поверить. Когда Даллас видит его, она снова начинает кричать – что-то безумное, животное.

Не могу поверить, что Роджер здесь. Не могу поверить во все это. Я отступаю назад, натыкаюсь на Джеймса, а доктор сует руки в карманы костюма.

– Прости за все это, Слоан, – говорит доктор. Когда он подходит к нам, поглядывая на Джеймса, его блестящие ботинки стучат по асфальту.

Джеймс прикрывает меня рукой, и мы медленно отступаем назад, а потом в сторону, а обработчики окружают нас. Мы можем попытаться вырваться из окружения, но их так много. И к чему это приведет? Я оглядываюсь назад, смотрю на лес, думаю о Риэлме – может, он где-то там, смотрит на нас. Может, он спасет нас.

– Я не хотел предавать тебя, Слоан, – говорит доктор. – Но я предупреждал тебя о том, что не следует бежать. К несчастью, ты доверилась не тем людям.

Я в таком отчаянии, что не совсем понимаю, о чем он говорит. Хватаюсь за Джеймса, а он пытается прикрыть меня. Даллас пытается освободиться из захвата обработчика, она зовет на помощь Каса, но наш друг просто стоит и беспомощно смотрит на нее.

– Они пришли за лекарством, Слоан, – говорит Артур. – Прости.

Его лицо искажается от боли, и я вижу, что он не хотел причинить нам вред.

– Тогда почему вы помогаете им? – спрашиваю я.

– Я не говорил им, что у вас есть Лекарство, – говорит он, – даже хотя и знал это. Все это время у них был свой человек в вашей компании. Я сказал людям из Программы, что могу сделать так, чтобы вы сегодня сдались.

Он вздыхает и смотрит на Роджера, который только теперь вслушивается в слова доктора.

– Но по-настоящему я пришел сюда, чтобы убедиться, что вы сделаете то, что должны.

Джеймс замирает, и я чувствую, как у меня холодеет лицо.

– И что же это, Артур? – спрашиваю я.

– Не допустите, чтобы они завладели Лекарством.

Едва Артур произносит эти слова, как все его тело сотрясается в конвульсиях, его крик прерывает треск электрошокера, который посылает сквозбь него тысячи вольт. Он падает на землю, как мертвая рыба, и я в ужасе кричу.

Джеймс хватает меня за руку, и мы пускаемся бежать, но один из обработчиков хватает меня за талию и отрывает меня от Джеймса, поднимает и тащит в фургон. Повсюду такие вопли, а безжизненное тело Артура лежит на тротуаре как куча мусора. Кас просто смотрит, как двое обработчиков волокут Джеймса в другую сторону и разлучают нас.

Обработчик, который держит меня, хочет поставить меня на землю, чтобы связать, но я бью его ногой и падаю на дорогу, головой вниз. Ударяюсь лбом об асфальт, и перед глазами мелькают звезды. На глаза течет струйка теплой жидкости, и я моргаю, рукой вытираю кровь.

Обработчик вот-вот снова набросится на меня.

– Подождите, – говорит Кас, удивив меня. У меня перед глазами туман. Я вижу, как он медленно подходит ко мне, подняв руки.

– Беги, Кас, – говорю я слабым голосом, и у меня кружится голова. Вот – его шанс на то, чтобы спастись.

Обработчик видит, что он идет, и дает ему пройти. Джеймса на другой стороне парковки держат два обработчика, по одному с каждой стороны. Он вскрикивает от страха и волнения. – Кас подходит ко мне, сжав губы, и кжется таким расстроенным.

– Мне так жаль, Слоан, – говорит он.

Я снова стираю кровь со лба и медленно сажусь. Когда до меня доходит, я так и ахаю, а по щекам снова начинают течь слезы.

– Нет, – говорю я, когда правда обрушивается на меня. – Нет, Кас.

– Просто отдай им Лекарство, – тихо говорит он, как будто именно ему больно. – Отдай им Лекарство, и они отпустят тебя.

– Ты сукин сын! – вопит Джеймс, и обработчики по бокам еще крепче вцепляются в него и оттаскивают назад. – Я на хрен убью тебя!

Взгляд Каса затуманивается, но он качает головой, решив, что будет смотреть на меня.

– Просто отдай таблетку, Слоан, и все закончится. И мы сможем вернуться домой.

У меня на лице кровь смешивается со слезами; я в таком шоке, что не могу говорить.

– Мы же не можем все время убегать, – продолжает он, пока я молчу. – Мне доложили, что они бы нашли нас через несколько дней. Они бы поймали нас, но я заключил сделку. Лекарство в обмен на нашу свободу.

У меня голова идет кругом, и не только от того, что я ударилась. В нескольких футах от меня без сознания лежит Артур. Позади него на нас смотрит Роджер, улыбаясь больной улыбкой. И я вижу на его лице то, что сегодня он никак не собирается оставить нас здесь. Я пытаюсь подняться, но опять падаю, поранив колено, и кричу от боли. Слышу шум и знаю, что Джеймс снова пытается добраться до меня. Но они не позволят ему подойти так близко. Я сажусь на тротуар и снова оглядываюсь по сторонам. Вижу Даллас – она как будто в коме.

