Текст книги "Летнее убежище"
Автор книги: Сьюзен Виггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Глава 21
Джордж ликовал, заражая всех своей радостью от полета.
– Я придумал для всех новое правило, – заявил он в тот вечер за обедом. – Не откладывайте – повторяю, ни в коем случае не откладывайте на потом исполнение своей мечты!
Клэр невольно взглянула на Росса и сразу отвернулась. Слова Джорджа заставили ее с горечью подумать, что сама она откладывала на потом не только свою мечту о семье, но и все остальное, будто собиралась прожить еще одну жизнь, спокойную и беззаботную.
Она сидела на веранде под звездным небом, когда к ней подошел Росс.
– Вы еще не легли? В чем дело? – спросил он.
– У меня возникла… как бы это сказать… Небольшая проблема с жильем.
– Какая?
– Э-э… В коттедже мисс Дэрроу.
– Милли?
– Вам это кажется странным?
– Почему? Напротив, меня это очень вдохновляет. Собственно, это даже нам на руку.
– Я не понимаю. – Хотя она отлично поняла, что он имеет в виду.
– Вы же оказались бездомной, – просто сказал он.
– Ничего страшного, я могу незаметно проскользнуть…
– И помешать им? Ну нет, не нужно.
– Еще я могу пойти в коттедж ваших кузин. Айви сказала, что там достаточно места…
– Ни в коем случае! Я не намерен упустить шанс заполучить вас.
У нее замерло сердце.
– Почему?
– С меня хватит, – просто сказал он.
– Чего хватит?
– Мне надоело скрывать, что я все время думаю о вас. Надоело сопротивляться желанию обнять вас.
– Росс…
– Я просто честно все вам сказал, так что теперь все зависит от вас. Одно ваше слово, и я уйду, и больше вы от меня этого не услышите. Вы должны сказать мне, Клэр. Решение за вами. – Он помолчал, напряженно глядя на нее. – Думаю, вы этого хотите. Я просто уверен в этом.
Все последние годы она всячески избегала подобной ситуации, и это ей удавалось, но не потому, что она была такой твердой, умной или изобретательной. А потому что не встречала такого человека, как Росс Беллами. А встретив его, она изменилась. Теперь, когда она испытала счастье его объятий и поцелуя, душа ее раскрылась. Она знала, что уже не вернется к своей прежней замкнутой жизни.
– Так как же? – спросил Росс.
Откинув все благоразумные соображения, она привстала на цыпочки, поцеловала его, а потом прильнула к нему со всей страстью, которую подавляла в себе. Она даже испугалась, что оттолкнет его этим, но он крепко привлек ее к себе, и сердце ее наполнилось неведомой прежде радостью.
Если бы он сейчас ушел, она никогда бы себе этого не простила.
Погладив ее по спине, он обнял ее так, что у нее дух захватило, и зарылся лицом в ее мягкие вьющиеся волосы. Она замерла, чувствуя во всем невыразимую прелесть. Ласкающее прикосновение легкого ветерка к разгоряченному лбу. Сильный запах свежести от озерной воды. Вкрадчивое шуршание ночных зверушек в кустах. Завораживающий лунный свет. У нее слегка кружилась голова, словно под действием наркотика. На самом деле она впервые испытывала то обостренное восприятие окружающей действительности, какое приходит с любовью.
Охваченные желанием, они быстро направились к хижине Росса. Крепко сжимая его руку, Клэр всем своим существом впитывала живописную красоту озера с мерцающей лунной дорожкой, проблеск костра где-то вдалеке, в темноте казавшегося особенно ярким, романтичное звучание доносящейся из главного здания музыки. Ей не приходилось бывать в домике Росса, и она с приятным удивлением отметила царящий здесь порядок и уют. Росс наполнил два бокала вином и добавил льда, угадав ее вкус. Приученная ограничивать себя в спиртном, она пригубила вина и хотела было отставить бокал, но оно оказалось невероятно вкусным и ароматным.
– Ваше здоровье! – сказала она и осушила бокал до конца.
– Ничего себе! – Он забрал бутылку в спальню.
