Текст книги "Мой невыносимый напарник (СИ)"
Автор книги: Светлана Шавлюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 10
Больно. Вспышки света отдаются жаром в теле. Участки кожи будто плавятся, хочется кричать, но я не могу даже пошевелить губами. Вязкая, мягкая тьма обнимает меня, обещает покой, но взрывается алой вспышкой боли. Обманщица. Тело словно придавлено огромной плитой. Тяжело. Тяжело дышать, лёгкие пронзают тысячи игл. Какой-то бесконечный кошмар, в море боли которого я пытаюсь не утонуть. Как я здесь оказалась? Никаких мыслей, лишь желание скорее избавиться от невыносимых ощущений. Откуда-то издалека доносится чей-то голос. Слов не разобрать. Даже непонятно, кому принадлежит этот голос. Что он говорит? Пытаюсь прислушаться, но звук рассеивается, словно играясь со мной. Удар в грудь. Кажется, внутри что-то взорвалось. Безмолвно кричу. Что-то холодное касается губ и скатывается к шее. Боль пульсирует, но отступает. Медленно, нехотя.
Наконец-то. Наконец-то чувствую, как проваливаюсь в прохладу темноты. Больше не хочу ничего чувствовать. Покой. Хорошо.
Но я не успеваю насладиться облегчением. Толчок, и я пришла в себя.
Свет резанул по глазам и заставил зажмуриться. В висках запульсировала боль, противная, монотонная. Схватилась за голову и прищурилась. Светлая палата, энергетические невидимые нити оплетали тело, я их чувствовала. Перед глазами пронеслись последние события перед тем, как я потеряла сознание, а потом вспомнились и все ощущения после. Вздрогнула и застонала. Тело невыносимо ломило. По мне, наверное, стадо лошадей промчалось. Но я жива. Какое счастье, я жива! Из глаз покатились слёзы, которые обжигали прохладную кожу. А ведь я чуть было не умерла. Понимание этого накрыло внезапно и заставило широко распахнуть глаза. Нет, я никогда не желала умереть так рано, у меня были планы на жизнь, хотелось столько всего сделать: увидеть маму с папой, влюбиться, вырастить детей и просто жить. Как хорошо, что я жива. Благодаря Сориану. Мой напарник, как и обещал, не позволил мне погибнуть. А где он? Начала озираться. Пустая небольшая комната, в центре которой на невидимых нитях висела я, в углу стоял широкий шкаф, за стеклянными створками которого стояло множество банок и склянок. Сориана не было. Даже следов его пребывания не было. Сердце отчаянно застучало, готовое выпрыгнуть из груди. Нет, с ним не могло ничего случиться. Он был жив и, вроде, даже не ранен, когда я видела его в последний раз. Тем более, если бы с ним что-то случилось, то я не оказалась бы палате госпиталя.
Старалась не поддаваться панике, но тщетно. Тревога затопила мутное после ранения сознание и не желала отступать.
Дверь, которая по цвету сливалась со стеной, отворилась, и на пороге появился высокий мужчина. Он хмуро взглянул на меня, посмотрел на наручные часы и вновь взглянул мне в глаза. Попыталась сказать хоть что-то, но губы не желали разлепляться.
– И почему мы так рано очнулись? – недовольно осведомился мужчина в форме целителя и прошёл ко мне. – Так сильно хочется скорее выздороветь? С этим делом торопиться не нужно.
Он пальцами перебирал энергетические нити, которые вспыхивали в местах прикосновения, качал головой, щурился и, в конце концов, кивнул.
– Хорошо. На поправку ты идёшь быстро, завтра переведём в палату.
Вновь попыталась сказать хоть что-нибудь, но вышло жуткое мычание. Мужчина молча прошёл к шкафу, достал оттуда небольшой стакан с водой и вату. Смочил мне губы и сдержанно улыбнулся.
– Тебе повезло, красавица, – без намёка на веселье сказал он, – жить будешь, попала к нам вовремя. Напарник твой молодец. Всё сделал правильно. Он уже в палате, чувствует себя неважно из-за истощения, но порывается наведаться к тебе. Наглый у тебя друг.
