Текст книги "Жена навеки (...и смерть не разлучит нас) (СИ)"

Автор книги: Светлана Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Через полчаса Кита постучалась в спальню; не дождавшись ответа, вошла. Едва не оступилась на влаге и битом стекле, бросилась к рыдающей взахлеб хозяйке.

– Ксара, вам плохо?! Ксара, чем могу помочь?

– Выведите меня из этого проклятого дома! – выкрикнула девушка.

– Простите, ксара, ксар Тибальд не дозволил, – покачала головой служанка.

– Тогда уходите! Оставьте меня одну.

Кита со вздохом вышла, вернулась с метлой и совочком, убрала осколки и вытерла пол. Печально посмотрела на молодую хозяйку, снова вышла из комнаты, аккуратно прикрыла за собой дверь. Такая нежная и красивая. Жаль ее. Ксар Тибальд умел быть очень жестоким. Но добрым и великодушным тоже – если слушать его внимательно, неукоснительно исполнять распоряжения, угождать каждой прихоти.

Вряд ли молодая ксара умела и хотела делать все это. Слишком гордая, чтобы склониться перед его волей. Слишком красивая, чтобы он отказался от нее. Лишь бы он не сломал ей душу, пожелала мысленно добросердечная Кита.

***

Диктатор шел в Базилику в приподнятом настроении. Чудесная ночь с Эрени подарила ему невероятное удовольствие. Он с наслаждением вспоминал ее прелестное тело, так отзывчивое на его ласки. Ее сопротивление придавало пряный вкус их страсти. Такая трогательная борьба с собой... Со своей принципиальностью и представлениями о порядочности.

Отстраняясь от собственной роли во всем, что случилось, Тибальд даже сочувствовал Эрени. Он мог себе представить, каково это – думать о себе как о доброй и принципиальной девушке, но заводиться от ласк такого негодяя, лжеца и мерзавца, каким он виделся ей. Это противоречие должно истязать Эрени. И он не собирался облегчать ей задачу. Продолжал вести себя напористо, провоцировать, задевать ее убеждения.

Если она лелеет в себе мысль, что защитила родных своим поступком, он заставит ее почувствовать себя продажной женщиной. Если беспокоится за них – напомнит, что их участь в его руках, а его решение будет зависеть от ее расположения к нему. Зачем он так делал? Да просто для остроты чувств.

В обыкновенных отношениях, с простыми и понятными чувствами, Тибальду всегда было скучно. Он искал чего-то необычного, хитровыкрученного. Где одно на поверку оказывалось другим. Так и происходило с Эрени. Ее демонстративная неприязнь к нему, видимое презрение и агрессия маскировали влечение к нему, которого она сама стыдилась. И стыд этот добавлял утонченный аромат в блюдо, которое Диктатор вознамерился вкусить с аппетитом и наслаждением.

В Базилике его ждал сюрприз. Десяток человек из партии Сов сгрудились вокруг Морани и встретили его хмурыми взглядами. Тибальд подсобрался. Похоже, упрямая элатейя задумала какую-то пакость, чтобы отбить позиции. Ох уж эти женщины, никак не могут принять свое место.

Тибальд совсем не хотел быть с ними жестоким. Ни с женой, ни с политической противницей... теперь уже бывшей. Он хотел, чтобы они не чинили ему помех в том, чтобы выстроить и организовать жизнь так, как он считает правильным. И удобным для себя. А они трепыхались, возмущались, требовали каких-то прав для себя. Не понимали, что у них есть лишь одно право – принимать все, что он пожелает им дать. Если в традициях ксаранди было иначе до сего момента, он намерен это изменить.

– Друзья, сородичи, приветствую. Что случилось, ксара Морани? Почему ваши соратники окружили вас столь плотным щитом? От кого надеются прикрыть вас?

– Они, как и я, хотя знать правду, Диктатор. Ксар Деран из моей партии включен в Магический Отряд Особого Назначения. Он участвовал в облаве на бунтовщиков хевья. Деран, расскажи Совету Лудара, почему МагООН не преследовал налетчиков, когда они покинули свое укрытие?

Один из мужчин вокруг Морани ответил:

– Диктатор приказал нам не преследовать хевья, а отправляться в дом Нолгара и взять под арест его семью.

Женщина сверкнула глазами.

