Текст книги "Долгая дорога домой (СИ)"

Автор книги: Светлана Велесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Айк выхватил из-за плеч две сабли, его излюбленное оружие. Пробежав по мертвому лесу метров двести, они вылетели на берег каменного озера. И оба встали как вкопанные.

Зарим лежал лицом вниз и не подавал признаков жизни. Вся его одежда была изодрана в клочья и испачкана кровью. А рядом с ним додыхала хищная полосатая кошка, точная копия второго облика Зарима. Вся ее морда была перепачкана кровью, глаза заволокло предсмертным туманом. Грудь вздымалась резкими, судорожными толчками. Животное было на грани истощения. Некогда грациозный хищник был тенью себя. Блеклая шкура складками висела на выпирающих костях.

При виде их хищница, рыкнула, попыталась встать, закрывая лапами свою добычу, и оставляя на спине Зарима царапины от когтей.

– Убью! – Заорал Пер, замахнулся топором и замер с занесенными над головой руками.

Из глаз кошки медленно скатились две слезы, она уронила морду на лапы и закрыла глаза, ожидая последнего удара.

Пер выронил топор и кинулся к девушке, признав в звере Энию. Схватив ее в охапку, он оттащил ее с Зарима. Кошка вздохнула и лишилась чувств, как будто только и ждала их прихода. Айк бросился к Зариму. Перевернув его, он облегченно вздохнул. Дядя был жив и хотя бледен как смерть, но цел и невредим.

– Силы Небесные, что тут произошло? – Пер нянчил Энию словно маленького ребенка, хотя кошка при всем желании не поместилась бы на его коленях.

– Помолчи, Пер. – Резко оборвал его Айк и сместив зрение, стал просматривать ауры Зарима и Энии.

Вернув себе нормальное видение мира, на его лице отразилась полная растерянность.

– Пер, ты уверен, что Эния дочь твоих друзей, а не подкидыш?

– Ты о чем? Говори, что ты там высмотрел?

Айк посмотрел на великана.

– Она вернула себе двуликость взяв энергию Зарима, но то, что произошло… – Айк беспомощно развел руками.

– Да не тяни ты.

– У обоих четкий двойной контур силы, но… Как бы понятнее сказать. – Айк взъерошил свои волосы. – Он разделен.

– И что? – Не понял Пер, ни фига не смыслящий в механике перевоплощений двуликих.

– И то! Пока контур разъединен, ни Зарим ни Эния не смогут перекидываться.

– То есть, он останется человеком, а она зверем? Навсегда?

Айк боялся подтвердить страшную догадку Пера, не безосновательно боясь схлопотать по морде.

– Если изыскать возможность опять соединить контур, то наверное они смогут оборачиваться, а так, Зверь Зарима заперт в человеческом теле, а Эния человек в теле зверя.

– И где вы изыскиваете такую возможность? – Пер угрожающе сдвинул брови, начиная понимать, к чему клонит Айк.

– М…м…м нигде. На моей памяти такого еще никогда не случалось. И отец вряд ли помнит, он бы предупредил меня о подобной опасности. Может Ализир что знает. Нужно срочно доставить обоих к нему в столицу.

– Так чего ты сидишь! – Пер вскочил на ноги. – Приводи своего дядю в чувство, а я пока сооружу носилки для Энии. Она если и очнется и шага не сделает сама.

Пер схватил топор и бросился в лес рубить ветки, благо сушняка было полным полно. Вот еще одна загадка, требующая объяснения. Что могло умертвить лес на сотни метров вокруг причем так, чтобы Темный этого не почувствовал.

Пробравшись между валунов, Айк исхитрился протиснуться до воды, зачерпнул во фляжку и тут его взгляд упал на брызги крови, медленно подсыхающие на камне. Забыв зачем пришел, он пошел по кровавому следу и вышел к месту трагедии. Он не первый день жил на этом свете, и в переделках побывал стольких, что без труда восстановил картину произошедшего. Поскольку сам Зарим ни при каких условиях не свалился бы с валуна, то вывод напрашивался один. Упала Эния, а он спасая ее первым упал на камни. Зарычав от злости на несносную девчонку, Айк очень осторожно пробираясь по низу по скользким камням вернулся назад, зачерпнул таки воды и пошел будить дядю. Из леса слышались глухие удары топора. Пер, что там лес валить вздумал, удивился Айк, опускаясь подле дяди на колени и брызгая ему на лицо водой.

