Текст книги "Пленник мечты"
Автор книги: Сюзан Таннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Девочка тоскует, – Анна подняла на мужа обеспокоенные глаза. У нее были необыкновенно красивые глаза – единственное достоинство в сравнении с неброскими чертами лица. Ее вышивание лежало нетронутым на коленях.
– Дара и Лаоклейн уехали неделю назад, и она с тех пор не улыбнулась ни разу. Может быть, она действительно еще слишком маленькая, чтобы жить отдельно от них.
Ниалл удобно вытянулся в глубоком кожаном кресле. День был длинным, и он устал. Атдаир был тяжелой ношей. Он удовлетворенно оглядел комнату. Она соответствовала его натуре, и ему никогда не приходило в голову, что оформление в мужском спартанском стиле могло быть не очень подходящим для его жены.
Он долго раздумывал над ее словами, прежде чем ответить.
– Я думаю, маленькая Риа тоскует не о моем брате или Даре. Гервалт рассказывал мне, что она говорит только о Галлхиел и ни о чем другом. Что Галлхиел во всех отношениях лучше, чем Атдаир. – В его тоне проскользнуло удивление, потому что по богатству и удобству никакой северошотландский замок не мог сравниться с Атдаиром.
Брови Анны удивленно поднялись под аккуратной челкой ее светлых шелковистых волос.
– Ее страсть к этому месту просто невероятна для маленькой девочки. Не перестаю удивляться, о чем думала Дара, давая ей знания по ведению счетов и хозяйства. Даже Гервалт не знает так много об Атдаире.
В ее словах послышалась гордость. Четверо ее сыновей были смыслом ее существования, и бывали моменты, когда Ниалл особенно остро ощущал это. Сейчас, однако, его мысли были заняты Риа.
– Сомневаюсь, что именно Дара привила ей эту любовь, скорее всего, этим занимался Лаоклейн.
– Мужчина должен иметь сына. – В этих словах чувствовался налет тщеславия. Как бы красива ни была Дара, и как бы страстно ни любил ее Лаоклейн, Дара оказалась неспособной сделать то, что сделала она, Анна. У Макамлейда не было прямых наследников по мужской линии.
– Ты должна радоваться, что у него его нет, – произнес ее муж, – иначе у нашего сына не было бы никакого наследства.
Ниалл любил Атдаир, и он содержал его в порядке для своего брата почти половину жизни, но никогда не злоупотреблял этим. Атдаир, по его мнению, принадлежал брату.
Анна с готовностью подхватила его слова:
– Неужели Лаоклейн сказал, что Атдаир будет принадлежать Гервалту?
– Да. Сказал и подписал.
Несколько недель назад, наблюдая, как Лаоклейн поставил свою подпись под документом, Ниалл почувствовал умиротворение, которого ему так не хватало. Гервалт любил Атдаир так же, как и он сам, и хотя Ниалл никогда не позволял мальчику считать, что в будущем он станет владеть им, сердце Гервалта было бы разбито, если бы Атдаир перешел другому. Даже титул – граф Атдаир, по велению Господа и короля, перейдет к Гервалту.
Ниалл поднялся:
– Мне нужно просмотреть бумаги. Не жди меня, Анна. Я могу задержаться допоздна.
Анна искала повод, чтобы задержать его. В эти дни он редко сидел и беседовал с ней, хотя все еще часто делил с ней ложе.
– Да, горничная для Риа. Я немного обеспокоена, что она задерживается. Ты не думаешь, что нам следует послать кого-нибудь посмотреть на дорогу в Эдинбург?
Ее муж приподнял бровь:
– Она сильно опаздывает?
– Она должна была прибыть две недели назад.
– Подождем еще день или два, а потом пошлем гонца. – Он направился к двери.
– Ниалл…
Он остановился:
– Да, любимая?
Анна улыбнулась немного печально:
– Не засиживайся допоздна. Тебе нужно отдохнуть.
Ниалл улыбнулся в ответ, подумав, что она разговаривает с ним, словно с одним из своих сыновей.
– Спокойной ночи, Анна.
– Спокойной ночи, Ниалл.
