Текст книги "Магия пространства (СИ)"
Автор книги: Светлана Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
ГЛАВА 5
– Я думаю, ваше величество, – отвечаю королю так же медленно, – такая помощь сироте будет совсем не лишней.
– Что ж, значит, так и решим. Только там ещё один артефакт остался. Его отдать никак не могу.
– Слишком много беспокойства? – виновато потупилась я.
– Не без этого, – хохотнул Дэмиус Третий, – Но главным образом потому, что в тот артефакт вцепился ректор магической академии. Как прочитал в некоем научном труде, какие можно с его помощью горизонты в магии открыть, так спать спокойно перестал. Так что, надеюсь, вы не будете возражать, если тот артефакт послужит делу науки и государства? Под строгим контролем короны, разумеется.
– Я буду счастлива знать это, ваше величество, – присела я опять в реверансе, – Спасибо за возможность хоть немного приблизиться к вам в благородстве души.
– Вам нет нужды доказывать мне благородство своей души, – серьёзно ответил король, – я в нём не сомневаюсь. Однако хотелось бы мне также быть уверенным и в вашей выдержке при хранении личных секретов, маркиза. О том, что тот артефакт обнаружен на месте гибели девушки, и в разряженном состоянии, принц ничего не знает. О том, что во время нападения в карете герцога ехала безумная девочка, вдобавок маг, почти никто не знает. Выводы по совокупности всех сведений сделал только я. И мне желательно, чтобы так это было и дальше.
– Его высочество Винсент не узнает от меня обо всём, что вы перечислили, ваше величество.
– Именно это я и хотел услышать от вас.
– По меньшей мере до тех пор, пока он обручён или женат, – добавила я оговорку.
– Чувствуется, вы допускаете для себя и далёкую перспективу в этом вопросе? – хитро прищурился монарх.
– У магов жизнь долгая, – пожала я плечами, – кто знает, что с нами будет через много лет?
– Хм… пожалуй, – не стал возражать король.
Я не сдержала улыбки во все свои начавшие редеть зубки. Получить, пусть не благословение, но отсутствие принципиальных возражений его величества в этом деле было очень приятно. В деле моих личных отношений с Винсентом.
– На этом у меня всё. Есть ли у вас какие-то пожелания или просьбы ко мне?
– Бумага на вскрытие сейфа, – напомнила я.
– Секретарь выдаст, – махнул рукой король.
– Ещё бабушка… вдовствующая герцогиня Тонлей просила походатайствовать о своём сыне.
– Ну так что же вы не ходатайствуете? – усмехнулся монарх.
– А есть ли смысл, ваше величество?
– Герцог Тонлей будет осужден и казнён. Я могу лишь выбрать для него щадящий способ казни.
– Наверное, ему захочется увидеть мать перед смертью. А может, и дочь тоже.
– Я даю вам обеим разрешение на одно посещение герцога после суда. Это всё?
– Всё!
– Останетесь у нас на обед? – спросил король, взглянув на часы.
– У вас в обед наверное народу много будет, мне такое не нравится, – поморщилась я, – Вдобавок меня герцог Вугтокк сопровождает, это и его вам придётся кормить… Лучше уж я дома поем.
Король поднял лицо кверху и рассмеялся.
– Вы очень забавный ребёнок, маркиза. Буду ждать, когда вы немного подрастёте и вас официально представят ко двору.
Я опять присела и, пятясь несколько шагов, покинула высочайший кабинет. Дверь за собой не закрыла, а, поймав взгляд Шаддока, мотнула ему головой – зайди-ка, мол, к шефу.
– Эвелис, всё хорошо? – обеспокоенно спросил меня герцог Вугтокк, – Что тебе сказал его величество?
– Много что. Нам с бабушкой назначат опекуна и дадут бумагу на вскрытие сейфа, а ещё подарят мне лично кое-какие вещи.
– Какие вещи? – удивился старик.
– Выморочные, – старательно выговорила я слово, произнося правильно каждую букву.
Прямо так и видела, что герцогу хочется почесать в затылке от непонимания происходящего, но он стесняется.
– А ещё даст нам с бабушкой право на одно посещение этого ужасного человека. Ну, папеньки, – пояснила я.
– Пройдёмте со мной, маркиза, герцог, – на бегу поклонился вышедший из кабинета секретарь.
Он привёл нас в большую комнату, уставленную столами с сидящими за ними служащими – королевскую канцелярию. Стал оглядывать всех орлиным взором, у кого работы меньше, чтобы перепоручить нас ему.
