Текст книги "Любовница на неделю"
Автор книги: Сьюзен Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 9
– Иногда я думаю, что у меня чересчур много слуг, – возвращаясь к постели, ворчал Дермотт. – Можешь выбираться, дорогая, – добавил он, – все бездельники ушли.
Из-под покрывала сначала показались светлые кудри Изабеллы, затем ее раскрасневшееся лицо и, наконец, ее розовые плечи.
– У тебя действительно слишком много слуг, . – все еще прижимая к груди покрывало, согласилась она. – И полагаю, они все слышали.
– Нет, не все, – солгал он. – Я сказал им, что сам внесу подносы. Так что ты никого и не увидишь. Я сам принесу и воду для ванны. У меня внизу есть бассейн и парная, вроде римских бань в Бате. Но полагаю, ты не пожелаешь туда спускаться.
– И все меня видели? – с испугом спросила Изабелла.
– Думаю, нет. Так что тебе стоит остаться в постели – до тех пор, пока не почувствуешь себя лучше… Тогда и примешь ванну. А пока я принесу подносы с едой.
Усевшись на постели, она поставила себе на колени первый поднос.
– Наверное… у тебя там болит, – извиняющимся тоном сказал он. – Мне очень неприятно – ну, из-за того, что я сделал.
– Но мне не очень больно… правда, – поспешила успокоить она любовника – у него был такой удрученный вид. – Ты был очень нежен.
Он поморщился, чувствуя себя весьма неуютно в роли растлителя.
– Не понимаю, как это некоторые питают склонность к девственницам. Никогда этого не понимал.
– В данном случае ты просто оказал мне услугу. Так что не вини себя.
– Приляг на минутку, я вытащу тампон. Благодаря Молли у меня их приличный запас. – Когда Изабелла легла, он вытащил тампон и бросил его на окровавленную простыню, которую снял с постели. – Сказать домоправительнице, чтобы нашла какую-нибудь мазь или бальзам?
– Это меня очень смутит, – ответила она, с его помощью вновь принимая сидячее положение.
– Но это, наверное, нужно…
– Подождем пока до ванны. И не надо извиняться. Я очень довольна, и не только тем, что дело сделано. Я получила такое наслаждение. Вы очень талантливы, милорд, – улыбнулась она.
Он знал это за собой, но все же был доволен, что она сказала эти слова.
– Я принесу оставшуюся еду, – вызвался он.
– И присоединяйся ко мне, дорогой. После таких трудов ты наверняка тоже хочешь есть. – Она заботливо посмотрела на него.
Слово «дорогой» в ее устах звучало как-то особенно мило. А если пересчитать запасы спиртного? Может, он просто пьян и потому так мягок и счастлив?
Изабелла совершенно точно знала, что она счастлива. Но подозревала, что так чувствует себя каждая женщина, с которой граф занимается любовью. Как жаль, что она не встретила его раньше!
Предпочитая, однако, не мучить себя пустыми сожалениями, она сняла серебряные крышки со стоящих перед ней тарелок, на которых лежали крошечные моллюски с индийской приправой чатни, компот из каких-то тропических фруктов, очевидно, выращенных в оранжерее, и поджаренный тост в форме раковины гребешка. Окунув дымящуюся креветку в соус, Изабелла отправила ее в рот. Действительность была слишком приятной, чтобы рассуждать о непостоянстве графа. Во-первых, она уже почти насытилась восхитительной едой, во-вторых, где-то глубоко внутри ее все еще пылал жар недавнего наслаждения, а красавец Дермотт Рамзи был готов вновь любить ее.
Если это и не рай, то что-то очень похожее. Держа в руках второй поднос, в комнату вошел граф.
– Тебе понравилась еда?
– Я улыбаюсь не только из-за этого, – ответила она, и ее взгляд договорил несказанное.
– Тогда я спокоен.
– Поскольку не утратил навыков?
– Поскольку боль, которую я тебе причинил, явно стихла.
– Уверяю вас, милорд, я не чувствую никакой боли. – Она помахала рукой над подносом. – А ваши младшие повара просто молодцы.
Поставив поднос на маленький столик, Дермотт подвинул его ближе к постели – чтобы Изабелле было удобнее есть.
– Надеюсь, ты сможешь воздать должное еде. Там еще три подноса.