Оставшись одна, Анна не могла сосредоточиться на вышивании и прошла по длиному каменному коридору в спальню своей племянницы.
Света не было, но запах горячего воска все еще витал в воздухе.
– Риа?
– Да, тетя Анна.
– Еще рано спать.
– Да, мадам. Я немного устала.
Сердце Анны сжалось при этих словах ребенка. Ведь не усталость держала ее узницей в темной комнате, в то время как шумные двоюродные братья хохотали в большом зале внизу.
– Ты не хочешь поговорить?
– Нет, мадам.
Анна улыбнулась в темноте:
– Ты не против, если я поговорю? Мне кажется, я не засну сейчас.
– Вы не заболели? – В голосе Риа послышалось участие.
– Нет. Просто не спится. – Анна присела на краешек кровати и почувствовала, как ее племянница подвинулась, освобождая для нее место. – Ты знаешь, что в первый раз я увидела твою мать здесь, в Атдаире?
– Она была с моим отцом?
Анна обрадовалась неуловимому изменению в тоне голоса Риа, в котором до этого не было никаких эмоций.
– Да. Она была с Лаоклейном, но не хотела быть с ним. Это было немного спустя после того, как Руод похитил ее.
– Дедушкин ублюдок.
Анна изумилась, когда Риа произнесла это слово. Она никогда не привыкнет к тому, чему научили Риа.
– Да, сводный брат Лаоклейна и Ниалла, – согласилась она. – Мне кажется, что с самого дня его рождения в нем не было ничего хорошего.
– Потому что он был незаконнорожденным? – Мысли Риа обратились к Гавину.
– Нет, хотя это и не помогало, когда он начал подрастать. Он рос в том же самом доме, где Лаоклейн и Ниалл, но не так, как они.
– С ним плохо обращались?
Анна вздохнула:
– Не то чтобы плохо, но трудно было быть добрым с ним, когда он был злым и неприятным. Пока была жива мать Ниалла и Лаоклейна, Руод видел каждый день, с какой любовью она относилась к своим сыновьям, это было постоянным напоминанием о том, что у него не было настоящей семьи. Позже, когда Ниалл и твой отец переехали в Атдаир, Руод приехал сюда тоже. И хотя Атдаир принадлежал только твоему отцу, он не гнал Руода прочь. – Почти для себя Анна добавила: – Хотя было бы лучше, если бы он это сделал.
– Но тогда мои отец и мама никогда бы не встретились, – возразила Риа, заинтересованная словами Анны.
– Правда. И это была бы трагедия. – Анна не могла не думать о многих людях, кто потерял жизнь только из-за того, что изгнанный шотландец похитил дочь знатного английского дворянина. Среди убитых были и ее собственный отец и брат.
– Ты любила мою мать?
– Да, конечно, но она была так несчастна в то время. Ведь Лаоклейн держал ее как узницу в ее комнате! В этой комнате.
– Почему?
Анна рассмеялась, ее приятный серебристый смех заполнил комнату. Именно этот смех привлек Ниалла к ней много лет назад.
– Да потому, что он не знал, что с ней делать. Генри, король Англии, требовал ее возвращения, так же как и Джеймс, король Шотландии. В то же время Лаоклейн прекрасно понимал, что ее присутствие удерживало ее брата от нападения и начала большой пограничной войны. Джеймс IV тоже не хотел начала такой войны и приказал Лаоклейну избежать этого.
Риа села, положив руки на колени перед собой.
– Что же сделал мой отец?
– Прежде чем он смог что-либо сделать, дядя твоей матери и брат похитили ее из Атдаира, в то время как Лаоклейн был в Эдинбурге. – Они с Ниаллом тоже были там в своем свадебном путешествии. – Он как раз поехал туда, чтобы сообщить Джеймсу, что он увозит твою мать в Северную Шотландию. Когда он возвратился в Атдаир, ее уже не было. – Анна преднамеренно не упомянула о кровавой резне во время похищения Дары.
– Он последовал за ней?
– Да. И забрал ее в Галлхиел, но в этот раз не силой. Твоя мать выбрала Лаоклейна и Шотландию. – Анна неоднократно спрашивала себя, сделала бы она такой же выбор ради Ниалла, а он – ради нее.
