Текст книги "Жена навеки (...и смерть не разлучит нас) (СИ)"

Автор книги: Светлана Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

По настоянию Нолгара много дебатов было посвящено положению хевья в Лударе. Совет никак не мог решить, дать им больше привилегий в обществе ксаранди или наоборот, отнять имеющиеся. После жестокого налета на дом Лимара хевья считали кровожадной, агрессивной, неразвитой расой. Доверие и симпатия к ним уменьшились.

Нолгар настаивал, что притеснять аборигенов нельзя. Это их мир, и ксаранди несут долю ответственности за то, что сломали их образ жизни своим появлением. Он добился того, что сохранилось равенство талантливых магов и право на магическое обучение, независимо от расы.

Еще было принято решение допустить хевья к обработке драгоценных металлов, позволить им основывать собственные товарищества – цеха, – чтобы усовершенствовать процесс обработке. Предложение дать им места в Совете Лудара было отклонено большинством.

Глобальные политические мысли проносились в голове Морани, пряча от нее иные – тревожные, болезненные. Мысли, которые всколыхнул разговор с Лесс на берегу озера. "Поговори с ним!" – настаивала девушка-хевья, такая же упрямая как ее муж. Поговорить... Ей легко советовать. Прямолинейной, бедовой, непривязанной ни к кому и ни к чему. В Лударе не было никого, кем Лесс дорожила, кого боялась потерять.

Морани всегда предпочитала воробья в руках, дружбу с Нолгаром, элевтерии в небесах – его возможной любви. Слишком невероятным казался такой исход. Если бы она могла заинтересовать Нолгара как женщина, это давно случилось бы за долгие годы их знакомства и совместной работы.

Рискни она сейчас, последуй совету Лесс, признайся в любви – что он сделает? Оттолкнет ее окончательно, станет чужим и холодным? Посочувствует, ласково скажет, что дорожит ее дружбой, но ответить на чувства не может? Второй вариант не такой страшный, зато унизительный. Выносить сочувствие, снисхождение возлюбленного, не способного ответить на ее любовь, Морани не хотела.

Так что ей делать? Ничего – привычный ответ. Оставить все как есть. Не рисковать, не ставить под удар нынешние отношения с Нолгаром – теплые, безопасные, ни к чему не обязывающие.

Внутри что-то запротестовало: и так на всю жизнь?! Остаться пустоцветом, до конца своих дней пребывать в безответной любви, не знать больше мужской ласки, не иметь семейного счастья, не родить и не вырастить ребенка?!

Протестующий голос чем-то походил на голос Лесс, но принадлежал самой Морани. Она попыталась было заглушить его, но он поднимался все громче и громче. Поговори с ним! Если откажет – тем лучше. Переплачешь, перестрадаешь, а потом смиришься и попытаешься устроить свою жизнь. Найти мужчину, для кого будешь желанна. Кто захочет жениться и ввести в семью, подарить ребенка.

Признаться... нарушить привычное состояние вещей, безопасную дружбу с Нолгаром, стабильность и неизменность своей жизни... Иногда на грани сознания Морани проскакивало, что ее безответная любовь – лишь повод ничего не менять самой. Не прилагать усилий, чтобы впустить в жизнь новизну. Не менять статуса, сложившихся отношений, не подстраиваться под человека, с которым создавать семью.

Но если бы все это предложил ей Нолгар – без колебаний бросила бы все привычное, приняла бы любые изменения, которые он привнес бы в ее жизнь. Так как быть? Рисковать или бездействовать? Открыться любым переменам – и неважно, принесут они горечь или блаженство?

Женщина невесело усмехнулась, вспомнив слова Владыки Фросаха на площади. Однообразный уклад. Однообразная жизнь, мысли, чувства. Большинство людей таковы, что хевья, что ксаранди. Лишь единицы способны нести перемены. Такие, как мерзавец и интриган Тибальд. Потому Владыка и уберег его от казни, да еще наделил властью элата.

Такой же была Лесс. Сама не замечая, она порождала вокруг себя перемены. Своей несгибаемостью и прямотой, своей непосредственностью. Она заронила зерно сомнений в душу Морани. И теперь бывшая жрица каждый день размышляла, как ей быть со своей жизнью. Что выбрать – отчаянный риск или безнадежную, привычную стабильность.

