Текст книги "Легенды полуночных драконов (СИ)"
Автор книги: Светлана Шёпот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Ага, что там такое было? Заклинание, позволяющее стесывать с камня все лишнее. Иногда для варки зелий нужны были каменные ступки и пестики, и изготавливались они именно с помощью этого заклинания.
Сосредоточившись, нарисовала в голове образ будущей колыбели и начала шептать заклинание, пытаясь вложить в свои слова магию. Это было трудно. Очень трудно. Мне казалось, что меня придавливает к земле. Магия, такая послушная во время передачи, нехотя подчинялась мне при колдовстве. Она будто хотела сказать мне, что я сотворена не для того, чтобы колдовать, что у меня иные задачи. Но я ведь прожила свою прошлую жизнь человеком, а люди упрямы, когда хотят. Невероятно упрямы, даже упорны. Мы можем делать что-то, выворачивая себя буквально наизнанку, если нам в действительности что-то необходимо. Люди, какими бы они ни были, иногда творят поразительные дела. И эта часть их сущности осталась со мной. Может быть, если бы на моем месте была истинная альвара, то она бы и не стала пытаться.
Когда я ощутила, что еще немного – и я потеряю сознание, то осторожно прекратила колдовать, открывая глаза.
– Ого, у тебя получилось, – поделился очевидным Лонгвар, осматривая колыбель.
И в самом деле, получилось. Простой кусок скалы, отдаленно напоминающий столб, превратился в своеобразный кубок на толстой ножке. При этом верхняя часть, в которую мы положим яйцо, напоминало каменную решетку, сейчас с одной стороны открытую. Я знала, что стоит яйцу попасть внутрь, как решетка станет монолитной.
– И все-таки мелкие рыбки могут погрызть сердце, – засомневался Тоберон.
– Иллиадару нужно воздвигнуть вокруг него барьер. Все равно это ненадолго. Как только мы установим все сердца, всё изменится, – сказал Монту. Сколько бы мы его ни спрашивали, что он имеет в виду, кот упорно молчал, отнекиваясь, что мы и сами чуть позже узнаем. На вопрос, откуда он сам знает, он отвечал, что ему положено знать.
Яйцо заняло свое место, сразу, будто само по себе, уютно устраиваясь внутри колыбели. Мне показалось, даже камень под будущим сердцем стал мягче.
– И последнее, – прошептала, стараясь не обращать внимания на то, что воздуха стало не хватать. – Магия.
Я помню, как потянулась к морю магии, как то с радостью предоставило мне нить, которую я подсоединила к яйцу. Еще помню, как видела изменения в сердце. Как оно чуть уменьшилось, вспыхнуло, превратившись в кусочек раскалённого камня, а потом поверхность его потемнела. Я слышала первый стук. От этого по воде будто прошлась беззвучная волна. Мы даже не устояли на ногах, повалившись на дно. А потом наступила темнота.
Очнулась я уже на льдине, в объятиях стража.
– Как все прошло? – тут же спросила я, поднимаясь.
– Все отлично, сердце стоит и работает. Я возвел вокруг него барьер. Магии в нем должно хватить на пару лет. Я думаю. Сама как?
– Голова чуть болит, но, думаю, скоро пройдет, – отозвалась, оглядываясь.
В поле зрения тут же попали остальные члены нашего отряда.
– Эх, полетать бы, – мечтательно заявил Лонгвар, присаживаясь рядом с нами.
– И зачем мы вам? – буркнул Тоберон. – Только силы на нас тратите.
– Вы не правы, – возразила я. – Иногда необходимо присутствие кого-нибудь взрослого. Вы помогаете уже тем, что вселяете уверенность. К тому же помогаете советами и идеями. Разве вам не интересно увидеть все своими глазами?
– Конечно, интересно, но, боюсь, мы только мешаем вам.
– Не говорите так, – заговорил Велидар. – Я согласен с Селеной. Они еще очень молоды, им нужна наша поддержка, пусть она и проявляется только в том, что мы присутствуем рядом. Вашему сыну меньше тридцати, а Селене и того меньше. По сути, они ведь самые настоящие дети.