Она понимала, что рассказанная ею история получилась очень романтичной, да, собственно, почему девушке не думать так о ранних днях и молодости своих родителей? Пролитая кровь высохла, да и мертвые превратились в горестные воспоминания.
Ей удалось отвлечь Риа, а в этом-то и заключалось ее единственное намерение.
– И моя мама никогда не видела свою семью с тех пор?
– Ни разу. Это было небезопасно.
– Но ведь сейчас между нами и Англией нет войны.
– Это правда, но это нелегкий мир. Теперь, моя дорогая, боюсь, что твоя мать никогда больше не увидит Англию, но думаю, она не считает это большой потерей. Она нежно любит твоего отца и Галлхиел. И у нее есть ты.
– Она отослала меня прочь. – Риа вздохнула, когда ей напомнили о ее большом горе.
– Ты можешь быть счастлива здесь, – мягко произнесла Анна, – если только захочешь. Мы так много могли бы сделать вместе. Я люблю своих сыновей, но мне так не хватает дочери.
Ее слова тронули душу Риа.
– Я не буду вам в тягость, тетя Анна.
– Я знаю, милая. Завтра мы снова поговорим, правда? Скоро прибудет твоя компаньонка, и мы просмотрим весь твой гардероб. Она привезет образцы самых последних фасонов, которые носят при дворе.
– А она находилась при дворе?
– Конечно, и мы обе будем изучать, что сейчас модно, а что нет. Уверена, что многое изменилось после смерти Джеймса IV.
– Возможно, сейчас фасоны больше напоминают английский стиль из-за королевы Маргариты.
– Сомневаюсь. Похоже, Маргарита не имеет большого влияния даже среди своего ближайшего окружения, с тех пор как вышла замуж за Реда Дугласа. У меня есть основание считать, что господствует французская мода, с тех пор как герцог Олбани стал регентом. – Анна поднялась. – А сейчас поспи, посмотрим, что нам принесет завтрашний день.
В первый раз с тех пор, как она покинула Галлхиел, Риа заснула с чувством ожидания, едва сомкнув глаза. Тетя была доброй, и теперь ее окружало прошлое ее родителей. Возможно, Атдаир многое откроет ей, потом у нее промелькнула мысль о модной гувернантке, которая видела то, о чем Риа знала только понаслышке.
В последующие несколько дней Анна радовалась изменениям, происшедшим с Риа. Она обнаружила, что хотя ее племянница не имела большой склонности к вышиванию гобеленов, но у нее было превосходное чувство цвета, и она могла часами подбирать шелка для работы, которую задумала ее тетя. Анна рассказывала ей о прошлом Атдаира и с изумлением слушала, как Риа перечисляла названия различных трав и специй и способы их использования в приготовлении пищи.
Они провели три чудесных дня. А затем после драматических событий прибыла Лисса Макичерн.
Гервалт был первым из Макамлейдов, кто увидел ее хорошенькое личико, и первым, кто влюбился в нее. В свои тринадцать лет он был весьма чувствителен, его тронул вид молодой женщины, которая явно испытала большие трудности и опасности во время своего путешествия. Ее сопровождали двое людей Ниалла, выглядевшие такими же усталыми и изможденными, как и она.
Наследник Атдаира только что выехал из замка, его собака бежала рядом с конем, когда эти трое приблизились к воротам. Он подхватил поводья уставшей лошади и обратился к старшему из двоих мужчин:
– Поездка была неудачной? Вы должны были вернуться йесколько недель назад.
– Да. На нас напали разбойники. Леди была ранена, и мы вынуждены были укрыться в деревне.
Гервалт прекрасно видел, что стражник отвечал ему так, словно перед ним был отец мальчика. Отчасти это было из-за уважения, которое внушал всем Ниалл, но отчасти также из-за собственного положения Гервалта среди мужчин.
– Почему вы не послали гонца? Мой отец отправил бы еще людей, чтобы охранять вас.
– Некого было послать. Крестьяне были запуганы разбойниками, которые уже несколько недель грабили окрестности. Я не мог оставить только одного человека для защиты леди. Мы остались вместе.
Гервалт кивнул.
