Текст книги "Открытые мысли (ЛП)"
Автор книги: Сьюзан Кей Куинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4
У моей мамы было немного друзей.
Сара Мур не совсем hemerita, то есть та из читающих, кто запирается в своей спальне, чтобы скрыть свои мысли от других людей. Она продолжает придерживаться нормальности, печет печенье для Родительско-Преподавательской Ассоциации, которую никогда не посещает, но, в основном, она бывает дома.
Кислый запах полировки повеял от раковины, где она атаковала вычурный чайный сервиз. Со стипендией Симуса в Вест-Пойнте и кончиной бабушки мамина уборка приняла оттенок Обсессивно-компульсивного расстройства.
Она следовала за мной повсюду, чистя вещи и следя за мной, как будто я была бомбой, готовой взорваться в любой момент.
Я старалась игнорировать ее, пока делала домашнее задание по латыни за кухонным столом.
Обычно, я призывала убирать руки от неизвестных взрывных устройствах. Это лучше, чем говорить о том, как сокращается количество моих друзей. Но сегодня ее бесшумная полировка была только эхом школьной тишины.
Тишина заставляла кожу покрываться зудом, и слова сами вырвались.
– В школе было отстойно.
Она вздрогнула. Я не могла прочитать ее мысли, но стиснутые челюсти и усердное протирание сервиза выдавало ее разочарование. Она отложила чайную ложку и прислонилась к столешнице со скрещенными руками. Ее волосы, каштановые и серые, были собраны в пучок.
– Что случилось?
– Ничего, – об инцидентах с Саймоном Зеганом и Шарк Боем лучше было не говорить. – Я просто решила, что буду ходить в этом году. И мне нужен слуховой аппарат.
Она медленно кивнула, как будто, если двигаться слишком быстро, то можно установить бомбу.
– Я не думаю, что слуховой аппарат сделает меня невидимой, – я говорила в шутку, но на ее лицо упала мрачная тень. Я оказалась нулевой, как и ее мама.
– Я уверена, что могу найти тот, что не будет… – она пыталась подобрать слово, – …виден.
– Это не скроет того факта, что мне нужна помощь, мама. Но это будет лучше, чем оранжевый неоновый штамп нулевой.
Она поморщилась при слове «нулевая» и открыла рот, но скрип открывающейся двери прервал ее. Мой папа прошел вверх по лестнице на кухню в своей парадной форме военно-морского флота. То, что он пришел домой так рано, было хорошим знаком. Обычно, это означает дислокацию.
Он прижался губами к моему лбу.
– Привет, малыш, – я поморщилась и оттолкнула его, недолюбливая это прозвище еще сильнее, чем обычно. Его улыбка погасла, когда он поцеловал мою маму. Они должны были обменяться чувствами, и папа не мог скрыть своего разочарования, как мама.
– Ты так рано, – сказала я, надеясь избежать любые Кира-вопросы, о которых они могли подумать. – Переход на другую секретную миссию?
Мой папа работал в Управлении военно-морской разведки. Когда мы были детьми, папа в шутку говорил нам, что был шпионом. Политики обменивались всей ключевой информацией на ежегодной конференции «Доверие», и шпионаж был не более чем романтической выдумкой; все шпионы давно вымерли. Мама знала, что он нам рассказывал, а брат узнал, как только изменился, но я все еще не была уверена, где заканчивалась выдумка и начиналась правда. Чем бы он ни занимался, он исчезал на несколько месяцев.
– К сожалению, да. Кто-то должен остановить плохих парней, – веселье светилось в его глазах, но он слишком долго удерживал взгляд на моей маме. Я знала, что они не могли читать друг друга, но это был их способ общения при мне. Особенно, когда я, скорее всего, являюсь темой разговора.
Он повернулся обратно ко мне.
– Я уезжаю утром, вероятно, буду отсутствовать в течение месяца или около того, – я искала пути к отступлению. Выполнение домашнего задания в моей спальне вдруг стало очень привлекательным.
