Текст книги "Сокровище"
Автор книги: Сьюзен Робинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 12
Вялый и пресыщенный Вэлин открыл глаза, когда Эмми, отвернувшись от него, перекатилась на бок. Её дыхание замедлилось, и он закрыл глаза, в то время как его пальцы начали поигрывать с золотисто-каштановым локоном, упавшим ей на спину. Он погрузился в мир, залитый тёплым солнечным светом, который, как он знал, прекратит существование, как только он перестанет желать Эмми. Затем его глаза снова распахнулись.
Что я наделал?
Благоразумие, наконец, выбралось из трясины страстного желания, пленником которого он оказался. Он же уложил в постель эту молодую женщину, эту авантюристку. Может, она надеялась на брак? Не потому ли приехала?
Думай, Норт, старина. Ты преследовал её. Она не ожидала встречи с тобой, и пыталась уйти, как только увидела тебя. Это ты, ты её искал. Ты с самого начала хотел её. Поэтому ты и пришёл в её комнату прошлой ночью.
Прекрасно, подумал он, лучше быть честным; он пришел в её комнату, чтобы сделать то, что только что сделал. Только её там не оказалось, и он почти взвыл от ярости, лишь заподозрив, что она встречается с кем-то ещё. Позднее, когда он понял, что она искала его – что они искали друг друга, он сразу же успокоился, поражённый и ликующий. И какая-то часть его сказала: «Да, это именно то, в чём я нуждаюсь».
До этого момента, он никогда не понимал значение слова откровение. Шок от этого вызвал головокружительную эйфорию. Сама идея показать Эмми причуду Кортленда была спонтанной выходкой. Вполне возможно, что он хотел поделиться с ней своим изумлением, продлить совместное время пребывание, но вид этой нелепой кровати был подобен суховею, разносящему по траве огонь.
Как и прежде, находясь рядом с ним, Эмми вспыхнула. Она сама подбросила дрова в топку их страсти, её сопротивление обратилось в пепел. Её отклик лучше любых слов поведал ему о её потребности в нём.
И когда они занялись любовью, ему открылась ещё одна истина – раньше она никогда не была с мужчиной. Эта леди-авантюристка с тёмным прошлым и жутким словарным запасом была невинна. А он принимал её за опытную особу. Кулак Вэлина сомкнулся на локоне, с которым он поигрывал.
Милостивый Боже, он только что занимался любовью с девственницей!
Он сел, уставившись в никуда, челюсть его слегка отвисла. Эмми никогда не была с мужчиной. Чёрт возьми. Что это говорило о её чувствах к нему? Милостивый Боже.Он не ожидал такого поворота событий. Он был не готов, совершенно не готов. Эмми пошевелилась и перевернулась на спину. Он взглянул на её тело и почувствовал, как его собственное напряглось в ответ, и выбрался из кровати.
– Вэлин, что-то случилось?
– Ничего, ничего, ничего, – сказал он, подхватывая штаны и с трудом натягивая их.
Пока он одевался его руки дрожали, усиливая желание сбежать от её околдовывающего общества. Через несколько мгновений, его решимость может пасть, и он снова набросится на неё.
– Куда ты? – спросила она. На этот раз её голос прозвучал резче.
– Забыл о встрече. Управляющий, счета, правовые вопросы и прочие скучные дела. Знаешь. – Он никак не мог справиться с пуговицами на своей рубашке. Половина из них отсутствовала. Он подобрал и накинул сюртук. – Я должен идти. Опаздываю. Извини.
Эмми притянула простыни к подбородку. – Конечно, должен.
– Что?
– Не забудь жилет, – она указала на изножье кровати, где на покрывале лежал скомканный предмет его одежды.
Вэлин схватил его и отошёл. – Извини. Управляющий и адвокат ждут.– Он открыл дверь, но совершил ошибку, оглянувшись назад. Она сидела посереди громадной кровати с широко распахнутыми зелёными глазами и спутанными волосами, её обнажённые плечи виднелись из-под простыни, которую она сжимала, а краска постепенно сходила с её щёк.
– Прости меня, Эмми.
