Текст книги "Рецепт счастья"

Автор книги: Сьюзен Виггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Глава 33

Дженни вошла в ярко освещенный вестибюль госпиталя и почувствовала, как ей сдавило легкие. Она была здесь три раза: когда приходила к дедушке, к бабушке и когда спускалась в подвал, в морг к телу Джоуи. Каждый раз она покидала это место с разбитым сердцем. Вынув из кармана коробку с таблетками, Дженни направилась к кулеру с водой.

Секундочку, подумала Дженни. Худшее ведь позади. Мэттью Алджер находится под арестом, а Рурка по воздуху доставили в госпиталь. Руфус у ветеринара. Двое полицейских привезли Дженни в город, а еще двое забрали Алджера. Снежный шторм утих, и город расчищали. Волноваться не о чем. Ну, кроме того, что Рурк перенес срочную операцию. От этой мысли Дженни чуть было не согнулась пополам, вспомнив об опасности любви к кому-то. Она любила Рурка так сильно, что потерять его было равносильно смерти.

От этой реальности никуда не убежать. Сердце Дженни принадлежало Рурку, и даже его смерть не смогла бы этого изменить. И вместе с тем Дженни не хотелось ничего менять. Это было так не похоже на ту старую Дженни, которая постоянно боялась своих чувств. Конечно, мало хорошего в том, что на тебя направляют ружье, но зато это помогло ей многое понять.

Сопровождающий Дженни полицейский – племянник Нины – заметил ее сомнения и остановился рядом в ожидании. Дженни прикрыла глаза, глубоко вздохнула, положила коробку с лекарствами обратно в карман и продолжила путь.

Выйдя из лифта, она увидела, что в приемном отделении собрался чуть ли не весь полицейский участок. Кто-то пил кофе, кто-то вполголоса переговаривался, но при появлении Дженни все затихли.

«Нет», – подумала она, чувствуя, как внутри все леденеет. «Не смейте так страшно затихать при мне».

– Какая палата? – спросила Дженни. – Где он?

– Отделение интенсивной терапии, – ответил кто-то, указывая в сторону палат со стеклянными дверями. – Только что из хирургического отделения. Но только родственники…

– И что вы сделаете? – разозлилась Дженни, направляясь к палатам. – Арестуете меня?

Но этого и не требовалось. Дверь закрывалась на магнитный замок, открыть который могла только медсестра, и Дженни, как и всем, оставалось лишь стоять и смотреть. Больничную койку Рурка за двойным стеклом окружал медицинский персонал и столько оборудования, что его самого почти не было видно.

К Дженни подошел один из помощников Рурка.

– Он держался молодцом. Теперь его состояние стабильно. Нам сообщат, когда будет разрешено его навестить.

Дженни кивнула, почувствовав, как пересохло в горле. Усталость брала свое. Сказывался ужас пережитых часов. Дженни понятия не имела, который сейчас час, но знала, что уже стемнело. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ела или спала. Несмотря на ледяной компресс, рука распухла и болела. Покачиваясь и слегка запинаясь, Дженни направилась к окну.

– Эй, осторожнее, – произнес мягкий голос, и кто-то ласково обхватил ее за плечи.

Это была Оливия, в накинутой на плечи куртке, с растрепавшимся хвостиком светлых волос. Рядом с ней стоял Филипп Беллами. Дженни вспомнила, что он приехал в Авалон на этой неделе.

– Мы только что узнали, – сказала Оливия.

Филипп помолчал, прочистил горло.

– Дэзи рассказала нам о… Маришке.

Дженни было трудно говорить, и она просто кивнула. Она так устала: после пережитой опасности, от переживаний за Рурка и шока от правды о своей матери. Но вместе с тем Дженни понимала, что теперь она не одна. Сестра и отец окружили ее неожиданной заботой.

Оливия принесла Дженни стакан крепкого чая.

– Спасибо, – ответила Дженни, наконец снова обретя голос. – Я рада, что вы здесь. Это было… В это было сложно поверить.

– Я знаю. – Филипп успокаивающе похлопал Дженни по плечу. По сравнению с прошлым теперь это не напрягало, а действительно успокаивало. – Мне так жаль слышать о том, что случилось с твоей мамой, – сказал Филипп. – Так жаль.

Дженни отпила чаю. Она не сводила глаз с поста медсестер.

