Текст книги "Любовница на неделю"

Автор книги: Сьюзен Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Я хочу поблагодарить тебя, Дермотт. Ты спас меня. Я очень тебе благодарна.

– Когда я думаю о том; что мог сделать Лонсдейл… – стиснув зубы, пробормотал он.

– Хелен очень мила. И Томми такой славный! – У каждого был свой повод к ревности.

– Не надо уходить от темы.

– Как я понимаю, вы с ней старые друзья.

Он посмотрел на нее с изумлением:

– К чему ты клонишь?

– Я хочу сказать… мне понятен твой гнев на Лонсдейла.

– Да откуда ты можешь знать, что я испытываю к этому мерзавцу?

– Ты начал меня бранить сразу, как только увидел.

– Ты сделала глупость.

– Не понимаю, почему это тебя касается.

– Не понимаешь?

– Нет. Объясни мне.

Немного пожевав губу, он перевел взгляд на дорогу. Она хотела, чтобы он сказал, как испугался за нее; она хотела, чтобы он сознался в том, что ревнует. Но, как уже поняла Изабелла, она хотела невозможного – когда Дермотт вновь повернулся к ней, его взгляд не выражал ровным счетом ничего.

– Я думаю, – произнес он тоном школьного учителя, – тебе вообще не следует совершать длительные поездки с кем-либо. Лонсдейл, конечно, не отличается особой порядочностью, но в принципе любой из твоих поклонников может постараться тебя дискредитировать. Ради денег. Я просто советую тебе быть осторожнее.

– Спасибо, я буду иметь это в виду. А теперь расскажи мне о Хелен.

– Здесь нечего рассказывать. Когда умер ее муж, она нуждалась в помощи, и я ей помог. Мне нравится Томми, так что иногда я провожу с ними какое-то время.

– Вы с ней любовники?

– По-моему, это не твое дело.

– Значит, любовники.

– Разве это имеет какое-то значение?

– С практической точки зрения – нет.

– Ну вот и отлично.

Всю оставшуюся часть пути Он молчал, а Изабелле не хватило смелости заговорить. Было совершенно ясно, что он готов поддерживать с ней отношения только на своих условиях, то есть без каких-либо обязательств.

А она умрет с горя, если станет делить его с целым сонмом женщин.

Проводив ее в дом, Дермотт разговаривал с Молли таким тоном, словно Изабелла при этом даже не присутствовала, словно она была маленьким ребенком, нуждающимся в твердой дисциплине. А уходя, лишь слабо кивнул ей на прощание.

– Мне очень жаль, что вам пришлось столько вытерпеть от Лонсдейла, – посочувствовала Молли, помогая Изабелле снять жакет. – Я ругаю себя за то, что отпустила вас с ним.

– Тут некого винить, кроме Лонсдейла и моих родственников, черт бы их всех побрал! – раздраженно сказала Изабелла, подходя к окну маленькой гостиной, где Молли только что отужинала. – Они никак не могут успокоиться.

– Их можно арестовать?

– Вряд ли, – ответила Изабелла, рассеянно глядя на яркую зелень маленькой лужайки. – Особых доказательств нет, только мое показание против их лживых слов, а у них вдобавок и численное превосходство.

– Тогда я настаиваю, чтобы вы завели охрану. Если бы сегодня вы были с телохранителем, ничего подобного не произошло бы.

– Не думала, что когда-нибудь в этом с вами соглашусь, – повернувшись к Молли, сказала Изабелла, – но теперь должна признать, что вы правы. Хотя мне и не хочется, чтобы кто-то вторгался в мою личную жизнь, сейчас я просто боюсь куда-то выходить одна.

– Я знаю отличного парня, Джо Тарлоу. Он бывший боксер. В прошлом году во время одного из поединков погиб его лучший друг, и с тех пор Джо утратил интерес к спорту. Время от времени он на меня работает. Насколько я знаю, он сейчас свободен.

Подойдя к столу, Изабелла села рядом с Молли.