– Хорошо, пришли открытку, – я отодвинула стул.
Это не отвлекло его.
– Тяжелый день в школе? – он странно посмотрел на меня, словно мог изменить мой мозг силой мысли. Я хотела, чтобы все было так просто. Как будто у меня все не было плохо, его взгляд вызывал у меня головную боль.
– Да, – я взяла свой планшет и стилус. – Гм, я думаю, лучше мне пойти учиться в свою комнату.
Прежде, чем я добралась до лестницы, моя мама выпалила:
– Кира, подожди! Хочешь поехать со мной, чтобы посмотреть на варианты? – она имела в виду слуховой аппарат.
– Нет, иди сама, мам. Ты найдешь что-нибудь стоящее.
Я выдавила слабую улыбку и побежала на два этажа выше, в свою комнату.
Я опустилась на розовое одеяло, лежащее на моей кровати, и пожелала у мира исчезнуть. Когда ничего не произошло, я громко засмеялась. Словно могла сделать что-нибудь столь драматичное с моим мозгом.
Я выловила мой телефон из кармана, чтобы набрать Симусу. Он, вероятно, делал сверла, или чистил оружие, или что-нибудь, что они делают в военном училище перед обедом.
«Ты можешь прикасаться без обмена чувств?»
Он ответит мне, когда у него появится возможность. Я наблюдала за дневным светом, играющим на картинах. Большинство плюшевых игрушек, застрявших на полках моего книжного шкафа, выиграл на карнавале Раф. Tрина смотрела на меня за розовым стеклом рамки. Картина исчезла и была заменена еще одним другом из прошлого, для которого меня больше не было. Моя комната была обставлена по-детски, как дворец из розовой пушистой мечты.
Был необходим серьезный капитальный ремонт.
«Ода к Радости» пела на моем телефоне. Симус. Быстрый ответ не был хорошим знаком.
– Эй, ты не должен был звонить. Это не чрезвычайная ситуация.
– Моя младшая сестра пишет мне про прикосновения? – его голос звучал ниже, чем когда он уезжал две недели назад. – Да, а чего ты ожидала?
Тепло охватило меня, когда я услышала его озабоченность.
– Это всего лишь вопрос.
– Кто-то беспокоит тебя? – я представила Симуса, парящим над телефоном, готовым разобраться с тем, кто связался с его младшей сестрой. Но Симус ничего не мог сделать, находясь в Вест-Пойнте.
Мне нужно было успокоить его.
– Остынь, герой. Это просто то, что я видела в классе алгебры, – он тяжело вздохнул. – Мой учитель прикасался лишь одним прикосновением. Что это вообще такое? Ты говорил, что это, как обмен чувствами.
– Это все? – он прервался на секунду. – Это не всегда так. Ваш учитель только проверял, как они поняли урок.
– Я поняла это, Шерлок, – сказала я. – Но почему это иначе, чем, скажем, целоваться с девушкой, которую ты так прячешь.
– Что? – спрашивает он. – У меня нет здесь девушки.
– Вопрос времени.
– Мы можем поговорить о тебе?
– Если придется. Ты гораздо интереснее.
Его фырканье только сильнее напомнило мне, как я скучаю по нему.
– Быстрое прикосновение немного отличается от чтения мыслей. Ваш учитель просто пытался понять, усвоили ли его материал.
– Так, если долго прикасаться, что случиться?
Он помолчал.
– Разве ты не можешь поговорить об этом с мамой?
– Ты действительно это спрашиваешь?
– Ладно, – его голос стал приглушенным. – Я скажу это один раз, так что не проси меня повторять.
Я села и плотно прижала телефон к своему уху.
– Окей.
– Когда долго касаешься человека, то чувствуешь то, что чувствуют он, словно вы объединились в одного человека. Ты можешь узнать его эмоции. Если ему нравится то, что вы делаете, это может быть очень… интимно. Если ему это не нравится… ну, ты почувствуешь и это.
Я ждала продолжения, но его не последовало.
