Текст книги "Хроники Валькирий (СИ)"

Автор книги: Светлана Жданова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

   – Лицо вытри, а то твоего вида не только люди, но и схаалы наверняка пугаются.

   Взяв платок двумя пальцами, валькирия придирчиво осмотрела его.

   – Он чистый.

   – Я поняла, просто думаю, кто из дам будет предъявлять мне претензии за испорченную вещь.

   Обнаружив его личную монограмму АТ, женщина усмехнулась и, смочив ткань водой из фляги, стерла кровавые разводы со щек и лба, красноречиво показывающие, что всё это время она отнюдь не праздной прогулке предавалась. Обычно Нюкта была куда аккуратней. Арлан даже позволял себе подсмеиваться над этим, уточняя где именно валькирия прячет зеркальце. Правда она тоже не осталась в долгу, предложив ему самому поискать. Это конечно было очень заманчиво, но Арлан предпочел удержать своё любопытство и плотские желания в узде, не нарываясь на новые неприятности.

   До замка они доехали без серьезных приключений. Всю дорогу валькирия молчала и загадочно улыбалась, отчего кровь стыла в жилах даже у самого прожженного вояки. Когда же до городских ворот осталось совсем немного, за их спинами раздался жуткий вой. Люди без какой либо команды или наставлений подхватились, едва ли не бегом припуская к столь надежным стенам.

   – Я думала они поймут раньше, – оглянулась валькирия.

   – Что поймут?

   Ответа он дождался, только когда за их спинами тяжело захлопнулись деревянные, обитые железом створки ворот.

   – А почему, ты думал, они оставили людей в покое, пока мы возвращались? Тупые шавки без своих сук. Просто клыкастые кобели, не способные думать ни о чем, кроме секса.

   – Ты... – у Арлана просто в голове не укладывалось такое. Так что на ее злые слова он даже внимания не обратил. Да и вообще, не сомневался во мнение валькирии по поводу оборотней. – Ты снова убивала сук?

   – Только тех, что мне попадались. А они отчего-то решили объявить на меня охоту. Да и кто их будет считать. Кроме самих схаалов, – тихо добавила она.

   Глаза Нюкты, до этого безразлично разглядывающие толпу, хищно сощурились, придавая лицу очень некрасивое, но притягательное выражение. Она медленно выдохнула через приоткрытый рот, а затем аккуратно начала спускаться со спины Ворона.

   – Ты имеешь что-то против? – обернулась Нюкта к нему лицом. Расширенные зрачки растворились в потемневшем ночном небе ее глаз.

   Ну и что опять затеяла эта невыносимая женщина?

   Собственно, Арлан так и не успел ничего понять, когда она осуществила свой план. Резко обернувшись, валькирия сжала горло проходящего мимо мужчины, и прежде чем кто-то успел хоть как-то отреагировать, второй рукой загнала меч в тело как раз над ключицей, так что он буквально распорол сердце и легкие. Молодой парень лет двадцати пяти в последний раз дернулся в ее руках и обмяк.

   В первые мгновения сиарданец, точно так же как и все окружающие, замер от удивления. Упавший у ног валькирии человек, был одет в стеганные доспехи, покрытые металлическими пластинами, и судя по всему, являлся одним из ополченцев. Простоватое лицо, распахнутые в ужасе глаза... рука всё еще сжимающая хорошо сделанный кинжал.

   – Не трогай! – остановил Арлана, хотевшего поднять неподобающе дорогое оружие, властный голос Нюкты. – Он отравлен.

   – Зачем?

   Арлан знал ответ. И почему отравлен кинжал, который судя по всему, предназначался валькирии, и кто этот худенький паренек, так заметно пахнущий зверем, и как она его вычислила. Спровоцировала.

   – Глаза посмотри.

   – Оборотень, – громко произнес светловолосый, вставая. Ему хватило и одного взгляда на вытянутый зрачок, а вот людям надо убедиться, что валькирия убила не простого жителя, а именно схаала.

   – Обращенный оборотень, – кивнула Нюкта, пристально смотря ему в лицо. – Доносчик. Это из-за него сегодня было так неспокойно.

