Текст книги "Хроники Валькирий (СИ)"

Автор книги: Светлана Жданова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

   Впрочем, стоило исполниться этим мечтам, как пришли новые.

   Этот вечер Арлан предвкушал с каким-то особым нетерпением, а теперь еще надеялся избавиться от тяжелых раздумий, сводящих мужчину с ума.

   Небольшая прогулка по галерее ведущей к комнатам, в одной из которых жил Арлан, прекрасно освежила голову, благо рабочие еще даже не приступали к возвращению в большие оконные проемы зимних рам, и позволила высушить мокрые после мытья волосы. Хотя мужчина и не сомневался, что после такого ему не помешает расческа, которую безуспешно пыталась заменить собственная пятерня. Хотя ему вообще не пристало на такое жаловаться, волосы он стриг довольно коротко для этих мест и вообще людей, считающих себя аристократами. Но для него каждодневные водные процедуры с применением особых притираний и ароматного пенного раствора стали обязательными, и такая прическа существенно упрощала дело.

   Приведя мысли и разум в порядок, или хотя бы относительное спокойствие, он вернулся в общество людей, с недавних пор вызывавших разве что глубокое раздражение. Тем более Арлану не хотелось видеть семейство барона. Но тем не менее ему приходилось специально глушить в себе нетерпение. Все же за время, что валькирия провела без сознания, он успел привыкнуть видеть ее и знать едва ли не о каждом вздохе, благодаря словоохотливому Гийому, который с радостью делился своими наблюдениями.

   Хотя сегодняшний вечер вполне может обернуться для него полной катастрофой, если Нюкте вздумается заняться разоблачением, или она вынесет ему обвинительный приговор.

   Приглашенные на сегодняшний вечер все еще топтались в большой зале, и с нетерпением ожидали когда же их пригласят к столу, хотя Медок по всей видимости не спешил, дожидаясь кого-то особенного. И судя по тому, что среди присутствующих не было высокой фигуры валькирии, именно по ее вине вельможи и томятся от голода и любопытства. Впрочем, Арлан едва успел поприветствовать несколько семейств и перекинуться парой фраз с бароном, как двери снова раскрылись, пропуская опоздавших.

   Конечно же, долгожданное возвращение валькирии в ряды живых и здравствующих не могло пройти спокойно, но и сама Нюкта решила не оставаться в стороне, слегка шокировав публику своим видом. Своими мужскими одеждами ей было уже никого не удивить, и никто просто не мог бы представить валькирию в платье. Впрочем, как и она сама, так что сегодня чернокудрая снова предстала перед ними в довольно широких штанах, перехваченных у щиколоток и больше всего напоминающих длинные плотные панталоны, а так же странной длинной камзол. На правом плече женщины лежала толстая коса, затейливого плетения, украшенная красными лентами, спускающимися почти до живота валькирии.

   Арлан не смог скрыть усмешки, заметив этот знак, ясный наверное им одним. Значит она приняла его предложение, что не может не вызвать вздоха облегчения.

   Когда барон решил, что Нюкту достаточно помучили вопросами о самочувствии и боевых ранах, он предложил всем пройти к столу, и даже любезно подал руку так "нуждающейся в защите и опоре" женщине. Она отказываться не стала, заведя милую беседу о ранней молодости Медока и совершенно не обращая внимания на стоявшего неподалеку Арлана, удостоив его только коротким взглядом, скользнувшим по влажным светлым волосам.

   Зато уже у самых дверей его поймала Аурелия, молодая женушка старого друга барона... ну и одна из немногих женщин, с которыми он проводил ночи в замке, обычно-то Арлан предпочитал заводить любовниц подальше отсюда. А вот эта красавица, славящаяся своей добродетелью, сумела привлечь его внимание не рыжими косами, как многие до нее, а своим на редкость стервозным характером, о котором мало кто догадывался. Ну и пыла в ней было куда поболее чем у других благородных дам, пекшихся о своей репутации.

   – Почему ты не заходишь навестить нас? Совсем меня позабыл? – жарко прижалась она к его боку. – Или мужеподобные прелести валькирии тебе милее?

