Текст книги "Колокола счастья"

Автор книги: Сью Краммонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

8

Утро принесло ответ из «Биомед фармасьютикал». Заместитель начальника отдела кадров позвонил и попросил мисс Матильду Бэллистен прибыть на повторное интервью в понедельник утром, в одиннадцать часов. С ней желает побеседовать сам глава фирмы. И как бы ей ни хотелось сказать молодому человеку, что она готова послать и интервью, и главу фирмы, и саму фирму куда подальше, Матильда вежливо поблагодарила и пообещала прийти.

Потом раза два дошла до машины, нагруженная теми немногочисленными вещами, что принадлежали в этом доме лично ей, заполнили ими просторный багажник «шевроле», вернулась в кухню и позвонила в «Белые сады».

– Берта, это ты? – сказала Матильда внезапно дрогнувшим голосом.

– Тилли? О, Тилли… – раздалось в ответ. – Господи, малышка, ты даже не представляешь, как я счастлива слышать твой милый голосок. Когда Чарли рассказал о вашем разговоре, я плакала, правда, когда узнала, что ты приезжала и не застала никого дома. Тилли, где ты? Когда вернешься домой?

– Как насчет прямо сейчас? Тебе удобно? – спросила Матильда, глотая слезы облегчения.

– Прекрасно, дорогая! – воскликнула Берта. – Я позвоню Чарли, и… Нет, лучше ничего не будем ему говорить, а приготовим праздничный ужин и устроим сюрприз, – ликующе произнесла она, потом немного помолчала. – Тилли, ты не поверишь, но я отдала бы…

– Не надо, Берта, пожалуйста, – перебила ее Матильда. – Ради Бога, не вини себя. Мне давно пора было все узнать, я уже большая девочка.

– О, я согласна целиком и полностью. Мне просто безумно жаль, что узнала ты именно от меня.

– А мне жаль, что я вела себя как капризная, избалованная девчонка и заставила тебя волноваться. И еще я очень тосковала по детям… Как они? – спросила Матильда, заслышав шум и крики.

– Ты слышишь как? Что, все еще хочешь возвращаться? – засмеялась Берта.

Тепло голоса и радость, проявленная невесткой, когда она услышала ее, улучшили плохое настроение Матильды. И, усевшись за руль своего «шеви», она попыталась выкинуть из головы Рэндолфа Фрейзера. Ей и раньше случалось подолгу отсутствовать дома – когда была в колледже или на каникулах в Европе, – но никогда раньше возвращение в «Белые сады» не было таким мучительно-радостным, как сегодня.

У малого, так называемого Младшего, дома еще шли работы. Его готовили к возвращению ее родителей. Каковыми они и являются, хлюпая носом, поняла Матильда. Да, Вельда и Бартон Бэллистен – ее настоящие родители, единственные, которых она знала все двадцать лет своей жизни, и надо только радоваться, что ей так повезло с ними. Она уже примирилась с мыслью, что ее биологическая мать – покойная подруга мамы. Но вот откровение, что ее отцом был единственный покойный кузен па, женатый мужчина, принять было труднее. Хотя все же настоящий ее папа, любимый милый папа, – это Бартон, тот самый, который не пожалел денег, чтобы она появилась на свет полноценным доношенным ребенком.

Матильда подъехала к парадному входу, выключила двигатель и тут же была атакована любимыми племянником и племянницей – Томом и Лилиан. Крошка Морин важно восседала на руках матери и, задумчиво глядя на Матильду, сосала крепко сжатый кулачок.

– Тилли, Тилли, где же ты была? – закричал шестилетний Том, прыгая вокруг нее и сияя, как медный таз. – Иди скорее играть!

– Сначала поцелуй меня крепко-крепко, и ты, Лилиан, тоже, – засмеялась молодая тетка, присев на корточки и приняв обоих ребятишек в широко распахнутые руки.

После объятий и поцелуев она, изрядно потрепанная, подошла к Берте, ущипнула нежную щечку малышки и смущенно произнесла:

– Блудная дочь возвращается домой.

– Самое время, – засмеялась невестка, новая беременность которой уже становилась заметной, потом неэлегантно шмыгнула носом. – Тилли, брось вещи, разгрузим потом, – сказала она, когда та повернулась к машине. – Лучше иди в дом и расскажи про этого своего любовника.