– Можно нам вон к тому господину, с красивыми запонками? – выбрала я.
– Господин Петрик! – не стал возражать королевский секретарь, – Вот, оформите всё и выдайте тотчас же, как указано его величеством, – отдал он какую-то бумажку помощнику.
Тот с энтузиазмом поклонился нам и кинулся выполнять порученное. Ловко он это – раз, раз – и готово. Вот вам разрешение на сейф, вот на посещение узника. И всё, главное, герцогу отдаёт! Надеюсь, мне не придётся потом выдирать эти бумаги у дедушки силой.
– А вещи? – спросила я строго.
– Да, конечно. Идёмте, – знакомо порозовел щеками мой бывший помощник.
Надо было видеть выражение лица Петрика, когда он обнаружил то, что именно ему требуется переправить в нашу коляску. Ларец-то этот тяжеленный ему хорошо знаком. Он уже грузил его дважды – от дома Жаргала ко мне в апартаменты, потом отсюда в мою коляску, когда я уезжала из дворца. Такова уж, видно, его доля – таскать мой ларец по жизни.
– Вон тот тючок ещё не забудьте, он тоже сюда относится, – радостно указала я на свёрнутую в рулон медвежью шкуру.
Мой мишка снова будет со мной, ура!
– Да, действительно, – удивился Петрик, проверив список по складу.
Герцог, по-моему, уже устал удивляться. Есть же какой-то предел удивлению для старого человека.
Нет такого предела. Когда слуги занесли ларец к нам в дом и дедуля увидел его содержимое, брови его полезли на лоб и застряли где-то возле самых корней причёсанных волос.
– Тут же… на стоимость доброго баронства ценностей будет, – пролепетал он, – За что ж такая щедрость?
– Король умеет быть благодарным, – задумчиво сказала я, деловито открывая коробочку с подаренным когда-то его величеством кулоном, который тут же надела себе на шею.
– Благодарность за что? – хрипло спросил дед.
– А, – отмахнулась я, – подала его величеству несколько ценных советов. Эти вещи всё равно в казну ещё не поступили, остались после недавней смерти одной хорошей девушки. Вот король мне их и отдал, ему ведь для другой хорошей девушки не жалко.
– Так он наверное и не смотрел, что в этом ларце, – с облегчением высказал догадку герцог, прочитав квитанцию на выданный "ларец со всем его содержимым", – Он думал, тут игрушки какие-нибудь.
– Наверное, – решила я быть милосердной, а то ещё с одним старым человеком прямо тут удар приключится, – Дедушка, я всё равно буду продавать почти все фиолетовые камни и украшения с ними. Мне красненькое к лицу. Тёмно такое красненькое. Если герцогиня или ваша дочь желают – пусть приходят, выберут что-то себе отсюда. Купить или на обмен. Так и вам дешевле будет, чем у ювелиров покупать, и мне выгоднее.
У герцога на лице словно бы крупными буквами загорелась надпись "я дед самой странной внучки на свете". С ней он и ушёл. На обед я его не стала приглашать, мне хотелось спокойно переварить в высшей степени важную беседу с его величеством. Надеюсь, герцог не обиделся.
После тихого часа, шагая в свой кабинет, увидела терпеливо ожидающую меня какую-то незнакомую бедно одетую женщину.
– Кто это? – спросила я у секретаря, когда он вошёл для доклада.
– Кандидатура на должность компаньонки для герцогини, как вы приказывали, – радостно отрапортовал он.
– Господин Уррий, – прищурилась я, – а я, по-вашему, кто?
– Как кто? – растерялся он, – Маркиза.
– Правильно, – кивнула я, – Так какого шайтана вы показываете компаньонку самой герцогини её шестилетней внучке?
– Его светлость обычно… – вжал лысеющую голову в сутулые плечи Уррий.
– Я что, похожа на его светлость?
– Нет, ваша милость, вы больше на свою покойную матушку…
– Да что вы сегодня тормозите-то так? Кофию не попили? К герцогине проводите кандидатку, а не ко мне! Дворецкого ко мне пришлите лучше.
Помахала перед носом у дворецкого выправленной бумагой и велела привести к нам мага-артефактора для вскрытия сейфа. Ну ничего без меня сделать не могут! Всё сама, всё сама…
К ужину в столовую спустилась бабуля. Поблагодарила меня за чтицу и спросила, как прошёл визит к королю. Понятно дело, её интересовала судьба сына, а не мои успехи при дворе.
