сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 69 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]
Утром, едва отправив Баоюя в школу, Сижэнь привела себя в порядок и не торопясь отправилась в павильон Реки Сяосян. Цзыцзюань как раз рвала цветы в садике.
– Пройди в комнату, посиди, сестра, – сказала она Сижэнь.
– Ладно, – отвечала та. – А долго ты будешь рвать цветы? Как твоя барышня?
– Барышня только что встала и ждет, когда согреется лекарство, – ответила Цзыцзюань.
Сижэнь вошла в дом, Цзыцзюань – следом за ней.
Увидев Дайюй с книгой в руках, Сижэнь улыбнулась.
– Неудивительно, что вы устаете, барышня, – только с постели, и сразу за книгу! Вот бы второму господину Баоюю ваше усердие!
Дайюй, смеясь, отложила книгу. Сюэянь на подносе подала ей две чашки – с лекарством и с водой, вторая служанка, стоя у девушки за спиной, держала наготове плевательницу и полоскательную чашку.
Сижэнь шла сюда что-либо выведать, но не знала, с чего начать разговор. К тому же Дайюй чересчур подозрительна, узнать от нее ничего не удастся, а расстроить очень просто. Поэтому Сижэнь еще немного поболтала и ушла.
У ворот двора Наслаждения пурпуром она увидела двух юношей и в нерешительности остановилась. Один из юношей, заметив Сижэнь, подбежал к ней. Это был Чуяо.
– Ты зачем пришел? – спросила Сижэнь.
– Меня прислал второй господин Цзя Юнь, – отвечал юноша. – Он принес второму господину Баоюю письмо, велел передать и ждать ответа.
– Неужели ты не знаешь, что господин Баоюй в школе? Как он может ответить?
– Я так и сказал господину Цзя Юню, но он надеется получить ответ от вас.
Не успела Сижэнь слово произнести, как к ней вразвалку подошел второй юноша. Сижэнь пригляделась и узнала Цзя Юня.
– Скажи второму господину, – обратилась она к Чуяо, – что ты передал мне его просьбу. Как только господин Баоюй вернется из школы, я вручу ему письмо!
А дело было в том, что Цзя Юню приглянулась Сижэнь, но действовать открыто он боялся и пошел на хитрость с письмом. Он было направился к Сижэнь, но, услышав ее последние слова, остановился в замешательстве. Сижэнь круто повернулась и скрылась за воротами. Цзя Юню ничего не оставалось, как вместе с Чуяо покинуть сад.
Когда Баоюй вернулся из школы, Сижэнь ему сказала:
– Приходил второй господин Цзя Юнь.
– Зачем?
– Не знаю, оставил записку.
– Дай сюда!
В это время в комнату вошла Шэюэ, взяла письмо и протянула Баоюю. Сверху было написано: «Почтительно вручаю дяде».
– Почему он перестал называть меня своим приемным отцом? – удивился Баоюй.
– О чем ты? – спросила Сижэнь.
– Однажды он подарил мне бегонию и признал своим отцом, – объяснил Баоюй. – А сейчас, видно, отказался от меня, раз называет дядей.
– Он такой же бесстыжий, как ты! – ответила Сижэнь. – Совсем взрослый – и вздумал звать тебя отцом? В самом деле, ты даже…
Она осеклась, покраснела и рассмеялась.
Баоюй догадался, что она имеет в виду, и улыбнулся:
– Трудно что-либо сказать, но, как гласит пословица: «У монаха нет родных сыновей, зато много почтительных детей»! Я согласился называть его своим сыном лишь потому, что он умен и внушает симпатию. А не желает считать меня отцом – я возражать не стану. – Он развернул записку.
– Этот Цзя Юнь дьявольски хитер, – сказала между тем Сижэнь, – то появляется, то прячется! Что-то недоброе у него на уме!
