сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 69 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]
Как только получите это письмо, матушка, попросите кого-нибудь походатайствовать за меня перед начальником округа! И пусть брат Сюэ Кэ поскорее приезжает! Иначе меня отправят в округ! Денег не жалейте! Прошу вас, не медлите!»
Слушая письмо, тетушка Сюэ всплакнула. Баочай и Сюэ Кэ стали утешать ее:
– Не беспокойтесь, матушка! Все образуется, не надо только медлить!..
Тетушка Сюэ не знала, как поступить, и велела Сюэ Кэ ехать не мешкая к Сюэ Паню. Она приказала собрать необходимые вещи, отвесить серебро и велела одному из приказчиков сопровождать сына.
Поднялась суматоха. Баочай, опасаясь, что при сборах служанки могут чего-либо недосмотреть, сама помогала им до четвертой стражи и лишь после этого легла спать.
Как и все дети из богатых семей, Баочай была изнеженна, и утром, после бессонной ночи, у нее появился жар.
Взволнованная тетушка Сюэ, услыхав об этом от Инъэр, поспешила к дочери и увидела, что та вся горит и даже говорить не в силах.
Тетушка Сюэ и Цюлин, которая была тут же, расплакались. Баоцинь принялась утешать тетушку. Баочай заложило нос, как при насморке. Пришел доктор, прописал лекарство, и девушке стало немного лучше. Успокоилась и тетушка Сюэ.
Все переполошились во дворцах Жунго и Нинго, когда узнали о болезни Баочай. Фэнцзе прислала пилюли, госпожа Ван – эликсир, матушка Цзя, госпожи Ван и Син, а также госпожа Ю через своих служанок справлялись о здоровье Баочай. Только Баоюй ничего не знал – от него скрывали.
Прошла неделя, а Баочай, сколько ни лечилась, никак не могла поправиться. Потом наконец вспомнила о «пилюлях холодного аромата», три раза их приняла, и все прошло.
Лишь тогда Баоюй узнал о болезни Баочай, но поскольку она уже выздоровела, не пошел ее навещать.
Между тем Сюэ Кэ прислал письмо. Тетушка Сюэ повертела его в руках, но Баочай ничего не сказала, боясь расстроить, и отправилась к госпоже Ван, чтобы та ей прочла письмо, а заодно рассказала о состоянии Баочай.
После ухода тетушки Сюэ госпожа Ван обратилась к Цзя Чжэну с просьбой помочь Сюэ Паню.
– Если бы решение по делу зависело только от высшего начальства, было бы легче, а с низшим начальством без подкупа не обойтись!
Затем госпожа Ван заговорила о Баочай.
– Девочка так страдает, – сказала она. – Надо взять ее к нам, ведь она теперь член нашей семьи! Нельзя допускать, чтобы она напрасно губила свое здоровье.
– Вполне согласен с тобой, – ответил Цзя Чжэн. – Только сейчас не время. И у них полно хлопот с делом Сюэ Паня, и у нас – ведь Новый год на носу. Помолвка была зимой, а брачную церемонию устроим весной, когда именно – определим после дня рождения старой госпожи. Так и скажи тетушке Сюэ!
На следующий день госпожа Ван, к удовольствию тетушки Сюэ, передала ей свой разговор с Цзя Чжэном, и после обеда они вместе отправились к матушке Цзя.
– Вы только сейчас к нам пришли? – спросила тетушку старая госпожа.
– Нет, еще вчера, но было уже поздно, и я не могла вас навестить, – отвечала тетушка.
Госпожа Ван пересказала матушке Цзя свой разговор с Цзя Чжэном, и та осталась очень довольна.
Пока они вели разговор, пришел Баоюй.
– Ты поел? – спросила матушка Цзя.
– Я только из школы, – ответил юноша. – Сейчас поем и снова туда пойду. Я забежал навестить вас, бабушка, и справиться о здоровье тетушки, мне сказали, что она здесь… Сестра Баочай поправилась? – обратился он к тетушке Сюэ.
