Текст книги "«М» - значит молчание"

Автор книги: Сью Графтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– А департамент шерифа? Вы не думали о том, чтобы пойти туда и все рассказать?

– Нет. К тому моменту они раздули это дело до таких общегосударственных масштабов, что я боялась встревать. Сейчас я признаюсь в этом вам, потому что люблю Дейзи и рада, что она решила докопаться до правды.

Я постаралась свести воедино все, что узнала сегодня.

– Появились еще кое-какие новости. Винстон Смит рассказал мне, что видел в тот вечер ее машину на Нью-Кат-роуд. Это было незадолго до окончания фейерверка, потому что он слышал издалека звуки салюта. Он не видел ни Виолетты, ни собаки, но узнал «бель-эйр». Я не могу понять, почему к этому времени она не уехала из города, если ушла из дома в четверть седьмого.

Лайза покачала головой:

– Здесь я ничем не могу вам помочь. Как это вписывается в общую картину?

– Не имею представления.

– Тогда почему Винстон не сообщил об этом раньше? Вы упрекаете меня в том, что я молчала. Он тоже мог сказать об этом много лет назад.

– Он и сказал – Кэти, но она не придала этому значения. Это как раз тот случай, когда чем дольше молчишь, тем труднее потом начать говорить. Если бы она поддержала его, он мог бы сообщить эту информацию.

На лице Лайзы промелькнуло выражение неприязни.

– Я не знаю, насколько ему можно доверять. У них с Кэти плохие отношения. Он может сказать все, что угодно, чтобы выставить ее в дурном свете.

– Возможно, так оно и есть, но главное в том, что это подкрепляет слова Фоли.

– Я никогда не говорила, что Фоли убил ее. Как раз наоборот.

– Но многие люди так думали. Его жизнь разбита. Если машина все время была у нее, а он находился в парке, каким образом он мог убить ее и потом уехать?

– Да, нестыковочка.

– Я серьезно.

– Извините, я не собиралась смеяться.

– Я чего-нибудь не учла?

Она смотрела в пол, и я видела, что она прокручивает в уме разные варианты.

– Не то чтобы я в это верила, но что, если к этому времени она уже была мертва?

– Это не исключено, – заметила я. – Но если ее убил Фоли, как бы он смог уехать? Он был в парке до конца фейерверка, а затем отправился в «Луну». Как бы он мог уехать оттуда, отделаться от ее тела, а затем от «бель-эйр»? У него не было машины, потому что он отдал свой джип в счет платы за автомобиль Виолетты, так что она ездила на их единственной машине.

– Он мог одолжить у кого-нибудь машину или даже украсть ее. Поехал на ней и похоронил тело. Разве это невероятно?

– Но в таком случае у него бы оказалось две машины: «бель-эйр» и та, которую он одолжил или украл. Вы сказали, что он вернулся домой после полуночи, но в таком случае время не сходится. Что он мог сделать с ее машиной? Если он сбросил ее со скалы или столкнул в ущелье, ему все равно бы пришлось вернуться к одолженной-украденной машине и поехать на ней домой. Это непросто и потребовало бы слишком много времени, наверное, всю ночь.

На ее щеках от волнения выступили красные пятна. Она сказала:

– Вы ведь не знаете точно, была ли она там. Вы просто предполагаете. Она могла выйти из машины и уехать с кем-то.

– Да, вы правы. Это возможно. Но тогда что произошло потом? Появился вор и украл ее «бель-эйр»?

Лайза стала терять терпение.

– О, кто же знает? Мне теперь вообще все равно. Не все равно, что стало с Виолеттой, но абсолютно все равно, что стало с машиной.

– Хорошо, оставим это. Давайте вернемся к вашей версии о том, что она сбежала с каким-то мужчиной. Вы можете предположить, кто это был?

– Я никогда не видела ее ни с кем. И не уверена, что сказала бы вам, даже если бы видела.

– Вы и сейчас ее защищаете?

– Да, пожалуй. Если бы был мужчина и они бы установили, кто именно, это могло бы навести их на ее след.

– Вы сказали, что хотите помочь Дейзи. Если у вас есть какие-нибудь идеи, было бы интересно их послушать.