– Тогда я смею надеяться, что тебе нравятся полные женщины.
Он посмотрел на ее розовое тело, чья нагота была лишь наполовину прикрыта скомканными простынями.
– Ты нравишься мне при любых габаритах.
– Какой ты милый! Я тебе почти верю.
Наступила небольшая пауза, во время которой граф размышлял о своей неожиданно обретенной честности, а Изабелла – о том, что она позволяет себе верить такому проходимцу.
Дермотт первым отвел взгляд, смущенный столь непривычной для него откровенностью – его прежние связи ничего подобного не требовали.
– Я принесу оставшуюся еду.
– Да, конечно.
Ее невразумительное бормотание заставило его оглянуться.
– Что?
– Нет, ничего.
– Ты сердишься?
– Не сержусь, а ты холодный, почти безразличный.
– Я рад, что ты здесь. – Тоже как бы обязательные слова.
Вздохнув, она натужно улыбнулась:
– Я тоже.
– Ну что, друзья? – Как ни странно, эти слова вполне соответствовали их ощущениям;
– Конечно, милый. – Ее голос стал другим, потеплел.
И Дермотт почувствовал облегчение, хотя подобные тонкости его уже давно не волновали.
– Вот и хорошо. – Он отвесил ей легкий поклон.
– Я рада, что мы об этом поговорили, – с усмешкой сказала она, взяв с подноса поджаренный хлебец.
– Ты требовательная женщина, – засмеялся Дермотт. Она швырнула в него тостом. Поймав его на лету – рефлексы все-таки работают неплохо, – он пробормотал:
– Ну, если ты желаешь со мной побороться вот таким образом, дорогая, я к твоим услугам…
– Предупреждаю – я очень сильная…
– В самом деле? – Он отправил кусочек тоста в рот.
– Я работала на разгрузке на наших складах.
Пожевав тост, Дермотт проглотил его.
– Неужели?
– И все же трудно будет меня побороть.
– Зато какое удовольствие!
– Когда я поем и приму ванну, я разрешу тебе попробовать.
– Как мило! – улыбнулся Дермотт.
– Не надо смеяться. Я боролась на руках с дедушкиными матросами и побеждала… Уверяю тебя, это были сильные мужчины.
– Не сомневаюсь.
– Ты начинаешь меня раздражать, Батерст.
– Хотя изо всех сил стараюсь быть приятным. – Он наклонил голову в вежливом поклоне.
– Мужчины не всегда сильнее нас! – фыркнула Изабелла.
– Да, конечно, – из вежливости согласился он. В Гималаях ему пришлось воевать с мятежниками, так что их силы были вряд ли сопоставимы, но стоило ли спорить?
– Иди и принеси эту чертову еду, – напомнила она.
– Да, мадам. – Нет, девчонка его немного раздражала своей самоуверенностью.
– Тобой я займусь позже, – пообещала она.
– Не могу дождаться. – Нагнувшись, он провел пальцем по ее пухлой нижней губе.
И все же, едва Дермотт принес оставшиеся подносы, они увлеченно занялись едой – разнообразие блюд радовало глаз и услаждало вкус. Дермотт сел напротив Изабеллы, и какое-то время они молча и дружно работали челюстями, отпуская замечания только о качестве блюд и вин, подобранных Дермоттом.
– У тебя завидный аппетит, – заметила Изабелла, после того как он расправился с двумя тарелками бифштекса с устричным соусом и целой бутылкой кларета.
– Сегодня я забыл поесть, – на миг оторвавшись от еды, ответил Дермотт. – Наверное, от волнения, – застенчиво улыбнулся он. – А ты могла есть?
– По правде говоря, нет. А с тобой это бывает каждый раз?
– Да нет, раньше не было никогда.
– Значит, я первая такая? – кокетливо спросила Изабелла, прекрасно зная, что у любвеобильного графа она ни в чем не может быть первой.
– Ты первая женщина, которая разделила со мной постель в Батерст-Хаусе. И ты видишь, насколько я тобой очарован.
– Скажи, что я просто замечательная? – шутливо потребовала Изабелла.
– Спору нет. – Он поднял бокал вина в знак согласия. Где-то хлопнувшая дверь, шорох шагов и плеск воды прервали их уединение.