– Спасибо. Я… на самом деле это не стало для меня шоком. Ведь ее так долго не было, и мы не слышали о ней ни слова. Мы и сами порой думали, что она уже мертва. Но в отсутствие каких-либо подтверждений этому я продолжала считать ее живой.

– Я тоже, – сказал Филипп, и его голос задрожал от переживаемых эмоций, напомнив Дженни о том, что когда-то этот человек любил Маришку. Филипп запустил руку в свои волосы. – Я просто не понимаю, ничего не понимаю.

Оливия и Дженни переглянулись.

– Папа, ты здесь ни при чем.

– Она… моя мать увидела в этом возможность… – попыталась объяснить Дженни. – Я не защищаю ее, но при тех обстоятельствах… Я думаю, что могу понять. Моя мать заключила сделку с мистером и миссис Лайтси. Думаю, она понятия не имела, что все может так усложниться и что это причинит вред кому-то, кроме нее.

– Бабушка и дедушка Лайтси поступили отвратительно, – сказала Оливия. – Воспользовались тем, что молодая беременная девушка была напугана…

Филипп жестом попросил Оливию остановиться.

– Когда у тебя есть ребенок, то ты сделаешь что угодно, лишь бы он получил все, что захочет. Уверен, они действительно верили, что мы с Памелой сможем обрести счастье и что Маришка будет полностью обеспечена, если они дадут ей это богатство.

В конечном счете Лайтси на собственном примере познали древнейшую истину этого мира: некоторые вещи невозможно купить за деньги. Они сумели убрать с пути Маришку, их дочь вышла замуж за Филиппа, как они и планировали. Но этот брак был трудным и не принес счастья. В итоге никто не получил того, что действительно хотел.

– А бриллианты? – спросила Оливия. – Мне просто любопытно.

Дженни уставилась в кафельный пол.

– Ну, я сомневаюсь, что мы найдем хоть один. – Она рассказала, как выбросила их с пристани, когда на нее напал Мэттью Алджер, а Рурк сумел его обезоружить. – Мне жаль.

– Не нужно, – возразила Оливия. – Это к лучшему. Думаю, формально они принадлежат «Лайтси Голд энд Джем», но возвращать их было бы неправильно. К тому же бриллианты – это не самое главное. Главное, что с тобой все хорошо.

Дженни хотела попить еще чаю, но обнаружила, что он уже закончился.

– Я принесу еще. – Филипп взял ее стаканчик и направился к лифту.

– Он рад делать хоть что-то, – пояснила Оливия. – Не любит ждать.

– А кто любит? – Дженни почувствовала головокружение. В поврежденной руке пульсировала боль, но Дженни не обращала на это внимания.

В дверь приемного отделения ворвалась Нина. Увидев Дженни, она подбежала к ней и крепко обняла.

– Не могу поверить, что это произошло, – выдохнула она. – Ты в порядке?

– Да. И с Рурком тоже все будет хорошо. – Дженни хотелось в это верить. – Пока его никому нельзя навещать.

– Это ужасно, – сказала Нина. – И я чувствую себя в ответе за это. Мэттью обкрадывал город, а я этого не заметила. Вот почему он так отчаянно искал деньги. Ему было необходимо возместить все украденное до того, как ревизия выяснит, что он к этому причастен.

– Твоей вины в этом нет, – успокоила Дженни.

– Я знаю, но все равно чувствую себя ужасно. И из-за Зака тоже.

– Вы мисс Маески? – обратилась к Оливии подошедшая медсестра.

Оливия помотала головой:

– Это моя сестра. Дженни.

Дженни пыталась что-либо прочесть по лицу медсестры, но не смогла. Нет, подумала она, пожалуйста, нет.

– Это я Дженни Маески, – сказала она. – Что случилось?

– Он просит привести вас, – ответила медсестра. – Точнее, не просит, а скорее требует.

Дженни пошатнулась, но отец ее удержал. Он и Оливия довели Дженни до палаты интенсивной терапии. Через стеклянные двери она прошла одна. Медсестра подвела ее к умывальнику и помогла надеть тонкую стерильную одежду.

Человека на больничной койке Дженни не узнала. Он был окружен заграждениями и медицинским оборудованием, над койкой висели капельницы, а из его груди торчали сплетения трубок с приклеенными этикетками. Лицо Рурка казалось вылепленным из бесцветного воска. Потом он моргнул, и Дженни почувствовала на себе его взгляд. Глаза Рурка по-прежнему оставались невозможно голубыми, губы шевелились.

