Текст книги "Рецепт счастья"
Автор книги: Сьюзен Виггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 29
1983 год
– Мы заключили соглашение, – сказала Маришка Лоре. – Это все, что тебе нужно знать.
Лора смотрела на подругу с широко открытым от удивления ртом. Они стояли в напоминающем пещеру холодильнике пекарни. Лора пришла открывать пекарню, как обычно, в три сорок пять утра. Остальные приходили через час, но сегодня Маришка напугала ее своим внезапным появлением. Однако вместо того, чтобы приступить к работе, она повела Лору в холодильную камеру. Там Маришка показала ей маленькую коробочку, покрытую черным бархатом. Увидев ее содержимое, Лора решила, что у нее начались галлюцинации. Маришка уверяла, что это бриллианты в один карат, чистейшие и без малейшего изъяна. Маришка рассказала, что ей их дали мистер и миссис Лайтси из нью-йоркской компании «Лайтси Голд энд Джем». Они заключили «соглашение».
– Я не понимаю, – пожала плечами Лора. – Кто они? И почему они отдали тебе бриллианты?
– Я же сказала… – Маришка закрыла коробочку и прижала ее к груди.
– Да, соглашение, – кивнула Лора. – Но зачем? Кто эти люди?
Маришка положила коробочку в сумку на поясе.
– Мне нужно их куда-то спрятать. Я думала, что хранить их здесь, в холодильнике, будет безопасно, но, когда вчера отключили свет, мне стало страшно.
– Страшно? Почему?
– Мне кажется, за мной следят.
– Кто?
– Ну… кто-то. Я пытаюсь найти другое место для хранения. Мне нужно кому-то сказать на всякий случай.
– На какой еще случай?
– Если со мной вдруг что-то случится. Но этого не будет, клянусь тебе. Просто предосторожность. В любом случае я могу доверять лишь тебе.
– Если доверяешь мне, тогда расскажи всю историю целиком.
Они прошли в пекарню, где все сверкало и было готово к новому рабочему дню. Лора внимательно смотрела на подругу. Маришка выглядела красивее, чем когда-либо. Постоянные путешествия наполнили ее особым чувством стиля, и казалось, что она сошла с обложки парижского журнала мод. Маришка повязала шею кокетливым шелковым шарфиком и с небрежной легкостью несла сумочку из мягкой кожи. Даже в этот час в ней чувствовалась необычайная безудержная энергия. Маришка обожала путешествовать по миру и находила жизнь в сонном Авалоне невыносимой. Несмотря на то что она души не чаяла в своей дочери – все любили Дженни, – она никак не могла успокоиться и осесть на одном месте. А теперь это, подумала Лора. Стоило ей только подумать, что больше у Маришки нет никаких тайн, и вот.
Лора занялась медово-пшеничной смесью, а Маришка, наконец, заговорила:
– Мистер и миссис Лайтси – родители Памелы Лайтси, девушки, на которой женился Филипп Беллами, – сказала она.
Теперь Лора вспомнила. Лайтси приезжали летом и были друзьями семьи Беллами.
– Они отчаянно хотели, чтобы Филипп женился на Памеле, и знали, что он никогда не сделает этого, пока рядом я, – продолжала Маришка. – Если бы я рассказала Филиппу о своей беременности, для них с Памелой все было бы кончено. И Лайтси это понимали. Они сказали, что, если я брошу Филиппа и заставлю его в это поверить, они хорошо мне заплатят. Лайтси занимаются торговлей бриллиантами, так что… – Маришка похлопала по сумке, в которой лежали бриллианты.
В тот вечер по настоянию Маришки они с Лорой пошли гулять и остановились в «Скутере», популярном клубе у реки. Они сидели за барной стойкой, потягивая напитки, и привлекли внимание нескольких мужчин. По крайней мере Маришка. Рядом с ней Лора чувствовала себя простой, как варежка.