– По сравнению с вами, – Тоберон хмыкнул, – я и сам еще дитя.
– Не думаю, что это так. Люди из-за своей короткой по сравнению с драконами и альварами жизни всегда взрослеют быстрее. Посмотрите на моего сына. Ему больше тысячи лет, а ведет он себя порой так, словно ему меньше, чем вашему сыну.
– К тому же, – тихо заговорил Иллиадар. – Если со мной что-то случится, то у Селены будет рядом еще два дракона, чтобы выбрать из них себе нового стража. Да и ты, отец, если не забыл, тоже потенциальный дракон с непробужденной второй формой.
У меня чуть сердце в горле не застряло.
– Ты что такое говоришь? – прошептала я, пораженная тем, что Иллиадар думает о чем-то подобном. Оглядевшись, я невольно зажмурилась. Никто не выглядел удивленным словами Иллиадара, хотя Тоберон и хмурился. Не это ли настоящая причина, что они будут ходить с нами? – Это…
– Всегда нужно готовиться к худшему, – шепнул Иллиадар, целуя меня в шею. – Но я надеюсь, что ничего такого не случится.
– Уж постарайся, – слишком громко сказала я, пытаясь успокоиться.
– Так, нам надо полетать, – встрял Лонгвар, заполняя образовавшуюся тишину.
Вскочив на ноги, он поднял руки вверх и принялся разминаться.
– Льдину расколешь, – флегматично подметил Тоберон.
– Или потопишь, – согласился с ним Велидар.
– Я сейчас укреплю, – заверил всех Иллиадар.
– Тогда я тоже не против полетать.
– Двоих не выдержит.
– Я способен перекинуться за пределами льдины.
– Как?
– Сейчас покажу.
Велидар тепло улыбнулся, подмигнул мне, а потом буквально сорвался с места, устремляя к границе льда. Добежав, он оттолкнулся и прыгнул, буквально в полете перекидываясь драконом. Он всего лишь немного задел край нашего плавучего плота хвостом и взмыл в воздух. Велидар в этой форме был очень красив. Мощные лапы, длинный, тонкий хвост, полупрозрачные крылья, корона на голове из шипов. Цвет у него был примерно, как у Иллиадара. Зеленое с голубым. Да и перекинувшийся почти сразу за отцом Лонгвар доказывал, что все трое принадлежат к одному виду. Летающие змеи.
– Иди и ты, – я встала, давая свободу стражу.
Тот с минуту неловко потоптался, а потом кивнул и тоже побежал, чтобы прыгнуть и перекинуться. И уже три дракона летали в небе, кувыркаясь в воздухе, словно купались в воздушных потоках.
– Красиво, – негромко сказал граф.
– Я бы не отказалась полетать, – поделилась мыслями я. – Правда, на драконах это делать не так удобно.
Словно услышав нас, Иллиадар спустился вниз и замер неподалеку от льдины. Правда, нас с Тобероном едва не снесло из-за порывов ветра. Размах крыльев у дракона был поистине громадным. Заметив это, страж тут же перестал махать крыльями, но вопреки всему не упал, а просто повис в воздухе. Это даже меня удивило, но потом я заметила вокруг него тонкую, едва заметную дымку. Ага, колдует что-то.
Приблизившись, Иллиадар почти наступил на льдину и завис, поглядывая на меня и выпрямляя одно крыло. Оглянувшись на графа, я улыбнулась и принялась карабкаться вверх. Стоило мне сесть удобнее, как мы плавно отлевитировали от льдины. Место Иллиадара занял Лонгвар, который точно так же неподвижно подлетел к графу, явно предлагая свою спину для полета. Тоберон пару раз переступил с ноги на ногу, а потом отважно полез наверх. Мне стало интересно: нечто, похожее на левитирование, – это заслуга Иллиадара или же способность самых драконов? Просто если бы только страж сделал это, я бы еще поняла. Но Лонгвар. Хотя когда мы чуть ли не вертикально взмыли вверх, я забыла обо всем, отдаваясь на волю волнительному чувству полета. А драконы заревели, но мне чудилась в этом крике какая-то песня. Драконья песнь о чем-то печальном.