Он вышел на лестничную площадку и закрыл за собой двери. Страшась услышать, как она зовёт его, он выбежал из Хартвелл Кип и галопом поскакал назад к дому. Вэлин оставил лошадь в конюшне и уже был почти у своих апартаментов, когда внезапно остановился и повернул назад. Через минуту он поднимался в Башню Искусств, перешагивая сразу через две ступеньки. Он добрался до рабочего кабинета Кортленда, но обнаружил, что тот пуст. Стремглав спустившись с лестницы, Вэлин поспешил в малую библиотеку, захлопнул за собой двери и привалился к ним.
Кортленд взглянул на него из-за книги, которую читал, сидя за столом. Заметив Вэлина, он широко раскрыл рот.
– Я всё испортил, – сказал Вэлин, застонал и уронил голову на руки.
Молодой человек с хлопком закрыл книгу и встал. – Чёрт, Вэлин, что случилось? Ты выглядишь так, словно побывал в драке.
В ответ снова раздался стон. Вэлин подошёл к окну, откуда перешёл к проёму в стене. Кортленд присоединился к нему, но Вэлин бросился в сторону и начал метаться по библиотеке, подбирая книги и швыряя их на пол, поигрывая перьями и бумагой, окидывая взглядом стол и чернильницу. Кортленд некоторое время наблюдал за ним, но заговорил лишь тогда, когда Вэлин опустился в кресло за библиотечным столом.
– Если ты пришёл в себя, как насчёт того, чтобы сказать мне, что заставило тебя кричать как сумасшедшего. Неужели Актон сделал нечто ужасное?
Вэлин скрестил ноги и сердито уставился на свои ботинки. Ему полагалось быть сильным старшим братом, но ему нужно было выговориться, а Кортленд – хороший слушатель, если его уговорить отвлечься от работы.
– Но ты должен пообещать, что будешь молчать о том, что я тебе расскажу.
Кортленд кивком согласился с ним. – Естественно, старик.
И Вэлин начал рассказ со своего открытия, что мисс Эмилия де Винтер была обманщицей.
– А сейчас… – слова застряли у него в горле, и Вэлин стиснул зубы. – Проще говоря, я безвозвратно связал себя с Эмми обязательствами.
– Но ты говорил…
– Я знаю, что говорил! – Вэлин замер и прочистил горло. – Я имею в виду, настолько связал себя обязательствами, что нет пути назад.
– Пока ты не подписал какого-либо соглашения, – начал Кортленд.
Вэлин зарычал: – Я же сказал, что безвозвратно.
Юноша встретился с пристальным взглядом Вэлина и понимающе кивнул. – Я понял.
– И я никогда не собирался жениться на ней. Ну, во всяком случае, не думал об этом.
– Ты уверен, Вэлин? Я ещё никогда не видел, чтобы ты выглядел таким обескураженным из-за женщины, и, насколько мне известно, я никогда не слышал, чтобы ты столько говорил хотя бы об одной. В последнее время ты стал почти прежним Вэлином.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты стал таким, как до пожара. – Кортленд заколебался, но затем спокойно продолжил. – Обычно ты улыбался, старик. После пожара все улыбки, которые я видел, были притворными. Понимаешь, такими, которыми пользуются в цивилизованном обществе. Но сейчас, они вновь стали искренними.
– Может, она и сделала нечто такое, что возродило мой нрав – но лишь по этой причине я не обязан жениться на ней.
– И ты не зарывался без конца в работу.
– Я и не работаю без конца.
– Работаешь-работаешь, – сказал Кортленд. – Даже твои набеги в Свет – работа. Для тебя. Но с появлением мисс де Винтер, ты действительно наслаждаешься жизнью. Думаю, тебя изменили состязания с ней в остроумии, старина.
Вэлин отвернулся. – Есть вещи, которые не изменить, как бы я того не желал.
– Так вот, где собака зарыта!
Встретившись с братом взглядом, Вэлин поднял брови.
– Ты боишься её реакции на те давние абсурдные слухи.
Они никогда не говорили о пожаре так откровенно. Кортленд был всего лишь ребенком, когда это произошло, и Вэлин не хотел обременять его истиной. Но он, так или иначе, как-то об этом узнал. Вэлин слегка улыбнулся брату.
– Ты, правда, считаешь те слухи абсурдными?
– Естественно, – ответил Кортленд.
Вэлин воздержался от протеста. Желание излить душу было почти неодолимым, но его смущение по поводу Эмми перевешивало всё.