   – Аурелия, тебе будет лучше не говорить о Нюкте в подобном тоне, – как можно тише и оттого куда более угрожающе, чем он надеялся, предупредил Арлан. – В ней я от подобного не разочаруюсь, а вот в такой милой леди очень даже могу.

   – Ну не будь таким жестоким ко мне! Я соскучилась и жутко ревную. Муженек сегодня наверняка вина опять переберет, а мне не хочется одной мерзнуть в постели.

   Пожалуй, у этой распутницы вовремя закончились новые любовники, и она вспомнила о нем, все же с последними событиями светловолосый рыцарь оказался слегка обделен женским вниманием, хотя раньше славился отменным аппетитом до плотских утех. Тем более если учитывать, как его на прочность испытывала валькирия. Аурелии же было глубоко безразлично с чьим образом перед глазами мужчины растрачивают страсть в ее постели, лишь бы она сама осталась довольна.

   – Придется принести тебе теплое одеяльце, – усмехнулся Арлан, проводя рукой вдоль женской спины. – Идем, пока нас не хватились. Нет, леди, могу уверить, что мы делаем все, что в наших силах, – уже громче заговорил он, входя с большую столовую залу.

   Проводив леди к ее мужу, который казалось даже и не заметил отсутствия благоверной, увлеченно беседуя с соседом и размахивая ножкой птицы, мужчина присоединился к столу барона, по левую руку от которого сидела отнюдь не Роксана, как прежде, а Нюкта. Последняя встретила Арлана понятливым лукавым взглядом, на что он едва заметно пожал плечами.

   – Чувствую себя героиней какой-то жуткой романтической баллады, – пожаловалась Нюкта, заходя в протопленное и теплое помещение кузницы. Ночи уже давно перестали быть теплыми, но сегодня и валькирия отметила, насколько близко подбирается к этим землям зима, крадя горячее дыхание даже у сестры смерти.

   – Тогда мне для образа надо сходить оборвать клумбы, – в тон ей ответил Арлан, как обычно копающийся в железках у своего стола.

   – Тебе для начала надо стать приличным рыцарем.

   Косо посмотрев на Нюкту лукавым взглядом, светловолосый хмыкнул:

   – А что, я такой уж неприличный?

   – Сам-то как думаешь?

   О блудливом характере Арлана она никогда не питала иллюзий. В ее компании он не делал невинных глаз, выдавая себя за девственника и всегда спокойно говорил о своих связях, если дело касалось этого так, как мог бы говорить с мужчиной, равным себе по возрасту и положению. И это подкупало Нюкту. Валькирии вообще не делают тайн из своих сексуальных похождений, если только они не касаются проклятия, и считают ложную скромность и тем более ханжество – лицемерием. И в этом случае схожесть в отношении к данной теме вызывала некое уважение.

   Довольно хмыкнув, мужчина все же решил сменить тему.

   – Извини, что не даю выспаться, но время сейчас слишком дорого. Мне надо понять какие особенности твоего движения учитывать при изготовлении защиты. Я хочу сделать что-то подобное чешуйчатой брони, но с усиленными широкими пластинами на животе. Но я боюсь переборщить и сделать их излишне жесткими, лишив тебя изворотливости.

   Говоря об этом, Арлан с таким интересом рассматривал фигуру женщины, словно в первый раз видел ее. Его горящий от азарта и чего-то сравни фанатизму взгляд вызывал легкую, приятную дрожь, рождая мысли о том, как могли бы скользить по телу и его руки. Странно, но даже сейчас таким фантазии не вызывали в Нюкте неприятия, скорее малую толику нетерпения.

   – И что ты хочешь от меня, да еще и ночью?

   Взгляд мужчины изменился, в свете горна заблестев еще сильнее, а губ коснулась откровенно пошлая улыбка. Правда, в этот раз он предпочел не шутить с огнем.

   – Хочу посмотреть, как ты двигаешься во время битвы. Раньше мне было как-то не до подробностей.