– Кажется, это наливается твоя ванна. – Дермотт кивнул в угол комнаты, где имелась небольшая дверь, и, отодвинувшись от стола, встал. – Пойду посмотрю, что там.
Из-за двери слышались шум голосов, шаги и звук льющейся воды. После того как дальняя дверь снова захлопнулась, Дермотт вновь появился в комнате.
– Хочешь, я отнесу тебя на руках? – спросил он, приближаясь к кровати.
– Я же не инвалид, – улыбнулась она.
– Да, я совсем не подхожу на роль растлителя девиц, – нахмурился он.
– Скоро я стану законченной куртизанкой, и тебе больше не придется себя бранить, – успокоила она его.
– Это мы еще посмотрим, – проворчал он. Мысль о том, что она может стать куртизанкой, его никак не радовала.
– Только не «мы», дорогой. – Отбросив в сторону покрывало, она спустила ноги на пол. – Я вполне могу решать сама за себя.
– Посмотрим, – повторил он сдавленным голосом, чувствуя, как его переполняет странное чувство собственника.
Она удивленно подняла брови.
– Я хочу сказать: конечно же, ты права, дорогая. – Улыбнувшись, он подал ей руку.
– То, что я сейчас сделала, дорогой мой Батерст, я делала именно для того, чтобы сохранить независимость. И запомни, я не намерена уступать ее кому-то.
– Да, мадам, – противно сладким голосом произнес он; помогая ей встать на ноги.
– Ты что-то стал чересчур уступчивым.
– Стараюсь исправиться, – усмехнулся он.
– Дерзкий негодяй! – Она показала ему язык.
– Надеюсь, ванна немного смягчит ваш нрав, миледи, – елейным голосом произнес он.
– Чего не скажешь о вашей дерзости, граф.
– Да, тут очень трудный случай, мадам, – со спокойной издевкой заявил он. – Вероятно, вам следует поучить меня хорошим манерам. А если награда будет достойной, миледи, то меня можно перевоспитать.
– Под наградой вы имеете в виду все то же?
– Если, конечно, декламацию стихов вы не сочтете столь же привлекательной.
Она громко расхохоталась.
– Вы готовы довольствоваться поэзией?
– Если условия будут подходящими, то – да.
– То есть?
– Когда вы примете ванну, я вам объясню.
– Вы заинтриговали меня, Батерст.
– Вот на этой ноте, моя дорогая, позвольте прервать нашу беседу и предложить вам воспользоваться ванной, пока вода еще достаточно горяча.
Пока Изабелла принимала ванну, Дермотт сидел в стороне, сопротивляясь желанию наплевать на все условности. «Если ты все же джентльмен, – размышлял он, – то не должен сегодня приставать к ней. Дай девчонке немного отдохнуть». Благородство, однако, давалось ему нелегко – Дермотту стоило больших усилий не ринуться к ней прямо в воду.
Чтобы отвлечься, он много и жадно пил, хотя боялся из-за алкоголя потерять над собой контроль. Изабелла мылась, не обращая на него никакого внимания, словно подобное случалось с ними не раз. Интересно, понимает ли она, как ему тяжело держать себя в руках?
– Ты удивительно спокоен, – заметила она, проведя ладонью по поверхности воды, едва скрывавшей ее полные груди.
Он только крепче сжал в пальцах бокал с бренди.
– Я практикую воздержание, а это требует предельной сосредоточенности.
– Как это мило! Но что тебе стоит ко мне присоединиться? И просто помыться.
– Я постараюсь этого не делать.
– А если я тебя приглашу? Настоятельно?
– Все равно не стоит.
– Почему?
– Я могу сделать тебе больно.
– Теплая вода вызывает у меня обостренные сексуальные ощущения. – Она приподнялась повыше, так что белые округлости оказались над водой. – Я думаю, что скоро я тебя очень захочу.
– И этим все чертовски усложнишь.
– Сейчас я чувствую себя прекрасно – абсолютно никакого дискомфорта. – Вытащив из воды одну ногу, она положила лодыжку на край медной ванны.
– Чтобы я передумал, нужно не так уж и много усилий с твоей стороны, – проворчал он.
– Что-нибудь вроде этого? – Положив на край ванны вторую ногу, она замерла в соблазнительной позе, что немедленно вызвало у Дермотта ответную реакцию.
Отставив бокал, он взялся за завязки халата.