– Ты сделал правильно. – Его взгляд скользнул по молодой женщине, которая покачивалась в седле. Она оставалась хорошенькой даже в растрепанном виде, ее бледное лицо было окружено густыми золотистыми волосами, такими же, как и у его матери. Ворота открылись после его резкого окрика, и к ним на помощь заспешили другие люди.
За оградой замка Лиссе Макичерн помогли спуститься с седла. Она тихо поблагодарила Гервалта, и его сердце наполнилось гордостью, словно он сам в одиночку отбил нападавших на нее и доставил ее в безопасности в Атдаир. В этот миг он забыл, что ему всего тринадцать лет и что она на несколько лет старше его.
– Сейчас для вас будет подготовлена комната и еда. Вам нужно отдохнуть.
– Благодарю вас, мой господин, за все. – Она присела перед ним в реверансе, грациозно придерживая свои юбки.
Через несколько минут их окружили его братья и отец, и второй Макамлейд был пленен Лиссой Макичерн. Но Ниалл был старше и не так быстро, как его сын, распознал свои собственные чувства. Его быстрый взгляд отметил слабость женщины, и он послал за Анной. Он также отметил, что ее волосы были такими же золотистыми и блестящими, как у его жены. Однако в отличие от Гервалта он также заметил и гибкое тело под платьем с модным вырезом, и все в нем напряглось.
Ее огромные карие глаза встретились с его глазами и слегка расширились, когда она почувствовала его интерес. Макамлейды были легендой, и в течение многих недель Лисса лелеяла романтические мечты об этом моменте. И вот они, казалось, начали осуществляться. Она непроизвольно облизала свои губы и вспыхнула, когда его взгляд проследил за этим движением.
Затем рядом появилась Анна, внимательная и заботливая, и Ниалл решил, что она всегда по-матерински обращалась со всеми, даже с ним.
Когда Лисса ушла со двора, Ниаллу показалось, что яркое утреннее солнце немного померкло. Он повернулся и увидел, что Гервалт смотрит на него.
– Ты собирался прокатиться верхом, сын?
– Да, отец, я встретил их, когда выезжал.
– Если ты подождешь немного, я присоединюсь к тебе. Я слишком долго находился в замке.
Обрадованный тем, что отец составит ему компанию, Гервалт сразу перестал думать о девушке, но мысли Ниалла были заняты, он представлял золотистые волосы, разметавшиеся по шелковой подушке.
Говоря точнее, подушка была льняной, и через несколько минут после того, как Лисса поднялась в удобную спальню, Анна аккуратно причесала ее волосы, и новая компаньонка Риа уютно устроилась в чистой постели.
– Я сейчас попрошу Син принести тебе чудесный травяной чай и немного поесть, а потом ты отдохнешь. Рана сильно беспокоит тебя?
Рана представляла собой небольшую царапину на плече, окруженную огромным синяком, полученным ею, когда лошадь сбросила ее во время нападения на их маленькую группу.
– Не очень, моя госпожа. Вы так добры, и мне очень неловко причинять вам беспокойство.
– Чепуха, – быстро разуверила ее Анна. – Ты не причиняешь никакого беспокойства. Очень жаль, что мы подвергли тебя опасности. По правде говоря, казалось, что двоих мужчин будет вполне достаточно, чтобы охранять тебя.
– И так оно и было, конечно! Господи, если бы не они, я была бы мертва. Или хуже того. – Ее голос затих, она содрогнулась. Люди, напавшие на них, были грязными и жестокими.
– Не надо больше думать об этом. Ты отдохнешь, а потом встретишься со своей воспитанницей. Не сомневаюсь, что вы понравитесь друг другу. Риа просто прелесть, хотя иногда бывает немного упрямой.
Лисса, которая никогда в жизни не была упрямой, улыбнулась. Она постарается сделать все, что в ее силах, чтобы добиться успеха как компаньонка Риа Макамлейд и служанка госпожи, потому что она не собиралась покидать Атдаир.
Глава 5
Риа была в восторге. Ей казалось, что Лисса Макичерн знала обо всем – от любимого цвета странствующей королевы до последней любовницы короля Англии.