   Теперь понятно.

   Нюкта сделала верно, не оставшись вместе со всеми. Прознав о ранении, и возможно преувеличив ее тяжесть, ведь сам Арлан довольно откровенно опекал женщину, схаалы наверняка решили воспользоваться этим, наконец-то избавившись от валькирии, активно мешавшейся им. Но Нюкта ускользала от них, вроде бы и где-то здесь, но самцы не могли ее найти, мечась по всей территории, в то время как сестра смерти вырезала их сук, затаившихся в местах поукромней.

   Что ж, они проиграли, а Нюкта еще раз рискнула, вырывая в бою несколько дней жизни.

   Арлан посмотрел на удаляющуюся фигуру валькирии. Высокая, черная как самая беззвездная ночь, опасная и жестокая. Безумно жестокая. Но драться за свою жизнь она умела, и это вызывало уважение. Ему же оставалось только надеяться, что вожаку это качество тоже придется по вкусу и он...

   Нет. Не даст он ей возможности выжить.

   Нюкта доказала, насколько опасна, и теперь за ней начнется настоящая охота.

   И хуже всего, что Арлан серьезно рассматривает идею запереть эту черноволосую валькирию подальше и поглубже в подвалах, спрятать её, не давая выбраться самой и добраться до нее схаалам.

   Хотя порой ему хочется своими руками придушить ее!

   Долгожданный дождь шел уже второй день, но ему не спешили радоваться – слишком поздно, когда урожай уже собирали, слишком не вовремя – когда это надо было сделать как можно быстрее. Хотя для уставших воинов это стало в своем роде передышкой. Мужчины могли дать своим ранам начать затягиваться, переводили дух, просто отсыпались. Крестьянски спешно занялись традиционными заготовками на зиму, которые в погожие дни делали по ночам, пока их мужья почивали от тяжкого труда на полях рука об руку с супругой. Для аристократок и женщин, имеющих возможность не заниматься тяжелым трудом, всё осталось по-прежнему – домашние хлопоты, после которых у бедняжек едва хватало сил добраться до постели, где похрапывал их муж, никуда не делись. Но никто особо не возмущался. Люди прекрасно понимали, что эти короткие теплые дни будут кормить их долгие зимние месяцы.

   В то же время дождь дал передохнуть от смертей.

   Полдня провалявшись в постели, Нюкта пересилила несвойственную лень и поднялась. Обычно валькирии очень деятельные и долго в таком месте их может удержать только хороший любовник, да и то однажды сексуальные игры наскучивают, и хочется чего-то иного. Хочется ощутить прелесть свободного движения, бешеный огнь в крови и приятную тяжесть оружия. Именно поэтому валькирию нельзя представить примерной женой и домохозяйкой. Они просто не могут быть постоянными.

   Но сегодня дождь и накопившаяся усталость вполне располагали к совершенно праздному времяпрепровождению. Конечно, перед посторонними она так же упрямо держала лицо, не позволяя даже заподозрить себя в слабости. Вот только отдых нужен даже ей, тем более, когда есть возможность им воспользоваться.

   Сытно поев, Нюкта поверх простой плотной рубашки и штанов надела легкую кольчугу, из тех что скорее подтверждают статус, а не хранят. Во всяком случае, особо защищаться валькирия не собиралась, смотришь, еще какой оборотень соблазнится ее видимой беззащитностью и проявит себя.

   То как искривились ее губы от этой мысли, за улыбку было трудно принять, слишком откровенная опасность и некая порочность отразилась в ней. И ничего удивительного, ведь Нюкта точно знала, кого бы не прочь соблазнить. На те или иные действия.

   Всё же долгое отсутствие любовника сказывается на женском организме не лучшим образом.

   Для начала она проверила Ворона, стоящего в баронских конюшнях. Жеребец соизволил проявить характер и покапризничать, что ему, впрочем, было разрешено. Накинув на себя широкую мантию, валькирия спокойно вычистила коня, и побаловала яблоками и свежей морковью. Только после этого она направилась к барону.