– О, кажется, я сумела привлечь твое внимание.
– И кое-что еще, – пробормотал он, сбрасывая с себя халат и вставая со стула.
– Боже мой, Батерст, вы прекрасны! – прошептала она, чувствуя, как в крови закипает желание. Высокий, бронзовый, широкоплечий – воплощение физического совершенства!
– Подойдите поближе, – едва слышно выдохнула она, предвкушая то несказанное блаженство, которое сейчас испытает.
Через мгновение он уже стоял возле ванны, обуреваемый желанием.
– В воде или на суше?
– Ну, разве что для пополнения опыта, – протянув к нему руки, промурлыкала она.
Не успела Изабелла договорить, как Дермотт уже вошел в ванну, опустился на колени и просунул руки под ее ягодицы.
– Стоило мне тебя увидеть, как мной овладели варварские страсти. – Он приподнял ее так, чтобы его твердый пенис уперся в ее пульсирующую расщелину. – Я похож сейчас на какого-нибудь Аттилу. Так что особой изысканности не гарантирую.
– Мне это и ни к чему.
– Тогда все в порядке, – сдавленно прохрипел он, продвигаясь вперед так, чтобы она могла сполна ощутить то, что ощущает он, а он мог забыть о галантности и хороших манерах – взять с ходу то, что так отчаянно хотел получить.
Когда он заполнил ее, она ахнула, желая ощутить его везде, полностью слиться с ним, раствориться в тех неземных наслаждениях, которые обещал ей Дермотт.
– Не останавливайся, – выдохнула она, чувствуя, как взорвались все ее ощущения.
Он знал, что этого не стоит делать, но тем не менее прошептал: «Ни за что…» – и продвинулся еще дальше,
– Я могу умереть сейчас от наслаждения…
– Тысячу раз умереть, – пробормотал он и погрузился в нее почти до самого предела.
– О Боже…
Он застыл в неподвижности, оставаясь глубоко внутри ее тела, а экстаз, нарастая, переполнял его, и все его существо звенело от восторга.
– Не выходи… О, милый, не выходи…
Едва расслышав ее слова, в горячке страсти он все же ответил:
– Нельзя, – и сразу же начал отходить назад.
– Нет, нет, нет! – вскрикнула она и вцепилась ногтями в его спину, пытаясь продлить наслаждение.
– Тсс! – скомандовал он, вырываясь из ее объятий. – Я выхожу. – Но тут же вновь погрузился в нее – по самую рукоятку, услышав в ответ тихий благодарный вздох.
Снедаемые страстью, они лихорадочно двигались, проливая на ковер реки ароматной воды. Забыв обо всем на свете, они старались утолить свой чувственный голод; одновременно достигнув верха блаженства, наконец оба свалились без сил.
– Я буду вам… вечно благодарна, – еле слышно прошептала она.
– С превеликим удовольствием, – упершись лбом в край ванны, пробормотал он.
– Я… кажется… скоро захочу… еще…
Повернув голову, он встретил ее сияющий взор.
– В воде или на суше? – протянул он, потягиваясь.
– Как захочешь.
То, чего, он хочет, может ее испугать, подумал Дермотт; впрочем, перспектива умереть от излишеств любви начинала пугать и его самого.
– Я составлю список, – прошептал он, на губах его заиграла легкая улыбка.
– А я на все готова.
– Прямо вот так, не глядя?
Она слегка шевельнула бедрами.
– Пока он во мне, я согласна на все.
– Это вдохновляет.
– Какая я счастливая! – тихо засмеялась она. Опытный игрок, он прекрасно знал, какую роль в жизни играет случай, и хорошо понимал, как им повезло.
– И я тоже, – серьезно сказал Дермотт.
Глава 10
Он вытащил наконец ее из ванны, завернул в один из своих халатов, накинул другой халат на себя и через спальню провел в другую комнату, такую огромную, что, увидев ее. Изабелла робко остановилась на пороге.
– Это что, твоя римская баня?
Стены и пол зала были выложены мрамором, высокий куполообразный потолок украшен мозаикой, свет от многочисленных настенных бра отражался в десятках развешанных по стенам зеркал в золоченых рамах.