Размышления прервал резкий, стремительный стук в дверь. И голос, такой родной, такой тревожащий:

– Мора? Ты дома? Мне нужно поговорить.

Сердце ухнуло в пятки. Морани застыла как вкопанная, а потом, резко опомнившись, метнулась открыть дверь.

Таким Нолгара она еще не видела. Всклокоченные волосы, безумный взгляд покрасневших глаз. Если бы она знала его хуже, подумала бы, что он плакал.

– Нол? Проходи. Что случилось?!

Он уставился на женщину странным взглядом. Словно видел ее впервые. Зачем так смотреть на ту, кого знаешь долгие годы? Кого считаешь давним другом?

Опомнившись, Нолгар заговорил:

– Борас привел некроманта. Того, что исполнил ритуал над Дейрани по моей просьбе. Мора, я... Он сказал... некромант, что я навредил ей. Навредил душе. Ограничил ее Путь в посмертии. И за это она возненавидела меня навеки. Никогда не сможет полюбить. Никогда не вспомнит былые чувства и не ответит на мои. А я... у меня не будет этих чувств. Лесс не Дейрани. Они – одна душа... Но человеческая любовь – не любовь души к душе. Все по-другому. Все не так. Я не должен был жениться на ней.

– Ох, Нол... – только и смогла прошептать Морани. – Мне так жаль...

– Мора, ты... Почему ты живешь одна? Все эти годы вокруг тебя столько достойных мужчин. А ты одна. Я никогда не спрашивал. Никогда не смотрел на тебя по-настоящему, не интересовался, как ты живешь. Что у тебя на душе.

Сердце пропустило удар. Зачем эти вопросы?!

– Нол, я... Я не знаю, что сказать. Так складывается.

Лицо женщины, сперва мертвенно бледное, наливалось стыдливым пунцом. Морани не понимала, чего он хочет. Зачем ее спрашивает. Такие вопросы от выдержанного, тактичного друга были невероятны.

Она не допускала и мысли, будто за ними может стоять что-то помимо дружеского участия. Он просто пожалел ее? Оставшись один, с разбитыми надеждами на счастье с возродившейся возлюбленной, задался вопросом – как другие люди живут одни, без супруга и возлюбленного?..

Но взгляд Нолгара становился все пристальнее. Словно уже видел то, что Морани тщетно пыталась утаить от него. Медленно проговорил:

– Она была права... А я был слеп. Слеп и глух. Ты любишь меня, Мора. Ты одна, потому что ждала меня все эти годы. Так?

Вот теперь сердце заколотилось в бешеном ритме. Он сказал это сам, первым! Что же теперь делать?! Отрицать, упираться? Отречься от правды и упустить шанс на счастье?

Морани подняла голову, взглянула в глаза мужчины, которого любила всю жизнь.

– Это правда, Нол. Я люблю тебя. Но не ждала. Я видела, как ты предан памяти Дейрани. Никогда не надеялась, что ты откажешься от нее ради меня. Что я смогу значить для тебя то же, что она. Потому просто была рядом. Не надеялась и не ждала. Не жду, не требую и сейчас. Ты ничем не обязан мне за мои чувства. Я сама за них отвечаю.

Нолгар расхохотался, и смех его напоминал клекот раненого кондора.

– Мора... Милая моя девочка... Как мы с тобой похожи. Оба подарили свою любовь призракам... Тем, кто не хотел нас и не мог ответить на наши чувства. Прости. Сейчас я понимаю, как ты страдала из-за меня. Сколько боли я причинил тебе, сам того не ведая. Прости, если можешь... друг, хотел бы я сказать. Но уже не знаю, имею ли право назвать тебя так.

– Нол, ничего не изменилось! – воскликнула женщина дрожащим голосом. Нолгар пугал ее. Странное выражение лица, странные нотки в голосе... Будто он терял рассудок. Неужели она теряет его?.. Его дружбу, его надежную близость?.. – Нол... Ты ни в чем не виноват. Ничего не сделал, чтобы... спровоцировать меня. Ты всегда держался достойно... как друг. Я не виню тебя ни за что.

