Текст книги "Принц Волков (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Кринард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)
* * *
Проходя по пустынным заснеженным землям Люка, они почти не разговаривали. Люк остро ощущал неловкость Филиппа и сконцентрировался на сдерживании своей инстинктивной ответной реакции. У него не было ни малейшего желания ссориться с кузеном, вопреки тому, что, как подозревал Люк, Филипп догадался о гораздо большем, чем осмелился бы признать.
«Если бы он застал Филиппа, вмешивающимся…»
Поддерживая бодрый темп передвижения по нетронутому снегу, Люк с трудом сдержал ругательство. Филипп был гораздо мягкосердечней, чем казался. Казалось, он, как и остальные деревенские жители, безоговорочно принял появление девушки.
Его людей никак нельзя было назвать недогадливыми, впрочем, как и Джой. Едва не зацепившись за незаметную под снегом корягу, Люк в тысячный раз выругался про себя. Были моменты, когда он был уверен, что она вырвется на свободу, снова начнет думать о том мире, что был снаружи того мирка, который он создал для неё. Он не мог рисковать. Слишком поздно все повернуть назад. Она так глубоко проникла в его кровь, что он знал – если он позволит ей уйти, это убьет их обоих.
Добравшись до окраин Лоувелла, Люк стряхнул с себя тяжесть бесполезных размышлений так же, как отряхнул снег с обуви. К утру следующего дня они безо всяких осложнений закончили все дела и направились со своим новоприобретенным грузом обратно.
У дверей хижины Филипп попрощался, натянуто улыбнувшись и грубо обняв брата. Люк, предлагая кузену остаться на ночь, старался быть максимально искренним, но Филипп только улыбнулся и отрицательно покачал головой. Он отдал одолженную одежду и поспешил прочь – черный волк, темный, как ночь, на блеклом снегу. Немного проводя его глазами, Люк повернулся к двери и толкнул её, протискивая в открытую дверь свою громоздкую ношу.
Изумление в глазах Джой стоило всей его усталости от длинного пути и почти что стоило раздельно проведенной ночи.
– Люк! Что в мире… – Её лицо осветилось радостью, глядя на него, подумал Люк с прежним бесконечным удивлением. И пока она искала путь, чтобы обойти стоявший на проходе груз, выражение её лица несколько изменилось.
– Ванна?
Пытаясь принять на себя часть веса, она протиснулась к нему, касаясь его бедром и плечом. От ощущения её близости он чуть не выронил ношу, а она почти потеряла равновесие. Он подхватил груз и с некоторым трудом положил на кухонный пол. Затем развернулся и одним молниеносным движением заключил её в объятья. Её губы были мягкими и податливыми, такими знакомыми – роднее всего, известного ему ранее.
– Люк, – выдохнула она наконец, как только он освободил её уста. – Ванна?
– Тебе больше по вкусу бочка? – поддразнил он, запустив пальцы в чистое серебро её волос. – Если тебе не нравится, то я отнесу назад.
С широко раскрытыми глазами, она высвободилась из его рук и отступила назад, чтобы оценить новое приобретение.
– Так вот зачем тебе нужен был Филипп. Но все же я удивлена, как вам двоим удалось дотащить её до сюда. Она же громадная! – Джой внимательно осмотрела новшество. – На дне есть сливное отверстие, полагаю, ты собираешься её куда–то установить?
Отведя в сторону волосы Джой, он прервал рассуждения, быстро и легко целуя её в шею. Вкус был опьяняющим.
– Обязательно. Но это потом.
Она вздохнула и откинулась назад, предаваясь его ласкам. Покусывая ей шейку и плечо, он отодвинул в сторону рубашку, чтобы услышать неотразимый аромат её кожи.
– Знаешь, – сказала Джой после того, как дыхание вернулось к ней. – Я думаю, что прямо сейчас могу принять ванну. А ты?
Улыбаясь ей в плечо, Люк постарался не обращать внимание на требования своего тела, жаждущего немедленного ответа.
