Текст книги "Хроники Валькирий (СИ)"

Автор книги: Светлана Жданова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

   – А ты дашь мне их?

   – Я могу поискать то, что тебе нужно, а ты уже смотри – подойдет или нет. Все равно прочитать сам ты их не сможешь.

   Взгляд оборотня соскользнул с ее губ и обратился к желтым листам, покрытым непривычной вязью странных текстов на одном из забытых языков древности.

   Вот уже две трети ценсы они проводили вечера и ночи совершенно одинаково – в компании друг друга, за занятием столь далеким от того, что им на самом деле хотелось, сколь провокационным для этого же. Тренировки для них оказались полезным, увлекательным занятием, приносящим не только необходимые умения и возможность изучать друг друга и самих себя, но и некоторое удовольствие. Днем же каждый был занят своим делом: Арлан торопился с изготовлением доспехов, Нюкта подгоняла рабочих, укрепляющих городские стены, и готовила это место к недолгой, но яростной атаке. Она была уверена, что схаалы не преминут устроить кровавую бойню, и жизнью серебряногривого оборотня тут не обойтись. За все время в гостином зале их видели только три раза, да и то вместе, словно они договаривались заранее. Хотя имя такому «совпадению» было Арлан, точнее его чутье, не имеющее ничего общего с носом.

   Сегодня же Нюкта пришла чуть раньше обычного, когда на западе только разгоралось пламя закатного солнца, готового словно птица-феникс вспыхнуть последний раз, чтобы возродиться к утру в новом золоченом яйце. Правда, выглядела валькирия не в пример обычного усталой и посеревшей лицом, так что все еще занятый работой Арлан не стал ничего спрашивать и удивляться, предложив воспользоваться провиантом, хранящимся в небольшой комнатке за кузницей, а так же бадьей и теплой водой. И даже пообещал не подсматривать. На подобное Нюкта заметила, что ничего нового за последнее время у нее не отросло, и грудь в размерах не прибавила. Хотя от еды и возможности умыться она отказываться не стала, однако, предпочтя принести себе свежей воды из колодца, способной освежить кожу и мысли.

   Усевшись прямо на стол, она оперлась спиной на теплую, насквозь прогретую стену, покрытую негорючей известкой. Мысли в голове женщины плыли плавно, словно сброшенные осенние листья по тихоходной реке, так что она успевала в полной мере рассмотреть каждую получше. Например, Нюкта обнаружила, что прячась в кузнице от дел и людей, сегодня отмеченных особым тупоумием, она ощущала себя еще и довольно уютно. Это чувство мало изведано валькирией, привыкшей к постоянным переездам и одинаково свободно и непринужденно ведя себя и в пышных дворцах и ночуя посреди поля. Даже к дому в Церции она оставалась равнодушной. А тут же ей оказалось тепло. И дело даже не в горячей печи, рядом с которой так приятно оказаться после усилившегося северного ветра, что начал даже днем гулять над станами крепости. Сама Нюкта тешила себя надеждой, что просто привыкла каждый вечер появляться здесь, переводить нужные страницы Хроник, почти до изнеможения драться со схаалом, а потом снова возвращаться, порой позорно опираясь за оборотня. Да, за последнее время она здорово подрастеряла своего самомнения и того снобизма, раздражавшего ее в других, но не в себе. И сейчас, через собственную волю, она иногда признавала некоторые нерадостные для себя мысли, чувства и даже то, что ее с непреодолимой на данный момент силой тянет к оборотню. Уж не здесь ли кроется то умиротворяющее чувство, обволакивающее словно кокон каринды, одного из самых коварных видов нечисти, дарящих своим жертвам волшебные сны, переходящие в смерть.

   Приподняв отяжелевшие веки, валькирия окинула взглядом такую высокую, сильную фигуру кузнеца, занятого приданием формы железной пластине. Волосы его заметно потемнели от пота и угольной пыли, вены и связки на мощной шеи и руках свивались в жгуты, подчеркивая плоть и загорелую раскрасневшуюся кожу. Широкие плечи, крепкие бедра, скрытые от взора женщины кожаным передником, сильные пальцы. Нюкте нравилось наблюдать за ним, провожая взглядом каждое движение и ощущая как жар в собственном теле продолжает нарастать, сначала внизу живота, а потом, медленно поднимаясь к груди, окрашивая ее в розоватый цвет, и, наконец, ударяет в голову... Отчего веки все же опускаются, а разум уплывает.