****
После того дня Монту, как мы и планировали, всё-таки переместил всех людей в замок графа. Мы все равно ходили ставить сердца только впятером, так что понапрасну держать людей без дела смысла не было.
Правда, было немного неудобно каждый раз возвращаться в драконью долину, но деваться нам было некуда, так что ходили, брали и устанавливали.
А еще хочу отметить, что атмосфера около графского замка существенно поменялась. Это не было видно невооруженным глазом, но чувствовалось на каком-то глубинном уровне. Люди, как мне кажется, стали более улыбчивыми, да и выглядели здоровее, румянее. Растения тоже как-то поменялись. Вроде все то же самое, да не то. И воздух стал иным. Будто слаще, невесомее. Не знаю, как самим людям, но нам, магическим созданиям, здесь явно стало очень комфортно.
После океана была пустыня. Увы, но рядом с местом мы не нашли ни скалы, ни даже камня. Один песок. Так как в этот раз барьер Иллиадару не нужно было поддерживать и даже светляки не понадобились, то он начал колдовать. Идею подал Тоберон, сказав, что песок напоминает измельченный камень и если все эти крупинки связать вместе…
Сказано – сделано. Было странно наблюдать, как песок вроде бы сам по себе поднялся, принял форму колыбели, а затем сжался на мгновение и так и остался, словно запекся. Я потом смотрела: крупинки не расплавились, сливаясь во что-то одно, а словно склеились друг с другом. Всё-таки колдовство невероятно. И что удивительно, Иллиадар, имея такие возможности, часто делал что-то своими руками, будто забывая, что он может просто пожелать.
Конечно, я спросила его об этом. Страж поделился, что иногда ему бывает не по себе от такой силы. Он не хочет забывать, кто он, и боится, что ему в какой-нибудь момент захочется чего-то большего. Например, стать королем или вообще владыкой мира. Кто знает, какие мысли будут у него через год или через десятилетия. Магия может затуманить разум. Так он думал, и хотя я знала, что это не так, но переубеждать не стала. Именно поэтому Иллиадар старался пользоваться магией только тогда, когда это требовалось от него.
Впрочем, в чем-то он был прав. Пусть он не человек, но драконы ведь когда-то тоже забыли, для чего созданы.
В пустыне мы были не один раз. Оказалось, что в этом мире она весьма обширна. Так же, как и степи. Так что к тому моменту, когда мы перешли на замки и прочие строения, Иллиадар наловчился делать колыбели из всего, что попадалось под руку. Земля, камни, песок – все шло в постройку. Главное, держалось все магией, так что разницы, из чего сделана колыбель, не было никакой. Прочной была и сотворенная из песка, и из простой земли.
Безусловно, все было не так просто. Создание колыбелей – не единственная проблема, с которой мы сталкивались. Я называла уже те, что подстерегали нас под водой.
В песках мы опасались местных жителей. И нет, совсем не людей. Не знаю, заселены ли пустыни этого мира, но мы, кроме всяких ядовитых змей и странных насекомых, похожих на скорпионов, только размером с хорошую собаку, никого не встречали. И те и другие были весьма ядовиты, так что мы каждый раз опасались, что, выходя из духовного плана, наступим на ту или иную тварюшку.
В лесах тоже водились хищники. Хотя их мы видели всего пару раз. Что-то похожее на волков, только заметно крупнее. В этом мире животные, да и насекомые, были намного больше, чем в моем прошлом мире. Например, в тех же пустынях я не заметила змей короче трех метров. Я не представляла, чем такие создания могут питаться в песках, но, судя по всему, они себя отлично чувствовали, да и под поверхностью передвигались с пугающей скоростью.
В степях мы один раз наткнулись на местных жителей. Высокие, здоровые, крепкие люди походили на богатырей. Они спокойно управляли кем-то похожим на буйволов, только явно предназначенным для верховой езды. Ростом жители степи были все как на подбор – больше двух метров. Волосы длинные, черные, собранные в косу. Широкие носы, полные улыбчивые губы, внимательные карие глаза и темная, загорелая кожа. Ходили они в вещах из кожи, сшитых грубыми нитками. Убивали добычу копьями с костяными наконечниками.