– Очень хорошая идея, – хриплым шепотом согласился он. С явной неохотой, он отпустил её. Тихий вздох протеста вырвался из её груди, еще больше усиливая его возбуждение.
– Я принесу воды.
– Я помогу тебе.
Глаза Джой горели от желания, когда они вдвоем приступили к заполнению ванны водой, подогретой в баке на печи. Это все, что мог сделать Люк, чтобы не набросится на Джой немедленно. Каждый раз, когда они сталкивались и не всегда случайно задевали друг друга, по его жилам пробегал огонь, распаляя всё тело. Её кожа была такой же горячей, как и его собственная, преисполненная не меньшим желанием.
Прилагая все усилия, он полностью сосредоточился на достижении поставленной цели. Только когда ванна была полностью наполнена, и пар заклубился в воздухе, Люк повернулся и посмотрел на девушку, выпуская своё желание на волю.
Глаза Джой были полны такого неприкрытого чувства, что это почти напугало его – это выражение в её глазах, те слова, что она однажды сказала ему после ночи любви. И этого было достаточно, чтобы отрезвить его так, что он стал способен обуздать свою страсть и направить её в более нежное русло, попытаться вернуть хотя бы малую часть того, что читал в её глазах.
Она растворилась в его объятьях, её губы прильнули к его губам, добровольно даря себя так же, как она делала всегда. Она была не просто привлекательна или желанна. Она была самой жизнью и обещала то существование, к которому ранее он никогда даже и не приближался. Дрожа от жажды обладания, Люк расстегнул пуговицы на её блузке и прижался ладонями к её грудям, ощущая под пальцами невероятно нежную кожу. Соски уже затвердели, и он склонился, чтобы поцеловать один из них, смакуя его языком и восхищаясь неповторимым вкусом. Её стон вызвал настолько сильный отклик у Люка, что ему пришлось остановиться и расслабиться, его голова замерла меж её грудей, ожидая пока не остановятся изящные руки в его волосах.
Не успел он успокоиться, как её пальцы расстегнули пуговицы его рубашки, она гладила и ласкала его грудь. Её пальцы. Он остановил её руку, захватив своим ртом, целуя каждый пальчик, лаская ладонь языком. Она отодвинулась и схватила его за края рубашки, словно удерживая равновесие и почти тряся его.
– Люк, я хочу принять ванну. И, если мы не остановимся, то попросту не доберемся до неё.
В её голосе звучала неуверенность, то же самое ощущал и Люк. Она улыбнулась, и темные тайны её глаз озарились проблесками золота и искрами огня, способного поглотить их обоих.
Без слов Люк потянул за блузку, проводя ладонями по изгибу плеч, позволяя ткани легко соскользнуть на пол. В их взаимной потребности друг в друге, в том глубочайшем понимании, что лежало в их связи, любые слова казались напрасными нагромождениями, пустыми и бессмысленными. Он был молчалив и тогда, когда она помогла ему снять рубашку. Лишь участившееся дыхание говорило за него, когда её пальцы, спускаясь все ниже и ниже от груди к животу, дразня, задержались там, а затем расстегнули застежку на его джинсах.
Она схватила его рукой в тот момент, когда, казалось, он дал одобрение, легчайшими прикосновениями удерживая его твердым и неподвижным до тех пор, пока Люк не понял, что теряет контроль. Звук, вырвавшийся из его горла, был мало похож на слово, но Джой, казалось, поняла. Она улыбнулась медленной чувственной улыбкой триумфа и выпустила его. Затем отодвинулась, чтобы освободить себя от джинсов, не дожидаясь его помощи, потому как вероятнее всего он попросту их с неё сорвал бы.
Когда Джой выпрямилась, мягкий отблеск огня и свет фонаря гладили её кожу, а таинство теней рисовало причудливые изгибы и впадинки на её изысканных формах.