– Еще один вопрос. Вы не очень будете возражать, – медленно, понимая, что, возможно, причиняет ей боль, произнесла она, – если я перестану появляться в свете?

Молли пристально посмотрела на нее:

– Из-за Лонсдейла?

– Нет. – Изабелла принялась пальцем обводить узоры на скатерти. – Чтобы не встречаться с Дермоттом. – Она подняла голову. – Это малодушно, я знаю, но видеть его сегодня с той красивой актрисой и ее ребенком было для меня просто мукой. – Она глубоко вздохнула, словно это могло приглушить ее боль. – А по пути он совершенно недвусмысленно сказал мне, что не желает менять свой образ жизни.

– Мне грустно это слышать, – пробормотала Молли. – Даже и не знаю, чем вас утешить. Скажу только, что смерть жены и сына была для него таким тяжелым ударом, от которого он никак не может оправиться. Он винит себя за то, что взял их с собой в поход. Я вам не рассказывала, но его семья погибла в тот момент, когда их лагерь оказался в руках неприятеля. Сам Дермотт с солдатами совершал тогда вылазку, а вернувшись, обнаружил жену и сына мертвыми; их тела были страшно обезображены.

Лицо Изабеллы стало пепельно-серым.

– Какой ужас! – еле слышно прошептала она.

– Он говорит, что не должен был уступать просьбам жены взять ее с собой и не должен был их оставлять одних в лагере. В Индии он оставаться не смог – воспоминания были слишком мучительны, поэтому и уехал в Англию. Рассеянный образ жизни, который он ведет, помогает ему немного забыться. – Она тихонько вздохнула. – Хотя с вами он обращался не так, как с другими женщинами, и это вселило в меня надежды. Он ведь даже возил вас в Ричмонд. – Она пожала плечами. – Я даже решила, что он наконец сумеет избавиться от прошлого.

– Какое-то время так и было.

– Он очень любил свою жену и сына.

– Кажется, да, – пробормотала Изабелла. – Я собираюсь уехать из Сити. – Голос ее оживился. – С телохранителем я в поместье буду чувствовать себя в полной безопасности. Мне тоже надо отвлечься от грустных воспоминаний.

– Мне жаль вас отпускать, но я все понимаю. Кстати, было бы разумно, если бы Джо взял с собой брата. Они будут сменять друг друга.

– В моем нынешнем состоянии, когда я только что вырвалась из лап своего дяди, вы можете нанять для меня хоть сотню телохранителей. Завтра я собираюсь поехать в банк, чтобы посмотреть, как там идут дела, а, возможно, послезавтра проверю доки и склады. После этого я скроюсь в Тейвор-Хаусе и постараюсь забыть Дермотта.

– Какая странная штука – жизнь! – философски заметила Молли. – При обычных обстоятельствах мы бы никогда не встретились. И ваши пути с Дермоттом никогда бы не пересеклись. А теперь мы оказались в дьявольском хитросплетении несбыточных надежд и гнусных поступков. А свет вихрем кружится вокруг нас, не занятый ничем, кроме лихорадочного поиска удовольствий.

– Лично я собираюсь вырваться из этой западни, вернуться к нормальной жизни, к своему бизнесу, к простым житейским радостям, которые когда-то сулили мне счастье.

– Я пошлю лорду Мойру записку с извинениями – на тот случай, если вы когда-нибудь пожелаете вновь окунуться в вихрь светских развлечений, – улыбнулась Молли. – Он мой старый друг, он поймет.

– Как вы оптимистичны! – Изабелла улыбнулась ей в ответ, чувствуя, что с души свалился камень. – Кто знает, может, когда-нибудь Дермотт покончит со своей распутной жизнью, превратится в белого рыцаря, прискачет ко мне в поместье и увезет с собой.

– Напишите мне сразу же, как только это случится, – засмеялась Молли. – Я очень хотела бы поверить в чудо.

– А до этого, – закончила свою мысль Изабелла, – я займусь более приземленными вещами. Например, своими деньгами.