Несколько местных парней сели за соседний столик: Терри Дэвис, который круглый год работал в лагере «Киога», Джимми Романо, учитель старшей школы, Мэттью Алджер, сотрудник городской администрации. Маришка была мастером в области флирта, а Лора предпочитала просто сидеть и наблюдать. Настоящее искусство приходить в оживление, когда на тебя смотрят, удерживать внимание взглядом и языком тела. Это требует сосредрточенности, но должно казаться совершенно естественным и непроизвольным.
Вскоре Маришка уже шепталась и хихикала с Мэттью, который, казалось, сейчас просто съест ее. Лора извинилась и пошла в дамскую комнату. Через несколько минут к ней присоединилась Маришка.
– Что с тобой такое? – спросила она. Лора видела, что Маришка пьяна.
– Я все думаю о том, что ты мне сегодня рассказала… что ты сделала…
– Я должна была, понятно? В то лето дела в пекарне шли не очень хорошо, если ты помнишь.
– Я помню.
– Это был способ ее спасти.
– Филипп бы тебе помог, – возразила Лора. – Если бы ты рассказала ему о ребенке и вышла за него замуж, Беллами помогли бы поправить дела.
Маришка с удивлением взглянула на Лору:
– И как бы я тогда выглядела? Как идиотка, которая забеременела и вышла замуж за мужчину, чтобы получить его деньги. Ты меня знаешь, Лора. Я бы никогда так не поступила.
Ах да. Ее гордость.
– Значит, вместо того, чтобы выйти замуж за человека, которого любишь, лучше быть матерью-одиночкой и принять взятку?
– Мне было восемнадцать. Я не имела ни малейшего представления о любви и замужестве. Иногда мне кажется, что я и сейчас не знаю, что это такое. Но я всегда знала цену деньгам.
Из какой-то кабинки послышался шум спускаемой воды. Лора похолодела. О боже, кто-то слышал их разговор. Из кабинки вышла темноволосая женщина. Она подошла к умывальнику и вымыла руки. Одна из семьи Романо, поняла Лора. Возможно, Анджела. Лора никак не могла запомнить их всех.
Когда она вышла, Лора тут же обернулась к Маришке:
– Думаешь, она догадалась, о чем мы говорили?
– Не важно. Я обо всем сегодня позаботилась. Только Дженни видела, но она слишком мала, чтобы что-то понять.
– Это же незаконно.
– Слушай, я сделала то, что хотели Лайтси, – раздраженно ответила Маришка. – Разве я покупаю себе машины, одежду или что-то еще? Я не хочу вызывать у кого-то подозрения.
Маришка объяснила, что, когда ей понадобятся деньги, она продаст один или два камня на 47-й улице в Нью-Йорке, в Торонто или даже где-нибудь в Европе.
– Я не понимаю, почему ты мне все это рассказываешь? Почему сейчас? – спросила Лора. Она всегда немного восхищалась Маришкой: ее внешностью, силой воли, уверенностью в себе. Но сейчас чувствовала не только восхищение. Шок и несогласие.
– Возможно, мне понадобится уехать, – ответила Маришка. – Надолго.
Пища для размышлений от Дженни Маески
Яркий и ароматный напиток
У моих бабушки и дедушки ценных вещей немного. Иммигрируя из Польши, они взяли с собой лишь самое необходимое. Одна из таких ценностей, которые занимают особое место в моей памяти, – это набор хрустальных стаканов. Однажды мой дедушка поехал в Бруклин и купил привезенный из Польши набор стаканов. Они были цветными, с выгравированными на них изображениями драгоценностей: рубинов, сапфиров, изумрудов и аметистов. Мы пользовались ими только по особым случаям. Рождение, смерть, праздник. Крупник – это горячий тонизирующий напиток на основе меда и пряностей. Что бы ни случилось в жизни, он всегда вас согреет.