– Неужели королева действительно не очень благоразумна? – спросила Риа, пока она тренировалась ходить, раньше она никогда бы не поверила, что можно этим заниматься.
Лисса улыбалась, ее глаза радостно блестели.
– Дело не в том, что она не очень благоразумна, она больше не королева. Она просто жена графа Ангуса.
– Он злой? Я имею в виду графа.
– Я знаю, кого ты имеешь в виду. Более грациозно, Риа, вот так. – Лисса прошлась, ее платье кружилось вокруг нее, словно было из самого роскошного шелка, а не из простой шерсти. – Он очень могущественный. Иногда слишком много власти тоже зло.
– Мой отец тоже могущественный. – Риа перехватила свое отражение в зеркале и улыбнулась, но это была больше улыбка удивления, а не удовольствия. Она выглядела немного глупо, когда скользила по комнате и представляла себя при дворе.
– Да, – согласилась Лисса. – Макамлейды могущественны. Больше, чем многие другие, но они редко пользуются своим могуществом, чтобы добиться каких-то преимуществ. Прошло уже много лет с тех пор, как твой отец был при дворе.
– Он не был там с тех пор, как четыре года назад был убит Джеймс IV, – сказала Риа, зная об отношении ее отца к событиям, которые произошли с того времени.
– И твой дядя тоже редко появляется. – Лисса изо всех сил пыталась не думать о Ниалле Макамлейде и не упоминать о нем в разговорах. Но ей иногда казалось, что она умрет, если не услышит упоминания о нем. Потом ее будут мучить угрызения совести – ведь никто не был так добр к ней, как Анна Макамлейд.
– У дяди Ниалла нет никаких интересов при дворе. Тетя Анна говорит, что он никогда не получал удовольствия от придворной службы, даже когда был жив король Джеймс.
– У нас и сейчас король Джеймс, – напомнила ей Лисса, ощущая безысходность оттого, что должна говорить о чем-то еще, а не продолжать обсуждать привычки и симпатии Ниалла Макамлейда. – Джеймс V.
– Но он всего лишь ребенок, – заявила Риа с высоты своих двенадцати лет.
– Но он король, и однажды ты, без сомнения, будешь приседать в реверансе перед ним. – Сказав это, Лисса подумала, что, когда этот день наступит, Риа может стать самой красивой девушкой при дворе. Но она не должна говорить все это девочке. Это может сделать ее пустой и тщеславной, и тогда ее очарование будет потеряно.
Лисса наблюдала за Риа, пока та ходила по комнате, понимая, что в один день ее тонкая фигурка преобразится, Риа расцветет. Это уже было видно. Лишь немногие смогут соперничать с ее прелестными чертами, хотя в лице Риа чувствовались сила и характер. Но никто не сможет сравниться с блеском ее серебристых глаз.
Не имея ни малейшего представления о размышлениях Лиссы, Риа хихикнула при мысли о реверансе перед мальчиком, который еще ходит в юбках.
Именно в этот момент в комнату вошла Анна, ее лицо смягчилось при звуке радостного смеха Риа. Без сомнения, Лисса сумела хорошо поладить с ее племянницей.
– Чем вы занимаетесь сегодня утром, Риа? – Она улыбнулась и Лиссе.
– Учимся ходить, тетя Анна, – смех Риа стал заразительным.
– Смейся сколько хочешь, – вежливо откликнулась Лисса, – но вряд ли ты захочешь вышагивать среди первых леди Шотландии так, словно ты солдат-часовой.
– Но я совершенно не хочу ничего делать среди первых леди Шотландии. Я хочу навсегда остаться в Галлхиеле. – Даже говоря это, Риа знала, что это больше не было правдой. Лисса заставила ее мечтать о другом, отличном от того, что так долго занимало ее мысли. Теперь к ее страсти к протяжным песням Северной Шотландии и резким ветрам на вечнозеленых горных склонах прибавились видения бесстрашных благородных рыцарей и отважных воинов на полях сражений.
Лисса тоже понимала, что слова Риа были не совсем откровенными, и улыбнулась.
Но у Анны при этих словах нахмурились брови.
Испугавшись, что Анна будет бранить девочку, Лисса поспешно заговорила:
– Посмотрите, моя госпожа, мы с Риа набросали фасон нового платья для вас.