Веки Зарима вздрогнули, раз, другой и он медленно открыл глаза.

– Аликай. – Выдохнул он слабым голосом.

– Как ты себя чувствуешь?

Зарим облизал пересохшие губы.

– Нормально я себя чувствую. – Просипел он.

Айк тут же прижал фляжку с водой к его губам. Зарим жадно напился, хотел вытереть рот рукавом, и только тут заметил в каком состоянии его одежда. Первая попытка сесть не удалась. От большой потери крови, голова кружилась, и перед глазами заплясали радужные пятна. Айк помог принять ему вертикальное положение, зная, что дядя ни по чем лежать не будет. Зарим сорвал с себя остатки куртки и рубашки и нахмурился, не понимая почему жив до сих пор жив.

– Зарим, я знаю что произошло, можешь не рассказывать. Но во имя предков, почему ты жив?

– Если б я знал.

Зарим завертел головой, а когда взгляд наткнулся на хищницу, ужас отразился на его лице.

– Только не это. Айк, что с ней? – Он схватил племянника за грудки и с силой дернул на себя.

– Я откуда знаю. – Возмутился Айк. Отдирая его руки от себя – Это я как раз хотел спросить у тебя. Я бы понял, обернись она рысью, как в прошлый раз, но это. – Он повел жестом в сторону Энии. – Выше моего понимания и это не все новости, поздравляю Зарим, ты стопроцентный человек, а Эния полноценный зверь.

Зарим не то что побледнел, его смуглая кожа стала просто пепельно-серой. Глаза расширись от ужаса. Он сделал попытку обернуться. И ничего не случилось, он продолжал оставаться человеком.

– Айк, что же теперь с нами будет? Я не смогу жить только человеком. Я не умею.

– Придется научиться. Ты же жил два года в облике человека, и сейчас проживешь. По крайней мере, пока не доберемся, до столицы. Надеюсь, Ализир сможет вам помочь.

– Должен же быть какой-то выход.

– Если выход есть, то он обязательно найдется. Ты идти сможешь?

– Смогу. Только куртку дай, холодно.

Аликай тут же отдал дяде свою куртку, оставшись в толстом шерстяном свитере. Ему не было холодно. Зверь его согреет, а вот Зариму теперь придется трудно. От многих привычек придется отказаться, многому научиться. Главное, чтобы не на совсем. Иначе Эния и Зарим, лишившись дара двуликости проживут короткие жизни зверя и человека и умрут быстрее, чем другие двуликие успеют заметить. Потеря Зарима для клана будет невосполнимой, а про Энию он вообще молчал. Девчонка точно дитя богов никак не меньше. Ведь по всему она вытащила Зарима с того света, не имея при себе ни капли магии жизни.

Пер вернулся, неся наспех сооруженные носился. Вместе с Аликаем они перекатили на них все еще бесчувственного зверя, поднатужившись оторвали носилки от земли и понесли к переправе. Зарим, повесив голову плелся следом, то и дело поправляя свисающие лапы Энии, чтобы не болтались и не мешали ребятам нести.

– Вот еще причина, почему я на люблю двуликих. – Бухтел Пер. – Человеком весит меньше мыши, и откуда только взяла столько массы, для нового тела, а? Вот ты двуликий, Аликай, скажи, откуда берешь лишний вес, когда обращаешься в волкодава?

– Я откуда знаю? – Искренне удивился Айк, никогда не задумывавшийся над подобными вещами. – Я просто перекидываюсь, а остальное мне до одного места. Пер, ты не мог бы идти быстрее, так мы точно до ночи не доберемся.

Пер тут же прибавил шагу. И все равно они двигались слишком медленно. Так что к самодельной переправе вышли уже глубокой ночью. Осторожно опустив носилки не землю, Айк и Пер попадали рядом, переводя дыхание. Зарим подошел к дереву, залез на него и встал у края, глядя куда угодно, только не в низ. Никогда прежде он не боялся высоты, а тут только от ощущения разверзшейся под ногами бездны, сердце сжималось от страха и начинала кружиться голова. Попятившись задом, он спрыгнул и подошел к Айку.