С души упал камень. Даже глаза прикрыла от облегчения. Живой. Это была отличная новость. Даже не думала, что судьба этого невыносимого парня будет так сильно меня тревожить и беспокоить.
– Спасибо, – едва слышно сказала я, – можно мне воды?
– Нет, красавица, воды тебе пока нельзя. Придётся немного потерпеть. Через пару часов получишь. Ты поразительно рано очнулась. Тебе положено ещё пару часов спать, но, судя по данным, ты поправляешься гораздо быстрее обычных людей. Живучая. Попытайся уснуть. Другу твоему передам, что ты пришла в себя. Хотя, там ваш куратор жаждет встречи, мы пока его не пускаем.
– А где мы?
– В академическом госпитале, конечно, же, – ответил целитель и ушёл. Даже имени своего не назвал.
Но его имя меня волновать перестало быстро. Лантас в госпитале. Неужели, мы провалили задание и нас отчислят? Прикрыла глаза, чтобы сдержать вновь подступившие слёзы. Нет, оставаться на второй год я не хочу так же, как и умирать. Нас не могут отчислить. Нет. Ведь, если Сориан жив и перенёс нас в академический госпиталь, значит, с отступниками мы всё-таки справились, задание выполнили, а попадание в госпиталь – не причина для отчисления. Вылечимся и снова отправимся на практику. Не смогут нас отчислить. Иначе пойду в суд.
С таким решительным настроем вновь провалилась в сон. Но теперь уже спокойный, без тревог и жуткой боли.
Проснулась от того, что почувствовала, как меня кто-то подхватывает на руки. Распахнула глаза и встретилась взглядом с уже знакомым целителем.
– Поразительная скорость выздоровления, – в его глазах горело любопытство, – мы решили уже сегодня переселить тебя в палату. Держать тебя здесь больше нет необходимости. И твой друг уже, буквально, вывернул всем душу. Разбирайся с ним сама.
Как ни странно, но предстоящая встреча с Сорианом вызвала радость и улыбку. Хотелось своими глазами его увидеть и убедиться в том, что он здоров. Сказать спасибо за спасение и узнать подробности. Может быть, он и с Лантасом уже поговорил.
* * *
Собственная нагота не смущала до тех пор, пока в зоне видимости не появился уставший и выглядевший больным Сориан. Напарник подпирал стенку у дверей в одну из палат. Нетрудно было догадаться, что в мою. Оказаться обнажённой перед целителем, неважно какого пола, оказалось для меня ерундой. Вопрос состояния здоровья был важнее смущений, но вот перед напарником, который, несмотря на измождённый вид, широко улыбался, остаться без одежды не было никакого желания.
– Не смей входить, пока я не оденусь, – тихо, но строго сказала я, глядя на напарника.
Он скользнул взглядом по плотной простыне, которая укрывала меня, и поднял руки. Ничего не ответил, но ломиться в палату следом за мной и господином Риткасом, который был моим целителем, не стал.
Сил на одевание у меня не было, поэтому, господин Риткас прислал мне помощницу. Сориан всё это время ждал в коридоре. Но когда милая и терпеливая помощница ушла, парень вломился в палату. Молча прошлёпал к моей постели и завалился рядом, уткнувшись в подушку.
– Я спать, – сказал он.
Ошарашенно смотрела на макушку напарника. Столкнуть его и отвоевать свою постель не было сил. Сказать что-нибудь – не хватало слов. Я уже думала, что этот парень не сможет ничем меня удивить, но вот же, нарисовался, не сотрёшь, и, похоже, правда собрался спать. У меня в палате. На моей постели.
– Сориан, ты пьян? – это было бы единственным адекватным объяснением его неадекватного поведения.
– Ага, – раздался его приглушенный подушкой голос, в котором всё равно без труда угадывались язвительные нотки, – сдал тебя на руки целителям и пошёл пить, гулять и веселиться. Так надеялся, что, наконец, избавился от напарницы, так радовался, но ты же погляди, лежишь тут, живая, почти здоровая, вопросы идиотские задаёшь. Расстроился, решил отомстить тебе тем, что буду спать тут. Но ты решила меня доконать вопросами и не дать мне выспаться хоть немного.
