Текст книги "Открытые мысли (ЛП)"
Автор книги: Сьюзан Кей Куинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
В конце концов, наступила ночь.
Я была худшим другом. Все, что Раф от меня получил – ложь и оскорбления прямо в лицо. Я напоминала зеленый материал, образующий слизистый след на сыре, который был достаточно старым.
Это была я – токсичная зеленая плесень.
Ничего нельзя сделать с этим сыром, только выбросить. Что и сделал Раф. И это хорошо для него. Он заслуживает что-то лучше того, что я дала ему сегодня.
Может, он найдет достойную девушку, как Тейлор. Конечно, она как собачка, но, по крайней мере, собаки лояльны. Вы можете рассчитывать на них. Они не лгут, облизывают ваше лицо, потому что они счастливы видеть вас.
Я прижимаюсь лицом к подушке. Я чувствую себя отстойно.
Раф должен найти кого-то лучше, чем Тейлор. Может, теперь, когда я оттолкнула его, он найдет девушку, которая не будет лгать и тявкать. Ту, которая будет лояльна к нему, а не будет оскорблять его. Слезы вернулись и скатились по моему носу, падая и образуя очередное растущее пятно на подушке.
В конце концов, мой запас жалости иссяк. Я зарылась под одеяло, по-прежнему в одежде. Через некоторое время мама выключила свет. Мне было жаль, что я не могла позвонить Симусу, но мне пришлось бы выдать больше лжи, а эта идея мне не нравилась.
Послышался жужжащий звук, а потом затих. Я решила, что это муха каким-то образом оказалась в ловушке моей комнаты. Моя голова прояснилась достаточно, чтобы понять, что это мой телефон. Я вылезла из постели и извлекла его из рюкзака. Его голубое свечение осветило комнату. Саймон.
«Выгляни в окно».
Я резко развернулась к затемненным окнам над моим столом. Я кинулась через комнату, чтобы его открыть. Саймон стоял на газоне между моим домом и соседским.
«Что ты делаешь?» – пишу я ему.
«Спустись и выясни».
Я придумывала хорошее возражение, когда половицы наверху заскрипели, давая мне отличное оправдание: «Моя мама еще не спит».
«Так заставь ее смотреть в другую сторону».
Это был вызов. Я посмотрела на темную фигуру, на его лице отражалось синее свечение его телефона. Мне не хотелось, чтобы Саймон знал, что я еще не подключилась к матери.
Я могла бы улизнуть по-тихому. Никогда не делала этого раньше, но эта неделя была полна нового. Кроме того, сидение в своей комнате и оплакивание Рафа, не сделают мою жизнь лучше.
Я на цыпочках прошла мимо лестницы до этажа моих родителей и спустилась на два пролета ниже. Взяв по пути обувь, я вышла на улицу. Черный автомобиль Саймона был припаркован у обочины. Внутри зажегся свет, и я молча села на пассажирское сидение. Когда свет погас, Саймон нахмурил брови.
– Что случилось? – спросил он. Мои глаза до сих пор были красными от слез.
– Я не хочу об этом говорить, – он не настаивал, просто настроил мысленный интерфейс и установил автопилот. Мы бесшумно отъехали от тротуара. В квартале от моего дома, Саймон мысленно приказал фарам зажечься.
– Куда мы идем? – спросила я.
– Мы встречаемся с моей командой, но сначала сделаем остановку.
Мы ехали молча, фонари светили пульсирующим светом. Я подозревала, что мы оставили Герни[7]7
Герни (англ. Gurnee) – небольшой город в Штатах
[Закрыть].Трудно было сказать, потому что один город был похож на другой с теми же плоскими домами, плотно составленными друг к дружке. Мы проехали Great Lakes Naval Station[8]8
Great Lakes Naval Station– районвШтатах.
[Закрыть], военно-морскую базу, где работал мой отец, и подъехали к магазину.
Саймон вылез из машины, мне надо либо следовать за ним, либо остаться. Кажется, безопаснее пойти с ним. Плазменный свет резко освещал помещение магазина. Когда мы проходим через дверь, я залезаю в голову к продавцу. Хотя мы были после комендантского часа в частной части города, он едва заметил нас.