Правда, улыбчивыми они были до тех пор, пока местный то ли шаман, то ли кто-то вроде главы поселения не возжелал видеть меня на своем ложе. Поначалу мы все удивились, а Иллиадар, конечно же, воспротивился. Нам сперва корректно пояснили, что таков обычай. Гости племени предоставляют своих женщин для услады местных мужчин, начиная от того, кто выше по рождению.
В общем, улыбчивым здоровякам было в их просьбе отказано. Улыбки их тут же сползли, а на их место выполз оскал. Правда, скалились они до тех пор, пока Иллиадар в порыве ярости не раскидал их в разные стороны магией, снеся заодно и поселок, в котором функцию домов выполняли небольшие шатры из тех же шкур.
Здоровяки явно были впечатлены, так что поспешили ретироваться подальше от странных людей. Правда, еще долго что-то кричали нам издалека, угрожая своими копьями.
Трудно было устанавливать колыбели на полюсах. Холодно, кругом снег, и не только кругом. Приходилось магией плавить его до самой земли, а потом укрывать все обратно снегом. В одном месте толщина льда была около двух километров. А в следующий раз нам пришлось оставить колыбель в месте настолько холодном, что мы едва не замерзли, стоило нам там появиться. А все ветер, столь сильный и ледяной, что едва не застудил нам кровь. В общем, дно океана было еще не самое сложное.
Не стоит забывать и о местных джунглях. Вот где был разгул всевозможных хищников, насекомых, змей, пауков и кусачих растений. В этих местах приходилось постоянно быть начеку. Как я уже говорила, местные формы жизни отличались крупными размерами. У меня еще с пещер остались негативные эмоции по отношению к паукам. Так что я сразу невзлюбила местные джунгли, когда увидела, что этих существ там слишком много и размеры их пусть и не дотягивают до подземных, но все равно весьма впечатляют.
Лонгвара там один раз чуть не задушил местный аналог питона. Или это была анаконда? В общем, не знаю, но перепугались мы тогда знатно, Лонгвар даже перекинулся от неожиданности. Видимо, змею не сильно впечатлили размеры дракона – и неудивительно, ведь сама она была не намного меньше, – так что она решила, что изменение внешности добычи ровным счетом ничего не значит. Нам пришлось удирать с поля эпичной битвы, в которой победителем вышел Лонгвар. И опять же ничего удивительного – драконы очень сильные создания, так что ему не составило труда просто разорвать змею лапами. Мясо той змеи оказалось весьма вкусным, так что мы позже поблагодарили Лонгвара за замечательный ужин.
Постепенно все больше и больше сердец занимали свои места. Бывало, нам приходилось устанавливать их прямо в жилых замках. Тогда Монту просто переносил нас в самый низ, в подземелья. Хозяева даже не были в курсе, что в их доме что-то творится. Иногда случалось, что место выпадало на город. Тогда мы не отказывали себе в небольших экскурсиях. Один раз пришлось удирать от местной стражи, так как Лонгвар подрался с сыном местного правителя, а уходить из города мы пока что не хотели, так как не все еще осмотрели.
В другом городе мужчины немного перебрали с вином, а меня чуть не забрали в гарем к торговцу, который нам его продал. Просто ни у кого из нас не было местных денег. Надо сказать, что город был южным, с шикарными базарами, людьми в белых одеждах, стойким запахом эфирных масел и специй.
Конечно, и этот город нам пришлось спешно покидать, но так как мы сразу решили, что в первую очередь – создание колыбели и размещение сердца, а потом уже экскурсии и развлечения, то уходили мы, зная, что вряд ли вернемся сюда в ближайшем будущем.