– Ты не понимаешь, Мора. Я бы хотел ответить на твою любовь. Теперь, когда понял, что любовь к Дейрани оказалась ущербной. Когда ее призрак развеялся. Я жалею, что нечего тебе предложить. Я должен кое-что сказать тебе.

Морани было встрепенулась и тут же погасла. Пустые надежды останутся пустыми... Она ответила тихо и печально:

– Я слушаю, Нол...

– Я хочу уйти, Мора. Все здесь напоминает о Дейрани. Я не смогу жить здесь, где каждый кустик, каждый клочок неба связан с моим прошлым. Это желание давно зрело во мне. Но я не мог из-за Лесс. Из-за надежды... и ответственности. Я не мог забрать ее с собой, ненавидящую, отвергающую. И не мог бросить без защиты. Но теперь мы разведемся. Она станет свободной. А я смогу уйти.

– Уйти... из Лудара?

– С Ремидеи. Ты помнишь, что я говорил, когда мы голосовали Советом, оставаться ли нашей общине или уходить. Это не наш дом и не наша земля. Ее боги, элементали, играют нами как марионетками. Ты видела, как Фросах променял тебя на лжеца и убийцу Тибальда – лишь потому, что он развлекал Владыку своими махинациями. Хозяева Стихий забавляются нами, как мы забавляемся скоморохами. Им плевать на хевья и плевать на нас. Но они владеют этой землей. Я не хочу подчиняться им. Не хочу играть по их правилам, для их развлечения. Потому уйду. Потому не могу ответить на твою любовь. Лишь вышней силе ведомо, где я буду скитаться, покинув Ремидею. Как долго. Я не могу предложить тебе такую жизнь, Мора. Ты заслужила спокойствия, уюта, крепкой семьи с достойным мужем. Я пришел сказать тебе об этом. Забудь меня. Ты была мне настоящим другом. И могла бы стать настоящей любовью. Но у нас разные пути. Однажды я совершил ошибку, утянув на свой путь женщину, которой он не нужен. Не хочу повторять ее.

– Нол...

– Ничего не говори, родная. Просто прими, что так будет лучше.

– Нол, выслушай, умоляю! – Столько отчаяния звучало в ее голосе, что мужчина замолчал и прислушался. – Ты помнишь, что Фросах сказал мне? Судьба уведет меня далеко от Его владений. Потому Он освободил меня от служения. Может, моя судьба – уйти с тобой с Ремидеи? Мне ведь тоже нечего терять здесь. Меня тоже ничто не держит. Владыка освободил меня... А ведь в служении Ему я видела смысл жизни. Он давал тепло, которого я не могла получить от людей.

– Мора, ты – глава партии. Ты нужна людям.

– Деран может быть главой партии, когда исцелится полностью. Или кто угодно. В Совах достаточно достойных людей. Нол, клянусь, я не пожалею о Ремидее, если взамен обрету твою... близость.

Она не произнесла слова "любовь". Оба понимали, что былая привязанность к памяти Дейрани не уйдет так скоро, чтобы Нолгар почувствовал любовь к другой женщине. Но близость, тепло, ласку – все это он мог дать ей. Морани хватило бы. Пока...

– Я пойду за тобой куда угодно... – прошептала она. – Хоть на край света, хоть в другой мир...

Она робко коснулась кончиками пальцев его рукава, вложив в этот жест всю свою многолетнюю тоску по его ласке. Нолгар смотрел на женщину, которая столько лет беззаветно любила его. На его лице отражалась борьба сомнений и надежды.

Дейрани, любовь его жизни, потеряна навсегда. Теперь он наконец погрузился всем сердцем в признание и переживание этой утраты. Но другая женщина – не менее добрая, чуткая, заботливая... и не менее сексуальная предлагала ему себя в спутницы.

Это был шанс обрести долгожданную близость, почти четверть века спустя...  Как ему быть? Откликнуться, принять дар Морани, безмерно щедрый?.. Разрешить себе поверить, что может быть счастлив с другой?

С другой... такой же смертной женщиной, чей век ограничен. Вновь пережить утрату. Вновь пройти через ее угасание и смерть. Вынесет ли он это второй раз? С Лесс Нолгар вовсе не задумывался над этим. Сейчас, глядя на морщинки вокруг глаз Морани, он остро ощущал ее смертность.