Саймон положил руку на мое плечо, направляя нас через проходы с древними закусками и пыльными мешками. Единственное, что не было покрыто пылью – это канистры водорода для автомобилей ГЭС и впечатляющая вяленая говядина. Мы остановились в морозильном отделе. Саймон использовал мысленную команду, чтобы открыть холодильник, и вытащил четыре ящика пива.
– Что ты делаешь? – прошипела я себе под нос и проверила мысли продавца. Он смотрел спор о нарушении слышимости двух соседей.
– Не волнуйся, здесь нет камер слежения, – сказал Саймон.
– Ты шутишь, – сказала я. Двери из матового стекла закрыты. Саймон вывел нас к передней двери. Продавец все также смотрел на свой экран, держа его корявыми пальцами. Он отложил его, когда была объявлена пауза.
Слова Саймона появились в голове продавца. «Мы собираемся это купить».
«Уверен, что собираетесь. Но нужны деньги для этого, приятель».
Мысли Саймона звучали так, словно он уже не раз пробовал заставить продать ему пиво нелегально. Я нервно проверила стоянку. С моей удачей, кто-то из приятелей моего отца из военно-морского флота мог прогуливаться мимо и обнаружить дочь своего приятеля за покупкой алкоголя.
Саймон протянул ему два куска белого пластика, маленькие и квадратные. Продавец взял и начал рассматривать одну из них, словно на ней что-то было. Для него это были водительские права с фотографией Саймона. Он вернул ее обратно, а вторую, которая была для него кредиткой, провел через реестр. Он подал звуковой сигнал, узнавая пустой пластик, но продавец высчитал счет Саймона. Затем вернул ему фальшивую карту.
«Нужна сумка?»– подумал продавец.
«Нет, спасибо», – Саймон ухмыльнулся, взял пиво и вывел меня из магазина.
Когда мы вернулись в машину, я скрестила руки.
– Я не пью это, – если грандиозный план Саймона состоял в том, чтобы заставить меня выпить, то он провалился.
– Я тоже, – сказал он. – Не заинтересовал в том, чтобы мой разум затуманился пивом.
Иногда парень вел себя странно.
– Ты совершил преступление, покупая пиво, и даже не собираешься его пить?
– Пиво для Мартина. Мы просто собираемся повеселиться.
Я была уверена, что наши идеи о веселье не были похожи.
Глава 18
Я держала жалобы при себе, пока мы плелись по пригороду, напоминающем центр Чикаго. Люди бродили у древних квартир, которые давно не реставрировались. Мне стало легче, когда мы выехали из трущоб и проехали мимо лесного заповедника. Он был закрыт с наступлением темноты.
– Ты собираешься рассказать мне, что происходит? – лучше страдать в своей комнате, чем быть арестованной сегодня вечером.
– Кира, успокойся. Мы просто встретимся с друзьями, чтобы сделать погружение.
– Погружение?
Он не ответил и направился в сторону главной дороги. В пятидесяти футах от нее на лугу затанцевали полосы света. Саймон выключил машину, и его лицо окрасилось лунным светом.
– Погружение – это то, что делают читающие, – сказал он. – Один напивается, пока другие погружаются в его эмоции, касаясь его обнаженной кожи, – он продемонстрировал это, прикоснувшись пальцами к моей щеке. – Они чувствуют все без фактической интоксикации или похмелья. За исключением пьющего. На следующий день его мысли довольно спутаны.
– Я думала… нельзя, ну знаешь… касаться без…
Его улыбка превратилась в усмешку. – Без достаточной близости?
Вся эта ситуация была мне неудобна.
– Вот почему они погружаются только на секунду, – сказал он. – Этого достаточно для того, чтобы испытать ощущения, без неудобной близости. Поверь мне, никто не хочет испытать это с Мартином.
Теперь я привыкла к лунному свету, я могла различить танцующие лучи фонариков.
– Я не знала об этом.
– Не волнуйся, – он коснулся моей щеки. – Ты ничего не почувствуешь. Ты не читающая, помнишь?
Как будто я могла забыть это.
– Вот почему ты должна притворяться.
Я искоса взглянула на него.
– Правильно. Так почему мы это делаем?
Он откинулся назад.