– Это не я к тебе пришла, – от возмущения даже голос вернулся, – это ты ко мне припёрся. Не нравится, иди к себе!
– То есть, если нравится, могу остаться? – он поднял голову, и я заметила, что парень мертвецки устал. Чёрные круги под глазами, красная сетка вокруг радужки, бледная кожа. От истощения так плохо не выглядят. – Что, решила пересмотреть своё отношение ко мне, побывав на грани смерти? Я на это не рассчитывал, но очень рад, – он привычно ухмыльнулся, отчего на душе стало немного спокойнее – если ухмыляется и язвит, значит, чувствует себя лучше, чем выглядит.
А потом и вовсе обнял меня и притянул к себе.
– Я, конечно, рада, что ты жив, но держи себя в руках. Не меня. Жарких объятий не дождёшься.
Сориан потрепал меня по голове, перевернулся, закинул руки за голову и прикрыл глаза.
– Я смертельно устал, Ника. Сначала твоё ранение, потом это перемещение, которое выкачало из меня остатки сил, – он замолчал и глубоко вдохнул, – сейчас вот ещё и от Лантаса выволочку получил за, – он снова запнулся, – радикальное решение проблемы. Давай хоть ты, заноза, будешь сегодня милой и сострадательной. Пожалеешь меня, приголубишь и не будешь колоться. Я просто посплю у тебя. Я тут переживал, силы свои тратил на твоё спасение, считай моё нахождение здесь небольшой платой за спасение. Вот такая я корыстная скотина. Но мне нужно поспать здесь. Всё.
И снова я не нашлась, что ответить. А вскоре в этом отпала и необходимость. Сориан уснул в одно мгновение. Но его поведение было мне непонятным. Почему вдруг стало так необходимо спать рядом со мной? В чём смысл? Насчет корысти, конечно же, чертёжник язвил, но и в необходимость спать со мной я не верила. Но выгнать его или хотя бы разбудить, чтобы задать вопросы – совесть не позволила. Ведь напарник был прав, он меня спас, судя по состоянию, даже не врал, что беспокоился обо мне, сон рядом со мной – небольшая плата. К тому же, мне не привыкать делить с ним ночлег. А судя по темноте за окном, ночь уже близилась.
Какое-то время смотрела в тёмное окно. Потом в палате погас свет, а вскоре я и сама уснула. Сон – лучшее лекарство.
Ночью просыпалась несколько раз от резкой боли, которая разливалась по всему телу. Дежурный целитель приходил по просьбе Сориана, который раз за разом просыпался вместе со мной. Может быть, стонала во сне от боли, а может, спал так чутко. Но на меня накидывали обезболивающую сеть, и мы вновь засыпали с напарником. Странно, но никто не ругался, что он ночевал со мной. Видимо, действительно парень надоел всем, и с ним решили не связываться.
Утром меня всё ещё беспокоила боль, но уже не такая сильная. А вот Сориан всё равно выглядел больным. Это настораживало.
– Ты был ранен? – вместо пожелания доброго утра хмуро спросила напарника.
– Нет, – не очень уверенно ответил он. – Ранена была только ты.
– Тогда почему ты выглядишь так, будто тебя риз пережевал и выплюнул?
Сориан закатил глаза и сел на постели. Отвечать мне не стал. Но я не отставала и начала выпытывать подробности. Сначала он сбежал под предлогом утреннего туалета, потом отвлёкся на завтрак, а после ему пришлось всё рассказать очень настойчивой мне.
– Ты невыносима, – выдохнул напарник.
– Это моя фраза, – хмыкнула и сложила руки под грудью, – рассказывай уже!
* * *
Сориан, не стесняясь, лёг рядом и очень коротко обрисовал те события, которые прошли мимо меня. Оказалось, что живым остался только Артан, по чью душу нас отправили в лес. Одного убила я, и двоих Сориан. Но тот, который был безмагичен, успел ранить меня. Сориан мгновенно начертил портал в единственный госпиталь, координаты которого знал наизусть, их учили на занятиях. Переместившись сюда, Сориан обрёк нас на встречу с куратором, потому что из госпиталя Лантасу сразу доложили о том, в каком состоянии мы поступили. Пока меня латали целители, Сориан успел встретиться с Лантасом и получил выволочку за то, что мы необдуманно вступили в схватку с преступниками. Похвалил, что смогли выбраться живыми, и настроены продолжить практику, и отчитал за то, что позволили преступникам навредить.