– Это все?
– Что? Да, это все. Ты поймешь лучше, когда изменишься.
Я усмехнулась.
– Да, хорошо, у меня по-прежнему никаких изменений.
– Это еще может произойти.
– Конечно. Эй, не хочу мешать тебе заниматься тем, чем бы ты там не занимался.
– Кира, – я едва слышала его. – Некоторые парни хотели бы воспользоваться девушками, которые еще не изменились. Ты знаешь это, да?
Я сглотнула, ярко ощущая прикосновение Шарк Боя к моей руке.
– Да, я знаю.
– Если кто-то будет тебя доставать, звони мне сразу же, – сказал он. – Я заставлю их пожалеть об этом.
– Я тоже могу о себе позаботиться, знаешь ли, – но мой голос был слабым.
– Я знаю.
– Да, сэр. Лейтенант Мур, – он не мог видеть моего салютирования, но все равно засмеялся.
– Мне нужно идти, чтобы разобраться в беспорядке, – сказал он. – Напиши мне завтра. Дай знать, что ты в порядке.
– Хорошо, – сказала я. – Пока, – выключаю телефон. Симус хотел искалечить всех, кто мог причинить мне боль, но правда была в том, что у меня не было старшего брата, скрывающегося в коридорах школы, чтобы защитить меня. И я не могла рассчитывать на Рафа, когда мне нужна была помощь. Я должна позаботиться о себе сама.
Я бросила телефон на кровать и подошла к моей полке. Все розовое или похожее на него, а также пушистое убиралось. Несколько фотографий меня и Симуса могли остаться вместе с теми, где мама и папа. Одно зеленоватое чучело монстра, которое Раф выиграл для меня прошлым летом, заслужило место между фотографиями, а остальные должны быть убраны.
Время для закаливания организма.
Глава 5
На следующий день в школе я тренировала свои навыки жесткой девушки.
Я посмотрела на тех, кто был на моем пути, и отказалась жаться к краю коридора. Если Шарк Бой думал, что может получить бесплатное ощущение, то это не пройдет для него бесследно. Но он никак себя не проявил. На самом деле, никто ничего не заметил, кроме Рафа. Его взгляд выдавал беспокойство, и мое новое уверенное отношение ко всему треснуло, я выбежала из переполненной столовой.
Полуденное солнце сжигало во мне уверенность. Я летала по переулкам, словно воин-ниндзя на задании. Мне едва хватило времени на душ перед занятием, поэтому обед был маленьким и содержал только яблоко. Я поспешила на алгебру, но в последний момент опомнилась, чтобы проверить наличие мин в коридоре.
На полу я ничего не заметила, как не заметила и Саймона, пока не оказалась с ним рядом. Его темные глаза встретились с моими, словно он пытался что-то отыскать, и нахмурился. Я тоже нахмурилась и подумала: «Не связывайся со мной!». Когда я проходила мимо, Саймон ухмыльнулся, но я была занята, враждебно двигаясь по проходу.
Без слухового аппарата я была потеряна на всех занятиях, даже на математике. Раф предложил принести свои записи в химическую лабораторию, чтобы я не слишком отстала. Это было хорошее место для расположения, и ученики редко туда заглядывали. Значит, никто не увидит его со мной. Эта мысль держалась на краю моего сознания, пока я не оттолкнула ее.
Я пришла первой и бросила рюкзак на черный стол. В лаборатории пахло кислотой от неудачного эксперимента, но здесь было много места. Раф вошел вместе с одной из своих подруг-пекинесов, ходящих за ним как хвостик. Ее звали Джессика, или, возможно, Эшли, она носила плотную юбку, а ее волосы были распущены. Она взмахнула своей рукой, на которой была надета перчатка, словно вторая кожа, надеясь, что Раф возьмет ее за руку.
– Эй, Кира, – Раф бросил рюкзак на стол рядом со мной. – Ты знакома с Тейлор?
Хорошо, значит Тейлор. Неважно.