– Ты теперь изменившаяся. Пора стать частью толпы. Слияние поможет быть менее подозрительной личностью, – его голос стал серьезным. – Самое худшее, если люди узнают кто мы, Кира. Ты должна придерживаться Кодекса Молчания.
Мои брови взлетели вверх.
– Кодекса Молчания?
– Так я его называю. Обет молчания, – произнес он с притворной торжественностью. – Поверь мне, ты не захочешь, чтобы люди знали, что мы можем делать.
Я не поверила Саймону, но знала, что он прав насчет этого. Если люди узнают, что мы можем их контролировать, жизнь станет намного хуже. В любом случае, я не хотела об этом думать.
Огоньки в поле клонились вниз. Проведение времени с друзьями Саймона не было худшей ложью за этот день. Саймон достал ящик пива, и мы направились по траве под жужжание насекомых. Друзья Саймона расположились на одеяле, раскинутом посреди травы.
Я нерешительно связалась с ними, когда мы были в пределах слышимости. Их болтовня прорвалась в мою голову, и я споткнулась о камень, спрятанный в траве. Мысли и запахи смешались. Любопытство проскользнуло в их сознания.
Громкость их шепота снизилась, когда Саймон представил меня. «Это Кира». Его мысли проскользнули в их разумы.
Девушка подложила фонарик под подбородок и поморщилась.
«Привет, Кира. Я Кэти».
Ее черные волосы были собраны в тугой хвост на затылке.
«Привет», – связалась я с ее разумом. Она оглядела меня сверху вниз и решила, что не особо счастлива из-за того, какая я милая. Прежде чем я смогла придумать ответ, мускулистый блондин, сидящий рядом с ней, усмехнулся.
«Привет, Кира», – его звали Зак, и рукава его рубашки были закатаны до локтя, оголяя бледную кожу с черными татуировками. Третий парень, Мигель, сидел на самом краю одеяла. «Привет», – тихо отозвался он, и, покопавшись в его мыслях, я уяснила, что он автор татуировок Зака.
В мертвой точке сидел парень, который, должно быть, был Мартином, представленным, как пьющий. Его неуклюжие руки казались слишком длинными для его тела, а ноги были сложены, как у куклы.
Он смотрел на Саймона. «Ты достал?»
Саймон протянул ему упаковку, и Мартин разорвал ее. Стеклянные бутылки вывалились и загремели на одеяле. Он открыл одно пиво и выпил его залпом, длинными глотками. Саймон пригласил меня сесть рядом с Мартином, затем сел рядом со мной. Он сел так близко, что почти касался моей ноги, чем заработал вопросительный взгляд от Кэти. Образ Саймона, целующего меня у шкафчика в коридоре мелькнул в ее мыслях, и мои эмоции снова вспыхнули. Она, наверное, видела все это или уловила в чужих мыслях. Образ блондинки занял ее мысли. Я сложила два и два. Саймон избегал моего взгляда.
«Итак, Кира, ты что, первокурсница?»– спросил Зак. Он думал, что был забавным.
Я связалась со всеми разумами одновременно. «Нет. А ты только перешел в среднюю школу?»
Потом я услышала самое удивительное. Мысленный смех. Он звучал, как звон колокольчиков, мягкий и с немного хриплым фырканьем, которое принадлежало Мигелю. Ни один из них не засмеялся вслух.
«Я вижу, почему она тебе нравится», – подумала Кэти. Затем голос Саймона раздался в их мыслях. «Она права», – они повторили его слова. «Она права. Права».
Саймон, наконец, встретился со мной взглядом и наградил кривой усмешкой.
Мартин бросил пустую бутылку в темноту, и она приземлилась с мягким шелестом на траву. Он выпил еще одну, и та последовала за первой.
Мы впятером мысленно говорили ни о чем: что было в выходные, различные события, отсутствие истинного искусства в татуировках. Я изо всех сил старалась не отставать от четырех одновременных разговоров. Их мысли были молниеносными и синхронными, как струны на гитаре. Саймон связывал мысли, подыгрывал гармонии, а не служил эхом их сознания. Было трудно следить за ними, я задавалась вопросом, как это удавалось читающим весь день, каждый день.