– Что такое «любовник»? – поинтересовался Том, услышав незнакомое для себя слово.

– Это человек, который любит нашу Тилли очень сильно, ну вот как мы – тебя, – сказала его мать, потрепав светлые волосенки сына, и спустила на землю Морин. – Ну-ка, маленькая, покажи тете свой новый фокус.

Морин помедлила и сделала несколько крошечных, неуверенных шажков, затем покачнулась, плюхнулась на пухлую попку и просияла.

– О, Мори, – захлопала в ладоши Матильда, – какая ты умная девочка!

– Она делает это уже целую неделю, – гордо сообщила четырехлетняя Лилиан.

– Как же долго меня не было! – воскликнула Матильда и подхватила младшую племянницу на руки.

– Слишком долго, – ответила Берта и повела ее в кухню, светлую, просторную, с большим обеденным столом. – Я все еще никак не привыкну к габаритам, – сказала она, наливая в чайник воды. – Тут так много места, особенно после Младшего дома.

– Там стало совсем тесно, уже когда Морин родилась, а уж со следующим наследником и вовсе было бы не повернуться.

– Знаю, знаю. Но это мой первый дом, где мы жили с Чарли, и мне было безумно жаль покидать его, даже ради такого великолепия. – Она заняла малышку яблоком и пристроила Лилиан и Тома за детским столиком, предложив им по груше, книжке-раскраске и набору карандашей на двоих. – Это вам, а мне надо поговорить с Тилли.

Пока Берта занималась малышами, ее невестка заварила кофе, разлила его по чашкам и расставила на столе, добавив в каждую по ломтику лимона.

– Все готово, – сообщила она, когда Берта освободилась. – Хотя, может, мне и не стоило позволять себе такую вольность. Теперь ты – хозяйка дома.

– Не глупи. Как бы то ни было, кто бы где ни жил, а этот титул принадлежит и всегда будет принадлежать Вельде. – Берта взглянула на Матильду и спросила напрямик: – Раз уж разговор зашел о родителях, что мы будем делать по поводу твоей маленькой эскапады? Ты собираешься рассказать им?

– Обязательно! Я по горло сыта тайнами.

– А если бы это они посвятили тебя в обстоятельства твоего рождения, ты и тогда сбежала бы?

Матильда скорчила гримасу.

– Учитывая мой вздорный характер, с легкостью допускаю это.

– Знаешь, Чарли готов был силком притащить тебя обратно, когда ему позвонила Барбара. А я сказала, что если бы оказалась на твоем месте, то мне бы понадобилось больше времени, чтобы прийти в себя и все переварить. Я правильно сделала, что удержала его?

– Безусловно, Берти. Какими бы ужасными ни были эти последние недели, мне необходимо было это время, чтобы разобраться и в себе, и во всех остальных.

– Чарли быстро узнал, когда ты сняла дом, и сразу поехал взглянуть на него. – Берта усмехнулась воспоминанию. – Что, он правда был таким ужасным, как живописал мой муженек?

– Думаю, даже хуже, – хихикнула Матильда.

Берта покачала головой, намазала булочку апельсиновым джемом, протянула ей и спросила:

– А кто он такой, этот твой любовник?

– Теперь уже неважно, – ответила Матильда. – Он лишил себя этого звания. – Она тяжело вздохнула и заявила: – В жизни больше не вымою ни одного окна!

– Поясни, пожалуйста, – попросила изумленная Берта.

– Когда мне все не отвечали и не отвечали из той фирмы, куда отправила резюме, то я решила, что виной тому Чарли, и так обозлилась, что затеяла мытье окон во всем доме, чтобы не взорваться от злости. А потом не до конца закрыла одно, и Рэнди подслушал мой разговор с Чарли. – Она вкратце описала, что собой представляет мистер Фрейзер, и призналась, что старательно скрывала от него свое прошлое и все касающееся семьи. – А вчера вечером он узнал, что я не несчастная сиротка, а любимое и балованное чадо большого и обеспеченного семейства.

– Ты… ты влюблена в него, Тилли? – с сочувствием заглянула ей в глаза Берта.