– Я этого не говорила. Я сказала, что рада за нее, что она это сделала. Не то чтобы я утаивала информацию. Но что, если Виолетта не хочет, чтобы ее нашли? Разве не следует тогда оставить ее в покое?

– К сожалению, мнения Дейзи и ее матери здесь не совпадают.

– Я не хочу, чтобы меня впутывали в эту историю. Я рассказала вам все, что знаю. Остальное – ваша проблема. Надеюсь, что Дейзи получит то, что хочет, но не за счет Виолетты.

– Справедливо, – сказала я. – Полагаю, что в конечном счете это их дело. Я найду ее, если сумею. А что будет потом – их проблемы. Дейзи не может смириться с тем, что мать ее оставила. Она не верит, что Виолетта бросила ее.

– Виолетта таким образом, возможно, хотела начать жизнь с чистого листа.

– В таком случае это очень низко с ее стороны. Она поставила собственные интересы выше интересов дочери.

– Она не первая женщина, которая так поступила. Иногда сделать выбор очень трудно. Если у нее был мужчина и он был ее настоящим другом, то она могла заплатить такую цену. Я не собираюсь защищать ее, но бедняжки здесь нет, чтобы оправдаться.

– Я понимаю. Она для вас много значила.

– Поправочка – не много, а все.

– Что ставит вас с Дейзи в одинаковое положение.

– Не совсем. Я думала, что не переживу этого, но, как видите, жива, и жизнь продолжается. Дейзи должна относиться к этому так же.

– Возможно, когда-нибудь так и будет, но пока что она не может примириться с этим.

Наступила короткая пауза, во время которой я мысленно проанализировала истории, которые услышала в этот день, что-то в них не давало мне покоя. Я чувствовала, что Лайзе неприятно мое присутствие.

– Что произошло с вашим бойфрендом?

– Что?

– Ваш бойфренд. Ведь вы тогда встречались с каким-то парнем?

– Это был Тай Эддингс. Откуда вы узнали о нем?

– Кто-то упомянул о нем. Не помню, кто именно. Мы говорили о разных событиях, которые произошли тогда почти одновременно. Вы ведь расстались, правда?

– Мы расстались на следующий день после исчезновения Виолетты.

– Из-за чего?

– Понятия не имею. Мы не ссорились. В воскресенье утром мы собирались встретиться и провести день вместе. Но из Бейкерсфилда приехала его мать и отослала Тая прочь. С тех пор я ничего о нем не слышала.

– Это, вероятно, было для вас тяжелым ударом.

– Да. Я любила его. Он был плохим мальчиком, но очень обаятельным. Я его просто обожала. Ему было семнадцать лет – на три года больше, чем мне. У него в прежней школе были неприятности – прогулы, плохие отметки и все такое, поэтому родители отправили его в Сирина-Стейшн.

– Между ним и Виолеттой ничего не было?

– Вы имеете в виду, не с ним ли она сбежала?

– Плохие мальчики могут быть очень привлекательными, если у вас есть склонность к безрассудству.

– Я вас понимаю, но это исключено. Мы проводили вместе каждую свободную минуту, а если я была не с ним, то с ней.

– Это просто предположение.

– Нет, это не он. Точно не он.

– Вам пришлось пережить двойной удар, потеряв Тая и Виолетту почти одновременно.

Ее губы скривились в усмешке:

– Это судьба. Вы получаете то, что предназначено вам свыше.

15
ТОМ

Среда, 1 июля 1953 года

Том Пэджет сидел в «Голубой луне», потягивал вторую кружку пива и размышлял о жизни. Вспоминая об этом позже, он мог проследить ход событий, выстраивавшихся подобно колышкам в частоколе. Или, возможно, не столько колышкам, сколько пространству между ними. За три месяца его восприятие действительности изменилось, и внезапно он понял, что мир не такой, каким он его воображал, – справедливый, беспристрастный и честный. Люди оказались жадными и эгоистичными. Их интересовали только они сами. Подобное открытие буквально потрясло его, хотя для всех остальных это было очевидно. За необычайно короткий период времени он перешел от надежды и оптимизма к гораздо более мрачному взгляду на человеческую природу, пока наконец с болью в сердце не осознал, что находится среди людоедов, где, вероятно, и проведет остаток жизни.