В спальню Росса Беллами! О, для нее это был необыкновенно важный момент, о чем он даже не догадывался. Разве мог он знать, как она об этом мечтала! Ветер с озера мягко колыхал шторы. В сумраке она с интересом разглядывала его личные вещи. Его рубашку на вешалке с наброшенными на нее тремя разными галстуками. Стопка книг на прикроватном столике: толстый растрепанный том «Полное руководство по рыбной ловле нахлыстом» и тоненькая книжка с неожиданным названием «Встречи с Господом в тихих местах». На полке лежали его карманные вещи: мобильный телефон, листочки с заметками, нож.
И еще там была деревянная кровать с вырезанной на изголовье сценкой из сельской жизни, с легким пуховым одеялом. У спинки лежало аккуратно сложенное покрывало. Росс развязал пояс ее платья, и оно упало к ее ногам. Прерывисто вздохнув, он с возбужденным восхищением смотрел на ее обнаженное тело, и она смущенно прикрыла грудь.
Она не заметила, как они оказались в постели. Он порывисто и страстно целовал ее глаза, губы, горло, ласкал сильное и нежное тело, взволнованно и сумбурно шептал ей что-то на ухо, вызывая у нее нервный, недоверчивый смешок. Они по очереди пили вино из одного бокала и целовали друг друга в терпкие от него губы. Потом он украдкой стал возиться с презервативом, шепотом чертыхаясь и виновато извиняясь за свою неловкость. Вино бросилось Клэр в голову, и ей не терпелось рассказать ему все о себе, сбросить с себя покров тайны, как она сбросила одежду. Он задрожал от возбуждения, когда она выгнулась ему навстречу, чтобы целиком принять его в себя. В какой-то момент ей стало страшно, она вздрогнула от легкой боли, но только еще крепче притянула его к себе. Он замер, опираясь на руки с вздувшимися мышцами, и недоверчиво проговорил хрипловатым голосом:
– Я не могу, там… там препятствие.
– Не бойся, – прошептала она. – Я так рада, что дождалась тебя!
Он поцеловал ее в пересохшие от желания губы и сначала медленно и осторожно, а затем все быстрее и ритмичнее повел ее в волшебный мир интимной близости, и ей показалось что она взлетела, а затем взорвалась миллионами сверкающих искр. Она что-то выкрикнула и, каким-то чудом вновь обретя свое тело, стала спускаться на землю, как падает лист с дерева, и оказалась в его нежных и надежных объятиях. Они долго лежали молча. Им не нужно было слов. Сердце ее было полно любви и благодарности человеку, подарившему ей сказочное блаженство, о котором она не смела и мечтать.
Наконец-то у нее он есть, способный понять, какая она на самом деле, способный читать в ее сердце. На словах Клэр не могла быть с ним честной и искренней, но порывистыми и бурными ласками высказала ему тайны своего сердца – мучительное одиночество и тоску по любви.
Собственная смелость опьяняла ее, кружила голову. Всю жизнь она строго себя сдерживала, избегая привязанности к кому бы то ни было. Это было опасно, могло сделать ее слишком уязвимой.
Глава 22
Росс проснулся, после ночи любви испытывая во всем теле приятную истому, и протянул руку, чтобы обнять Клэр.
Рука его наткнулась на пустоту. Черт, где же она?
Дед! Что-то случилось с дедом!
Росс натянул джинсы и босиком побежал к его коттеджу. Дед мирно спал. Может, она пьет кофе в главном здании?
Он вернулся к себе, торопливо надел свитер, сунул ноги в подвернувшиеся шлепанцы. В главном здании сидели за столиками гости в теннисках и в форме для гольфа. Но Клэр среди них не было.
Дежурный за стойкой сказал, что она попросила отвезти ее на станцию и передала на словах, что у нее срочное личное дело и что она не вернется. Утренний поезд отправился со станции больше часа назад.
Росс не знал, что и думать. Может, он ее напугал. Что ж, вполне вероятно. Он сам был поражен, обнаружив, что она невинна. То есть была. После этой ночи она перестала быть девственницей. А это значит, что он стал ее первым мужчиной, и, видимо, она не смогла справиться с таким потрясением и уехала. Но куда, черт возьми? Он вытащил из кармана сотовый и набрал ее номер. После нескольких гудков послышалось сообщение, что аппарат выключен.
