Текст книги "Все могут короли"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

В Северной было неспокойно, и Илис сразу поняла, что накануне произошли какие-то важные события. Походив хвостом за Барденом, она узнала вот что: император опоздал всего на день или два, и принца увели буквально у него из-под носа. Командующий крепостью, старый герр Риттер лично доложился ему, и на Бардена страшно стало смотреть. Видевшая его в различных критических ситуациях Илис поняла, что буря не заставит себя ждать – и она не заставила. Его лицо и шея налились кровью, желтые глаза превратились в щелки, из которых так и полыхало яростью, огромные руки сжались в кулаки… Увидев все эти метаморфозы, Илис сочла за лучшее тихонько улизнуть туда, где императорский гнев ее гарантированно не достанет. А о новостях решила расспросить Марка чуть позже.

Свои немногочисленные пожитки Илис сложила в комнате, которая осталась за ней еще с прошлого визита в крепость, и, пока у нее было время, отправилась на поиски Хельмута. За него она всерьез волновалась и, вероятно, не зря. Форт стоял на ушах, все без исключения офицеры выглядели нервными и бледными, все беспрестанно бегали по коридорам без видимой цели. В мельтешении лиц Илис старалась найти одно-единственное, но безуспешно. Вскоре ей надоело, она схватила за рукав первого попавшегося младшего офицера, и спросила у него в лоб, где прячется Хельмут. Офицер посмотрел на нее мутным взглядом, не совсем осознавая, кто стоит перед ним. Потом мысли и взгляд его немного прояснились.

– Ах, Илис, это вы! А вы разве не знаете? С сегодняшнего утра Хельмут сидит в башне под арестом.

Сердце Илис немедленно ушло в пятки.

– За что?!

Ее собеседник зачем-то огляделся и нервно облизнул губы:

– Говорят, что он состоял в сговоре с медейскими лазутчиками.

Ой-ей, подумала Илис, чувствуя себя не в силах выяснять подробности. Впрочем, и так все было ясно: ее план удался, медейцы под предводительством Ива увели принца, а Хельмут попался, помогая им. И как же он так неосторожно?..

Интересно, – мысли Илис уже перескочили на другое, – его уже допрашивали или нет? И если да, сказал он что-нибудь обо мне? Ей тут же стало стыдно за свой эгоистический подход, она открыла рот, чтобы продолжить расспросы, но спрашивать было уже некого – пока она раздумывала и приходила в себя, офицер убежал.

До вечера Илис тщетно пыталась разыскать Марка, но тот будто сквозь землю провалился. Уныло шаталась она по крепости, путаясь под ногами у суетящихся офицеров и солдат и мучаясь неведением. Никто не обращал на нее внимания. Лишь когда совсем стемнело, ей посчастливилось таки поймать на лестнице Марка. Он был мрачен и разговаривать не хотел, но настырная Илис вцепилась в него клещом и потащила в свою комнату, где никто не мог помешать им. Там он обессилено повалился на ее кровать и спросил мутным голосом:

– До завтра отложить разговор никак нельзя?

Глаза у него слипались.

– Нет! – отрезала безжалостная Илис, уселась рядом с ним и принялась его теребить.

– Да какое тебе вообще дело до всего этого?

Удивление Марка было вполне искренним. Он не мог понять, почему Илис так волнует исчезновение медейского принца и какое она имеет к этому исчезновению отношение. Илис же была слишком взволнована, чтобы давать какие-либо объяснения.

– Марк, ну пожалуйста!.. Тебе что, трудно рассказать?

– Вообще-то трудно, – Марк, не стесняясь, как обычно, своих манер, зевнул. – И, вообще-то, это не те сведения, которые можно разглашать кому попало… Но теперь уже, наверное, все равно. Только сначала дай мне воды или, лучше, вина – горло промочить.

– Вина у меня нет…

– Давай тогда воду.

Марк жадно выпил воду, после чего немного посвежел и приступил, наконец, к рассказу.

Как Илис уже знала, в Северной в течение нескольких месяцев содержался под стражей Дэмьен Кириан, наследный принц Медеи. Барден предложил медейскому королю выкупить наследника, причем запросил не слишком высокую цену. Он всего-то и хотел, чтобы противник увел войска из долины Северных Ветров и передал всю территорию долины в его владения.