– А о каких радикальных решениях ты говорил? – прервала рассказ напарника.
– Из троих отступников живым остался только один, ты считаешь – это не радикальное решение проблемы?
– Когда речь идёт о поимке преступников – нет. Они первыми напали, мы защищались, у нас не было выхода. Я только одного не понимаю, неужели этот, как его, заказчик наш, властью наделённый, не знал о том, что Артан не один? Очень сомневаюсь, что Артан нападал в одиночестве.
– С этим разбираются. Лантас сказал, что нас допросят на клятве уже здесь. Суд пройдёт без нашего участия, чтобы не отвлекать нас от практики. Он будет нашим представителем, обещал, что все подробности напишет нам.
– А мы всё это время будем в неведении? – я надулась. Не для того мы рисковали собой, чтобы потом остаться в стороне. Но спорить с решением Лантаса не собиралась. Хорошо хоть продолжить практику разрешили.
– Тебе не всё равно? Пусть разбираются сами. А у нас с тобой и без них дел хватит.
– Да уж, ещё неизвестно, сколько нас здесь продержат. Сориан, – повернулась к нему и приподнялась на локте, – я одного не понимаю – ты почему выглядишь так, будто умирать собираешься?
– Ты преувеличиваешь. Признайся, дорогая, ты просто за меня испугалась, а ещё тебе хочется меня поблагодарить, поэтому твоя девичья натура кричит, что я пострадал, и меня надо пожалеть.
– Я серьёзно, Сориан, тебя тоже ранили?
– Ника, я же сказал, меня не ранили. Просто потратил много сил на помощь тебе. Потом ещё и портал активировал. Полное истощение. Не переживай, милая, я здоров и готов на подвиги.
– Герой, тоже мне, – фыркнула и бухнулась на кровать. В боку кольнуло, я застонала от внезапной боли. Сориан что-то тихо прошипел, а потом уже громче проворчал:
– Ты ненормальная, что ли? Тебе нельзя делать резких движений. Осторожнее будь!
Так возмущался, будто это его раненого я заставляю испытывать боль. Это возмутило, заставило устыдиться, и было приятно одновременно. Каким бы не был, а спас, заботится обо мне, оберегает, ночи у моей кровати проводит. Вернее, конечно, в моей кровати, и, если уж быть до конца честной, то не ради меня, а из-за своей какой-то непонятной блажи. Но всё же его присутствие радовало. Мертвецкая скукота не снедала, поддержка парня приободряла, а невыносимый характер вкупе с бесконечными подколками и ворчанием вызывали желание скорее выздороветь и сбежать из этого госпиталя. Казалось, в госпитале у Сориана случилось обострение таких заболеваний, как словесное недержание и старческое брюзжание. Хотелось придушить напарника. И с каждым днём это желание только возрастало. А в свете того, что он прописался в моей палате, наверное, с целью извести меня, раз уж отступники не добили, ночами я с трудом сдерживалась, чтобы не накрыть его подушкой и не устроить ему «несчастный случай».
Огорчало ещё и то, что к нам никто не приходил. Родителей не стали оповещать по нашей просьбе, а друзья шерстили мир в поисках приключений, как и мы. Поэтому приходилось развлекаться за счёт друг друга.
Через пару дней к нам пришли две женщины, которые приняли клятву и записали все подробности произошедшего. Но на все наши вопросы отвечали коротко: «Следствие ведётся». И добиться хоть какой-то информации не выходило.
Перед самой выпиской к нам заглянул Лантас, который справился о нашем здоровье, наказал быть аккуратнее, и ничего особенного в его визите не было бы, если бы не странный диалог с Сорианом.
– Когда? – строго спросил Лантас, глядя на Сориана.
– Я обещал, значит, сделаю, – напарник напрягся и не смотрел в мою сторону, а я навострила уши.
– Ты же знаешь, что я против, ты должен был всё утрясти.