Он прервал вызов и позвонил Натали. Когда она приезжала на матч бейсбола, сказала, что ей некогда было выяснить прошлое Клэр. Может, теперь у нее нашлось время.
– Послушай, тебе удалось что-нибудь узнать о Клэр?
– Господи, ты с ней спал!
Черт, как она это вычислила?
– Тут дело хуже. Она уехала. Просто исчезла, и все, – сказал он.
– Росс, мне очень жаль, но я не могу сказать, что ты меня удивил. Она не… Я уверена, что ей есть что скрывать. Я собиралась сказать тебе на бейсболе, но…
– Постой. Ты знала, что она ведет со мной какую-то игру? Почему же ничего не сказала?
– Мне казалось, что этого не стоит делать. Ты был так счастлив с ней, Росс.
– Но она обманщица!
– Я не знаю, кто она. Может, это к лучшему, что она уехала.
– Не знаю, Нэт. Ни черта я не знаю!
Он застал деда на веранде. Тот пил чай и разглядывал лекарства, разложенные по отделениям в коробке.
– Обычно их приносит мне Клэр, – в замешательстве произнес он.
– Клэр уехала. – Росс и сам был растерян. – Она сказала дежурному, что не вернется, и уехала в город утренним поездом. Ничего не объяснила, не попрощалась, ничего!
– Но это на нее не похоже.
– Правда? Ты действительно так думаешь?
Он забрал у деда коробку и извлек из нее пачку карточек с расписанием приема медикаментов. Против каждого приема был указан час и проставлены инициалы «К. Т.», внизу каждой карточки стояла ее подпись: «К. Тернер». Надо же, вчера ночью, когда она лежала рядом с ним, ему казалось, что он все о ней знает.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил дед.
– А то, что мы не знаем, какая она на самом деле! – Росс сверился с карточкой, дал деду лекарство и записал время. Если Клэр не объявится, придется искать ей замену.
Господи, вчера ночью все было просто и ясно. Их взаимное влечение обернулось сильным и настоящим чувством, на что он даже не надеялся. Он засыпал с уверенностью, что снова держит свою судьбу в руках.
– Дед, я думал, что понимаю ее, – с болью признал он. – Мне даже стало казаться, что между нами все ясно и просто.
– Сынок, стоит понять женщину до конца, и она теряет для тебя интерес. Это даже лучше, когда в ней остается нечто неразгаданное.
– Да, я чувствовал, что она что-то скрывает. До меня только теперь дошло, как мало она говорила о себе, о своей жизни. Мне следовало самому ее расспросить.
– Возможно. А может быть, она уже сказала все, что тебе нужно было знать.
А что, собственно, он о ней знал? Что она была молчаливой и немного грустной. Удивительно скромной и нетребовательной, очень преданной своей работе, хорошо играла в карты, обладала чувством юмора. Была очень ранимой и… и какой-то настороженной Чем-то она напоминала ему беженцев в Афганистане – у них были такие же несчастные глаза, но они не хотели говорить о том, что пережили.
– Что, если она так и не вернется? – спросил он у деда.
– Тогда ты сам иди к ней, – просто ответил тот.
– Навязываться ей? Ну, не думаю.
Он уже начинал примиряться с мыслью, что потерял ее. Они встретились в ужасно неподходящий момент: и месяца не прошло, как он вернулся с войны, а тут еще перспектива потерять деда. Нет, сейчас ему не до любви.
– Вздор! – возмутился дед. – Я часто давал тебе разные советы, хоть ты и не всегда принимал их во внимание. Но на этот раз, прошу тебя, послушай меня! Если ты видишь, что она как раз для тебя, не раздумывай, не теряй времени!
– Но…
– Дай мне закончить мысль. – Дед поднял подрагивающую руку – мрачное напоминание о его болезни. – Из-за своей нерешительности ты можешь упустить свое счастье. Пока ты взвешиваешь, как лучше поступить, пока подбираешь нужные слова, время уходит, понимаешь? Если сердце подсказывает тебе, что нужно делать, зачем с ним спорить? В одном сердце больше мудрости, чем в сотнях голов.