– Для меня? – Анна была тронута и обрадована, когда Лисса подвела ее к маленькому столику с разложенными на нем рисунками и набросками.
– Но платья должны быть для Риа.
– Да, так и есть. Большинство из них для нее. Но я привезла шелк, у которого цвет ваших глаз, когда солнце освещает их, и Риа сразу же сказала, что этот материал для вас. Моя госпожа, у вас такая восхитительная фигура, что для меня будет большим удовольствием сделать эскиз платья.
Фасон был простым, но элегантным. Лиф был плотно прилегающим, вырез глубоким, квадратной формы. Расклешенная книзу, юбка была слегка при-сборена на талии.
– Здесь, по подолу платья, будут вышиты цветы нитью в тон платья. Риа собирается вышить их.
Риа побаивалась этой затеи, но Лисса сказала, что это доставит ее тете большое удовольствие.
Только Лисса понимала, что это самый простой способ развить умение, которое, как она понимала, должно было быть у Риа. Ведь еще никому не удавалось заставить эту девочку заниматься каким-либо рукоделием, все прислушивались к ее жалобам на неспособность.
Анна ощутила чувство вины за ревность, которую она питала иногда к компаньонке своей племянницы. Ее мальчики были помешаны на этой девушке, начиная от тринадцатилетнего Гервалта и кончая двухлетним Дунканом. У молодой женщины были такие же густые и блестящие волосы, какие когда-то были у Анны. Седины у Анны не было, но она знала, что яркие краски юности уже исчезли. И хотя она нисколько не пополнела за все эти годы, ее фигура больше не была совершенной. Ее жизнь была не слишком легкой, а после пяти беременностей ее грудь больше не была такой упругой, как ей хотелось.
Рассматривая серебристо-зеленый шелк, Анна улыбнулась, и Лисса ощутила за собой вину, – ведь если бы она смогла увести мужа от этой благородной женщины, она бы это сделала. Она ничего не могла поделать с собой.
Не имея ни малейшего представления о каких-либо скрытых помыслах, Риа радостно показывала своей тете нитки, которыми она собиралась сделать вышивку, и рисунок цветов.
Через некоторое время после ухода ее тети Лисса попросила Риа убрать все шелка. Улыбка исчезла с лица Риа.
– Что-то случилось, Лисса?
– Нет, конечно нет. Просто нам нужно сделать еще кое-что.
Ничего не понимая, Риа сделала так, как ей сказали, удивляясь, почему глаза компаньонки лишились блеска. Она находилась в еще большей нерешительности в конце дня, потому что глаза Лиссы оставались тусклыми и в конце дня, пока все не собрались внизу, в зале, за ужином. И тогда на бледных щеках Лиссы заиграл румянец, глаза ярко засверкали и приобрели цвет лучшего виски дяди Ниалла.
Риа была уверена, что она сделала что-то, чем вызвала неудовольствие Лиссы, и поэтому была очень удручена во время еды, едва прикоснувшись к дичи в густом соусе, и даже не попробовала сладких фруктов, которые были ее любимым блюдом. Она извинилась, слабо улыбнувшись своим тете и дяде, точно говоря, что усталость являлась причиной ее плохого аппетита.
Лисса скрыла свое раздражение, когда была вынуждена уйти из-за стола так рано. Она понимала, что ей посчастливилось обедать со всей семьей. При дворе такое было бы невозможно, но здесь обстановка была более свободной, и ее положение как горничной графини и домашнего учителя было не строго определено, и это дозволяло нарушить суровые правила.
Как только они оказались одни в спальне, Риа повернулась к ней:
– Ты сердишься на меня, Лисса? Ты была такой расстроенной, пока мы не спустились вниз ужинать.
Лисса поспешно заговорила:
– О нет, Риа, я нисколько не сержусь на тебя. Да ты ничего не сделала! Я… я недостаточно поела днем за обедом и чувствовала себя немного нездоровой, пока снова не поела. Вот и все.