Но глаза, обрамленные этими морщинками, взирали на него с такой надеждой, с таким обожанием! В следующий миг Нолгар устыдился своего страха. Храбрая, самоотверженная подруга предлагала себя без остатка. Ни родной мир, ни статус, ни привычное окружение не удержали ее. Она была готова броситься в неизвестность вслед за ним. Из любви и преданности. А он эгоистично тревожится, как переживет ее неминуемую смерть через десятки лет.

Так устроена жизнь – любовь и смерть идут рука об руку. Магам отмерян чуть больший срок, чем простым людям. Но и они неизбежно уходят на Путь между мирами и воплощениями. Терять любимых – их горькая участь. Нельзя влюбиться по приказу в себе подобного, такого же долгожителя, как сам. Сердцу не прикажешь.

Повинуясь внезапному импульсу, Нолгар накрыл ладонью хрупкую кисть Морани. Притянул женщину ближе, чувствуя, как забилась сильнее жилка на запястье. Склонился к ней – медленно, осторожно.

Женщина подалась навстречу всем телом – к желанному, долгожданному. В глазах вспыхнула надежда. Нолгар коснулся губами ее щеки, ощутил вкус кожи – чужой, непривычный... В глубине сердца звучал отголосок тоски по утраченной. Той, чей вкус уже не ощутить.

Но несмотря на эту потаенную, неизбывную горечь – а может, и благодаря ей – тело откликнулось на близость Морани. Нолгар ощутил, как его охватывает плотское влечение, которое он тщетно надеялся почувствовать к Лесс. Но тело девочки-хевья оставляло его равнодушным. А тело Морани, которую считал другом, вдруг стало вожделенным...

Ее губы раскрылись навстречу его. Нолгар приник к ним в поцелуе, тёплом и будоражащем. Ладошки женщины легли на его мощные бицепсы, от чего по рукам пробежали мурашки.

Он провел ладонями по изящной спине Морани. Испытал желание ощутить ее обнаженную кожу. Не прерывая поцелуя, развязал тесемки блузы на груди женщины. Отстранился, стянул блузу с ее плеч.

Обнаженная до пояса, Морани залилась стыдливым румянцем. Много лет ни один мужчина не видел ее нагого тела. Одной рукой Нолгар провел по ее спине, второй начал мягко оглаживать грудь. Женщина шумно вздохнула. Она не верила, что это происходило наяву. Мужчина, которого она не чаяла дождаться, рядом. Целует. Дарит ласки. Желает ее.

Нолгар расстегнул юбку, и она с мягким шелестом осела на пол. Морани осталась полностью обнажена перед ним. Он стянул с себя рубаху, приник к женщине, наслаждаясь соприкосновением... Морани трепетала в его обжигающих объятиях. Все еще боялась поверить, что это не сон.

Дрожащими руками она расстегнула пряжку его пояса. С ее помощью Нолгар разоблачился полностью, оба прильнули друг к другу в нетерпеливых, но нежных ласках...

Они даже не дошли до спальни, обойдясь широким диваном в холле дома Морани. Час спустя Нолгар, утомленный, но умиротворенный – впервые за два десятка лет – приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в лицо отдавшейся ему женщины. Она лежала, прикрыв глаза. По щекам обильно струились слезы.

– Мора?.. Я сделал тебе больно?!

Женщина открыла глаза, встретилась с ним взглядом... И Нолгар понял, что то были слезы не боли, а чистой радости.

– Я все еще не могу поверить... Нол... Спасибо, что пришел ко мне... Спасибо за все это...

Она хотела продолжать, благодарить и благодарить мужчину за подаренное блаженство, не заботясь о женской гордости. Слишком нежданным, слишком желанным вышел этот подарок судьбы. Слишком много счастья обрушил на нее.

Нолгар не позволил продолжать. Прижал палец к ее губам.

– Нет, Мора. Это я благодарю тебя, что приняла меня. Что была рядом все эти годы. И ждала. Впереди скитания... Возможно, лишения. Если передумаешь остаться в Лударе, я пойму и сохраню твой дар в памяти навеки.

Она отчаянно мотнула головой.