– К несчастью, да. Но переживу это. – Матильда вскочила. Ей не терпелось повидать свою любимицу-тезку, а потом отправиться с детьми в сад.

– Возвращайтесь к ланчу! – крикнула ей вслед Берта. – Кстати, у тебя в комнате открытки и письма от Вельды и Бартона. Пока тебя не было, они звонили несколько раз, и Чарли, чтобы не огорчать их, сказал, что вы с Валери отправились в маленький автовояж по Калифорнии.

Когда Чарлз вернулся тем вечером домой, навстречу ему вылетела его любимая младшая сестренка – он никогда не думал и не будет думать о Матильде как-то иначе – и с радостным воплем повисла на шее.

– Я вернулась! – И она поцеловала его в чуть колючую щеку.

– Благодарение Господу! – Он потрепал ее золотистые волосы и вернул поцелуй. – Меня в кошмарных снах преследовала твоя хибара.

Матильда умоляюще посмотрела на него.

– Чарли, я счастлива, что снова дома, но, думаю, лучше сразу признаться тебе. Единственный плюс моей выходки в том, что я совершенно точно поняла: пора становиться на ноги. Маме и папе это наверняка не понравится, но я хочу жить в городе, в своей квартире.

– Если она будет приличнее той грязной конуры, я переживу это. И они тоже, когда привыкнут, – заверил ее брат.

– Не хочу, чтобы ты поняла меня превратно, Тилли, – приняла участие в разговоре подошедшая к ним Берта, – будто нам хочется от тебя избавиться, но по собственному опыту скажу, что это здорово. Тебе действительно пора начинать жить отдельно.

Подбежавший к отцу Том с ходу сообщил:

– Папа, а у Тилли есть любовник!

Берта виновато посмотрела на невестку, подхватила сына и передала его Чарлзу, который прилагал все мыслимые усилия, чтобы не расхохотаться.

– Обещаю впредь держать свой большой рот на замке, – ни к кому особенно не обращаясь, сказала Берта.

Том повернулся и с интересом взглянул на нее.

– Но у тебя совсем не большой рот, мама.

– У каждого свое мнение, – пробормотал себе под нос Чарлз и понес сына в дом, откуда уже выбегала его дочь.

Матильда усмехнулась.

– Пойду переоденусь к обеду, – сказала она ему в спину.

Она поднялась в свою старую спальню на третьем этаже, где спала всю свою жизнь. Приняв душ и надев свежую рубашку, Матильда решилась наконец взглянуть на автоответчик. Красная лампочка не моргала – значит, никто не звонил и не хотел что-нибудь передать ей. Тяжело вздохнув, она спустилась вниз и вызвалась почитать детям на ночь, чтобы дать возможность их родителям побыть хоть несколько минут наедине. Крошка Морин уже спала, и Том и Лилиан так устали за день, что довольно скоро последовали ее примеру.

Она постояла несколько минут, глядя на них и наслаждаясь тем, что снова дома, потом спустилась вниз, чтобы рапортовать о своем успехе, и застала Чарли и Берту тесно прижавшимися друг к другу.

– Эй, Тилли, не уходи! – крикнул Чарлз попятившейся было Матильде и отпустил порозовевшую то ли от смущения, то от чего-то еще жену. – Ты, наверное, придушила этих бандитов – такая стоит тишина.

– Вы, милая парочка, наверное, не заметили, сколько времени прошло, но я читала не меньше сорока минут, – сообщила Матильда. – Они спят.

Берта благодарно улыбнулась, потом пошла взглянуть на детей, предоставив брату и сестре возможность поговорить.

– Ты в порядке, Тилли? – беспокойно вглядываясь в нее, спросил Чарлз. – Берта сказала, ты рассталась с Фрейзером.

– Нет, это он расстался со мной. Он подслушал наш вчерашний разговор, и кое-что из услышанного заставило его отвернуться от меня.

– Если он сделал тебе больно, я изобью его!

– Очень мило с твоей стороны. Но я отлично справлюсь сама, если такая необходимость возникнет.

– Как обычно! – расхохотался Чарлз. – Ладно, пойду попробую оторвать свет моих очей от наших отпрысков и уговорить пообедать. Умираю, есть хочу.