– Раз теперь у вас есть защита от бесчестных родственников, занимайтесь чем душе угодно. Я приглашу сюда Джо, и вы с ним обо всем договоритесь.

А у Дермотта тем временем появились новые заботы.

Уехав от Молли, он постарался разыскать своего друга лорда Девона, который сразу согласился стать его секундантом.

Кодекс чести требовал, чтобы вызов на дуэль передавали именно секунданты, поэтому на поиски Лонсдейла они отправились уже вместе. Сначала они отправились к маркизу домой, хотя Дермотт сомневался, что они найдут его там. Лонсдейла скорее нужно искать либо в карточных клубах, либо в притонах. Поскольку Дермотт знал все подобные заведения, они методично объезжали гнезда разврата, наводя справки, задавая вопросы, а при необходимости даже подкупая обслугу.

В конце концов они отловили Лонсдейла в кофейне у «Ковент-Гардена», служившей одновременно таверной и борделем.

Лонсдейл играл в карты с такими же, как и он сам, распутниками и негодяями. Причем вся компания уже была в изрядном подпитии.

– На ногах удержишься, Лонсдейл? – рыкнул Дермотт, словно ангел мщения появляясь в дверях.

Маркиз с трудом поднял голову и скользнул по Дермотту мутным взглядом.

– Не знаю, Батерст. – Он пожал, плечами. – Может, и нет – пока что об этом не думал.

– Завтра утром обязательно постарайся.

– Вы принимаете вызов лорда Батерста? – официальным тоном спросил Девон.

– Из-за этой штучки, из-за Лесли? – нахально протянул Лонсдейл.

– Если еще раз назовешь ее имя, я убью тебя на месте.

– А я ведь не вооружен, Батерст! Какая жалость!

– Меня это не волнует.

– Не может быть, Батерст! – подмигнул ему маркиз. – Подумай о своей незапятнанной репутации дуэлянта!

– Молчи, Лонсдейл!

– Ты, кажется, хочешь ее больше меня. – Маркиз самодовольно посмотрел на своих компаньонов. – Не могу представить себе, как можно умирать из-за какой-то шлюшки.

Скрипнув зубами, Дермотт с трудом подавил в себе желание сразу же пристрелить негодяя. Нет, на такое хладнокровное убийство он все же не способен.

– Приходи завтра в шесть утра на Морганс-Филд, – мрачно сказал он, – там убедишься, за что можно умереть. – Он обвел взглядом собутыльников Лонсдейла: – Надеюсь, хоть кто-то из вас не настолько пьян, чтобы об этом забыть. Так вот, напомните ему – завтра в шесть часов утра. И если он не появится на месте дуэли, я убью его в любом другом месте.

– Должно быть, она чертовски хороша в постели, – пробормотал Лонсдейл.

– Завтра я заткну твой поганый рот, – пробормотал Дермотт и, повернувшись, вышел вон из комнаты. Девон последовал за ним.

– Должно быть, это любовь, – издевательски заметил один из негодяев, – раз Батерст решился драться из-за женщины.

– Я бы сказал так: эта Лесли – горячая штучка, которой он не хочет ни с кем делиться.

– Она горячая и богатая штучка, – пробормотал Лонсдейл. – Вот и повод, чтобы завтра убить этого ублюдка. Тогда я смогу пользоваться и ее деньгами, и всем остальным.

Глава 17

Слух о дуэли распространился по городу со скоростью лесного пожара. Услышав об этом от Мерсера, Молли некоторое время колебалась, не зная, сообщать ли ужасную новость Изабелле. Но вскоре вопрос решился сам собой: зная о чувствах Изабеллы к Дермотту, леди Хертфорд прислала ей записку, где извещала о предстоящей дуэли. Лонсдейл настроен весьма решительно, писала она, намекая на то, что Изабелла, возможно, захочет отговорить Дермотта, упросить не рисковать своей жизнью.

– Этого нельзя допустить! – показав записку Молли, воскликнула Изабелла. – Я непременно должна его остановить.