Крупник
1 чашка меда
½ чашки воды
1 измельченный лавровый лист
1 чайная ложка чистого экстракта ванили
1 чайная ложка цедры лимона
щепотка мускатного ореха
10 бутонов гвоздики
2 щепотки корицы
3 чашки водки
В кастрюльке смешайте все, кроме водки. Доведите до кипения, потом продолжайте варить на медленном огне, под крышкой, в течение 10 минут. Процедите, чтобы избавиться от специй. Добавьте водку, снова поставьте на огонь, но не доводите до кипения. Подавайте сразу же, желательно в хрустальных стаканах.
Глава 30
Доставлять плохие новости – это издержки его работы, подумал Рурк, шагая по глубокому снегу к зимнему домику лагеря «Киога». Так было всегда. В колледже их учили, как правильно преподносить плохие новости и оказывать поддержку. В силу характера своей работы Рурк рассказывал ничего не подозревающим людям о несчастных случаях, смертях, арестах или других инцидентах, которые меняли их жизни навсегда. Еще долгое время после случившегося эти моменты всплывали в памяти Рурка.
Из-за сильного снегопада к лагерю нельзя было проехать даже на снегоуборочной машине. Рурку пришлось взять снегоход, а до домика идти в снегоступах. Один из помощников сказал, что целесообразнее будет связаться с Дженни по телефону, но Рурк наотрез отказался. Он хотел сообщить эту новость лично.
Рурк добрался до домика к закату. Снег под ногами стал проваливаться еще глубже. Рурк увидел золотистый свет в окнах и клубы дыма, приветливо поднимающегося из трубы. Он представил, как сейчас Дженни сидит за компьютером, готовит, слушает музыку, размышляет или мечтает. И тут же ощутил нахлынувшую волну нежности и осознал то, что всегда чувствовал на протяжении половины своей жизни. Давным-давно однажды летом он влюбился в Дженни. Многие годы он пытался ее разлюбить. Теперь приходится признавать, что это ему никогда не удавалось. Но такое осознание не принесло Рурку радости. Где-то в мире были люди, которые любили любовь, считали, что любить прекрасно и легко, и любовь была для них смыслом жизни. Рурк таким не был.
Остановившись перед домиком, он снял снегоступы. Ступеньки крыльца запорошил снег, с крыши бахромой свисали сосульки. Рурк прошел под ними, и некоторые из них упали, бесшумно вонзившись в снег. Он позвал Дженни по имени и постучал в дверь. У двери тут же запрыгал и стал лаять Руфус.
Хороший пес, подумал Рурк. Ему нравились эти защитные инстинкты собаки.
Дверь открылась, и Руфус тут же бросился на Рурка, но, узнав его, принялся ласкаться. Дженни стояла в дверях, и Рурк никак не мог понять, что означает выражение ее лица. Она была не рада его видеть, и… ее лицо выражало вину? Но с чего Дженни чувствовать себя виноватой? На ней были джинсы и свитер, волосы она завязала в хвостик. Дженни стояла со скрещенными на груди руками – защитная реакция.
– Рурк, – произнесла она. – Я не ждала тебя.
Ясно.
– Мне нужно с тобой поговорить. Я… эм… хотел рассказать тебе об этом лично.
Дженни нахмурилась и отвела взгляд, словно… Рурк не мог избавиться от ощущения, что Дженни вела себя как преступница в полицейском участке.
Рурк зашел внутрь и закрыл дверь. Не обращая внимания на радостно прыгающего вокруг него Руфуса, он снял ботинки и куртку и предложил:
– Давай присядем?
– Эм… конечно. – Дженни жестом пригласила его на диван.
Рурк решил не медлить. Дженни, похоже, расстроена и чем-то озадачена. Тянуть время было бы жестоко.
– В ледяных пещерах у водопадов найдено тело, – сказал Рурк без всякого предисловия.
Дженни выглядела совершенно сбитой с толку.
– Тело?
– Да.
– Человеческое тело?
Рурк кивнул. Он хотел прикоснуться к Дженни, но вместо этого лишь стиснул кулаки.