   Когда дыхание чернокудрой выровнялось, Арлан обернулся, внимательно посмотрев на это чудо – спящую валькирию. Даже сейчас она выглядела готовой к чему-то плохому – нахмуренная, с плотно сжатыми губами, словно через мгновенье откроет тьму своих глаз, и сожмет сильными пальцами рукоять меча. Защищаться ли она буде или нападать? Какая разница. Женщина, не знающая покоя, женщина, не знающая заботы и слабости, женщина с оружием в руках и кровью на лице. Лишь короткий миг в жизни, лишь то, что проходить мимо чужих жизней, едва задевая и принося только холод ночи и странное понимание, похожее на тонкую болезненную рану. Черная прядь падающая на смуглую кожу лба, тени от коротких густых ресниц пляшущие на резких скулах, легкий румянец от выпитого бокала вина и жаркого кузнечного горна, тревожно изогнутые губы... И как будто она не здесь, и словно ничего не происходит, и не было и не будет. Просто задремавшая валькирия...

   Отвернувшись от нее, мужчина ударил по зажатой клещами металлической пластине. Для него минуты, которые Нюкта спала рядом, почти доверяя, казались очень важными, и он не собирался отнимать их тишиной, способной насторожить подозрительную сестру смерти. Правда, на этот раз выбрав более плавный ритм своего молота, звук которого практически заглушал шепот древних, почти забытых кузнечных заклинаний. Они переплетались с его собственным дыханием и в то же время подстраиваясь под ритм сердца той, для защиты которой и должна служить работа кузнеца. По крупицам он крал ее стойкость, упрямство, воздух, выходящий изо рта Нюкты, взгляды и прикосновения, отдавая все это металлу. Он заставлял его подчиниться своим рукам и будущей хозяйке, на своем особом языке рассказывая, как достойна она своих новых доспехов и какая честь им уготована – защищать ее.

   Такая старая бытовая магия, сродно той, что владеют ведьмы и над которой насмехаются волшебники. Ну и пусть – главное, чтобы она верно служила.

   Вот дыхание валькирии на мгновенье сбилось, но и она сама и Арлан сделали вид, что ничего не произошло. Нюкта какое-то время вслушивалась в неясный шепот, силясь хотя бы угадать язык, на котором могли звучать слова заговора, но особого прилежания к мертвой речи у нее никогда и не было, и в итоге она посчитала лучшем удовлетворить свой интерес другим путем. И как только Арлан замолчал, спросила:

   – Откуда ты знаешь эти заговоры?

   Голос ее звучал хрипло спросонья, но Арлану это отчего-то понравилось и он, глянув в сторону приоткрывшей глаза валькирии, улыбнулся.

   – Самые простые еще Мируш рассказал, это одно из тех умений, которые учителю хорошо оплачиваются. Правда он и сам не больно-то знающий, да еще и жадностью с завистью гложем. Ну да труф с ним. А этому меня научил старый кузнец в родовом поместье Т`Эльманов. Как ты уже сама догадалась, когда Медок с Роксаной уехали в столицу, я отправился на родину матери. Мы с ее младшим братом, моим дядюшкой, уже несколько циклов переписывались, вот я и подгадал время, чтобы предложением его воспользоваться. Земли там действительно красивые, невдалеке от Долины Озерных Дев, но уже не в болотах. Весной все цветет, словно радуга осколками по полям рассыпалась, а по утрам туман стелется. Зимы злые, но без такого жуткого ветра как здесь. Там я со старым кузнецом и познакомился, когда по ремеслу соскучился. Оказалось, мой прадед тоже не дурак был с железом общаться, так что никто и не удивился. Старик же мне посоветовал архивы семейные поворошить, мол от пращура должны записи остаться, больно тот был кузнецом спорым, да знающем. Собственно из тех дневников заговоры и взяты. Каждый кузнец свои знания бережет, и лишним людям рассказывать не будет. Вот и дед их сыну младшему передал, да тот на войне сгинул. Больше некому было, только бумаге и потомку крови.

   – У каждого свои Хроники, да?

   Как с самых первых взглядов друг на друга изменились и валькирия и оборотень, так и тренировки изменились за те две трети ценсы, что они каждую ночь проводили вместе.