– Привет, – это прозвучало достаточно вежливо.
Она помолчала, забыв, что находиться в комнате с нулевой.
– О, точно. Привет.
– Нам надо заниматься, – сказал ей Раф. – Увидимся после школы? – он все еще говорил вслух, когда я была рядом. Это было мило с его стороны, и я почувствовала приливающее тепло к моим щекам.
Должно быть, она ответила ему мысленно. Затем она добавила:
– Верно. После школы, – она наклонилась, чтобы послать ему воздушный поцелуй, но Раф отвернулся от публичного показа ее привязанности. По крайней мере, они не прикасались друг к другу. Когда она ушла, Раф вытащил планшет.
Я не могла сдержаться.
– Так, пекинес всюду за тобой следует?
– Не стоит так ее называть, – он избегал моего взгляда, пока раскладывал вещи.
– Ну, тебе же не нравилось, когда я называла твоих девушек Ши-тцу[1]1
Ши-тцум (собака-лев, собачка-хризантема) – одна из древнейших пород собак. В русском языке встречаются также названия ши-тсу, шитцу. Корни ши-тцу происходят из Китая. До 20-х годов XX века собачки породы ши-тцу были запретными собачками двора китайского императора. С китайского языка Shih Tzu (шицзы) переводится как львёнок.
[Закрыть].
Он состроил гримасу.
– Что произошло с тобой и маленькими собачками? – его акцент преобразовал «маленьких собачек» в «littaldugs». Я смогла удержаться от улыбки.
– Меня они не волнуют, но тебе, кажется, они нравятся, Волчонок, – у португальцев много имен, и Рафаэль Амаро Лобос Сантос не был исключением. Волчонок было старым прозвищем Рафа, которое он, казалось, не воспринимал.
– В любом случае, она не моя девушка, – он положил бумажную книгу «Алая Буква»[2]2
«Алая буква» (англ. The Scarlet Letter) – magnum opus американского писателя Натаниеля Готорна. Опубликован в Бостоне в 1850 году и с тех пор считается одним из краеугольных камней американской литературы. Это был первый американский роман, вызвавший широкий резонанс в Европе. Русский перевод появился в 1856 году под названием «Красная буква».
[Закрыть] на стол. – Мы собираемся учиться?
Раздражение в его голосе заставило меня смягчить свой тон.
– Только если мы должны, – мы остановились около стула. – Значит не твоя девушка? А она об этом знает?
Он постучал по виску два раза.
– Она знает.
Хах. Телепатия делала отношения намного проще.
– Так, почему же она следует за тобой? – если бы я не была интересна парню, то не преследовала бы его. Не то, чтобы у меня был большой опыт с парнями, но это было бы делом принципа.
– У нас разногласия по поводу будущего в наших отношениях.
– Звучит сложно.
Он отложил свой планшет и посмотрел в мои глаза.
– Ты даже не представляешь. Иногда мне кажется, что тебе легче. Не знать, о чем все постоянно думают.
– Легче? Действительно? Может, мы поменяемся местами, и ты поймешь, что значит быть нулевым.
Его лицо смягчилось, а мое сердце екнуло.
Я терпеть не могла печальных взглядов Рафа, жалость к моему мрачному будущему читалась на его лице. Но теперь у него был такой вид, словно он хотел дотронуться до меня, даже поцеловать, и осознание этого скрутило в моем животе узел. Ни один нормальный человек не захотел бы быть с психически отклоненным фриком как я. А Раф был… нормальным. Идеальным. Предназначенным для жизни со всеми возможностями.
Я проигнорировала взгляд Рафа и сделала вид, что пролистываю свой планшет. В конце концов, он передал мне свои записи.
– Спасибо, пробормотала я, – наступило молчание. Я изучала записи. Он читал свою бумажную книгу. Не так я хотела провести свое время с Рафом. Я предпочла бы жить опосредованно и избегать любой работы, как мы обычно делали. Но почти половину времени мы провели, занимаясь.