– Вам нужно подойти ближе, – сказала медсестра. – Мы только недавно вынули трубку из горла, и пациент может лишь шептать.

Дженни поспешно приблизилась к краю койки. «Улыбнись ему, – сказала она себе. – Не дай ему увидеть, как переживаешь».

– Привет, – сказала Дженни, внимательно глядя в лицо Рурка.

Шрам в виде полумесяца на щеке резко выделялся на фоне бледной кожи. Дженни потянулась к руке Рурка через ограждение, но на его пальцах были прицеплены какие-то штуки и вездесущие трубки. В конце концов она положила руку на плечо Рурка, с удовлетворением почувствовав исходящее от него тепло.

– Я рада, что с тобой все в порядке. Там за дверями тебя ждет куча народу. И они тоже рады.

– Руфус? – спросил Рурк.

– Один из полицейских отвез его к ветеринару. С ним все будет хорошо. – Дженни надеялась, что не лжет. Пуля царапнула пса по боку, и ветеринар сказал, что он поправится.

– А ты?

Дженни глубоко вздохнула. Ради Рурка она была готова рискнуть чем угодно, и даже больше чем всем. И самым большим риском для нее было полностью открыться, не заботясь о последствиях. Ладно, сказала себе Дженни. Просто сделай это.

– Я люблю тебя. И я никогда тебя не оставлю. Тебе придется ко мне привыкнуть.

Рурк прикрыл глаза, но было не похоже, что он размышляет над сказанным. Одна из машин издала резкий всасывающий звук, прокатившийся по комнате громким эхом.

– Вот что. – Рурк замолчал, покашлял и продолжил уже шепотом: – Я хотел просить твоей руки. Может быть, осенью или следующей зимой. Но передумал.

Дженни обхватила себя руками. Она больше не могла удерживать стену, которую воздвигла между собой и своими чувствами к Рурку. Больше это не действовало. Дженни испытывала к Рурку сильные чувства, и от них невозможно было спрятаться.

Рурк попытался улыбнуться. Дженни это видела.

– Я передумал, – повторил он. – Я не хочу жениться следующей осенью или зимой. Я хочу жениться сейчас.

– Сейчас? – прошептала Дженни.

– Ну, как только я выйду отсюда. Я пообещал, что когда-нибудь расскажу тебе, какой конец у твоей книги. Я говорю тебе это сейчас.

Сейчас?Разве она не мечтала стать невестой, окруженной друзьями и родственниками, планировать день свадьбы, который она никогда не забудет? Возможно, она мечтала об этом даже сильнее, чем думала, и не об одном дне, а о целой жизни. Да.Эмоции Дженни растворились в таком глубоком чувстве, что все вокруг окрасилось в яркие цвета. Даже здесь, в палате, пропахшей лекарствами, с жуткими аппаратами, мир казался Дженни таким прекрасным.

– Жаль, я не могу встать на колени, – сказал Рурк. – Придется просить твоей руки лежа. Я люблю тебя больше половины своей жизни, Дженни Маески. Я хочу жениться на тебе и сделать тебя своей женой.

Дженни уставилась на Рурка. У этого мужчины сложный характер, и с ним нелегко. Он много раз делал ей больно, но лишь потому, что не хотел приближаться к ней. Теперь все иначе.

– У меня такое чувство, что ты недолюбливаешь бриллианты, – продолжал Рурк. – Это хорошо, потому что у меня нет кольца. Но если хочешь, я его куплю. Любое. Рубины с жемчугом. Гигантский сапфир. Все, что угодно. Только согласись выйти за меня. И ради бога, перестань реветь.

– Я не реву, – возразила Дженни, хотя Рурк был прав. Она не смогла удержаться. – Да, Рурк! Я буду с тобой навеки!

Пища для размышлений от Дженни Маески

Праздник каждый день

Приятное окончание любого застолья зависит не от десерта или кофе, а от компании, с которой вы празднуете. Это так, но любой праздник становится веселее, если приготовить что-нибудь вкусное. В пекарне «Скай-Ривер» мы создаем пироги для каждого случая, а наши покупатели подают нам все больше идей для этого. Мы печем пироги не только на свадьбы, дни рождения и годовщины событий, но и на первое причастие, праздники в честь рождения детей, окончание школы, выход на пенсию, поминки и национальные праздники. Моя бабушка, Хелен Маески, пекла этот пирог на столетие мистера Гордона Дунбара, но он будет хорош и для любого другого веселого праздника.