Одним движением он прижал девушку к себе, с поцелуем вдыхая теплый воздух с её губ. Он без малейших усилий приподнял её, удивляясь легкости своей ноши. Люк плотно прижал её тело к себе, наслаждаясь формами её грудей, упирающихся в него, чувствуя теплую ласку живота там, где пробуждалось его возбуждение.
Он покрыл поцелуями её трепещущие веки, кончик носа и подбородок. Он мог бы поднять её еще выше, чтобы прижаться лицом к сладкой шейке и мягкой ямочке у её основания. Но поступи он так, последние остатки его самоконтроля разбились бы вдребезги, повалив их с ног, и все бы очень скоро закончилось. Одни только бедра Джой, прижатые к нему, и неотразимый аромат её собственного возбуждения, как и ощущение её влаги на его коже, неумолимо подводили Люка к этой грани.
Виделся только один выход. Поднеся Джой к ванной, он попробовал пальцем воду и бесцеремонно плюхнул её туда.
– Люк! – она отплёвывалась, встряхивая влажными прядями волос и обрызгивая его серебристыми каплями. В том, как она назвала его имя, слышалось больше смеха, чем возмущения, и он воспользовался моментом, чтобы успокоить свое бешено скачущее сердце и прояснить голову.
– Не возражаешь, если я присоединюсь? – тихо спросил он.
Посмотрев на него, она попыталась придать своему прелестному личику выражение крайнего неодобрения и, конечно, потерпела поражение, сорвавшись на смех. От этого всего он легко смог позабыть о напряжении своего тела. И комок стал в горле, стоило ей протянуть к нему руку. Внезапно она потянула его, и еще больше воды вылилось на пол, когда он погрузился в ванну. Там хватало места им обоим, так, как он и задумывал, но даже в этих условиях позиция лицом к лицу, колено к колену, не была его самой любимой.
– Иди–ка сюда, – грубо прорычал он. Она лишь улыбнулась в ответ, вытирая воду с лица. Затем резко развернулась, устраиваясь между его бедер. Вздох облегченного удовлетворения вылетел из груди Джой, когда её голова прижалась к его груди – он подбородком чувствовал её влажные волосы, вода в ванне доходила до уровня её груди. Закрыв глаза и замерев, Люк вкушал ощущение её присутствия, чувствовал приятную боль там, где её спина прижималась к его возбужденной плоти.
– Немного бугорчато, – лениво пожаловалась она, переместившись так, что его глаза распахнулись, а губы приоткрылись в безмолвном крике.
– Но не думаю, что все уж так критично, чтобы нам предпринимать на этот счет какие–либо действия, – продолжила она.
Люк застонал, уткнувшись лицом в её волосы, затем прикусил верхнюю часть её ушка.
– Нет, если только ты не намерена устроить себе быструю ванну.
Она снова передвинулась в нежной пытке. Не в силах выдержать, он подхватил бедра девушки, чтобы удержать её на месте. Её дыхание смешалось.
– Возможно, Люк, ты и прав, – хрипло прошептала она. – Мне действительно хотелось бы насладиться этой возможностью.
Он ощутил, как она сознательно отпустила свои мышцы, расслабляясь напротив него, несмотря на то, что его собственное напряжение не подавало ни малейших признаков отступления. Он должен был быть мертвым или в километрах от Джой, чтобы не реагировать на неё, хотя даже расстояние не было достаточно надежным средством.
Откинувшись назад на скошенную поверхность ванны, он, глубоко дыша, добился того, что смог получать искреннее удовольствие от их соприкосновения, переборов в себе устойчивое желание обладать ею немедленно. Дыхание Джой выровнялось, а руки успокоились на его бедрах, обхватывающих её с двух сторон. Касание было простым, не содержащим эротического подтекста. Отведя в сторону от её лица влажные пряди волос, Люк слушал биение их сердец и позволил себе успокоиться этим звуком и теплом воды, и ощущением целостности, которая заменила в его душе разрушенную пустоту.
Первой прервала молчание Джой. Она очень осторожно сдвинулась, выведя Люка из состояния дремоты.