Уик-энд в «Белых садах» прошел быстро и приятно, совсем не так, как тянулся бы в снятом ею доме. Чарлз свозил Матильду на конюшню, показал купленного в ее отсутствие жеребца. Потом она позвонила и поговорила со Стэном и Лорой, которые согласно сухим фактам были ее троюродными кузенами, а на самом деле – любящими и родными братом и сестрой. Чарлз поставил обоих в известность о том, что устроила их младшенькая своевольная сестра, и, заканчивая разговор, Лора просто сказала:

– Не знаю, что взбрело тебе в голову, Тилли. Я лично, хоть и знала о «тайне твоего рождения», но воспринимала это как что-то абстрактное, не относящееся к тебе. Ты всегда была моей сестренкой, и никогда я не думала иначе. Скорее всего, не случись Берте проболтаться, все рано или поздно вообще забыли бы об этом.

Матильда положила трубку, ощущая на душе тепло, как от мягкого пушистого котенка, почти такого же, как ее любимица, что на радостях провела ночь в ее кровати. И чтобы поддержать это ощущение, вернее еще улучшить его, позвонила Валери.

– Я умоляю тебя о прощении, – без всяких предисловий заявила она.

И услышала в ответ хлюпанье носом. Валери переживала их разлад не менее тяжело, чем Матильда. Положив трубку спустя час, она чувствовала себя счастливой. Почти…

К искреннему удивлению Чарлза, Матильда настояла на том, что явится на повторное интервью в «Биомед фармасьютикал». И в понедельник, в половине девятого, одетая в свой лучший шелковый костюм, она отправилась с ним в город и час провела в конторе, тепло встреченная персоналом. Матильда разложила по ящикам письменного стола в своем личном кабинете – комнатушке пять на пять футов – нужные мелочи, проверила, хорошо ли работает телефонная станция, расставила на полках толстые папки со сведениями о новых перспективных клиентах и покинула контору ровно в десять тридцать.

Поставив свежевымытый «шевроле» в подземном гараже, Матильда без пяти одиннадцать появилась возле охранника и представилась. Ожидая, когда за ней придут, она размышляла о причинах второго интервью – уж не Рэнди ли тому причиной? – и о том, зачем все же явилась, хотя в работе больше не нуждается. И призналась себе, что приехала, только чтобы заявить, что она, Матильда Бэллистен, не нуждается в его одолжениях.

На этот раз за ней спустилась дама лет тридцати с небольшим и повела Матильду к лифту, а потом через уже знакомый, гудящий от постоянных звонков зал. Та изо всех сил вертела головой, пытаясь заметить Рэндолфа Фрейзера, но безуспешно. Может, отошел куда-нибудь, уныло подумала она. Ее план величественно проследовать мимо него, погруженного в работу, даже не замечая, потерпел фиаско. Если бы она заранее знала, что будет именно так, то ограничилась бы вежливым отказом по телефону.

Секретарша провела Матильду мимо кабинета мистера Парсона и постучала в следующую большую дубовую дверь.

– Мисс Бэллистен, – провозгласила она, распахнув ее, и пропустила Матильду внутрь.

Та вошла и ощутила, как забилось сердце – быстрее, еще быстрее и еще… Навстречу ей из-за огромного стола красного дерева поднялась знакомая фигура. И сразу разделяющие их футы показались милями, которые ей предстояло преодолеть, прежде чем оказаться перед ним.

– Доброе утро, – вежливо произнес Рэндолф Фрейзер, указывая на кресло для посетителей. – Присаживайся, пожалуйста.

Матильда с трудом заставила себя прошагать вперед и послушно опустилась в кресло, скрестив длинные стройные ноги.

– Ты удивлена, – констатировал Рэнди, с трудом отрывая от них взгляд, чтобы посмотреть ей в лицо.

Она кивнула.

– Я сдержал свое слово и поговорил о тебе с Роном Парсоном. – Он слабо улыбнулся. – Но сказал, что второе собеседование проведу сам.

– Понимаю, – протянула Матильда. О да, она прекрасно его понимала. Он решил отплатить ей за все.

– Но, – продолжил Рэнди, – я так понимаю, ты больше не заинтересована в работе.

– Да, не заинтересована, – вежливо ответила она.

– Тогда почему пришла?