   – Ты собираешься перекидываться?

   Судя по всему – до этого не собирался.

   – Большинство комнат, выходящих в сад – нежилые, так что никто даже ничего не заметит, – уверил ее Арлан, делая шаг к стоящей поодаль валькирии. – Ты же знаешь – я не причиню тебе вредя, а вот твоему телу тренировка пойдет на пользу.

   В последнем он прав – Нюкта уже пробовала понемногу восстанавливать способности, но под присмотром Гийома, а он никогда не давал ей особой воли, опасаясь за заживающий бок. Впрочем, у старика были причины опасаться – прошлый срыв отразился на заживлении не лучшим образом. Вот только валькирия слишком долго бездействовала и в данный момент ощущала себя скорее обузой, бесполезной при сложившихся обстоятельствах. Не говоря же об отношении к ней, что было в замке – люди с чего-то взяли, что сейчас она не способна даже нож в руках держать, став похожей на этих чопорных матрон и распутных девиц, что они берут себе в жены.

   А еще валькирию раздражало поведение Арлана и само его желание защитить её. Прикрыть спину в бою – это одно, а происходящее – совсем другое дело. Тем более, что Нюкта прекрасно понимала как на самом деле ей необходима эта защита.

   – Думаю, это должно быть интересным.

   Арлан был прав – вряд ли их кто-то мог увидеть ночью, ведь большинство людей, живущих в этих далеких землях, были все еще подвержены предрассудкам, считая, что ночной воздух вреден для здоровья и закрывали на ночь окна даже ставнями, совсем забывая, откуда взялось такое суеверие. Когда-то закрывать на ночь окна призывали даже валькирии, пытаясь оградить тем самым людей от ночных сикур, довольно опасных тварей, безумно расплодившихся в то время. Именно этот вид нечисти предпочитал залезать в комнаты к спящим людям через открытые окна и пользоваться телами людей, как кукушки чужими гнездами – через небольшой прокол сикуры откладывали в тело человека зародыш, который съедал своего носителя изнутри всего за полценсы. Когда же бедняга умирал в страшных мучениях, этот паразит выбирался наружу, пользуясь тем, что большинство простолюдинов закапывают тела своих родичей в землю, а не сжигают. Но после того как издали соответствующий закон – случаи смерти от сикур резко сократились и сейчас отдельные особи появлялись только в глухих деревнях. И их, разумеется, не могло быть в каменном замке.

   Но такие привычки оказались в этот раз на руку. Выходя из кузницы, Нюкта заодно прихватила несколько недлинных палок, все же настоящее оружие в ее руках слишком опасно, валькирий никогда не учили тренировочному бою, так что она не сможет остановить свой замах, даже рискуя отсечь оборотню голову. А вот от нескольких болезненных ударов деревом ему не помешают.

   – Хотя бы не убей меня, ладно? – чуть рычащее попросил Арлан, а всего через несколько вздохов мимо валькирии метнулась живая тень, буквально растворившаяся в ночном парке.

   Это он правильно. Выучка взяла над ней верх гораздо быстрее холодного разума, так что Арлану сильно повезло, что у схаалов от природы отсутствуют хвосты, иначе он мог бы его лишиться в данный момент.

   Тело валькирии напряглось, буквально вытянувшись от мерзкого холодка, прошедшегося по спине. Разумом она прекрасно понимала, что и кто эта нечисть, оказавшаяся так близко к ней, а вот тело и что-то гораздо более глубокое и дикое, чем сознание, продолжали ощущать рядом опасного хищника, которого надо уничтожить. В узком пространстве колодца двора, в ночной полутьме, освещаемой только высоким ликом луны и россыпью ярких звезд... идеальная ловушка.