– Соннет, Зак и Дэзи гуляли там. Мы еще не производили опознание… – Рурк чуть не сказал «останков», но замолчал. – Поисково-спасательная группа отправится на место, как только позволит погода. Думаю, тебе стоит знать, чтобы быть готовой к известиям.
Ладно, сказал себе Рурк. Пора с этим заканчивать.
– Я почти уверен, что это тело твоей матери.
Рурк видел, как сказанное им постепенно доходит до сознания Дженни. Первоначальное замешательство переходит в понимание, а затем застывает на лице маской боли. Дженни ничего не ответила, только положила напряженные руки на колени и уставилась на них.
– Я сравнил… э-э… одежду с той, что описана в рапорте о пропавших без вести, – объяснил Рурк. Еще раньше он без всякой необходимости перечитывал рапорт в архиве. Перечитывал так много раз, что выучил наизусть и, взглянув на сделанные Дэзи фото, сразу же понял.
– Сомнений быть не может. – Рурк замолчал, ненавидя себя за то, что причиняет Дженни боль. – Мне жаль.
Несколько минут Дженни сидела очень тихо, словно мысленно была где-то далеко. Потом она сглотнула, заправила за ухо выбившуюся прядь волос и глубоко, судорожно вздохнула.
– Когда была маленькой, я вела дневник, – тихо сказала она. – Каждая запись начиналась со слов «Дорогая мама». Так я могла представить, что она рядом. Я не слышала о ней ничего в течение десяти, пятнадцати, двадцати лет, но она все равно была со мной. Ей я рассказывала абсолютно все, она всегда была рядом, когда бы мне ни понадобилась.
– Джен, не знаю, что и сказать. Но мы выясним, что с ней произошло. Клянусь, я не оставлю это просто так.
Дженни сидела до жути спокойная, но Рурк подозревал, что внутри у нее разыгралась настоящая буря. Потом она прочистила горло и отвела взгляд, отчего Рурку снова показалось, что Дженни чувствует себя в чем-то виноватой.
– Эм… насчет этого, – начала она. – У моей матери была тайна… Я только что выяснила.
Дженни поднялась и подошла к столу. Рядом с ее ноутбуком лежала ржавая обугленная коробка для рыболовных снастей, одна из вещей, которая уцелела после пожара. Дженни протянула Рурку кружку с пригоршней маленьких камней.
– Я думаю, это бриллианты, – сказала она. – Точнее, после звонка Лоре я в этом уверена. И думаю, что случившееся с моей матерью связано с этим.
Рурк положил на ладонь один из камней, а Дженни стала рассказывать, что они были спрятаны внутри самодельных рыбацких грузил.
Рурк подумал о возможных причинах смерти Маришки, и по его спине пробежал холодок. Маришка владела спрятанным сокровищем и каким-то образом угодила в беду.
– Нужно проверить, что это, – сказал Рурк. Но холодок, пробежавший по его спине, свидетельствовал о правоте Дженни.
Она стояла возле стола и выглядела пристыженной и потерянной.
– Я так злилась на свою мать, – наконец сказала Дженни. – Я винила ее в том, что она бросила меня и больше не вернулась. Я… не знаю, что теперь чувствовать. – Дженни обхватила себя руками, словно боялась развалиться на части.
Вот в чем дело. Рурк всегда считал себя сволочью за то, что испытывал к этой женщине непреодолимое желание.
В этом осознании не было ничего нового, но даже сейчас, при разыгравшейся трагедии Рурк хотел заняться с Дженни любовью. Однажды они уже сделали это, когда думали, что Джоуи погиб. И вот теперь он рассказывал Дженни о другой беде и все равно страстно желал ее.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросила Дженни.
– Ты не хочешь этого знать.
Пища для размышлений от Дженни Маески
Приди, весна!