Первое прозрение пришло к нему в церкви весной, точнее, первого апреля, в День дураков. Они с Корой были женаты уже три года и постоянно сталкивались головами в борьбе за лучший кусок. Они вели себя, как две собаки, каждая из которых тянула этот кусок к себе, нервно переступая лапами, лая и дергая за него, но ни за что не уступая другому. В сущности, борьба шла за власть, а мерилом власти был контроль над денежным фондом, в котором ей принадлежала большая часть. Он не мог вспомнить, кто предложил поговорить со священником в церкви, куда они регулярно ходили с Корой на богослужения. Он сам не был религиозным человеком, но Кора считала, что посещение церкви для него важно и полезно. Ей было пятьдесят шесть лет, и она была ближе к смерти, чем он в свой сорок один год, так что этим мог объясняться ее интерес к религии. Раньше разница в возрасте не имела для него большого значения, но с годами она становилась все более заметной. Кора выглядела на свой возраст. Ее лицо, никогда не отличавшееся красотой, стремительно состарилось за год, после того как ей исполнилось пятьдесят пять. Словно кто-то дернул за веревочку и на нее с грохотом обрушился занавес морщин. Кожа высохла, волосы поредели. Она начала два раза в неделю посещать косметический салон, чтобы придать прическе пышность, но он видел, как сквозь нее просвечивал голый череп. Ей требовалась постоянная моральная поддержка и вообще все, что угодно, чтобы избавиться от чувства неуверенности в себе. А главным ее козырем были деньги. Том находился в самом расцвете сил, но он не достиг того успеха, на который рассчитывал. Отчасти в этом была вина Коры, потому что она могла бы ему помочь, но не хотела даже пальцем пошевелить. Это-то и привело их к пастору. Том бегло прочел Ветхий и Новый Заветы и остался доволен многочисленными напоминаниями о долге жены перед мужем. Жена должна быть его помощницей, покорной ему во всем. Об этом так хорошо говорилось в Евангелии от Петра, в строфах от первой до двенадцатой.

Он рассчитывал, что пастор обратит внимание Коры именно на них.

На самом же деле произошло следующее. Священник тихим и проникновенным голосом спросил его, в чем он видит проблему.

Том заранее подготовил ответ:

– Говоря коротко, я вижу брак как партнерство равных людей, которые должны быть единой командой, но имею совсем другое. Моя жена не верит в меня, и это лишает меня уверенности в себе. Я не специалист по Библии, но, ваше преподобие, это все же противоречит заповедям.

Тут Кора вскочила и встала рядом с пастором.

– Ни о каком равенстве не может быть и речи! Я внесла в наш брак целое состояние, а у него не было ни цента. Не понимаю, почему я должна жертвовать половиной того, что имею, чтобы он чувствовал себя полноценным человеком.

Священник сказал:

– Я понимаю вас, Кора, но нужно сделать маленькую уступку.

Кора уставилась на него, моргая.

– Уступку?

Священник повернулся к Тому.

– Том?

– Я не прошу ни цента из ее денег. Все, чего я хочу, – это небольшой помощи.

– Почему бы вам не обратиться напрямую к вашей жене?

– Конечно, с удовольствием. Кора, это ведь не ты заработала деньги, а Лоден Голсуорси. Когда ты с ним познакомилась, ты работала продавщицей в галантерейном магазине. Он был настоящим бизнесменом. Его похоронные конторы пользовались большой популярностью, и я восхищаюсь им. Кто бы еще мог оказаться таким вурдалаком, чтобы делать деньги на мертвецах? Послушай, дай мне возможность доказать тебе, что я не хуже, а даже лучше его.

– Почему вы пытаетесь соперничать с ним?

– Я не пытаюсь. Как я могу соперничать с человеком, который умер? Кора, я не захватчик. Это не в моем характере. Если у меня будет малейший шанс, я докажу тебе это. Все, что мне надо, – это долевое участие.

– Лодену никто не давал денег. Он заработал их сам.

– Но, как ты хорошо знаешь, он принадлежал к привилегированному семейству. Признаю, у меня все совсем иначе, но ведь и ты сама родилась в бедной семье, и этого нечего стыдиться. Чего я не понимаю, так это почему ты не даешь мне возможности разбогатеть.