   Его отношение к ней всегда удивляло Нюкту. Обычно правители относятся к валькириям куда более прохладно. Да что там говорить, большинство совсем не скрывает своей пренебрежительности к женщинам-воительницам. Зачастую, именно властьимущие свято уверены, что такие как она являются чем-то между шлюхой и наемницей. При этом, чаще всего, дешевой. На что вполне можно и обидеться. Особенно, на последнее. Так что платить им приходилось вдвойне. Но это маленькая тайна самих валькирий.

   И только после бокала вина и короткой беседы с Медоком, она, наконец, решила заняться тем, для чего и вышла из своей комнаты. Но сегодня, похоже, ей не удастся так легко дойти до кузницы.

   Нюкта шла по галерее, большие окна которой выходили на небольшой садик внутри замка. Прихоть местных, конечно, но в таком сером крае, как земли барона Медока, действительно хотелось чего-то яркого и живого, например как те цветы, что растут в вазонах. Теплый запах хризантем приятно щекотал в носу, действуя умиротворяюще даже на валькирию. Просто удивительно, почему в этой части замка так мало жилых комнат. Хотя большинство обитателей все же предпочитают видеть из окна обширные равнины, а не серый камень и маленький клочок земли. Но именно по галерее легче всего попасть из внутренней части дома в кузницу.

   За довольно приятными размышлениями валькирия чуть не пропустила прекрасное видение в виде леди Роксаны, опасливо пробирающееся к дальней двери.

   – Доброго дня, – улыбнулась Нюкта, стараясь чтобы ее голос звучал не очень ехидно.

   Рыжая баронесса вздрогнула и обернулась к неожиданно появившейся женщине.

   – И тебе доброго.

   Нюкта с удовольствием отметила, что щеки Роксаны побледнели. Удивление не входило в число любимых чувств валькирии, хотя бы потому, что говорило об ошибочности ее предположений, и черноволосая женщина лишь еще раз подтвердила для себя, что румянец стыда не для этой порочной особы.

   – Решила прогуляться и подышать свежим воздухом? – кивнула она на теплый плащ Роксаны.

   – Да, – задрала рыжая свой симпатичный носик. Вот только валькирия всё равно была минимум на голову выше своей собеседницы.

   – Странную дорогу ты выбрала. – Нюкта демонстративно стряхнула с густого меха плаща пыль и паутину. Да уж, какими тайными ходами она сюда шла, еще надо проверить. На всякий случай.

   – Это не твое дело.

   – Извини, женское любопытство. Новый любовник? Забавно, а я как раз направляюсь в кузницу к твоему старому.

   Роксана опешила от подобной прямоты. Хотя валькирия не могла поручиться, от чего именно красавица ненадолго потеряла дар речи. Возможно, женщине просто не нравилась такая прямолинейность.

   – Арлан никогда не был моим любовником!

   – Правда? Удивительная жестокость для столь милой леди.

   С заметным презрением во взгляде баронесса рассмотрела Нюкту с ног, затянутых в крепкую, вымоченную в алхимических растворах кожу, и до распущенных волос, сдерживаемых серебряным обручем. От внимания Роксаны не могли спрятаться ни излишне сильные мышцы, ни отсутствие хоть какого-то намека на талию и лишь только он на грудь. Да и резкие волевые черты лица особо восторгов не вызывали.

   – У меня есть выбор, – словно рыжая кошка промурлыкала Роксана.

   – Есть. Вот только нет страсти. – Валькирия сжала остренький подбородок баронессы. Та дурой не была, быстро оценила цепкость пальцев и решила не рисковать своей нежной кожей – синяки ее красить точно не будут. Чем, разумеется, воспользовалась Нюкта, проведя рукой по бледной щеке, а затем склонилась и поцеловала.