– Да уж, действительно, скромно, – заметила Илис не без иронии. Ей были хорошо известны немалые размеры долины, почти пополам разрезанной Серебряной рекой.

– Ты будешь слушать или нет? – раздраженно спросил Марк.

Илис тут же замолкла.

Содержание ответа Тео ей тоже было известно: медейский король наотрез отказался выполнять требования Бардена, заявив открытым текстом, что жизнь и здоровье наследника трона и короны его ничуть не волнуют. Тогда Барден – не слишком, нужно сказать, удивленный подобным поворотом дел, – решил выжать из принца все возможное, то есть как следует допросить его. Лично. За этим-то он и поехал в Северную. Но накануне его приезда в крепость проникли двое лазутчиков (Илис мысленно приподняла брови – почему только двое? а где же прохлаждались остальные?), которые, добыв себе касотскую форму, разыграли дерзкий спектакль: явились к командующему Северной герру Риттеру и представились посланниками императора, заявив, что желают проверить, в каких условиях содержится важный пленник. Имелось серьезное подозрение, что надоумил их кто-то из офицеров форта, в ином случае они просто не смогли бы добраться до Риттера, не обратив на себя внимания…

– Клингманн? – снова не удержалась Илис. – Хельмут Клингманн?

Марк взглянул на нее с неприкрытым изумлением. Даже всю сонливость с него как рукой сняло.

– А ты откуда знаешь?

– Я вообще знаю больше, чем ты думаешь, – опрометчиво заявила Илис, и Марк тут же сделал стойку наподобие гончей собаки и потребовал не допускающим пререканий тоном:

– Объяснись, Илис!

– Потом!.. – занервничала Илис. – Дорасскажи сначала. Неужто герр Риттер поверил, когда к нему заявились два никому неизвестных «посланца»?

– Поверил… когда они предъявили ему отцовский перстень с сапфиром. Как ты думаешь, – Марк вдруг вперил в нее неожиданно проницательный взгляд, – где они его взяли?

Илис тихо ахнула и подумала восхищенно: молодец Грэм, есть у него все-таки голова на плечах. Опираясь лишь на намеки Илис, он решил рискнуть… и риск оправдал себя!..

– Дальше, Марк, дальше!..

– Дальше – их отвели в камеру к Кириану. Вышли они оттуда очень скоро, но уже втроем… И в одну минуту положили оставшуюся у двери стражу. Принц сменил одежду на нашу форму и вместе с одним из своих приятелей утек, как видно, тем же путем, каким медейцы пролезли в крепость. Второй остался их прикрывать.

– Он с ума сошел? – возмутилась Илис, гадая, кто же мог быть этот безумец и какая судьба постигла его. Предчувствия ее наполняли самые что ни на есть дурные.

– Вероятно, да. Не знаю, на что он рассчитывал. Он прекрасно владел мечом, но в одиночку… у него не было шансов. Правда, его довольно долго не удавалось взять, даже загнав в угол, но потом сообразили позвать Фереда, и против магии он ничего не мог сделать.

Фередом звали молодого мага, недавно поселившегося в крепости. О нем Илис знала лишь то, что он владел ментальной магией и что Барден отыскал его совсем недавно, но почему-то не оставил в Эдесе, а отправил в Северную. Но сейчас ее интересовал не магик, а пойманный им медейский «лазутчик».

– Его убили?

– Нет… – помрачнел Марк. – Его удалось взять живьем…

Марк терпеть не мог присутствовать на допросах с пристрастием. Каждый раз, когда допрашиваемый начинал корчиться в муках, у него сжималось сердце и комок подкатывал к горлу. Только боги знали, чего стоило принцу сохранять невозмутимый вид и продолжать смотреть. Он беспрестанно гадал: на самом ли деле так бессердечен отец, что не испытывает ни малейшей жалости к пытуемому, или просто хорошо притворяется? Но это была загадка, разгадать которую ему едва ли было суждено.