– Объясните, Диктатор. Зачем вы отправили двенадцать сильнейших магов Лудара арестовывать пятерых мирных жителей, из которых один старик и три женщины, а дюжину убийц отпустили на волю?

Тибальд угрожающе прищурился.

– Ксар Деран, разве вы не помните, что я сказал после того, как вы все очнулись от нападения Нолгара?

– Что он слишком опасен и лучше взять в заложники его семью.

Диктатор стремительно развернулся к собранию.

– Ксары, на ваш взгляд, я что-то сделал не так? Причина, которую я привел, была недостаточна? А действие, которое я совершил, ошибочно? Нолгар использовал субментальный удар – запрещенную магическую технику – и вырубил сильнейших магов Лудара! Отправлять их за ним в погоню сразу после такой атаки – допустимый риск? Взять его родственников в заложники – разве это не единственное разумное решение в такой ситуации?

– В ваших словах ошибка, Диктатор, – молвила Морани – с тихими, но стальными нотками в голосе. – А точнее, намеренная ложь. Отправлять МагООН нужно было не за Нолгаром, а за хевья. Вы этого не сделали.

– Нолгар был вместе с хевья, элатейя.

– Нолгара не было вместе с хевья. И вы знали об этом. Вы нарочно дали уйти налетчикам.

Тибальд поднял бровь. По его лицу поплыла медленная ухмылка торжества.

– Вы выдвигаете обвинение военному диктатору, элатейя. Наверняка вам есть чем обосновать его.

– Каждый в партии Сов знает Нолгара как порядочного человека и горожанина. Он не станет покрывать тех, кто совершил убийство. Он не мог быть заодно с хевья.

– Неужели? Тогда почему вы молчали вчера, на суде его родственников?

– Я не молчала.

– Но и не обвинили меня во лжи. Что изменилось с тех пор, ксара Морани? Что нового вы узнали, что решились меня обвинить? А точнее, кто подсказал вам такую идею? Уж не сам ли Нолгар? Всем известно, что вы с ним были дружны... А может, более, чем дружны? А может, не были, а продолжаете и сейчас? Он приходил к вам? Сознайтесь!

– Я не обязана вам отвечать!

– Я военный Диктатор, элатейя. Вы обязаны делать все, что я приказываю. Взять ее! – выкрикнул Тибальд.

Трое магов подошли к женщине в ее живом заграждении. Пара человек загородили им путь, но застыли недвижно под заклятием магов. Деран обескураженно смотрел на товарищей, следовавших приказу Диктатора.

– Деран, – негромко позвал тот. – Прошу вас покинуть место рядом с изменницей и присоединиться к коллегам из МагООН. Вам не стоит платить за ошибку, которую совершила ксара Морани.

Под пронизывающим взглядом Диктатора маг из партии Сов сделал шаг вперед, отстраняясь от Морани и ее сторонников. Задержался, посмотрел на свою предводительницу. Тибальд нетерпеливо взмахнул рукой, указывая Дерану на скамью, где сидели все члены МагООН. Повиновавшись, тот присоединился к ним, подсев на угол скамьи.

Трое магов по команде Тибальда окружили Морани и повели к выходу из Базилики. Она пыталась протестовать, но один из чародеев наложил на нее заклятье немоты. Когда ее увели, Тибальд провозгласил:

– Каждый, кто будет уличен в контакте с изменником, сам будет обвинен в измене. Увы, женщины слабы. Они всегда ставят личные привязанности выше общественного интереса. Потому я убежден, что женщинам не место в государственной власти. Ксара Морани станет последним нарушением разумного порядка вещей. Властью, которой Совет наделил меня на время чрезвычайного военного положения, я исключаю женщин из Совета Лудара.

Глава 15. Супружеское противостояние

День прошел странно. Помыслить не могла, что буду вот так запросто сидеть с муженьком на траве и не дергаться от его малейшего движения или звука голоса. Да еще  играть с его внуком. Игру затеял Далран, позвав и меня, и деда погонять его в пятнашки. Такие дела – дети глотта, как и хевья, играют в пятнашки. Хоть и зовут эту игру своим глоттовским мудреным словцом.