Праздничный пирог

2чашки муки

4 чайные ложки пекарского порошка

½ чайной ложки соли

2 брусочка подтаявшего несоленого сливочного масла

2 чашки коричневого сахара

4 яйца

½ чашки бурбона

¼ чашки воды

1 (6 унций, или 170 г) упаковка шоколадных стружек

1 чашка дробленого ореха пекана

Разогрейте духовку до 160 °C. Смажьте маслом и присыпьте мукой противень размерами 30×20×5 см. Смешайте муку, пекарский порошок и соль. Растопите масло и добавьте к муке вместе с коричневым сахаром, яйцами, бурбоном и водой. Полученную смесь вылейте в приготовленный противень. Посыпьте шоколадной стружкой и орехом пеканом. Выпекайте 50–55 минут или пока сердцевина пирога не затвердеет, а края не поднимутся выше противня. Остудите в течение примерно 15 минут и покройте глазурью.

Глазурь из сливочного масла и бурбона

Растопите ¼ чашки сливочного масла. Вмешайте 2 чашки кондитерского сахара, ⅓ чашки бурбона, 1 чайную ложку ванили и хорошенько перемешайте.

Эпилог

Два года спустя

– Подожди, – сказал Рурк, останавливая Дженни на тротуаре. – Я просто хочу взглянуть.

Руфус, которого Дженни вела на поводке, послушно остановился и сел рядом. Дженни посмотрела на витрину книжного магазина. Местный магазин посвятил целое окно ее первой книге о еде и мемуарам: «Пища для размышлений: кулинарный опыт семейной пекарни», автор Дженни Маески, с фотографиями Дэзи Беллами. Красивая большеформатная книга выглядела сочно и радовала глаз, словно бабушкины пироги. Ее выпустили из печати на прошлой неделе, и Дженни была на седьмом небе от счастья.

– Это книга, – произнесла она, улыбаясь и мотая головой. – До сих пор не верится, что это все-таки книга.

В день выпуска книги из печати в пекарне «Скай-Ривер» устроили вечеринку. Пришлось ввести контроль количества посетителей, потому что народ валил толпами. Дженни не знала, пришли ли они отведать пирога с виски или просить подписать книгу, но народу была тьма.

– Пойдем купим ее, – предложил Рурк.

– У нас дома целая коробка.

– Как будто это меня остановит.

Рурк придержал дверь, и они вошли внутрь вместе с собакой. В магазине было тихо, как в библиотеке. Продавец за прилавком не узнал Дженни, которая из-за февральских морозов была закутана в шерстяной шарф и шапку, а из-за беременности стала похожа на колач. Рурк заплатил за книгу и широко ухмыльнулся.

– Это книга моей любимой писательницы, – сообщил он продавцу.

Дженни чуть ли не выбежала прочь из магазина.

– Наверное, я никогда к этому не привыкну.

На улице было пустынно; из-за морозов люди сидели по домам. Рурк достал книгу из пакета и открыл на первой странице. Посвящается: светлой памяти моих бабушки и дедушки, Хелен и Леопольда Маески.

– У меня такое чувство, – сказал Рурк, – что где-то там они сейчас преисполнены гордости за тебя.

Дженни кивнула, но внезапно на ее глаза навернулись слезы. Возможно, это являлось следствием всплеска гормонов из-за беременности. А может, потому, что для Дженни невозможно было думать о бабушке и дедушке, не вспоминая о своей матери. Было проведено вскрытие тела Маришки. Повреждения являлись следствием падения с большой высоты: с Мирскиллского моста. Алджер не лгал об этом. Маришка упала, а Мэттью испугался обвинения в ее убийстве и, выяснив, что бриллиантов с собой у Маришки нет, спрятал тело. Сейчас Алджер отбывал срок, а Зак учился в колледже. «Хватит, – подумала Дженни. – Оставь их в покое: Маришку, Джоуи, бабушку с дедушкой».

– Послушай. – Рурк убрал книгу и притянул Дженни к себе. – Книга прекрасна. – Он провел рукой по ее округлившемуся животу. – Ты прекрасна, и я люблю тебя.

Рурк с необычайной легкостью угадывал настроение Дженни. Но это не стало для нее сюрпризом; так было всегда.

Дженни увидела их с Рурком отражение в витрине магазина. Двое людей, избежавших опасности. Скоро они станут одной семьей. И посреди зимы Дженни чувствовала такое тепло, которое никогда не победить холоду.