– Король был милостив к нам и обещал, если суд постановит папеньку казнить, так выбрать мягкий способ умерщвления, – испортила я аппетит старушке, – а ещё нам с тобой выдано разрешение на одно его посещение, после суда. И наш род не будут наказывать за деяние папеньки, а пришлют доброго опекуна.
Бабушка немного поплакала, шумно высморкалась, да и принялась за еду. Ну а что делать, кушать-то хочется.
Вот чем мне ещё нравится наш монарх, так это своей оперативностью. Уже на следующий день к нам пожаловали герцогиня и маркиза Вугтокк в сопровождении человека-горы виконта Седжиуса Милдокка. Если первые две припёрлись цацки выменивать, то второй уже прислан поговорить и осмотреться, прежде чем решить, принять ли ему опекунство над нами с бабулей. Я так поняла, Вугтокки видят его мужем для маркизы Линны, и горячо поддерживают инициативу короля о его назначении нашим опекуном. Не мытьём, так катаньем своё влияние на герцогство Тонлей и на меня распространить хотят.
Драгоценности я разрешила брать любые фиолетовые, кроме памятного для меня граната и перстенька, подаренного мне Жаргалом. Так вот и начинают собираться фамильные коллекции. Герцогиня Вугтокк всё прикладывала к глазам платочек, дескать ни одного украшения её покойной дочери мне не осталось, всё продал этот ужасный человек, хотя в том не было никакой необходимости.
В какой-то момент мы с маркизой остались в комнате вдвоём – герцогиня удалилась в уборную, а Седжиус где-то бродил по дому, с экономкой и секретарём разговаривал.
– А хотите, маркиза, я это колье, что вы рассматриваете, на ваш браслет поменяю? – неожиданно для самой себя спросила я.
– Но колье стоит гораздо дороже, – честно заметила Линна, – А этот браслет мне дорог как подарок от нашего принца.
– Зачем вам хранить его подарок? – наивно хлопнула я глазками.
– Это символ нашей любви, – ответила маркиза, хвастливо тряхнув завитыми локонами.
– С принцем Винсентом? Который только что помолвился с чужеземной принцессой и потом женится на ней?
– Ни помолвка, ни свадьба не помешают нам встречаться. Хоть вы ещё и не понимаете, что это такое. Та девица, которая мешала, сейчас… уже не мешает.
– А когда вы выйдете замуж, это тоже вам не помешает?
– Тоже, – согласно рассмеялась маркиза, – Муж – это одно, а любовь – совсем другое.
Пока я готовила новый провокационный вопрос, за приоткрытой дверью раздалось короткое басовитое покашливание и в комнату вошёл виконт Милдокк. Лицо его было непроницаемо. Практически не было сомнений в том, что он услышал наш разговор – если не весь, то его финальную часть, самую ударную. Маркиза тоже поняла это, поэтому тут же сняла браслетик и изобразила радость при его обмене на колье.
А я – что? Я – ничего. Ничего такого не хотела, правда.
– Я решил принять предложение его величества, – сказал Седжиус, – Надеюсь, мне как-нибудь удастся с вами сладить, маленькая маркиза.
– Если вы умеете слушать собеседника и уступать ему в случае необходимости, тогда сладите, – кивнула я.
– Вот как? А вы умеете делать то же самое?
– Не уверена, – честно призналась я, – Нет, то есть слушать я точно умею, и думать как следует, но иногда если что-то точно решу, то переубедить меня бывает сложно. Но в крайнем случае, если я слишком буду вас подавлять, вы можете нажаловаться на меня его величеству. Короля я пока что всегда слушалась.
И маркиза, и Седжиус, и вернувшаяся к этому времени герцогиня весело рассмеялись моим словам. Смейтесь, смейтесь… Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.
– Виконт, так если вы принимаете эту опеку, – осенило вдруг герцогиню, – значит от герцогства Тонлей будете присутствовать в королевском суде над герцогом тоже вы?
– Да, наверное, – несколько растерялся Милдокк.
– Прошу вас, сделайте всё, чтобы этому ужасному человеку назначили самый мучительный вид казни! – воскликнула старуха.
– Простите, герцогиня, вы просите об этом в присутствии его малолетней дочери, – попенял ей виконт, – Я буду действовать лишь в её интересах и интересах вдовствующей герцогини Тонлей.