Он покачал головой:
– Та находится на первом этаже. Мой прапрадед однажды увидел такую комнату на одной вилле в Неаполе и привез с собой двадцать итальянских мастеровых, чтобы они создали для него ее точную копию. Я подумал, что тебе, может быть, захочется в ней побывать.
– Спасибо. – На ее щеках выступил румянец.
– Если хочешь, я могу уйти.
– Если можно, хотя… – Она покраснела еще гуще. – Я хочу сказать, после того, что произошло…
– Я подожду снаружи, – вкрадчиво сказал он. – Ватерклозет вон за той дверью. – И, указав на стену, на которой был нарисован маслом какой-то сюжет из деревенской жизни, добавил: – Просто нажми на куст примул.
Когда дверь за ним закрылась, она еще немного постояла, с восторгом рассматривая великолепное помещение. Нигде раньше она не встречала такой роскоши, как в Батерст-Хаусе. Правда, сам Дермотт, кажется, вовсе не замечал ее – его небольшая гардеробная была почти скромной. Раздался бой часов, и, оглянувшись, Изабелла увидела большие напольные часы, стоявшие между гигантской мрамор – ной ванной и шелковым шезлонгом. Пожалуй, в этих палатах могла бы уютно расположиться целая семья, растерянно улыбнувшись, подумала она. От камина распространялось приятное тепло, цветы в вазах благоухали – истинный рай! Среди такого неземного великолепия вполне можно тронуться умом.
На этой странноватой ноте своих раздумий она направилась к потайной двери и осторожно коснулась куста примул. Хорошо смазанные двери бесшумно распахнулись, и перед ее глазами предстала еще одна, украшенная мрамором, на сей раз розовым, комната – с возвышающимся наподобие трона ватерклозетом и раковиной с несколькими кранами, наличие которых означало, что Батерст-Хаус снабжен водопроводом. Жаль, что никому нельзя поведать об этой роскоши, подумала она, тем более дедушке.
Когда она вернулась в спальню, Дермотт сидел за большим письменным столом в своей скромной гардеробной. Утонув в огромном кресле, он лениво потягивал бренди из бокала.
– Ну что, справилась с кранами?
– Да, спасибо. Как красиво и как остроумно! Дедушка был бы в восторге от вашего водопровода.
– А я бы с удовольствием посмотрел на твоего дедушку, – улыбнулся он. – Ему удалось воспитать весьма неординарную женщину. – Он встал и предложил ей стоявший рядом шезлонг.
– Ты считаешь меня неординарной? – Она расположилась в шезлонге, думая о том, что сейчас он не менее очарователен, чем до их близости.
– Несомненно. Шампанского? У меня тут кое-что припасено. Будить слуг не надо.
– Да, спасибо. – Она взяли предложенный бокал. – Моя неординарность в свободном поведении?
– Как тебе сказать? Отсутствие жеманства, пожалуй, привлекает в тебе более всего.
– Ты хочешь сказать – недостаток светскости, – с улыбкой заметила она.
– Я хочу сказать, что не люблю неискренних, лживых женщин. А ты не такая. Ты естественная и вызываешь во мне тем самые сильные желания. Но хватит об этом, я уже и так сказал более чем достаточно. Не люблю разговоров о чувствах.
– Как и все мужчины – судя .по моему опыту.
– По твоему опыту? – Он удивленно поднял брови.
– Я ведь участвовала в делах дедушки. Если разговор хоть как-то касался личных переживаний – например, в связи с кораблекрушением, или с испорченным грузом, или с бунтом рабочих на плантации – все обычно говорят стандартную фразу: «Такова жизнь» – и переходят на другую тему. Даже мой милый дедушка редко говорил о своей любви ко мне, скажет только: «Ты для меня и солнце, и луна, Иззи (так он называл меня с детства). Скажи, что тебе нужно, и ты тотчас это получишь».
– Какая избалованная юная леди, – хмыкнул Дермотт. – Это касается и ваших сексуальных аппетитов. Хотя я не жалуюсь…
– Я тоже, лорд Батерст. Вы полностью оправдываете свою репутацию.
– Но мы еще не кончили…
– Надеюсь, что нет.
Его ленивая улыбка стада откровенно чувственной.
– Гадкая маленькая распутница!
– Именно. – Поднеся к губам бокал, она лукаво подмигнула ему. – О чем раньше не имела ни малейшего понятия.
– Значит, я должен быть благодарен исключительно твоим малопочтенным родственникам.