– Есть кое-что ещё, – тихо произнёс он. – В… в минуту возбуждения, я назвал её «любимая», и она, должно быть, поняла это буквально, иначе никогда бы не…
Кортленд изумлённо уставился на него. – Ты так сказал?
– Только раз. Не надо так хитро на меня смотреть, чёрт побери. Вся эта ситуация чертовски запутанная.
– Почему?
Вэлин вскинул руки и издал невнятный недовольный возглас. Они на миг примолкли, пока Вэлин пытался разобраться в своих беспорядочных чувствах.
– Кортленд, – прошептал он. – Я даже не знаю, кто она.
Его брат присел рядом с ним и положил руку поверх его руки. – А тебе не кажется, что это прорыв сквозь баррикаду ярости, которой ты отгородился от мира?
Вэлин вытаращил глаза на своего младшего брата.
– Да ладно, старик. Мы живём в крошечном, вырождающемся малочисленном мирке, состоящем самое большее из нескольких сотен семейств. А мисс Эмилия де Винтер обрушилась на тебя со всей своей экзотической манерой одеваться и говорить, а затем ты обнаружил, что она – авантюристка, и что ты не знаешь, кто она на самом деле. Ты восхищаешься этой леди-негодяйкой не потому, что она леди, а потому что она ею не является.
– Чертовски глупое основание для брака!
Кортленд поднялся и вернулся к библиотечному столу, где поднял книгу, которую читал. – Ты кричишь, приятель.
– Как это относится к делу? – спросил Вэлин.
– Тебе впору свыкнуться с этой мыслью, – сказал Кортленд, как будто Вэлин ничего и не произносил. – Она в твоей крови. Можно сказать, ты ею заражён.
Вэлин вскочил со стула. – О, что ты-то можешь знать об этом? Ты проводишь дни, зарывшись носом в подвиги и восстанавливая старую кровать… э-э… восстанавливая старые крепости. – Он указал на младшего брата, с усмешкой взиравшего на него. – Над чем ты ухмыляешься?
– Над тобой. Ты похож на медведя, угодившего ногой в капкан.
Застыв в суровой позе, Вэлин свысока посмотрел на Кортленда. – Можно подумать, ты пытаешься помочь мне выбраться из этого затруднения, или, по крайней мере, предлагаешь сочувствие.
Книга выпала из рук Кортленда на стол, когда он громко захохотал. Молодой человек поспешил обогнуть стол, когда Вэлин выругался и гордо зашагал прочь из комнаты. Он перехватил Вэлина на лестничной площадке и хлопнул брата по плечам.
– Извини, старина, – Кортленд постарался подавить усмешку. – Я действительно сочувствую твоему затруднительному положению. Возможно, тебе станет легче, когда ты узнаешь, кому пообещал свою руку в предстоящем браке. – Не в силах сдержать своего веселья Кортленд со смехом прислонился к стене.
– Наглый ублюдок, – пробормотал Вэлин. Он уставился на Кортленда, после чего задумался.
– Но, возможно, ты, в конце концов, найдёшь решение.
С трудом натягивая юбку от амазонки, Эмми отпихнула в сторону корсет. Всё равно она не сможет зашнуровать его без посторонней помощи. Слёзы от новых рыданий застили глаза, скрывая из вида бесполезную вещицу.
– О, проклятье! – Она опустилась на колени и подобрала корсет, используя его в качестве носового платка. – Прекрати плакать, Эмилия Фокс. Мало того, что слёзы признак слабости, так они ещё и бесполезны.
Девушка встала, продолжая вытирать щёки краем корсета. Взгляд упал на кровать, на простыни, на капли крови. Застонав, Эмми отвернулась от свидетельств своей глупости и уселась на стоящий близ окна сундук с одеждой.
Она провела жизнь в трущобах, а значит, была посвящена в подробности интимных отношений таким способом, который не снился ни одной леди. По сути, ей было тринадцать, когда исполненная благих намерений шлюха из Уайтчепела раскрыла ей тайну. Но знания и опыт – не одно и то же. Опыт казался намного приятнее. До тех пор пока Вэлин не дал дёру, будто спасаясь от чумы, трусливый подонок. Она уронила корсет на пол.
Как он мог быть таким невероятно притягательным, таким соблазнительным в один момент, а в другой – стать настолько озабоченным, чтобы исчезнуть? Маркиз сожалел о содеянном. Вот почему. Он сожалел, что занимался с ней любовью, хотя и нашёл это столь же изумительным, сколь и она.