– Хорошо, дед, я понимаю, что ты хочешь сказать, но это не имеет отношения к нам с Клэр. – Я видел вас вдвоем и потому твердо уверен, что к вам это имеет самое прямое отношение. – Он помолчал, устремив задумчивый взгляд на озаренное солнцем озеро. – Порой слишком сильные чувства нас пугают, и мы отвергаем их. Я только советую тебе не позволять всяким посторонним соображениям отвлечь тебя от самого важного в жизни. – Он взял свой блокнот, и ветерок зашуршал страницами. – Поверь, я знаю, что говорю.
Левая сторона лица Джорджа отвисла, слова стали звучать неразборчиво.
– Может, тебе прилечь, подремать.
– Выспаться я всегда успею – когда умру! – раздраженно возразил дед. – И я не шучу! Что и говорить, я прожил свою жизнь не самым лучшим образом. Хочется думать, что с годами я стал мудрее, и, может, так оно и есть. На самом деле я могу оставить тебе только одно завещание, выстраданное на собственном опыте. Живи своей жизнью, живи так, как тебе кажется правильным. Не обращай внимания на то, что скажут или подумают другие. И не бойся ошибиться. Страшно подумать, чего я лишился из-за того, что боялся ошибиться, попасть в неловкое положение. Но если ты поймешь, что невозможно прожить жизнь так, чтобы не совершить хотя бы одну ошибку, то ты не станешь так этого бояться.
Росс пытался понять, действительно ли он боится совершить неверный шаг.
– Делай то, что считаешь нужным, – продолжал Джордж. – Однажды я целую неделю занимался тем, что выравнивал подъездную дорожку к дому. Старая была ужасной, вся в выбоинах и буграх от проросших корней деревьев, в трещинах между брусками выросла трава. И вот я целую неделю наблюдал за рабочими. Я подмечал за ними любую небрежность, даже показывал им, как лучше укладывать брусчатку, на какой высоте подстригать кустарник. Черт! Я понапрасну убил целую неделю, представляешь? Хотелось бы мне ее вернуть. Уж теперь бы я провел ее совершенно иначе. Ты понял, что я хочу сказать? Не трать свою жизнь на всякую ерунду, на бессмысленные мелочи!
– Я не забуду, – обещал ему Росс.
Джордж хмуро сдвинул брови, глядя на стол, где лежала забытая Клэр книжка.
– Ты уже забываешь.
Какие бы проблемы ни были у Росса с Клэр, он считал своим долгом прежде всего позаботиться о деде.
– Ты не хочешь сказать, что не дает тебе покоя?
Дед так долго молчал, что ему показалось, что он забыл про его вопрос. Затем дед проговорил:
– Мы из-за Джейн расстались с Чарльзом.
– По ее вине?
Он секунду помедлил, затем решительно сказал:
– Нет, по моей. Но Джейн… – Он вздохнул. – Понимаешь, мы оба ее полюбили. И конечно, она отдала свое сердце Чарльзу.
– Почему «конечно»?
– Да как раз потому, что он был более решительным. А я вечно колебался, все анализировал, прикидывал, как лучше поступить, что и в какой момент сказать. А Чарльз, он был безрассудным, все делал очертя голову, не задумываясь, не копаясь в себе, целиком подчиняясь своим чувствам. Словом, он полюбил Джейн и решил завоевать ее. Я тоже ее полюбил, но долго обдумывал и пришел к выводу, что это ни к чему хорошему не приведет. Я больше думал о том, что мы с ней очень разные. Я был из состоятельной и уважаемой семьи, так сказать, из высшего общества, а она – дочерью рабочего. Наши родители разговаривали на разных языках. Но для Чарльза этих сомнений не существовало, он был идеалистом. Он считал, что если ты любишь и настроен решительно, то можешь одолеть весь мир.
– А ты, дед, каким ты был?
– Я?.. Я был жалким циником, не верил ни в любовь, нив искренность. А когда Джейн доказала мне, что эти вещи существуют и что жизнь без них немыслима, было поздно. Она уже принадлежала Чарльзу. Был один момент, когда мне показалось, что у меня еще есть шанс, но… но я ошибался.
И опять неуверенная пауза, заполненная невысказанной мыслью.