– А двадцать тысяч долларов, которые я одолжила тебе прошлой осенью?

– Этого было недостаточно, и я пытался объяснить тебе это. Ты с тем же успехом могла дать мне двадцать долларов вместо двадцати тысяч. Невозможно начать бизнес без первоначального капитала, особенно такой, как у меня. Но посмотри, чего я добился. Я поднялся и сумел раскрутиться, причем все сделал сам. Я говорю сейчас только о небольшой поддержке.

– Если бы твой бизнес работал, ты бы не сидел здесь, стараясь угрозами вынудить меня дать тебе еще денег.

Том взглянул на священника.

– Угрозами? Да я практически стою на коленях!

Священник сказал:

– Я думаю, что ваша жена поймет вас.

– Постой, – обратился Том к Коре, – чья это была идея – прийти сюда? Моя. Я пришел в церковь, надеясь найти выход, стараясь решить наши проблемы с маленькой, но драгоценной помощью с твоей стороны.

– Ты пришел сюда, потому что надеялся, что сумеешь заставить пастора оказать на меня давление. Извини, но я не дам тебе ни цента. Об этом не может быть и речи.

– Я не прошу тебя дать мне денег. Мы говорим о займе. Я могу подписать любые бумаги, какие ты захочешь. Мне не нужна благотворительность. Мне нужны твое доверие и твое уважение. Разве это слишком много?

Кора отвела глаза.

Том подумал, что она формулирует ответ, но потом понял, что это и было ее ответом. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Ее молчание сказало ему все. Жена его не уважала и не доверяла ему. Она вышла за него замуж, зная, что он беден. Говорила, что для нее это не имеет значения, но теперь он убедился в том, что имеет. Деньги означают власть, и она не собиралась отказываться от своего преимущества. Когда она выходила замуж за Лодена, кнут был в его руках, и она подчинялась ему, прыгая через обруч. Теперь она то же самое проделывала с Томом.

Он не помнил, чем именно закончился тогда визит к священнику. Но Кора не пошла ни на какие уступки.

Они молча сели в машину, молча подъехали к дому. Он высадил ее и направился прямо в «Луну». В тот вечер там была Виолетта. Она уселась на табурет возле него, и он купил ей бокал красного вина. Она была немного навеселе, как, впрочем, и он к этому времени.

– Чего это ты как в воду опущенный? – спросила она.

– Из-за Коры. Мы ездили пастору, и теперь я окончательно понял, что она меня не уважает и не доверяет мне. Я этого не понимаю, ведь она вышла за меня замуж, чтобы быть вместе и в радости, и в горе. Сейчас у меня горе, но она и пальцем не пошевелила, чтобы вытащить меня из дыры.

– Какой дыры?

– Денежной, какой же еще? Мне срочно нужны деньги.

Виолетта рассмеялась.

– Ты предполагал, что она даст тебе деньги? С какой стати?

– Она ведь моя жена. Зачем нужен брак, если не делиться всем поровну? Разве это не справедливо?

– Конечно, но в вашем случае все принадлежит ей. Что можешь предложить ты?

– Деловую сметку. Я бизнесмен.

– Ты – ничтожество. И рассуждаешь в точности как Фоли. Ему очень хочется наложить свои лапы на мои деньги.

– Ты не считаешь себя с ним командой?

– Конечно, считаю. Мы созданы друг для друга. Он боксер, а я боксерская груша.

– Значит, ты бы ему ничего не дала? Даже если это могло бы изменить его жизнь?

– Конечно, нет. С чего бы мне давать ему деньги? Он бы их спустил.

– Вы, женщины, безжалостные создания. В Библии сказано, что жена да убоится мужа своего. Ты что, никогда об этом не слышала?

– Нет.

– И моя жена тоже. Дело даже не в ее деньгах. Она получила их от старикашки, за которым была замужем. Черт возьми, я бы сам женился на этом человеке, если бы он меня хорошенько попросил.

Брови Виолетты поползли вверх.

– Ты что, один из этих?

– Нет, я не один из этих. Я просто говорю, что за такие деньги готов был бы жениться на ком угодно.