Когда Мартин прикончил вторую бутылку пива, Кэти и Зак придвинулись ближе к нему, как, собственно, и Мигель. Мартин кинул вторую бутылку и открыл третью с отрыжкой, которая вызвала мысленный звонкий смех. Когда он прикончил третью бутылку, я отшатнулась от него. Если желудок Мартина восстанет против такого натиска алкоголя, я не хочу быть близко к нему. Никто не был заинтересован, так что я расслабилась.
Мартин мысленно напевал песни, некоторые из них были похабными, я их не знала.
«Иисус, Мария и Иосиф», – подумал Мигель. «Если ты собираешься петь, то я уйду».
«Никто не заставляет тебя оставаться», – подумал Мартин после запуска третьей пустой бутылки. С треском стекла она попала в другие бутылки. Мысленно ворчание донеслось с одеяла, но никто не пошевелился, чтобы уйти. На самом деле, они подвинулись ближе к Мартину, который позволил своим рукам упасть в стороны. Его голова шлепнулась вперед, а губы слегка шевелились, как будто он забыл, что ему не нужно их использовать.
«Хорошее пиво, Саймон».
Мигель коснулся босой ноги Мартина, потому что тот сидел, скрестив ноги на одеяле. Мартин вздрогнул от его прикосновения, а затем успокоился. Кэти и Зак коснулись пальцев одной его руки. Саймон указал мне на другую. Кожа Мартина была липкой, каким он и выглядел. Что касается вливания пива, я не была уверена, что должна делать. Мартин тяжело дышал, а глаза Мигеля были закрыты. Их мысли перемешивались.
Я взглянула на Кэти и Зака и была потрясена, увидев их крепко держащихся друг за друга и целующихся. Темная кожа Кэти, контрастирующая с бледным лицом Зака, загипнотизировала меня, пока прикосновение губ Саймона рядом с моим ухом не заставило меня вздрогнуть.
– Это самое интересное, – его шепот послал дрожь к тому месту, где его рука лежала на моей пояснице. Я отшатнулась. Он наградил меня неторопливым взглядом, затем поднял с одеяла и повел через луг прочь от своих друзей.
На полпути к машине, он свернул к валуну, одиноко стоящему на лугу. Он прислонился к нему и переплел наши пальцы. Луна освещала часть его лица, его волосы не были видны в темноте.
– Все еще злишься на меня? – спросил он.
– Да, – я отдернула руку и потерла глаза, чувствуя себя более уставшей, чем в классе математики, где должна была контролировать сразу тридцать умов. По крайней мере, там со мной не разговаривали одновременно.
– Это всегда так тяжело? – спросила я. – Этот контроль истощает меня.
– Ты привыкнешь к этому.
Я задалась вопросом, сколько времени потребуется для меня, чтобы пропустить читающего так же легко, как и Саймон. Я смотрела на ребят на вечеринке, которые все еще обнимались, целовались и пили.
– Я сделала все правильно?
– Ты молодец.
Я заглянула в его темные глаза.
– Откуда ты знаешь? Как ты узнал о контроле разума?
Он изучал травинки на расстоянии.
– Когда из-за меня моя сестра впала вкому, я начал ощущать… что-то. Я не помню, что это было, мне было двенадцать.
Я затаила дыхание, не зная, что сказать.
– Саймон, мне жаль…
Он пожал плечами и откинулся на валун. – Мне потребовалось три недели, чтобы понять, что я могу ее разбудить.
– Ты был просто ребенком, – я вспомнила свою панику в первый день, когда контролировала Рафа, и думала, что могла убить всю школу, если бы вошла в класс. Что, если бы я случайно не приказала ему проснуться? Я положила руку на плечо Саймона, но его лицо оставалось пустым.
– Ты не знал никого, кто бы помог тебе, – сказала я. – Ты не мог знать.
Он наклонил голову, рассматривая траву под нашими ногами. Его волосы упали вперед, скрывая лицо в тени. Я хотела убрать их назад.
– Ну, она сейчас в колледже, – сказал он. – Так что обошлось без пожизненного повреждения.
Я сглотнула. – Мне повезло, что ты мне помогаешь, – он поднял голову, и призрачная улыбка появилась на его лице. Он убрал некоторые пряди моих волос, развивающихся ветром, и остановил руки за моей головой.
Он притянул меня ближе, его поцелуй был нежным, а жар ощущений заставил мое тело петь.