Почему она отказалась и от всех принципов, и от тщательно охраняемой девичьей чести? Нетронутая и одинокая – Эмми была вполне довольна своим положением, до знакомства с Вэлином Нортом. И правда, ей было недосуг беспокоится из-за отсутствия в её жизни любви – слишком она была занята, содержа своих братьев и сестру, шайку друзей-преступников и себя. До встречи с маркизом, любовные отношения, с которыми она сталкивалась на страницах книг, что давала ей мама, были для неё чем-то неопределенным. В такие отношениями ввязывались герои шекспировских пьес, а не девушки из трущоб, к тому же незаконнорожденные. В любом случае, на мужчин нельзя было рассчитывать. Она сама себе была противна за то, что уступила одному их них. Взгляните, куда это её привело – осталась одна-одинёшенька на большой уродливой кровати.
– Так тебе и надо, раз доверилась мужчине, – пробурчала себе Эмми.
Откидываясь назад, она прислонилась к каменной стене и закрыла глаза. Она хотела убежать, вырваться из этого кипящего котла непривычных эмоций – сильного желания, унижения, боли – перемешанных вместе.
Сильное желание, унижение, боль. И любовь. Понимание обрушилось на неё словно ледяной ливень в жаркий летний день. Только любовью можно было объяснить её сумасбродное поведение. Посреди всего этого роя эмоций, Эмми столкнулась лицом к лицу с правдой. Тайная, страждущая её часть уцепилась за небрежное упоминание Вэлина о любви, поверила в неё и вскормила ею своё желание.
– Ну, что поделать, – прошептала она. – Ты доверчивая дурочка, влюбилась в мужчину, который сбежал от тебя.
Страдания переполняли девушку. Ей захотелось спрятаться. Ей захотелось забиться в тёмный уголок, подальше отсюда, и разрыдаться.
Больше слёз потекло по щекам. Эмми вытерла их руками и села, выпрямив спину. Она не может сбежать, какой бы несчастной она себя не чувствовала. Она не может упустить верный шанс обеспечить надлежащее будущее своим маленьким подопечным. Кроме того, если она исчезнет, Вэлин может задействовать власти. Ей придется скрываться. Если она так поступит, ей долго не продержаться и придётся влезть в сбережения, которые она отложила для Франта и остальных детей. Нет, ни за что.
Схватив корсет, Эмми поднялась и положила его на сундук. Её рот был сжат в тонкую, похожую на шляпную булавку, линию, когда она, подойдя к кровати, сорвала с неё нижнюю простынь. Девушка поправила покрывала, придав им прежний опрятный вид, затем сложила простынь и сунула её в один из самых объёмных потайных карманов своей нижней юбки. Она попросит Бетси сжечь её. Корсет растворился в другом кармане.
Окинув взглядом комнату, она убедилась в том, что ничего не забыто. Эмми подобрала шляпку для верховой езды и надела её на голову. Она останется, хотя и совершает ту же ошибку, что и её мать – влюбляется в бессердечного аристократа.
– Скорее найдёшь золото, скорее сможешь отделаться от маркиза.
Она должна прекратить мучить себя, задаваясь вопросом, почему Вэлин сбежал, почему внезапно пожалел об их любовных ласках. Вздохнув, Эмми впервые призналась себе, что знает почему. Он не захотел связываться с леди-авантюристкой. Эмми не винила его. Да какой благородный мужчина хотел бы взять в жёны такую, как она? Она смирилась с этим фактом, ещё до Вэлина. До Вэлина. Её мысли снова зациклились на тех же несчастьях.
– Не надо, – пробормотала она. – Не надо думать об этом. Займись поисками окаянного золота.
Покинув комнату с гигантской кроватью и стараясь игнорировать боль в сердце, Эмми отправилась осматривать Хартвелл Кип. Она принесла с собой список иностранных фраз, спрятав его под шляпной лентой. Эмми вытащила бумажку и ещё раз перечитала её.
Латинская фраза «Три соединённые в одно», последняя на листе, видимо указывала на башню, и она решила, что остальные должны быть прочитаны в обратном порядке. Третья фраза была командой, «Остановись, путник», что, очевидно являлось предупреждением читателю, чтобы он в поиске золота не покидал башню. Вторая, «так идут к звездам», вероятно, означала, что она должна подняться на вершину башни. Золото, должно быть, было спрятано где-то на верхнем этаже одной из башен. Первая фраза, «Я здесь, здесь я останусь», указывала на конкретное местонахождение припрятанного золота. Эмми начала взбираться на башню по лестнице, что проходила мимо комнаты, в которой они были с Вэлином, и поднялась на верхний этаж.