На сей раз в роли допрашиваемого оказался молодой мужчина, всего года на четыре старше Марка. Был он северянин, если судить по растрепанной белой косе, которая спускалась до лопаток. Он сидел, привалившись спиной к стене, на бессильно опущенных руках были надеты кандалы, цепи которых крепились в стене у него над головой. Его растерзанная одежда – остатки касотской формы, – находилась в страшном беспорядке, а лицо и тело покрывали множественные кровоподтеки. Одна нога его лежала странно вывернутая, словно была сломана. Марк знал, что его допрашивали еще до приезда императора, но не узнали ничего – северянин молчал.

Когда Барден вместе с сопровождавшей его охраной, Риттером и сыном вошел в комнату, пленный поднял голову, и на лице его выразился ужас. Взгляд его был прикован к императору. Удивленный Марк перевел взгляд на отца и не поверил себе – тот смотрел на северянина с откровенным сожалением!..

– Здравствуй, Грэм Соло, – проговорил он тихо. – Вот мы и встретились. Я предупреждал тебя… ведь так? Ты не послушал.

Северянин с трудом сглотнул, кадык его на напряженной шее судорожно дернулся вверх-вниз. Со своим лицом он уже более или менее совладал, но все еще не мог оторвать взгляд от Бардена.

– Это вы… – выдохнул он хрипло.

– Я, – подтвердил Барден и усмехнулся. Теперь его лицо выражало уже не сожаление, а нечто вроде холодного любопытства. – Я не сказал тебе всего, но назвал настоящее имя, а не прозвище – цени!

Грэм Соло молчал.

– Мне печально видеть тебя здесь. Но – к делу! Ты помнишь наш разговор о благодарности и долге? Так вот, настало время платить долги.

– Чего вы хотите? – не выдержал Грэм.

– Да всего-то ничего. Кое-какие сведения. Уйдите все! – вдруг приказал Барден так резко и неожиданно, что Марк вздрогнул, а Риттер негодующе вскинул глаза. – Оставьте нас одних. Марк! Ты останься.

Когда все ушли, Барден подвинул к себе низкий колченогий табурет, притулившийся у задней стены, и сел, так что глаза его оказались почти на одном уровне с глазами пленника.

– Прежде чем приступить к делу, Грэм, – продолжал он тоном таким светским, что у Марка мороз прошел по коже, – хочу представить тебе своего сына, Марка. Марк, – он чуть повернул голову и скосил глаза на сына, который оставался стоять у него за спиной, – познакомься с Грэмом Соло, наинским вором и авантюристом вроде бы голубых кровей. Во многих материковых королевствах он – личность довольно известная, и даже, кажется, оставил след в Самистре и Истрии. Во всяком случае, Авнери сильно интересуются им… Ищут его так же Тир и Калаан, а попал, он, как видишь, к нам. Ирония в том, что мне-то он как раз не нужен… Поэтому, – он снова повернулся к пленнику, – я готов отпустить тебя на все четыре стороны. Но только при одном условии – если ты подробно расскажешь мне, каким образом попал в крепость, кто показывал тебе дорогу и помогал. Конечно, даже после этого ты останешься в огромном, просто-таки неоплатном долгу передо мной, – после того, что ты натворил, – но я как-нибудь переживу это.

Пленник выслушал эту речь вполне равнодушно, а потом попросту наклонил голову так низко, что лицо его исчезло за массой спутанных белых волос. В ответ он не сказал ни слова.

– Тебя что-то не устраивает? – вкрадчиво поинтересовался Барден. – Боишься оказаться предателем? Напрасно. Тебя уже предали, а на удар нужно отвечать ударом, не так ли? Твои друзья-медейцы поступили так же, как сумеречные братья – сначала использовали тебя, а потом бросили. Стоит ли защищать интересы таких людей?

Теперь пленник поднял голову и стал смотреть на маленький клочок неба, видный в проделанное под самым потолком окошко. В глаза Бардену он упорно не глядел. А Марк не переставал удивляться – раньше ему не приходилось видеть, чтобы отец был так мягок с допрашиваемым.

– Кстати о предательстве, – продолжил Барден и вынул из-за пазухи испещренную чернильными пометками карту. – Где ты взял эту вещь? Отвечай же, ибо здесь уже затронуты мои интересы! В отличие от тебя, я не привык прощать предательств. Я хочу знать, кто дал тебе карту – и я узнаю… Подумай, Грэм, хочешь ли ты пережить пытки и ментальный допрос? Мои палачи весьма искусны в своем деле.