– Я понимаю, что я вам не помощник, и вы устали как демоны. Но переправляться нужно сейчас, пока она не очнулась.

– Почему? – Удивился Пер.

– Мы не знаем в какой мере она стала зверем. Вполне может статься, что обращение затронуло разум, а кошки смею вас уверить, не любят воду, особенно так далеко внизу. Лучше миновать опасный участок, пока она без сознания, не то потом беды не оберемся.

Пер не стал спорить, медленно вставая. Айк со стоном воздел себя на ноги. Подхватив носилки, они медленно, чтобы не опрокинуть их залезли на дерево, Зарим поддержал, помогая сохранить равновесие, и полез следом. Пер прошептал что-то и над ущельем вспыхнула мелкая россыпь серебряных искр, призрачным светом осветив дорогу. Зарим с силой сжав зубы пошел за ними, стараясь не смотреть вниз. Но все равно вздохнул свободно только когда спрыгнул на твердую землю. Теперь предстояло дело не легче. Столкнуть бревно. Оттащив Энию подальше в лес, они втроем навалились и стали медленно, рывками сдвигать гигантский ствол в бок и вниз. И едва успели отскочить, когда дерево качнулось, замерло на миг и с грохотом полетело в темную пропасть.

– Силы небесные, что за день. – Айк уступил одну из ручек Зариму и они вдвоем тащили свой край носилок. Пер пыхтел от натуги, но как лось пер вперед уходя как можно дальше от переправы. – Дурак. Еще вчера просил богов, чтобы они хоть что-то изменили. Допросился на свою голову.

– А я всегда говорил, что ты дурак. – Огрызнулся Пер. – Нечего было девочке морочить голову своими дурацкими фокусами, ничего бы и не произошло.

– Сегодня эти «дурацкие фокусы» спасли Зариму жизнь, и если ты еще хоть слово скажешь против меня или моих родственников, честное слово, прирежу. А слово я держать умею. Ты знаешь.

Пер хохотнул.

– Интересно будет посмотреть, как ты будешь меня резать, если я стану чистой силой.

– Слушай, Пер заткнись, и без тебя тошно.

– Тогда привал.

Пер резко остановился, Айк больно ткнулся ногой в острый сучок на носилках, зашипел от боли, чем вызвал новый смешок Темного.

– Оборачиваешься собакой а шипишь как кот. Ты случаем от Зарима не заразился?

– Заткнитесь вы оба. – Зарим осторожно положил свой край носилок на землю, прямо на тропе.

Пер опустил свой, и они принялись в кромешной тьме ощупывать костлявое тело в поисках признаков жизни. Кошка продолжала спать, и дышала так же тяжело, как и раньше. Разместившись вокруг нее Айк и Пер тут же уснули, а Зарим остался сторожить.

Правда сторож из него теперь совершенно никудышный. С момента как он очнулся, он гнал от себя невеселые мысли, старался не думать о том, что произошло. И как такое могло случиться. Лишившись половины самого себя он вопреки всякой логике чувствовал себя голым и совершенно беспомощным. Ему отчаянно не хватало ночного зрения, без многообразия запахов мир стал тусклым и невзрачным. Исчезло тепло, радость, сама жизнь. Больше не ощущал он в себе былого могущества и силы. Он стал никем. Он стал человеком.

Только утратив двуликость, он понял всю глубину отчаяния Энии, когда по вине Аликая она была вынуждена отказаться от подобного подарка судьбы. Познав радость жить двойной жизнью, и вдруг застряв на одной половине, и как он искренне считал не самой лучшей, Зарим понял чего стоило девушке держать себя в руках и вместо позорной истерики изводить их день за днем доставая до белого коленья. Случись подобное с ним, убил бы Аликая не задумываясь. Этому оболтусу все смешно. Взбрело в голову, подарил дар. Поспорил с другом, забрал. Как будто ему дозволено швыряться судьбами людей.