– Сейчас не лучшее время, Вы же понимаете, я осознаю всю сложность ситуации и беру на себя ответственность за последствия, какими бы они ни были.
– А что происходит? – робко вклинилась я в диалог.
Лантас одарил меня долгим взглядом и после паузы, во время которой Сориан продолжал сверлить взглядом куратора, всё-таки ответил, но, похоже, невпопад.
– Вы живы. Условия продолжения прохождения практики соблюдены, но я требую, – он повернулся к Сориану, – чтобы этот вопрос был решён как можно скорее, и результат хочу знать в ту же секунду, ты меня понял?
– Да, нужно немного времени, не думаю, что возникнут проблемы.
– Всего доброго, – преподаватель кивнул мне, напарнику, – удачи, надеюсь, впредь вы будете более рассудительными и осторожными, чтобы, – метнул на меня взгляд и открыл дверь, – не возникало проблем.
Он ушёл, оставив недоумевающую меня наедине с недовольным напарником, к которому появились вопросы. Интуиция подсказывала, что ответы мне не понравятся, но оставаться в неведении я не желала.
– Сориан, – протянула, исподлобья наблюдая за напарником.
Он отошёл к окну, облокотился на подоконник и проигнорировал меня. Делал вид, что заинтересован видом на внутренний дворик госпиталя.
– Сориан, что это было? – не отставала и с каждой секундой всё больше настораживалась.
– Разговор, – логичный и лаконичный ответ.
– Очень странный, я бы сказала, разговор, – начала раздражаться, – о каких проблемах говорил куратор? Что ты должен сделать?
– Ника, – метнул на меня странный взгляд и вновь отвернулся, – этот вопрос решится не сейчас, поэтому забивать тебе голову подробностями я не буду. Ничего страшного не случилось, не переживай. Мелочи.
– Сориан, если ты сделал что-то, что касается меня, то я хочу знать об этом.
– Милая, я надеюсь, если я решу коснуться тебя, – очень красноречиво оглядел мою фигуру в больничной одежде, – то сделаю это так, чтобы у тебя не оставалось ни времени, ни сил на разговоры, – подмигнул и улыбнулся.
– Ты переводишь тему, что происходит? – не на шутку всполошилась я. Сориан впервые что-то так тщательно утаивал. Это настораживало и заставляло волноваться. Что он скрывал? Почему Лантас так обеспокоен этим, но не сказал ничего мне?
– Расслабься, драгоценная, ничего не случилось. Ты жива, я жив, практику продолжим, всех злодеев накажем – всё, как и раньше.
Он прошёл к моей кровати, по-хозяйски развалился и дёрнул меня за косу. Понимала, что напарник недоговаривает, но чувствовала, что даже скандал не заставит его рассказать всей правды. Неприятное ощущение охватило меня, почему-то оказалось очень обидным то, что напарник что-то скрывает. Но даже предположить не могла, что он мог утаивать, если учесть то, что мы действительно живы, не отстранены от практики и нас не винят в произошедшем. Не найдя логичного объяснения разговору Сориана и Лантаса, плюнула на всё и постаралась не думать об этом. Но все жё пристальнее наблюдала за чертёжником.
Глава 11
Через пару дней меня с Сорианом выписали из госпиталя, и мы вновь окунулись в неудобную, но наполненную приключениями и опасностями практику. Правда, после ранения рискованные задания уже не вызывали бурю восторгов – только страх, опаску, настороженность и желание выйти из передряги без потерь. Теперь стало понятнее, почему куратор требовал основательного подхода к выполнению заданий: план действий, обсуждение и обеспечение безопасности. Куратор знал, чего может стоить самонадеянность и маленькая ошибка.
Но мы оба были рады покинуть стены гостеприимного госпиталя. Казалось, за всё время практики я не устала так, как за неделю, проведённую в безделье и скуке. Ужасно. Ужасно не любила болеть. И теперь вдыхала морозный воздух, ловила на ладони крохотные снежинки и наслаждалась свободой.