– Поправилась, – улыбнулась тетушка Сюэ.
От Баоюя не укрылось, что при его появлении тетушка прекратила разговор и вообще встретила его не как обычно, без прежнего тепла и ласки.
«Хоть она и расстроена, – подумал он, – но могла бы не прекращать разговора, когда я вошел…»
Что же случилось? Баоюй терялся в догадках, но пора было возвращаться в школу, и он убежал.
Вечером, вернувшись домой, он первым долгом навестил старших, а затем отправился в павильон Реки Сяосян.
Во внутренних комнатах никого не было.
– А где барышня? – спросил Баоюй.
– Ушла к госпоже, – ответила Цзыцзюань. – Узнала, что там тетушка Сюэ, и захотела с ней повидаться. А вы, господин, разве не были там?
– Я как раз оттуда, но твоей барышни не видел, – ответил удивленный Баоюй.
– Неужели ее там нет?
– Нет, – сказал Баоюй. – Куда же она могла уйти?
– Не знаю, – пожала плечами Цзыцзюань.
Баоюй уже собрался уходить, но в этот момент заметил Дайюй, которая в сопровождении Сюэянь медленно приближалась к дому.
– Сестрица вернулась! – обрадовался Баоюй и вместе с ней вошел в комнату.
Дайюй прошла во внутренние покои и пригласила Баоюя сесть. Затем отдала Цзыцзюань плащ и тоже села.
– Ты был у бабушки? – спросила Дайюй. – А тетушку Сюэ видел?
– Видел, – ответил Баоюй.
– Она обо мне что-нибудь говорила?
– Ничего не говорила, даже меня встретила как-то неласково. Я спросил, как чувствует себя сестра Баочай, а она засмеялась в ответ и ничего не сказала. Может быть, обижена за то, что не навещаю ее?
– А раньше навещал? – улыбнулась Дайюй.
– Я узнал о ее болезни лишь два дня назад, – оправдывался юноша. – Но навестить не успел.
– Значит, так оно и есть! – воскликнула Дайюй.
– Говоря по правде, – продолжал Баоюй, – мне матушка и батюшка запретили туда ходить. А маленькая садовая калитка, через которую хоть десять раз на день пройди, заперта, и попасть к тетушке Сюэ можно лишь через главные ворота, у всех на виду. А это не очень удобно.
– Но откуда ей знать, что ты не приходишь именно по этой причине? – спросила Дайюй.
– Сестра Баочай всегда меня понимала лучше других, – заметил юноша.
– Не обольщайся, – промолвила Дайюй. – Вряд ли она в данном случае тебя понимает. Ведь болела не тетушка, а сама Баочай. Помнишь, как весело было в саду, когда мы все собирались, писали стихи, пили вино и любовались цветами! А теперь сестра Баочай живет у себя дома, в семье у них неприятности, вдобавок она заболела, а ты ее даже не навестил! Будто чужой. Как же ей на тебя не сердиться?
– Неужели Баочай больше не будет со мной дружить? – воскликнул Баоюй.
– Откуда мне знать, – ответила Дайюй. – Факты сами за себя говорят!
Баоюй сидел расстроенный и молчал. Дайюй велела подбросить благовоний в курильницу и, не обращая на Баоюя внимания, углубилась в чтение.
– И зачем только рождаются на свет такие люди, как я! – воскликнул Баоюй, вскочив с места и с досады топнув ногой. – Исчезни я совсем, воздух стал бы чище!
– Когда появляется на свет один человек, появляется и другой, – возразила Дайюй. – А вместе с людьми приходят тревоги, страх, ложь, грезы, всякие неприятности. Я говорила все в шутку. Но хотелось бы знать, почему холодность тетушки Сюэ ты отнес на счет сестры Баочай? Ведь тетушка приходила по делу Сюэ Паня и, само собой, расстроилась. До тебя ли ей было? А ты вообразил невесть что, какую-то глупость!