В Польше четверг перед Великим постом называют Tlusty czwartek(Толстый четверг). Когда он настает, знайте: весна уже на подходе. Традиционно люди едят мазуреки, тонкие пироги. Женщины передают рецепты мазурек своим дочерям и дальше через поколения. Семьи собирают и делятся рецептами, вокруг которых возникают жаркие споры о том, какой лучше. Данный рецепт почти всегда оказывается победителем.
Мазурек
½ чашки несоленого сливочного масла
4 унции растопленного какао для кулинарного использования
1 чашка сахара
3 яйца
1 чайная ложка ванили
¼ чайной ложки соли
2 столовые ложки молока
2 чашки муки
глазурь, приготовленная из 1 чашки сахарной пудры и 1–3 столовых ложек молока
дробленый грецкий орех или орех пекан для украшения
Разогрейте духовку до 180 °C. Взбейте сливочное масло, добавьте растопленное какао, сахар и хорошенько перемешайте. По очереди добавьте яйца, ваниль, соль и молоко. Постепенно добавьте муку и хорошо перемешайте. Вылейте смесь на смазанный противень размером 40×25×3 см. Выпекайте около 20 минут. Украсьте глазурью и дробленым орехом. Разрежьте на кусочки и подавайте на стол.
Глава 31
1998 год
В начале субботнего дежурства Рурку поступил телефонный звонок. Он поднял трубку и посмотрел в окно, за которым бушевал сильный холодный ветер.
– Офицер Макнайт слушает.
– Это я, брат, – ответил приветливый голос. – Наконец-то дома.
– Джоуи.
Рурк закрыл глаза и подумал: «Слава богу!» Джоуи наконец-то вернулся. После ошибки, из-за которой Джоуи посчитали мертвым, его отправили в Ландштульский региональный медицинский центр в Германию. Там Джоуи перенес несколько операций по спасению глаза, но это не помогло. Его перевели в армейский медицинский центр имени Уолтера Рида в Вашингтоне и в конце концов уволили с положительной характеристикой.
– Ага, это я, – сказал Джоуи. – Известный также как Счастливчик.
Рурк почувствовал за его словами горькую иронию. Джоуи в ту ночь многое потерял. Своих братьев по оружию, которых он искренне любил, и свой правый глаз. Неудивительно, что это бесповоротно изменило Джоуи, и в его редких письмах и звонках домой теперь проскальзывала холодность и осторожность.
– Где ты? – спросил Рурк.
– В Кингстоне. На вокзале. Следующий поезд не раньше чем через час. Меня нужно подкинуть до Авалона. Вот моя малышка удивится! Она так любит сюрпризы!
У Рурка пересохло в горле. Случившееся между ним и Дженни той ночью было большой ошибкой. Общее горе обрушило всю их защиту, но это их не оправдывало. И самое отвратительное заключалось в том, что, несмотря на чувство вины, которое грызло Рурка каждый раз, когда он думал об этом, он все равно поступил бы так же, будь у него шанс.
До той ночи он не знал, что занятия любовью могут быть такими страстными, похожими на одержимость. Рурк не знал, насколько они важны и какую пустоту чувствуешь, будучи их лишенным. Но, несмотря на это, он охотно отступил. После звонка Джоуи утром они с Дженни поняли, какую ошибку совершили, и болезненное чувство вины заставило их сердца застыть. С тех пор они избегали друг друга. Никто не знал, понял ли Джоуи, что произошло, но и Рурка, и Дженни мучила совесть. Они предали Джоуи самым отвратительным способом.
– Что ты молчишь? – разозлился Джоуи.
– Ты пил, Джоуи? – спросил Рурк.
– Черт, я же солдат! Инвалид. Одноглазый инвалид. Конечно, я пил! Как насчет того, чтобы завернуть ко мне и подкинуть до Авалона?
До Кингстона тридцать миль. Это гораздо дольше, чем просто «завернуть». Рурк пробежался взглядом по полицейскому участку.
– Я сейчас на службе. Мне нужно договориться с сержантом…
– Ай, да ладно! – фыркнул Джоуи. – У тебя же есть патрульная машина. Ты просто меня подкинешь.