Минут пять никто не произносил ни слова. Потом Барден легко поднялся, откинув плащ за спину, и сказал, еще понизив голос:

– Ты, я вижу, разговаривать не хочешь. Жаль. Даю тебе сутки на размышление, после я спрошу тебя еще раз. Надеюсь, тебе хватит времени вспомнить, что слово нужно держать. Если же продолжишь упорствовать – не обессудь, тогда мы будем говорить по-другому.

Сказав это, Барден сделал Марку знак следовать за ним и вышел из камеры.

Уже некоторое время Илис слушала Марка, широко раскрыв глаза и взявшись руками за щеки. Первое, что встревожило ее – страшное и неожиданное положение, в котором оказался Грэм. И второе – Барден, кажется, заранее знал, что так будет. Откуда?!

– Илис, что с тобой? – обеспокоенный ее реакцией, Марк стряхнул остатки сна, взял ее за руки и попытался отвести их в стороны. – Ты знаешь что-то об этом происшествии? Или, может быть, ты знаешь… северянина?

– Да! Знаю! Мы… друзья…

– Что такое? – изумился Марк. – Друзья?! Илис, я ничего не понимаю. Объяснись же – ты обещала!

Уже не думая о последствиях, Илис выложила ему все, что знала о "деле медейского принца" и – заодно – о своем в нем участии. По выражению лица Марка легко было догадаться, что услышанное ему не нравится. Он напряженно выпрямил спину и стиснул руки на коленях, как девушка на выданье, а щеки его попеременно то пыхали жаром, то становились бледнее снега. Когда Илис умолкла, он вскочил, вне себя от гнева. Лицо его и шея налились кровью, совсем как у Бардена в минуты ярости.

– Как ты могла?! – взревел он. Именно взревел – другого слова Илис подобрать не смогла. – Как ты могла предать отца?! Это Рувато подбил тебя, так?

– Никто меня не подбивал, – Илис испугалась не столько за себя, сколько за Рувато, но на всякий случай встала и отошла подальше от разъяренного Марка. Она встала поближе к двери, чтобы можно было скоренько убежать, если придется спасаться. – Я сама впуталась. Успокойся, пожалуйста! – взмолилась она.

Но успокаиваться он не собирался.

– Ты на чьей стороне вообще играешь, Илис?! Отец даровал тебе свое покровительство, а ты начинаешь строить козни за его спиной?!

– Потише, Марк! Потише. Зачем такие громкие слова? Ты еще посетуй на то, что Барден пригрел на груди ядовитую змею, то есть меня… Да, возможно, я поступила не слишком хорошо. Но, во-первых, конкретно против твоего отца я ничего не замышляла! Во-вторых, если люди приходят ко мне за помощью, не могу же я так просто отказать им? В-третьих, если б не я, то им помог бы кто-нибудь другой! И, наконец, я вообще ни во что не играю! Игры – это ваше с Барденом увлечение!

Марк смотрел на нее налитыми кровью глазами и дышал тяжко.

– Тебя послушать, Илис, так диву даешься – неужто у тебя совсем мозгов нет? Как можно быть такой легкомысленной? Ты вообще иногда задумываешься над тем, что делаешь?

– Иногда – задумываюсь, – честно ответила Илис. – Да и что такого страшного произошло? Выкуп за принца Барден не получил, а допрос никакой пользы не принес бы, все равно сведения принца давно устарели.

– У меня просто нет слов! – выдохнул Марк и резко отвернулся. Постоял с минуту молча, демонстрируя Илис свою широкую спину, потом заговорил уже спокойнее, только несколько севшим голосом: – И что теперь делать? Я должен рассказать все отцу…

– Должен – рассказывай, – легко согласилась Илис.

– И ты так легко говоришь об этом! Не боишься?

– Вообще, конечно, страшновато. Но, мне кажется, он и так знает многое, если вообще не все.

– Может быть. Но стал бы он тогда терзать этого Соло, добиваясь от него ответов?