Я рассеянно нажимала стилусом на планшете, когда почувствовала тепло на своей руке. Раф прикоснулся ко мне. Я хотела отдернуть руку, но не смогла ей пошевелить. Существовал некий всплеск обмена интимными эмоциями, когда читающие дотрагивались до кого-то. Но рука Рафа была, как глоток прохладной воды после ста дней в пустыне.
Мое дыхание участилось, сравнявшись с биением сердца. Я искала что-нибудь остроумное или саркастическое, чтобы сказать, но ничего не могла придумать. Я посмотрела в его темно коричневые глаза. Они все еще были полны тоски.
Война бушевала в моей голове, битва между двумя сторонами: одна хотела почувствовать губы Рафа на своих, вторая, лучшая сторона, знала, что я не могу поцеловать Рафа, потому что была другой. Если бы я изменилась.… Если этого не произойдет, то я разорвусь на части.
«Пожалуйста, остановись»– просила моя лучшая сторона. «Пожалуйста, не заставляй меня просить тебя остановиться».
Но он не остановился. Он наклонился ко мне, и я ясно увидела полуулыбку на его лице, означающую, что Раф собирается поцеловать меня. Прежде чем я успела пошевелить губами, я подумала: «СТОП!»
А потом мой мозг взорвался. Поражение электрическим током сопровождалось шипением и крошечными звездами, пролетающими у меня перед глазами.
Раф упал. Его голова ударилась об скамейку, я автоматически протянула руки, чтобы поймать его, когда он соскочил с высокого стула. Я не смогла остановить или замедлить его, когда он падал. Мне удалось упасть под него, чтобы смягчить падение и удержать его голову от удара о каменные плиты пола химической лаборатории. Под весом Рафа мою лодыжку пронзила боль.
Моя голова кружилась. Я ударилась головой, когда падала? Эти крошечные звезды танцевали у меня перед глазами. Я боролась с телом Рафа, пытаясь аккуратно сдвинуть его на пол. Наконец, извиваясь, я освободилась и перевернула его на спину. Его широко раскрытые глаза невидяще смотрели в потолок. Холодок пробежал по мне, как призрачный ветер.
О, мой Бог! Я убила его!
Мои руки бесполезно задрожали над его телом. После одной страшной секунды мне пришло в голову проверить его дыхание. Я наклонилась над его ртом, и теплый воздух коснулся моего уха.
Слава Богу! Мои руки дрожали, когда я легонько потрясла его за плечо.
– Раф! Раф! – он просто лежал на полу, как прекрасно сложенный манекен. Я сдавила пальцами виски и попыталась рационально думать. «О, пожалуйста, Раф, очнись!» Я решила, что мне следует проверить его пульс, поэтому склонилась над ним снова, и обнаружила, что он уставился на меня.
– Раф? – я разинула рот.
– Что случилось? – спросил он.
Слезы жгли мне глаза.
– Чт…что случилось? Ты чуть меня до смерти не напугал, вот что случилось! – я вся дрожала. Он попытался встать, но, приложив руку к голове, снова лег обратно. Он издал звук, похожий на «ах» и закрыл глаза.
Меня охватила паника.
– Раф! Ты в порядке?
– Черт… моя голова, – он не двигался.
Волна облегчения накрыла меня, и я издала смешок. Если Раф мог чертыхаться, он будет жить. Я осторожно убрала его руку от головы. Багровая шишка на его лбу становилась красной, словно лужа крови под кожей.
– Ты серьезно ударился, Раф, – странно то, что один вид его травмы меня успокаивал. Он вздрогнул, когда обнаружил шишку. – Что за… Как я оказался на полу?
Я не знала, что сказать. Прости, Раф, что чуть не убила тебя своей невероятной силой? Это смешно. Нет. Надо придерживаться фактов.
– Ты с головой окунулся в домашнюю работу, – я махнула рукой на стол позади нас. – А потом ты упал со стула, и я немного смягчила твое падение, – в моей правой лодыжке пульсировала боль, но я проигнорировала ее.