   Нет, в ее действиях не было и капли страсти. Скорее боль. Та, которую иногда замечала проклятая валькирия в глазах Арлана, когда он смотрел на эту бессердечную женщину. Сама Нюкта всегда оберегала себя от этого наважденья, с нее хватило и того, что она видела. Мучения тех, кто был ближе всего всю сознательную жизнь, до последних дней будет отравлять каждый вздох или движение чернокудрой сестры смерти. Вот только... видеть как кто-то другой столкнулся с подобным, но не испытывает тех же чувств... Нюкте было не понять этой легкомысленности и она впервые всем сердцем пожелала кому-то страдать так же как Сэлэнии. Вот только Роксана похоже даже не собиралась чувствовать вину за то, чего нет.

   Чуть прикусив губу баронессы, Нюкта наконец разорвала поцелуй и заглянула в ее раскрасневшееся лицо.

   – Оно всегда выбирает не тех. Иди, Роксана. И не играй с огнем, это бывает опасно.

   Ошарашенная и несколько испуганная женщина скрылась за одной из дверей, что вели к небольшому парку. Нюкта же глубоко вдохнула запах хризантем. Она и раньше не любила цветы...

   Всё это – не её дело. Почему же тогда Нюкта так паршиво себя чувствует?

   Ударив несколько раз ногой по тяжелой двери, она медленно потянула на себя кованую ручку. И не столько по просьбе Арлана, сколько давая себе успокоиться.

   – Я думал, ты проследишь за ней, – услышала она прежде, чем спустилась с невысокого порога.

   Нюкта приподняла брови, рассматривая высокого мужчину стоящего спиной к ней. Роксана всё-таки дура, хотя бы потому, что не попробовала его. Это только в легендах и сказках храбрые рыцари привозят своих невест из дальних земель, а в жизни же никогда нельзя отказываться от того, что рядом, ибо так ты хотя бы не теряешь.

   – У меня нет такой привычки. В отличие от тебя, по-видимому.

   Посмотрев на нее через плечо, Арлан улыбнулся:

   – Как я мог такое пропустить?! Ты решила перепробовать всех в замке?

   Сказано это было насмешливо, но вот в голосе просквозила обида, чем-то польстившая самолюбию валькирии. Как и любой другой женщине, ей нравилось быть желанной. Тем более этим мужчиной. Например, в случае с Винсентом, ухаживания и домогательства которого Нюкта довольно жестко пресекла, напомнив о жене и сломанных конечностях, внимание кажется удушающим и совсем ненужным. К Арлану же она и сама не осталась равнодушной, наслаждаясь его пламенеющими взглядами и двусмысленными фразами.

   – Зачем мне все? Мне хотелось узнать – такая ли она пустышка, какой кажется. Что ты в ней нашел?

   – После возвращения Роксана сильно испортилась. Раньше она не была такой.

   – А какой была? – стало интересно валькирии.

   Всё также не поворачиваясь к ней, мужчина пожал плечами.

   – Она ведь прочитала почти всю библиотеку в замке. Правда там не так уж и много. Мне кажется, это столица испортила прежнюю чуткую девочку. Все эти высокосветские приемы, шикарные наряды благородных дам. Они как будто ослепили ее. Поманили возможностями, которых у нее не было. Да, Роксана красивая женщина, но она родилась всего лишь в семье барона, владеющим дальними землями. Почти ничего в том кругу, куда ей хотелось попасть. Ее поманили светом, а затем вернули во тьму.

   – Неумение ценить то что имеешь, неминуемо повлечет за собой потерю того о чем мечтаешь. Любая столица изобилует хорошенькими амбициозными провинциалками, голодными до ее богатств. Жаль, что мало кто из этих райских птичек переживает зимы.

   – Всем хочется тепла, Нюкта.

   Звучало это грустно и несколько вызывающе. Во всяком случае, валькирия приняла подобное высказывание на свой счет и с трудом удержала себя, чтобы не намекнуть Арлану о шубке, в которой ему-то всегда тепло будет. Но вовремя остановившись, она разжала кулаки и едва ли не насильно заставила себя усмехнуться. Мгновение изжигающей боли в груди уже прошли, оставив после себя лишь легкое жжение и чувство восхищения.

   Еще раз окинув взглядом фигуру мужчины, она спросила:

   – Ты меня для чего сюда пригласил, на задницу твою полюбоваться?