   Злость на себя, на Арлана и саму ситуацию, в которой непонятно кто кого взялся приручать, поднялась жаром из живота и сдавила горло. Вот только валькирия не спешила терять голову, вместо этого пружинящей походкой направилась в самый центр импровизированного сада, к уютной каменной скамейке. Положив на неё палки, имитирующие мечи, она принялась осторожно развязывать узлы на своей свободной одежде, привезенной из Схарии. В песках особенно не походишь в узких и облегающих вещах – песок все равно найдет как просочиться, а стертая в кровь кожа потом долго не заживает. Так же как оказалось под этими слоями ткани удобно прятать бинты и шрамы, что к немалому удовлетворению Нюкты стало доводом в пользу причины не отказывать себе в уже привычных вещах, которые Гийом еще в Церции требовал оставить в сундуках и вернуться к традиционной одежде валькирий.

   – Может потом потренируемся, – раздался голос из ближайшего низкого кустарника с белыми, чуть светящимися под луной ягодами. – А сейчас я просто посижу и посмотрю.

   – Ты же сам предложил, – ответила женщина и одним резким движением откинула бесформенный ком тканей в сторону метнувшейся тени. Правда удар палкой прошел уже мимо, здоровенная тварь хоть и запуталась в лентах и рукавах длинной рубашки, но умудрилась увернуться.

   Довольно узкая нижняя рубашка валькирии теперь ярко выделялась среди теней, но прятаться от нюха схаала на такой небольшой территории довольно глупо, так что Нюкта могла себе позволить некую свободу взамен своей видимости.

   Не успела она встать уверенней, как к ней снова вернулся ускользнувший было оборотень, целящийся клыками в бок. Пришлось встретить его ударом "острия" в грудь и добавить второй рукой, сжимающей "палицу". Зверь недовольно рыкнул и отшатнулся. Нюкта же тонко улыбнулась и перехватила палку в левой руке поудобней.

   Нападения Арлана сильно отличалось то коротких опасных выпадов его отца. И не только некой неловкостью и заметной неопытностью, которую в ином случае можно было бы ждать от совсем молодого самца, что никак не вязалось с внешнем видом оборотня. В его движениях чувствовалась некая осторожность, которая скорее всего даже не зависела от схаала, слишком тот привык быть сильным и крупным, способным неаккуратным движением сломать или причинить боль. Это делало ему честь как человеку, но для целостности шкуры было губительно.

   Подумав об этом, Нюкта внутренне усмехнулась.

   Правда сегодня и ее нельзя было назвать такой уж опасной – тело упрямо продолжало копить силы, и было словно деревянным, ни обычной гибкости, ни быстроты реакции. Так что неудивительно, что в какой-то момент, ощутимо толкнул носом ей под зад, хотя в иной ситуации мог бы и клыками резануть. Попытавшись осадить нахальную тварь, едва ли не залезшую мордой между ног валькирии, она развернулась и хорошенько приложила того по ребрам. В тот же момент бок словно кипятком обдало. Неприятный жар быстро прошел, но его место заняло странное чувство, будто тело обмотали веревкой, которую теперь тянут в разные стороны.

   – Хватит.

   – Ты как? – тут же отреагировал схаал.

   Ударив по любопытному носу, буквально сунувшемуся под руку, Нюкта подошла к скамейке, по которой до этого уже успешно побегала и легла на нее, вытягивая тело, всё еще сведенное судорогой. Ей нужно было немного остыть и отойти от того, во что её снова втянул Арлан.

   И как ему вообще это удается? Нет, не осуществлять собственные планы и пользоваться симпатией валькирии, а казаться и быть таким правильным. Сейчас, когда гнев ушел, можно спокойно признаться в том, что этот мужчина действительно не собирается, да и не собирался причинять кому-то вред, слишком уж он чистоплюй. Сразу видно благородную кровь – не любит себе руки марать. Да и не врет особенно, предпочитая пользоваться замалчиванием фактов, впоследствии ставя перед фактом. Нюкту такой подход жутко раздражал, но его эффективность она не спешила оспаривать. Во всяком случае, в их положении это позволяло Арлану подыгрывать, не говоря болезненных слов выпутываясь из щекотливых ситуаций.