Последние листья облетели с веток. Их унёс с собой ветер, который пригнал тяжёлые тёмные тучи. Они нависли над городом и вытрясли из себя многочисленный рой снежинок, которые укрыли город тонкой прозрачной паутинкой. Снег уже не таял, оседая на дороги и крыши. Лишь прохожие собирали его на подошвы своей обуви и оставляли тёмные проплешины отпечатков на светлом полотне.
Мы решили остаться в городе и лишь утром отправиться на новое задание. Сняли два номера и спустились в кафе при гостевом доме.
Сориан с жадностью вгрызался в сочное мясо под каким-то кисло-сладким соусом и, не переставая, восторгался поварами. В госпитале кормили сытно, но не так, чтобы вкусно. Пресная пища способствовала выздоровлению, но не настроению и не наслаждению.
Я тоже наслаждалась трапезой до тех пор, пока не прикусила щеку. Застонала от боли. Следом от Сориана послышался странный сдавленный звук и парень подавился. Вот уж точно напарники. По несчастью. Будто удача от нас отвернулась. На моих глазах выступили слезы, прижимала ладонь к щеке, будто это могло помочь унять боль. Сориан же пытался прокашляться. Со стороны мы, наверное, выглядели очень странно.
Усмехнулась, смахнула слёзы и подала чертёжнику стакан с морсом.
– Не волнуйся ты, не отберу я у тебя твоё мясо, чего же так торопиться-то, даже подавился, – покачала головой.
– А кто тебя знает, ты вот какая голодная, что сама себя кусаешь, вдруг и на меня позаришься, боюсь за себя, – сиплым голосом отозвался Сориан и перевёл дыхание. – Ты уверена, что будешь спать отдельно? Мало ли, вдруг тебе ночью плохо станет, думаю, нам лучше всё-таки пока ночевать вместе.
– Даже не надейся. Отдохнуть от тебя хочу. Плохо мне станет, если ты снова будешь сдавливаться меня своими лапищами во сне. Не вдохнуть, не выдохнуть. Лапай подушку, а с меня хватит.
– Не выделывайся, я знаю, что тебе нравится, – хитро протянул он, – иначе бы, ты не приползала ко мне с ответными объятиями.
– Наверное, моё подсознание видит в тебе мужчину, а я глаза открываю – передо мной напыщенный чертёжник, который достался мне в напарники. И ничего нигде даже не шепчет о чём-то большем.
– Если тебе что-то где-то начнет шептать, ты мне скажи, мы к лекарям душ обратимся, – серьёзно ответил он, – голоса всякие – это тебе не шутки. Это уже с головой проблемы. Я, конечно, подозревал, но думал, что придираюсь.
Пнула его под столом в ногу. И сама ударилась обо что-то. Взвыли мы вместе. На нас уже оборачивались. Вот же невезуха. Будто удача отвернулась в одно мгновение, и теперь мы обречены на страдания. Пусть даже такие маленькие.
– Вот же гад ты, Сориан, – потирая ушибленное место, прошипела я, – даже пнуть тебя без проблем не получается, обо что только ударилась, – приподняла скатерть в поисках того, что причинило боль, но без успеха. Синяк на ноге наверняка будет.
Напарник молчал и, скривившись, смотрел на меня. Взглядом обещал скорую расплату.
Оценив масштаб собственной глупости и вспомнив прошлый акт возмездия, сбежала от него в свою комнату. Забралась в ванную и устроила себе расслабляющий вечер. Нежилась в тёплой воде с ароматной пеной, которая покрывала всю поверхность. Хотелось насладиться такими простыми радостями, прежде чем окунуться во все прелести полевой практики. Тем более в зимнее время.
Хотела повернуться, но задела локтем стенку ванной. И вроде задела не сильно, но из глаз посыпались искры от боли. Схватилась за локоть и зажмурилась.
– Да что же такое? – простонала, поглаживая ушибленное место.
Никогда раньше не считала себя неуклюжей, но с момента попадания в госпиталь как будто что-то изменилось. Постоянные ушибы, внезапные вспышки боли, приглушённые, но не настолько, чтобы их не заметить. Что-то было в этом странное, что-то, что могло бы дать объяснение тому, о чём говорили Лантас с Сорианом, но оно постоянно ускользало от моего внимания. Замерла и задумалась, пытаясь вспомнить каждый такой случай. Что же меня смущало?