– Из принципа – весьма возможно, и стал бы. Кстати, о Грэме… – Илис осторожно подобралась поближе к Марку и заговорила самым умильным своим голосом: – Марк, миленький, можно попросить тебя кое о чем? Ты говорил, что Грэма уже допрашивали, так нельзя ли послать к нему лекаря?

– Наверное, можно, – медленно, словно в раздумье, ответил Марк. – Хотя это, разумеется, не положено.

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! А сам ты имеешь доступ к нему в камеру?

Не выдержав, Марк обернулся. Золотые глаза его выражали удивление.

– Ты что же, хочешь, чтобы я сам пошел к нему? Зачем?

– Убеди его, чтобы он не выкаблучивался и отвечал на все вопросы. У него же принципов не меньше, чем у твоего батюшки, не знаю даже наверняка, кто из них кого переупрямит. Я Грэма знаю – будет молчать, даже когда его начнут на куски резать. Я и сама бы попросила его, – продолжила Илис, – но кто ж меня к нему пустит?

– Да что ты так волнуешься? У тебя с этим парнем близкие отношения?

– Вроде того, – уклончиво ответила Илис. – Я ему кое-чем обязана. Ну, пожалуйста, Марк, скажи «да»! Тебе же это ничего не стоит!

– Никогда я еще не слышал от тебя столько «пожалуйста» подряд, – серьезно сказал Марк. – Видно, и впрямь он для тебя что-то значит. Хорошо, будь по-твоему. Я пошлю к нему лекаря и сам поговорю.

В порыве благодарности Илис хотела уже броситься к нему на шею, но ей помешали. Дверь в спальню без предупреждения распахнулась, грохнув об стену, и на пороге выросла громадная темная фигура Бардена.

– Илис, – сказал он глухо, – мне нужно с тобой поговорить. Сейчас.

– 4-

Вопреки обыкновению, Барден выглядел очень официально. Поверх черного стеганого камзола на нем красовался черный же стальной нагрудник, а на груди лежала толстая серебряная цепь. То ли на официальный прием собрался, то ли – в битву. Украдкой Илис взглянула – нет ли, случаем, на поясе меча? Меча не было.

Она уселась в указанное ей кресло и тихонько стала ждать. Страха и волнения не было, хотя угрюмое лицо императора не предвещало ничего хорошего.

– Что, Лисси, доигралась? – спросил он тихо, остановившись перед ней.

– Вы о чем? – она смотрела на него честными, широко распахнутыми глазами.

– О том самом.

Без лишних объяснений Барден бросил ей на колени сложенную карту. Отогнув уголок, Илис узнала в ней ту самую, которую отдала медейцам. Значит, карта была у Грэма, когда он попался… Какого же беса он потащил ее с собой в форт?

– Твой почерк, – заметил Барден. – Или будешь отрицать?

– Не буду. А вы – ведь не станете отрицать, что поняли все сразу?

– Тебе нужно научиться заметать следы, Лисси. Тайник ты запечатала аккуратно, но… не слишком. Опыта не хватает.

– Со временем научусь, – оптимистично заявила Илис и посмотрела на него с интересом. – Ну и что теперь? Будете допрашивать меня с пристрастием? Или просто погоните в шею как не оправдавшую доверия?

– Язык бы тебе укоротить не мешало, вот что, – беззлобно сказал Барден. – Ну да кто ж за это возьмется?

– А вот вы и взялись бы, герр Данис.

– Ох и болтушка же ты, Лисси… Скажи мне – зачем ты вообще в это дело полезла? Кто тебя просил?

– Никто.

Барден, прищурившись, покачал головой.

– Так уж и никто? Верится с трудом.

– Так допросите меня – может, чего и расскажу.

– С огнем играешь, княжна! – Барден начинал терять терпение. – Сама не понимаешь, что говоришь.

Илис сочла разумным промолчать, хотя могла бы и возразить. Ей приходилось видеть Бардена и в деле, так что представить, что ждет ее в случае допроса, она могла с легкостью. Впрочем, с его палачами ей познакомиться не довелось. К счастью.

– Ты хоть понимаешь, что теперь ждет твоего друга Соло? – продолжал Барден. – Понимаешь, в какую беду он попал из-за тебя?

– А вы отпустите его, герр Данис! – предложила Илис. – Зачем он вам? Вы же и так все знаете.