   Как с таким талантом пользоваться ситуацией он так и не добился Роксаны – в этом случае не совсем понятно. Хотя возможно ему это не так уж и надо. Судя по последним событиям, отношения у них скорее как у сестры и чрезвычайно ревнивого брата. Из них могла бы получиться хорошая семейная пара, без лишней страсти, но и без вполне естественного охлаждения и брезгливости, которая чистенького появляется в браках, заключенных по якобы сильным чувствам.

   – Неужели до сих пор болит?

   Чуть подвинув ее согнутые ноги, заодно и погладив Нюкту под коленом, светловолосый сел на уголок скамьи уже в человеческом обличии. Правда весьма своеобразный запах у него так и остался, но в случае с полукровкой он оказался куда менее выражен и довольно... приятен. Хотя это можно было скинуть на заметные нотки феромона.

   Валькирия открыла глаза.

   – Не болит, но ткани еще не срослись полностью. Это на вас раны быстро зарастают, – не удержалась она. А затем пояснила, – Кровь быстро свертывается, но чем больше раны, тем дольше они лечатся, таков закон природы и никуда от этого не деться.

   – Сколько примерно это займет времени?

   – Смотря, сколько у нас есть. – Нюкта отвлеклась от любований на алмазный купол и перевела взгляд на Арлана. – Воешь ты жутко.

   – Мне об этом уже сообщили, – чуть улыбнулся он, продолжая рассматривать тело валькирии, вытянувшейся на скамье. Хотя ей было и не понятно, чего такого интересного он нашел в этом занятии, мог бы вдоволь насмотреться пока она без сознания и одежды была, но одергивать не стала, такой взгляд не мог не импонировать любой женщине. – Надо чаще тренироваться, что ли. – На этих словах Арлан сбился и как-то резко стал серьезней. – У нас не больше ценсы. Вставай, не могу спокойно смотреть, как ты на этой ледяной глыбе лежишь, застудишься!

   Смерив его взглядом, Нюкта прислушалась к дельной мысли. Даже если она не рискует своими детородными функциями, то шрамам переохлаждение точно может не понравиться. Не в ее интересах затягивать выздоровление.

   – Хорошо, поговорим об этом завтра. Тем более, ты сегодня куда-то еще собирался. Леди не будет против такого опоздания?

   Арлан внимательно разглядывал лицо валькирии, словно если она сейчас не одобрит такое распутное поведение – он никуда не пойдет. Эта мысль отчего-то напугала Нюкту, что правда внешне никак не отразилось, оставив ее всё такой же спокойной.

   – Ее проблемы. А нам надо разобраться со своими. – Поймав ее за запястье, светловолосый спросил: – Придешь завтра? Тебе ведь хочется узнать, о чем именно мы говорили с Каххаром?

   – Что-то мне перестали нравиться перспективы твоего дальнейшего развития, – нахмурилась Нюкта. Такими темпами Каххар может получить не только наследника, но и конкурента.

   – Почему ты тогда еще не убила меня?

   – А ты поручишься за дальнейшие действия твоего отца? За то, что он не вырежет здесь всех? И это, заметь, я даже не спрашиваю о кровной мести для меня. Пока ты жив... – она дернула плечами, – у нас есть хотя бы отсрочка.

   – Понятно.

   Ну не ждал же он, что она так просто поверит оборотню, тогда чего сейчас так в лице изменился?

   Освободив руку из его пальцев, Нюкта сняла с помятого куста свои одежды и только когда последние ленты оказались завязаны, посмотрела на Арлана:

   – Приду где-то к полудню сюда. Надеюсь, ты до этого времени освободишься?

   – Постараюсь, – улыбнулся Арлан, провожая взглядом высокую фигуру валькирии, под светом высокой луны напоминающую призрачную тень.

   К полудню она, разумеется, не пришла.

   Чему Арлан и не удивился. Женщина, тем более валькирия, имеет право забыть и оказаться занятой другими, более важными делами. Конечно, подобные размышления не спасали его от некого недовольства, которые быстро оттеснила привычная работа с железом. Через какое-то время он решил сходить к городскому кузнецу и попросить его помощи, все же светловолосый очень боялся не успеть. Непомерная сила, данная ему кровью оборотней, способна на многое, но далеко не все, и тут руки опытного соратника очень пригодились бы. Тем более что этому человеку можно было довериться.