   От хрипловатого глубокого смеха Арлана, по ее телу прошли мурашки. Легкое, едва ощутимое возбуждение было слишком приятно, чтобы спешно прогонять его, так что Нюкта решила позволить себе такой порок.

   – Твоя прямолинейность... жуткое оружие. Подожди еще немного.

   Вот только сама валькирия не была намерена ждать. Так что просто тихо подошла к Арлану сзади. Проведя кончиками пальцев по пояснице мужчины, она с удовольствием почувствовала, как он вздрогнул, но все же послушно отодвинулся, пропуская к столу.

   Перед Арланом лежал клинок и ножны, перевязанные красной лентой. Занятное оружие – каролинг с нешироким и довольно длинным клинком оказался выполнен из булата с его мягкими завораживающими линиями сплавки металла. У самой пятки с одной стороны личное клеймо Арлана, которое она уже видела на кинжалах – руна его имени, очень подходяще означающая "богатырь", а вот с другой защитные письмена, точное значение которых знают только кузнецы.

   – Сечен, – вслух прочитала она надпись на крестовине.

   – Холодный.

   Нюкта перевела взгляд на кузнеца.

   – Я не могу закончить письмена без тебя. Надо вписать твое имя и пару заклинаний, по твоему выбору.

   Длинный меч, далеко не легкий, но как раз под руку, ножны из черной кожи, перетянутые красным шелком. Красиво и определенно смертоносно. Во всяком случае, пробить густую схаальскую шкуру способен.

   Удивление подавлялось с трудом. В голове у Нюкты просто не укладывалось, как мужчина, которого она подозревала разве что не в организации всей этой кутерьмы, и то только потому что возраста и ума еще маловато, мог сделать такое.

   – Нравится? – спросил Арлан.

   А она едва ли не впервые не знала что сказать. Валькирия прекрасно понимала, что в таком подношении может быть подвох, и, беря что-то из его рук, надо ценсу раз проверить, не зря ведь они с Гийомом отложили в сторону меч, побывавший в руках светловолосого кузнеца, но именное оружие – не чаша с вином. Сколько дней он потратил на него? Ведь такое просто так не делается.

   – Хорош! Но почему каролинг?

   – Ты же предпочитаешь действовать двумя руками, значит нужно что-то достаточно удобное. Да и по силе удара ты с ним справишься. Ты можешь хотя бы улыбнуться, чтобы мне было приятно? – довольно мягко попросил ее Арлан, рассматривающий лицо валькирии.

   – Я не понимаю к чему это.

   Мужчина вздохнул и прислонился бедром к столу.

   – Мне захотелось его сделать. Для меня кузница, это развлечение, как ты сама заметила, способ отдохнуть от всего, что остается за пределами этих стен. Но так уж получилось, что ничего интересного за последнее время я не делал – наточить или выковать новый меч стражнику, и всё. А его мне было интересно делать. Можешь считать моей личной причудой. Такое объяснение тебя устроит?

   Она кивнула. Кто-то вышивает и развлекается с любовником, кто-то пьет, а вот он создает что-то прекрасное в своей смертоносности.

   И всё же меч хорош! Четкие линии и спокойствие.

   – Что ты за него хочешь?

   Арлан заметно напрягся, и Нюкте стало интересно, это потому что сам еще не решил или не уверен, что она на такое согласится?

   – Знаешь, мне бы очень не хотелось что-то брать за Сечен. Я ведь его сделал не на заказ. Но по всем законам, я не могу отдать его тебе без платы. Тем более именной меч. Так что и мало не возьму. – Голос у Арлана был спокойный, несколько обволакивающий, не будь она валькирией – давно бы расслабилась. Так что когда он дотронулся до ее волос, Нюкта не вздрогнула, лишь косо наблюдая за лицом мужчины. – Я попрошу у тебя жизнь, твою жизнь. Если тебе удастся не погибнуть в этом... безумии, Сечен будет твоим. Если же нет, вернется ко мне и останется как память.

   – Странная плата, не находишь?