Вот я пытаюсь перевернуться и в месте ранения ощущаю жгучую боль. И в этот же момент Сориан ругает меня. Вот я запинаюсь, отбиваю себе палец, меня ловит напарник и вновь ругается, словно это ему больно, а не мне. Вот я лежу в постели, Сориан принимал душ. Колено вдруг пронзает боль, но я списываю это на последствие схватки. Я прикусываю щёку, Сориан давится, я ударяю его ногой и чувствую боль в том месте, куда пришёлся удар. Стоп! Вот оно.
Подскочила в ванне и раскрыла глаза. Конечно. Ведь удариться обо что-то я не могла. Просто не было возможности. Но каждый раз, когда кто-то из нас испытывал сильную боль, второму тоже было больно. Но как это возможно? Я не знала ни одного ритуала, который бы действовал таким образом. Таких ритуалов не существует. Нет. Это не возможно. Успокоилась и решила, что большего абсурда я и выдумать не могла, когда в голове вспыхнул странный разговор Лантаса и Сориана. О чём они говорили? Что сделал Сориан, что так раздражало куратора? Тут же всплыл ответ Лантаса на мой вопрос: «Вы живы». Лаконично. Непонятно. Но…ведь эти два слова могли бы всё объяснить, если бы мне стали известны все подробности нашего спасения. Меня ранили. Судя по следу, ранение пришлось в лёгкие. Да. Как наяву почувствовала во рту привкус крови. Но Сориан перенёс меня в госпиталь. Сразу. Или не сразу? Смогла бы я вынести нагрузку переносом при таком ранении? И удивление целителя о моём скором выздоровлении, и ужасное состояние Сориана, хотя он не имел ранений – столько странностей на одну меня.
Решение было одно – спросить у Сориана.
Я была настолько возбуждена, взбудоражена, что не хотела медлить ни секунды. Мысли метались в голове, спотыкаясь друг о друга. Казалось, я схожу с ума и всё выдумала, но найти объяснение происходящему не выходило. Накинула плотный светло-зелёный халат на влажное тело и рванула в соседний номер.
Лихорадочный громкий стук разнесся по пустынному коридору. Дверь открылась мгновенно.
– Что случилось? – удивлённо спросил напарник.
– Это ты мне расскажи, – ответила дрожащим от волнения голосом, бесцеремонно оттолкнула его и вошла в комнату. – Я хочу знать всё, Сориан, – с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. – Что случилось с нами после того, как я потеряла сознание? И не смей врать!
Лицо напарника было более чем красноречиво. Сердце рухнуло в пятки и подпрыгнуло к самому горлу, когда он опустил глаза, закрыл дверь и долго не поворачивался ко мне.
– Сориан! – всё-таки закричала.
– Сядь, Ника, – тихо скомандовал он.
Подчинилась. Была готова хоть лечь, лишь бы понять, что происходит, насколько мои мысли были близки к правде, и как такое вообще возможно! Плюхнулась на кровать и приковала взгляд к чертёжнику. Он пожевал губы в раздумьях, взял стул и сел напротив, в отдалении. Насторожилась. Неужели то, что он собирался сказать будет настолько ужасным, что парень боится, будто я наброшусь на него с кулаками? Неужели, правда ещё хуже, чем я могла себе представить? Дрожь волнения и страха прокатывалась по телу. Сориан медлил, чем злил ещё больше. Чтобы увериться в своих предположениях, задрала рукав халата и ущипнула себя так, что слёзы навернулись на глаза. К моему ужасу, Сориан скривился и потёр руку в то же мгновение.
Застонала и закрыла лицо руками. Нет, нет и нет. Только не это. Только никаких привязок к чертёжнику, пожалуйста! Это не могло мне присниться даже в кошмарном сне.
– Не убивайся так, – тихо сказал Сориан, – я всё тебе объясню.
– Да уж попытайся, – ядовито ответила и метнула на него разъярённый взгляд.
– Ты должна понять, что у меня не было другого выхода.
Хотелось зашипеть и броситься на него, выцарапать его наглые глаза, но…его ведь теперь даже не ударить без вреда для себя. Жизнь несправедлива.