Баоюй, занятый письмом, пропустил слова Сижэнь мимо ушей. Сначала он нахмурился, потом усмехнулся, покачал головой, и на лице его отразилось недовольство. Как только Баоюй прочел, Сижэнь, наблюдавшая за ним, спросила, в чем дело.
Баоюй ничего не ответил и разорвал письмо на мелкие клочки.
Сижэнь не стала допытываться, только спросила, будет ли он сегодня учить уроки.
– Просто забавно! Этот мальчишка Цзя Юнь оказался настоящим наглецом! – заметил Баоюй.
Сижэнь повторила вопрос:
– Скажи, в конце концов, в чем дело?
– Нечего спрашивать! – ответил Баоюй. – Давай лучше поедим и ляжем спать. Что-то тревожно на душе.
Он велел девочке-служанке зажечь лампу и сжег обрывки письма.
Вскоре служанки накрыли на стол, и Баоюй с расстроенным видом сел ужинать. Он едва прикоснулся к еде, и то лишь благодаря уговорам Сижэнь, лег спать и заплакал. Сижэнь и Шэюэ гадали, что могло так его опечалить.
– Что с ним? – недоумевала Шэюэ. – Наверняка Цзя Юнь его расстроил! Как прочел Баоюй его дурацкое письмо, так словно умом тронулся – то плачет, то смеется. Что делать, если так будет продолжаться? Ума не приложу!
У Шэюэ был такой несчастный вид, что, глядя на нее, Сижэнь едва сдержала смех.
– Дорогая сестрица, – принялась она уговаривать Шэюэ, – возьми себя в руки, а то Баоюй еще больше расстроится! А про письмо забудь! Оно совершенно тебя не касается!
– Глупости! – вспыхнула Шэюэ. – При чем тут я? Мало ли какую можно написать пакость? Уж если на то пошло, оно скорее тебя касается!
Тут Баоюй вскочил с постели и, смеясь, закричал:
– Хватит вам! Спать не даете! А мне завтра рано вставать.
Он снова лег и вскоре уснул. О том, как прошла ночь, мы рассказывать не будем.
Утром Баоюй, как обычно, отправился в школу. Но, едва выйдя за ворота, вернулся в дом и позвал Шэюэ.
– Что случилось? – отозвалась Шэюэ, выбегая навстречу.
– Если придет Цзя Юнь, скажи, пусть ведет себя поприличней, – приказал Баоюй, – не то пожалуюсь бабушке и отцу.
Он уже собрался уйти, как вдруг увидел запыхавшегося Цзя Юня. Тот подбежал к Баоюю, приветствовал его и сказал:
– С великой радостью вас, дядюшка!
Баоюй вспомнил о том, что было в письме, и крикнул в сердцах:
– Опять явился меня тревожить?! Ну и нахал!
– Если не верите, дядюшка, поглядите за ворота, сколько там собралось людей!
– Ты о чем? – сердито спросил Баоюй.
В это время за воротами послышался шум, и Баоюй насторожился.
– Теперь видите, что я правду сказал, – произнес Цзя Юнь.
Тут у ворот кто-то крикнул:
– Вы что, порядка не знаете? Не положено здесь шуметь!
Снова раздались возмущенные голоса:
– Старого господина в чине повысили, а нам даже радоваться запрещают!
– Не в каждом доме такое случается!
Наконец Баоюй понял, что отца повысили в чине и люди пришли поздравить его. Нечего и говорить, что радости Баоюя не было предела.
Он продолжал свой путь, когда Цзя Юнь догнал его и спросил:
– Ну что, рады? А впереди у вас еще большая радость – свадьба!
Баоюй густо покраснел и плюнул с досады.
– Бессовестный! Уйди с глаз моих!
– Как это понять? – смутился Цзя Юнь. – А я думал, вы не…
– Что «не»? – оборвал его Баоюй, и Цзя Юнь не посмел сказать больше ни слова.
Учитель встретил Баоюя с улыбкой и промолвил:
– Слышал, твоего отца повысили в чине! Мог бы сегодня не приходить в школу.