   – Ох, до чего же ты упряма! Хорошо, – улыбнулся он. – Если ты собираешься мерить в чем-то более материальном, давай договоримся на половину той суммы, что ты запросила у Медока.

   – Недешево он мне встанет, – она наконец позволила себе ответить ему улыбкой. Да и скулы перестало сводить. Всё же ее ситуация сильно напрягала. Да еще и эти пальцы, перебирающие черные кудри.

   – Неужели ты столько запросила?

   – Еще, похоже, и продешевила.

   О том, что она всё равно бы взяла лишь половину суммы – Нюкта предпочла умолчать.

   – Церемонию проведем сейчас? И тогда я успею закончить его за пару дней.

   Именное оружие не просто имеет имя владельца вплетенное в вязь печати, но и должно особым образом быть передано кузнецом владельцу. Только так гарантируется особая связь, при которой никому другому меч уже не подойдет, но и будет служить куда вернее.

   Арлан начал что-то нашептывать, впрочем, валькирию не особо интересовала кузнечная магия, так что она просто наблюдала как его руки скользят по клинку, словно прощаясь. Сама же Нюкта даже не знала, чего больше хотела коснуться – теплой кожи или холодного металла. Понять какую игру ведет этот светловолосый мужчина пусть и сложно, но заманчиво и очень важно.

   Наконец меч оказался у нее – одна рука сжимала кожаную обмотку, а другая придерживала клинок горизонтально.

   – Будет немного больно, – тихо произнес кузнец.

   А она в ответ приподняла брови – лишь бы пальцы не отрезал.

   Разве она ему доверяет настолько?..

   Но подумать об этом валькирия не успела, Арлан чуть сжал ее руку, позволяя своему детищу распороть ладонь его новой хозяйки и напиться первой крови, что тонким ручейком потекла по долу чуть опущенного клинка. Наконец капли начали падать на пол и ее руку выпустили.

   – Теперь он твой.

   Нюкта кивнула, полностью принимая вес клинка. Пожалуй, он был даже длинноват для подобного вида, но хорошо держал баланс и пришелся как раз по руке высокой валькирии. Темный металл прекрасно скрывал любые блики, что могло быть весьма выгодно. Удобное яблоко не даст руке соскользнуть даже при очень сильном ударе, на который такой меч и рассчитан – довольно тяжелый, без идеальной заточки и со скругленным острием. Оружие, созданное не для изящных финтов, а для кровавой рубки.

   – Дай его сюда и замотай руку, пока не залила здесь всё кровью.

   Нюкта отвела взгляд от Сечена и посмотрела на кузнеца, ловко вытирающего клинок. Арлан прав, она не знает закончена ли его полировка, так что лучше всего сразу защитить новый меч от ржавчины. На ее же ладони кровь уже остановилась, а к утру порез станет совсем незаметным. Но руку она всё равно замотала, если в рану попадет грязь, может начаться воспаление. Увы, валькирии не бессмертны и порой даже простужаются.

   – Как пишется твоё имя? – спросил Арлан, пока она пыталась зубами порвать полоску ткани, чтобы закрепить повязку.

   Усмехнувшись, Нюкта распустила шнуровку рубашки, доставая цепочку с подвешенным к ней медальоном. Их называли по разному, кто "пристанищем души", кто "вырванным сердцем", а кто и просто "меткой". Желанная вещь для каждой молодой валькирии, означавшая, что отныне ее имя будет занесено в Хроники, а сама женщина стала полноценной воительницей. Когда-то он был лишь символом... А сейчас кто-то носит его открыто, гордо демонстрируя довольно крупные медальоны различных форм, словно говоря – "моё сердце при мне", а кто-то, как сама Нюкта, предпочитал прятать, чтобы никто и никогда не узнал их тайну.

   Когда выпуклый диск перестал крутиться, Арлану не составило труда увидеть не самый сложный в изображении символ ее имени, ложащийся серебряными завитками между черной эмалью. Вторая же сторона была своеобразным "лицом", и в случае с Нюктой состоял из сложного, едва заметного смешения темно-синего и черного цветов. Как же еще изобразить ночь?