Зарим усмехнулся. А сам-то далеко ушел? Легко обвинять другого, когда за собой греха не видно. Зачем спрашивается полез целоваться? Зачем вывернул душу на изнанку? Напугал девушку до безумия, что она с валуна свалилась. Хорошо хоть она застряла на другой стороне двуличия. Не придется объяснять свой поступок и искать себе оправдание. А к тому времени как все образуется, он придумает что сказать и как исправить ошибку. Ни за что на свете он не хотел вставать между Аликаем и Энией. Если девушка выбрала племянника, он молча отойдет в сторону и пожелает им счастья.

А если не вернется как было? Если все это навсегда. Если им с Энией суждено остаться в этих телах на те немногие годы, что боги отмерили человеку и зверю. Что тогда? Как жить дальше? Как показаться на глаза своим? Как девушка вернется в семью? И что скажут ее родители, самые могущественные маги в мире? Объявят кровную вражду и развяжут новую войну между магами и двуликими? Или потребуют только его смерти? Силы небесные, как болит голова. Душа трепещет, не находя себе места в тесном человеческом теле.

Как жить дальше?

Как жить?

Нужно ли жить вообще?

Зарим не заметил как в его руках оказался кинжал. И когда достать успел. Холодная сталь обожгла пальцы. Рукоять крепко легла в ладонь. Шея ничем не защищена. Да и ударь он в сердце, не промахнется. И рука не дрогнет. Пальцы судорожно сжимавшие кинжал разжались и оружие с тихим стуком упало на землю.

Хорошо Аликай и Пер спят. Не стали свидетелями его минутной слабости. Недостойно мужчины вот так раскисать едва жизнь надает тебе затрещин. Живут же люди по семьдесят лет и ничего. Подумаешь, ему осталось тридцать, тридцать пять.

Прекрати. Приказал он сам себе. Прекрати распускать нюни как мальчишка. Пока есть надежда ты будешь носом землю рыть, но искать спасение. А когда надежда иссякнет, примешь свою судьбу, какой бы она ни была. Раз это произошло, значит этого хотели боги и не тебе решать правы они или нет.

В ответ на его мысли, как бы подтверждая принятое им решение на небе вспыхнула и пролетев над самой головой упала яркая звезда. Зарим упал на колени и вознес благодарственные молитвы всем богам, каких знал и помянул тех, кого не помнил, но знал, что они есть. И особо поблагодарил Энию, подарившую ему второе рождение. Выдернувшую его с порога смерти. Девушку, которая не задумываясь пожертвовала собой ради него.

Глава 4

– Я же говорил, что она не ест сырое мясо. – Зарим встал с колен, и носком сапога засыпал землей, то, что срыгнула Эния.

– И что теперь? Варить ей супчики? – Разозлился Пер.

– Если она будет есть суп, будем варить суп. – Аликай устало потер лоб и виски.

Они третий день тащили Энию на носилках, и третий день мучались в тщетной попытке ее накормить. Очнувшись и поняв, что тоже не может обернуться, она впала в оцепенение и не съела ни кусочка, будто желала скорее умереть. Все трое понимали, что зверю для восстановления сил нужно мясо с кровью. Много мяса. Но Эния наотрез отказывалась есть не только свежатину, но и жареное мясо, и таяла прямо на глазах. Сегодня они сговорились и накормили ее силком. Результат оказался таким, как предсказывал Зарим. Человеческое сознание не позволило телу принять неподобающую пищу. И все, что они добыли на охоте пошло насмарку. Так что голодными остались все.

Потеря Заримом двуликости очень быстро отразилась ни их рационе. Пер мог охотиться только с помощью магии, но Айк ему запретил. На землях кланов очень сильно недолюбливали магов. Обладая даром долгой жизни, здесь каждый второй принимал участие в войне, о которой Пер читал только в книжках. Каждая семья понесла невосполнимые потери, поэтому, чем меньше колдовства, тем лучше. Аликай был охотником посредственным, так как предпочитал торговать и покупать необходимое, а не идти в лес за пропитанием. Он конечно мог загнать зайца, может двух. Но что такое два кило мяса на троих голодных мужчин и огромную хищницу. Так что охота как была, так и осталась на Зариме. Он и будучи человеком, охотник был отменный, но в одиночку загнать, и тем более дотащить того же кабана ему было не под силу. Айк и Пер не могли ему помочь. Пер наотрез оказался оставлять Энию без присмотра, а Айк не мог оставить мага одного. Пока Аликай оставался рядом с Пером, тому ничего не грозило, но стоило ему остаться одному и любой обиженный на магов двуликий, становился потенциально опасным противником. В воинской доблести Пера Айк не сомневался, но любого вооруженного конфликта следовало избегать как чумы. Ибо цена за него становилась неоплатной. Поэтому Зарим охотился. Вырезал самые лучшие куски мяса, возвращался на стоянку и уже на месте они делили еду на четверых.