Всё, он купил меня с потрохами. Не вышло у Вугтокков рулить нашим опекуном! Правильно моя интуиция сработала, когда я выбрала его. Понравилось, что он тогда на катке проявил себя как добрый, весёлый и заботливый.
После этого мы быстро закруглили наши обменные торги, в результате которых я разжилась заколкой с рубином и шикарным, в два ряда камней, гранатовым браслетом. Ух, как я с ним скоро помагичу! Родственницы тоже в накладе не остались. Моральные издержки маркизы – не в счёт.
Потом, уже после ухода родственниц, вскрыли мы наконец злополучный сейф с деньгами и повелели экономке составить ведомость на зарплату всей прислуге. Оставшийся у нас Седжиус ещё поинтересовался у секретаря и экономки тем, чем забыла поинтересоваться я – когда и как к нам поступают отчисления от наших вассалов и прочих доходных дел. Я с радостью свалила на него все эти заботы. Только велела Уррию вызвать самого богатого ювелира для покупки у меня драгоценностей.
Означенный ювелир пришёл уже на следующее утро. Оно и правильно – успеть, пока ушлые конкуренты не расхватали всё самое ценное.
Он задумчиво перебирал и раскладывал по разным кучкам камешки с украшениями и, судя по его лицу, прикидывал, сколько он мне за это отвалит денег и сколько составит его собственная выручка от перепродажи моего добра. Я не мешала. Только, прежде чем он заговорил, предупредила:
– Я знаю, господин Хоррент, все эти изделия – старинные, большинство из них являются коллекционными произведениями, которые у вас с радостью купят собиратели этих коллекций. Надеюсь, предложенная вами цена будет соответствующей. Так что можете смело накинуть пару нулей к той сумме, которую вы хотели озвучить, и мы ударим по рукам.
Нет, что я такого смешного сказала? Абсолютно серьёзна сейчас была ведь. А то, что не все буквы "р" выговорила, так это от волнения. В цене ювелир меня в итоге если и обманул, то не сильно. Особенно после того, как я ему заказала изделия с крупными тёмно-красными камнями и попросила убавить на несколько звеньев выменянный у Вугтокков гранатовый браслет, чтобы я уже сейчас могла носить его на запястье. По мере своего роста буду возвращать эти звенья на место.
– Маркиза, я хотел бы купить у вас ещё одну вещь, – сказал под конец ювелир, – Из тех, которые вы не продаёте.
– Вы наверное имеете в виду этот фиолетовый гранат? Нет, господин Хоррент, исключено. Он мне чрезвычайно дорог как память.
– От граната я бы тоже не отказался, но сейчас я говорю об этой вещице – ювелир зацепил и повесил на пальцы светлый браслетик, который я выменяла у Линны.
– Зачем он вам? – удивилась я.
– О, с такими браслетами у меня связана одна прелюбопытная история.
– Я вся – одно большое ухо, господин Хоррент.
– Видите ли, однажды я сделал такой браслет просто так, на продажу. И у меня его купил один юный аристократ. Не буду называть его имени, надеюсь вы мне это простите, у нас не принято разглашать имён покупателей.
– Я тогда тоже не буду называть имени его высочества, – серьёзно кивнула я, – Что было дальше?
– Дальше, – продолжил улыбнувшийся мельком ювелир, – этот юноша стал заказывать у меня точно такие же браслеты с периодичностью примерно один в месяц.
– Казна нашего королевства неплохо вас обеспечивала, – заметила я.
– Возможно, юная маркиза, возможно. Но потом внезапно всё прекратилось, более полугода назад. Юноша перестал заказывать такие браслеты. И до недавнего времени всё так и оставалось.
– А что, теперь опять пошли от него заказы?
– Наоборот! Вчера этот юноша пришёл ко мне и попросил выкупить такие браслеты у всех, кому он их дарил.
– Зачем ему это? – спросила я удивлённо.
– Он желает, чтобы я их уничтожил, – грустно ответил ювелир.
– К маркизе Вугтокк за покупкой этого браслета обращаться уже не нужно, господин Хоррент. Держите. Я его вам дарю.
ГЛАВА 6
Суд над герцогом состоялся очень скоро. На оглашение вердикта судей, состоящих из глав вассалитетов короля, присутствовали и представители официальной прессы, которые тут же довели до сведения общественности тот факт, что в умысел герцога Тонлея не входила государственная измена с целью подорвать основы трона короля Дэмиуса Третьего, и что преступление было совершено потерявшим голову влюблённым герцогом в надежде воссоединиться с принцессой Маэлис в законном браке. Тут же были опубликованы фото счастливых принцессы и её жениха, на котором её высочество выглядела изумительной красавицей.