– Люк, мне нужно поговорить с тобой о том, что сказал вчера Филипп. О… – она на мгновение замолчала, переведя дыхание, – о том, что я – такая же, как вы.
Люк разогнал остатки дремоты. Он сел, потянув её за собой, намереваясь развернуть её лицом к себе, но не желая выпускать из объятий слишком надолго. От адреналина биение его сердца снова ускорилось.
– Что ты хочешь знать, Джой? – спросил он очень тихо.
– Филипп сказал… он сказал, что я могу обучиться вашему языку, ну, тем, чем вы пользуетесь в образе волков, если я научусь делать то, что делаете вы.
Её голос дрожал, руки сжали его бедра, слегка царапая кожу короткими ногтями.
– Он сказал, что у меня есть способность трансформироваться. Что во мне есть ваша кровь.
Ощутив внезапный страх, Люк прикрыл глаза и сосредоточился на ответе. Он сам начал все это, вынудив Филиппа открыть то, что сам преднамеренно заставлял ее забыть. Тест, как он сам себе говорил. Тест, чтобы понять, сможет ли она принять хоть какую–то часть правды, лежащей за пределами того немногого, что она уже поняла. Тест, выявляющий, как много она помнит.
– Да, Джой. Это – правда.
Он почувствовал, как в его руках она напряглась и расслабилась снова, слишком быстро для страха или отрицания, которые он ожидал получить в ответ. Люк выдохнул, не заметив, как задержал дыхание. Итак, она, действительно, каким–то образом знала, что это правда. Но являлось ли ее кажущееся принятие отголоском скрытой памяти о том, что он рассказал ей в тот день в Валь–Каше, или это было уверенное внутреннее понимание?
– Ты обладаешь способностью, – продолжил он тихо. – И в тебе есть наша кровь. Но это не моя кровь. Это есть и всегда было твоей собственной.
Он ждал её ответа, чувствуя беспомощность от знания того, кем она была сейчас и вне его влияния.
– Ты имеешь в виду, что я всегда была такой, – промолвила она очень тихо. – Такой, как ты. Вервольфом.
Ровность её слов почти остудила его.
– Этого не может быть. Ничего, совсем ничего не происходило. Мои родители были нормальными, и я была нормальной.
Она замолчала, понурив голову. Он обхватил её лицо своими ладонями и прижал девушку к себе, большими пальцами поглаживая её высокие скулы.
– Ты могла не знать, Джоэль, – пробормотал он. – Это, должно быть, было спрятано внутри тебя, внутри твоей семьи.
Он быстро остановился, боясь вызвать призраки её прошлого.
– Кровь и дар очень редки. Время от времени мы слышим о других лугару за пределами Валь–Каше. Мой отец… – он с трудом продолжил, – мой отец не знал о том, что он – оборотень, когда мать выбрала его.
Он снова остановился, избегая воспоминаний о человеке, благодаря которому появился на свет. И который отказался от зова своей крови, оказался неспособен принять то знание, к которому сейчас так стремилась Джой.
– Это – редкая вещь, Джоэль, но не такая уж неопознанная, даже в твоей местности. И здесь нечего бояться.
Она дышала учащенно, но впервые он ощутил в ней что–то, отличное от беспокойства.
– Это должно меня пугать, – хрипло проговорила она, – должно пугать до крика, если у меня есть хоть капля рассудка. И я не совсем понимаю, почему мне не страшно.
Она захихикала – тихий затерянный звук. Обняв девушку, Люк прижал её к себе, как будто одним этим мог дать ей спокойствие и мужество принять то, кем она является.
– Я знаю, что это – правда. Не знаю, почему мне это известно, но это так, – она прижалась к нему еще крепче. Люк ощущал, как дрожит её тело у него в руках. – Пожалуй, единственный способ, чтобы понять это и доказать самой себе – увидеть всё собственными глазами. Почувствовать.
– Джой, ты можешь сделать это, если пожелаешь, – ответил он, изо всех сил желая ей храбрости. – Сила внутри тебя.