– Из любопытства.

– Даже если не нуждаешься в работе и не хочешь ее?

– Верно.

Они молча глядели друг на друга. Матильда намеревалась смотреть на него, пока он не заговорит, но в конце концов не выдержала и, поднявшись с кресла, начала:

– Полагаю, больше нам не о чем…

– Сядь, пожалуйста, – произнес он так властно, что она невольно подчинилась. – Разве ты не собираешься спросить, почему я вводил тебя в заблуждение по поводу своей работы?

– Ты не вводил. Ты сказал, что занимаешься выпуском лекарственных препаратов, а так оно и есть.

– Причем весьма успешно, – заметил он. – Местное отделение – мое детище, но головной компанией в Хьюстоне я владею не один. Именно об этом я и собирался рассказать тебе, когда вернусь из командировки, но в свете сложившихся обстоятельств передумал.

– Понимаю, – снова повторила Матильда, с любопытством глядя на него. – У тебя были какие-то особые причины скрывать это?

– Да. – Рэнди откинулся на спинку высокого кожаного кресла и расслабился. – Агнесс и пара ее предшественниц находили мои деньги много привлекательнее меня самого. Вот я и решил повести себя с тобой по-иному и умолчать о фирме. – Он сверкнул на нее угольками глаз. – Так же, как и ты забыла упомянуть, что твоя зарплата за работу в ресторане не единственное средство к существованию.

– В тот момент это было именно так.

– Но суть в том, что мотивы твоего поведения были сходны с моими. Добиться, чтобы тебя ценили за то, какая ты есть.

– Вовсе нет. – Матильда жестко улыбнулась. – Я привыкла, что меня любят независимо ни от чего. А вот все твои разговоры о том, что ты хотел бы, чтобы тебя любили не ради твоих денег, сущий вздор! Когда ты увидел мой дом, то перепугался, как бы я не начала просить тебя приютить меня, если ты расскажешь правду о себе.

– Ты не права, решительно не права. – Рэнди недовольно поморщился. – Мне волновала лишь твоя любовь…

– Так я и поверю, – горько усмехнулась Матильда и встала. – Все эти твои уроки свелись к банальному сексу… Кстати, по мнению мистера Парсона, я подходила для этой работы?

– Безусловно. – Он тоже поднялся и обошел вокруг стола. – Рон был глубоко впечатлен тобой, да и отзывом твоего бывшего работодателя тоже. Но последнее слово при найме на работу сотрудников всегда остается за мной.

– Которое в моем случае – бесспорно «нет»!

– В виду наших бывших с тобой отношений возможен только такой ответ. Даже если бы ты оказалась той несчастной, лишенной друзей и средств к существованию сиротой, которой представлялась.

Глаза Матильды превратились в лед.

– Понимаю, – в третий раз сказала она. – Большому боссу не годится спать с простой служащей.

– Что-то вроде того, – спокойно ответил Рэнди, хотя Матильда почувствовала, что ее удар попал в цель. – Но имелось в виду жить, а не спать.

– Да, тебе было бы страшно неловко на рождественских вечеринках, – кивнула она и вопросительно приподняла бровь. – Да, кстати, почему меня пригласили сегодня? Вежливого письма или звонка было бы достаточно… – Матильда запнулась, потом драматично хлопнула себя ладонью по лбу. – Ну конечно, какая же я дура! Ты просто хотел показать мне, что ты тут главный, а не один из многих.

– Увы, это неблагородно, но именно так, – с раскаянием ответил Рэнди.

– Отлично, мистер Фрейзер. Считайте, что вам удалось добиться нужного впечатления.

Его взгляд приковал Матильду к месту и заставил забеспокоиться.

– Еще минуту. Прежде чем уйдешь, скажи, почему ты солгала мне о своей семье?

Она пожала плечами.

– Так же, как и ты, я на самом деле не лгала. В то время я пребывала в шоке, спустя двадцать лет узнав правду о своем рождении. Точнее, пока Чарлз не пришел ко мне, я даже не знала ее всю, полностью. – Следующие слова Матильда произнесла с металлической жесткостью в голосе. – Надеюсь, я могу рассчитывать, что ты сохранишь в тайне то, что узнал?