Глаза у нее широко открыты, взгляд расфокусирован; рот открыт. Обработчик удерживает ее, а она обхватывает себя руками, но больше не дерется. Просто смотрит на своего друга, утонув в своем горе. При виде ее я плачу – из-за того, что сделал единственный человек, которому Даллас решила довериться.

Кас видит мое лицо и медленно поворачивается к Даллас. Увидев ее, он наклоняет голову, скрывая свой собственный плач.

– Отпустите ее! – кричит он осипшим голосом. – Она не имеет к этому отношения. Вы сказали, вам нужна только таблетка.

– Прости, Казанова. – говорит Роджер, переступая через безжизненное тело Артура Притчарда. – Боюсь, наше соглашение аннулировано.

Кас, напрягшись, резко поворачивается к нему.

– Если присмотреться, думаю, твои друзья заражены. Сейчас мы отвезем их в больницу.

– Не подходи к ней, ты, козел! – кричит Кас. Роджер смеется и пренебрежительно качает головой, а другой обработчик подходит к Касу и предостерегающе кладет ему руку на плечо.

– Ой, да ладно, – говорит Роджер, ухмыльнувшись. – Мы с Даллас – старые друзья, ведь так, сладенькая?

Кас с Джеймсом матерятся, а у меня, при мысли о том, что кто-то может быть таким садистом, как Роджер, все в животе падает. Я смотрю на Даллас и застываю. Она переводит взгляд от Каса к Роджеру, с кривой усмешкой, прищурившись. Она возвращается к жизни, но кем она стала, не знаю. Не думаю, что она будет прежней. Думаю, она помешалась.

Роджер, однако, не смотрит на Даллас. Он оглядывает других обработчиков, которые начинают показывать признаки нетерпения.

– Конфискуйте Лекарство и забирайте девчонок. Этого – в другой фургон, – кивает он на Джеймса.

– Казанова, – говорит он, повернувшись. – спасибо за сотрудничество.

У меня колотится сердце, пульсирует в голове. Нас предали. Кас сдал нас в Программу. Как он мог довериться им, зная, что они с нами сделали? Ко мне подходит обработчик, чтобы помочь встать, и я смотрю на Джеймса, который уже смотрит на меня. Его лицо промокло от слез, он согнулся от горечи.

У нас не получилось. Программа снова победила, и теперь мы теряем все. Джеймс снова оглядывает парковку, может, ищет возможность сбежать, но когда снова смотрит на меня, в его глазах я вижу беспомощность. Его левый глаз начинает опухать, там его, наверное, ударили, а как выглядит мое лицо, все в крови, я не могу и представить.

Я наконец встаю на ноги и понимаю, что время вышло. Мы даже не стоим рядом, чтобы прикоснуться друг к другу, чтобы поговорить.

– Где таблетка? – спрашивает обработчик, обыскивая меня. Его прикосновение тревожит меня, но потом я вспоминаю – таблетка у Джеймса. И в этот момент он вспоминает о том же.

Мы не можем позволить, чтобы Программа завладела таблеткой. Они не должны узнать ее состав. Если таблетки не будет, есть надежда, что появится другой гениальный ученый, такой, как Эвелин Валентайн, и создаст таблетку еще лучше. Джеймс беспомощно пожимает плечами, как будто спрашивает, должен ли он делать это. Я печально улыбаюсь, и горе смешивается с радостью. Если Джеймс это переживет – он будет меня помнить. Целиком.

Обработчик начинает бесцеремонно рыться у меня в карманах, искать таблетку, но я забываю о нем. Есть только мы с Джеймсом, и мы, не отрываясь, смотрим друг на друга. Я киваю.

Пока обработчики сосредоточены на мне, Джеймс сует руку в карман и роется там, пока не вытаскивает таблетку – оранжевое пятнышко в его пальцах. На секунду он замирает, а потом кладет себе на язык и глотает, не запив. Как только проглатывает, закрывает глаза и начинает плакать.

Но я замираю. Джеймс – самый сильный человек, которого я знаю. Лекарство ему не повредит. И если в Программе его не убьют или не сделают лоботомию, они не смогут лишить его воспоминаний. Он сможет притвориться, что все стерто. Он – лучший лгун, которого я знаю.

– Я люблю тебя, – говорю я, когда он смотри на меня снова. Он не слышит, что я говорю, но читает по губам и отвечает тем же.

– У нее нет таблетки, – говорит обработчик, который обыскивает меня. Роджер обеспокоенно смотрит на меня, а потом поворачивается к Касу.

– Где она?

Но Кас смотрит на меня, и я думаю, он все видел. Он подтверждает мои подозрения.

– Ее нет, – говорит он. – Слава Богу, ее нет.