– Отпустить? – оскалился в усмешке Барден. – С удовольствием. Пусть только должок мне отдаст.

– Да чего вы от него хотите?!

– Ответов! Ответов на мои вопросы – ничего более. Разве я прошу многого?

– Не понимаю, – помотала головой Илис. В груди у нее нарастало какое-то жгучее чувство, ранее ей незнакомое. – Зачем?!..

– Чтоб знал, как давать опрометчивые обещания. Между прочим, – вдруг добавил Барден, еще сильнее сощурив глаза, так что они превратились в две узенькие щелочки, – это относится и к другому твоему приятелю…

Илис невольно вздрогнула. На Хельмута он, что ли, намекает?

– Ага, ты поняла, о ком я. Хорошо. Но не о нем теперь речь… Что до Грэма, то мне хочется преподать ему маленький урок…

– Вы своими поучениями замучаете его до смерти!

– Возможно, – холодно сказал Барден. – Я уже предсказывал тебе, что он может закончить плохо, и что в его смерти ты станешь винить меня.

– Это бессмысленно! И жестоко!

Барден не отвечал. Скрестив на груди огромные руки и плотно сжав губы, он смотрел в сторону, и лицо его выражало не больше, чем кусок камня.

– Вы жестокий человек! – продолжала бушевать Илис, уже полностью захваченная незнакомым жгучим чувством. Кажется, это была ярость.

– Да, это так.

Пальцы Илис сами собой сложились в знак удара. Она даже не успела ужаснуться, – поднять руку на учителя? немыслимо! – а успела только зажмуриться, когда магическая волна прокатилась по комнате. Ударной силы, вложенной в волну, могло с избытком хватить, чтобы сбить с ног человека среднего или даже крепкого телосложения. Еще два года назад, имея весьма слабое понятие о концентрации и магических формулах, Илис успешно раскидывала противников, превосходящих ее ростом и шириной плеч раза в два-три. Но Бардену даже эта сокрушающая волна оказалась нипочем. Он только лениво взмахнул перед лицом рукой, как если бы отгонял надоедливое насекомое, и заметил вполголоса, вполне равнодушно:

– Я мог бы сделать так, чтобы удар вернулся к тебе. Смогла бы ты отразить его?

– Ну и сделали бы!..

– Понимаю твои чувства, Илис. Но ни посочувствовать, ни помочь не могу.

– Отпустите Грэма!

– Нет, – отрезал Барден.

За год, проведенный в качестве ученицы Бардена, Илис поняла, что переупрямить его, если он что-то вдолбил себе в голову, не проще, чем сдвинуть с места скалу. Власть, думала она глубокомысленно, все-таки страшно портит человека. Во всех западных королевствах трудно найти бОльшего самодура, чем его величество император Касот!..

Но, однако же, что делать с Грэмом? Остается, пожалуй, надеяться только на его благоразумие и на силу убеждения Марка. Хотя на первое надежда ох какая слабая… Когда это Грэм бывал благоразумен?

– И тебе, княжна, – вновь заговорил Барден, – советую быть поосторожнее в своих поступках, чтобы в один прекрасный день не оказаться в положении твоего друга.

– Вы мне угрожаете?

– Предупреждаю. Или, если угодно, советую. Ты ведь уже имела возможность убедиться, чего стоят мои советы?

– Почему бы вам, в самом деле, не допросить меня хорошенько прямо сейчас? – вызывающе спросила Илис, глядя в упор на своего мрачного учителя. – Чтобы преподать мне урок, как вы выразились.

– Потому что ты остаешься моей ученицей, Лисси, и такие уроки тебе ни к чему.

– В самом деле?

– В самом деле – что?

– Остаюсь вашей ученицей?

– А тебя это удивляет?

– Еще как. Вот Марк, например, считает, что… – Илис спохватилась и умолкла, проклиная свой несдержанный язык.

В желтых глазах Бардена тут же вспыхнуло любопытство.

– Так Марк в курсе твоих дел? И давно?

– С сегодняшнего вечера. Честное слово, я не вру!

– Ладно, поверим, – согласился Барден. – Так что же считает Марк? Продолжай, мне очень интересно.