– Подожди минутку, я спрошу.
– И с каких это пор великий Рурк Макнайт просит разрешения? – Интонация Джоуи стала враждебной. – Обычно ты с этим не церемонишься. – Он замолчал, а потом добавил: – Знаешь что? Не надо меня подвозить. Забудь.
– Джо…
– Увидимся позже, – ответил Джоуи и оборвал связь.
Рурк нахмурился и положил трубку. Разговор сбил его с толку. У Рурка возникла идея съездить к Дженни и предупредить ее, но он тут же ее отверг. Джоуи хотел сделать Дженни сюрприз, и Рурк не собирался нарушать его планы. Ладно, подумал он. Надо отпроситься, найти Джоуи и привезти его домой.
Однако тут же поступил телефонный звонок, и Рурку приказали принять заявку. Мужчина жаловался на соседа, который устроил громкий семейный скандал. К сожалению, с таким Рурк сталкивался очень часто. Когда он проверил адрес и выяснил, что это дом Тэйлора, тут же выехал на место происшествия. Грейди Тэйлор становился настоящим сукиным сыном, когда напивался. А в доме были дети. Рурк ненавидел тех, кто бьет своих жен и детей, ненавидел так яростно, что становился намного опаснее, чем любой из пьяниц, распускающих кулаки.
Он мчался к дому, несмотря на дождь. Машину заносило на мокрой скользкой дороге. Доложив о прибытии на место, Рурк взлетел по стальным ступенькам наверх. Конечно же скандал продолжался до сих пор: грубый мужской голос и мальчишеский, возражающий ему, но с нотками плаксивости. Рурк постучал в дверь полицейской дубинкой. Дверь резко открылась.
– Что-то случилось, офицер? – Грейди Тэйлор изображал саму невинность. Он был полным, но деловой костюм сидел на нем хорошо. Галстук развязан и небрежно наброшен на плечи. Но Рурка было не так просто обмануть. Он заметил подозрительный блеск в глазах Тэйлора, его слегка растрепанные волосы и свежие отметины на костяшках правой руки.
– По-моему, это я должен спрашивать, – ответил Рурк, глядя мимо Тэйлора.
Позади него стоял худенький подросток, одетый в стиле хип-хоп: большая футболка, мешковатые штаны, цепи на поясе. Парень вытирал губы тыльной стороной руки. Заметив внимательный взгляд Рурка, он отвел взгляд, словно ему было стыдно.
– Никаких проблем, офицер, – дружелюбно сказал Тэйлор. – У нас с сыном просто возникли небольшие разногласия. Подростки, что поделать…
Дерьмо. Неужели Тэйлор действительно думает, что он, Рурк, тут же согласно ему кивнет? Да, эти подростки!
– Кажется, разногласия разрешались с помощью кулаков, – сказал Рурк.
– Это не твое собачье дело! – выплюнул Тэйлор. – Боже, сколько тебе, двадцать лет? Да ты же понятия не имеешь, что такое растить ребенка, заботиться о его безопасности…
– Для него здесь небезопасно, – ответил Рурк и направился к мальчику. – Знаешь что? Ты поедешь со мной, мы немного покатаемся и дадим вам обоим время остыть.
Для парня этого было достаточно. Он схватил пальто, сунул руки в карманы и направился к двери.
– Чтобы ни шагу из дома! – Голос Тэйлора ударил хлыстом. – А не то, клянусь богом…
– А не то что? – Разъяренный Рурк приставил к горлу Тэйлора дубинку, прижимая того к двери. – А не то что, чертов сукин сын?
Глаза Тэйлора пылали гневом, он пустил в ход кулаки. Рурк почувствовал, что еще чуть-чуть, и он совсем перестанет себя контролировать. Он еще крепче прижал дубинку к горлу Тэйлора. «Ну, давай, испытай меня, чертов ублюдок, – думал Рурк. – Ударь посильнее…»
Лицо Тэйлора побагровело, он задыхался.