– Ну, если тебе кажется необходимым спрашивать об этом, то отвечать совершенно бессмысленно, – холодно отрезал Рэнди.

– Тогда я буду считать, что да. А теперь, когда мне известно, какой ты занятой человек, позволь откланяться.

Матильда одними губами улыбнулась ему и пошла к двери. Но он оказался там раньше нее, заслонил собой выход и, к крайнему ее возмущению, заключил в объятия и впился в ее губы поцелуем.

– Прощай, Тильда, – сказал он, отпуская ее. – Или ты теперь снова Тилли?

– Естественно. – И вместо того, чтобы изо всех сил ткнуть его кулаком в нос, она одарила его ледяной улыбкой. – Но только для самых родных и любимых.

9

Матильда полагала, что быстро оправится от расставания с Рэнди, забудет о своем чувстве к нему. Пребывание дома обязательно поможет этому, и напряженная работа тоже. Племенной завод Бэллистенов готовился принять участие в майской конной ярмарке, и она помогала оформлять документацию, приглашать гостей, обзванивать перспективных покупателей.

На самом же деле все это мало поддерживало ее. Матильда поняла, что решение явиться на второе собеседование было колоссальной ошибкой. Тупая боль сжимала сердце, дни, несмотря на ее лихорадочную активность, тянулись медленно. Только ежевечернее общение с детьми да помощь в подготовке Младшего дома к возвращению родителей помогали на время забыть о тоске.

Наконец наступил день открытия ярмарки. И утром, почти перед самым отъездом, Чарлз вышел к завтраку мрачнее тучи. Он сообщил Матильде, что рассчитывает на ее помощь.

– Когда начнутся торги, я прошу тебя стоять рядом с распорядителем аукциона и представлять наших лошадей. Я планировал, что этим будет заниматься Билл, но он умудрился вчера свалиться с лошади и сломать ногу. Ты моя единственная надежда, Тилли. Остальные будут при лошадях, а мне придется встречать нью-йоркских клиентов. Не бойся, малышка, ты справишься. Вот бумаги, но ты сама, славу Богу, отлично все знаешь.

– Но как же, Чарли… – запинаясь, начала потрясенная Матильда, – как я смогу? Ведь там же будет столько народу…

– И это говорит моя сестренка сорвиголова? – усмехнулся Чарлз. – К тому же я вспоминаю один вечер, проведенный мною в «Барбар бургер»…

– Ладно-ладно, – уступила Матильда, вспомнив, как выступала на крошечной ресторанной сцене. Действительно, там она нашла в себе достаточно смелости, чтобы выручить Барби, а сейчас ее помощь требовалась любимому брату, которому она недавно причинила столько огорчений.

Она побежала наверх и внимательно оглядела себя в зеркале – не хватало еще опозорить имя Бэллистенов. Но ее наряд был безупречен, макияж свеж, прическа – выше всяких похвал.

Подъезжая к сооружению, где проводился аукцион, Матильда совершенно по-новому воспринимала возбужденную толпу, гомонящих детишек, серьезных, чопорных бизнесменов и заводчиков. Все эти люди будут смотреть на нее среди бела дня, и от нее, возможно, будет зависеть исход многотысячных сделок.

Она прошла в конюшни, еще раз посмотрела на своих питомцев, заметила Чарлза в светлом льняном костюме, сопровождающего двух пожилых господ, раскланялась с ними и вышла на крытую площадку, куда будут выводить лошадей. На специально построенное возвышение уже поднялся Орнелл Визл – аукционист, на весь Северо-Восточный Техас знаменитый своей способностью взвинчивать цены до небывалых высот и исключительной белозубой улыбкой. Матильда подошла к нему, представилась и сказала, что будет сопровождать продажу лошадей с племзавода Бэллистенов.

– Ну, уж не знаю, мисс, будет ли это помощью, – продемонстрировал знаменитую улыбку Орнелл. – Боюсь, покупатели буду глазеть на вас, позабыв о лошадках.

Матильда была польщена и почувствовала, как мгновенно испарилось все ее напряжение и смущение. Рядом с таким доброжелательным человеком все сразу показалось много проще.

Торги начались.