– Что я предала вас – вот как он считает.

К ее удивлению, Барден только пожал плечами.

– В его возрасте подобные суждения вполне допустимы. Хотя, все же, ему следовало бы мыслить практичнее и избегать таких громких слов.

Илис только рот раскрыла, не зная, что и сказать. Что скрывать – со времени первой встречи с Ивом в ее душе ворочался червячок сомнения. Червячок был крошечным, но здорово мешал жить. После слов Бардена он вдруг притих и затаился…

Разговор с пленным наинцем дался Марку нелегко. Боль и жажда истерзали Соло, но дух его не был сломлен. Он не стал запираться в молчании, но заявил, что не намерен отвечать ни на какие вопросы императора. И своих намерений он не переменил, даже когда Марк передал ему просьбу Илис. Он как будто вообще не услышал ее, а при упоминании имени Илис подался вперед – насколько позволяли цепи.

– Она здесь? – спросил он отрывисто и хрипло.

– Да, – ответил Марк. – Илис сопровождает отца во многих поездках.

– Это я знаю, – сказал Соло и замолк.

– Так что ты ответишь?

– Передавай ей привет.

И это было все, что сумел добиться от него Марк. На все уговоры пленный повторял одно и то же: "Мне нечего сказать императору". Наконец, Марк ушел, убежденный, что наинец или бесподобно глуп, или столь же безрассуден.

Илис, разумеется, очень огорчилась, когда он пересказал ей свой разговор с Соло. Пожалуй, ему не приходилось еще видеть Илис настолько расстроенной. Она, разумеется, не плакала, но была очень близка к тому.

Второй допрос северянина прошел еще тяжелее. На этот раз присутствовал Альберт Третт, который никогда не удовлетворялся ролью наблюдателя. Во время допросов он превращался из друга императора в его бойцового пса, и с готовностью набрасывался на указанную императором жертву. Альберт в совершенстве владел искусством причинять человеку невыносимую боль, не калеча его при этом. Он знал, как, когда и куда нужно бить, чтобы достичь максимального эффекта. Оставалось только догадываться, где и при каких обстоятельствах он научился всему этому.

Марк вынужден был отдать отцу должное – сначала тот повел разговор довольно мирно. Он готов был выслушать пленника и отпустить его восвояси, как и обещал. Но наинец стоял на своем и повторял: "Я не знаю" и "Я не помню", как заклинания. Впрочем, этим он не ограничивался. Оказалось, что язык у него очень острый и очень дерзкий… Наинца била дрожь, но он дерзил, не задумываясь. Ничего удивительного, что минут через двадцать не слишком сдержанный Барден потерял терпение и сделал знак Альберту приступать к делу.

О том, что последовало далее, Марк, пересказывая события Илис, предпочел умолчать. Поначалу, когда Альберт принялся истязать его, наинец даже не кричал, а только глухо и мучительно стонал сквозь зубы; тем тяжелее было на него смотреть. Лишь в конце экзекуции он, наконец, сломался и принялся сыпать проклятиями на всеобщем, ломаном медейском и наи вперемежку. Но крики его были бессвязными, и по существу он так ничего и не сказал.

– И чем все закончилось? – спросила необычайно серьезная и бледная Илис, глядя на Марка огромными черными глазами.

– Да ничем, – раздосадовано и устало отозвался Марк. – Отец окончательно потерял терпение и приказал перевести твоего друга из башни в нижние камеры.

– Поближе к пыточным залам… – прошептала Илис.

– Да. Твой приятель здорово разозлил его.

Марк помолчал немного, потом проговорил, отвернувшись:

– Знаешь, что я посоветую тебе, Илис? Думай об этом поменьше. Все равно ты ничего сделать не можешь.

Говорит совсем как Рувато, хотя и терпеть его не может, – подумала Илис, а вслух сказала:

– Ох и любите же вы с Барденом давать бесполезные советы!

– Но ведь это правда, Илис.

– Ваша правда у меня уже в печенках сидит!..