На какой-то момент Роджер теряется, смотрит на нас. Очевидно, не из-за таблетки он приехал за нами, и неважно, какую сделку заключил Кас. Он приказывает увести Джеймса в фургон, и обработчики хватают его за руки и тащат, а он сопротивляется. Я кричу, чтобы они остановились, но знаю, что это бесполезно. У меня садится голос, и я беспомощно смотрю, как Джеймсу вкалывают снотворное, он в последний раз смотрит на меня, и у него закатываются глаза.

Роджер с интересом смотритна Каса и идет к Даллас, зная, как это разозлит его. Это напоминает мне о том, как Роджер вел себя в больнице и как, издеваясь надо мной, доставал Риэлма. Риэлм? Я снова смотрю в сторону леса и думаю – может, он здесь, смотрит. Не могу поверить, что он нас бросил. Он бы не бросил меня.

– Она – твоя подружка? – Роджер спрашивает Каса, когда он встает перед Даллас. Она беспомощна, но смотрит на него с жутким спокойствием. Не думаю, что я видела что-то более ужасное.

Кас не обращает внимания на вопрос Роджера и пытается привлечь внимание Даллас.

– Прости. – говорит он ей, – я был должен перестать убегать. Я устал, Даллас. И хотел, чтобы у нас – у тебя – была нормальная жизнь. Я поговорю с ними, – оборачивается он. – Я тебя вытащу. Обещаю.

Роджер цокает языком, оглядывая Даллас с ног до головы, оценивая ее.

– Ой, не делай обещаний, которые не можешь сдержать, – говорит он Касу, – она это ненавидит.

Он ухмыляется, и я думаю, что он – самый жуткий монстр, которого я встречала. Но не успеваю я и подумать, какие мерзости есть у него в запасе, Даллас действует.

Внезапно она бьет обработчика позади нее в колено, вырывается из его хватки, освобождает руки. Она словно ураган – я вижу, как блестит лезвие ножа, еще до того, как соображаю, что она вытащила его из кармана. Она рычит как дикое животное и, набросившись на Роджера, вонзает лезвие ему в живот, по самую рукоятку.

– Ненавижу тебя! – кричит она, и этот вопль едва ли напоминает человеческий. Роджер только сгибается пополам – он в таком шоке, и ему так больно. Даллас вытаскивает нож и, держа его в обеих руках, вонзает его ему в грудь, и тогда другой обработчик резким ударом валит ее на землю. Роджер вопит, катается по земле, а кровь растекается по серому асфальту.

Перед тем, как ее уводят, Даллас смотрит на Роджера сверху вниз. Его кроь на ее руках до локтя, на ее футболке. И она начинает смеяться – ее смех не радостный, даже не маниакальный. Он безумен. Это безумие. Она дергает свои дреды и вопит, что всегда побеждает, всегда, мать твою, побеждает, пока они уводят ее.

Все тело у меня дрожит, зубы стучат, даже хотя я и не чувствую холода. Артур Притчард медленно приходит в себя, но еще до этого они толкают меня мимо него. Один из обработчиков защелкивает на мне наручники, уверяя, что это – для моей безопасности, хотя по-настоящему – для его безопасности.

Один из фургонов отъезжает, и я понимаю, что в нем был Джеймс. Его нет. Даллас нет. Обрабтчик ставит меня рядом с дверью фургона и, пользуясь моментом, сообщает об инциденте. Хотя Кас и не под арестом, с ним оставляют обработчика. Он останавливается, с извинением смотрит на меня. Плевать мне на его извинения. В моей груди – огромная дыра, куда утекают остатки моих чувств.

– Ты убил ее, – шепчу я ему, думая, в каком отчаянии Даллас. – Ты убил то, что от нее осталось.

Кас едва падает от горя.

– Не должно было быть так, – говорит он, вырывая руку из руки обработчика, – они сказали мне, что с ней все будет в порядке. Снами всеми.

– Тогда ты – идиот, что поверил Программе. Идиот, потому что думал, что они нам позволят уйти. А что насчет Риэлма? С ним ты что сделал?

Кас недоуменно хмурится. Но мой обработчик возвращается, открывает дверь и толкает меня на сиденье. Пристегивает меня ремнем, и теперь я, с наручниками на руках, совсем беспомощна. Кас, рядом с фургоном, смотрит на меня с ужасом.

– Не имею понятия, где Риэлм, – говорит он, а потом дверь захлопывается.

Меня пронзает страх того, что Риэлм вовсе не ждет в лесу. Что, может быть, его нашел Роджер, что-то с ним сделал. Мне так плохо. Я так подавлена, что не думаю, что смогу выбраться.

Двое обработчиков садятся на передние сиденья. Водитель докладывает, где мы находимся, и оператор спрашивает, мертв ли Роджер.

– Не знаю, – отвечает обработчик, – скорая уже едет.

– Если Роджер выживет, – говорю я хрипло, и все мое тело дрожит, – я закончу работу. Я убью вас всех.

Обработчик оборачивается ко мне, раскрыв карие глаза. А другой глядит в зеркало заднего вида. У них хватает наглости притворяться, что они беспокоятся. Я откидываю голову назад и, покачиваясь на ухабах, думаю, что со мной все кончено. Надежды больше нет.

Я возвращаюсь в Программу.