Первый лот… второй, пятый… И тут Матильда заметила среди потенциальных покупателей Фрейзера. Когда она представила роскошного серого в яблоках двухлетку, своего любимца, он вступил в торг и повышал ставку до тех пор, пока остальные конкуренты не сдались. Серый в яблоках ушел втрое дороже, чем рассчитывал Чарлз.

Ни яркое майское солнце, ни гул толпы, ни суета торгов больше не трогали Матильду. Она не ощущала ни волнения, ни удовольствия, ни гордости за семейное дело, только боль и горечь. Проклятье, ведь у них даже на лошадей вкусы совпадают! Почему, ну почему все так получилось? Скорее бы все закончилось, думала она, затуманенным взором глядя на происходящее.

– Ну как, Тилли, устала? – раздался сзади голос Чарлза. Она обернулась и безучастно посмотрела на него. – Неприятный сюрприз, да? Я имею в виду появление Фрейзера.

– Наоборот, приятный, – через силу улыбнулась она. – Он ведь принес тебе несколько лишних тысяч долларов. Сегодня удачный день, правда?

– Правда, и ты замечательно справляешься. Я отправил своих гостей, так что теперь могу заменить тебя. Поезжай домой, отдохни, ты достаточно потрудилась. Спасибо, сестренка.

Матильда с чувством облегчения направилась к парковке, где ее ждал верный «шеви».

Но, как выяснилось, не только он. Рядом, опираясь на него, стоял мистер Фрейзер. Он был свеж и бодр, что моментально разъярило уставшую и несчастную Матильду.

– Привет, Тилли, – широко улыбаясь, сказал он, чем довел ее до предельной ярости.

– Я для тебя не Тилли. И это моя машина, – без улыбки сообщила она.

– Знаю, поэтому и жду тебя здесь… Тильда.

– Если ты отойдешь от нее, я смогу поехать домой и насладиться заслуженным отдыхом.

Увидев, что он не пошевелился, она резко повернулась и направилась к стоящим неподалеку телефонным будкам.

– Куда ты собираешься звонить? Неужто в полицию? – лениво поинтересовался Рэнди. – Немного круто, особенно если учесть, что я дожидаюсь тут исключительно ради того, чтобы вернуть твою собственность. Впрочем, парням из местного отделения тоже будет интересно взглянуть на нее, – насмешливо заявил он и вытащил из кармана черные кружевные трусики. – Кажется, твои? Размер вроде подходящий. Хотя, конечно, я не настаиваю, может, их еще кто-то позабыл. – Он раскачивал лоскуток ажурной ткани на конце указательного пальца.

Не удостоив его ответа, Матильда продолжила путь. Тогда Рэнди в два прыжка догнал ее и, схватив за локоть, вынудил вернуться к машине.

– Я собиралась позвонить не в полицию, а Чарлзу, – возразила она. – Он обещал избить тебя.

– Это касается только тебя и меня, Тильда, и никак не полиции и не Чарлза, хотя я решительно не понимаю, что он имеет против меня. Я принес ему сегодня не одну тысячу долларов. Кстати, жеребец чертовски хорош.

– Между мной и тобой больше ничего нет, так что и говорить не о чем, – напряженным голосом ответила Матильда. – Так что хватит болтать и дай мне уехать.

Глаза Рэнди утратили обычное улыбчивое выражение.

– Скажи мне, сколько тебе лет?

Она недоверчиво уставилась на него.

– Какое тебе дело до моего возраста?

– Сделай одолжение, скажи.

– Двадцать, скоро будет двадцать один! – огрызнулась Матильда.

Рэнди медленно кивнул.

– Думаю, этим все объясняется.

– Что ты хочешь сказать? – не поняла она. – Что объясняет?

– Твое поведение избалованной, вздорной девчонки. – Он снова улыбнулся своей изумительной улыбкой.

– А сколько тебе лет? – спросила Матильда.

– На девять больше, чем тебе. Только, к сожалению, они не сделали меня мудрее. В противном случае я не только не остановился бы при нашей первой встрече, а развернулся бы и поехал в другую сторону.

– Это и сейчас еще не поздно сделать. Я не держу тебя.

Рэнди смотрел на нее пару минут, потом протянул трусики и сказал:

– Это твои, Тильда.

– Знаю.

– Если тебе это интересно, то они и не могли принадлежать никому другому, – ровным голосом сообщил он.