Его губы прикоснулись к мягкому серебру белокурых волос.
– Ты была бы так же красива в образе волка, как и в женском обличье.
Длительный спазм пронзил её тело, как будто картина, возникшая в его воображении, напрямую передалась ей. Это было лишь частью того, что могло бы быть возможным между ними. Посильнее прижав её к себе, он закрыл глаза и представил, каково это было бы ощущать её, бегущую рядом с собой, бледную и грациозную волчицу, почти сливающуюся со снегом.
Прижавшись щекой к её волосам, он продолжил:
– Зимними ночами ты не чувствуешь мороза. Твой мех отвергает холод. А когда бежишь, снег разлетается под твоими лапами. Твое обоняние чрезвычайно обострено, как будто целый мир раскрывается перед тобой тысячью ароматами безымянных оттенков цвета, разбрызганных по пейзажу, словно красками на холсте.
Люк услышал, как пресеклось дыхание Джой, и знал, что она чувствует то, что он описывает.
– Твои уши воспринимают каждый звук, и по сравнению с тем, что слышит человеческое ухо, каждая когда–либо сочиненная людьми мелодия является лишь слабой имитацией, отдаленной памятью того, что окружает тебя. Твоя стая общается с тобой без слов, нет ни малейшей необходимости в них. Луна настолько яркая, что даже человек, плохо видящий в ночи, способен найти дорогу. Когда начинается охота, ты ведешь стаю, потому что ты самый сильный, и здесь нет места ни гордыни, ни ревности, ни обидам. Всё заранее предопределено – это некий узор бытия, в котором ты – только часть, определяющая порядок вещей, и даже животные, на которых ты охотишься, отдают свои жизни, согласно правилу, в назначенный им час.
Он замолчал, прислушиваясь к частому биению её сердца. Затем продолжил:
– Часто добыче предначертано спастись, и тогда в конце многокилометрового пути твой желудок так же пуст, как и в начале. Твое дыхание клубится в холодном воздухе, когда ты отдыхаешь, принимая поражение, потому как оно не первое и даже не последнее и потому, что дух волка дает тебе понимание. Но в тени сладостной ночи нет ни горечи, ни гнева. Стая окружает тебя, обступает, каждый вместе с тобой. И тогда из тебя вырывается радостный вой, который сплачивает всю стаю. В то мгновение, когда стая присоединяет свои голоса к твоему, ты ощущаешь такую идиллию, что сердце щемит от красоты происходящего и печали из–за того, что ничто не вечно.
Глядя в пустоту, он проигнорировал предостережение собственных слов.
– Когда хор затихает, ты возвращаешься домой голодным и ожидаешь другого дня.
Прохладная вода обхватила их, когда ладони Джой погладили его бедра, вызывая мурашки.
– Я чувствую все это так же, как будто это происходило со мной.
Люк уткнулся носом ей в затылок.
– Потому что мы таковы, – прошептал он, – благословенные двумя мирами. Истинные волки невинны, даже когда убивают. Но они беспомощны в управлении своим миром, не способны бороться с судьбой и повернуть её к себе лицом. У нас же есть способность выбирать свой путь, мчаться, как волки, но не быть привязанными к их суровому существованию. Это – дар, данный нам. Не использовать дар…
Он замолчал, почувствовав, как её пальцы с отчаянной силой схватили его за предплечья.
– Я не готова, – её голос дрожал. – Не готова быть такой, как ты, Люк. Еще не готова.
Он утешал её звуком своего голоса и движением рук, пока дрожь не улеглась.
– Не пугайся, Джоэль. То время, когда ты должна будешь принять дар и сделать его частью себя, еще впереди.
– А если я не смогу принять его?
Её вопрос заставил Люка закрыть глаза. Это, именно это, должно быть её выбором. Он и так слишком много уже взял от неё.
– Никто не будет заставлять тебя, Джоэль. Ты сама должна захотеть трансформироваться, только тогда все произойдет. И только ты это можешь контролировать.