– Я люблю тебя. Теперь уже не отпущу, никогда. Куда бы ты ни пошел, хоть в огненную бездну в земных недрах или в черную занебесную пустоту, я навеки с тобой, Нол. До конца моих дней.

– Мора... – прошептал он, прижимаясь к ней всем телом.

Он еще не мог ответить ей тем же. Не мог произнести заветные слова, которые она только что сказала ему. Которые он много раз говорил Дейрани. Но знал, что однажды произнесет их.

Его душа не останется равнодушной к Морани. Она станет для него близкой и родной. Он полюбит ее... до конца ее дней. И стерпит боль утраты, когда она уйдет на Путь, подобно Дейрани.

Тем острее он будет ценить каждый миг, подаренный им судьбой. Ни секунды не потратит зря. Любовь и смерть всегда идут рука об руку. Смерть всегда приходит за любовью. Но не отменяет любви – лишь делает ее бесценной.

Эпилог. К новой жизни, к новому счастью

Минул еще почти месяц. Никогда в нашем доме не собиралось столько народу. Вилта и другие слуги сбились с ног, накрывая огромный стол. Даже сегодня он не был заполнен хотя бы наполовину.

"В нашем доме", сказала я... Приучилась считать дом Нолгара своим. А ведь я уже не принадлежала к его большой семье. Мы развелись через день после разговора с некромантом. Нолгар тогда выглядел смущенно, в голосе звучали виноватые нотки. С Морани у них все наладилось лучшим образом, и принципы не позволяли ему любить женщину, будучи женатым на другой.

Воображаю, каким было их объяснение, раз он чувствовал себя таким смущенным и виноватым передо мной! Не иначе, стойкие принципы Железного Нолгара не устояли перед давней страстью Морани!

Весь месяц прошел в хлопотах – подготовка к отъезду, передача дел – рабочих и семейных... Нолгар сложил полномочия главы семьи в пользу старшего сына, Эбела. Того, кто отрекся от отца и отделился от рода после смерти Дейрани, не простив отцу черной магии над матерью.

Когда Нолгар отпустил меня, я пришла в дом Эбела и рассказала ему о случившемся. Рассказала, что Нолгар задумал уйти. Попросила простить, как простила я, и помириться с отцом.

Эбел держался неуверенно, смущенно. Видать, не сознавал до конца, кто же я – простая девчонка-хевья или его перерожденная мать. Не знаю, что подействовало – мои доводы или его вера, что во мне живет душа Дейрани. Но после нашей беседы он пошел со мной в дом отца. Они с Нолгаром заперлись в кабинете и пробыли там почти три часа. А затем вышли оттуда, и Нолгар возвестил о воссоединении семейства.

Поначалу новость смутила семью, особенно ветвь младшего сына. Сам Сомар был искренне счастлив окончанию молчаливой вражды и возвращению брата в семейное лоно. А вот Лаини окончательно возненавидела свекра. Ведь это решение ослабило вес и влияние ее мужа и детей.

Тармил и его дети должны были унаследовать положение главы рода. А теперь это право возвращалось в старшую ветвь. Лаини долго костерила Нолгара за пренебрежение ее детьми, сперва Эрени, а вот теперь Тармилом. Но скоро проблема решилась сама собой.

Через пару недель после этого возвещения к Нолгару явился Марел, его старший внук и сын Эбела. Попросил деда взять его с собой. Его возлюбленная Нальдани ушла к магу Дерану. Они собирались пожениться на днях. Марел не хотел оставаться в Лударе, где все будет напоминать ему о коварной изменнице.

Нолгар пытался его отговорить, но не слишком преуспел. Да не слишком и старался. Он сам бежал от тягостных воспоминаний об утраченном счастье. Так зачем ему отговаривать внука? Кто мог лучше понять беднягу Марела?

И тогда было принято решение, что после ухода Нолгара главой рода становится Эбел, а наследует ему племянник Тармил – на радость Лаини. Такой расклад устроил всех.

Куда уйдет Нолгар – для меня осталось покрыто туманной пеленой. Медовая Грива несколько раз рассказывала мне про разные миры. Но у меня так и не уложилось в голове – как это, наш мир не единственный, а есть еще иные?