Вообще, нам часто попадались жилые края. И люди везде были разными. Расскажу про одно место. Первым, бросившимся в глаза, было то, что в довольно крупном городе нами не было встречено ни одной женщины. Оказалось, что женщины в этой далекой островной стране по какой-то неведомой причине рождаются очень редко. Их изначально берегут и стараются спрятать, боясь, что украдут. Поэтому же у одной женщины могло быть очень много мужей. Некоторые мужчины так и вовсе никогда не были женаты и не видели женщин, кроме своих матерей и, если повезет, сестер. Понятно, что при таком раскладе мужчинам нужно было что-то делать с нерастраченной сексуальной энергией. И они делали – направляли ее друг на друга. То есть в этом месте были в порядке вещей отношения между двумя мужчинами. Да что говорить, тут они даже в брак вступать могли!
Конечно, на меня смотрели до тех пор, пока я не закуталась в какую-то тряпку по самые глаза. Но не только на меня. Я могу с уверенностью сказать, что мужчины, с которыми я была, весьма пришлись по вкусу местному населению. Ничего удивительного, ведь все четверо заметно выделялись из толпы. Надо ли говорить, что они, как только поняли, что с ними откровенно заигрывают, решили, что этот остров явно не для них. Я потом еще долго смеялась, вспоминая вытянутое лицо Иллиадара, когда один из торговцев томно погладил его по руке, демонстративно откинув при этом волосы, словно пытаясь привлечь внимание к своей длинной и, надо признать, весьма красивой шее.
А еще стоит отметить, что ни Велидар, ни Лонгвар не были слишком сильно шокированы. Когда я спросила почему, мне был дан простой ответ: в парах антантов не всегда были исключительно женщина и мужчина. Иногда, очень редко, но случались и однополые пары.
И Велидар, и Лонгвар не скрывали, что им по душе женщины. Вот только никто не был застрахован от того, что парой может оказаться мужчина. Драконы признались, что в любом случае готовы будут принять выбор магии. И им не останется ничего иного, как любить и защищать свои источники.
Я удивилась. Зачем магии делать нечто подобное? Разве одной из задач не является рождение ребенка? А потом я подумала, что, скорее всего, в таких парах и не должно было никого рождаться. Каковы причины, не могу объяснить, но, как и сказали драконы, магии виднее. Вдруг что-то в таких драконах и альварах было не так, на каком-нибудь глубинном уровне, в ДНК? И это не обязательно могло быть какое-нибудь уродство. Что, если дети от таких драконов и альваров могли впоследствии стать новой ступенью в эволюции? Все знать мы точно не можем.
Впрочем, сами драконы воспринимали это с философской стойкостью. Магии виднее.
Вот так и проходило наше путешествие. Иногда мы могли установить только одно сердце в день, а бывало, что и два, и три. В какой-то момент мы поняли, что очередное сердце будет последним. Это было странное чувство, но, кажется, каждый из нас был тогда счастлив. В общей сложности мы занимались этой задачей чуть больше четырех месяцев, побывав при этом во всех уголках этого несомненно необычного и прекрасного мира. Однозначно, незабываемое время.
Глава 16
Когда мы прибыли во дворец после того, как последнее сердце заняло свое место, состоялся самый настоящий пир. Честно говоря, несмотря на то, что время мы проводили, в общем-то, неплохо, но за эти месяцы очень устали.
Однако что-то внутри меня подсказывало, что это еще не все. Я буквально ощущала, что во всей этой системе есть какая-то незавершенность.
И это произошло.
Монту тогда подошел ко мне, запрыгнул на колени и посмотрел прямо в глаза.
– Ты ведь понимаешь, что работа еще не закончена? – спросил он. – Хаос никуда не делся. Магия наполняет мир, но все равно слишком медленно. Это не сможет убрать Хаос из мира.
– И что делать? – спросил Иллиадар, сидящий рядом.
Я обратила внимание, что за столом никто больше не смеялся и не разговаривал. Стояла оглушающая тишина. Все слушали нас.
– Ты должна поднять Ильгранде. Хотя вернее будет сказать, притянуть мир к нему. Ильгранде – это что-то вроде проходящего через все существующие миры потока концентрированной магии.