   Если первые дни эти двое только присматривались друг к другу, в том числе пытаясь оценить границы допустимого, то сейчас чувствовали себя настолько свободно, насколько вообще могут чувствовать существа, призванные быть врагами. По настоящему, яростно и на грани они могли заниматься недолго, после таких стычек обычно болело все тело, и Нюкта постоянно прятала под одеждой синяки от челюстей схаала, он же отделывался только незначительными ссадинами, как и у любого оборотня сходящими уже к восходу. Растущий лунный серп не успевал сместиться уловимо глазу человека, когда тренировки изменялись. Теперь движения валькирии и схаала становились куда плавней и задумчивей, они изучали возможности, просчитывали движения, постигали то кровавое искусство убивать, что еще не однажды спасет жизнь.

   Порой только знание логики, пластики и возможности движения противника может помочь выиграть. Нюкта до сих пор с трудом вспоминала что произошло с ней в деревне оборотней, но именно знания, полученные за время наблюдений и вполне традиционных схваток со схаалами, дали возможность рационально воспользоваться боевым трансом, словно из самых глубин разума руководя движениями и действиями валькирии.

   Арлан же в большей степени изучал самого себя, ведь он даже не предполагал на что именно способно его тело и инстинкты, способные раньше мысли убрать с линии удара.

   Сейчас они уже устали и Нюкта не особо лукавя, развернулась и ударила палкой по ближайшей тени. В отличие от прочих она была уж слишком неподвижна.

   Схаал коротко взвыл и прыгнул вперед. За это время его жертва успела сделать несколько шагов в сторону и добавить в след еще одним ударом. Огромная серая тварь тоже не осталась в долгу и взбрыкнула, словно излишне ретивый жеребец. Надо признать, что строение схаалов таково, что если долгой гонки они и не выдержат, но вот для прыжков лапы у них довольно крепкие. Задние же, в отличие от передних, было более приближены к животным и не имели таких когтей, хотя сила удара получалась немалой.

   Но в этом случае валькирия и сама допустила ошибку – обычно она предусмотрительно берегла раненый бок. Внешне он уже давно не беспокоил Нюкту, зажив достаточно, чтобы даже мнительный Гийом разрешил ей прежние нагрузки и перестал заматывать в бинты. Вот только сейчас в глазах неожиданно потемнело, чего хватило, чтобы женщина не удержалась на ногах и села на землю.

   – Убери морду, – оттолкнула она от себя схаала, чей холодный нос уткнулся ей в шею. Ощущение оказалось довольно противным.

   – Извини, – сказал Арлан. – Не думал, что получится так сильно.

   – Как ты вообще умудрился остаться таким увальнем? – дернула головой Нюкта. Боль быстро прошла, и теперь валькирия просто сидела на вымороженной за ночь земле и рассматривала большого зверя, чья шкура слегка блестела в свете высокой луны.

   – По-твоему я должен был носиться по полям каждую ночь и грызть заплутавших пьянчуг? Да и не нравится мне это, – прохрипел в ответ схаал. Голосовые связки у него оказались подпорчены то ли малой тренировкой, то ли разбавленной кровью.

   – А мечом или молотом размахивать нравится?

   Верхняя губа схаала дернулась, обнажая клык до половины.

   – Нам с матерью как-то пришлось спешно уезжать из одного города, – вдруг заговорил Арлан, удивляя самого себя. – Пришлось напроситься в повозку к торговцам, одним тогда казалось страшнее через леса идти. Несколько дней все спокойно было, а как в глухие места заехали, приспичило мужикам. Мать красивой была женщиной, да одинокой, вот и польстились. Меня же они за преграду не посчитали, а зря, как ты понимаешь. Один из тех мужиков мне пряник давал, другой ножичком охотничьим поиграться. А потом как озверели. И я озверел. У меня не было другого выхода, кроме как убить их всех, иначе нас с матерью могли выследить. Вот только к тому времени я уже научился себя контролировать, и столь желанное помрачнение все не наступало и не наступало. У валькирий есть металл, оружие же схаала – клыки и когти. Рвать ими живые тела не очень-то приятно.

   – И из-за этого ты рискуешь своей жизнью? Ты тот кто есть, и сколько бы не пытался прятаться, сколько бы не вырывал из себя эти клыки и когти, от этого ты не станешь человек. Нельзя из чугука выковать стальной клинок. А вот испортить любую заготовку можно запросто.

   – Не лезь туда, о чем мало понимаешь, – фыркнул оборотень, выдувая из ноздрей облачка белого пара.