– Это невозможно. Вызвав на дуэль Лонсдейла, он уже не сможет отступить. Да и скорее всего не захочет.

– Если это связано со мной, я против. Неужели он думает, что я хочу, чтобы он рисковал своей жизнью из-за такого подлеца, как Лонсдейл?

– У мужчин свои представления о чести, против которых бессильны любые разумные доводы. Дермотт уже не в первый раз встречается с противником на дуэли.

– Боже мой, неужели он ищет смерти?

– Возможно, да. Хотя дело главным образом в его характере.

– Я хочу его видеть.

Молли посмотрела на часы:

– Сомневаюсь, что сейчас вы найдете его дома.

– Тогда поищу его в другом месте.

– Боюсь, вам не слишком приятно будет узнать, где он, – со вздохом сказала Молли.

– Вы знаете?

– Нет. Но в девять часов он уж точно не в церкви.

– Мне это безразлично, – глубоко вздохнув, сказала Изабелла. – Я все равно хочу с ним поговорить:

– Хорошо. Тогда я поручу Джо найти его и сообщить вам.

Где-то после одиннадцати в гостиную Молли вошел высокий крепкий мужчина. Так Изабелла впервые встретилась с Джо Тарлоу. Крупного телосложения – широченные плечи, шея как у быка, мощные руки и ноги, – но карие глаза Джо светились добротой, а в его милой улыбке проглядывало что-то детское.

– Я нашел Батерста в Грин-Эбби, – сказал он, когда взаимные представления были закончены.

– Это далеко? – Изабелла посмотрела на часы, боясь, что скоро остановить Дермотта ей уже не удастся. Место поединка, как обычно, хранилось в секрете – чтобы не вмешались власти. Хотя дуэли происходили достаточно часто, они все равно считались противозаконными. – Отсюда примерно полчаса езды.

– Еще раз большое вам спасибо. – Изабелла повернулась к Молли: – Я постоянно оказываюсь у вас в долгу.

– Будьте осторожнее, Изабелла. Не выпускай ее из виду, Джо, – приказала она Тарлоу. Тот кивнул:

– Ни в коем случае, Молли.

Около полуночи, закутанная с ног до головы в черный плащ, Изабелла вышла из кареты и по короткой лестнице поднялась в нужный ей дом. В небольшом парадном, ярко освещенном хрустальной люстрой, никого не было. По устланной коврами лестнице Изабелла вслед за Джо поднялась на второй этаж, где он повернул налево и повел ее по длинному коридору. Дойдя почти до конца, Джо впустил Изабеллу в небольшую комнату, похожую на рабочий кабинет.

– Подождите здесь, – сказал он и вышел, прикрыв за собой дверь.

Изабелла окинула взглядом небольшое помещение, освещенное только догорающим камином. Элегантный письменный стол, два книжных шкафа, несколько кресел, на полу богатые турецкие ковры. Да, это, несомненно, чей-то рабочий кабинет, хотя и весьма роскошный. Одолевавшее ее беспокойство требовало, однако, какого-то выхода, и вскоре Изабелла принялась нервно расхаживать по комнате, непроизвольно ломая пальцы. Ее смущало то, что она решилась отвлечь Дермотта от ночных удовольствий – ведь, как она подозревала, здесь не просто карточный клуб. Он может подумать, что она его преследует. Возможная реакция Дермотта ее нервировала, но если она хотя бы не попытается остановить эту ужасную дуэль, то всю жизнь будет сожалеть о своей трусости.

Дверь внезапно открылась, и Изабелла, вздрогнув, отвернулась от огня. Сердце ее тревожно забилось.

На пороге, освещенный Льющимся из коридора светом, стоял Дермотт; его лицо скрывалось в полутьме, белый галстук четко выделялся на фоне темного вечернего костюма.

– Ты не должна была сюда приезжать, – резко бросил он, раздражение чувствовалось в его голосе и позе, в нетерпеливом движении руки.