– В определенном смысле – я тоже. Из-за тебя, конечно.
Взгляд Дермотта моментально стал настороженным. Женская похвала инстинктивно рождала в нем чувство опасности.
Изабелла от души расхохоталась.
– Неужели они так за тебя цепляются?
– Не все подряд, но достаточно, чтобы быть начеку.
– Ну меня-то ты можешь не бояться. А я рада, что ты был у меня первым, – тихо добавила она.
«А возможно, и последним», – вдруг услышал он внутренний голос, тут же заглушенный целым хором других возмущенных голосов.
– Спасибо. – Он не знал, что еще сказать.
– Зря ты благодаришь. А сейчас не сочтешь ли меня непростительно невежливой, если…
Он посмотрел на нее с интересом.
– Если мы попробуем шоколадный десерт, который остался на подносе в твоей гардеробной.
Он расхохотался.
– Вот бы уж чего не подумал. Честно говоря, меня мало интересует шоколадный десерт, – пробормотал он. – Хотя к шоколаду у меня есть прекрасное вино. Пойдем, – сказал он, подавая ей руку.
Дермотт повел ее сначала в гардеробную, где он прихватил поднос с десертом, потом они прошествовали через большую спальню и гостиную, после чего спустились на первый этаж. Повернув вправо, они прошли мимо спящего на стуле привратника и по длинному коридору добрались до маленькой двери, приткнувшейся в углу.
– Теперь иди осторожнее. – Открыв дверь, они медленно спустились по узкой лестнице в подвал, в хорошо освещенный винный погреб.
Дермотт явно проводил там немало времени, поскольку в выложенной кирпичом маленькой передней стояли элегантный стол, четыре роскошных кресла, шкафчик на гнутых ножках и поблескивающий посудой буфет. Предложив Изабелле сесть, Дермотт поставил на стол поднос с десертом, обшарив ящик в поисках столовых приборов, нашел серебряную вилку, нож, вышитую салфетку и с дерзкой ухмылкой выложил их рядом с тарелкой.
– Если мадемуазель даст мне еще одну минуту, я обеспечу ее приятной интерлюдией.
– Ну конечно! – в тон ему ответила Изабелла. – До сих пор я была весьма удовлетворена вашей квалификацией. Слухи о вас нисколько не преувеличены, милорд.
– Что же касается вас… – бархатным голосом произнес Дермотт, – то вы оправдали все мои ожидания. Вероятно, вы должны поблагодарить Молли за науку. Хотя вы и от природы крайне распутная девица.
– Тогда мы вполне стоим друг друга.
Он вопросительно выгнул бровь.
– Я имею в виду – в сексуальном плане, – пояснила она.
– Тогда нам следует тщательно исследовать эту специфику, – удовлетворенно хмыкнул он.
– Я так и думала, что вы не станете возражать, милорд, – сказала она, с торжеством глядя на его оттопыривавшийся спереди халат. – Зря я беспокоилась.
– Беспокоиться надо о другом – это как меня остановить. Сегодня я буквально ненасытен.
– Если верить слухам, это не так уж и необычно для вас. Думаю, вы побили все сексуальные рекорды. У Молли об этом рассказывали легенды.
– Сплетни это. А занимался я сексом не ради рекордов, а только для собственного удовольствия.
– Вы скромный человек, Батерст!
– Дермотт.
– Дермотт. – Изабелле вдруг показалось, что, произнося его имя, она получает на него какие-то права. Но она тут. же одернула себя.
Охваченный тем же непонятным для него ощущением, он нежно поцеловал ее в губы.
– Я сейчас вернусь – пробормотал Дермотт, с облегчением вновь сводя их отношения к сексу. – И заставлю тебя, дорогая, кончить.
Устроившись в кресле поуютнее, Изабелла застыла в сладостном предвкушении. Она благодарила судьбу за то, что получила возможность столь приятным способом защитить свое состояние. Какая удача, что она свернула именно в этот переулок и постучала именно в ту синюю дверь. Как же ей повезло, что Дермотт в этот момент очутился там – увидел ее… и захотел. И теперь вместо того, чтобы долгие годы быть прикованной к своему отвратительному кузену, она находится здесь. И жизнь ее восхитительна.