   – Валькирия права, как не жутко это признавать.

   Сильнее сжав в руки в кулаки, Нюкта очень постаралась не дергаться и сохранять спокойствие. Да и чего ей, собственно, волноваться – если Каххар смог подойти незамеченным, то мог давно убить, прейди он к такому решению. Значит, схаальский пастух тут не ради смерти. Но как бы мало дела ему не было до валькирии, она всё равно предпочла оставаться настороже.

   Арлан же вообще не стал скрывать своих чувств и, приняв довольно воинственную позу, оскалился. Ему не нравилось то, как незаметно Каххар проник в город и сердце замка, не нравилось то, что тот мог услышать не предназначенное для чужих ушей, то что мог увидеть лишнее. Но больше всего не нравилось, то как самого начинала захлестывать сила, так бережно отведенная в сторону, сила, которую сдерживало одно присутствие рядом чернокудрой валькирии. Быть зверем – жалкий удел, по его мнению.

   Сам же Каххар остался доволен произведенным эффектом. До валькирии ему и дела не было, а вот взъерошенный загривок сына несколько позабавил и даже вызвал прилив гордости – молодой оборотень не спешил сдаваться влиянию более сильного родителя, как поступил бы любой щенок в стае. Разум Арлана оставался чист от инстинктов и уроков, впитываемых с молоком матери-схаалки. И это не могло ни радовать.

   Спускаться он пока не стал, продолжая наблюдать с галереи второго этажа. Сначала Каххар хотел дождаться, когда валькирия уйдет, но затем его привлекли не столько ее слова, сколь их интонация и реакция сына – он слушал. Мужчина из рода сиарданцев, издревле живших у самой окраины Долины Озерных Дев, гордого, отчаянно смелого и достойного, его собственный потомок и вдруг становится столь покорен женской руке.

   – Клыки прикрой, – довольно мягко посоветовал Каххар. Затем повел носом, вдыхая морозный воздух, смешанный с запахом разгоряченного молодого оборотня. От валькирии как всегда ничем не пахло. В том числе и мужчиной. – Я здесь не для того, чтобы тебя хорошим манерам учить.

   – А для чего? – даже не думал слушаться Арлан, морща нос. Ему совсем не нравилось задирать голову во время разговоров, тем более что шея схаалов не очень-то к такому приспособлена.

   – Твое время подходит к концу, но как я и думал – ты совершенно не готов к серьезному бою. Двигаешься как щенок слепой. В Лассарии есть животное гимпо – огромное и неповоротливое, один в один на тебя похоже, тоже при своих габаритах травку щиплет.

   Арлан на такое даже не думал обижаться – вожак был прав. Рассчитать силу ударов и обрести власть над своим телом он благодаря каждодневным тренировкам смог, а вот драться со взрослым схаалом сейчас бы не рискнул.

   Что хочет от него в данный момент Каххар, мужчина тоже быстро понял, чуть кивнув ему. Затем перевел взгляд на сидящую рядом валькирию.

   Синие глаза ее снова стали подобны ночному небу, холодными и темными. Да и все тело будто свинцом налилось, да так и застыло – Нюкта не чувствовала собственных пальцев и с трудом заставляла их двигаться. Опять разболелся бок и плечо, словно от близости черного схаала, а не долгого сидения на мерзлой земле. Хотя, в общем, валькирия признавала, что никакой злости или ненависти, что могли родиться в сердце у простого человека, в ней не было. Она сама нарвалась на Каххара в первый раз и, если быть совсем правдивой, сама пришла в эти земли. Из двоих, ее гнева больше заслуживал младший. Но в данном случае максимум что она могла бы предъявить Арлану, это та покровительственная, и даже скорее собственническая попытка защитить ее, с которой он навис над ее вытянутыми ногами.

   Медленно встав, Нюкта отошла подальше. Она вовсе не желала, чтобы в пылу драки Каххар "случайно" задел ее, но и посмотреть тоже хотелось. И не только из любопытства. Огромный, сильный и непостижимо древний зверь мог показать и рассказать своим телом гораздо больше, чем Арлан. Благо вожак даже не думал обращать внимание на постороннего зрителя, застывшего у одной из колонн.