Бегая за мальцом, я на миг забылась, что я в лесу не для забав, а в изгнании. Преступница, которой влетит и от глотта, и от хевья, ежели попадусь. Шустрый Далран улепетывал так ловко, что ни я, ни Нолгар не могли его запятнать. В попытках нагнать шалуна мы с Нолгаром обежали вокруг мохнатого ствола огромного дерева вакабурн с разных сторон и едва не врезались носами друг в дружку.

Я отскочила от него и едва не подвернула ногу. Рухнула бы носом, а то и глазом на торчащий из земли корень, но муженек удержал меня, крепко обхватив за талию. Почувствовала себя куклой в его руках. Беспомощной, безвольной – твори чего за хочу.

Где-то в отдалении слышались лихие вопли Далрана. Мол, не догоните. Никто и не гнался, застыли друг напротив друга. Руки Нолгара – мощные, твердые, зажали меня как в стальные тиски. Не убежать, не спрятаться. Одна рука отпустила захват, пальцы взяли меня за подбородок, подняли лицом вверх.

Я увидела его глаза. Сверлит меня взглядом, будто разглядеть чего пытается. Чего? Испугалась – вдруг поцеловать захочет?! От этой мысли все перевернулось внутри. И накатила злость немеряная. Гад. Втянул меня в свои дела. Если бы не он, не было бы меня тут, жила бы себе спокойной жизнью.

А за этой злостью поднималась волна иной, которую я ни описать, ни почувствовать толком не могла. И понять, на что злюсь – тоже. Будто что-то чужое, не мое. Но силы непреодолимой. С этой силой я муженька толкнула – он не ждал и удержать не смог. Вырвалась из тисков, отпрыгнула.

– Трогать не смей, – процедила сквозь зубы. – Сам сказал, без моего разрешения ни-ни. Так вот я тебе его не даю. И никогда не дам.

Посмотрел на меня странно. Что-то сквозило в глазах – будто жалость... или сожаление. Покачал головой.

– Не буду, Лесс. Как обещал, так слова не нарушу. Ступай, запятнай Далрана, ему уже скучно стало.

Повернулся и пошел прочь от дерева вакабурн, на поляну. Мне почудился вздох. Пусть вздыхает, вражина. Нечего девиц умыкать и женить на себе насильно. Не будет у меня к нему любви, хоть обвздыхается.

Под ночь, когда уже стемнело, все втроем сидели вокруг костерка, жарили окуньков, подловленных Нолгаром. Не магически подловил, на удочку. Удочку, правда, смастерил из воздуха. Из "псевдореальности" – так сказал на своем заумном ксарандском. Тьфу, глоттовском. Поживу еще с ними, совсем уподоблюсь, буду все ихней речью обзывать.

Окуньки славные оказались – сочные, нажористые. Любит Фросах своих чад-глотта, хорошее едалово им посылает. Едва насытились, как муженек поднялся, положил руку на плечо мелкому.

– Далран. Сейчас мы с тобой отправимся домой.

Малец завизжал от счастья.

– Правда домой?! И все опять как раньше будет, ты, мама с папой, деда с бабой, тетя Эрени и Лесс – все дома?!

Муженек вздохнул.

– Нет, Далран. Только ты, родители и деда с бабой. Эрени теперь живет в доме диктатора Тибальда. А мы с Лесс останемся здесь. Я только отнесу тебя к дому. Но сам не вернусь с тобой. И Лесс не вернется.

Пацан сник.

– Но почему, Нолгар?..

– Диктатор объявил нас вне закона. Он ничего не сделает тебе – горожане ему не простят. Но нас он заключит в темницу.

– Тогда и я не пойду домой! Останусь с вами!

– Нет, Далран. С нами скоро станет опасно. Потому я и хочу отправить тебя домой. Подойди.

Мальчик повиновался. Умел муженек говорить таким голосом, что ослушаться было невозможно. Положив руку на плечо Далрану, сказал мне:

– Не отходи от костра, Лесс. Я установил магический барьер, чтобы никто не причинил тебе вреда в мое отсутствие. Скоро вернусь.

Шорох, хлопанье крыльев – и в небо взмыл исполинский кондор. В когтях держал нечто крошечное – то ли птенца, то ли мышонка, то ли еще что-то. Крепко держал – почему-то я совсем не переживала, что может выронить то, во что обратил Далрана. Знала – не выронит.