Когда он прервал поцелуй, он прошептал: – О чем ты думаешь?
Я думала, что хотела больше целоваться, чем говорить, но эти слова не выходили из моего рта, даже если бы я хотела. Я просто покачала головой.
– Ну, это для меня ново, – добавил он. Я не поняла. – Обычно, я знаю, о чем думает девушка, когда я ее целую.
Ох. Его ухмылка заставила меня оглянуться назад на участников вечеринки. Саймон, вероятно, целовал много девушек до меня. Девушки, которые знали, что делать во время поцелуя. Я знала, что кровь прилила к моим щекам. Как-то моя сила мысли не распространялись на управление собственной реакцией организма.
– Эй, что такое? – он наклонил голову, чтобы поймать мой взгляд.
– Я не думаю, что отлично вписываюсь.
– Ты не такая, как они, – он коснулся моей щеки, чтобы я снова на него посмотрела. – Ты намного лучше.
То, что мы лгали, о том кто мы есть, не придавало мне чувства превосходства.
– Как ты делаешь это? – спросила я. – Лжешь все время.
Его лицо превратилось в маску, от которой у меня побежали мурашки. – Ты привыкнешь к этому, – он посмотрел на своих друзей, все еще дрейфуя в их мыслях. – Мы никогда не будем такими, как они, Кира. Кроме того, мы просто здесь теряем время. Мы призваны делать великие вещи.
– Что ты имеешь в виду под великими вещами? – я только надеялась, что это что-то нормальное, но нормальное, почему-то, всегда ускользало от меня.
Он поднял взгляд на деревья. – У меня день рождения через две недели, – сказал он с особой торжественностью, словно это было невероятное заявление. Парень определенно был демоном.
– Эм, с днем рождения?
– Мне будет восемнадцать, – добавил он. Я все равно не понимала. – Я пойду к директору, получу свой диплом. Я не собираюсь тратить время на среднюю школу.
Неужели он окончит школу, как только достигнет восемнадцати? Конечно. Я еще не слышала, чтобы Саймон хвастался. Это заставило меня задуматься, есть ли что-нибудь, что он не мог сделать.
– И что ты будешь делать? Найдешь работу?
– Буду подрабатывать. Если все получится, то подыщу нормальную работу.
Во мне закралось подозрение: – Какую?
– Что-то лучшее, чем шататься тут, делая вид, что я как все.
– Какую? – повторила я, выбираясь из его объятий и отходя. – Что-то большее мелких краж в местном магазине?
Он фыркнул и закатил глаза.
– Я делаю это с четырнадцати лет, Кира. Это ребячество. Я хочу сделать что-то более серьезное.
– Что, угнать автомобиль?
Он скрестил руки на груди. – Вижу, ты не ожидаешь от меня чего-то важного.
– Просто оставь меня в стороне от этого преступного гениального плана, который у тебя есть, – я повторила его позу.
Между нами образовалось двухфутовое пространство.
– После всего, что я сделал, чтобы помочь тебе, это то, что я получаю взамен? – спросил он. – Преступный гений? – его взгляд стал похож на ледяной кинжал, погружающийся в мою грудь. Отголоски слов Рафа звучали у меня в голове: «Я оставлю тебя в покое, Кира. Если это то, что ты хочешь», – Саймон был единственным, кто понимал странность моего мозга. И я оскорбила его. Также, как Рафа.
Я позволила своим рукам опуститься, и мой взгляд упал на траву, окружающую нас. Я переминалась с ноги на ногу.
– Мне очень жаль, – пробормотала я. – Я просто… на меня подействовало пиво, – звучало вяло, даже для меня.
– Я просто пытался помочь тебе приспособиться.
Звук бьющегося стекла напомнил мне, что Мартин все еще пил пиво.
– Хм, – сказала я. – Я надеюсь, мы лучше, чем та группа.
Лицо Саймона озарила улыбка.
– Ты, по крайней мере, лучше выглядишь.
– Да ну, ты тоже не так плох.
Его лицо стало серьезным, линия челюсти резко выделялась в лунном свете.
– Извини, – сказала я. – Ну знаешь, за то, что назвала тебя преступником.
Он изучал мое лицо. – Ты доверяешь мне?