– Нет, – ответила Матильда. – Я хочу сказать: неинтересно. – Что было совершеннейшей ложью. Мысль о том, что другая женщина могла раздеваться в его квартире, резала как ножом.

– Значит, вот как обстоят дела. Что ж, предельно ясно, – небрежно заметил Рэнди.

– Да. Прощай.

Матильда взялась за ручку дверцы своего «шеви», рассчитывая, что он отойдет в сторону. Но не тут-то было. Вместо этого Рэнди схватил ее обеими руками и поцеловал с такой неистовой страстью, что она от неожиданности и ярости укусила его за губу.

Он отскочил, выругался и прижал пальцы ко рту. А Матильда выхватила трусики из его рук, сунула их в сумочку и бросила ему вытащенную оттуда бумажную салфетку.

– Держи, а то костюм испортишь.

Но Рэнди уже приложил к кровоточащей губе платок и смотрел, как Матильда садится в машину.

– Все пошло наперекосяк.

– Что именно? – спросила она, повернув к нему голову.

– Я приехал на аукцион в надежде взглянуть на тебя хоть одним глазком, полагая, что ты должна будешь показаться здесь, раз уж Бэллистены выставили на продажу столько лошадей. Но никак не ожидал, что увижу тебя на помосте рядом с распорядителем. Такая красивая, такая целеустремленная и довольная собой… – Он гневно сверкнул глазами. – Хотя ты имеешь на это полное право, мисс Бэллистен. Стоило мне только взглянуть на тебя, и я потерял голову и даже купил жеребца, чего совершенно не собирался делать.

Матильда недоверчиво посмотрела на него.

– Ты ничего не перепутал? Не забывай, что я всего лишь «избалованная, вздорная девчонка».

– Знаю, – с видимым отвращением к самому себе ответил Рэнди. – И я полный идиот, потому что до сих пор безумно хочу тебя.

– Ха! – Матильда сунула ключ в замок зажигания, включила передачу и рванула с места, обдав его облаком пыли.

Она ехала в «Белые сады» с нарушением всех возможных и невозможных правил движения и проклинала Рэнди самыми неуместными в устах молодой женщины из приличного семейства словами.

Приехав домой и переодевшись в привычные мягкие джинсы, почти белые от многочисленных стирок, Матильда собрала детей и пошла с ними и своей любимицей кошкой в сад. Усевшись на траве, прижала к себе крошку Морин, вдохнула исходящий от нее детский молочный запах и немного расслабилась. Прошло минут сорок, прежде чем она достаточно успокоилась, чтобы предстать перед невесткой.

Берта встретила их на пороге, освеженная короткой передышкой, предоставленной ей Матильдой. Том подбежал к матери и прижался к ней. Лилиан подала голубой колокольчик.

– Тебе, мамочка.

– Спасибо, родная. – Берта поцеловала детей, взяла на руки Морин и благодарно взглянула на Матильду. – Как приятно иногда полежать в ванне, – сказала она. – Иди, твоя очередь. У тебя усталый вид.

– Тяжелый выдался день, – зевнула она. – Но в высшей степени успешный для Бэллистенов.

– Но не для тебя? – проницательно заметила Берта.

– Нет. Там был Рэнди.

– Ого!

– Кто это – Рэнди? – встрял в разговор Том.

– Один человек, с которым я раньше была знакома. Он купил у папы серого в яблоках коня.

– Мы поговорим позднее, – многозначительно произнесла Берта, потом подтолкнула старших детей к лестнице: – Идемте, время купаться.

За обедом все разговоры крутились вокруг ярмарки и главного события сегодняшнего дня – аукциона и их колоссального успеха. Когда раздался телефонный звонок, Чарлз вышел из-за стола, потом вернулся и сказал, улыбаясь, Матильде:

– Это тебя.

– Кто там?

– Подойди и узнаешь.

В полной уверенности, что это Рэнди, она взяла трубку… и услышала голос Вельды.

– Тилли, родная моя, ну как ты? Матильда опустилась на пол рядом с аппаратом.

– Мамочка, я так соскучилась по тебе!

Когда она вернулась к столу, Берта с беспокойством посмотрела на ее мокрое от слез лицо.