Более двух часов поисков в обеих башнях и галерее, связывающей их, оказались напрасной тратой времени. Эмми по второму кругу обыскала обе башни от пола до потолка. Золота не было.
Её охватило чёрное уныние, больше оттого, что ничего теперь не отвлекало от потери Вэлина, чем оттого, что золото не нашлось. Устав телом и душой Эмми покинула крышу западной башни и начала спускаться вниз по винтовой лестнице. Преодолевая стёртые от времени извилистые ступени, она держалась одной рукой за стену. Лишь тёмный изгиб – вот всё, что она видела с вершины лестницы.
– Мерзкая башня, – проворчала она. – И почему они сделали эту чертову лестницу кривой как штопор, чёртовы извилины… – Эмми остановилась и рассмотрела следующий поворот. – Дьявольские извилины…спираль!
Девушка торопливо спустилась на первый этаж, где осмотрела внешний поворот лестницы. Пролёт лестницы представлял собой каменную дугу, образовавшую небольшой альков.
– Под спиралью. Боже милостивый.
Простукивая ногой по каменному полу, она продолжила. – Но не здесь. В Эджинкорт Холле. Оно всё время было там. Генри Бофор, да ты был ловким дьяволом, старик.
Почувствовав, как её настроение немного поднялось, Эмми покинула Хартвелл Кип и вскоре уже скакала за пределами леса по угодьям Эджинкорта. Она направила лошадь на мост, выполненный в стиле Андреа Палладио [40] [40]Андреа Палладио (1508-1580, наст. имя – Андреа ди Пьетро) – великий итальянский архитектор позднего Возрождения. Основоположник палладианства и классицизма.
[Закрыть], соединяющий берега декоративного озера. Со стороны озера до неё донеслись голоса. На искусственном островке – покрытом травой, с маленьким греческим храмом и хаотично растущими тонкоствольными деревьями – она заметила остальных гостей.
От лёгкого ветерка вздымались женские юбки, тонкий муслин и органдин [41] [41]Органди (органдин) – первоначально «накрахмаленная кисея», затем тонкая, прозрачная, довольно жесткая хлопчатобумажная ткань, завезенная в Европу из Восточной Индии. Органди использовалась для изготовления жабо, воротничков, чепцов. Особенно была популярна для пошива платьев и блузок с набивным рисунком в 30-40-х годах ХХ века.
[Закрыть]с ярдами кружев и слегка колыхались поля изысканных соломенных шляпок, завязанных шёлковыми бантами. Оливково-зелёные, коричневые и чёрные сюртуки мужчин составляли контраст пастельным тонам дамских платьев. Она слышала звон столового серебра о китайский фарфор и видела, как одетые в черное слуги двигаются среди обедающих. Джентльмен наклонился к леди и предложил ей хрустальный бокал с вином. Две женщины с ажурными зонтиками прогуливались у кромки воды. Слуга подал леди в светло-голубом платье с белыми лентами свежую белую салфетку.
Эмми спешилась, очарованная элегантностью и безмятежностью сцены. Затем, без всякого предупреждения, она начала ощущать отдаленность от всего этого, причем это не имело никакого отношения к расстоянию. Она никогда не станет частью этого мира, даже превратившись в спокойную и рафинированную леди. Муслин, кисея, галантные джентльмены, свежие белые салфетки и фарфор – всё это не принадлежало её миру. Вэлин знал об этом.
– И он не смог мне сказать, – прошептала она своей кобылке, стоящей рядом с ней. – Возможно, именно поэтому он и ушёл.
Чувствуя безысходность и весь груз своих лет, Эмми снова взобралась на лошадь и поскакала к конюшням. Как только она вошла в Эджинкорт Холл, она заставила себя думать только о поисках золота. Она немедля проверит свою трактовку иностранных слов, в Башне Искусств. Только в этой башне Бофор поставил каминную полку. Девушка продолжала считать, что это место было самым подходящим для выбора тайника. Но сначала она должна принять ванну и переодеться.