– Эния, милая. – Зарим сел рядом с ней и погладил ее по морде. – Что же ты делаешь. Не жалеешь себя, пожалей хотя бы нас. Мы ведь не железные, тащить тебя всю дорогу на руках. Ты должна есть. Понимаешь? Есть чтобы жить, а жить чтобы бороться. Ты не должна сдаваться.

Она глянула на него несчастными глазами и закрыла лапами морду. Зарим вздохнул.

– Одно хорошо, она не утратила разум и все понимает.

– Только от этого не становится легче. – Проворчал Пер, укладываясь спать на голодный желудок.

Айк завернулся в одеяло и остался сидеть у костра, сегодня он караулил первым. Зарим растянулся рядом с Энией, как бывало, это делала она. Кошка не шелохнулась. Только морду отвернула в другую сторону. Он прикрыл глаза, чтобы никто не увидел промелькнувшую в них боль. Боль от сознания того, что вызывает у любимой женщины чувство стыда и разочарования. Может, ему стоило лечь в другом месте. Может, ему не стоило к ней прикасаться вообще. Но он ничего не мог с собой поделать. Его тянуло к ней непреодолимо, и виной тому был ее новый образ. Она стала тем, кем быть хотел он сам. Если бы ему было дано выбирать прожить только одну жизнь, он бы не задумываясь выбрал жизнь зверя. Тогда как Эния как он теперь понимал выбрала бы человека. За что над ними так посмеялись боги? В чем они провинились перед ними? Ладно он, заслужил за долгую жизнь, а она? Невинное дитя, с чистейшей душой. Ее то за что? Не за этот же проклятый поцелуй, который она разделила с ним?

Утро встретило их промозглой сыростью. Моросил мелкий дождь. Ветер гнал по небу низкие свинцовые тучи. Деревья гнулись под его натиском. Последняя листва осыпалась на землю, обнажая голые стволы и ветви. Тяжелая меховая одежда промокла и свинцовой тяжестью давила на плечи. Шкура Энии тоже впитала столько влаги, что она стала весть вдвое больше. Приходилось часто останавливаться на отдых. В этот день охота не удалась, так как зверь попрятался от непогоды. Костер тоже не разведешь, кругом все мокро. Ночь тряслись от холода тесно прижавшись друг к другу. Пер, здоровый как бык пережил ненастье. Аликая грело внутреннее тепло, а Зарим с непривычки простудился. Так что весь следующий день, он отчаянно чихал, шмыгал носом, а под вечер его стал душить кашель. Погода не улучшалась, настроение становилось только хуже. Ночевали опять в холоде и сырости. Про то, что от голода давно сводило желудки, они уже не говорили. Под вечер третьего дня Зарим свалился. Закашлявшись так, что споткнулся о ветку, он упал и уже не поднялся. Лихорадка сжигала его изнутри. Температура повышалась, а непрестанный сухой кашель не давал дышать. Айк и Пер беспомощно переглянулись, не зная как быть. До форта, к которому они так стремились, осталось всего ничего, день пути не более, но вдвоем им было не под силу дотащить обоих.

– И что теперь? – Пер вышел из лужи, и стряхнул с сапог воду и прилипшую листву.

– Я думаю. – Отозвался Айк.

– Думай быстрее, темнеет.

– Я могу послать зов о помощи, но на него сбегутся все двуликие, кто окажется в радиусе его действия. Как тебе такой вариант?

– Все лучше, чем замерзать в лесу рядом с умирающим человеком и таким же умирающим зверем.

– Двуликие не любят магов. – В который раз предупредил Аликай.

– Я надену амулет. Пока моя сила скрыта от постороннего взора, ни один здравомыслящий человек или двуликий не примет меня за мага.

Айк окинул взглядом внушительную фигуру мага, по достоинству оценил его мощь и стать и решил, что Пер прав в своей оценке. А огромный топор за спиной придавал ему еще большее сходство с дикими варварами степей.