Я еще могла представить, что есть земли подобно нашей Ирди, окруженной со всех сторон водой. Никогда не видела океана, но в нашей деревне ходили притчи о нем. Кто-то из предков-хевья побывал на океанском побережье. После него в селе ходили истории о бескрайнем водном просторе.

Ксаранди считали, что за этим простором лежат иные земли. Кто-то из них пересекал океаны и добирался до тех земель. Кто-то – еще меньше людей – потом возвращались обратно и передавали знание своим потомкам.

Это я еще могла понять. Но другие миры – где они находятся? Как умещаются? Как можно из одного мира перейти в другой – это же не по городским аллеям гулять, и даже не океан переплыть. Как ксаранди ходят между ними?

Объяснить не мог никто... Ну или я своим хевьянским умишком не могла постичь этого немыслимого явления...

Перед отбытием Нолгару оставалось сделать лишь одно. Самое приятное и самое желанное, чего они с Морани так и не успели сделать за целый месяц. Дела и хлопоты поглощали обоих с головой.

И вот сегодня объединенная семья собралась на торжественное бракосочетание своего пока еще главы. Тут были и оба сына – седых и представительных, их жены, дети, супруги детей, внуки.

Проводил бракосочетание – кто бы вы подумали? Да-да! Ну а кто был элатом Фросаха и должен был сочетать браком главу рода? Интриган, наглец и хам Тибальд стоял в синем одеянии жреца и с приличествующей случаю торжественной физиономией!

Не первый раз я видела его в таком обличье. Разводил нас с Нолгаром тоже он, и рожа у него была такой же наглой и бессовестной. Вот человек, про которого можно сказать: плюнь в лицо, утрётся и скажет – божья роса!

В тот раз, когда он разводил нас, Нолгар чувствовал себя неловко. С трудом силился скрыть неприязнь к элату. Все-таки былой противник, который интриговал против него, унизил его род. А потом по велению Нолгара очутился в тюрьме и едва не оборвал жизнь на плахе...

Но кто старое помянет, тому глаз вон. Хозяин явил Свою волю, и Нолгар с железными принципами первым подчинился ей. Хоть и не смирился. Но сегодня он был слишком счастлив, чтобы переживать из-за несправедливого, на его взгляд, возвышения Тибальда.

Из уст элата звучала обрядовая речь бракосочетания, и жених с невестой повторяли вслед за ним:

"Как ветер льнет к дереву, так я льну к тебе. Дерево крепко, ветер бесплотен. Но дерево качается и склоняется под мощью ветра. Так и мое полнокровное тело склоняется перед бесплотным, но всемогущим духом любви, свободным, словно ветер. Принимаю твое дуновение своими ветвями, о возлюбленная моя. Прими же и ты мое. Да будет так, пока корни наши в земле и не опала листва. И смерть не разлучит нас, а мы сами выберем, пойти ли своим Путем или вернуться вновь друг к другу в новых телах и новых жизнях. Да не покинут нас любовь, мудрость и принятие".

На собственной свадьбе я не разбирала ни слова. То, что делалось между мной и Нолгаром, оскверняло саму суть этих прекрасных фраз. Но сейчас творилось подлинное священнодействие. Оба, и мужчина, и женщина, склонились друг к другу сердцем, и влечение тел неразрывно сплелось с влечением душ.

Я любовалась ими. Любовалась всеми супружескими парами в этой большой семье, что свидетельствовали обряд. Все эти люди прожили долгую жизнь друг с другом. Родили и воспитали детей. Перенесли много трудностей, несогласий, споров и примирений... И сумели остаться вместе, хоть их жизнь вдвоем не была сплошным медом. Ни у кого она не бывает сплошным медом. Это я знала всегда. Но любовь живет даже в серых буднях, даже в унылой рутине. И если вспоминать о ней, то она озаряет своим присутствием будни. И способна превратить рутину в увлекательное приключение.

Я смотрела на Эрени, которая восхищенно любовалась мужем, лучилась радостной улыбкой. Она была такой же стройной и изящной как всегда, но я знала – она поведала по секрету, – что ждет малыша.