Облегченно вздохнув, Риа наконец расслабилась. Она обожала Лиссу за добрый и мягкий характер и веселую натуру. Ей не приходило в голову, что эти особенности не всегда говорят о благородстве натуры. Будучи ребенком, она приписывала тем, кого любила, только все самое хорошее.
В другом конце верхнего коридора у Анны было совершенно другое мнение. От нее не ускользнула та особенная нежность, с которой Лисса улыбнулась Ниаллу, когда вошла в зал, хотя ее взгляд был немедленно переведен на Анну, распространяя приветствие и на нее. Анна также заметила, как взгляд Ниалла снова и снова устремлялся на рыжеволосую красавицу.
Ее несколько разуверило то, что он желал ее как обычно, и она с готовностью ответила ему. Но когда его руки скользнули под ночную рубашку, она почувствовала легкое сожаление, что ее тело было телом женщины, уже находившейся замужем пятнадцать лет, имевшей четверых сыновей и могилу дочери.
Его шершавая ладонь коснулась ее груди, и знакомое чувство страсти охватило ее тело. Прикосновение мужа никогда не оставляло ее равнодушной. В эту ночь, однако, она особенно старалась доставить ему удовольствие, покрывая его тело легкими поцелуями, осторожно касаясь зубами его крепких мускулов. Его участившееся дыхание говорило ей, что она добилась своего.
– Бог мой, женщина, довольно! – Его слова напоминали рычание, когда он подмял ее под себя и раздвинул ее ноги своими.
Как только ее тело прижалось к нему, она больше не думала ни о прошедших годах, ни о Лиссе Маки-черн. Она почувствовала, как он застыл под ее пальцами, ее собственное дыхание стало прерывистым и из груди у нее вырвался стон. Изогнувшись, она почувствовала, как его руки крепче прижали ее к себе, как он наслаждался.
Незадолго до того как заснуть, Анна ощутила жесткие пальцы Ниалла на своих волосах и закрыла глаза, удовлетворенно вздохнув.
Но обращать внимание на Лиссу Макичерн Ниалл начал при ярком утреннем свете. Она и ее молодая воспитанница всегда старались быть на виду, стук их каблучков раздавался на каменных плитах двора, когда они прогуливались там, в то время как Лисса рассказывала о дворцовом этикете, или когда они сидели в небольшом садике и вслух читали друг другу книги с наставлениями и поучениями.
Родственники Риа были счастливы слышать ее смех после недель молчания, и никто не спрашивал о его причине. К удовольствию Риа, Лисса могла даже самые скучные предметы преподнести живо и доступно благодаря своему остроумию, и они часто смеялись.
– Неужели в церкви не все так хорошо? – спрашивала Риа.
– Нет, из-за некоторых святых шотландских ублюдков.
И во время следующей мессы Риа смотрела на священника уже другими глазами.
Другой урок заставил ее удивиться преданности Макамлейда Джеймсу IV даже после его смерти. Ниалл случайно подслушал этот разговор, когда они изучали сражение.
Он молча слушал некоторое время, прежде чем обнаружить свое присутствие.
– Ты считаешь, что наш король был введен в заблуждение? – Его голос был заинтересован.
Лисса повернулась, немного испуганная, оторвав взгляд от низких холмов, окружавших Атдаир.
– Когда пошел на Англию? Это стоило ему жизни, не так ли?
– Есть вещи гораздо хуже, чем смерть.
– Бесчестие? Только мужчины могут так думать. – Ее слова осторожно поддразнивали его, в то время как ее глаза восхищались его волевым, четко очерченным подбородком. Она даже не могла себе представить, что Макамлайд так красив.
Ниалл улыбнулся ей:
– Только женщина может думать, что это не важно. Неужели мы должны были оставить нашего союзника?
– Франция воюет на стороне своих союзников только когда ей это выгодно. Однажды им может оказаться Шотландия. – К ее удовлетворению, во взгляде Ниалла проскользнуло уважение к ее замечанию.
Он не мог не согласиться.
– А как быть с заявлением Генриха, что Джеймс и Шотландия поддержали его из уважения?
– Генрих VIII глупец. Я бы не стала прислушиваться к его болтовне.
В этот раз Ниалл не смог промолчать:
– Кем бы ни был Генрих Тюдор, он не дурак.