Баоюя вдруг осенило, и он воскликнул:
– Верно, верно! Ты гораздо умнее меня, сестрица! Помню, в детстве, стоило мне рассердиться, ты вразумляла меня, я терялся и не знал, что тебе возразить! Будь я даже золотой статуей Будды, одним своим словом ты могла бы сломить меня, как травинку…
– В таком случае ответь мне на мои вопросы, воспользовавшись тем, что Баоюй завел речь о Будде, промолвила Дайюй.
Баоюй скрестил ноги, сложил руки, закрыл глаза и, надув губы, произнес:
– Что же! Просвещай меня!
– Что ты станешь делать, если сестра Баочай захочет по-прежнему с тобой дружить? Как ты поступишь, если сестра Баочай не захочет с тобой дружить? Что ты сделаешь, если сестра Баочай через некоторое время разорвет с тобой узы дружбы? Допустим, ты захочешь с ней дружить, а она будет относиться к тебе с неприязнью? Как ты станешь вести себя, если она захочет с тобой дружить, а ты не захочешь?
Дайюй выпалила все это единым духом.
Баоюй долго думал и вдруг расхохотался:
– Пусть будет хоть три тысячи озер со стоячей водой, мне достаточно одного ковша, чтобы напиться.
– А если тебе встретится проточная вода? – вновь спросила Дайюй.
– Я не стану ее черпать, пусть течет. Вода сама по себе, черпак тоже сам по себе, – ответил Баоюй.
– А как быть, если эта вода вдруг остановится и в ней утонет жемчужина?
– Рассуждения о святой истине у нас превратились в пустую болтовню; не уподобляйся куропатке, которая кричит в лучах весеннего солнца, – ответил Баоюй.
– Первая заповедь буддистов гласит: «Не занимайся словоблудием!» – продолжала Дайюй.
– Святая правда, – заключил Баоюй.
Дайюй опустила голову и умолкла. В это время на крыше закаркала ворона, взмыла в воздух и улетела в юго-восточном направлении.
– К счастью это или к беде? – задумчиво произнес Баоюй.
Дайюй ответила стихами:
Лист ивы, к грязи прилипший, —
Вот мое бездомное сердце! [33]
Песней о куропатке
Не будите весенний ветер! [34]
В это время вошла Цювэнь:
– Второй господин, поспешите домой! Батюшка присылал человека узнать, вернулись ли вы из школы! Сестра Сижэнь ответила, что вернулись, так что не мешкайте!
Баоюй вскочил и бросился из комнаты. Дайюй не стала его удерживать.
Если хотите узнать, что случилось дальше, прочтите следующую главу.
Глава девяносто вторая
Цяоцзе, слушая жизнеописания выдающихся женщин, выражает свое восхищение;
Цзя Чжэн, играя жемчужиной, рассуждает о возвышениях и падениях
Итак, Баоюй покинул павильон Реки Сяосян и взволнованно спросил у Цювэнь:
– Зачем меня звал батюшка, не знаешь?
– Не звал он вас, – призналась Цювэнь. – Но скажи я вам правду, что вас сестра Сижэнь зовет, вы вряд ли пошли бы!
Баоюй, успокоившись, произнес:
– Ну, если Сижэнь, тогда ладно! Зачем же меня пугать?
– Где ты пропадал? – спросила Сижэнь, едва завидев Баоюя.
– У барышни Дайюй был. Зашел разговор о сестре Баочай, и я засиделся.
– О чем же вы говорили? – поинтересовалась Сижэнь.
Баоюй рассказал, как они вели беседу в подражание буддийским классикам.
– Делать вам нечего! – улыбнулась Сижэнь. – Рассуждали бы лучше о хозяйственных делах или о стихах. А о буддистах зачем? Ты же не монах!
– Ничего ты не понимаешь! – засмеялся Баоюй. – У нас, как и в буддийском учении, есть свои сокровенные тайны, и посторонним в них не проникнуть!