   Совсем не напрягаясь, словно с низкой ступеньки, схаал спрыгнул со второго этажа галереи, опоясывающей уютный внутренний парк, мягко и почти неслышно становясь на лапы в нескольких шагах от метнувшегося в сторону сына. И тут Нюкте выпал случай заново оценить размер и разницу между этими тварями. Огромный, черный Кахаар напротив менее крупного, но заметно более гибкого темно-серого Арлана. В первом даже на расстоянии ощущалась сила не только могучего тела, чьи мышцы перекатывались под гладкой блестящей шкурой, но и той властности, что покоряла хищную нечисть. Страшный зверь, опасный.

   Валькирия поняла, что как завороженная не отрывает глаз от старшего, следя за его движениями и поведением, только когда Арлан с каким-то приглушенным звуком отскочил в сторону. В воздухе ощутимо запахло кровью.

   Каххар не собирался щадить или заниматься балаганным озорством – он дрался вполне серьезно. Да и сын его не отставал. Нюкте впервые пришлось видеть уравновешенного и спокойного Арлана в таком состоянии. Молодой схаал наконец дал выход всему тому гневу и обиде, что терзали его все эти годы, порой совершенно незаметно для самого оборотня. Но и он сам, и нерадивый отец и даже валькирия признавали – очень вовремя. Вздумай он поддаться чувствам и легкому безумию в момент, к которому его толкает Каххар, – бой можно было бы признавать проигранным еще до начала.

   К скрытой радости всех троих, Арлан действительно быстро учился.

   В какой-то момент Каххар ловко перевернулся, и, опрокинув противника на землю, сжал челюстью его шею. Молодой оборотень застыл, ощущая как острые клыки, пробив защиту из густого меха, разрывают кожу. Он знал – любое движение может стать непоправимой ошибкой. Но и сдаваться, подчиняясь вожаку, как тот разумеется хотел, Арлан не собирался, по-прежнему дергая усами и морща нос, скалиться и тем более рычать он не осмелился.

   Наконец Каххар выпустил его из своей хватки и отошел в сторону:

   – Неплохо... для щенка. Но никак не для взрослого схаала.

   Арлан повел носом, из которого сочилась кровь. Соглашаться с подобными словами он не собирался – слишком ощутима была разница между вожаком клана Тэскэ, его молодым сыном и тем, что только что здесь происходило. Научиться всему сразу – невозможно, но прежде любой науки должно стать понимание, ведь никто не будет учиться счету, без понимания цифр.

   Осознанность – одно из главных оружий схаала. Только когда он осознает себя, разделив две свои сущности, заставив не бороться за власть над разумом и телом, а иди рука об лапу, оборотень познает их обе в полной мере. Арлан же, в силу своего страха или же спорного происхождения, подчинил зверя, лишившись частицы себя настоящего, умений и способностей, что делали поколения схаалов такими хитрыми живучими тварями. И пусть это было сделано ради выживания, скорее интуитивно, но сейчас подобный "строгий ошейник" мог оказаться фатален. Человеку, пусть даже в теле нечисти, никогда не победить в схватке, к которой обрек его Каххар.

   И все же вожаку нравилось то, что он видел.

   – А теперь слушай, и запоминай. То, что делает схаала сильнее, может стать его слабым местом. Чистокровные слишком подвержены своим инстинктам, погрязли в них, как придворные королю Тибериуса – в пороке. Их даже сама идея разделения стаи пугает до дрожи, жаль хвостов нет – под пузо поджали бы, – презрительно тряхнул головой Каххар. – Если бы не мое решение, они скорее бы своих щенков душили или запрещали сукам нестись, контролируя свою численность. Отчего, ты думаешь, эти твари с такой легкостью принялись за игру на свои жизни? Смерть десятков для них – благо, лишь бы не трястись от мысли о разделении стаи. Если ты сможешь обуздать и обыграть схаалов в этом, то у тебя будет шанс победить. На клыки и силу я бы, на твоем месте, не рассчитывал.

   – Ты не на моём месте, – глухо ответил Арлан.

   – Еще бы. Я бы на твоем месте не усложнял себе жизнь, связываясь с валькирией, – кивнул вожак в сторону стоящей в темноте галереи Нюкты. Та в ответ не то улыбнулась, не то оскалилась как самая настоящая сука. – Проклятые девки еще никому добра не приносили.

   Арлан же заметно заволновался, в зверином теле любая сдержанность частенько отказывала, выдавая все порывы и чувства с головой. Вот и сейчас взгляд быстро метнулся к женщине, а дыхание стало раздувать грудь еще сильнее.