Часом позже, Эмми в своей комнате сожгла испачканные кровью простыни. Предотвратив любопытные вопросы Бетси, она направилась в Башню Искусств. По пути её мысли снова вернулись к Вэлину. В результате, из-за своего подавленного состояния, она выбрала неверное направление и оказалась в комнате, выполненной по проекту Роберта Адама. Гирлянда из фресок и классические вазы, колонны и пилястры, отштукатуренные белым цветом, поприветствовали Эмми. Это была Синяя комната, названная так из-за окрашенных в светло-синий цвет стен, для контраста с белым дизайном Адама.
Эмми только ступила в комнату, когда заметила склонившегося над столом лорда Актона. Он, стоя к ней спиной, подобрал восьмиугольную чернильницу и опустил в карман. Эмми знала, что чернильница была дорогой, потому как тётя Оттолайн рассказывала ей, что когда-то она принадлежала Луи XIV [42] [42]Людовик XIV де Бурбон, получивший при рождении имя Людовик-Дьёдонне («данный Богом»), также известный как «король-солнце», также Людовик XIV Великий(1638-1715) – король Франции и Наварры с 14 мая 1643 г.
[Закрыть]. Из красной яшмы, украшенная позолотой и с золотой fleur-de-lis [43] [43]fleur-de-lis – геральдическая лилия – эмблема, напоминающая цветок ириса или верхнюю часть скипетра. Являлась символом французского королевского дома.
[Закрыть]сверху, выполняющей роль рукоятки, она была довольно приметной вещью, которую Эмми никогда не стала бы красть. Она собиралась было уйти, когда лорд Актон повернулся и увидел её.
– А, мисс де Винтер. Как долго вы здесь стоите?
– Я только что вошла.
– Хорошо, хорошо. – Актон потёр руки и улыбнулся ей. – Я хотел бы немного с вами поговорить, если вы сможете уделить мне несколько минут.
Эмми осторожно кивнула. За всё время их короткого знакомства, у неё развилась неприязнь к Актону. Он был ленивым и полагал, что его высокое положение в обществе приносит ему недостаточно богатства, которое он заслужил, почтив этот мир своим присутствием. У него были такие же серые, как и у Вэлина глаза, но без проблесков ума, оживлявшие глаза его брата, а его волосы были тёмно-русого цвета, как у его матери. Хотя его телосложение было таким же сильным и мускулистым как у кузнеца, Эмми была уверена, что через несколько лет он наберет вес, поскольку Актон слишком много пил, слишком много ел и курил сигары, когда не мог потакать двум другим своим порокам.
– Почему бы вам не присесть, мисс де Винтер?
Эмми присела на предложенный Актоном стул, который практически скрылся за её юбками. Актон присел рядом с ней.
– Не в моих правилах заводить такой разговор с леди, но когда вы так внезапно объявили о помолвке с моим братом, я почувствовал, что должен.
– Неужели.
Актон взглянул на открытую дверь и понизил голос. – Я чувствую, что мой христианский долг рассказать вам кое-что, что, как я знаю, мой брат не сделает. Это насчет смерти нашего отца и мачехи.
– Это случилось давно, – сказала Эмми. – Какое сейчас это имеет значение?
Всем своим видом выражая сожаление оттого, что должен рассказать столь безобразную историю, Актон излил злобный отчёт о событиях в старой сторожке.
– Как видите, – сказал Актон с выражением печали и сожаления на лице, – я предупредил вас. Все уверены, что Вэлин пытался соблазнить мою мачеху. Отец прервал их и в последовавшей схватке…
Эмми поигрывала кружевом на подрукавнике платья. – Из того, что вы говорите, следует, что мальчик… семнадцати лет, не так ли?… смог одолеть мужчину в расцвете сил и женщину в придачу.
– Возможно. – Актон картинно вздохнул. – Какими бы не были детали, очевидно, что Вэлин направился туда с бесчестными намерениями, и, как следствие, явился причиной ссоры и пожара.
Приглаживая ярды тёмно-лиловой ткани, составлявшие её юбку, Эмми поднялась и направилась к столу, где находилась чернильница.
– Как не похоже на него.
– Прошу прощения? – переспросил Актон.
Эмми взглянула на него через плечо. – Ваш брат едва ли испытывает недостаток в женском восхищении. Сложно представить, что он вынужден был ввязаться в такие неприятности, чтобы его добиться.