– Надевай амулет.

Пер полез в карман куртки, достал невзрачный серый камешек, закрепленный на толстом кожаном ремешке и завязал концы шнурка на могучей шее. Айк закрыл глаза и как когда-то в Мирре выбросил ментальные нити зова в окружающее пространство. Сила мысли, золотыми прядями повилась через лес, через поля, которые оказались так близко и зацепились в ближайшем селении. Дождавшись пока трое двуликих обращением ответят на его зов, Айк оборвал контакт с остальными и втянул мысль обратно, оставив только ту, за которой шла долгожданная помощь.

Пер настороженно следил за ним, а когда Айк открыл глаза стал не менее напряженно всматриваться в темнеющий лес.

– Получилось? – Сдержано поинтересовался он.

– Трое идут к нам. Уже скоро.

Айк говорил с трудом, так как сложно было поддерживать ментальную связь с сородичами и отвечать на вопросы Пера. Помощь пришла неожиданно быстро. Три огромных серых волка выскочили из леса и встали перед Аликаем, тяжело дыша и роняя пену со рта.

Их обращение в людей было совершенно не таким как у Аликая или его родни. Беррани оборачивались красиво, словно ртуть, перетекая из одного состояния в другое. Эти трое оборачивались так, как об этом писали книги. Шерсть втягивалась в кожу, суставы с хрустом выламывались и становились на место, пасти укорачивались, клыки исчезали. Лапы наоборот вытягивались превращаясь в руки и ноги, тела выпрямлялись и спустя несколько минут перед ними предстали трое мужчин. По внешнему сходству и небольшой разнице в возрасте, можно было сказать, что они братья или ближайшие родственники.

– Ты звал нас, чистокровный.

– И вы пришли на зов.

Пер молча наблюдал за ритуалом приветствия. Аликай в двух словах объяснил причину по которой призвал ребят, не объясняя кто такие Зарим и Эния, и ни слова не сказав о том, кто такой Пер. Он просил помощи и помощь была ему оказана. Айк и волчата подняли носилки с Энией. Пер подхватил на руки Зарима, и они дружно потопали к селению.

Пер думал, что Айк позвал только этих троих. Но как оказалось к их приходу все селение стояло на ушах. Во всех домах горел свет, люли высыпали на улицу, освещая путь. Их тут же препроводили в большой красивый дом. Хозяин вышел навстречу и с поклоном приветствовал Аликая.

– Благородный Тер, чем могу служить.

– Нужно тепло, горячая еда для меня и моего друга, вареное мясо для кошки, мелко порезанное, с теплым бульоном. И хороший лекарь.

– Все будет исполнено в лучшем виде.

Хозяин с поклонами попятился задом и помчался выполнять приказание. Уже без их помощи селяне разместили Зарима в гостевой спальне. Перу отвели комнату рядом. Аликаю предоставили хозяйские покои, в которых он приказал разместить Энию, причем прямо на кровати. Жена хозяина и две старших дочки заметались по дому, выполняя новые поручения. Другие селянки принесли еду, сухие одежды, Затопили все камины в доме, чтобы согреть путников, зажгли дополнительные светильники.

Пер, ошалевший ото всей этой суеты, тихонечко отозвал Айка в сторонку.

– Слушай, парень, а ты не перегнул палку со своими приказами. Ты не у себя дома.

– Пер, ты это нарочно или от нечего делать?

– Что нарочно?

– Задаешь дурацкие вопросы.

– Почему сразу дурацкие?

Айк сокрушенно покачал головой.

– Ты меня удивляешь. Умудряешься из всего, что тебе говорят услышать только то, что нужно тебе. Пер, я тебе талдычу, талдычу, а до тебя все ни как не дойдет. Я не просто двуликий. Я чистокровный двуликий. По-вашему это приравнивается к высшей знати королевства. А если учесть чьим внуком я являюсь, то представь, что будет, узнай они мое имя.

– А откуда они знают, что ты чистокровный?

– Потому, что только чистокровные могут посылать зов. Полукровки уже в первом поколении теряют чуть ли не половину способностей.

– Благородный Тер. – К ним подошел один из парней, ответивших на зов. – Ужин готов.