– Ты с ума сошел? – ужаснулась я. – Как ты себе это представляешь? Двигать мир… Я не понимаю, как это возможно. Мир ведь планета, шар, если его сдвинуть с орбиты…
– Не в прямом смысле слова, – устало вздохнул Монту, а я только сейчас обратила внимание, что мой проводник изменился до неузнаваемости. Он казался намного старше, будто успел за эти месяцы прожить годы, а то и тысячелетия. – Планета, конечно же, останется на месте. В физическом плане. А вот сам мир должен сместиться.
– Зачем? – тут же спросил Тоберон.
– Потому что в том месте, где мы соприкасаемся с завесой, начала образовываться стабильность. Там возник Порядок. Это означает, что там вскоре родится новый мир.
– Но там ведь Хаос, – я сглотнула, поморщившись. От таких новостей у кого угодно заболит голова.
– Уже нет. Мы должны снять этот мир с шипа Хаоса, отойдя чуть в сторону от завесы. Это необходимо. Если все будет происходить в естественных условиях, то, боюсь, этот мир ждет столько катастроф, что тут не останется ничего живого. Конечно, вскоре жизнь зародится заново, но это будет кто-то другой, а не вы.
– Но как можно сдвинуть целый мир? – я нервно хохотнула, так как это даже звучало абсурдно. – Это ведь не стол и даже не замок. Целый мир, Монту. О чем ты говоришь? У меня нет такой силы. Если только Иллиадар, но он ведь…
– Это должен сделать источник. Ты ведь не думаешь, что случайно появилась в этом мире спустя столько веков после исчезновения всех источников и стражей?
– Хочешь сказать, что все было заранее предрешено и началось еще тогда? – спросила устало, уже понимая, что все так и есть.
– Верно, – Монту головой боднул меня в скулу и неожиданно мурлыкнул, словно хотел поддержать. – Новому, зарождающемуся миру нужна была магия. Но он рождается слишком далеко от основного потока, поэтому этому миру пришлось сдвинуться ближе к завесе и отдать почти всю свою накопленную магию. Ее, к слову сказать, было не так мало. Антанты стали мешать. Ведь именно они извечно удерживали этот мир около потока. Передача длилась тысячелетие, и сейчас она закончилась. Этот мир сделал свое дело и должен вернуться туда, где его место. Туда, где он был всегда.
– Но там его держали сотни пар антантов!
– А сейчас его держат триста шестьдесят пять сердец, которые ты самолично присоединила к потоку.
– Как ты себе это представляешь? Это нереально, Монту. Кто бы это ни придумал, он разве не понимал, что одному человеку такое не под силу?
– Человеку, может, и нет. Но ты ведь не человек, Селена.
– Альвара. Да, да, я знаю, и что это меняет? – спросила чуть раздраженно. На самом деле я дико растерялась, поэтому старалась хотя бы так восстановить душевное равновесие.
– Я думаю, кое-кто лучше меня расскажет, кто ты на самом деле.
Сказав это, Монту испарился, а минуту спустя воздух зарябил и прямо перед нами, в замке графа, в главном зале, где мы праздновали, как мы тогда думали, завершение миссии, появилась альвара.
Все взгляды тут же устремились к ней. Мне сразу стало понятно, что я какая-то неправильная альвара. Женщина, стоящая перед нами, не могла быть простым смертным существом. Волосы ее были так белы, что буквально сияли. Причем белыми были и ресницы, и брови. Казалось, на них осел белоснежный иней. Светло-голубые глаза одновременно были и холодными, и наполненными мягким светом. Кожа сияла, как, впрочем, и вся альвара. Она даже ощущалась не так, как люди. От нее исходил холод, но он был до странного приятным.
– Селена, дочь моя, – заговорила женщина, и я вздрогнула. Даже голос у нее был совершенно не такой, хотя говорила она вроде бы на обычном и хорошо знакомом нам языке.
– Так, – я подняла руки вверх, давая понять, чтобы мне дали минутку подумать. Я вздохнула. Что ж, это должно было когда-то случиться. Или не случиться. Но я почему-то была уверена, что эта встреча обязательно произойдет. – Я так понимаю, вы моя мать?