– Папа, – произнес мальчик. – Эй, пап.
Его голос прорезался сквозь ярость Рурка, и он отступил, освобождая Тэйлора. Черт, он почти… Тэйлор осел на пол. Рурк повернулся к мальчику, который и думать забыл о своей разбитой губе. По его подбородку текла ярко-красная струйка крови, и он трясся от страха. Не перед отцом, а перед Рурком.
– Идем, – сказал ему Рурк. – Я отвезу тебя к какому-нибудь другу или родственнику, ладно? Все будет хорошо.
Мальчик вел себя тихо. Они вышли под ливень и сели в машину. Рурк связался по рации с участком и протянул мальчику упаковку бумажных салфеток вытереть кровь. Тот бросал взволнованные взгляды в сторону дома. Дети невероятно преданны даже таким отцам-извергам. Мальчик назвал адрес своего друга, сказал, что сможет остаться там на ночь. Все остальное время он провел в угрюмом молчании.
«Он меня боится», – подумал Рурк.
Рурк отвез мальчика к другу и уже хотел отправиться за Джоуи, но, едва выехав, он услышал передачу по радио. «Мустанг» последней модели врезался в товарный поезд на железнодорожной линии за городом, всего в нескольких кварталах от местоположения Рурка. Машины скорой помощи уже в пути.
Еще до того, как Рурк приблизился к месту трагедии, у него было предчувствие. Словно в животе стоял ледяной ком. Каким-то образом он все знал еще до того, как увидел багровый неестественный свет мигалок «скорой помощи», искореженную машину, дым и искры, взлетающие в ночное небо, спасателей, извлекающих тела жертв. Даже до того, как сумел пробраться через сплетение медицинского и спасательного оборудования и посмотреть на жертву, застекленевшие глаза которой выражали предсмертную тоску. Джоуи прижало к узкой спинке сиденья. Его лицо было белым как мел.
Сердце Рурка камнем ухнуло вниз. Джоуи.Он так торопился, что взял машину и ринулся к Дженни. Каким дураком был Рурк, думая, что Джоуи будет ждать поезда. Как глупо. Он должен был это знать, должен был – не важно, работа или нет – все бросить и поехать за Джоуи.
– Джоуи, – произнес Рурк, подойдя ближе и остановившись возле жуткого медицинского оборудования. – Эй, дружище, это я. Ты слышишь меня?
Ресницы Джоуи затрепетали. Повсюду была кровь, больше, чем когда-либо приходилось видеть Рурку. Темная и маслянистая, она смешивалась с дождем.
– Вы его знаете? – спросил один из санитаров. По выражению его лица Рурк понял, что надо приготовиться к самому худшему.
– Да, – ответил Рурк и протянул руку прикоснуться к… прикасаться было не к чему. Повсюду была кровь и торчали трубки.
– Черт. Джоуи, взгляни на себя!
Рот Джоуи искривился.
– Рурк. Друг, я… прости.
– Эй, не волнуйся, – сказал Рурк, склонившись к груде трубок. Его тошнило, но он как-то сумел улыбнуться. – Не извиняйся. С тобой все нормально, Джоуи. Эти ребята тебе помогут.
В улыбке Джоуи было нечто неописуемое, светлое. Было ясно: он знает, что с ним далеко не все в порядке.
– Скажи ей. – Глаза Джоуи закатились.
– Джоуи…
Он снова сфокусировал взгляд. Шевельнул губами, но не проронил ни звука. Глаза снова закатились.
– Она знает, приятель, я клянусь, я…
Что-то изменилось. По телу Джоуи прошла дрожь.
– Черт! – закричал Рурк. – Сделайте что-нибудь! Какого черта вы ничего не делаете?