– Мне нужно с тобой поговорить. – Пытаясь скрыть свое состояние, Изабелла старалась говорить уверенно, но на последнем слове ее голос предательски дрогнул.

– Я не хочу с тобой говорить.

– Пожалуйста! – Голос ее упал до жалкого шепота. Он бросил взгляд на стоявшего сзади Джо:

– Твой телохранитель предназначен для меня или для тебя?

– Для меня. После сегодняшних событий Молли она этом настояла.

– Она молодец; – Дермотт как будто немного успокоился.

– Мне нужно совсем немного времени, – заговорила Изабелла, спеша воспользоваться возникшей паузой. – Я не собираюсь мешать тебе…

– Развлекаться? – Дермотт криво улыбнулся, а затем, сделав шаг вперед, переступил порог, закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. – Я рад, что у тебя есть телохранитель.

– Я тоже. – Изабелла почувствовала себя немного увереннее. По крайней мере он не ушел.

– Сегодня ты могла серьезно пострадать.

– Я знаю. События в Челси заставили меня понять, что какая-то защита все же необходима, а настойчивость Молли только укрепила это ощущение. Я решила отказаться от светского сезона, – добавила она, – чтобы поменьше появляться на людях. Хотя я очень ценю все, что Молли, – в тишине комнаты ее слова зазвучали неожиданно громко, – для меня сделала, – закончила Изабелла, расстроенная его отчужденностью.

Наступило неловкое молчание.

Дермотт не двигался с места.

– Я не знаю, с чего начать, – наконец заговорила Изабелла. – А ты мне не помогаешь.

– Если помнишь, я не хотел с тобой разговаривать.

– Ты все очень затрудняешь.

Он пожал плечами.

– Я узнала о твоей дуэли, – решившись, выпалила она. Снова повисло гнетущее молчание.

– Я приехала, чтобы убедить тебя отказаться от этой глупости.

– Спасибо, что приехала, и желаю тебе спокойной ночи. – Отстранившись от двери, он слегка поклонился и повернулся, чтобы уйти.

– Дермотт, подожди! – Изабелла бросилась к нему, протянув руки.

Он застыл не оборачиваясь, даже при скудном освещении было заметно, как напряжены его плечи.

– Не уходи.

Она стояла всего в нескольких дюймах от него; он чувствовал запах ее духов, она ощущала тепло его тела.

– Мне невыносима мысль о. том, что ты можешь умереть… – Она коснулась его руки.

Несколько мучительных мгновений он мысленно доказывал себе, что надо уйти, так будет разумнее.

– Пожалуйста, Дермотт, обними меня…

Зная, что не может дать ей того, чего она хочет, а лишь снова причинит боль, Дермотт отчаянно сопротивлялся своим желаниям. Но когда он почувствовал, как руки Изабеллы обвились вокруг его талии, он отпустил дверь.

Мягко отстранив от себя ее руки, он повернулся.

– Я прошу простить меня! – прошептала она. – Мне не следовало тебя просить. Должно быть, ты так устал от женских стенаний, что…

– Я не могу только обнять тебя, – перебил ее Дермотт. – Ты это понимаешь?

– Это меня не волнует.

– И не смогу надолго остаться.

– Меня это тоже не волнует.

– Потом, возможно, будет волновать. – Чувствуя, что задыхается, он лихорадочно втянул в себя воздух. – Я стараюсь быть… честным.

– Я понимаю.

– Имей в виду – все это не сможет изменить мое мнение относительно дуэли.

– Хорошо, – уступила она.

– Проклятие! – Он внезапно схватил ее за плечи. – Мы не должны этого делать. Мы не должны были даже говорить о…

– Я возьму ответственность на себя.

– За все? – бросая на нее свирепый взгляд, спросил Дермотт. – У меня здесь нет противозачаточных средств, это же не комната для свиданий, – не щадя ее, защищался он.

– Это не имеет значения.

– Не говори так. – В голосе Дермотта смешивались раздражение и плотская страсть.

– Я знаю, что говорю.