Вернулся, как и обещал, скоро – часу не прошло. Огромная птичья тень в свете луны – и тут же темная фигура шагнула к костру. Я поежилась, осознав, что осталась с муженьком наедине. Присутствие Далрана разжижало напряжение между нами. А теперь только я и он. Вдвоем.

– Что ж, Лесс, пора и нам идти в другое место.

– Это куда?

– К твоим сородичам. Мятежным хевья. К прачечнику Андру и твоему бывшему другу... Крам, так его зовут?

***

Морани не посадили в темницу – жрице Фросаха причиталось уважение и почет. Как и семью Нолгара, ее заключили в собственном доме, запечатав его магическим барьером. Только слуги, чародеи из МагООН и сам Диктатор могли пересекать его. Тибальд объявил в Базилике, что лично проведет допрос бывшей предводительницы Сов, общалась ли она с изменником Нолгаром. Но спешить с допросом не стал.

Он вернулся домой, желая скорее увидеть Эрени и заняться с ней любовью. Но Кита встретила его сообщением, что ксара весь день не вставала с постели, сказавшись больной. Зато на ужин явилась Нальдани. Оба известия не порадовали Тибальда. Он хотел подняться к Эрени и выяснить, капризничает она или на самом деле больна. Но тут навстречу бросилась сестра и повисла на шее.

– Ти! Я соскучилась.

– Ай-яй-яй, Нальда. Ты стала слишком часто бросать Марела одного за ужином. Как бы он не заподозрил тебя в неверности.

Девушка надула очаровательные губки.

– Он знает, что я у тебя. Впрочем, вздумай я встретиться с любовником, он поверил бы любому моему слову. Тряпка, а не мужчина.

– Увы, любовь превращает мужчину в тряпку.

– И тебя? – хихикнула Нальдани, поддразнивая. – Ты взял в жены внучку Нолгара, вместо того чтобы просто трахнуть. Серьезно запал на нее, братец?

– Об этом судить не твоей очаровательной, но пустой головке. Кроме того, у меня была еще одна причина жениться на ней.

– И какая же?

– Тебе интересно?

– Очень! Ты же знаешь, как я люблю твои замыслы! Они такие хитроумные!

– Хорошо, пойдем в кабинет, поболтаем, пока Кита готовит ужин.

Он обнял сестру за талию и направил к небольшой двери в конце холла. Ни брат, ни сестра не заметили женскую фигуру, проскользнувшую по холлу вслед за ними. Пять минут назад Эрени надумала принять ванну и вышла из спальни, чтобы попросить Киту приготовить воду. Услышав голос мужа, она остановилась на лестнице, и прислушалась, не стала спускаться.

Его фраза, что была еще одна причина жениться на ней, насторожила девушку. Когда Тибальд и Нальдани зашли в кабинет, она сбежала по лестнице, бесшумно подошла к двери и прислушалась. В холле было пусто – ни Киты, ни других слуг, ни магов. Эрени решилась рискнуть: главное, услышать что же за причину жениться на ней имел Тибальд. А если кто-то застигнет ее, скажет, что шла поздороваться с мужем.

– Видишь ли, милая Нальда, – доносился из-за двери голос Тибальда, – Нолгар упертый и принципиальный болван. Зная, что я законно обручен с его внучкой, он ничего не станет делать. Наш друг слишком чтит обычаи и устои. А если я буду держать Эрени наложницей, с него станет нагрянуть освобождать ее. МагООН придется защищать меня, начнется драка. Кто бы ни вышел победителем, мне это не на руку. Если Нолгар уделает  моих телохранителей – следом раскатает под орех меня. И моя песенка спета. Если они одолеют старика, у меня больше не будет причин откладывать рейд для захвата хевья-налетчиков. А когда их поймают, военное положение будет снято. И значит, закончатся мои диктаторские полномочия. Я не намерен прощаться с ними столь быстро. Пока весь Лудар считает, что Нолгар вместе с хевья, я оттягиваю карательный рейд. И пусть так продолжается еще некоторое время. Я немало постарался для этого и постараюсь еще. За это время я смогу устроить так, что диктаторские полномочия останутся за мной пожизненно.

Эрени стояла у двери ни жива ни мертва. Сквозь пульсирующий звон в ушах раздался приторный голосок Нальдани:

– Тогда зачем ты посадил под арест мымру Морани? Он ведь и ее рванется спасать.