Определил это не кто иной как Нолгар – только маги могли узнать о беременности на столь ранних сроках. Но даже новость о правнуке не заставила его задержаться в Лударе. У его смертных потомков своя жизнь, у него своя. Он уйдет сегодня. Сочетавшись с Морани, передав полномочия главы рода сыну, уплывет с Морани и Марелом на лодке, до южных берегов Фросаха. Ну а там они отправятся в долгое путешествие на юго-восток, к оконечностям Восточных Столбов. Оттуда двинутся вновь на север, к зачарованному лесу Элезеуму.

В этом лесу располагался таинственный портал между мирами, которым могли пользоваться лишь маги ксаранди. Простой смертный мог исходить Элезеум вдоль и поперек, потратив всю жизнь на поиск, но не заприметить и следов этого колдовского портала.

Что же станет со мной после ухода Нолгара? Сколько раз я задавала себе этот вопрос.

Нолгар взял клятву с Эбела и с Тармила, что оба оставят меня в роду со всеми полагающимися почестями и поддержкой. Эбел заверил отца, что никогда не обидит женщину, в чьем теле обитает душа его матери. Поклялся и Тармил защищать меня в свой черед.

Но и этого Нолгару оказалось мало... Он был верен себе – намеревался держать под контролем чуть больше, чем всё!

На церемонии был его ученик Борас. Формально он не принадлежал к роду и не имел права участвовать в семейном торжестве. Но такова воля главы семьи – пока еще не отрекшегося.

Молодой хевья стоял рядом со мной. Его присутствие не было назойливым или раздражающим. Несмотря на разговор Нолгара с ним, который я подслушала неделю назад.

"Попробуй подружиться с Лесс, Борас. Моя семья обещала поддерживать ее. Однако все не так просто. Лаини недолюбливает ее, как недолюбливает меня. Остальные относятся к ней спокойно, но без тепла. Лишь Эбел и Эрени тянутся к ней душой. Но моему сыну не так много осталось на земле... А Эрени нынче в чужом роду. Да и с рождением дитя ей станет не до подруг. Лесс может чувствовать себя одинокой. Ты хевья. Будь рядом. Разговаривай, если она хочет поговорить. Слушай, если ей нужен слушатель. И, Борас...

"Мастер?.."

"Твое сердце свободно. Если оно вдруг склонится к Лесс, я порадовался бы за вас обоих. Вы одной расы, можете зачать потомство. Твое спокойствие, усердие, скрупулезность как нельзя лучше подошли бы к ее пылкому, взрывному характеру. Ты уравновешивал бы ее, а она способно расцветить жизнь мужчины... которому дорога. И которым дорожит сама. Я не могу приказать тебе – даже своему сердцу не прикажешь, что говорить о чужом... Лишь прошу тебя быть с ней рядом, с открытым сердцем, готовым откликнуться на любовь, если она случится".

Стоя за дверью библиотеки, я ощутила прилив знакомого негодования и протеста. Хра подери этого проклятого сводника!! Даже уходя, он вознамерился оставить меня под колпаком своего прихвостня! Зачем он мне нужен?! Уравновешивать меня, ха! Потомство зачать! Придумает тоже, старый дурень!

В следующее мгновение волна возмущения схлынула так же внезапно, как  накатила. Я вдруг осознала, что свободна. Нолгар не выдает меня замуж за Бораса насильно. И что важнее – не привязывает к нему мою судьбу! Не проводит колдовских ритуалов, коверкая мою жизнь. Просто открывает возможность. Как я открыла для него и Морани.

Я не обязана отвечать Борасу взаимностью. Не обязана общаться с ним. Но почему бы не сделать этого, не позволить парню стать мне просто другом? А там – чем хра не шутит! Он недурен собой, и характер у него взаправду спокойный, приятный... Не то что мой.

Я вспомнила, как приветила его при нашем знакомстве. Едко и грубо колола, обзывала по-всякому. Может, он еще и откажется от предложения учителя. На какую шишигу ему такая радость?