Я не доверяла Саймону, но знала, что нуждалась в нем. Думая об этом, мое лицо горело.
Я прошептала: – Не уверена. Что я буду делать без тебя? – и повернула его лицо к себе. Он схватил меня за талию и притянул к себе. Его губы были на моих, и к тому моменту, когда он поставил меня на землю, я не была уверена, что могу стоять прямо.
Моя голова покоилась на его груди. Я не могла читать его мысли или чувствовать его эмоции, но стук его сердца говорил, что наш поцелуй повлиял и на него тоже.
– Итак, мне было интересно… – его слова раздались над моим ухом.
Я подняла голову. – Да?
– …вакансия бойфренда все еще свободна?
– Думаю, уже занята.
Глава 19
Следующая неделя была размыта большим количеством мыслей.
Первые несколько дней я сжимала руку Саймона, борясь с головокружениями в коридорах, вызванных необходимостью постоянно связываться с десятками разумов. Саймон некоторое время носил перчатки, напоминающие вторую кожу, поэтому на нас не обращали внимания.
В кафетерии было хуже.
Так ходило множество слухов, люди говорили о нулевой, изменившейся, и о том, почему я встречаюсь с Саймоном, а не с Рафом. Наша драма была лучше кино.
Я улавливала шепот мыслей Рафа, переходящий от разума к разуму. Это было похоже на наше детство, игра в мысленно разговаривающих, где мы сидели и передавали сообщения по кругу. Мы посылали друг другу послания, которые искажались, и это заставляло нас смеяться. Только мысли Рафа были сейчас полны гнева и боли. И мне было не до смеха.
Раф сдержал свое обещание и держался на расстоянии. Он не мог слышать мои мысли, если я не контролировала мысли других, или не посылала мысли через всю комнату, чтобы все слышали.
В кафетерии я старалась контролировать мысли по минимуму.
Кроме того, знание, что я контролирую мысли, навредит Рафу. Я бы только подвергла его опасности. Если бы он узнал мой секрет, другие бы тоже узнали. Читающие не могут держать секреты в тайне, это очень трудно. Как стараться не думать о розовых слонах. Чем больше тайна, тем труднее о ней не думать.
У меня и Саймона тайна размером с мастодонта.
Так или иначе, мысли-слухи не достигли мою мать. Похоже, она была в большей изоляции, чем я думала.
Моя мама до сих пор считала меня нулевой. Раф думал, что я изменилась. Саймон думал, что я их обоих контролировала. Официально: я лгала всем, кого знала.
У меня не было большого выбора лгать или нет, но всё же я не обманывала в плане учебы. В школе я могла бы с легкостью вытащить из головы учителей ответы на наши тесты, но я не делала этого. Обман не помог бы мне достичь нормальности, но все выглядело приемлемо.
А для Саймона было достаточно этого, чтобы выдавать меня за читающую. Он хотел отсрочить мои способности контроля. Чем я и занималась, пока не обрела полный контроль не над другими, а над собой.
За исключением, когда Саймон целовал меня.
Тогда контроль ускользал от меня, и я обнаруживала, что целую его при каждом удобном случае, который выпадал не часто. Читающие целовались, когда их никто не видел или на вечеринках погружения, где все так делали. Поцелуи приносили бы нам больше вреда, если бы мы не заставляли окружающих смотреть в другую сторону. Что Саймон изредка делал, оставляя улыбку после того, как его губы покидали мои.
Это все было терпимо, но к пятнице я была опустошена.
Мы с Саймоном ждали наших друзей в классе и присоединились к ним на трибунах. Все свободное время я проводила с Саймоном или его друзьями или практикуя свои способности. Я хотела нагнать свои классы. Контроль над читающими не особо поможет, если я отстану от всех.
Саймон застал меня врасплох, пригласив на свидание.
– У меня тонна домашней работы, – прошептала я, чтобы нас не услышали с нижней трибуны. Саймон положил руку на сердце и притворился расстроенным.
– Ты променяешь меня на домашнюю работу?
– Как я объясню свой уход в субботу ночью?
Он стал серьезным.
– Ты не рассказала своей матери обо мне?
Я поерзала на сиденье.
– Ну, нет
– Но ты контролировала ее?
– Да, – лгать становилось с каждым днем все легче.