– Ради элатейи он не станет рисковать. Эрени – его внучка.

– А Морани влюблена в него как кошка.

– Не говори глупостей, она прекрасно знает, как и все в Лударе, что он одержим покойной женой.

– Ее это не удерживает. Поверь, женщины разбираются в таких вещах.

Дальше Эрени не стала слушать, бросилась обратно в спальню. Тибальд не просто оболгал Нолгара. Он подставил его, заставил весь город считать, будто ее дед заодно с налетчиками. А на самом деле ему это нужно, чтобы сохранить диктаторские полномочия. Он использует Нолгара, как использует и ее, Эрени...

Что ей теперь делать? Бросить в лицо обвинения, посмотреть, как он будет смотреть ей в глаза? Она действительно верит, что Тибальд устыдится ее слов? Ему неведом стыд, в отличие от самой Эрени. Чего она добьется? Он окончательно запрет ее в четырех стенах, оградит от всех, чтобы она никому не выдала его намерения.

А может, поступит еще хуже? На что способен ее навязанный муж, чтобы сохранить в тайне свои интриги? Насколько он дорожит подневольной женой? Не станет ли ему проще заставить ее умолкнуть навеки?

Думай, приказала себе Эрени. Легко встать в красивую позу и швырнуть обличающие слова. Трудно представить последствия. И еще труднее вообразить, как можно воспользоваться подслушанным и помочь. Деду, Морани, себе самой – хотя бы кому-нибудь.

Девушке, воспитанной в уважении порядка и почтении к истине, тяжко решиться на ложь. Эрени никогда не умела врать, ее учили не поступаться правдой. Но сейчас ее судьба, судьба близких, всего города зависела от человека, который оказался мастером вранья. Правда против него бессильна, потому что он перевернет ее, выставит ложью, а собственный обман выдаст за истину. Единственный способ вернуть все на места – играть по его правилам. Лгать. Ему самому. И не испытывать угрызений совести – он заслужил это. Как он, так и к нему. Пусть постигнет это простое жизненное правило.

Полчаса девушка провела в мучительных раздумьях. Потом снова вышла из спальни, попросила Киту приготовить ванну. Искупалась, привела себя в порядок и вышла к ужину. Тибальд удивленно наблюдал, как жена – утром мегера – сейчас вежливо улыбалась ему и Нальдани. От утренней агрессии к нему не осталось и следа. Такое преображение его заинтриговало. И обрадовало бы, не будь диктатор так осторожен.

Маги-телохранители тоже с удивлением поглядывали на любезную и дружелюбную хозяйку. Слишком острой оказалась разница между прошлым ужином и нынешним.

После ужина Тибальд нетерпеливо выпроводил сестру и поднялся в спальню. Эрени, сидя перед зеркалом, расчесывала медовые локоны. Он подошел к ней, раздвинул пышную гриву на две пряди, провел пальцем по оголившейся шее. Девушка затрепетала.

– Как ты себя чувствуешь, возлюбленная супруга? Кита сказала, днем ты сказалась больной.

Эрени посмотрела на него в зеркало из-под густых ресниц.

– Я была в расстройстве из-за гнева и обиды на тебя. Поэтому чувствовала себя ужасно.

– Что-то изменилось?

Его тон был мягок, но настойчив. Эрени вздохнула.

– Я решила смириться, Тибальд. Ты победил. Моим родным не станет лучше от того, что я стану сопротивляться тебе. И мне самой не станет.

– И все?

Эрени потупила взгляд.

– Не могу притворяться, что не хочу тебя. Это не утаить ни от тебя, ни от себя.

– Я тоже не могу этого утаить, Эрени, – шепнул Тибальд, склоняясь над ней и целуя изящную шею. – Ты лишь поэтому решила не капризничать и не ругаться со мной? Это единственная причина?

Эрени сглотнула. Нервно или возбужденно – невозможно определить.

– Она для тебя недостаточна?

– Слишком достаточна... моя сладкая, медовая девочка...

Он резко выпрямился, схватил ее за волосы, заломил голову назад.

– Что ты задумала? Сознавайся!

Девушка вскрикнула.

– Пусти! Мне больно!