   Тут же ему донесли, что чернокудрую сестру смерти совсем недавно видели на крепостной стене, рядом с бароном, который песочил кого-то из стражников. Эта новость избавила Арлана от остатков недовольства, во всяком случае, стало понятно, где эта женщина пропадает. И наверняка опять пошла на стену без плаща, как будто там только ночью холодные ветра камни насквозь продувают.

   Поймав себя на этой мысли, Арлан недовольно поморщился – отчего-то ему постоянно хотелось согреть валькирию, напоминавшую совсем не жаркую летнюю ночь, а тьму поздних сумерек родного края матери: черный и темно-синий, царящие на небе, озаренном последними солнечными лучами. Вот только все порывы заботы или нежности рядом с ней приходилось в буквальном смысле в себе душить. Он очень боялся показаться глупым, несдержанным и слишком неопытным для этой женщины, обладавшей такой странной, гипнотизирующей чувственностью.

   Вместо того, чтобы думать о валькирии, Арлан решил снова вернуться к привычным и более спокойным мыслям о работе, которую должен выполнить опять же для нее. Ведь именно из-за него Нюкта окажется в двойной опасности – вряд ли те, кого выставил Каххар против него, не понимают как ценна жизнь чернокудрой валькирии для молодого схаала.

   Арлан не понимал, почему она стала для него важнее всего города, всех земель и людей, обреченных быть игрушками стаи. Конечно, в этом есть логика – чтобы не произошло, гибель валькирии будет на нем, и у мужчины просто не останется другого выхода, как только остаться в клане. Каххар ведь не зря требовал ее смерти. Да и сменил свое отношение тоже не зря.

   Если вожак решил, что медальон Нюкты нужен его сыну, то явно что-то затеял. И пока планы отца играли ему на руку, Арлан не был против. Правда, когда он принял такое решение, об истинном предназначении медальона имел смутные понятия, хотя то, что эта очень важная вещь и так просто ее не получают – Арлан был уверен.

   Вечером же Арлан, по дороге в малую обеденную залу, довольно удачно встретил Гийома и смог задать давно волнующий его вопрос, обсуждать который с самой Нюктой совсем не хотелось.

   – Скажи мне, почему Нюкта вся потемнела, спросив, не надо ли ей для меня вожака убить?

   – Она спросила такое? – Гийом остановился. В его острых соколиных глазах зажглось что-то, отчего у Арлана мурашки по спине побежали. Даже не смотря на то, что седой почти старик, но сила в нем ощущалась огромная. Сила мысли и слова, что иногда опасней всего. Тем более в случае кузнеца, страстно желавшего валькирию, чьим другом и поверенным был этот мужчина. – Теперь понятно... В жизни Сэлэнии, приемной матери и наставницы Нюкты, был только один мужчина, которого она любила. И теперь сам подумай, каким именно образом он стал Князем вайроков, когда она убила предыдущего. Я до сих пор не знаю, что именно там произошло, и по одному этому могу представить насколько всё ужасно. Сэлэния любила Нюкту как редкая мать любит свою дочь, но погибла ради него. Девочке было всего пятнадцать. В таких случаях валькирии забирают учениц в Церцию, все равно последний год обучения они должны прожить в городе. Вот только Нюкту это не устраивало, она не хотела стать еще одной церцийской девочкой, пустышкой, – пояснил он. – Примерно через две ценсы Ночка сбежала и вновь нашла меня. Она стала настоящей валькирией, свободной и самостоятельной за три года до своих сверстниц. Она осталась одна, без матери, без наставницы, без опоры только из-за этого подонка, которому Сэлэния не могла ни в чем отказать. – Гийом тяжело привалился к стене, прикрытой старым гобеленом. – Не обижайся на Нюкту. Она никогда не признается даже самой себе, что больше всего боится оказаться похожей на наставницу. Удивительно как тебя рядом терпит. Идем, не стоило затевать весь этот разговор. Просто... Запомни Арлан, если ты сделаешь ей больно – я тебя убью, и никакие клыки и когти не помогут.