Все сказанное было абсолютной правдой, и он яростно отклонил мощное желание избавить её от страхов и заставить захотеть принять дар так же, как освободил от призраков прошлого и будущего. Понимать и ощущать то, кем она является, и никогда не видеть её бегущей рядом с собой означало большую, просто катастрофическую утрату, но пережить можно. До тех пор, пока она остается с ним.
Он знал, что она восприняла его слова, поскольку тело её снова расслабилось и соскользнуло вдоль его, вода почти коснулась её подбородка.
– Спасибо, Люк, – прошептала она, – за объяснение и понимание.
Резкий приступ вины пронзил его сердце. Она верила, что ей есть, за что его благодарить. В своей невинности она доверяла ему. Она дала ему все – он взял то, что она предложила, и зашел дальше, чтобы украсть то, что она еще не знала, как дать.
Внезапно беспощадная боль от потока мыслей скрутила все его внутренности – он почувствовал свои руки, неумолимо скользящие по её талии, спускающиеся к бедрам. Он знал, что уже нет никакой возможности остановиться, когда она полностью поняла его намерение. Соски затвердели, как только его руки коснулись её грудей, притягивая Джой ближе к своей твёрдой плоти. Уткнувшись ей в шею, он прорычал её имя, грубо покусывая кожу, слушая её сбившееся дыхание и зная, что это было возбуждение, а не страх, когда он касался того места, над которым продолжал властвовать.
Она снова вздохнула, тяжело и отрывисто, когда он обхватил её руками и приподнял вверх – вода ручейками стекала с её соблазнительной кожи. Он прижался к её мягкому телу, слизывая влагу с плеч и шеи. Нежная и чувствительная плоть трепетала под его языком. Когда он развернул Джой и слизал капельки с её сосков, она выгнулась дугой и закричала. С неистовством, под стать его собственному желанию, её пальцы глубоко погрузились в волосы Люка. Она так же бешено хотела его, как и он хотел взять её без лишних вопросов. Груди резко вздымались и опадали, пока он покрывал их поцелуями, всасывая всю воду, пока не высушил их полностью. Он все еще держал её в руках, спускаясь ртом по изогнутой линии её тела вниз к животу. Стоило ему обхватить ладонями сладостные округлости её ягодиц, как бедра обхватили его, заключив в шелковые оковы.
Её тело горело, когда он одним сильным толчком вошел в расплавленную плоть. Она откинула голову, вцепившись ему в плечи и постанывая, пока Люк нес её через всю комнату, переступая через порог, так глубоко находясь внутри неё, что был не в силах думать о том, чтобы остановиться. Но тело молило его об освобождении. Он двигался, наблюдая за её лицом, трепетанием век, полураскрытыми от страсти губами. Её дыхание стало жестче и быстрее, сливаясь с его собственным ритмом. Он остановился лишь ненадолго, опуская её на кровать, отодвигаясь достаточно далеко, чтобы почувствовать боль, уменьшить которую можно было только одним путем – раствориться глубоко в ней. Это были её руки, что притянули его обратно, глаза Джой вспыхивали черным и золотистым огнем, который, умоляя, говорил о её собственном сладком томлении.
– Ты, правда, хочешь этого, Джой? – прорычал он, находясь на пороге её тела, поглаживая трепещущую, влажную плоть своей твердостью. – Ты хочешь меня? Всего, что я есть?
Её глаза распахнулись, и на один–единственный момент они заглянули ему в душу.
– Да.
В этом единственном, чуть слышном слове, были уверенность и одобрение, это шло из места, которого он не мог коснуться, которое находилось за пределами его влияния и даже за пределами её собственного рассудка.
– Да, я хочу тебя, Люк. Всего тебя.
С тяжелым сокрушительным стоном безумного желания Люк резко опустился и погрузился вглубь неё. Тело её выгнулось, принимая его, и в тот момент она подарила ему то, что он хотел взять, так что его вина и ярость разрушились в величественном и мощном освобождении.