– Будет больнее, если не скажешь правду. Что произошло?

– Ничего не произошло! Будь ты проклят! Я уже ничего не хочу! Убирайся, ненавижу тебя!

Тибальд потянул ее за волосы вверх, вынуждая встать.

– Так-то лучше. Такой ты мне нравишься больше, Эрени. Искренней.

Подняв девушку, он развернул ее к себе лицом. В зеленых глазах полыхала ярость.

– Решила смириться, говоришь? Ненадолго же хватило твоего смирения. Чего ты добивалась своим притворством? Говори!

– Чтобы ты перестал держать меня взаперти! Выпустил на свободу, чтобы я могла повидаться с родными! Не была пленницей в четырех стенах. И чтобы ты не унижал меня насмешками. Наедине и перед другими людьми.

Тибальд пристально смотрел ей в глаза, не выпуская из руки медовую гриву, удерживая лицо жены совсем близко к своему. И смотрел, как ее взор наполняется гремучей смесью злости и вожделения. Произнес насмешливо:

– Птичка захотела полетать. И почти не солгала птицелову. Вранье, что ты смирилась. Ты все такая же дерзкая и непокорная. Нескоро перестанешь быть такой. Но ты честна в том, что хочешь меня. Передо мной и собой, как и сказала. Не могу не порадоваться такой честности. И может быть, вознагражу тебя за нее. Отпущу повидаться с родителями и братом. Завтра. А сейчас – ты моя, Эрени. Я хочу получить тебя сполна.

Его руки скользнули по плечам девушки, расстегнули платье, обнажая стройное тело. А затем приступили к ласкам – нежным, но властным. Напряженная Эрени медленно обмякала в его объятьях. Тибальд полностью раздел ее, подхватил на руки, отнес на кровать и уложил на спину. Оба дышали часто и возбужденно. В их соитии, желанном и горячем, растворились правда и ложь, которую оба таили друг от друга. Ни прошлого, ни будущего не осталось между ними – только этот момент бессловесного единения, полного сладости и горечи разом.

Глава 16. Перехитрить хитреца

Ушам не поверила, когда муженек вот так просто заявил: идем к твоим сородичам. К тем, кто вырезал целую семью его соплеменников-глотта, кто угрожал убить его внука... А в следующую секунду озарило: так он и вздумал отомстить за то! Убить. Но зачем тащить меня с собой?

– Я не собираюсь их убивать, Лесс. Просто побеседовать.

То ли он мысли прочитал, то ли у меня на роже все написано.

– Пойдем к берегу. Я изготовил плот. Доберемся по воде. Не хочу перекидываться вместе с тобой – в прошлый раз тебе не понравилось.

Да уж спасибо, не надо. Нолгар забрал меня из деревни и донес до Лудара, пока был в обличье птицы-оборотня. Кем и чем в это время была я – даже спрашивать не хотелось...

Как он изготовил плот, тоже непонятно. Не видела я, чтобы муженек пилил да вязал бревна. Не иначе, опять колдовством, из "псевдореальности". Когда мы подошли к берегу, он поднял меня на руки – так быстро и внезапно, я и пискнуть не успела. Шагнул в воду и сразу же на плот, ссадил меня ровно в середину – словно отмерил чем невидимым. Сооружение стронулось с места и поплыло прочь от берега. Дивиться я не переставала. На чем плот держался без привязи, как двигался без весел – не иначе магией.

– Сильный ты колдун, – сказала.

Ответил спокойно, не скромничая, но и без бахвальства:

– В Лударе, пожалуй, так и есть. Но на любую силу найдется управа. На Ремидее немало магов-ксаранди могущественнее меня.

– Почему ты просто не вернешься в город и не раздавишь этого Тибальда своей силой?

Вздохнул.

– Вокруг него двенадцать магов, Лесс. И они тоже не слабы. Я одолел их у прачечной на пределе сил. Второй раз может так не повезти. А если и смогу одолеть снова – они не заслуживают смерти. Драка между нами будет не на жизнь, а на смерть.

– Они поддержали злодея! Его дело – неправое!

– Тибальд обманул их. Он обвел вокруг пальца весь Лудар. Нужно разоблачить его обман, а не калечить одураченных им людей.

– Так разоблачи! Что тебе не дает?!

Нолгар посмотрел на меня серьезно, почти печально.