– Ты когда-нибудь представлял себя в роли спасителя? – спросила она, когда Дермотт вернулся, держа в руках покрытую пылью бутылку. – Для меня ты истинный спаситель.
– Всегда рад услужить, – с улыбкой абсолютно благовоспитанного человека пробормотал Дермотт. – Но все-таки избавь меня от роли филантропа. Я законченный сибарит, и уж позволь мне открыть вот эту бутылку. Вместе с твоим шоколадом она составит изумительный букет. – Он лукаво подмигнул. – И мне это понравится – особенно с твоим собственным шоколадом.
Сняв со стены полотенце, он протер бутылку и ловко откупорил ее. Глядя, как его сильные пальцы вытаскивают тугую пробку. Изабелла почувствовала, что у нее по спине побежали мурашки. Высокий и сильный, Дермотт был даже красивее микеланджеловского Давида – эталона мужской красоты. Он само совершенство. Во всех отношениях, думала Изабелла, вспоминая то поистине неземное наслаждение, которое он ей дал.
За этими размышлениями Изабелла и не заметила, как он подошел.
– Десерт готов, – прошептал Дермотт, поднимая ее из кресла и без видимых усилий удерживая на весу. Усевшись на ее место, он спокойно опустил Изабеллу на колени. – Хочешь, я тебя покормлю?
– У меня есть выбор?
Ее кокетливое контральто на миг заставило его поверить в возможность чуда.
– Только не сейчас, – отрезал Дермотт. – Открой рот.
Она повиновалась, тихонько вздохнув, когда почувствовала во рту вкус шоколадного торта, а в это время твердая плоть Дермотта уперлась в нее снизу.
– Пожалуй, я буду кормить сластену шоколадом, – прошептал он, – не выходя из нее.
– Ты читаешь мои мысли, – выдохнула она, слизывая шоколад с нижней губы. – Я обожаю и шоколад, и тебя, – пробормотала она и мягко потерлась о него. – Только нам придется как-то к этому приспособиться.
– Мне-то все подходит, – усмехнулся он, – за исключением шоколада. – Отложив в сторону вилку, он приподнял Изабеллу и развернул лицом к себе. – Чуть повыше, – коротко приказал он, и когда она оперлась на его плечи и встала на колени, распахнул сначала ее халат, потом свой. – А теперь… – бархатным голосом сказал он, – покажи, как сильно ты этого хочешь.
– Так же сильно, как и ты, – улыбнулась она.
– Тогда нет смысла ждать. – Но прежде чем он успел войти, она сама нетерпеливо скользнула вниз.
– Вот так, – пробормотала она. – Хорошо сидит.
Он слегка подался вверх, и оба удовлетворенно вздохнули.
– Умница, – отдышавшись, пробормотал Дермотт.
– Тебе надо как-нибудь увидеться со мной потом, когда я вернусь домой, – мягко покачиваясь вверх-вниз, выдохнула она. – Чтобы я вновь могла почувствовать это…
В ближайшее время он не собирался ее отпускать от себя.
– А может, я оставлю тебя здесь…
– Чтобы добавить к легиону твоих любовниц? Это меня не устраивает.
– А тебя и не спрашивают. – Обхватив ее за талию, он приподнял ее так, чтобы она балансировала на самом кончике его плоти.
– Не надо так… – Она зашевелилась, пытаясь опуститься вниз, чтобы испытать прерванное удовольствие.
– И что ты скажешь, если я тебя оставлю? – Он без всяких усилий продолжал удерживать ее.
– Какой ты жестокий! – поморщилась она.
– Просто я эгоист. А ты ответь на мой вопрос и сразу получишь что хочешь.
– Да, да, да… все, что угодно!
– Ты сама в это не веришь.
– Сейчас верю.
– Этого недостаточно. А потом?
Пытаясь подавить ноющее ощущение внизу живота, она на миг закрыла глаза, а когда открыла их, посмотрела на Дермотта с явным раздражением.
– На одном из своих кораблей я пошлю тебя на Сандвичевы острова и там брошу, если ты немедленно…
– Я не подчиняюсь ничьим приказам, – с лукавой улыбкой ответил он.
– Ну хорошо, хорошо, твоя взяла. Я сдаюсь. Сдаюсь!
Он ей не поверил, но это не имело значения – он ведь будет иметь ее, когда и сколько захочет. Даже без ее разрешения.