– Дед?
– Я просто не знаю, с чего начать.
– Ты уже начал. Ты рассказал мне, как в детстве проводил здесь летние каникулы. Как приезжал сюда, когда учился в колледже. И что Джейн нравилась вам обоим.
– Это было так давно. – Глаза деда подернулись дымкой воспоминаний.
Он чего-то недоговаривал, и Росс понятия не имел, что именно.
Глаза Джорджа устало закрылись. Росс осторожно накрыл колени деда пледом, чтобы он не замерз, когда сюда подкрадется тень.
Глава 23
Нью-Хейвен,
штат Коннектикут,
осень 1955 г.
На факультете журналистики в Йельском университете Джордж был самым способным и блестящим студентом. Под его руководством университетская газета «Йель дейли ньюс» стала пользоваться бешеным спросом, чего прежде никогда не бывало. Коллеги по редакции прозвали его Кларком Кентом за выдающееся умение выискивать самые интересные новости и самые острые темы. Тогда как соперники дразнили его Кларком Кантом [15]15
От англ.Can not, что значит не могу.
[Закрыть], так как ему не очень везло с женщинами.
Этому была причина, о которой никто не знал, – Джордж уступил любимую девушку своему брату.
Так он оценивал эту ситуацию. Кроме него, никто, даже Чарльз, не знал о его жертве, настолько старательно он скрывал все в глубине своей души.
Говорить об этом не было смысла. Джордж не хотел выступать в роли страдальца, не хотел больше копаться в прошлом и все время представлять, как все сложилось бы с Джейн, если бы он проявил больше уверенности в себе, больше решительности и больше доверял бы своему сердцу. Он нетерпеливо ждал окончания колледжа, чтобы приступить к осуществлению заветной мечты – стать известным журналистом-международником.
Впрочем, роман с Джейн Гордон не привел бы ни к чему хорошему. Они с ней продукты совершенно разной среды и воспитания и к концу лета наверняка поняли бы, что им лучше расстаться – а это означало бы ненужные страдания. Так пусть страдает Чарльз, а не он, Джордж.
Родители даже не подозревали о соперничестве братьев из-за Джейн Гордон. Вопреки часто высказываемым желаниям матери, ни Джордж, ни Чарльз не увлеклись сестрами Дэрроу. Так что их семьям пришлось оставить надежду породниться.
Время от времени друзья спрашивали Джорджа, почему он так часто хандрит и не участвует в общих развлечениях и пирушках.
Вообще все студенты с грустью думали о предстоящем расставании с Йелем. Но Джорджу не терпелось поскорее отсюда уехать – и все из-за Джейн Гордон. Он уже знал, что она в Нью-Хейвене у родственников и ухаживает за больной матерью. Но оказалось, что она устроилась на работу в университетском городке. Как будто мало было того, что она испортила ему все лето! Правда, они еще не сталкивались друг с другом.
Джордж был полон решимости сразу после окончания колледжа начать новую, трудную и важную жизнь журналиста. Мысли о Джейн только ослабляли его, необходимо было выбросить их из головы. Он стал убеждать себя, что она ему безразлична, что она тоже не испытывает к нему интереса. Ведь они никогда не говорили с ней по душам. Разве не мог он ошибиться, придумать то, чего на самом деле и не было?
Но нет, в глубине души он знал, что не ошибался, что между ним и Джейн действительно возникла серьезная и сильная привязанность, только невысказанная. Он знал это так же уверенно, как принципы объективной журналистики.
И она тоже знала это, хотя никогда не говорила. Она любит его, чувствовал он инстинктом, как кожей ощущал капли осеннего дождя, когда пробегал по территории кампуса в перерывах между лекциями и семинарами. Порой его одолевали сомнения: уж не вообразил ли он это. Затем он вспоминал выражение ее лица в ту ночь, на веранде над озером, и четко сознавал, что она тоже старалась побороть непреодолимое влечение к нему.