Нолгар тоже помнил мою необходительность с Борасом:

"Быть может, ты таишь обиду на Лесс. Она была груба и невежлива с тобой. Но я прошу тебя помнить, что то была грубость и обида не к тебе. Ко мне. Это полностью моя вина, что Лесс отрицала, презирала и ненавидела все, что со мной связано. Всех, кто со мной связан. Так реагировала душа на насилие, которое я над ней учинил. Это моя вина и расплата. Не держи зла на Лесс за жестокие слова в твой адрес. Их целью был я, а не ты. Сейчас она изменилась. Я привел в свой дом грубую, неотесанную нахалку, отвергающую всех ксаранди заодно со мной. Привел силой. Но отпустил на свободу совсем другого человека. С чистой душой, чутким и отзывчивым сердцем, прямым и честным разумом. Лесс изменилась. Попробуй увидеть ту, какой она стала, а не ту, какой увидел ее при первом знакомстве".

От слов бывшего мужа мне даже потеплело на душе... А тут и Борас ответил такое, что я чуть не осела на пол, там где стояла.

"Мастер, я вижу, что Лесс изменилась. И понимаю, почему она злилась на меня несколько месяцев назад. Я не держу обиды. Вы читаете в моем сердцем. Я и сам собирался предложить Лесс дружбу. Она интересна мне. Ее личность, ее судьба. И... она привлекательная девушка. Я был бы счастлив, если бы она увидела во мне как друга, так и мужчину. Но решать ей. Каким бы ни был ее выбор, я приму его. Она всегда сможет рассчитывать на меня".

Тон, каким молодой хевья говорил эти слова, тронул и согрел меня. Я вдруг почувствовала себя интересной и значимой для этого парня. И это чувство вызывало у меня ответный интерес.

Так что сегодня я внимательно присматривалась к Борасу. Не отталкивала его. Он постоянно был рядом – и во время сочетания Нолгара с Морани, и на свадебном обеде после церемонии, и после, когда все семейство выдвинулось на берег Фросаха.

Там Нолгар молвил слова отречения и передал полномочия главы рода Эбелу. Затем обнял всех нас по очереди. Сияющая Морани и грустный Марел последовали его примеру. Нолгар спросил Марела:

– Не передумал, внук? В Лударе остались те, кто любит и ценит тебя.

Мужчина мотнул головой.

– Хочу быть там, где ничто не напомнит мне об изменнице. Ни улицы, ни дома, ни озеро. Я не желаю видеть ее, но вижу везде. Даже небо и звезды напоминают о ней. Я сделал выбор, Нолгар. Другой мир – лучший выход для меня.

Его дед молча кивнул. Втроем они ступили в лодку, где уже лежал довольно скромный скарб, погруженный заранее. Мужчины, оставшиеся на берегу, отвязали и оттолкнули ее от берега. И лодка медленно двинулась на юг – без паруса и весел. То ли магия Нолгара вела ее, то ли воля самого Хозяина Фросаха.

Мы смотрели ей вслед – кто со слезами, кто с сияющей улыбкой. Расставания всегда полны печали и горечи. Но сердце согрето знанием, что наши близкие люди сами выбрали путь. На том пути – пусть нелегком и неведомом – лежит их счастье. Кто-то страдает в скитания. А кто-то обретает себя.

Я всей душой желала каждому из троих найти то, чего жаждало сердце. Нолгару – свободы от прошлого и жизни, которую он сочтет разумно и справедливо устроенной. Марелу – сердечного исцеления и взаимной любви. Морани... а Морани желать нечего. Ее сердечное чаяние уже исполнилось, и теперь она следовала за ним. Истово, преданно, без оговорок, без компромиссов. Только так нужно следовать за сердцем, чтобы жить в счастье и наполненности.

На глазах у меня выступили слезы. Борас взял меня за руку. Неожиданно, но деликатно. Я пожала его ладонь в ответ.

Глядя на озерную гладь, я вспомнила Владыку Фросаха и Его слова мне:

"Ты будешь счастлива на Моей земле, малышка Лесс. Если сама впустишь счастье в жизнь, а любовь в душу. Открывай глаза, когда смотришь на тех, кто вокруг тебя".

Уж не Бораса ли предвидел всезнающий Владыка?.. Не о нем ли говорил, чтобы смотрела с открытыми глазами и душой?

– Что-то не хочется возвращаться домой, – сказала я Борасу, когда лодка давно скрылась за горизонтом и наша процессия медленно побрела от берега. – Прогуляюсь по улицам. Составишь компанию?