Сейчас Риа больше смотрела, чем слушала. Взрослые, казалось, совершенно забыли о ее присутствии, полностью поглощенные друг другом. Глаза Лиссы сверкали, как звезды, румянец играл на щеках. Риа уже видела такое кокетливое привлекающее выражение на лицах служанок в Галлхиеле при виде одного или другого стражника ее отца. Когда они спорили о политике, ее дядя Ниалл смотрел на Лиссу с тем же самым видом нежной привязанности, как ее отец поглядывал на мать.
Риа почувствовала облегчение в своем смятенном состоянии, когда один из стражников Ниалла окликнул его и разрушил напряженную привлекательность момента. Но ее голова все еще была занята этим происшествием, пока Лисса помогала ей вышивать цветы на платье для ее тети.
Ей хотелось быть сильной и благоразумной, но Риа была всего лишь ребенком.
– Мой дядя красивый мужчина.
Лисса молча согласилась.
– Моя тетя нежно любит его.
Лисса подняла на нее удивленный взгляд, пытаясь определить выражение лица Риа, и удивилась, как она могла подумать, что ее воспитанница так несмышлена и забывчива.
– Так и должно быть, – промолвила она.
В этот раз Риа молча и спокойно кивнула.
Обе они продолжали молчать, когда Лисса стала помогать Риа одеться для ужина.
Хотя у Риа начал пробуждаться интерес к цвету, тканям и фасонам своих платьев, она осталась совершенно равнодушной к тем нарядам, которые разложила перед ней Лисса.
– Фиолетовое, – ответила она наконец.
– Оно слишком простое. Мы могли бы добавить золотую брошь.
Риа пожала плечами:
– Достаточно и цвета, мне нравится фиолетовый.
Лисса почувствовала, как ее охватило легкое раздражение, потому что эта маленькая девочка, этот ребенок, собиралась заставить ее сделать выбор. Если она будет проявлять свои чувства к Ниаллу Макамлейду, то она потеряет свое влияние на Риа и, возможно, свое положение. Риа давала ей безопасность и определенную власть, – ведь будучи ее компаньонкой, Лисса на многие годы будет стоять выше слуг в доме. И нет никакого сомнения в том, что она, как дочь графа, хорошо выйдет замуж.
К Ниаллу она чувствовала страсть и хотела бы завести роман. Если она не ошибалась в его интересе к себе и смогла бы поддержать его в течение нескольких месяцев, то можно было бы покончить с работой прислуги, компаньонки. Она не ждала, что он оставит мать своих сыновей, но он мог бы приобрести для своей любовницы маленький домик.
Если бы не Риа, она могла бы постепенно проверять силу влечения Ниалла к ней. Но так не получалось.
Она смотрела на Риа, когда та укладывала последний длинный локон вдоль глубокого выреза платья. Риа была еще слишком молода, поэтому она носила волосы распущенными, не укладывая в прическу. Девочка была красива, хотя ее красота была незрелой. Вид у нее был решительный. Она встретилась глазами с Лиссой и улыбнулась, но Лисса почувствовала ее сдержанность.
Лисса была очень осмотрительной в тот вечер, а Риа – спокойной.
Анна же нет. Ниалл бросал более чем пылкие взгляды на девушку, сидевшую на противоположном от него конце стола. В глазах обеспокоенной Анны Лисса выглядела особенно обворожительной. Ее волосы блестели, ниспадая свободно из-под заколки, перехватывавшей их. Ее красивое платье небесно-голубого цвета подчеркивало достоинства ее гибкой и стройной фигуры. Все в ней укрепляло решимость Анны действовать. Будучи кроткой по характеру, она знала, когда начинать сражение.
Она выбрала момент поздно вечером, когда они с Ниаллом были одни и он помогал ей расстегнуть множество крючков на спине платья. Тонкий шнур, окантовывавший каждую сторону застежки, замедлял действия его пальцев.
– Я не так довольна компаньонкой Риа, как думала раньше.
Руки Ниалла замерли.
– Почему так?
– Она гораздо более легкомысленна по натуре, чем хотелось бы.
Ниалл расстегнул последнюю застежку.
– Возможно, это из-за ее молодости.