Всё-таки прислушался король к моему совету, не побоялся "запятнать честь принцессы". Молодец.
В связи с состоявшимися в семье монарха радостными событиями его величество издал указ об объявлении амнистии многим осужденным, в том числе Ниссу Тонлею им была избрана самая щадящая казнь – через принятие безболезненного смертельного яда.
На свидание к герцогу, который всё это время содержался в знакомой мне тюрьме, расположенной в подвале королевского дворца, мы со старушкой герцогиней выехали в сопровождении нашего опекуна. Первой к приговорённому пошла его мать, которую поддерживал под руку виконт, а я осталась в холле дворца, пообещав Седжиусу далеко не убегать.
А я и не убегаю. Я совершенно спокойно ухожу. Заглянула в королевскую канцелярию, поймала взгляд Петрика, заговорщически подняв бровки и загребая ладошкой, позвала его:
– Пст!
– Маркиза? – удивился тот, когда вышел в холл и не обнаружил со мной никого из взрослых.
– Знаете, что мне сказал его величество на личной аудиенции? – заинтриговала я его.
– Что? – от желания услышать большой секрет склонился ко мне Петрик.
– Что я по характеру точь-в-точь как леди Филис Кадней. Поэтому, сказал он, я дарю вам все вещи, которые остались после её гибели. Правда, здорово?
– Да, повезло вам. Только не понимаю…
– Вот, а в том ларце – ну, вы-то в курсе – лежал один блокнотик, где эта леди написала, что ей понравилось, как работает её помощник господин Петрик. И что за службу она подарила вам эти жемчужины на запонки. Я тоже хочу подарить вам жемчужинку. На заколку для галстука. И чтобы вы иногда мне тоже помогали.
– Чем я могу быть вам полезен, ваша милость? – улыбнулся Петрик, принимая подарок.
– Мне нужно, чтобы вы узнали и сказали мне, где сейчас находится принцесса Маэлис. Только быстро! У меня не так много свободного времени.
Через некоторое время он вернулся и сообщил мне, что принцесса с фрейлинами спустились в парк.
– Спасибо, господин Петрик, можете продолжать свою работу. Я вами довольна. Если вы мне ещё когда-нибудь понадобитесь, я найду вас.
Гвардейцы проверяли благонадёжность посетителей дворцового острова только при съезде с мостика и при входе в здание дворца. Дежурили они также возле кабинета короля и личных апартаментов монаршей семьи. Наверное, ещё где-то, не знаю. Главное, что я беспрепятственно прошла дворец насквозь и вышла ко входу в парк. Помимо Маэлис там гуляли ещё люди, но меня они не интересовали.
– Ваше высочество, – поклонилась я, – маркиза Эвелис Тонлей. Можно у вас попросить о небольшом одолжении для меня?
– О каком одолжении? – спросила принцесса.
– Вот листочек и карандаш. Пожалуйста, напишите на нём "Я вас прощаю" и поставьте свою подпись. Это для моего папеньки, которого сегодня казнят из-за того, что он так вас сильно любил, что совершил страшное злодеяние. Вы же наверняка жалели его раньше, когда он ещё не запятнал себя и признавался вам в любви. Так проявите жалось к несчастному в его последний час. Вам не трудно, а ему это, возможно, поможет смириться с участью. Пожалуйста.
Принцесса закусила губу и думала. Потом молча взяла у меня лист бумаги и написала там несколько слов.
– Спасибо. Желаю вам семейного счастья! – сказала я, забирая записку и пряча её в кармашек.
Вернулась в холл и успела увидеть, как Седжиус почти относит к коляске маленькую старушку, которая плотно держит платок у своего лица. Настала моя очередь свидания с "папенькой".
Оказалось, что комната свиданий была оборудована двумя рядами решёток, закреплёнными между узником и посетителем примерно в паре метров друг от друга. Так что дотянуться, чтобы передать что-либо, не было возможности. Ну хоть никто над душой не стоял, нас оставили одних.
Герцог был поражён, увидев меня. Ему явно даже не сказали, что придёт его дочь, и уж тем более он не мог предположить, что она так изменилась. Он молча смотрел на меня и не мог вымолвить ни слова.