Стук в дверь в девять часов вечера заставил Дженни вздрогнуть. Бабушка только устроилась перед телевизором, а Дженни надела свою удобную, но неприглядную пижаму. Дженни схватила свитер, чувствуя себя немного неловко. Было еще только девять вечера, а она уже надела пижаму, словно какая-нибудь старушенция. Другие в ее возрасте выпивали в баре или укладывали спать детей. Дженни подозревала, что она единственная в Авалоне, кто в это время надевает пижаму, пьет ромашковый чай и смотрит повтор «Баффи – истребительницы вампиров» со своей бабушкой.
Натянув свитер, Дженни открыла дверь. На пороге стоял Рурк. Фуражку он держал под мышкой. Его плечи были напряжены, а на лице застыла холодная маска исполняющего свои обязанности.
У Дженни оборвалось в груди.
– Рурк?
Он зашел внутрь, и Дженни заметила то, чего раньше никогда не видела: Рурк готов был расплакаться. Его лицо было бледным и искаженным, веки покраснели. Руки дрожали. Он весь дрожал.
– Джоуи, – сказал он.
– Джоуи? Но он ведь в Вашингтоне, в медицинском центре. Я собиралась навестить его на следующей неделе…
– Его уволили. – Рурк прочистил горло. – Он ехал к тебе, и произошел несчастный случай.
Дженни ухватилась за спасительную мысль: это очередная ложная тревога. То, что случилось однажды, может случиться снова. Кто-то передал неверную информацию. Если закрыть глаза и в это поверить, все будет хорошо. Но глаза Дженни предали эту надежду. Они оставались открытыми и видели правду, растекшуюся кровью на полицейской форме Рурка и на его коже, даже под ногтями. Очевидно, он пытался ее отмыть: Дженни видела разводы от щетки, чувствовала свежий запах мыла, но все это не имело значения. На этот раз Джоуи действительно был мертв.
Ноги Дженни внезапно стали ватными, и она начала оседать. Рурк схватил ее за руки и потянул наверх.
Он что-то говорил и выглядел совершенно другим человеком, словно вместе со смертью Джоуи умер сам. Дженни видела, как двигаются губы Рурка, он объяснял, что произошло. Она даже слышала его слова: Джоуи прыгнул на первый же поезд до Нью-Йорка, потом добрался до Кингстона. На его увольнительных бумагах даже чернила не успели высохнуть. В Кингстоне Джоуи взял машину, чтобы доехать до Авалона. Он хотел сделать Дженни сюрприз.
Сюрприз.
Пища для размышлений от Дженни Маески
Поминальная трапеза
Когда у кого-то умирал дорогой сердцу друг, они всегда обращались к моей бабушке, потому что она обладала талантом составлять меню для большого количества людей за короткое время. Основным блюдом конечно же являлось поминальное горячее – острая смесь, запеченная в сотейнике, напоминающем маленькую ванночку. Вот версия рецепта для небольшого количества народу. Это блюдо не поможет избавиться от горя, но определенно утешит душевную боль.
Горячее поминальное блюдо Американского легиона
1 фунт говяжьего фарша
½ луковицы, нарезать
1 чашка замороженной нарезанной моркови
1 чашка замороженной цветной капусты
1 чашка замороженной нарезанной брокколи
1 банка сливочно-грибного супа
1 банка сливочного куриного супа
3–4 корня сельдерея, нарубленного
2 столовые ложки соевого соуса
½ чайной ложки белого перца
1(12 унций, или 340 г) упаковка чоу-мейнской лапши
Разогрейте духовку до 160 °C. На большой чугунной сковороде поджарьте говяжий фарш и лук, разделяя фарш на мелкие кусочки. Подсушите и переложите в большую форму для пирога. Смешайте овощи, супы, сельдерей, соевый соус и перец. Смесь добавьте к мясу. Добавьте ⅔ чоу-мейнской лапши (8 унций, или 227 г), накройте крышкой и запекайте примерно в течение часа. Оставшейся чоу-мейнской лапшой посыпьте верх пирога. Снимите крышку и запекайте в течение еще 15 минут.