– Спасибо, но сначала я накормлю кошку, и дождусь лекаря.

– Как пожелаете. – Парень слегка поклонился. – Тогда извольте переодеться в сухое.

Айк с Пером приняли из рук девушек смену одежд и скрывшись в комнате Зарима быстро переоделись.

– Айк. – Не унимался Пер. – А почему они не спрашивают кто мы, и откуда взялись на их головы?

– По законам гостеприимства не принято донимать гостя неугодными ему вопросами. Проще говоря, сами расскажем когда захотим.

– А если не захотим?

– Помнишь про штаны и долги?

Пер покраснел как вареный рак.

– Да уж, умеешь ты приводить сравнения.

Айк присел на край кровати Зарима. Дядя метался в беспамятстве. Тело было горячим прегорячим. Губы начали трескаться от внутреннего жара. Кожа пошла пятнами, испарина выступила на лбу и медленно стекала по вискам на подушку.

Пер положил руку на плечо парня.

– Ему нужен лекарь, а не ты. Мы сейчас нужнее Энии.

– Ты прав. – Айк заставил себя встать и отправиться к девушке.

Кошка лежала на кровати и не подавала признаков жизни. Айк испугался не на шутку, но она вяло шевельнула хвостом, и он немного успокоился. Он сел рядом, так же как с Заримом и погладил ее по выступающему хребту на спине, провел по торчащим ребрам. Пер, севший с другой стороны, погладил нос, почесал уши. Селяне принесли кастрюлю с мелко порубленным вареным мясом, смешанным с бульоном, до образования жидкой каши. Все как хотел Айк.

Пер выставил любопытных за дверь и вдвоем они принялись кормить отощавшую кошку. Сначала Пер придерживал ее за голову, а Айк кормил хищницу с ложки, как маленького ребенка. Потом они поменялись ролями. Айк держал, чесал, шептал в уши глупости, а Пер кормил. Когда мяса осталась половина, Эния отказалась есть, облизнулась, и так сладко зевнула, что занавеси балдахина заходили ходуном.

– Кажется лед тронулся. – Пер встал и закинув ложку в кастрюлю, вытер полотенцем руки.

– Еще пара кормежек ложкой и она сможет есть сама. Нужно распорядиться на счет воды. Она скоро захочет пить.

– Поить тоже будем с ложки?

– А как еще. Не ставить же поилку на кровать, она все тут намочит, а мне здесь спать.

– Ты собираешься спать с ней в одной постели?

Айк рассмеялся, ничуть не обидевшись.

– Пер, тебя послушать, так я полный засранец и извращенец к тому же. Ты бы уж определился на мой счет. А то я не знаю как себя вести, чтобы угодить тебе.

– Да, ну тебя с твоими шуточками.

Так беззлобно переругиваясь они вернулись к Зариму и застали там лекаря, уже колдовавшего над ним.

– Уважаемый, – Обратился Аликай к лекарю. – Как его состояние?

– Очень тяжелое, уважаемый Тер. – Мужчина встал и поклонился Айку и тут же вернулся к пациенту, положив на лоб холодный компресс. – У вашего спутника полностью отсутствует природная сопротивляемость болезням. Как будто он и не жил вовсе, а только вчера родился.

– Чуть раньше. Но вы правы. Несколько дней назад произошло несчастье. Он потерял много крови и организм ослаб.

– М…м… Тебе не о том говорят. – Вмешался Пер. – Уважаемый лекарь таким заумным способом пытается сказать, что наш спутник не переживет эту ночь. Ты все время забываешь, что он человек и ваши способы самолечения для него недоступны. А поскольку человеком он стал пять дней назад, то не может побороть обычную простуду.

Аликай побледнел. Он совсем упустил из виду такую малость, что Зарим больше не двуликий. Лекарь, внимательно прислушивавшийся к их разговору кивнул соглашаясь с оценкой Пера, сложившейся ситуации.

– Он должен жить. – Наконец сказал Айк. – Я прошу вас сделайте все возможное и невозможное, но Зарим Тер Беррани должен выздороветь.

Услышав имя одного из наследников правящего клана, лекарь побледнел не хуже Зарима и пошел такими же пятнами. Упав на колени, он ткнулся лицом в сапоги Айка.