– Не ходи вокруг да около, – выплюнула я, сжав полы халата, – подробности. Я хочу их знать. Об этом говорил тогда Лантас?
– Да, – кивнул Сориан и выпрямился, – и я всё тебе расскажу, если ты хоть на секунду закроешь рот и перестанешь меня перебивать!
Виноватый вид слетел с чертёжника в одно мгновение. Он вдруг стал выглядеть непримиримо, уверенно.
– Ты умирала. С каждой секундой жизнь уходила из тебя. С каждой каплей крови, которая хлестала изо рта и раны. Порталом тебя в госпиталь? – он усмехнулся, – ты бы не выжила. Я бы только потерял время на его создание. Решение было одно – то, которым я воспользовался, и о котором не жалею.
Он смотрел мне в глаза и рассказывал то, о чём умолчал в прошлый раз.
Ранение было серьёзным. По мере рассказа вспомнила, как сгорала от боли в темноте, как она затягивала меня, как я пыталась кричать, но ничего не выходило, а Сориан в это время проводил ритуал, о котором я даже не слышала. Среди леса происходило то, что в древние времена, по словам чертёжника, происходило повсеместно.
Ритуал слияния, или спайки – магический процесс, при котором между мужчиной и женщиной образовывается связь, передающая паре все физические ощущения. Такой ритуал проводился между новобрачными, чтобы защитить женщину от насилия в семье, чтобы супруги буквально разделяли всю боль и жизнь на двоих. В случае смерти одного, уходил и другой. Это звучало бы романтично, если бы я не чувствовала воздействия этого пережитка прошлого на себе сейчас.
– Я ничего подобного не знала, – напряжённо произнесла, пытаясь вникнуть в сказанное чертёжником.
– Этот ритуал упразднён уже давно. Чертёжников с ним знакомят в качестве дополнительного материала. Без подробностей, как правило, но мы с Сашкой были в «любимчиках» у Лада, поэтому нам пришлось познакомиться с этим ритуалом очень близко. К счастью.
– Как он работает? – сквозь зубы задала следующий вопрос, – помимо того, что я чувствую то же, что и ты.
– Только так и работает. После ритуала наши тела опутала магическая сеть. Полная связь установится чуть позже, в разных случаях для этого требуется от нескольких дней до двух-трёх недель. Мы были истощены, поэтому нам потребуется пара недель, как минимум. Чтобы ускорить процесс связки нам нужно находиться как можно ближе друг к другу.
– Нам ничего не потребуется, – подскочила со своего места и медленно пошла к напарнику, сжимая кулаки, – ты разорвёшь этот ритуал немедленно, слышишь, – от злости голос охрип, – сейчас же, не хочу, чтобы меня связывал с тобой ритуал, о котором я ничего не знаю.
– Я не могу разорвать его сейчас, – холодно и спокойно отозвался он.
– Почему? – прошипела, склонившись над чертёжником, оперлась на спинку стула руками и заглянула в ореховые глаза парня, – потому что тебе это нужно?
– Мне это нужно точно так же, как и тебе, успокойся. Как только придёт время, связь установится, стабилизируется, я проведу обратный ритуал, всё станет как прежде.
– Почему не сейчас?
– Сядь на место, Ника, я тебя не боюсь, твоё рычание меня не впечатляет. Сейчас разрыв может навредить нам. Если ты дашь мне договорить, то всё поймёшь.
Скрипнула зубами, с трудом удержавшись от того, чтобы врезать чертёжнику, развернулась и снова плюхнулась на его кровать.
– В момент установки связи, если говорить образно, тело каждого из связываемых опутывают тысячи мелких нитей. Со временем эти нити соединяются, образуя небольшой канат, который тянется от одного к другому. Понимаешь, разорвать канат и оставить одну, пусть глубокую рану, на твоей энергии гораздо лучше, чем вырывать каждую нить, оставляя борозды по всей площади. В случае разрыва установившейся связи ритуал проходит быстрее и не так болезненно, как в случае разрыва свежей связи. А после того, что мы пережили, неизвестно, чем обернётся разрыв, если не дождаться нашего полного восстановления и установки связи.