   Светловолосый кивнул, воспринимая эту угрозу вполне серьезно.

   До комнаты они дошли молча. Судя по сведенным у переносицы бровям, Гийома терзали далеко нерадостные мысли и воспоминания. Арлан же снова и снова возвращался к минутам откровения седого. Услышанное сделало многое понятным в поведении и самом характере Нюкты, в том как она его сторонилась, в то время как темные глаза валькирии не могли скрыть интереса или желания. Прояснилось и презрительно-брезгливое отношение к самцам оборотней и женщинам, развлекающим себя с их помощью.

   И чем больше Арлан думал над этим, тем сильней в нем разгоралась некая нежность, которую так легко принять за ненавистную валькирии жалость, и понимание того, что стоит быть троекратно осторожней с ней. Все же не зря пришло к нему сравнение Нюкты с клинком – закаленная, холодная, опасно-острая, она ранила любую руку, посмевшую коснуться ее металла, потревожив призрачное спокойствие жаждущего крови существа. И не подчинится, и не ослабнет. Может лишь сломаться, как один из Двуликих.

   За своими нерадостными мыслями Арлан даже не заметил, с каким удовлетворением посматривает на него спутник.

   Нюкта сегодня тоже опоздала, а едва войдя в комнату, поморщилась. И ее можно было понять – до этого ей было как-то не до Роксаны, да и не попадалась баронесса на глаза, послушно отсиживаясь в своих апартаментах. Прошлый же вечер придал ей уверенности и смелости, а так же словно огонь легким ветерком раздул гордыню, напомнив, что она здесь хозяйка и гнев отца, а уж тем более мнение какой-то заезжей гулящей девки не должно влиять на ее решения и поведение. Эта женщина имела привычку подстраивать принятые каноны достойного поведения аристократа под свои нужды, а следовательно никогда не испытывала стеснения или недостатка в оправданиях. И почувствовав послабление, дорвавшись до такого привычного внимания, Роксана осмелела, гордо задирая свой остренький подбородок.

   Видно решив ей подыграть, валькирия ограничилась только презрительным взглядом и долгое время просто не обращала на баронессу внимания. Впрочем, дурой Роксана не была и старалась лишний раз не задевать Нюкту, что несказанно порадовало барона, вынужденного спасать ситуацию и развлекать узкий круг присутствующих разговорами.

   Именно тогда Арлан и узнал, что же именно заставило валькирию нарушить данное ему слово. Правда поведал об этом Медок, так как в этот момент Нюкта полностью сосредоточилась на поданных к ужину яствах, уделяя особое внимание мясным блюдам, и говорить просто не могла.

   – Крестьянская страда заканчивается, всего несколько дней и урожай будет собран. И что тогда? Мы с Нюктой и Гийомом обсудили этот вопрос и решили заняться средствами обороны замка более плотно. Эти стены добрую сотню лет защищали город только от ветров, но когда-то они строились как надежное укрытие от врагов нашего рода и выстояли не один приступ. Так что надо вернуть им прежнюю мощь и позаботиться о защите людей. Нюкта и Гийом нам в этом помогут. Так же мне потребуется твоя помощь, Винсент.

   Тот сразу замер, словно совсем не понимая о чем идет речь.

   Арлан же хоть и понимал, какие проблемы принесет такое решение, но поддерживал барона. Молодой аристократ за это время не сделал ничего, хоть сколько-нибудь достойное внимание. Кроме его распутного поведение, конечно же. Во всяком случае, о нем много кто судачил, в то время как о похождениях его светловолосого деверя шушукались разве что подружки по углам. К сожалению, жизнь ничему не научила этого молодого человека.