– Смилуйтесь, Тер Аликай. Я не в силах ему помочь.

– Пер. – Айк обратил умоляющий взор на Темного. – Ты знаешь способ ему помочь?

– Есть одна идея. Но… это немного неприлично. Как Зарим относится к большим теплым женщинам?

Аликай, до которого дошло, что задумал Пер прыснул со смеху. Даже лекарь оторвал лицо от пола и понимающе улыбнулся.

– Если вы позволите, Тер, я с радостью отберу молодых и совершенно здоровых девушек.

– Ищите. – Милостиво разрешил Аликай и посмеиваясь вместе с Пером они пошли ужинать.

Зарим был в настоящем пекле. Красный дракон заживо пожирал его тело и душу. То он падал в пропасть, то опять умирал на камнях, чувствуя боль изломанного тела. Его вертели огненные вихри и резали на куски осколки льда, заставляя умирать от дикого холода, а потом возвращался огонь и он кричал от невыносимой боли. Ему казалось, что он опять провалился за порог смерти и тысячи неупокоенных душ тянули к нему белые, призрачные руки. Они хватали его, щипали, рвали на части. Он пытался бороться с ними и тогда их жуткие белесые лица выплывали из огненного марева и он содрогался от ужаса, понимая, что к нему явились все те женщины, которых он любил и которых провожал за порог смерти. Они все явились к нему. Все до единой, некоторые плакали навзрыд над его несчастной судьбой. Некоторые орали и обвиняли во всех смертных грехах, заставляя сгорать еще и от стыда, за собственную глупость. А потом пришли его враги. Все, кого он убил. И вновь вызывали его на поединок. И он вновь выходил на бой. Потом к нему явились павшие родичи, соратники и друзья. И Зарим понял, что это конец. Они пришли чтобы забрать его с собой. В какой-то миг жар, холод и боль отступили и он повис в мертвенном нигде. Здесь не было ни света, ни звуков, ни пространства, ни времени, ни самой жизни. Это была изначальная пустота, породившая все сущее.

Обитель богов. Мелькнула шальная мысль. Зарим расхохотался. Стоило мечтать о посмертии, чтобы узнать, что здесь его ждет самое страшное наказание, какое можно придумать – СКУКА.

– Я рад, что ты и здесь сохраняешь чувство умора.

– Кто здесь?

– А ты бы кого хотел увидеть?

Тьма сгустилась, если такое вообще возможно. И прямо перед ним выступил огромный лик бога, черный как обсидиан, и неподвижный словно маска.

– Я умер? – Решил он поинтересоваться на всякий случай.

– А ты этого хочешь?

Зарим открыл рот, чтобы ответить и закрыл, давая себе время подумать. У него уже был шанс свести счеты с жизнью, и он им не воспользовался. Вряд ли судьба предоставит повторный шанс.

– Я не могу уйти.

– Ты хочешь умереть? – Повторило упрямое божество.

– Нет. – Твердо ответил он.

Тишина. Очень долго маска молчала, а потом голос раздался вновь.

– Ты точно решил?

– Да.

– Даже если проживешь жизнь человека?

– Даже если так.

– Ты точно решил?

– Да.

– Даже если девушка не вернется к тебе?

– Каким бы ни было ее решение. Я его приму.

– Ты точно тешил?

– Да.

«Что за странный допрос» подумал Зарим. Как будто Бог ожидает от него чего-то. Какого-то вопроса, а он по своей тупости все ни как не может сообразить, чего же от него хотят. Молчал он, молчало божество и тут сильнейшая боль в сердце, заставила его закричать от боли. Его рвануло, стремительно понесло вниз, и тут он вспомнил. Вспомнил, что забыл спросить о самом главном.

– Она станет человеком? – Закричал он.

– Нет. – Далекое эхо божества.

Тьму распорола невыносимая боль, судорожный вдох обжег сухим огнем легкие и Зарим открыл глаза. В первый миг он подумал, что вернулся в свои кошмары, так как увидел свою раскуроченную грудную клетку и собственное сердце в руках Пера. Темный маг с ритмической пульсацией сжимал красно-синий комок в огромном кулаке, гоняя кровь по сосудам в принудительном порядке. И вдруг сердце в его руках вздрогнуло и забилось самостоятельно.