– Ты готова рискнуть? А если ты родишь от меня ребенка?!

– Я не считаю это риском.

– Господи, Иззи… – Отпустив ее, он сделал шаг назад – только для того, чтобы вновь натолкнуться на закрытую дверь.

Она встала на цыпочки и обняла его за шею.

– Так что же нам теперь делать?

– Наверное, я должен отправить тебя домой, – отрывисто пробормотал он, изо всех сил пытаясь справиться со своими инстинктами. – Господи, но как это трудно.

– Отправишь меня домой через час, – прильнув к нему, прошептала Изабелла. Ее желания были столь же неистовыми, к тому же сегодня их усиливал страх. Ведь она может больше его не увидеть. Завтра он, возможно, умрет. – Ты ведь можешь уделить мне один час? – Вцепившись пальцами в темные волосы Дермотта, она пригнула его голову к себе.

Ее поцелуй был горячим и нежным – многообещающим началом и страстным призывом.

А если он никогда больше не ощутит сладость ее губ? – подумал Дермотт. И тепло ее тела, нежное прикосновение ее груди и бедер, напоминающее о тех наслаждениях, которые они вместе испытали. О том экстазе, что он ощутил в ее объятиях.

– Люби меня… ну пожалуйста! – прошептала она, обдавая его своим теплым дыханием.

– Не могу. – Только страшным усилием воли ему еще удается сдерживаться.

– Но я хочу почувствовать тебя в себе…

Он вдруг обхватил руками голову Изабеллы и по-хозяйски впился в ее губы; все сомнения мгновенно куда-то испарились. Сбитый с толку, распаленный непривычным для него воздержанием, Дермотт больше не думал о том, что хорошо и что дурно, он вторгался в ее рот так же, как собирался вторгнуться в ее тело, – свирепо, неудержимо.

Изабелла отвечала ему такой же неистовой страстью, забыв о том, зачем приехала. Забыв, почему они а прошлый раз расстались, забыв даже всю горечь вновь предстоящей разлуки. Ее переполняло ослепительное счастье, она упивалась силой и мужеством Дермотта, думая только о том, чтобы удержать его сейчас. А там – будь что будет.

Для них больше не существовало ни прошлого, ни будущего – только окутанное безумной страстью настоящее.

– Я сам, – пробормотал Дермотт, когда Изабелла потянулась к его бриджам, легко подхватил ее на руки и понес к столу, сметая все на своем пути. На пол летели бумаги, книги, ручки – сейчас Дермотт не обратил бы внимания даже на звон разбитого стекла.

Тем более что в Грин-Эбби никто не решится их потревожить, а Джо вмешается только в том случае, если решит, что Изабелле угрожает опасность. Хотя, думал Дермотт, бережно опуская ее на полированный стол, она не станет звать на помощь даже в том случае, если опасность будет реальной.

Снедаемый страстью, он жадно поцеловал ее.

– Я всегда забываю, какая ты горячая, – прошептал он, поспешно развязывая ее плащ.

– А ты… по-прежнему великолепен.

– Этого ты еще не знаешь, – ухмыльнулся он и, выпрямившись, принялся расстегивать бриджи.

– Надеюсь, что скоро узнаю, – промурлыкала она, стягивая с рук перчатки и задирая юбки.

– А ты не слишком-то застенчива.

– У меня был хороший учитель.

Эти слова только разожгли его. Дальше можно и не расстегивать, решил Дермотт и, внезапно устремившись вперед, до самой талии завернул юбки Изабеллы и твердой рукой раздвинул ее бедра.

– Сейчас посмотрим, что ты успела усвоить.

– Более чем достаточно, – кокетливо пробормотала она, еще более распаляя его страсть.

«Спала ли она с кем-нибудь после того, как мы расстались?» – подумал Дермотт, вдруг вспомнив разговоры о том, как усиленно флиртовала в последние дни мисс Лесли.

Черт бы ее побрал – вот так, с бесстыдно раздвинутыми ногами, она сейчас очень похожа на опытную распутницу.