– Ты не представляешь, через что проходят женщины, чтобы получить деньги.

Том сказал:

– Ну, я могу облегчить тебе их получение. Ты дашь мне те деньги, которые у тебя есть, а я взамен обещаю вернуть их тебе через три месяца с сорока процентами прибыли. С гарантией.

– Чушь собачья! – Она достала сигарету, и Том поднес ей зажигалку. Она выпустила облачко дыма и бросила на него внимательный взгляд. – У меня вопрос: как так получилось, что ты никогда не пытался за мной ухаживать? Ты что, не находишь меня привлекательной?

– Нахожу. Конечно, нахожу. Почему ты это спрашиваешь?

– Ты жеребец. Я это вижу.

Том смущенно засмеялся.

– Я ценю твое мнение. Не уверен, что Кора согласилась бы с тобой.

– Я серьезно. Сколько раз мы уже так разговаривали! Сколько раз мы были здесь, танцевали и веселились, но ты ни разу не приударил за мной. Чем это объяснить?

– С ума сойти, что ты критикуешь меня за то, что я единственный мужчина в городе, который не попытался залезть к тебе в трусики. А знаешь почему? Потому что меня больше интересует вот это, – сказал он, постучав по голове. – Конечно, мы могли бы покувыркаться с тобой. А что потом? Ты бы перешла к кому-то другому. Уж лучше я буду твоим другом.

– Ну как хочешь.

– Знаешь, что меня огорчает? Видеть, что такой ум, как у тебя, пропадает зря. Ты настолько занята драками и скандалами с этим психопатом, за которым ты замужем, что у тебя не остается ни времени, ни энергии ни на что другое. Ты можешь использовать свой потенциал для того, чтобы изменить свою жизнь, но сначала нужно уйти от этого человека.

– Ну не знаю. Фоли по-своему добрый.

– Это чушь, и ты это знаешь. Отбрось эмоции. Нужно быть твердой.

– Но я не могу.

– Тогда – практичной. Посмотри на меня и Кору. Она хорошая женщина. Я ею восхищаюсь. Но что из того? Наш брак мертв. Она понимает это не хуже меня, но знаешь, что произойдет, если я попрошу развод? Я окажусь гол как сокол. И ты тоже. Уйти-то можно, но все, что ты сумеешь унести с собой, – это только штаны на собственной заднице.

– Это не важно. Если б я могла, я бы охотно все оставила. Кому нужны вещи? Все, что у меня есть, можно купить.

– Ты опять о своем.

– Это ты заговорил о деньгах.

– Теперь ты похожа на Кору.

– Как бы там ни было, на что тебе жаловаться? У тебя большой дом и машины. Знаешь, что бы я отдала за такую машину, как у тебя?

– Я это и пытаюсь втолковать тебе, Виолетта. Такая машина стоит четыре тысячи. Что ты смотришь себе под ноги, высматривая на земле пенни? Смотри шире.

– Ты заплатил четыре тысячи баксов за машину? Ты шутишь.

– Послушай, знаешь, в чем твоя проблема? Ты мелко мыслишь. Ты думаешь, что если держишь свои деньги в кубышке, они целее? Но это неправильно. Деньги должны работать. О'кей, сколько у тебя в банке? Двадцать?

Виолетта подняла вверх палец, показывая, что больше.

– Тридцать пять?

– Пятьдесят, – сказала она.

– Это здорово. Замечательно. Но каждый день, что они лежат без дела, ты теряешь свои деньги…

Она резко оборвала его:

– Стоп! Я знаю, к чему ты клонишь, но этот номер не пройдет.

– Ты понятия не имеешь, к чему я клоню, так что послушай для разнообразия. Я предлагаю соединить наши капиталы.

– Ну да, конечно, соединить наши капиталы. Держу пари, тебе это понравится. И знаешь почему? Потому что у меня денег больше, чем у тебя.

– У меня тоже есть деньги.

– Сколько?

Он наклонил голову, подсчитывая.

– Я буду с тобой честен. Много, но не столько, сколько у тебя. Над этим я как раз сейчас и работаю.

– Супер! Я потрясена твоим умом. И все же не дам тебе ни цента.

– Вот что мне в тебе нравится – ты упряма как ослица. Но если ты все-таки передумаешь, скажи только слово.