– Для того мне и нужны твои сородичи. Они тоже пали жертвой его интриг. Тибальд стоит за всеми их деяниями.

Я примолкла. Сказать больше нечего. Как Крам, прачечник Андр и остальные могли пасть жертвами интриг Тибальда, понять не могла. А муженек как-то скумекал. Глотта хитры и коварны. Кто, кроме них, разберется в их интригах? Точно не хевья.

– Почему ты не женился на колдунье? Такой как ты, чтоб не пришлось ее хоронить и оплакивать.

Вопрос сам слетел с языка, не собиралась ни о чем таком спрашивать.

– Я ждал тебя, Лесс.

– Еще раньше. До твоей умершей жены.

– У меня были женщины, в том числе и маги. Но полюбил я только Дейрани.

– За что же?

– Ты молода. И не влюблена, поэтому задаешь такой вопрос. Мы никогда не любим за что-то. Любовь сама случается с нами. Сама находит нас. Только потом, когда она уже случилась, нам приходится искать ее... если однажды утратили.

У меня опять вырвалось против воли:

– Ты до сих пор веришь, что нашел ее во мне?

Муж посмотрел на меня долгим взглядом. Все духи-хранители не подсказали бы мне, что крылось на дне его серых глаз.

– Я даю шанс этой вере, Лесс. И нам с тобой. Надеюсь, ты тоже дашь нам шанс, прежде чем истечет отведенный мною год.

Привычная волна негодования накатила, захлестнула с головой. Ишь ты, шанс он дает! Упрямый, своевольный глотта. Все чтоб по его. Не дождется, настырный. Не полюблю, никогда.

Но из глубины души навстречу гневу поднялось что-то неясное... Может, сомнение... Может, и другое... Я вдруг представила, а каково это – быть его женой, полностью, во всем. Делить с ним постель, ублажать, как было с Крамом. И больше, дальше чем с дружком... бывшим.

Я ведь в любой момент могла сказать "да" и принять его ласки... принять его самого в себя. Хотя бы попробовать, как оно будет. А вдруг... вдруг она случится, та самая любовь, которая находит нас по собственной воле, без нашего ведома. Вдруг я не захочу уходить от мужа через год?..

Не иначе, он вновь прочел мои чувства по лицу или магией. Что-то поменялось в его взгляде. Что-то темное и притягательное... По спине пробежала дрожь. Непрошеная картинка мелькнула перед глазами. Как он подходит, совсем близко, касается лица ладонью, проводит по шее, груди... Как бы ощущалось его касание? Иначе чем у Крама? Приятнее, нежнее? Или наоборот, грубее? Я бы утонула в его объятьях, не сумела бы вырваться...

Резкий порыв ветра хлестнул по лицу. Вышиб глупые мысли из глупой головы. Что мне взбредилось – чтобы этот глотта меня коснулся?! Лапал за грудь? Делал то, чего ни один мужчина не делал со мной, лазил бы туда, куда никому ходу не было?! Тот, кто присвоил мою судьбу против воли, решил за меня, как, где и с кем мне жить, с кем делить постель?!

Ни за что. Не бывать тому. Никогда не стану его подстилкой. Дождусь, пока истечет год. Пусть выполнит обещание и отпустит меня. Если мы оба еще доживем до того.

А бредовые мысли... Не иначе моя запечатанная женственность взбунтовалась. Такова наша женская природа – все равно свое берет, прячь ее не прячь. Вот только природа и любовь – не одно и то же. Муженек мог говорить что угодно, но я верила: любовь дает выбор. Что случилось против воли – то не любовь. И свою любовь я выберу сама.

Часа три мы пересекали озеро. Наконец плот прибился к берегу. Я глянула вперед, думая найти следы Крама и остальных. В кромешной тьме ничего не различить. Нолгар положил руку мне на плечо и зашагал от берега в лесные заросли. Я вынужденно семенила рядом – могучая хватка не давала замешкаться и отстать.

Не прошли мы и дюжины шагов, как из-за деревьев на нас выпрыгнула темная фигура. Нападающий явно метил сшибить нас с ног, но ударился о невидимую преграду и кубарем повалился оземь. В следующий миг Нолгар бросился на него, ухватил за шкирятник и поднял в воздух как котенка.