Альвара между тем села за стол и снова обратила на меня взгляд. Все вокруг молчали.
– Все верно, – кивнула она, и я заметила голубые хрусталики сережек, на секунду показавшиеся из-под длинных белоснежных волос.
– И почему я на вас не похожа? Полукровка? Мой отец был человеком? И как вас зовут? – начала я по своей привычке задавать вопросы.
– Мое имя Невадора. И нет, ты дитя двух альваров.
– О, так можно? – спросила, тут же вспомнив, что истинными драконами называют только тех, кто рожден в союзе между драконом и альварой. Ну, или наоборот.
– Конечно, – Невадора улыбнулась. – В отличие от драконов, дети, рожденные от двух альваров, считаются носителями самой чистой крови.
– Что-то незаметно, – скептически отозвалась я, оглядывая свою мать.
– Все верно. Я снежная альвара, а ты лунная, – с улыбкой произнесла Невадора, только понятней от этого не стало. Она сразу увидела это по нашим лицам, так что начала пояснять: – Лунные альвары рождаются очень редко. И все они являются держателями ключа от подлунного мира. Когда я говорю редко, я имею в виду, что новый лунный альвар или альвара появляется на свет только тогда, когда предыдущий решает уйти на перерождение. Тот кулон, что ты носишь на шее, – это ключ, благодаря которому ты можешь в любое время уйти в подлунный мир. Или впустить в него нас и драконов. Правда, мы можем находиться там недолго, и только раз в десятилетие. В отличие от тебя и твоего стража. В этот раз именно мне выпала честь родить лунную альвару.
– Орайон? –спросила я то, что меня интересовало в моем кулоне. Там ведь было выгравировано два имени.
– Название подлунного мира.
– А почему тогда я, если такая вся ценная, оказалась в богом забытой деревне в центре Пояса Хаоса? – с удивлением поняла, что в голос у меня пробралась обида. Честно говоря, к женщине, сидящей напротив, я не испытывала теплых чувств. Я понимала, что она действовала, скорее всего, имея какую-то причину, но все равно. Да и что говорить, своими родителями я на самом деле считала совершенно иных людей из другого мира.
– Так сказал наш оракул. Прости меня, но мне не оставили выбора. Предыдущая лунная альвара умерла давным-давно, и мы потеряли возможность посещать подлунный мир. Еще тогда оракул предрек твое рождение. Мы сразу поняли, что происходит что-то очень важное. И оракул нам поведал правду о рождении нового мира и о том, что антанты больше не нужны. Это была великая потеря для всех нас. Не имея возможности искать своих вечных партнеров, альвары впали в долгий зимний сон, скрывшись в глубоких снегах севера. А недавно мы очнулись. И я родила тебя, как и было предсказано. Но я не могла оставаться с тобой. У тебя была своя судьба. Мне больно оттого, что я даже не смогла подержать тебя в руках после рождения. Тебя унесли сразу же, сказав мне, что у тебя уникальная душа и ты не должна до поры до времени видеть никого из нас. Я не знала, что эта разлука продлится так долго. Я даже не знала, куда тебя дели. Сколько бы я ни просила, мне ничего не говорили. А однажды оракул позвал меня и рассказал о том, что тебя ждет на самом деле.
– Неужели теперь альвары и драконы не могут создавать, как вы сказали, вечные пары? – растерянно спросила я, ощутив обиду еще и за все те пары, что могли ощутить громадное счастья единения, но теперь будут этого лишены.
– Мы изменились, – с грустью сказала Невадора. – Среди альваров теперь нет источников. Драконы, наверно, еще не поняли, но и они больше не стражи. Твой дракон последний, как и ты.
– Как это понять? – тут же спросил Лонгвар, который, как мне кажется, больше всех мечтал о паре.
– Ты ведь ощущаешь, – посмотрев на встревоженного дракона, не спросила, а произнесла утвердительно Невадора. – У тебя нет источника, но ты ощущаешь. Скажи мне, страж, как жилось тебе без моей дочери? – взгляд сияющих глаз тут же был направлен на Иллиадара.
– Плохо, – ответил муж. – Будто во мне нет души. Я ничего не ощущал. Ни вкуса, ни запаха. Я не умел смеяться от души, я не знал, что такое радость, печаль, горе, разочарование. Я словно и не жил.
– Теперь ты понимаешь, дракон? – Невадора вновь взглянула на Лонгвара. – Нет больше стражей и источников, но подлунный мир все еще с нами. И у нас есть та, кто может открыть нам его. А это значит, что мы все еще можем выбирать своих вечных партнеров, связанных самой луной.
– То есть возможность выбрать предназначенного магией партнера все-таки будет? – уточнил Велидар. – Только, как я понял, нам не нужно будет удерживать Ильгранде.
– Верно, мы сможем просто любить, – с улыбкой ответила Невадора. – Но прежде моей дочери судьбой назначено последнее, что может сделать только источник из пары антантов, – вернуть этот мир к потоку Ильгранде.
– Всего-то – мелочь, да и только, – вздохнула я, откидываясь на спинку стула и потирая занывшие виски. Я так и знала, что просто ничего не бывает. Ни в этом, ни в каком-либо другом мире. За все нужно платить. Посмотрев на Иллиадара, я улыбнулась. Что ж, если так, то я готова. – И что я должна сделать? Вернее, как мне это сделать? Вы ведь знаете, Невадора?
****
– Все не так страшно, как может показаться, – улыбнулась Невадора, не отрывая от меня глаз. Всё-таки как бы меня ни убеждали, но мне с трудом верится, что я родная дочь подобного создания. Я даже не могу подобрать точного слова, чтобы описать ее. Сказочная? Фантастичная? Неземная точно. Она даже двигается не так, как люди. Есть в ее движениях что-то такое плавное, будто все ее тело извнутри устроено иначе. – Тебе просто нужно будет приложить небольшое усилие, и сердца сделают все сами.
М-да, понятней совсем не стало. Боюсь, что точного ответа мне никто не сможет дать. Не думаю, что тут каждый встречный-поперечный занимался чем-то подобным и алгоритм давно записан и успешно применяется. Тут как всегда – пойди туда, не знаю куда, и сделай то, не знаю что. Остается надеяться, что мне стоит только начать, как все пойдет на интуитивном уровне. А еще не умереть бы.
Все эти улыбки, заверения, что ничего страшного в этом нет, – я совсем не привыкла верить в такое. К тому же у меня как-то не укладывается в голове, что такая работа может пройти просто и без последствий.
– Я вижу, тебя что-то волнует. Что именно? – участливо спросила Невадора, чуть наклоняясь в мою сторону, отчего ее волосы тут же скользнули вперед. Мне кажется или это движение даже меня завораживает?
– А все альвары такие? – спросила я не то, что хотела. – Хотя нет, я не о том. Как вообще возможно сдвинуть мир в физическом плане? Я просто не понимаю этого.
Невадора улыбнулась такой, знаете, понимающей и ласковой улыбкой, словно перед ней дитя сказало или сделало нечто глупое, но, несомненно, ужасно милое. Мол, что поделать, ребенок же.
– Я не совсем понимаю, когда ты спрашиваешь, все ли альвары такие. Мы с тобой хоть и отличаемся немного во внешности, но не так уж и сильно. Ты похожа на своего отца. Уверяю тебя, что бы ты ни видела, от остальных альваров ты отличаешься только цветом волос. У всех прочих он белоснежный, и только у тебя такой темный. Мы, альвары, называем его лунным.
Невадора замолчала, словно подбирая слова для ответа на второй вопрос, я же в этот момент оглядела всех присутствующих, вопросительно приподнимая брови.
– Я не знаю, что не так, но она права, – шепнул мне страж. – Если не брать в расчет черты лица, то вы отличаетесь только цветом волос и ростом.
– То есть я так же… сияю? – прошептала, все еще считая, что это какая-то шутка. И всё-таки слово «сияю» не очень подходило, но на ум приходило только оно.