– Даже не надейся.

16

Я приехала в «Голубую луну» в тот вечер раньше Тэннье и Дейзи. Было 18.45, и вся Сирина-Стейшн купалась в золотом свете. В воздухе пахло лавром, растущим возле залива, этот запах отдаленно напоминает дымок от костра. Несмотря на так и не вступившую в свои права осень, калифорнийцы вынуждены заниматься самообманом, запасая дрова для камина и извлекая со дна ящиков комода теплые свитера. Многие жители перебрались сюда, на западное побережье, с восточного и со Среднего Запада в поисках хорошей погоды. Здесь нет снежных бурь, ураганов и торнадо. Вначале они испытывают облегчение, избавившись от клопов, сырости и климатических катаклизмов, но затем наступает скука. Вскоре они начинают совершать ностальгические поездки домой за немалые деньги, чтобы окунуться в то, от чего хотели убежать.

Автостоянка для посетителей была забита до отказа, и машины выстроились вдоль дороги. Я сделала круг и нашла маленькое, возможно, нелегальное, местечко, в которое ухитрилась втиснуться. Заходя в бар, я оглянулась – мой «фольксваген» среди всех этих пикапов, фургонов и трейлеров выглядел довольно забавно.

Снаружи ресторан представлял собой грубо обтесанный сруб, побитый бурями и ветрами фасад стоял твердо и непоколебимо, как салун на декорациях в вестернах. Интерьер продолжал тему: фургонные колеса, керосиновые лампы и деревянные столы, покрытые скатертями в красно-белую клетку. Шли приготовления к вечеру. Вместо ожидаемого мной запаха сигарет и пива воздух был напоен ароматом превосходной говядины, жарившейся на гриле.

Тэннье зарезервировала нам столик слева от бара, который был битком набит людьми. Справа сквозь арку я разглядела два или три отдельных кабинета, но подумала, что постоянные клиенты наверняка предпочитают есть здесь, где можно наблюдать за посетителями. Судя по любопытным взглядам, которые на меня бросали, незнакомцы здесь всегда на виду и к тому же встречаются крайне редко.

Хозяйка провела меня к столику, и почти сразу же ко мне подошла официантка. Она протянула мне меню, отпечатанное на простой белой бумаге.

– Выпьете что-нибудь, пока ждете своих друзей? – спросила она. – Напитки – на обороте.

Я взглянула на список вин, игнорируя крепкие напитки, чтобы выбрать что-нибудь знакомое. Заказала бокал шардоне и тут заметила, что человек, сидящий возле стойки, пристально смотрит на меня. Я обернулась, чтобы убедиться, не разглядывает ли он кого-то еще, – оказалось, он уставился именно на меня. Когда официантка удалилась, мужчина не спеша встал с табурета и направился в мою сторону. Высокий, с поджарым, мускулистым телом и длинными руками. Узкое невыразительное лицо напоминало контурную карту. От лопнувших сосудов его щеки казались красными, а длительное пребывание на открытом воздухе придало коже коричневато-ореховый цвет. Волосы, когда-то темные, теперь были с проседью.

Подойдя к столу, он протянул руку:

– Джейк Оттвейлер, отец Тэннье. Вы, должно быть, ее подруга.

– Рада познакомиться. Я Кинси. Как поживаете?

– Добро пожаловать в «Голубую луну», которую большинство из нас называют просто «Луной». Я видел, как вы вошли.

– Так же, как и все остальные. У вас, должно быть, не много случайных посетителей.

– Больше, чем вы думаете. Люди из Санта-Терезы приезжают постоянно. – Его глаза казались пронзительно-голубыми на загорелом лице. Тэннье говорила мне, что он много лет был фермером, но, очевидно, долевое участие в «Голубой луне» придало ему некоторый налет элегантности. На нем были старые ботинки и рабочий халат поверх брюк и белой шелковой рубашки под ладно скроенным голубым спортивным пиджаком.

Когда официантка поставила передо мной бокал белого вина, он пробормотал: «За мой счет», едва взглянув на нее. Несомненно, они так долго работали вместе, что понимали друг друга с полуслова.

– Вы посидите со мной? – спросила я.