– Я скоро уйду поздравлять батюшку, – отвечал Баоюй.
– Иди прямо сейчас, иди же! Отпускаю тебя. Только смотри не озорничай! Ты хоть и взрослый, а должен брать пример со своих старших братьев!
Баоюй поддакнул и ушел. У вторых ворот ему встретился Ли Гуй.
– Хорошо, что вы пришли, второй господин! – сказал Ли Гуй. – Я уже собирался за вами в школу!
– А кто приказал? – поинтересовался Баоюй.
– Старая госпожа, – ответил слуга. – Она велела искать вас в саду, а барышни сказали, что вы в школе, и просили передать учителю, чтобы отпустил вас на несколько дней – пока будут принимать поздравления. Еще я слышал, что по этому поводу пригласили актеров, и они дадут представление.
Они миновали вторые ворота и вошли во двор. Лица служанок сияли улыбками.
– Что вы так поздно? – сказали Баоюю служанки. – Скорее идите к старой госпоже, поздравьте с радостным событием!
У матушки Цзя собрались почти все. Не было только Баочай, Баоцинь и Инчунь.
Захлебываясь от радости, Баоюй поздравил матушку Цзя, госпожу Син и госпожу Ван, поздоровался с сестрами и обратился к Дайюй:
– Ты уже выздоровела, сестрица?
– Выздоровела, – слегка улыбнувшись, отвечала Дайюй. – Говорят, и ты прихворнул. Как сейчас себя чувствуешь?
– Как-то ночью вдруг заболело сердце, – сказал Баоюй, – а потом прошло, и я отправился в школу, даже некогда было тебя навестить.
Дайюй, не дослушав, повернулась к Таньчунь и о чем-то с ней заговорила.
– Глядя на вас, не скажешь, что вы целые дни проводите вместе, – засмеялась Фэнцзе, обращаясь к Баоюю и Дайюй. – Обмениваетесь вежливыми фразами, точь-в-точь как хозяин с гостем.
Все рассмеялись. Краска стыда залила лицо Дайюй, она растерялась, но после некоторого молчания воскликнула:
– Ничего вы не понимаете!
Снова раздался взрыв смеха.
Фэнцзе поняла, что сболтнула лишнее, и уже хотела перевести разговор на другую тему, но тут Баоюй вдруг сказал Дайюй:
– Представь, сестрица, какой наглец этот Цзя Юнь…
Сказал – и сразу осекся.
Все еще громче рассмеялись, а потом спросили:
– Что же ты замолчал?
Дайюй не знала, что ей хотел сказать Баоюй, и стала насмехаться над ним вместе со всеми. Ответить Баоюю было нечего, и он, улыбаясь, произнес:
– Я слышал, пригласили актеров. Когда же они приедут?
Все продолжали смеяться, в упор глядя на Баоюя.
– Ты слышал, ты и скажи, – произнесла Фэнцзе. – Зачем у нас спрашивать?
– Сейчас сбегаю расспрошу, – промолвил Баоюй.
– Погоди! – остановила его матушка Цзя. – Там люди пришли с поздравлениями, увидят, что ты носишься, – засмеют. Не серди отца, у него великая радость!
– Слушаюсь, – ответил Баоюй и степенно вышел.
Матушка Цзя обратилась к Фэнцзе:
– Кто говорил, что пригласили актеров?
– Второй дядя. Он и приглашал. Послезавтра счастливый день, и он хочет устроить чествование старой госпожи, господина и госпожи, – отвечала Фэнцзе. – Кроме того, день не только счастливый, но и праздничный! Послезавтра…
Она умолкла, поглядев на Дайюй. Та улыбнулась.
– И правда! – воскликнула госпожа Ван. – Ведь послезавтра день рождения моей племянницы!
Матушка Цзя стала припоминать, потом улыбнулась:
– Совсем я состарилась, все забываю, все путаю. Спасибо моей Фэнцзе! Она у меня вместо советника. Такое совпадение весьма кстати. Семья дядюшки нашей Фэнцзе пусть устроит праздник для всех, а семья Дайюй отпразднует день ее рождения!