Джордж и Чарльз принадлежали к разным общинам и разным клубам Йеля. Между братьями это не было принято, но оба интуитивно старались держаться дальше друг от друга. Поскольку они учились на разных курсах, им почти не приходилось посещать одни и те же лекции; увлеченный спортом Чарльз больше времени проводил в занятиях греблей, на теннисном корте или бейсбольном поле. Джордж из всех видов спорта занимался только стрельбой. Виделись они очень редко, и Джордж надеялся, что Чарльз вот-вот опомнится и поймет полную бесперспективность своего романа с Джейн Гордон.
Однако осенью, во время танцевального вечера с участием студенток из женского колледжа Вассар Джордж понял, что они не думает с ней расставаться. Он стоял в очереди в баре, когда одна из сестер Дэрроу – он никогда их не различал – тихонько сказала, явно его не заметив:
– Ты слышала? Говорят, Чарльз Беллами встречается с какой-то местной девушкой, из городских. Вроде она работает горничной у проректора.
– Не может быть! Чарльз Беллами?! Он никогда бы…
Джордж все понял и на следующий день пошел поговорить с братом.
Он застал брата увлеченным игрой в сквош, когда он явно выигрывал у своего друга Сэмюэля Лайтси. Стояло жаркое бабье лето, но все равно осень уже вступила в свои права, и корт был усеян разноцветными листьями. Наблюдая за высоким и сильным братом, каждое движение которого было уверенным и ловким, Джордж невольно ему завидовал. Полиомиелит многого его лишил, но главное – способности быстро двигаться. С начала его заболевания прошло уже много лет, но он до сих пор помнил наслаждение, с каким занимался разными видами спорта, особенно бегом, в чем ему не было равных еще в лагере.
Теперь о спорте пришлось забыть. Джордж старался не придавать этому значения, отказался от всего, что могло выявить его физические недостатки. И сейчас продолжал только плавать в бассейне и делать гимнастику, что когда-то позволило ему забыть об инвалидном кресле. Он был благодарен судьбе уже и за то, что снова мог ходить, и уговаривал себя о большем и не мечтать. Но это было трудно, поскольку рядом был родной брат, прирожденный спортсмен, отличавшийся в любом виде спорта, в котором себя пробовал. Чарльз никогда не хвастался своими успехами, но и не скрывал их. Он слишком любил спорт и соревнования, чтобы скромничать. По окончании матча Чарльз торжествующе вскинул руку со сжатым кулаком и обменялся с противником рукопожатием. Они заметили стоявшего в тени Джорджа, и Чарльз подозвал его:
– Привет, братишка! Мы только что закончили. Видел бы ты, как я проучил этого малого!
– Ничего, в следующий раз я тебя отделаю! – пригрозил Сэмюэль. – А сейчас мне пора. Мы с невестой идем обедать. Гвен не любит, когда я опаздываю.
Сэм невероятно гордился, что стал женихом. Несколько недель назад он сделал своей невесте предложение и с тех пор пребывал между небом и землей.
Чарльз накинул полотенце на плечи и нашел местечко в тени, чтобы посидеть. Он выпил воды из фляжки и протянул ее Джорджу, но тот отказался.
– Слушай, Сэм попросил меня быть шафером на его свадьбе. Как ты на это смотришь? – спросил Чарльз.
– Ничего хорошего в этом не вижу! Похоже, сейчас все ребята только и думают о женитьбе.
– Вроде того.
– Но я думаю, что мы, Беллами, не торопимся с девушками. Если только ты ничего от меня не скрываешь, – сказал Джордж, не желая повторять сплетни, но надеясь услышать, есть ли в них доля правды.
– Ну, раз уж ты об этом заговорил, – улыбнулся Чарльз, – мне есть что тебе сказать. Я хотел, чтобы ты первый об этом узнал.
Но Джордж уже обо всем догадался и спрашивал так, для виду. Он сидел напряженный, стараясь не выдавать своих чувств.
– Ну, говори.
– У меня есть девушка, – сказал Чарльз. – Лучше ее нет никого в мире, и я хочу попросить ее стать моей женой.
«Не надо, не продолжай!!»
– Это Джейн Гордон. – Чарльз покраснел и усмехнулся.
У Джорджа замерло сердце, ладони стали липкими, губы вдруг пересохли.
Чарльз ничего не замечал.
– Я начал ухаживать за ней еще летом, в лагере «Киога». Ты знаешь, что она живет здесь, в Нью-Хейвене?