– Немного. По крайней мере пока не придет Тэннье. Я уверен, что вам, девочкам, есть о чем поговорить. – Он вытащил из-под стола стул и взмахом руки заказал вино и себе. Когда заказ принесли, он откинулся на стуле и внимательно оглядел меня. – Вы не похожи на частного детектива, каким я его себе представлял.

– В наше время они бывают очень разными.

– Да ну?

– Подобное расследование требует терпения святого.

– Мне это кажется идиотским занятием, если хотите знать мое мнение.

– Несомненно, – согласилась я. – Можно задать вам несколько вопросов, пока вы здесь?

– Охотно. Не знаю, чем я могу помочь, но расскажу вам все, что знаю.

– Насколько хорошо вы были знакомы с Виолеттой?

– Полагаю, что достаточно хорошо. Я видел ее здесь два-три раза в неделю. Она была беспокойной, но никак не плохим человеком.

– Я слышала, что она подавала на вас в суд, когда ваша собака загрызла ее пуделя.

– Да, очень неприятная история. Мне было ее жаль, но моя собака была на поводке, а ее – бегала свободно, так что мы оба виноваты. Как бы там ни было, мы уладили это дело. Я мог бы подать апелляцию, но не стал. Ее пудель был мертв, и она ужасно переживала, пока не взяла Бэби.

– Вы были в парке в ту ночь, когда она исчезла?

– Был. Тэннье собиралась пойти туда с братом, но он ушел со своими друзьями, так что мы пошли вдвоем.

– Вы видели Фоли?

– Нет, но я знаю, что он и Ливия Креймер там были. Она не одобряла поведения Салливанов. Считала их язычниками, которые не заслуживали ее внимания, но тем не менее никогда не оставляла их в покое. Она пристала к нему из-за Дейзи. Девочка была некрещеной, что, по мнению Ливии, считалось позором. Фоли к этому времени был пьян и послал ее. Ливия постаралась, чтобы все в городе узнали о его выходке. С ее точки зрения, это еще раз доказывало, какой он подонок.

– Вы не видели Виолетту?

Он покачал головой.

– Последний раз я видел ее накануне, в пятницу. Она разъезжала по городу в своей новой машине и остановилась поболтать.

– Вы помните, о чем с ней говорили?

– Главным образом она хвасталась машиной. Еще сказала, что возила Дейзи и Лайзу Меллинкэмп на обед и в кино в Санта-Марию, а потом завезла девочек домой и отправилась по своим делам.

– У вас хорошая память.

Он улыбнулся:

– Спасибо, конечно, но этот вопрос возникает каждый год – когда в город приезжает какой-нибудь журналист. Я рассказывал об этом так часто, что мог бы повторить даже во сне.

– Верю. Когда вы говорили с Виолеттой, с ней все было в порядке?

– Насколько это было возможно. У нее случались перепады настроения, то, что теперь, кажется, называется биполярностью.

– В самом деле? Это что-то новое. Никто не говорил мне об этом.

– Это мое личное наблюдение, хотя я и не большой специалист в этом вопросе. Сколько слез она пролила в свое пиво!

– Дейзи помнит, что ее родители сильно поругались накануне вечером. Это был четверг. Она говорит, что Фоли порвал занавески. Виолетта психанула, сорвала все остальные и бросила их в мусорное ведро. Вы слышали об этом?

Он пожал плечами.

– Это на нее похоже. Но к чему все это?

– Я слышала, что Фоли купил ей машину, чтобы загладить свою вину.

– Как видно, это не очень помогло, если она все равно его бросила. Вам надо поговорить с моим партнером Макфи, который тогда обслуживал клиентов в баре. К сожалению, его сегодня нет, не то я бы представил его вам.

– Дейзи тоже называла его имя. Не могли бы вы помочь мне с ним встретиться?

– В семь часов утра он будет в кофейне «Макси». Она находится на дороге между Сайлесом и Сирина-Стейшн. Он приходит туда каждое утро на час-полтора. Вот и поговорите там с ним.

Меня это предложение не обрадовало – мне придется выехать из Санта-Терезы на рассвете.

– Мне бы не хотелось заявляться к нему без предупреждения. Ему может не понравиться «интервью» за утренним кофе и яичницей.