– У бабушки все так складно, как в книге! – заявили все в один голос. – Неудивительно, что судьба даровала ей великое счастье!
В это время вошел Баоюй. Он слышал последние слова матушки Цзя и чуть не запрыгал от радости.
Обедали все вместе у матушки Цзя, было шумно и весело. Но рассказывать об этом мы не будем.
После обеда Цзя Чжэн возвратился из императорского дворца, куда ездил благодарить за милость, пошел поклониться в храм предков, а затем явился к матушке Цзя. Он даже не стал садиться и сразу вышел к гостям.
Во дворец Жунго непрерывным потоком шли родственники, у ворот сгрудились кони и коляски, в доме толпились знатные сановники. Поистине:
…Вот уже и распускаются цветы,
Пчел и бабочек шумлива суета.
В полнолунье перед нами вся как есть
Предстает небес и моря широта.
Через два дня состоялась церемония поздравлений. С самого утра приехали актеры. Перед гостиной матушки Цзя соорудили помост.
Мужчины в праздничных одеждах прислуживали снаружи у входа. Для родственников, явившихся с поздравлениями, накрыли столов десять, а то и больше, с угощениями и вином. Матушка Цзя выразила желание посмотреть новую интересную пьесу, и для нее поставили стеклянную ширму, отделявшую женскую половину от мужской. За ширмой тоже накрыли столы.
За главным столом сидели тетушка Сюэ с госпожой Ван и Баоцинь, за столом напротив – матушка Цзя с госпожой Син и Сюянь.
Два стола оставались свободными, и матушка Цзя приказала позвать девушек.
Вскоре Фэнцзе с целой толпой служанок привела Дайюй.
Одетая во все новое, она была так прелестна и грациозна, что казалось, сама Чан Э спустилась в мир смертных. С лица ее не сходила застенчивая улыбка. Сянъюнь, Ли Вань и Ли Ци хотели усадить Дайюй на почетное место, но она никак не соглашалась.
– Садись, садись, сегодня можно, – махнула рукой матушка Цзя.
– Разве у барышни Линь Дайюй сегодня тоже радостный день? – спросила тетушка Сюэ, вставая.
– Да, у нее день рождения, – улыбнулась в ответ матушка Цзя.
– Ай-я! Как же это я забыла! – воскликнула тетушка Сюэ и, подойдя к Дайюй, промолвила: – Прости мне мою рассеянность! Как только вернусь домой, пришлю Баоцинь пожелать тебе долголетия.
– Что вы, что вы! – воскликнула смущенная Дайюй.
Наконец все расселись.
Дайюй огляделась по сторонам и увидела, что нет Баочай.
– Как чувствует себя сестра Баочай? – спросила она тетушку Сюэ. – Отчего не пришла?
– Некому за домом присматривать, – ответила тетушка.
– Ведь у вас теперь есть невестка, – робко заметила Дайюй. – Можно было ее оставить. Видимо, сестре Баочай не захотелось идти, потому что здесь очень шумно. А я так по ней соскучилась!
– Спасибо тебе за заботу, – ответила тетушка Сюэ. – Она часто вас всех вспоминает. Непременно велю ей в самое ближайшее время навестить тебя и сестер!
Пока они вели разговор, девочки-служанки наполнили вином кубки, поднесли закуски. А немного спустя начался спектакль.