– Вы не знали мою мачеху, мисс де Винтер. Она была довольно утончённой. А вам хорошо знаком взрывной темперамент Вэлина.
В позолоченной подставке, напоминающей по форме ракушку, стояло перо. Эмми вертела его в руке, обдумывая слова Актона и задаваясь вопросом, собирался ли он прикарманить и эту безделушку.
– Вы правы. У Вэлина взрывной темперамент.
Глаза Актона наполнились удовлетворением.
– Тем не менее, он добрый, благородный и любящий, и все эти качества перевешивают любой дурной темперамент, который он может выказать при случае.
– При случае?
– В действительности, милорд, единственная персона, которую я встретила в вашей семье, способная на разрушительное поведение – это вы. Доброго дня.
Выплыв из комнаты, Эмми обнаружила лестницу и торопливо спустилась по ней.
– Чёртов дерьмовый интриган, – прошипела она. – Лживый бездельник. Выкладывай свои враки. Не удивительно, что Вэлин всё время не в духе, попробуй, вытерпи такого, как Господин Актон. Будь у меня дубина. Я бы с радостью хорошенько огрела его по голове.
Продолжая бормотать про себя, Эмми руками подхватила юбки, и устало потащилась через анфиладу комнат, направляясь в Башню искусств. Она не сможет хорошенько её осмотреть, если рядом будет Кортленд. Молодой человек мотался туда сюда по всей башне в поисках книг и исторических ценностей, хранящихся по всему строению. Если он всё ещё в башне, то ей придётся заглянуть туда ночью.
Эмми прошлась по огромному салону, из окон которого открывался вид на висячие сады и декоративное озеро. Она положила руку на позолоченную ручку двери, ведущей в следующую комнату. Когда дверь приоткрылась, она услышала голос Вэлина и остановилась. Она не вынесет встречи с ним. Не сейчас.
Закрывая дверь, Эмми услышала своё имя. Осторожно протиснувшись, она украдкой заглянула в комнату. Вэлин стоял возле стола, на котором находился хрустальный графин с бренди. Кортленд разлил напиток и всунул его в руку брата.
– Послушай, старина. Будь разумен.
Вэлин проглотил бренди и, нахмурившись, посмотрел на Кортленда. – Разумен? Это ты, ты пошёл за мной сюда и начал спорить. Ты не понимаешь. Она вовсе не милая знакомая. Она связалась с дурной компанией. Тебе стоит послушать, как она говорит.
– Не похожа на манерных глупых леди, которые обычно нам попадаются, да?
Внезапно Вэлин бросил свой бокал в камин, где тот разбился о мрамор. – Проклятье! Ты заблуждаешься, если думаешь, что это забавно. Я говорил тебе. Я даже не знаю, кто она.
Кортленд на мгновение замолчал. А затем сказал: – Как ты намереваешься выпутываться из всего этого?
Эмми закрыла дверь и уставилась на неё невидящим взглядом. Они не сказали ничего нового – всё это она уже прокручивала в своей голове. Но слышать это от Вэлина… только теперь она поняла, что втайне надеялась, что он передумает. Втайне она надеялась, что у него большое сердце, широкая душа. Да, она связалась с плохой компанией. Но разве компаньоны её испортили?
Борясь со слезами, Эмми выругалась про себя и метнулась прочь от двери, ведущей в комнату. – Он лицемерное и трусливое создание. Смотрит свысока, задирая свой аристократический нос перед такими хорошими парнями, как Недотёпа, и такими милыми девушками, как Бетси и Долли.
Эмми вытерла влажные щёки и вылетела из салона. Её сердце снова заболело от острой боли, которая, как она боялась, не оставит её никогда. Она должна найти уединение в своей комнате, прежде чем начнёт кричать. Золото может подождать. Оно пролежало сотни лет. Несколько часов роли не сыграют.
Она найдёт сокровище и смотается отсюда как можно скорее. Она ничего не должна Вэлину Норту. Она отомстит, забрав его золото. Но, к сожалению, он никогда об этом не узнает. Вне всякого сомнения, это будет утешением. Когда она смоется, каждый представитель высшего общества подумает, что она сбежала от него.
Он будет унижен. Да, унижен, также как и она в Хартвелл Кип. И годы спустя, она будет вспоминать об этом всякий раз, как только по глупости станет сожалеть, что он не любил её по-настоящему.