– Постигая эти тайны, вы выворачиваете наизнанку истину и нас ставите в дурацкое положение! – засмеялась Сижэнь.
– Когда мы с барышней Дайюй были детьми, – стал объяснять Баоюй, – она очень сердилась, если я говорил глупости. А сейчас я обдумываю каждое слово и не даю ей повода сердиться. Да и видимся мы с ней не часто: она сюда не приходит, а я занят учебой. Постепенно между нами родилось отчуждение, и мы не можем говорить прямо все, что думаем.
– Вот и хорошо, – сказала Сижэнь. – Вы уже не дети и должны вести себя подобающим образом!
– Я и сам понимаю, – кивнул Баоюй, – и нечего об этом говорить. Скажи, – спросил он, – не присылала старая госпожа сюда служанку с каким-нибудь поручением?
– Нет, не присылала, – ответила Сижэнь.
– Ну, конечно, бабушка забыла! – воскликнул Баоюй. – Ведь завтра первое число одиннадцатого месяца! В этот день бабушка имела обыкновение отмечать день наступления морозов, любила посидеть в компании, выпить вина, посмеяться! Ради этого я и отпросился на день из школы! А теперь не знаю, как поступить. Может быть, пойти в школу, а то батюшка рассердится?
– По-моему, лучше пойти! – промолвила Сижэнь. – Будешь пропускать занятия – успехов не добьешься. На первом месте должна быть учеба, а уж потом развлечения. Вчера госпожа Ли Вань рассказывала, как прилежно учится Цзя Лань. Приходит из школы и сразу садится за уроки, а спать ложится только в четвертую стражу, а то и позднее. Все время сидит над книгами. А ты старше его, дядей ему приходишься. Если не будешь стараться, бабушку огорчишь. Так что вставай завтра пораньше и иди в школу!
– Погода стоит холодная, пусть дома побудет, ведь он отпросился. А явится в школу – все удивятся и пойдут разговоры! – вмешалась Шэюэ. – Скажут, что у него не было причины отпрашиваться и он обманул учителя. А наступление морозов мы можем сами отпраздновать, без старой госпожи.
– Если мы что-то затеем, второй господин останется дома! – воскликнула Сижэнь.
– Вот и хорошо, я тоже денек повеселюсь! – отвечала Шэюэ. – Мне не нужны лишние два ляна серебра в месяц, как тебе!
– Ах ты дрянь! – вскричала Сижэнь. – Тебе говорят серьезно, а ты всякий вздор мелешь!..
– Никакой не вздор, – парировала Шэюэ, – все для себя стараешься!
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Сижэнь.
– Ведь ты сама не любишь, когда второй господин уходит в школу, вечно ворчишь и с нетерпением ждешь его прихода, а едва он появится, у вас начинаются шутки и смех. Зачем же притворяться, будто ты заботишься о его занятиях? Меня не проведешь, я все вижу.
Сижэнь хотела отчитать как следует Шэюэ, но вошла девочка-служанка и сказала:
– Старая госпожа не велела второму господину завтра ходить в школу. Она пригласила тетушку Сюэ и беспокоится, что барышни, разъехавшиеся по домам, не успеют приехать. Праздник, который собирается отмечать старая госпожа, называется «день наступления морозов».
– Вот, вот! Этого я и ждал! – обрадовался Баоюй, не дослушав до конца. – Бабушка в хорошем настроении! В школу я не пойду и буду делать что вздумается.
Следует сказать, что Баоюй теперь занимался с усердием и мечтал хоть день провести беззаботно, повеселиться. Раз на праздник приедет тетушка Сюэ, значит, и Баочай с собой возьмет, думал Баоюй, радуясь предстоящей встрече.
– Лягу-ка я сейчас спать, – сказал Баоюй, – а завтра встану пораньше.
Ночь прошла без особых происшествий, а утром Баоюй первым долгом побежал справиться о здоровье бабушки, матери и отца. Отцу он сказал, что бабушка разрешила ему не ходить в школу, и тот не стал возражать.