Джордж знал.
– Я слышал, она работает у кого-то на дому, – бесцветным голосом произнес он.
– Да, она экономка у проректора. Мне не терпится снова вас познакомить, теперь, когда мы стали взрослыми. Она потрясающая девушка, правда, она и в детстве была лучше всех девчонок. Так что ничего удивительного, что мы полюбили друг друга.
Джордж сокрушенно покачал головой.
– Из этого ничего не выйдет, Чарльз. Да, она, конечно… – Он хотел сказать, ангел, воплощенная мечта… – Она красивая и все такое. Но у вас ничего не получится.
Чарльз нерешительно молчал, и Джордж догадался, что брат не настолько наивен, чтобы не понимать, что он имел в виду. Но затем Чарльз упрямо заявил:
– Я сделаю так, что все получится.
– Отец с матерью никогда с этим не смирятся.
– Ничего, привыкнут. Черт возьми! Да стоит им с ней познакомиться, как они сразу ее полюбят.
– Ты бредишь?! Мы же говорим о наших родителях. Да они скорее отрекутся от тебя, чем смирятся с тем, что ты женишься на… на горничной. – Джордж старался быть спокойным и убедительным.
– Во-первых, не на горничной, а на экономке. А во-вторых, если они откажутся от меня только за то, что я нашел себе любимую девушку, значит, они не те, за кого я их принимал! – возразил Чарльз.
– Не советую тебе ставить их перед таким выбором, – предостерег Джордж брата. – Они никогда тебе этого не простят.
– Все это полная чушь. – Но в голосе его прозвучала тревога.
– А как насчет ее семьи? – не оставлял попыток Джордж. – Наверняка они тоже не одобрят ваш брак. Им не понравится, что их дочери придется поддерживать отношения с семьей, которой она не подходит.
– Главное то, что она подходит мне. Черт возьми, Джордж, пойми, мы любим друг друга! Что здесь плохого?
– Никакая это не любовь, – резко заявил Джордж. – Вы просто увлечены друг другом. Это пройдет и…
– Это никогда не пройдет. Я чувствую это всем сердцем. А я-то думал, ты за меня порадуешься!
– Радоваться тому, что ты идешь прямо навстречу своему несчастью?! – воскликнул Джордж. – Но я не хочу, чтобы ты страдал. – И говоря это, он думал, нет ли другой, более серьезной причины для его возражений.
– Я буду страдать, если не смогу быть вместе с Джейн, – настаивал на своем Чарльз. – Подожди, вот сам влюбишься, тогда поймешь меня.
Джордж стиснул руку в кулак, потер больную ногу.
– Погоди немного, Чарльз. Ты еще молодой, спешить некуда.
– Поэтому мы и решили пожениться только будущим летом.
Пожениться. Боже мой, Чарльз собирается жениться на Джейн!
– Этого не будет.
– Господи, Джордж, да это же Джейн! Мы знаем ее тысячу лет! Ты помнишь, как мы играли в три мушкетера? «Один за всех, и все за одного!»
– Мы были детьми и просто играли. А это уже жизнь, и брак – не игра. Ты не сможешь с ней жить, ведь она – домашняя прислуга. Она не из нашего круга, у нее нет ни приличного образования, ни воспитания. Женитьба на ней унизит тебя и…
– Черт возьми! – разозлился Чарльз. – Нечего меня пугать, я не такой трус, как ты! А ты, Джордж, если хочешь знать, ты – калека! Только не в физическом смысле, а в моральном. Тебя искалечили твои страхи!
Джордж не мог поверить, что слышит такое от брата.
– Пошел ты к черту!
– Слушай, Джордж, ты меня здорово взбесил! Я-то хотел попросить тебя быть моим шафером…
– И не думай!
– И не буду! И твоего одобрения мне не нужно! Хорошо было бы, но и без него обойдусь!
Намерение Чарльза жениться на Джейн Гордон привело Джорджа в ужас. Как он не понимал, какую ошибку готов совершить? Но Чарльз принял окончательное решение. Не раздумывая долго, он объявил, что намерен провести церемонию бракосочетания в августе следующего года, в лагере «Киога». Он словно помешался.