За грубостью Илис старалась скрыть беспокойство. Не в первый раз Грэму приходилось играть со смертью, но никогда еще он не попадал в такую серьезную передрягу. Всегда оставалась надежда как-то выкрутиться. Теперь надежды на благоприятный исход, кажется, не было…

А медейцы-то хороши! От них Илис подобного предательства не ожидала. По крайней мере, Ив представлялся ей человеком чести. Как они могли оставить Грэма, который – Илис была в этом уверена, – помогал им на протяжении всего долгого и опасного пути!.. Он помог им вызволить принца и буквально пожертвовал собой ради его безопасного отступления, а медейцы даже не попытались узнать, что с ним сталось. С особенной злостью Илис думала о Ванде. Пакостная девчонка! Ведь ради нее Грэм впутался в медейско-касотскую авантюру, задуманную Ивом и Рувато. А она, выходит, лишь притворялась, бросая на него многозначительные взгляды?..

Теперь Илис знала: будь у нее возможность вернуться на пару месяцев назад, она ответила бы Рувато решительным отказом.

По вечерам Илис уже не могла сидеть возле Бардена в его кабинете, как раньше. Ее по-прежнему страшно тянуло к нему, но только когда его не было поблизости. Один вид рыжей физиономии императора пробуждал в ней мысли о Грэме и его страшной участи. Допуская, что Бардену и самому может быть нелегко продолжать гнуть свою линию, – ведь он изначально симпатизировал Грэму, – она все же не могла простить ему бессмысленную жестокость. При встречах с ним Илис теперь старалась как можно быстрее проскочить мимо. Он не пытался ее останавливать, лишь провожал внимательным взглядом.

Хотя она и не подозревала, Бардену были известны все до единого движения ее души, причем ему даже не приходилось прибегать к помощи ментальной магии. Все чувства и даже полуосознанные мысли Илис немедленно находили отражение на ее подвижной мордашке, поскольку владеть собой она решительно не умела. Барден уже предчувствовал, что скоро ученичество Илис закончится, и она придет известить его о своем отъезде. Отпустить ее, размышлял он, разумеется, придется, хотя и тяжко будет это сделать. За прошедший год Барден сильно привязался к своей ученице. Если бы ему предложили выбор – расстаться с ней или с сыном, он без особых колебаний выбрал бы Марка. Однако, деваться было некуда, и он, чтобы не мучить ни себя, ни Илис, решительной рукой сам одну за другой рвал нити, которые за год протянулись между ним и его взбалмошной ученицей.

Очень быстро отчаявшись помочь Грэму, Илис сделала несколько попыток увидеться хотя бы с Хельмутом. Она уже знала, что его держат в одной из камер в башне, а это значило, что вина его еще не доказана. Почему командование Северной медлит с допросами, оставалось только догадываться, но Илис порадовалась нерасторопности Риттера. Или, возможно, нерасторопность тут была ни при чем, и просто он чего-то ждал…

У входа в Тюремную башню несли стражу хорошо знакомые Илис солдаты. У них она и разузнала, что, хоть к Клингманну не допускают никого без особого разрешения Риттера, но обращаются с ним не слишком строго и даже, можно сказать, уважительно. Это значило, что он все еще оставался офицером, с него даже не сняли знаки отличия, и Илис немного воспрянула духом. Значит, для Хельмута не все еще потеряно. Вот бы еще поговорить с ним лично! Но не идти же за разрешением к Риттеру или Бардену? Император, возможно, и позволит ей увидеться с Хельмутом, если она будет достаточно убедительна, но Илис очень не хотела обращаться к нему с просьбами. Особенно с такими, которые касались связанных с медейским принцем людей.

Поколебавшись немного, она подступилась к Марку – уж у него-то наверняка имелась возможность проникнуть в любую часть форта. Но Марк глянул на нее волком и чужим, «офицерским» голосом заявил:

– Попрошу больше не впутывать меня в свои сомнительные дела.

Илис глянула на него с укоризной, но настаивать не стала. Она догадывалась, в чем причина такого, несвойственного ему, поведения: Марку с лихвой хватило и прошлой ее просьбы насчет Грэма. Как легко было предположить, Барден прознал о самоуправстве сына и имел с ним разговор, во время которого надавил на Марка с требованием не совать свой нос куда не следует. Отцовская длань была очень уж тяжела, и Марк не испытывал никакого желания оказаться вновь под ее давлением.