– А с другими мужчинами ты практиковалась? – грубо спросил он.

– Мы что, обмениваемся опытом?

– Я вовсе не настроен шутить! – отрезал Дермотт.

– Я заметила.

– Ответь же мне. – Он хотел знать, насколько доступной она была, насколько безнравственной.

– Только если ты снабдишь меня точно такой же информацией.

Он сделал шаг назад.

– Тогда я не притронусь к тебе.

– Думаю, что не выдержишь, – сказала она, подняв ноги так, что у Дермотта перехватило дыхание.

– Шлюха, – буркнул он, но в его голосе звучало не столько осуждение, сколько нежность.

– Если бы я была ею, – с кокетливой улыбкой сказала она, – я бы сделала ставку на связь с тобой. Поэтому скажи мне то, что я хочу знать. А потом услышишь, о чем хочешь знать ты.

– Для мужчин эти не имеет значения.

– А для меня имеет.

Она начала расстегивать лиф платья.

– Потаскушка! – все тем же бархатным голосом проворковал Дермотт.

– Ну скажи! – сгорая от ревности, срывающимся голосом прошептала она. – А потом вставишь в меня это… это чудо.

Услышав ее слова, Дермотт сразу позабыл обо всем, кроме своего желания. Приблизившись к Изабелле, он просунул руки под ее бедра, подтянул на край стола и встал между ее ног.

– Нет, сначала скажи, – попыталась увернуться она. Он вернул ее на место и, тяжело дыша, встретил пылающий страстью взгляд.

– Ни с кем я не был. Теперь твоя очередь.

Изабелла улыбнулась, донельзя довольная тем, что его отношения с Хелен, оказывается, были чисто платоническими.

– Я тоже – ни с кем.

Ее слова показались ему ангельским пением, хотя до сих пор Дермотт всегда считал, что женщины должны пользоваться полной свободой. Тем не менее он почему-то не желал видеть Изабеллу свободной – разумеется, лишь в этом смысле.

– Значит, все только для меня… – войдя в нее, тихо прошептал он.

– Только для вас, милорд, – ответила она, обвив ногами его талию. – А за свое целомудрие я ожидаю достойного вознаграждения.

Дермотт довольно засмеялся, его дурное настроение куда-то исчезло.

– Что, раз десять, а то и двадцать?

– Вот почему я предпочитаю именно вас, милорд.

– А я вас, миледи.

И они потеряли счет этим благословенным совокуплениям, хотя Дермотт не забывал следить за тем, чтобы не разрядиться в Изабеллу. Это было для него настоящим мучением, а когда она начинала умолять его не сдерживаться, то становилось пыткой.

Но он держался, боясь одного: если утром его убьют, она не должна остаться с ребенком без него.

Она же отчаянно хотела от него ребенка – по той же самой причине, а также по тысяче других.

В их состязании, однако, Дермотт пока побеждал.

А когда звезды начали бледнеть, он нежно поцеловал ее, и Изабелла поняла, что их свидание подошло к концу.

– Тебе надо ехать, – прошептала она.

– Надо. – Он кивнул.

– Ты не передумаешь?

– Здесь отступать нельзя.

– Я ненавижу тебя за то, что ты собираешься сделать, – с грустью сказала она.

– Прости. – Он погладил ее по щеке.

– Я не стою твоей жизни.

– Тсс! – Он приложил палец к ее губам.

– Возвращайся ко мне.

Он стал таким печальным, что Изабелла сразу пожалела о своих словах.

– Я не могу дать тебе то, что ты заслуживаешь, – с горечью сказал Дермотт.

– Я не имела в виду… – Ее глаза наполнились слезами, потому что на самом деле она имела в виду именно это, а теперь она может потерять его из-за поединка с Лонсдейлом. А если нет, то все равно потеряет. Горе ее было столь безмерно, что Изабелле; казалось, будто она сейчас задохнется от рыданий.

– Хотя я бы, очень этого хотел. – Дермотт поцеловал ее волосы; во всем его теле чувствовалось напряжение.