Выйдя от отца неторопливыми шагами, как того требовали приличия, Баоюй стремглав помчался к матушке Цзя. Там еще никого не было, только маленькая Цяоцзе, ее привела кормилица, сопровождаемая целой толпой девочек-служанок.
– Мама велела справиться о вашем здоровье и занять вас разговором, – обратилась Цяоцзе к матушке Цзя. – Она скоро сама к вам придет.
– Милая девочка! – улыбнулась матушка Цзя. – Я встала нынче пораньше, в надежде, что кто-нибудь придет, но пришел только второй дядя Баоюй.
– Барышня, справьтесь о здоровье дяди, – напомнила девочке нянька.
Цяоцзе справилась о здоровье Баоюя.
– А ты как себя чувствуешь, малышка? – в свою очередь осведомился Баоюй.
– Вчера вечером мама сказала, что ей надо с вами поговорить, – произнесла Цяоцзе.
– О чем же это? – удивился Баоюй.
– Мама хочет, чтобы вы проверили мои знания, – ответила девочка. – Несколько лет меня учила Ли Вань, но мама не знает, чему я выучилась. Я ей сказала, что все знаю, а она не верит, говорит, что я целыми днями бездельничаю, играю с подружками. Но выучить иероглифы совсем не трудно. Я свободно читаю «Книгу дочернего благочестия». Мама и в это не верит. Поэтому хочет пригласить вас, чтобы вы проверили, когда у вас будет свободное время.
– Милое дитя, – промолвила матушка Цзя. – Твоя мама не знает грамоты и не может тебя проверить. Пусть это сделает второй дядя Баоюй, только при ней. Вот тогда она поверит.
– Сколько иероглифов ты знаешь? – осведомился Баоюй.
– Более трех тысяч, – отвечала Цяоцзе. – Прочла «Книгу дочернего благочестия», а полмесяца назад принялась за «Жизнеописание выдающихся женщин».
– И все тебе там понятно? – поинтересовался Баоюй. – Если нет, я могу объяснить.
– Конечно, – заметила матушка Цзя. – Ведь ты ей дядя, и это твой долг.
– О любимой супруге Вэнь-вана ты, конечно, все знаешь, – начал Баоюй. – А известно ли тебе, что Цзян-хоу [35] , которая распустила волосы и, невзирая на грозящую ей казнь, пыталась образумить своего мужа, а также У Янь [36] , установившая порядок в государстве, – были самыми знаменитыми среди всех княгинь?!
– Да, конечно! – ответила Цяоцзе.
– Если говорить о женщинах, прославившихся своими талантами, то прежде всего следует упомянуть о Цао Дагу [37] , Бань Цзеюй [38] , Цай Вэньцзи [39] и Се Даоюнь [40] .
– А каких женщин можно считать мудрыми и добродетельными? – спросила Цяоцзе.
– Например, Мэн Гуан. Она одевалась в холщовую юбку, а волосы закалывала шпильками из терновника. Или же мать Бао Сюаня [41] , которая носила воду в простом глиняном кувшине, также мать Тао Каня [42] , отрезавшую волосы, чтобы удержать гостя. Этих женщин даже нищета не сломила, как же не назвать их мудрыми и добродетельными?
Цяоцзе радостно закивала головой.
– Но были и другие женщины, которым приходилось терпеть много страданий, – рассказывал Баоюй. – Это прежде всего Лэ Чан [43] , которая носила при себе половинку разбитого зеркала, Су Хуэй [44] , сочинявшая стихи, которые можно читать справа налево, слева направо, сверху вниз и снизу вверх, а смысл останется тот же. К ним же можно причислить женщин, глубоко почитавших родителей, например, My Лань [45] , и еще Цао Э – когда утонул ее отец, она следом за ним бросилась в реку. Всех и не перечесть.
Цяоцзе сидела молча, задумавшись.