   Как и у нее, знак Сэлэнии тоже был круглым и изображал тонкий серп луны сбоку от тьмы, чуть присыпанной алмазной крошкой – Лунный свет. Он неимоверно шел светловолосой, всегда немного грустной и безжалостной валькирии.

   Взяв уголь, Арлан несколькими уверенными движениями начертил символ на куске небеленой холстины и, судя по лицу, ничего кроме простого любопытства не испытывал. Неужели не знает о такой вещице? Судя по тому, что его больше интересует распущенный ворот рубашки, медальон для него лишь занятная побрякушка. И хотя это не о чем особом не говорит, сиарданин был неплохим лицемером, но такое поведение доставило ей удовольствие. Лучше иметь дело с похотливым кобелем, чем с алчной тварью.

   Тем более, что иметь первого гораздо приятней.

   Мужчина проследил взглядом за тем, как она убирала медальон и затягивала шнуровку и только потом спросил:

   – Еще какие-то заклинания накладывать будешь?

   – Я посмотрю в Хрониках что-то подходящее.

   Не удержавшись, Нюкта еще раз провела пальцами над самым клинком, чуть веющим холодом, и коснулась бархатистой кожи обмотки рукояти. Гийом будет ругаться, он всецело поддерживает ее статус универсала, как в видах нечисти, с которыми она сталкивается, так и в выборе оружия соответствующе. Но пока она не устанет от Сечена, из рук не выпустит.

   Повернув голову, Нюкта посмотрела на чем-то довольного Арлана.

   – Я надеялся на более эмоциональную реакцию, – заявил он. А у самого выражение лица, словно после бурной ночи – сытое, спокойное, несколько нахальное.

   – Глупо с твоей стороны. Я...

   Договорить ей так и не дали – в кузницу буквально влетел молодой воин, и закричал:

   – Арлан, у нас проблемы! Большие проблемы.

   – Что случилось? – напрягся светловолосый, резко становясь серьезным.

   – Роксана...

   Ничего удивительного в том, что хватило и одного этого имени, чтобы Арлан сорвался с места. А вот Нюкта наоборот медленно подошла к растерянному мужчине, которого кузнец буквально отпихнул с дороги, и довольно мягко, дабы не пугать, спросила:

   – Так что произошло?

   – Роксану видели за пределами стены, в саду.

   – Понятно.

   Дело приняло интересный оборот.

   Но уж очень не вовремя эта гулящая кошка решила встретиться со своим любовником-схаалом. К кому же еще она могла пойти за стену. И ведь наверняка знала кто он. Вот только чего искала от этих отношений? Неужели Роксана не понимала, как это опасно? Хотя... здесь скорее всего виновата и Нюкта – не надо было рассказывать о вольных нравах валькирий, подогревая интерес баронессы к опасным, но от этого только более притягательным оборотням.

   Не тратя время, женщина вышла на широкий двор, и забрала из конюшни Ворона. Для жеребца визит хозяйки, точно так же как и прогулка без седла, не стали неожиданностью. Всех лошадей, выращенных в Церции, изначально учат обходиться без этого удобного приспособления, на случай вот таких вот неожиданностей. Валькирии же тоже не неженки, небольшую скачку вытерпеть могут. А вот без оружия им куда сложнее. Пришлось отбирать первые попавшиеся мечи, надеясь, что они окажутся достаточно крепкими.

   Людям удалось задержать тварей только у дальнего леса, где сейчас кипела ожесточенная битва. Нюкта помянула баронессу, из-за которой сейчас рискуют жизнями эти мужчины и сама валькирия, еще одним недобрым словом. И пообещала засунуть ей в блудное место корень тапока, славящийся своим жгучим нравом.

   Схаалов было больше чем людей, так что последним приходилось очень тяжело. С определенного расстояния Нюкта убедилась, что самой Роксаны среди них нет, зато над кишащей толпой она заметила светловолосую макушку Арлана. Так что об этих "героях", кинувшихся спасать прекрасную леди, он позаботится. Сама же Нюкта повела Ворона чуть в сторону. Уже в лесу она слезла со спины черного жеребца и хлопнула по мускулистой шее, этой же рукой указав на городские стены. По мокрой земле без седла он навряд ли кого-то увезет, а рисковать конем она не хотела.