– Макфи не будет возражать. Он компанейский парень и любит поболтать.

– Как я его узнаю?

– Легко. Он весит триста фунтов, [6]6
  Около 140 кг.


[Закрыть]и у него бритая голова.

Он взглянул на входную дверь позади меня, и, обернувшись, я увидела входящих в бар Дейзи и Тэннье. Они заметили нас и подошли к столику, причем впереди шла Тэннье. Она загорела после дня, проведенного на воздухе в борьбе с разросшимся кустарником, но успела принять душ и переодеться. Ее джинсы были отглаженными, а белая блузка – накрахмаленной. Волосы, еще влажные, спрятаны под бейсболку. На Дейзи был красный хлопчатобумажный кардиган, накинутый на красно-белое ситцевое платье. Она зачесала свои светлые волосы назад, скрепив их красным пластмассовым обручем.

При их приближении Джейк поднялся. Тэннье потрепала отца по щеке.

– Привет, папа. Я вижу, ты уже познакомился с Кинси, – сказала она, опускаясь на стул рядом со мной.

Он выдвинул стул для Дейзи.

– Как поживаешь, Дейзи? Отлично выглядишь.

– Спасибо, хорошо. Здесь пахнет просто божественно.

– У меня для тебя есть большой кусок филе.

Тэннье опустила глаза и, обращаясь ко мне, негромко сказала:

– Не оборачивайтесь, только что вошел Чет Креймер с Каролиной, копией Виолетты.

Конечно, я немедленно оглянулась и поймала взгляд Чета Креймера. Его улыбка была приветливой, но я заметила, что он быстро развернул свою жену в другую сторону бара. На первый взгляд она выглядела чересчур старой, чтобы красить волосы в такой ярко-рыжий цвет. Матовая белизна ее кожи являлась скорее результатом косметических манипуляций, нежели естественным цветом лица. Узкое платье плотно облегало большую грудь и полную талию.

– Она что, действительно похожа на Виолетту?

– Нисколько, – усмехнулась Дейзи. – Эта женщина просто корова. Моя мать была красавицей от природы. Бедная Кэти Креймер! Я бы умерла, если бы мой отец связался с кем-нибудь вроде нее.

Народ прибывал, поэтому Джейк извинился и отправился заниматься делом, пока мы втроем с бокалами вина в руках принялись изучать меню. Все заказали филе миньон с салатом и печеной картошкой. Мы заканчивали ужин, когда снова всплыла тема Кэти Креймер. Не боясь обвинения в распространении сплетен, я, естественно, сообщила моим собеседницам новость о грядущем разводе Кэти Креймер и Винстона Смита.

– Ну что ж, тем лучше для него. Она такая дрянь. Я рада слышать, что он наконец освободится от нее, – сказала Тэннье.

– Я согласна с тобой, – поддержала ее Дейзи. – Ему давно пора показать характер.

– Не уверена, что это можно назвать освобождением, поскольку это она его выгоняет, – возразила я.

Тэннье на мгновение задумалась.

– Он был таким красавчиком. Надо, чтобы кто-нибудь посоветовал ему сбросить вес. Потеря даже двадцати фунтов изменит его. Он снова вернется на рынок женихов, и я знаю полдюжины женщин, которые с радостью его подцепят.

– Включая меня, – вставила Дейзи, обидевшись на то, что Тэннье рекламировала Винстона, не посоветовавшись с ней.

– О да, это как раз то, что тебе нужно: еще один алиментщик. Подожди, Кэти еще потребует от него денег на содержание детей. Он от нее не отвертится.

– Ну не знаю, – неуверенно пробормотала Дейзи.

– Кэти была влюблена в него с восьмого класса, – продолжала Тэннье. – Помнишь? Впрочем, нет, ты не можешь помнить. Ты тогда еще училась в начальной школе. Но говорю тебе, еще когда мне было десять лет, я видела, как она бегала по городу, чтобы как будто нечаянно наткнуться на него. Это было так комично: «О Боже, Винстон, я понятия не имела, что вы здесь будете». Она садилась позади него в церкви и смотрела на него так, словно хотела съесть его живьем. У этого парня никогда не было шанса отвертеться от нее.