– Так скажи ей, что у тебя свидание, – его глаза сверкнули. – К тому же, я с удовольствием познакомился бы с твоей мамой.
Предупреждающая сирена прозвенело у меня в голове.
– Нет, эм, это не очень хорошая идея.
– Почему нет?
Он не купился на эту ерунду. Время врать по-крупному.
– Потому что моя семья довольно строгая. Мы католики, зимой отец в морском флоте. Он всегда говорит, что я пойду на свидание, когда мне будет тридцать.
– Позволь мне встретиться с твоим отцом. Я думаю, что мне удастся убедить его в обратном.
Блеск в глазах Саймона заставил мой желудок сжаться.
– Мой отец на задании. Если бы он узнал, что я пошла на свое первое свидание, пока его не было, он снял бы с меня кожу живьем.
Саймон поднял руки.
– Ты контролируешь ситуацию. Просто влезь к ним в голову и скажи, что все в порядке. Ты не должна делать то, что они говорят.
– Я не могу контролировать отца по телефону через семь тысяч миль! Если только ты не знаешь какого-нибудь суперсекретного способа, который ты от меня скрываешь?
Он прищурился.
– Улизни, – прямо сейчас он бросал мне вызов. Я могла бы улизнуть из дома, но я должна была сосредоточиться на учебе, или вся эта ложь была напрасной. И его вариант ничего хорошего для меня не предвещал.
– Может, я скажу маме, что иду с Рафом. Она, возможно, воспримет это нормально.
– Что? – его глаза расширились. – Я думал, ты держишься от него подальше.
Зак и Кэти начали подниматься по лестнице. Саймон проследил за моим взглядом, но вернул все внимание на меня. – Ну?
Я понизила голос.
– Я просто говорю, что это один из способов выбраться из дома.
Он сделал длинный выдох, и я была рада, что не могу читать сейчас его мысли.
Когда они были в диапазоне слышимости, Кэти нахмурилась на Саймона. «Неприятности в раю?»
«Все в порядке», – появились его мысли в ее голове.
«О, все в порядке», – повторила она с Заком, расплываясь в спокойных улыбках. Контроль чувств был похож на контроль мыслей, но мой желудок делал сальто каждый раз, когда Саймон просил меня сделать это. Я предупреждающе отодвинула давление Саймона на мысли Кэти. Мои способности улучшались с каждой неделей, и я стала замечать, что могу управлять присутствием Саймона в чьей то голове, если захочу.
Глаза Саймона сверкают, и он отодвигается, но его жуткая улыбка исчезает.
«Скажи Саймону, что мне нужно заниматься на выходных», – моя команда прозвучала в голове Кэти громко и ясно.
«Скажи Кире, что ей лучше не ходить ни к кому, кроме меня», – когда Саймон скомандовал это Кэти, я в отчаянии всплеснула руками.
«Кэти, дай им самим все решить», – прервал Зак.
Саймон достал свой черный телефон и склонился над ним, он, должно быть, отправлял сообщение, но когда я одарила его вопросительным взглядом, он убрал телефон и проигнорировал меня.
Четверо из нас оживленно болтали, притворяясь, что не замечали напряженности. Прямо перед последним звонком у Саймона вновь зазвонил телефон, он достал проверить его и снова убрал. Он снова проигнорировал мой вопросительный взгляд. Когда все начали собираться, Саймон покачал головой, показывая, что мне нужно остаться. Я всерьез подумывала уйти с Кэти, но решила, что разозлила Саймона достаточно для одного дня.
Когда они были вне диапазоне слышимости, Саймон на мгновение посмотрел на трибуны прежде чем заговорить.
– Люди, как мы, Кира, не следуют правилам, – сказал он. – Такие, как мы, устанавливают их.
Я провела всю неделю контролируя читающих. Я, наконец, ощущала нормальный запас их мыслей и мне это нравилось. Сильно. Я не хотела думать какими фриками мы были.
Когда я не отвечаю, Саймон спрашивает:
– О чем ты думаешь?
– О том, что я не хочу быть мутантом? – я стараюсь говорить с улыбкой, но выходит немного кисло.
– Ты не мутант, Кира, – он поднимает меня с сиденья. – Пойдем, я хочу кое с кем тебя познакомить. Если ты не можешь улизнуть из дома, тогда придется с ним встретиться в школе.