   Отец же его лишь как-то по особенному дернул усами, затем резко в два прыжка оказался на галерее второго этажа, а уже оттуда на крыше.

   Проследив за схаалом, Нюкта с усилием разжала кулаки, растопыривая пальцы до ломоты и боли. Медленно выдохнув, она попыталась восстановить дыхание, так тщательно сдерживаемое все это время, словно вновь позволила себе жить, а не прятаться. Очень хотелось позволить своим ногам подогнуться и сесть, но это было бы уже слишком. Она и так проявила слишком большую слабость.

   Продолжение следует...

Глоссарий Хроник

   Байщики – простонародное название сказителей. Для мира они как новостная сводка и ходячая энциклопедия и летопись.

   Вайрок – разумный вид нечисти. Очень напоминает привычного вампира, разве что с некоторыми видовыми особенностями. Спокойно переносит дневной свет и не жалует гробы.

   Веруян – вид нечисти.

   Кистень – холодное оружие ударно-раздробляющего действия. Представляет собой ударный груз (тяжёлую костяную, железную или каменную гирю – било), соединённый подвесом (цепью, ремнём или крепкой верёвкой) с деревянной рукоятью – кистенищем.

   Мангор – вид нечисти.

   Лассария – один из трех известных материков мира. На севере имеет перешеек с Латхоной, вторым из обитаемых материков. Одну пятую его территории занимают пески Схарии.

   Латхона – второй и самый крупный из обитаемых материков, на юге соединяется с Лассарией, а на востоке имеет довольно широкий перешеек с Хадат. С запада омывается Бескрайним океаном.

   Схаал – иначе – оборотень. Большая тварь, внешне напоминающая хищников отряда псовьих (за волка даже издали не примешь). Вторая ипостась в спокойном состоянии малоотличима от человека. Является одним из вида разумной нечисти.

   Живут в основном стаями, где главный – вожак. Ему подчиняются взрослые, "приближенные" самки, отличающиеся от самцов большим самоконтролем при обороте в истинную ипостась и меньшим размером. Самцов обычно многократно больше самок, они являются основной силой стаи, но подчинены сукам.

   Схария – пустыня расположенная на соседнем материке, имеющим довольно широкий переход с данным. Через пески идут важные караванные торговые пути, что делает их довольно населенными для подобных земель. В многочисленных оазисах выращиваются особо ценные фрукты, а так же некоторые виды трав.

   Труф – ругательство, означающее потомка одной из тварей и человека.

   Тхари – На одном из языков старого времени обозначает «любовник».

   Тхур (восточный) – разумный вид нечисти.

   Хадат – материк, отделенный от Латхоны горной цепью. На его территории проживает большинство видов нечисти, в основном неразумной. Не изучен и дик.

   Ценса – первоначально, отрезок времени в пятнадцать дней. Иногда используется в более широком смысле, как счетное обозначение самой цифры.

   Церция – легендарный город валькирий. Плотность воительниц к простым людям в нем примерно 1/15, что не мало. Назван в честь одной из великих валькирий нового времени.

   Шайты – вид неразумной нечисти, живущий в песках Схарии. Предпочитают стоить гнезда недалеко от торговых караванных путей, нападают ночь – группами, днем же могут затащить в песок.

   Шаоры – неразумный вид нечисти, выглядящий как большая змея. Имеет кожистый воротник, с острыми шипами. Плюется ядом и длинными острыми клыками, коих в пасте около сотни.

   Черёта – особый вид мха, настой которого вызывает галлюцинации, а так же значительно притупляет чувства. В какой-то мере аналог опия. При накоплении в организме вызывает судороги и смерть, поэтому используется крайне осторожно. Трудность добычи и редкость этого мха делает настой крайне ценным и труднодоступным. Почти не используется как наркотическое средство – есть и дешевле.

  Георгафические:

   1 Горы Перьевы

   2 Горы Архаровы

   3 Река Илга

   4 Остров Зайкино

   5 Остров Милкино Копытце, официальная столица Архипелага.

   6 Стволичные земли

   7 Море Лисье

   8 Полуостров Лисий хвост.

   9 Остров Шкарай.

   10 Река Саёлка

   11 Река Змиева

   12 Река Хартова и река Светличная

   13 Река Яника

   14 Горы Ваана

   15 Озеро Шайю, тектонического происхождения. Очень глубоко и обширно.

   16 Река Хладинка