– Вот и молодец, хорошая девочка, – пробормотал он, освобождая ее и наслаждаясь взрывом свежих ощущений. Положив руки на его плечи, Изабелла вновь отдалась этой восхитительной скачке, и вскоре прочные стены подвала услышали ее сдавленные стоны.
Через несколько секунд Изабелла, обессиленная, лежала в объятиях Дермотта, очарованного ее свежестью и ненасытностью в сексе.
– Может быть, ты пойдешь наверх, поспишь? – поцеловав ее в щеку, прошептал он.
Она отрицательно помотала головой. Лежать сейчас в его объятиях было настоящим блаженством.
– Тогда глоток вина? – Как ни странно, ему хотелось о ней заботиться, хотя после возвращения из Индии он заботился только о самом себе.
– Ты будешь снова любить меня? Потом… – Ей хотелось быть уверенной, что она сможет еще испытать то, что чувствует сейчас.
Они были близки еще дважды, а потом он отнес ее наверх, уложил на свою узкую постель и бережно укутал. Изабелла заснула почти мгновенно. А Дермотт с бокалом бренди в руке долго сидел у ее постели, положив ноги на покрывало, и неотрывно смотрел на нее.
Как влюбленный щенок, подумал он, а надо бы отвезти ее обратно к Молли. Но сделать это теперь он просто не мог. Осушив бокал, он протянул руку к бутылке, стоявшей возле кресла, и налил себе еще, пытаясь объяснить мотивы своих поступков. Когда бутылка опустела, Дермотт все еще раздумывал над тем, какое место в его жизни занимает мисс Лесли, но ответа все не находилось.
И когда забрезжил рассвет, он все также пытался понять загадку своего странного поведения.
«Нет, нужно отослать ее обратно, – говорил он себе. – Это же проще простого! Суметь бы только это сделать».
А Изабелла вдруг перевернулась на спину, открыла глаза, посмотрела на него и улыбнулась.
На душе у Дермотта посветлело – будто солнце взошло после ночного мрака.
Он так и не отправил мисс Лесли ни в это утро, ни на следующее. А на третьи сутки их совместных забав, когда они лежали в мраморной ванне, нежась в ароматной пене, он предложил:
– Поедем со мной в Ричмонд. У меня там есть маленький дом и совсем нет соседей.
– Я поеду с тобой, куда ты пожелаешь.
Она продолжала удивлять его своей прямотой. Это, очевидно, реакция на поведение других женщин, которые, как прекрасно знал Дермотт, никогда не говорят того, что думают.
– Я велю Молли упаковать твои вещи. Поедем в закрытом экипаже – на тот случай, если родственники тебя разыскивают.
– Передай Молли, что я обязательно щедро ее поблагодарю, когда мои проблемы окончательно решатся и я смогу бывать где захочу. А еще скажи ей, – с хитрой улыбкой добавила Изабелла, – что я обязана ей частью своих удовольствий.
– Мы оба ей обязаны.
– Приходится еще многому учиться! – с озорным блеском в глазах пробормотала она.
Как ни странно, подумал граф, но и ему тоже – по части неудовлетворенных желаний и непрерывного возбуждения. А в те краткие минуты, когда ему удавалось успокоиться, Дермотт отчаянно бранил себя за излишнюю чувственность.
– В Ричмонде мы долго не задержимся, – сообщил граф Молли, когда приехал за вещами Изабеллы. – Но порой, знаешь ли, мне вовсе не хочется с ней расставаться. Так что нелишне будет упаковать еще что-то из вещей Изабеллы… – Он неопределенно пожал плечами: – Так… немногие.
Он передал ей послание Изабеллы и усеченную версию того, чем они занимались, а Молли принялась укладывать в саквояжи платья и прочие необходимые мелочи. Дермотт был рассеян, говорил невнятно, мысли его явно витали где-то далеко.
– Привези-ка ты ее обратно, – щелкнув замками саквояжей, сказала Молли. – Ты, я вижу, сбит с толку, не понимаешь, почему все не начинается обычная скука.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – криво улыбнувшись, сказал он.
– Я знаю, чего хочет большинство мужчин твоего класса – удовольствий без привязанности. Но тебе не следует ее обманывать. Когда ты поймешь наконец, что вполне насытился, это причинит ей боль.