– Ты что-нибудь говорила, до того… – он с трудом поднялся на локтях. Я почувствовала прилив крови к лицу. – Думаю, что слышал тебя, Кира. В своей голове. Ты сказала что-то, но я знаю что, твои губы не двигались, потому что… – он слегка улыбнулся. – Потому что я все время смотрел на твои губы.
– Чччто… – мой голос затих. – Что я сказала?
– В том-то и дело, я не помню, – он нахмурился. – Может быть, это был удар по голове?
– Да, – согласилась я быстро. – Я имею в виду, ты же не мог услышать то, о чем я думаю, правильно?
Он посмотрел на меня.
– Ты думаешь, что я идиот, который падает в обморок из-за домашнего задания?
Я засмеялась и закашлялась. Моя рука снова дрожала.
– Да. Это именно то, о чем я подумала. Это и то, что тебе нужно в больницу. Давай, – я поднялась, и моя вывихнутая лодыжка напомнила о себе. Волна головокружения заставила меня покачнуться.
– Ты в порядке? – он пытался понять из-за чего мне так больно.
Я застонала, когда поднимала его. Распределив вес на другую ногу, я оценила вес Рафа.
– Я не знаю как, но ты весишь столько же, сколько Симус.
Он улыбнулся своей ослепительной улыбкой, а затем вдруг стал серьезным, посмотрев на мою правую ногу.
– Может быть, ты пойдешь в больницу вместе со мной?
– Да, я пойду с тобой. Кто-то же должен удержать тебя от второго удара головой об асфальт, – я доползла до скамейки и поспешно сложила наши вещи в рюкзаки. Он забрал у меня их и перекинул себе через плечо. Скользнув рукой под предложенный им локоть, я была рада чувствовать его живым и теплым. Все были еще на занятии, так что никто не заметил, как мы ковыляли в кабинет медсестры.
Я сжимала свою свободную руку всю дорогу, чтобы она не дрожала.
Глава 6
Я думаю, мама Рафа причинила ему больше боли, чем шишка.
Ана Амаро Сантос зацокала по кабинету спустя несколько минут после звонка медсестры. Миссис Сантос склонилась над Рафом, гладя его волосы ухоженными руками и мысленно говоря ему что-то, от чего медсестра заулыбалась, а Раф покраснел.
Как всегда я не слышала их мыслей. Я заняла угол тесного кабинета медсестры, сохраняя дистанцию. Я старалась думать о хорошем, словно мои мысли снова могли ожить, а желания сбыться. Возможно, это было всего лишь совпадение. Возможно, у Рафа был обморок в тот самый момент, когда мой ум приказал ему прекратить пытаться меня поцеловать. Но в моем животе завязался узел, и я знала, что это не просто совпадение. Что электрические заряды в моем мозгу что-то сделали с Рафом. Все, кто изменился, говорили, что чувствовали изменение в мозгу. Я поняла, что что-то меняется внутри меня, но это не было изменение, которого я ждала все эти годы. Я превратилась в нечто опасное.
Я боялась, что все заметят вину на моем лице. Но никто этого не увидел.
Миссис Сантос забрала Рафа в больницу, чтобы убедиться в отсутствии сотрясения мозга. Его мама просила врачей сделать тесты, пока не была удовлетворена отсутствием опухоли мозга, но я уверена, что Раф был в порядке. Медсестра настояла на перевязке моей лодыжки, так как я едва ли могла влезть в обувь.
Я решила пройтись до дома пешком по жаре, не рискуя ехать на автобусе. Мамы не было. Вероятно, она подвозила отца до базы, хотя он мог взять машину. Я была благодарна за то, что она была в безопасности, когда все это случилось. Я сорвала повязку, как только вернулась домой, чтобы избежать лишних вопросов. Она застряла в мусорной корзине, и мне пришлось ударить по кнопке три раза, чтобы убрать ее.