   Когда Винсент только появился в баронстве, первое что сделал Арлан, это проверил его прошлое. Разумеется, Медок и так рассказал своему приемному сыну много интересного и неутешительного, но лучше было перепроверить. И кое-что, к неудовольствию, но тайному злорадству Арлана, подтвердилось. Винсент действительно оказался тем еще транжирой и скандалистом. Растратив выделенные старшим братом наследство родителей, знатных аристократов откуда-то с южных земель королевства, молодой человек успел поучаствовать в нескольких сомнительных предприятиях и нажить целую толпу неприятелей и даже врагов. Именно из-за последних красивый, обходительный и родовитый мужчина в самом расцвете сил, женился на девице из менее знатной семьи, согласившись не только уехать вместе с ней в дальние земли свекра, но и войти в новую семью. А это было едва ли не главным требованием Медока к будущему мужу своей единственной дочери – он должен был отказаться от имени своего рода, дав своим детям право наследовать за нынешним бароном его титул. Также Арлану удалось выяснить, что манерный красавчик не гнушался заниматься шантажом, вымогая деньги у своих замужних любовниц. И кроме этого занимался контрабандой черёты совсем не в медицинских целях.

   В общем – у Винсента хватало недостатков, успокоивших гордыню Арлана. Убедившись, что избранник Роксаны никчемный тип, сиарданец почти перестал обращать на него внимания, лишь презрительно морщась, когда дело касалось этого мужчины.

   Сейчас же, когда новая страсть затмила привязанность к Роксане, он и вовсе стал равнодушен к Винсенту. Хотя к делу бы приставил того с удовольствием. До Арлана давно дошли слухи, будто баронский зять похвалялся забраться в постель к валькирии, и хотя у того явно не было шансов, но сама идея раздражала.

   Во всяком случае, именно так он называл жаркую ревность, которая находила даже от возможности почуять от желанной женщины чужой запах.

   После тяжелого дня барону просто до неприличия захотелось разговоров и желательно поинтересней. А так как ничего нового от Арлана или молодой семейной пары он услышать не мог, то взор его обратился к валькирии, сыто вытянувшейся в кресле и спокойно попивающей свой глинтвейн и ее другу. Вот последний и стал жертвой говорливости Медока. И мужчины мирно вели беседу, пока не коснулись воспоминаний, о прежних приключениях Нюкты, а в частности произошедшего в одном из самых шикарных дворов всей Латхоны.

   – Вы представлены королю Тибериусу? – живо заинтересовалась Роксана, услышав знакомое и явно влекущее название.

   – Имел честь, – чуть кивнул Гийом. – Правда обошелся бы и без этого, но приказ Церции в тот раз мы ослушаться не могли, слишком шатко было наше положение.

   – И что же за история там вышла, расскажите? Если это, конечно, не разглашает государственные тайны, – обрадовался Медок.

   – Почему бы и нет. Расскажу, если Нюкта не против.

   Чернокудрая поморщилась, но возражать не стала.

   – Нюкта только год как получила медальон и официальное право зваться валькирией. Со скандалом надо признать, получила, на деле доказав право владеть Хрониками Сэлэнии. Ну не морщись так, всё правильно, давно стоило дать этим старым перечницам по носу, чтобы не совались куда не надо. В общем – Нюкту, вместе со мной и несколькими другими валькириями выслали на помощь королю Тибериусу. На него совершилось несколько покушений, но иными способами следов злоумышленников найти не удалось. Две красавицы валькирии прибыли в столицу официально и встали непоколебимой стражей возле этого старого развратника. – По тому, как усмехнулся Гийом, можно было смело предложить, что женщины не только стояли возле короля, но и лежали. Так что Медок и Арлан одобрительно улыбнулись. – Мы же с Нюктой прибыли немногим позже. Я как официальный представитель своего рода, а она... точнее он, как мой дальний родственник. Кто мог заподозрить в высоком стройном парнишке женщину, да еще обладающую такой силой? Это была идеальная маскировка, ведь пока я блистал при дворе, Нюкта могла спокойно обследовать его кулуары и самые тайные местечки и сборища, в качестве молодого и неопытного аристократа из дальних провинций. Именно таким и предпочитают серебрить лоб зачинщики сговоров и переворотов. Так что купились не только подобные типы, но и сладострастные матроны, предпочитавшие юные тела.