– Утром будь осторожнее, – коснувшись губами его щеки, пробормотала она. Затем высвободилась из его объятий и села, не желая рыдать у него на плече.

Такому человеку, как Дермотт, наверняка довелось видеть бесчисленное множество плачущих женщин, а Изабелла не желала пополнять собой жалкую коллекцию.

– Дай мне знать, что ты в порядке, когда все кончится, – потянувшись за нижней сорочкой, с притворным спокойствием сказала она. – Пошли Молли записку.

«Нельзя просить больше, чем он может дать», – подумала она. С самого начала Изабелла понимала, что их отношениям рано или поздно наступит конец. Сегодня – очередная отсрочка.

Он еще раз дал ей это понять.

– Я сообщу Молли, – сказал Дермотт; в пламени камина его великолепная фигура отсвечивала золотом. Увидит ли она его снова? Ощутит ли его поцелуй?

Изабелле страшно хотелось пригладить его спутавшиеся волосы.

– Спасибо за то, что пришла, – улыбнулся Дермотт. Как будто она этим оказала ему услугу. – Ты принесла мне удачу.

Она хотела сказать, что готова принести всю себя, – отдать луну и солнце и вообще все, что угодно.

– Из-за меня ты так и не смог сегодня прилечь, – вместо этого небрежно бросила Изабелла.

– Я и не собирался спать.

Ну конечно, не собирался! Если бы она не приехала в Грин-Эбби, ее место заняла бы какая-то другая женщина.

Эту мысль без труда можно было прочитать на лице Изабеллы, и Дермотт заметил:

– Я просто пил с друзьями, вот и все.

Не хочет ее огорчать? А может, это правда? Изабелла сейчас все равно не испытывала ничего, кроме горечи расставания.

Он тоже начал одеваться – до Морганс-Филд путь неблизкий.

– Я обязательно пошлю Молли записку.

– Спасибо. – Она заставила себя думать о Молли, о завтрашнем дне, когда все будет кончено. Когда Дермотт будет в безопасности и снова начнется нормальная скучная жизнь.

– Тебе нужно помочь с платьем?

До этого он всегда ей помогал.

– Нет, я сама справлюсь, – ответила Изабелла, чувствуя, как ее сердце разрывается от боли.

Воцарилось неловкое молчание – хотя всего несколько минут назад оба были необычайно близки.

Однако Дермотт пережил на своем веку уже немало подобных прощаний и прекрасно понимал, что никакие, пусть самые сильные, чувства не могут длиться вечно. Поэтому именно он взял на себя обязанность поддерживать разговор, пока они поспешно одевались.

– Ты весь мятый, – едва заметно улыбнулась Изабелла, когда они оделись. – Камердинер упадет в обморок, когда тебя увидит.

– Для Лонсдейла сойдет.

Все ее страхи моментально ожили вновь.

– Обещай, что будешь осторожен.

– Осторожность – это мой главный принцип, – не скрывая иронии, сказал он.

Не надо шутить, – остерегла она его, – ведь речь идет о твоей жизни. Не следует давать Лонсдейлу ни единого шанса ранить тебя.

– Я и не собираюсь давать ему никаких шансов. – Дермотт клятвенно поднял руку. – И буду предельно осторожен, – пообещал он. – А теперь позволь проводить тебя к экипажу.

У дежурившего в коридоре Джо лицо было совершенно невозмутимым, а провожая их к карете, он держался на почтительном расстоянии.

– Будь осторожна, – сказал Дермотт, когда в предрассветном сумраке они подошли к экипажу; грум предупредительно распахнул перед Изабеллой дверцу кареты.

– К тебе это больше относится.

– Я постараюсь. – Нагнувшись, он легко поцеловал ее в губы, затем снова выпрямился и отошел в сторону. – До свидания, – тихо сказал он.

– Бог в помощь! – прошептала она и поспешила скрыться в экипаже, чтобы Дермотт не увидел ее слез.