Мои руки все еще дрожали после случая с Рафом, а желудок ворчал от пропущенного обеда. Я искала что-нибудь теплое и уставилась на интерфейс печи. Интересно, почему я не удосужилась узнать, как она работает. Инструкция по навигации сенсорной панели была на латинском, и после минуты усердий, я сдалась и хлопнула рукой по столешнице.
– Кира? – голос мамы напугал меня настолько, что я чуть было, не подвернула еще и вторую лодыжку. Я не слышала ее шагов, а она застыла на пороге кухни. Ее белая рубашка была помята, лицо было уставшим, словно она бросилась сюда, чтобы проверить, была ли я одна здесь.
Кроме того, для всех было бы безопаснее, если бы я была одна.
– Ты рано вернулась, – она осмотрелась, словно думала, что я могу взорваться при малейшем движении. Только на этот раз это заставило меня вздрогнуть. Думай о хорошем. Я не могла позволить своему мозгу снова работать неисправно.
– Да. Я пропустила репетицию, – на всякий случай я попятилась от нее вдоль столешницы.
Она остановилась в дверях и спросила.
– Почему?
Я схватила коробку с сырными крекерами и пыталась прекратить дрожь в руках.
– Ну, гм, Раф упал и ударился головой, и я помогла ему дойти до больницы.
Странная смесь облегчения и заботы отразилась на ее лице. Она, скорее всего, решила, что войти в комнату безопасно. Панели холодильника выдвинулись по ее мысленной команде.
– Он в порядке? – она достала пакет с молоком.
– Думаю, да. Его мама пришла в школу и забрала его. Я попросила его написать мне, когда он закончит со всеми тестами.
– Хорошо, – она налила в стакан молоко. – Я проводила твоего отца на базу. Он попросил попрощаться, и передать, что ты можешь позвонить ему, если тебе что-нибудь понадобится.
У меня чуть не вырвался нервный смешок, и я плотно сжала зубы. Как правило, во время дислокации отец поддерживал связь с внешним миром. Если бы у меня были телефонные привилегии, он бы действительно беспокоился о начале моей учебы в статусе нулевой. Если бы он только знал. То, что я была нулевой, было меньшей из проблем.
Моя мама все еще стояла здесь, держа стакан с молоком. Было очевидно, что я не хочу, чтобы она была ближе. Я положила несколько несвежих крекеров в рот.
– Я иду на прием к врачу, чтобы посмотреть слуховые аппараты, – она посмотрела на меня и только потом сделала глоток.
– Прекрасно, – сказала я слишком быстро, обрадовавшись, что еще вчера сказала ей идти без меня. Последнее, что мне было нужно, это прием у врача. Я проглотила крекер и пошла к выходу.
Я выбежала из кухни и поднялась наверх, прежде чем мама стала бы задавать вопросы о моем странном поведении. Моя комната выглядела, как после погрома сердитой сказочной принцессы. Я забралась под розовое одеяло – единственное место, где я могла побыть одна. Еще вчера я была просто девушкой, с которой никто не хочет связываться. Теперь же я была оружием, которое может начать действовать в любой момент.
Что-то приближается.
Возвращение завтра в школу выглядит трагически плохой идеей. Что если Шарк Бой найдет меня завтра в зале одну? Смогу ли я дать ему отпор? Мама уходит, чтобы забрать сегодня слуховой аппарат. Что, если Малые Умы Небесного Гнева решили добавить мне хлопот, и я уже кого-то убила?
Картинка возникла у меня в мозгу – ученики упали со своих мест в классе мистера Ченса, невидяще уставившись в потолок. Я зажмурила глаза и решила думать о чем-нибудь другом. Я должна верить, что не собираюсь убивать всех учеников школы. Ничего не случилось с медсестрой, или с Миссис Сантос, или с моей мамой. Миссис Сантос чуть ли не расцеловала меня после того, что случилось с Рафом, так что обычный день в школе не мог быть опасным.
Действительно ли это так?
Дрожание рук тоже не очень обнадеживало.