Первые два акта были поздравительными. Когда же начался третий, на сцене появились золотой отрок и яшмовая дева [6] . Отрок размахивал флагом, дева – драгоценным бунчуком. Они ввели под руки молодую женщину в одеянии из перьев всех цветов радуги, с черной повязкой на голове. Женщина пропела несколько тактов и ушла. Никто не знал, что это значит, но кто-то громким голосом объяснил:
– Этот акт называется «Ушедшая в мир иной», он из новой пьесы «Дворец Жуйчжу». Содержание пьесы следующее: Чан Э спускается в мир людей, где должна выйти замуж за простого смертного, но, к счастью, этому помешала богиня Гуаньинь, и Чан Э покинула мир, не успев выйти замуж. В этом акте показано, как она вознеслась на луну. Вы ведь слышали, какую она поет арию:
Средь людей мы всегда помышляем
Лишь о ветрах земных вожделений, —
Но не вечны осенние луны
И цветы при расцвете весеннем!
А дворец Гуаньхань в отдаленье
Неподвластен мирскому забвенью.
Четвертый акт назывался «Есть отруби», а пятый «Бодхисаттва с учениками переправляется через реку». Во время этого акта на сцене появились призрачный город и башни, поднялся шум.
В самый разгар веселья из дома Сюэ прибежала запыхавшаяся служанка и сказала Сюэ Кэ:
– Второй господин, поспешите домой! И госпоже надо ехать! Случилось несчастье!
– Какое несчастье? – встревожился Сюэ Кэ.
– Дома все узнаете! – отвечала служанка.
Не успев попрощаться, Сюэ Кэ помчался домой. Тетушка Сюэ в лице переменилась от испуга и вместе с Баоцинь немедля уехала. Начинался переполох.
– Нужно послать людей следом, пусть разузнают, что там стряслось, – промолвила матушка Цзя. – Может, это и нас касается!
– Вы совершенно правы, – поддакнули остальные.
А теперь оставим на время дворец Жунго и последуем за тетушкой Сюэ.
Возвратившись домой, она увидела у ворот служителей ямыня и приказчиков из лавки. Они закричали:
– Госпожа вернулась!
– Она скажет, что делать!
Увидев почтенных лет женщину в сопровождении целой толпы слуг и служанок, служители ямыня сразу поняли, что это и есть мать Сюэ Паня. Они оробели, встали навытяжку и пропустили тетушку Сюэ в дом.
Войдя в гостиную, тетушка Сюэ услышала вопли и плач Цзиньгуй.
Появилась Баочай со следами слез на лице.
– Мама! – вскричала девушка. – Успокойтесь! Сейчас необходимо действовать!
Вместе с Баочай тетушка Сюэ прошла во внутреннюю комнату. Узнав дорогой от служанки, что с сыном произошло несчастье, она никак не могла унять бившую ее дрожь.
– Ну кого же он?.. – сквозь рыдания спрашивала тетушка Сюэ.
– Ни о чем не спрашивайте, госпожа, – отвечали домашние. – Кого бы он ни убил, наказания ему не избежать! Подумаем лучше, что делать.
– О чем тут думать! – сквозь слезы воскликнула тетушка.
– Первым долгом надо собрать деньги, – посоветовали слуги. – Второй господин Сюэ Кэ повидается со старшим господином Сюэ Панем, а деньги отдаст чиновнику, который ведет дело, и попросит смягчить наказание. Надо также попросить господ из семьи Цзя замолвить за господина словечко перед высшим начальством. Служителям ямыня, которые стоят у ворот, тоже надо дать немного денег и отпустить. А мы тем временем начнем действовать.
– Прежде всего следует щедро вознаградить пострадавших и оплатить расходы на похороны убитого, – сказала тетушка Сюэ. – Если они не подадут в суд, дело можно будет замять.
– Нет, мама, – возразила Баочай. – Швыряться деньгами не нужно. Уж если дать – то немного. Слуги правы.
– И зачем только я родилась на свет? – запричитала тетушка Сюэ. – Хоть бы мне вместе с ним умереть, тогда сразу всему конец!
Баочай принялась ее утешать и, откинув дверную занавеску, крикнула слугам:
– Поезжайте вместе со вторым господином Сюэ Кэ к чиновнику и постарайтесь все уладить! Только живо! Не мешкайте!
Сюэ Кэ собрался уходить, а тетушку Сюэ служанки увели во внутренние покои.