   Бежать даже по такому редкому лесу все равно было довольно трудно, но и тренированному человеку это не далось бы с той же ловкостью и скоростью как валькирии. Умение держать баланс тела и скорость давали ей преимущество, хотя последнее и уступало тому что могут развить схаалы. Так что задумай они уйти с добычей, ей бы никогда их не догнать. Но нет, твари затаились на одной из многочисленных полян, вырубленных браконьерами, о чем свидетельствовали многочисленные пеньки. Троица матерых самцов стояла на страже двух сук и еще одной баронессы. Словно поджидали кого-то...

   Но явно не валькирию.

   Нюкта не стала разбираться кого и зачем, об этом она узнает позже и точно знает от кого, а сейчас лучше заняться этими тварями, пока к ним не подоспела подмога. Хотя для нее и трети ценсы – более чем достаточно. Это уже не голенастые подростки.

   С первым самцом она встретилась еще до того как добралась до поляны, заметив ее он без промедления кинулся на валькирию. За несколько шагов до огромного пепельно-бурого зверя, Нюкта сделала резкий прыжок влево, и, оперевшись правой ногой на древесный ствол, оттолкнулась, уходя уже в другую сторону. Схаал тоже дураком не был, быстро развернувшись к ней мордой. Желтые глаза его были пусты, ни жажды крови, ни одержимости битвой, что не могло порадовать валькирию – он очень хорошо себя контролировал.

   На секунду они замерли друг напротив друга, а замет снова начали давно знакомый танец смерти. Но не зря именно валькирия была ее сестрой. Всё решил один прыжок: словно наконец решившись Нюкта сделала шаг навстречу оборотню, и тот ринулся в бой. Так что он даже не успел заметить как нога женщины проскользила по намокшей подстилке, а она сама буквально села на землю, выставляя вперед себя жало одного из клинков. Как только первый меч наколол на себя живое, сочащееся кровью тело, второй закончил дело, разрубая самца пополам.

   Быстрым взглядом убедившись что он мертв, валькирия встала.

   Не успела она сделать и нескольких шагов, как одна из сук зарычала, а вторая огрызнулась на товарку и встала.

   – Ты зря пришла, валькирия.

   Желания, да и сил говорить просто не было. Нюкта старалась сохранить ровное дыхание и сердцебиение. Просто загнать порыв анализировать ситуацию, как загоняла нервную дрожь и сомнения. Да, нелегко придется, но чего еще она ожидала? Судя по всему – спланированное похищение, группа схаалов удерживает основные силы людей, а вот эти... сильные, опасные. И это только в частности. Если смотреть шире... Не сейчас. Она знала что однажды это чем-то подобным закончится. Оборотни не могли долго развлекаться, они и так давно в этих местах.

   Они должны забрать то, зачем пришли.

   Сука еще раз смерила замершую и готовую к битве валькирию. Морально готовую, сейчас на воительнице не было ни хороших доспехов, ни достойного оружия. Только она сама. А это уже много.

   – Забирайте девку и уходите, – скомандовала схаалка, повернув лобастую голову к трем остальным тварям.

   Младшая кивнула, а один из самцов обратился крепким сильным мужчиной, под стать той гадине, что совсем недавно буквально рвало взглядом валькирию. Да и сейчас его глаза пылали ненавистью.

   – Мина? – хрипя произнес он, голосовые связки наверняка уже отвыкли от речи. Это суки в приличном возрасте могут проделывать подобное, а вот кобель на то и кобель – только вырвав право жить у себе подобных и обуздав самого себя, они обретают такую возможность.

   Сука зарычала и кобель не смел ослушаться, хотя, судя по всему, этих двоих связывало что-то большее чем подчинение, иначе не было бы в его голосе таких требовательных ноток. Да и вообще, кто он такой, чтобы говорить с одной из сильнейших в стае.