– С кем? – спрашиваю я, спускаясь за ним по ступенькам.
– С Мистером Гереком.
– Учителем труда? – я смутно помню, как он разговаривал с мистером Гереком в коридоре. Но почему Саймон хочет, чтобы я улизнула и встретилась с его приятелем, учителем труда?
Саймон коротко рассмеялся.
– Я не был уверен, запомнила ли ты это имя.
Его голос стал серьезным. – Ты не брала его уроки?
– Нет, – класс мистера Герека уступал по популярности лишь классу мистера Ченса и его анимированным карточкам прошлого. Но я была склонена к более серьезным предметам. Я взяла углубленный курс биологии, который был более необходим для врача.
– Я удивлен, что ты избежала его внимания, – трава хрустела под нашими ногами, пока Саймон вел меня к старому зданию школы, к кабинету учителя труда.
– Погода, что? – спрашиваю я. – О чем ты говоришь?
– Просто познакомься с ним? – его голос смягчился. – Он хочет поговорить с тобой. Это не займет много времени.
Я вздохнула, но последовала за ним. Кабинет учителя труда был в задней части здания, напичканный шкафами с инструментами, которые словно были призваны для пыток дерева. Мистер Герек сидел на стуле рядом с гигантским лазером и водил толстыми пальцами по облыселой голове. Он казался слишком большим для своего стула. Все, в том числе и мистер Герек, было покрыто тонким слоем опилок.
Я попыталась скользнуть в его голову, но натолкнулась на преграду. Я взглянула на Саймона, не понимая, почему он пытался удержать меня от мыслей мистера Герека, но он был занят тем, что забирался на высокий стул. Я автоматически села, мои ноги не доходили до пола.
– Мистер Герек, это Кира Мур, – представил Саймон с большой торжественностью. Почему он говорил вслух, если все в школе думали, что я изменилась.
– Приятно, наконец, познакомиться с вами, мисс Мур, – сказал мистер Герек. Его лицо озарила улыбка, но взгляд оставался интенсивным и немного жутким, словно он пытался просверлить дыру в моей голове.
– Привет, – говорю я осторожно. Что-то было не так во всей этой ситуации.
– Саймон упоминал о тебе лестные вещи, – я взглянула на Саймона. Он уже отступил к выходу из кабинета, будто не собирался быть частью разговора.
– Эм, хорошо, – говорю я. – Он ничего мне о вас не рассказывал.
Мистер Герек посмотрел на Саймона, чтобы одарить его коротким кивком.
– Что ж, если бы он этого не сделал, я был бы разочарован в нем.
Было похоже, что задавать вопросы нужно мне.
– Так о чем вы хотели поговорить?
– Я контролирую мысли, Кира, – сказал он. – Как Саймон. Таких как мы, много, как ты, должно быть, понимаешь.
Моя челюсть отвисла. На лице Саймона было невозможно что-либо прочесть. Он знал все это время, что мистер Герек контролировал мысли, но позволил мне думать, что мы единственные.
– Кто еще?
– Я не могу тебе это сказать.
Мои руки сжались в кулаки.
– Почему нет? – Мистеру Гереку было около тридцати пяти, и если он контролировал мысли, любой мог. Могли быть сотни, даже тысячи таких. – Есть в нашей школе?
– Нет. По крайней мере, – он взглянул на Саймона, – я не в курсе. Нас мало. Но большинство из нас обитает в районе Нью-Метро. Я не могу сказать тебе больше, пока ты не вступишь в Клан.
Клан? Тревожный сигнал раздался в голове.
– Это вроде вашего секретного клуба?
– Клан – это семья, Кира, – сказал мистер Герек. – Мы знаем, что значит быть другими. Мы только хотим быть дружелюбными. Ты не должна быть одна.
Звон в голове бил полную боевую готовность. Саймон лгал мне. Мистер Герек мог контролировать мысли, и это означало, что он тоже был лжецом. Я не знала, что из себя представлял Клан, но сомневалась, что они заботятся только о моем одиночестве. Я соскользнула с высоко табурета и поставила его между собой и мистером Гереком. Я не знала, собираются ли они меня отпустить, но определенно пора было уходить.