– Веди нас в свой лагерь. Без глупостей. Я могу превратить тебя в зайца и послать прямо в когти лисы. Но зла вам не желаю – если сами не спровоцируете. Я пришел помочь.

Муж говорил на хевья. Его пленник ответил на том же языке, сдавленно пискнув:

– Пусти... Отведу.

Нолгар опустил его на землю. Дуралею не хватило урока – он тут же рванул наутек и вновь ударился о магический барьер.

– Я предупреждал, – холодно сказал муженек. – Поведешь сам или превратить в кролика? Я в состоянии найти лагерь без тебя, по человеческой ауре.

– Поведу, – бросил сквозь зубы хевья.

Больше он не дурил и повел нас протоптанной тропкой. Шли минут пять всего-то, и оказались посреди десятка спящих на земле людей. В руке Нолгара материализовался прозрачный шар, освещавший лесную поляну.

– Разбуди всех, – велел супружник пленнику. – Только спокойно и без лишнего шума.

Хевья подошел по очереди к каждому из беглецов, растолкал. Вскоре на нас пялилась дюжина пар глаз. Пуще всех – Крам. Не чаял миленок снова меня увидеть.

Первым заговорил прачечник Андр:

– Зачем ты пришел, глотта? Отчего не испепелил всех нас во сне? Что надо от нас?

– Испепелить вас я всегда успею. Пришел спросить, как вы ушли из Лудара целыми и невредимыми? Почему маги Диктатора не препятствовали, не расправились с вами?

– Их спроси, – буркнул Андр. – Мы ноги унесли, и рады.

В тот же момент прачечник заорал и рухнул на колени. Из носа капнула кровь. Хотя муженек пальцем к нему не притронулся. Колдунство, чего уж тут...

– Не надо со мной шутить, – сказал Нолгар ледяным голосом. – Если задаю вопрос тебе, то тебе и отвечать.

– Спроси его! – взвизгнул Андр, указывая на Крама. – Это он якшается с каким-то глотта! Тот пришел в прачечную, когда ты улетел с девчонкой и щенком. Неизвестный в плаще с капюшоном. Велел бежать на причал, обещал задержать магов. Крам знает его. Пытай его, не меня!

Муженек перевел взгляд на моего миленка... бывшего. У того глаз задергался. Нолгар молча смотрел ему в глаза. Крам начал, заикаясь:

– Я... я н-не видел его. Ни разу. Он всегда приходил в капюшоне, не показывал лицо.

– Ни разу? Сколько раз ты виделся с ним?

– П-пять... м-может, семь. Не помню...

– Что он тебе говорил в эти разы?

– В-все... Что сказать, чтобы ко мне прислушались. На какой дом безопасно напасть. Что в твоем доме никого не трогать, только припугнуть и разорить. Бежать на лодочную пристань, из прачечной. Он почти все советовал. И все советы оборачивались толком и пользой.

– Толком и пользой, говоришь. Голос ты узнаешь?

– Н-наверно.

– Ты замечал, он пользовался при тебе магией?

– Н-нет, ксар.

– Не стоит называть меня ксаром, после того как похитил мою жену и внука. Что ты о нем запомнил? Какого роста? Цвет волос ни разу не видел из-под капюшона?

– Кажется, светлые. Росту среднего, ниже вас.

– Я приведу тебя в Лудар. Дам послушать голос того, кого подозреваю в соучастии вам. И ты скажешь, он ли это. Если он – мы встанем перед всем Лударом и заявим публично, что этот человек был вашим сообщником.

– И что потом твои сородичи сделают с нами?! – воскликнул Андр.

– Изгонят за пределы города. Устраивайте свою жизнь как можете и где можете. Среди ксаранди вам не место. Но убить не убьют. Просто избавятся от вас.

– Откуда ты знаешь?! – взвился прачечник. – Ты никто среди своих. Не можешь за них говорить. Я слышал, как тебя назвали изменником.

– Это изменится, когда мы разоблачим настоящего изменника. Обещаю, что ваши шкуры никто не тронет. Я беру вас под свою защиту, с этого мгновения. Ни ищейки МагООН, ни Совет Лудара не сможет причинить вам вреда. Лишь я смогу. И не премину, если кто-нибудь попытается сбежать или обидеть мою жену. Это ясно?