Может быть, Джейн окажется умнее, раздумывал Джордж. Да, нужно обязательно поговорить с Джейн, пусть она поймет, каким несчастьем грозит им этот брак.
Однажды вечером он поджидал ее около особняка проректора. Был холодный осенний вечер, небо заволокло тучами. Дверь в дом постоянно хлопала, впуская и выпуская людей. Но все это были студенты или преподаватели. Затем он увидел, как дворник вошел в боковую дверь, и понял, что обслуживающий персонал пользуется другим входом. Он свернул к конюшням за красивыми домами и прислонился к старому каретному сараю, переделанному в гараж. Рядом, вдоль стены выстроились контейнеры для мусора.
Он не знал, что ей скажет. Они не виделись с Джейн с того последнего дня в лагере. Он уже почти уговорил себя подойти к ней. И тут окна большого белого дома озарились светом, и сразу из служебного входа вышла группа людей и направилась в сторону улицы.
Он будто испытал толчок в сердце, когда узнал среди них Джейн, стройную девушку в темном платье с передником и тяжелой сумкой. Она шла медленно, устало, шаркая туфлями по асфальту. Он оглянулся посмотреть на территорию кампуса, где было полно студентов, кто-то шел в столовую, кто-то в библиотеку. Их красивые вязаные пуловеры с вырезом, откуда выглядывали рубашки с галстуками, и мелькающие под брюками модные носки в шашечку составляли резкий контраст с бедной и скромной одеждой Джейн.
– Джейн! – окликнул он и направился к ней, стараясь не хромать.
– Джордж! – Лицо ее осветилось улыбкой, от которой у Джорджа перехватило дыхание.
Он снова оглянулся и сразу устыдился своей трусости.
– Извини, я не хотел тебя испугать. Хотел… э-э… поговорить с тобой… э-э… – Господи, ну почему он не может связать двух слов!
Она остановилась, слегка склонив голову набок. В ее глазах промелькнуло выражение… тепла, симпатии. Молчаливое подтверждение невысказанных чувств, вспыхнувших между ними в прошедшее лето… до того, как за ней стал упорно ухаживать Чарльз.
Джордж откашлялся, стараясь скрыть свое волнение.
– Это… Я насчет Чарльза… – сказал он.
Она сощурилась, придержав передник, который трепал ветер. Видно было, что она догадалась, о чем пойдем речь.
– Может, тогда тебе лучше поговорить с Чарльзом?
– Он не станет меня слушать.
Она вскинула голову и пошла дальше, за территорию кампуса. Джорджу ничего не оставалось, как последовать за ней. В глубине души ему очень хотелось увидеть тот район Нью-Хейвена, где она жила и где он ни разу не был за все время учебы в колледже. В воздухе запахло дождем, ветер становился сильнее и гнал по улице разноцветные кленовые листья. Миновав несколько кварталов, они оказались в рабочем районе с невзрачными строениями и выстроившимися в ряд типовыми жилыми домиками.
– Тогда зачем ты пришел ко мне?
– Я думаю, что ты меня выслушаешь.
– Почему ты так думаешь?
– Джейн, ты же понимаешь, как устроен мир. И не можешь не понимать, что твой брак с Чарльзом расстроит обе наши семьи.
Она побледнела.
– Он сказал тебе, что мы поженимся?
– Не делай этого, Джейн! Это убьет наших родителей…
– Скажи честно, Джордж. Хоть раз в жизни скажи честно! Почему ты на самом деле против нашего брака?
Он смотрел на нее, стараясь не выдать волновавших его чувств.
– А тебе очень надо это знать?
Полил дождь – сразу как из ведра. Они укрылись под навесом магазина тканей. Сильный порывистый ветер трепал ее буйные кудри, вздымая их золотистой короной. Его раздраженный, злой тон ничуть ее не испугал, напротив, она шагнула к нему, и в глазах ее он увидел немую мольбу и те же боль и страсть, что терзали его самого. Она сделала еще шаг, и вдруг выставленная в витрине за ее спиной белоснежная скатерть, собранная в изящные складки, почудилась ему свадебным убором невесты. Джейн стояла так близко, что он чувствовал ее дыхание, когда она проговорила:
