Текст книги "Мой невыносимый напарник (СИ)"
Автор книги: Светлана Шавлюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Как ты поймёшь, что связь установлена?
Парень скривился, но всё-таки ответил. Нехотя, словно принуждая себя.
– Мы будем чувствовать не только яркие ощущения, но и самые незаметные.
– Что? – выдохнула я, с ужасом думая о намечающейся перспективе, – что это значит?
– Боль, щекотку, зуд, возбуждение, даже чужое прикосновение. Любые физические ощущения.
– Лучше бы я сдохла, – простонала, – даже возбуждение!
– Я бы не позволил тебе умереть.
Вскинулась и встретилась с решительным взглядом чертёжника.
– Ах, вот оно что, – истерический хохот заполнил комнату, – ты обещание своё выполнял, когда спасал меня. А вот правду рассказать сразу забыл, наверное. Ты ведь у нас весь из себя такой честный. А тут произошел сбой, не иначе. Ты должен был сразу мне всё рассказать. Ты не имел никакого права решать вопрос ритуала в одиночку. Ты не имел никакого права связывать меня с собой таким способом!
– Мне нужно было смотреть, как ты умираешь? – чертёжник подскочил со стула и метнулся ко мне, схватил за плечи и встряхнул, – ты думаешь, я в восторге от произошедшего? Думаешь, я желал связать себя с такой вздорной девчонкой, которая каждую секунду ударяется и причиняет мне боль? Думаешь, желал этой связи? Намеренно ставил себя под удар? Да я не знал, выживешь ли ты даже с этим ритуалом. Не знал, хватит ли мне сил перенести нас обоих в госпиталь после ритуала связи! Не знал, буду ли жив или сдохну в том лесу вместе с тобой, – он кричал так, что у меня волосы шевелились от его дыхания. – Ты недовольна тем, что я провёл этот ритуал? – он дёрнул меня на себя и заставил встать, – у тебя есть возможность отомстить мне за это. Любой суд примет твоё заявление на меня. Я провёл ритуал незаконно, без твоего согласия, ты права, я не имел права! Иди, – подтолкнул ошалевшую меня в спину к двери, – пиши заявление. Мне плевать. Я знал, что делал, и повторись всё снова, сделал бы то же самое, ради спасения твоей жизни! Никакая гордость не стоит жизни. Никакие чувства не достойны такой цены. Но не для тебя, ведь правда? Ты же у нас вся такая неприкосновенная, выстроила вокруг себя стену, а я посмел проникнуть сквозь неё и покуситься на твоё спокойствие. Какая досада, – зло выдохнул он и замолк.
Замерев, стояла на месте и во все глаза смотрела на чертёжника, который пребывал в бешенстве. Впервые за несколько месяцев видела его в таком состоянии. Даже представить себе не могла, что он может быть настолько зол, что он умеет так кричать. Что он будет кричать на меня. Чтобы я ни делала, как бы мы ни спорили, никогда он не срывался. Но сейчас…сейчас я вдруг поняла, что за этим криком он скрывал все свои переживания за меня, выплескивал весь пережитый страх, волнение. Он злился на меня за то, что ценность своей жизни я уравняла с неудобством чувствовать кого-то некоторое время, как себя. Стало вдруг стыдно, ведь он спас меня, рисковал собой, а я опять сорвалась.
– Сориан, – хотела извиниться и спокойно поговорить, но было поздно.
– Иди вон отсюда, Ника. У меня нет ни сил, ни желания с тобой разговаривать и слушать твои истерики. Делай и думай, что хочешь, мне всё равно. Я устал, уходи.
Несколько секунд стояла на месте, глядела в потемневшие глаза парня. Хотелось плакать. Отвернулась, чтобы он не увидел набежавших слёз и тихо произнесла:
– Ты всегда слишком больно наказываешь меня за мои ошибки, тогда как я тебе твои прощаю. Ты всегда нетерпим к моим оплошностям, хоть и протягиваешь руку помощи, но и моё терпение не бесконечно. Запомни это, Сориан, и научись извиняться за свои ошибки.
Не оборачиваясь, прошла к двери, повернула ручку и приоткрыла дверь, но вновь остановилась.
– Дело не в ритуале, Сориан, а в том, что ты мне лгал, когда рассказывал о произошедшем. Недоговаривал, утаивал – называй, как тебе удобно. Но о каком доверии может идти речь в таком случае? – грустно усмехнулась и вышла, хлопнув дверью.
Шмыгнула носом и потёрла глаза. Нет, плакать не буду. Не из-за этого чертёжника. Снова шмыгнула носом и всхлипнула. Обидно. Наорал, выгнал, будто я виновата в том, что произошло. Ударила кулаком о стену и пошла к себе в комнату.
Ночь провела без сна.
Глава 12
Завтракали вместе, но в тишине. Напряжение между нами можно было черпать ложкой. Казалось, одно неловкое движение, один неверный взгляд и мир взорвётся искрами. За бессонную ночь я успела всё обдумать, взвесить и оценить.
Сориан, конечно, поступил правильно и даже благородно, когда спас меня с помощью этого странного ритуала. Пусть его поступок был отчаянным, пусть он был безрассудным, потому что в случае провала мы погибли бы оба, но как напарник и человек, который высоко ценит жизнь, он поступил правильно, по совести. И я благодарна за спасение, за это решение. Но он скрыл от меня правду. Если бы рассказал сразу, то всё было бы иначе. Я бы разозлилась, но сумела бы взять себя в руки, трезво оценить необходимость такого поступка. Но напарник лгал и собирался скрывать правду дальше. И пусть он считал, что поступил правильно, но кричать и срываться на мне за справедливое возмущение не имел права. Его крик, упрёки, язвительность и ложь слишком сильно обидели меня. И я намеревалась выстроить между нами огромную стену, сквозь которую на этот раз ему не удастся проникнуть. Подпустила его слишком близко, привыкла, расслабилась, позволила его резким словам проникнуть в самую душу и ранить. Злилась на себя, что всё-таки не сумела сдержать слёз обиды, клялась и обещала, что больше не позволю себе такой слабости. Даже не поднимала взгляд на напарника, смотрела в свою тарелку и ни о чём не думала. Но Сориану, как и всегда, плевать хотелось на мои мысли, выводы и обещания самой себе. Он бесцеремонно вломился в мою немного успокоившуюся душу и в одно мгновение снова всё усложнил и запутал. Я хотела всего лишь отложить приборы и вздрогнула, когда его рука опустилась на мою. Подняла затравленный взгляд на напарника и встретилась с его уставшими глазами.
– Ника, – казалось, что даже моё имя, которое он наглым образом сокращал, звучит как ругательство. Наверное, я просто была враждебно настроена, – нам надо поговорить, – сжал мою руку и придвинул свой стул ближе.
– Я тебя слушаю, – сухо отозвалась, лелея свою обиду.
– Не злись. Прости, что не рассказал всей правды. И что накричал вчера. Я был неправ, но только в этом. Я не буду извиняться за ритуал, не буду оправдываться и лгать таким образом. Ты можешь злиться на меня, но я считаю, что всё сделал правильно. А насчёт правды, – он замолчал, скользнул взглядом по тому месту, где остался небольшой рубец от ранения и вновь заговорил, – мы первые дни были в таком состоянии, что было не до правды. К тому же, твоё исцеление, а значит, и моё, зависели от эмоционального состояния, ты должна это знать. А о каком спокойствии шла бы речь, расскажи я тебе правду? И ты бы выгнала меня из палаты, а рядом с тобой мне становилось легче. Впрочем, как и тебе. А потом…потом не знал, с какой стороны подойти к этому вопросу. Наверное, струсил, боялся твоей реакции. Это меня не оправдывает, но уже ничего не поделать, всё случилось так, как случилось. Прости за вчерашнее.
Вот ненавижу этого парня! Я уже настроилась на молчание, прерываемое на разговоры по делу, настроилась на обвинение его во всех проблемах, мысленно разрисовала нашу дальнейшую практику в напряжённой обстановке, а он всё испортил. Извинился. Да ещё так, будто мысли мои подслушал – только за то, в чём его винила. Напряглась и враждебно оглядела его. А если вдруг и правда подслушал? А если не всё рассказал о ритуале? Может, он связывал не только тела, но и сознания?
– Ты вчера не врал? По поводу ритуала. Он точно только тела связывает? – голос звенел от напряжения.
– Могу поклясться, – уголки его губ дрогнули. – Вчера рассказал правду. Всю. Ничего не умолчал, ничего не скрыл. А что? Я в своём извинении твои мысли озвучил? – нотки самодовольства всё-таки прорвались сквозь настороженность.
Закатила глаза и выдернула руку из его захвата. Внимательно оглядела чертёжника и несколько секунд думала, как реагировать на его извинения, но решила сказать то, что лежало на душе.
– Я благодарна тебе за спасение, уже не раз это говорила. И, конечно, не жду от тебя извинений за этот поступок. По правде, будь я на твоем месте, поступила бы также. Но вчера ты показал себя с совершенно новой для меня стороны. Стороны, которая мне не понравилась. Никому, Сориан, никому я не позволю разговаривать со мной в таком тоне. Я не заслужила. Не заслужила криков, того яда, который ты вылил вчера в мой адрес. У меня был повод злиться на тебя, твоя ложь была тому причиной, но из-за чего злился ты? За выбор, сделанный тобой? За ритуал, который связал нас и доставил тебе неудобства? Ведь ты знал, на что шёл, понимал последствия, но винишь в этом меня? Я виновата лишь в том, что оказалась в том лесу, как и ты, мне всего лишь меньше повезло. Я могла бы там умереть, если бы не ты, понимаю, и снова благодарю тебя. Но срывать на мне злость за стечение обстоятельств не нужно. Я не девочка для битья, а ты не в первый раз пытаешься сделать меня таковой. Не позволю. Если раньше я находила твоим выходкам оправдания, то теперь не буду утруждаться. Не испытывай моё терпение. Это был последний раз, когда я закрыла глаза и приняла извинения. Я больше не хочу даже слышать о твоих наказаниях, возмездиях и ещё о чём-то в том же роде. Ты почему-то решил, что можешь меня наказывать, стращать и вести себя, как тебе угодно, а я буду тебе всё прощать и прыгать перед тобой на задних лапках. Не буду. И не советую проверять, насколько серьёзны мои слова. В следующий раз простого «извини» будет недостаточно.
Хватит. Однажды я уже позволила поставить себя на колени, позволила унизить, издеваться и плевать мне в душу. Это был прекрасный урок, который я усвоила. В повторении не нуждалась. И надеялась, что напарник поймёт и услышит меня. Парень он неплохой, неглупый, но иногда его заносило. А теперь ему придётся избегать таких заносов, если он хочет сохранить со мной хорошие дружеские отношения.
Сориан несколько секунд пристально смотрел в мои глаза, будто пытался прочитать в них мои мысли, и коротко кивнул.
– Я тебя услышал, – ответил и широко улыбнулся, – значит, мир?
На этот раз кивнула я. Мир мы заключили, но так быстро отходить от обид и злости я не умела, поэтому, когда напарник в своей манере нагло притиснул меня к себе за плечи, то получил локтем в бок, о чём я мгновенно пожалела. Зашипела от слабой боли и зло посмотрела на кривящегося Сориана.
– Не так быстро, – фыркнула, потирая ушибленное место, – я всё ещё злюсь.
– Не злись, дорогая, – он всё ещё удерживал меня за плечи, – я умею признавать свои ошибки и делать выводы. Ты сказала, я услышал, постараюсь впредь вести себя аккуратнее. А злиться на того, кто временно является частью тебя, глупо. Пока мы связаны ритуалом – мы одно целое, и теперь уж точно нет в мире человека, чья жизнь была бы для нас ценнее, чем жизни друг друга.
– Может, тогда лучше переждём? Отсидимся здесь недельку, разорвём связь и пойдём дальше задания выполнять?
– Мы и так потеряли много времени в госпитале, если ещё посидим недельку без дела, то я полезу на стены от скуки, а потом у нас может не остаться необходимого запаса для выполнения особенно сложных заданий. А если вдруг придётся снова оказаться в госпитале? Думаю, что нам нужно быть аккуратнее, но не сидеть на месте.
– Да уж, только теперь мы намного уязвимей, чем раньше, – скривилась и всё-таки вырвалась из наглых лап напарника.
– Зря ты так думаешь, между прочим, всё наоборот. Теперь наша сила и выносливость объединена. Если тебя ранят, даже смертельно, за счёт моего здоровья ты вытянешь вдвое больше, чем могла бы.
– Вот уж не надо мне такого счастья, давай как-нибудь без смертельных ранений. Я больше не хочу купаться в огне, – передёрнула плечами от неприятных воспоминаний, – не спрашивай, умирать страшно, больно и неприятно. Даже вспоминать не хочется.
Теперь придётся беречь не только друг друга, но и себя в первую очередь, чтобы это не отразилось на напарнике.
* * *
– Я же просила тебя, Сориан, – приподнимая его голову, прогнусавила я. – Что за балбес достался в напарники, – сетовала и поила чертёжника травяным отваром.
Несколько дней назад мы покинули столицу решительно настроенные и дальше справляться с заданиями, разорвать ритуал и продолжить практику в прежнем режиме. И всё шло замечательно. Температура постепенно понижалась, снега вокруг становилось всё больше, а нам оставались (оставалось – задание-оно) (а тут, по-моему, вообще должно быть «оставалАсь», ведь оно относится к слову «пара») пара заданий в северных районах, прежде чем мы отправимся в тёплые края. Но Сориан не был бы самим собой, если бы послушался меня. Этот упрямый осёл, видимо, уже мысленно находился там, на берегах лазурных морей под палящим солнцем, потому что морозы, царившие вокруг, его перестали пугать. Он контролировал, чтобы я всегда была одета тепло, но забывал о себе, а мои напоминания пропускал мимо ушей. И, как результат, перед последним заданием в зимнем лесу близ какой-то деревеньки, жители которой ещё по весне подали прошение об уничтожении гнезда мерзких свирстиков[1]1
свирстики – вид нечисти, в виде плоских червей с передними небольшими перепончатыми лапками. Эти лапки помогают им передвигаться в слоях снега, прорывать тоннели. Ночная нечисть, которая появляется только зимой, остальное время проводит в спячке глубоко под землей. Питаются живой энергией, чувствуют тепло живых существ на расстоянии 2–3 км. Редко уходят далеко от населённых пунктов. Живут гнёздами (семьями). Погибают от солнечного света и огня.
[Закрыть], Сориан заболел. Парня бил сильнейший озноб, который передавался и мне, всё тело болело, голова трещала так, что искры сыпались из глаз даже у меня. Портал, который построил чертёжник, стал последней каплей. Парень свалился у небольшого охотничьего домика, к которому нас забросило. Костерила его последними словами, когда тащила внутрь. Ведь несколько раз предлагала обратиться к целителям, но этот невыносимый парень хорохорился и уверял, что он в порядке.
– Не ругайся, милая, думал, что всё обойдётся, – обжигаясь, он пил отвар.
Связь крепла с каждым днём, и становилось всё сложнее не обращать на неё внимания. Даже симптомы простуды я уже чувствовала так ярко, будто и сама была больна. Но был и плюс в этом – пила те же отвары, что давала Сориану, чтобы он выздоровел как можно скорее.
– Безответственный дурак! – припечатала я, когда он начал кашлять, а я почувствовала боль в груди, – ненавижу тебя!
– Врёшь, – прохрипел он.
– Самую малость.
Выпив горькую жидкость, легла рядом с ним и прикрыла глаза. Ненавидеть того, кто из-за ритуала был частью меня, не получалось. Да и не за что его было ненавидеть. Раздражал он, конечно, меня регулярно, и находил всё новые способы вызвать именно такие чувства, но ненавидеть его не получалось. Прикипела душой к этому гаду, привыкла к нему, но ни за что не признаюсь. Ни за что не дам ему повода самодовольно ухмыльнуться, решить, что у него есть шанс на что-то. Нет. Я к нему привязана физически, но разум у меня оставался светлым и незамутнённым. Ничего к нему не чувствовала, кроме магически усиленной необходимости находиться рядом. Сейчас и сама поняла, почему тогда, в госпитале, он поселился в моей палате. Когда мы были вместе, становилось легче. Неприятные ощущения уходили на задний план, оставляя лишь тепло, которое исходило от напарника. Это тепло согревало и успокаивало. Казалось, если я притиснусь к нему вплотную, то вся боль уйдёт. Ведь она не моя, его боль, а мне было суждено её делить с ним.
Его слабые объятия заставили замереть, а сердце сжаться. Он был таким беспомощным, болезненно бледным, что жалостливая душа не могла остаться равнодушной, а уж когда почувствовала, как он накрывает меня одеялом, в груди что-то защемило от…нежности? Распахнула глаза и удивилась своим мыслям. Глупости какие. Это, наверное, болезненный бред, не иначе. О какой нежности может идти речь, ведь это всё тот же Сориан – вредный, упрямый бабник. Это всё болезнь, усталость, воздействие ритуала и желание, чтобы за мной кто-нибудь поухаживал. Нет никакой нежности, только вынужденная забота друг о друге.
В сон клонило неимоверно. Пока Сориан страдал от собственной дурости, мне пришлось топить небольшую старую печку, чтобы окончательно не промерзнуть в покосившемся домике. Простое обеспечение теплом и едой отняло последние силы, поэтому, напоив и накормив его, планировала лишь немного отдохнуть, но не заметила, как уснула.
– Прости, дорогая, ты опять пострадала из-за меня, – на грани сна и яви услышала хриплый голос напарника.
Успела лишь подумать о том, что он имеет странную и даже извращённую любовь к самобичеванию. Дай только повод почувствовать вину, и он обязательно им воспользуется.
Во сне я грелась под ярким жёлтым диском солнца и чувствовала сильную жажду. Из-за неё я и проснулась. Жарко было, к сожалению, не от палящего солнца, а из-за тёплого кокона и Сориана, к которому я по привычке прижималась во сне. Он тоже спал. Коснулась ладонью его лба. Показалось, что температура спала. Или поднялась у меня? Недолго колебалась, подтянулась повыше и коснулась его лба губами. Нет, температура спала.
– Ты промахнулась.
Вздрогнула от внезапно раздавшегося голоса парня. Ощущение, что меня поймали на чём-то непристойном, затопило сознание.
– Не поняла, – голос прозвучал ровно, к тому же, я действительно не понимала, о чём он говорил.
– Место для поцелуев немного ниже, – он приоткрыл один глаз и улыбнулся.
– Дурак, – фыркнула и поднялась с импровизированной постели. – Температура спала. Я чувствую себя намного лучше, значит, и тебе легче. Но придётся ещё денёк провести здесь. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы ты выздоровел.
– Да, мне намного лучше, моя волшебница, – протянул он, поднимаясь с постели.
Пришлось силой укладывать его на прежнее место, не хватало, чтобы этот герой снова слёг без сил.
Вечер мы провели в домике, пили травяные настои и разговаривали. Это был один из тех редких вечеров, когда Сориан не язвил, не говорил пошлостей и не намекал на всякого рода непотребства. Тихий уютный вечер посреди леса в компании парня, который мог быть чудесным человеком, интересным собеседником и просто милашкой, а через секунду, будто по щелчку превратиться в напыщенного самовлюблённого повесу, который раздражал. Но болезнь на него положительно повлияла, даже шутки его были милыми и совсем не обидными. Приятный вечер, даже болезнь отступила под натиском нашего хорошего настроения и громкого смеха, который то и дело разносился по крохотному домику.
Глава 13
– И что делать будем? – шёпотом спросила Сориана.
– Я думаю.
Мы сидели за огромным валуном и не знали, как поступить. Последнее дело, которое отделяло нас от переноса на юга, оказалось не таким уж и простым.
В бланке заданий были указаны координаты переноса, имя и должность человека, который должен был ввести нас в курс дела. Но и женщина, с которой мы встретились, не смогла рассказать нам хоть что-нибудь вразумительное.
Мы оказались в небольшом городке в ущелье между двух гор. Обитатель одной из этих гор и беспокоил жителей. По словам женщины, это существо никто не видел, несмотря на все его проделки. Вреда людям оно не приносило, если не считать поломанных кустов, вырытых ям в садах и скверах и ночного воя собак, который не давал жителям выспаться. Говорят, собаки сходили с ума по ночам, громкий лай и жуткий вой разносился по всей округе. Выяснить, кто же был виновником всего этого безобразия, выпало нам. Три дня мы гуляли по горам, пытаясь отыскать неведомую зверюшку, которая оставляла без сна целый город. Пришлось потратиться на специальную обувь, крюки и другие мелочи, чтобы обезопасить свой поход по заснеженным склонам.
Наши труды и муки были вознаграждены. На четвёртый день мы набрели на небольшой пологий склон, снег перед которым был притоптан, а чуть дальше виднелся небольшой природный навес, под которым и лежал наш виновник.
– Какой он красивый всё-таки, – прошептала я, осторожно выглядывая из нашего прикрытия.
– Давай оставим его себе, – язвительно фыркнул Сориан, глядя перед собой.
– Я бы с удовольствием, – честно призналась, разглядывая чудесного котенка ракхаси. – Убить не позволю!
Сориан удивлённо взглянул на меня, качнул головой и усмехнулся. Наверное, я сказала последнее предложение слишком громко, потому что котёнок, который, к слову, был размером со средних размеров собаку, встрепенулся и навострил круглые ушки.
Замерла и схватила за руку Сориана, предостерегая от лишних движений. Кот грациозно поднялся, встряхнул длинной белой шерстью с одной темной полосой вдоль тела, которая, если присмотреться, распадалась на вереницу тёмных пятнышек. Потянулся, выставив вперёд массивные лапы, и широко зевнул, продемонстрировав острые клыки. Красавец, глаз не отвести. Я буквально почувствовала, как сердце рвётся навстречу этому чуду. Волшебный котёнок плюхнулся на попу и уставился мне в глаза. Решение было спонтанным, возможно, глупым, но я поняла, что не просто не позволю его убить, но и не смогу кому-то отдать.
– Папа меня убьёт и выселит, – глядя в серые, словно расплавленная сталь, глаза, сказала я.
Любовь с первого взгляда существует. Точно. Между мной и этим котиком вспыхнула мгновенно.
– Думаю, его маман где-то поблизости и не разделяет твоих планов, – проговорил Сориан, – его придется усыпить.
– Была б у него маман, не позволила бы своему чаду безобразничать в городе! Он ведь ещё котёнок. Ну что, киса, пойдёшь ко мне жить? – накинула на нас с Сорианом щит и медленно выступила из-за камня.
– Котёнок в полсотню кило весом, – хмыкнул напарник, но отговаривать от глупой затеи не стал. Да и я видела, как его глаза горели любопытством, когда он смотрел на чудесное создание, которое редко водилось в дикой природе.
Котов ракхаси специально выводили для службы на границе. Они были наделены особенными способностями – в случае опасности или по команде хозяина становились невидимыми, отчего являлись бесценными помощниками в вопросах поимки преступников и защиты своего хозяина. Ракхаси зачастую отпускали в дикую природу, но многие из них возвращались к людям.
– Ты всерьёз хочешь его забрать? – негромко, чтобы не спугнуть зверя, спросил Сориан.
– Ага, – не отрывая взгляда от своего будущего питомца, ответила ему, – раз его мама до сих пор не появилась, значит, он остался один и, скорее всего, не выживет. Лучше заберу. Папа, конечно, будет зол, но не долго. Может, сеть накинем, чтобы не усыплять? Сразу привязку сделаем у управленцев?
– Пока ты будешь сеть плести, он исчезнет и сбежит, так что…
Не успела и рот открыть, как с пальцев Сориана слетели голубые искры, которые коснулись мощной груди котика и исчезли в белоснежной шерсти. Ракхаси удивлённо взглянул на меня, недовольно дёрнул хвостом, поднялся на лапы и сделал осторожный шаг к нам. Мы настороженно наблюдали. Я решила, что концентрация усыпляющего зелья была слишком маленькой и хотела отправить ещё пару искр, как кот покачнулся и завалился на бок.
Сориан придержал меня за руку, когда я была готова рвануть к своему котику. Несколько секунд стояли на месте, чертёжник решил поосторожничать. Но потом приблизились, и я, наконец, смогла запустить свои загребущие руки в мягкую и тёплую шерсть животного. Какой же он всё-таки красивый.
– Ты понимаешь, что ему нужен хороший выгул? – оглядывая моего питомца, спросил напарник, – постоянные тренировки, хорошая кормёжка, нагрузки. Это ведь не игрушка, живое существо, которое будет требовать много внимания.
– Понимаю я, – отмахнулась, любовно поглаживая спящего ракхаси. – Заберу к себе в военную академию, там таких животных приветствуют. Пока отправлю в питомник и напишу отцу. Он займётся. Я прекрасно понимаю, что это ответственность, и готова её взять на себя.
– Ты девочка большая, решение принимать тебе. Так, – он поднялся и огляделся, – примерные координаты этого места я знаю, поэтому сейчас переносимся в город, узнаём координаты питомника. Если окажемся близко, донесу и так, если нет – перенесёмся порталом.
К вечеру мы разобрались с моим котом, вернее кошкой, которую я назвала Бурей. Девочка оказалась здоровой, но голодной, очень любопытной и шустрой. В питомнике один из управленцев животными сделал привязку ко мне и поздравил с обретением такого замечательного члена семьи. Ага, папа будет рад. Сориан заплатил из нашего бюджета за передержку, переправку и проживание в питомнике моего города, пока я на коленях писала письмо папе. Знала, что по возвращению отец устроит мне разнос, но к кошке уже привяжется и сам ни за что никому не отдаст. А меня наругает, чтобы не расслаблялась и не делала таких сюрпризов.
Когда с делами было покончено, женщине, которая и отправила нас в горы, доложено о причине беспокойства городских жителей, мы оказались свободны и в очень хорошем настроении. Несмотря на явное недовольство этой женщины, которая упустила такое редкое животное, мы улыбались. Наш поступок был в рамках закона, а значит, кто нашел, того и киса.
Пополнение в моей семье решили отметить в небольшом кабаке в двух шагах от нашего гостевого дома. Тихое местечко с небольшой площадкой для танцев, которая пустовала, негромкой музыкой и скромной обстановкой подошло идеально. Людей здесь оказалось совсем немного: три парня за дальним столиком и несколько парочек, разбросанных по небольшому залу.
Мы устроились у окна и для начала заказали плотный ужин. Вечер обещал быть приятным. Сориан в последнее время перестал меня подначивать, видимо, риск навредить друг другу оказался сильнее язвительной натуры парня.
Мы ужинали, болтали, пили пиво, обсуждали находку в виде моего питомца и говорили вообще о практике. Поняли, что прошли половину «пути», что стало ещё одним поводом для праздника. Увлеклись беседой и празднованием так сильно, что даже не заметили, как зал заполнился, музыка стала играть громче, а желание отдаться всеобщему веселью, танцам и хорошему настроению, подпитываемое алкоголем, стало настолько огромным, что сдерживать себя не осталось сил. Сориан ухватил меня за руку и потащил в толпу молодёжи, которая купалась в веселье.
Неприятных ноток добавляло то, что я чувствовала каждое касание к Сориану кого-то из толпы, но вскоре даже этот досадный момент перестал играть значение. К нам присоединилась небольшая компания молодых ребят. Они сначала попросились за наш стол и обещали, что не будут мешать, но мы разговорились и продолжили веселье уже вместе. Новые знакомые: четыре девушки и два парня оказались очень весёлыми людьми, которые завалили нас вопросами о практике, когда узнали, как мы оказались в их городе.
Сначала всё было хорошо, но когда одна из девиц утащила Сориана танцевать, а я чувствовала каждое её прикосновение, стало уже не так весело. Раздражение росло во мне с каждой секундой. А её восхищённые взгляды, которыми она одаривала моего напарника, казались такими приторными, что меня начало тошнить. Казалось, я чувствую её руки везде. Вот она касается его ладони, а моя начинает зудеть, вот прикосновение к плечу, спине, груди. Бр-р. Передёрнула плечами и залпом осушила свой стакан. Мир уже давно помутнел. Понимала, что если останусь ещё, то мир начнет ещё и качаться. Решение пришло мгновенно – пора в кровать. К тому же, настроение летело в бездну, а зная себя, понимала, что могу испортить его и другим.
– Всё ребят, я домой, – тяжело поднялась из-за стола, – в смысле, в номер.
Девушка по имени Рина и её парень настояли на том, что проводят меня, чтобы не отвлекать Сориана от их подруги. Но Сориан перехватил меня у самого выхода и только после долгих уговоров решил остаться.
Через десяток минут я была в своём номере и готовилась ко сну. Сделала себе прохладную ванну, и надеялась, что хотя бы она приглушит ощущения от связи. К тому же, Сориану, который находился среди разгорячённой толпы, будет хорошо, прохладно. Наверное. Хихикнула и опустилась в воду с головой. Темнота перед глазами сделала круг, и я вынырнула. Отфыркиваясь от воды, поднялась, завернулась в халат и прошлёпала в комнату. Даже не стала одеваться. Силы оказались на исходе. Упала в кровать и понадеялась, что быстро усну, но судьба оказалась коварной. Сон не шёл. Голова кружилась, Сориан, гад, развлекался, и прикосновения уже были довольно-таки откровенными. Это бесило. Но апогеем стало странное ощущение, которое постепенно нарастало. Замутнённый алкоголем разум не сразу распознал эти ощущения, но когда осознание меня накрыло, рывком села на кровати.
– Убью, – прорычала я.
Бесстыжий гад. Скотина! Я была зла. Невероятно зла и…возбуждена.
– Ну уж нет, вот тут я тебя обломаю, – прорычала и с размаху ударила своим локтем о стену. Взвыла от боли и ухватилась за ушибленное место. Даже слёзы навернулись на глаза. Зато возбуждение стало не таким ярким. – Вот так тебе, – хотела рухнуть на кровать, но не рассчитала и вписалась затылком в стену. Голова взорвалась болью. Это было незапланированно, но окончательно смело всё возбуждение. Скорее всего, не только у меня.
Через пару минут поняла, что всё-таки испортила вечер напарнику. Громкий стук разнёсся по комнате.
– Ника, – донёсся из-за двери злой голос напарника, – открывай, – последовавшие ругательства в мой адрес вселили в меня непоколебимую уверенность в правильности своих действий. И если несколько секунд назад я была уверена, что не открою, то после услышанного соскочила с кровати и была готова разорвать напарника на части.
Рывком распахнула дверь и упёрла палец в грудь полуголого напарника.
– Ты, – прошипела я, – очумел, что ли? – лучшая защита – это нападение. Так что я собиралась покричать на напарника, выплеснуть на него весь свой гнев и захлопнуть дверь перед его носом. – Совсем совесть потерял? Я в твоих игрищах не хочу принимать участия. Никакого. Ты меня понял? И если ты ещё когда-нибудь скажешь что-нибудь подобное в мой адрес, я тебе…
Договорить не успела, мерзавец, в лице моего напарника, подхватил меня за талию, приподнял над полом и внёс в мой номер. Даже взвизгнуть не успела. Наглость Сориана уже давно должна была бы стать чем-то обыденным, но я каждый раз удивлялась всё больше и больше. Непробиваемый человек.
– Всё? Концерт окончен? – пугающе спокойно спросил он, разглядывая взлохмаченную меня.
– Нет! Ты ведешь себя эгоистично!
– А ты ревнуешь и злишься, – веселясь, ответил он, сложил руки на груди и покачнулся.
Я притормозила. Сориан был пьян, как и я. Чего ждать от пьяного напарника не знала, поэтому постаралась успокоиться и говорить спокойно. Но получалось плохо. Опьянённый разум бросал на язык именно то, чего я хотела избежать.
– Ты дурак что ли? Я ревную? Три ха-ха. Иди, проспись, тебе привиделось.
– Ага, и мне привиделось, и тем ребятам, что с нами были, и тем, что за соседними столами сидели. Ты своими сверкающими злыми глазищами зыркала так, что от тебя народ шарахался. А если бы могла убивать взглядом, то Криста давно была бы мертва.