– Вы разочарованы, ваша светлость, что вам не удалось совершить задуманных убийств? – спросила я, – Я имею в виду, что принц остался жив, и вот, вы видите перед собой свою маленькую дочь, которую тоже отправили на смерть.
– Как ты так… – не договорил герцог.
– Должна вас утешить. Ваш взрыв смертельно ранил девушку, которая спасла от смерти всех остальных, Филис Кадней. А у этой девушки имелся один прелюбопытный артефакт, который мог переносить душу мага в тело другого человека. Перед смертью Филис активировала этот артефакт и перенесла свою душу в тело вашей несчастной дочери. Так что дочь вы всё-таки убили, как и хотели.
– Получается, не я убил отродье, а ты, – усмехнулся герцог, подумав с минуту.
– Скажем так, я ускорила наступление её ужасной смерти, на которую вы её обрекли с полной неотвратимостью. В клетке, в неотапливаемом и вонючем хлеву по соседству со свиньями и с той же кормёжкой, что у них, она бы недолго прожила по вашей воле.
– Что-то я не вижу тут королевских судей. Ты решила всё скрыть, назваться моей дочерью и жить как маркиза? Хорошо взлетела дочь полунищего барона!
– Вы же формально убили эту девушку, Филис. Ей положена какая-то компенсация за отнятую у неё жизнь, порушенные планы, потерю родных и близких… Потерю её уникальной магии, наконец.
– Тот артефакт, о котором ты говорила, он сейчас у тебя при себе? – блеснула какая-то нездоровая мысль в лице герцога.
– Увы. И родовой артефакт я тоже потеряла, потому что очнулась в клетке, когда меня увозили в поместье по вашему приказу.
– Да, теперь вместо жаргаловской заразы по расчёту вероятностей ты можешь срывать взглядом картины со стен моего дома, – зло усмехнулся герцог.
– На что я надеялась? – вздохнула я, – Думала, вы тут в слезах и в раскаянии, будете рады, что хоть телесно, а у вас останется жить дочь, а вы как были негодяем, так и остаётесь. Прямо жалею, что попросила её высочество написать для вас прощальную записку.
– Что? Маэлис прислала мне с тобой записку? Где же она?
– Держите, – ответила я и кинула в его сторону сложенный пополам бумажный листочек.
Записка не долетела. Она шлёпнулась на пол между рядами разделяющих нас решёток, причём ближе ко мне. Мои короткие ручки уже не могли до неё дотянуться, но и длинные руки герцога тоже до неё не доставали.
Я смотрела, как герцог, улёгшись на пол и вжав тело в решётку своей камеры, скребёт по полу пальцами вытянутой руки в попытке достать листок бумажки, словно в нём был для него какой-то особый смысл.
Ладно. Гранатовый браслетик на мне, я его накануне хорошо напитала магией. Авось хватит на два перемещения. Произношу заклинание…
Герцог даже не понял, каким образом я вдруг оказалась между нашими решётками и, подняв записку, передала её ему.
– Как ты это проделала?
– Вот так работает теперь моя магия, ваша светлость, – развела я руками, – Картины срывать со стен взглядом у меня не получится. Ладно. Всего хорошего не могу пожелать, надеюсь лишь, что за оставшееся до казни время вы хоть в чём-нибудь искренне раскаетесь. Душа существует, и наверняка ей полезно очищение от зла.
Герцог смотрел, как я собираюсь возвращаться, отворачиваюсь от него и вновь начинаю произносить слова заклинания. Вот уже возник небольшой портал…
– Стой! – крикнул он вдруг и схватил меня сзади за шубейку, – Вытащи меня отсюда, я же понял, ты можешь!
Схватил он не сильно – просто не получилось ухватиться как следует, я стояла далеко от него. Поэтому я просто сделала шаг вперёд. Герцог остался в своей камере, сжимая в пальцах небольшой клочок белого меха.
– Простите ваша светлость, – покачала головой я, – От имени Филис Кадней и от имени Эвелис Тонлей я соглашаюсь со справедливостью вынесенного вам приговора. Прощайте.
Я уходила и думала о том, что, наверное я не жалею, что решила провести встречу с герцогом так, как я её провела. Я не хотела лгать и притворяться перед человеком, стоящим на пороге смерти, а записка от принцессы… Просто я была воспитана в другом обществе, где не применяется смертная казнь, и мне действительно хотелось как-то утешить обречённого на неё герцога.
Виконт Милдокк ожидал меня не в холле, он оставался возле коляски с герцогиней, которой могла понадобиться помощь. Правильное решение. Уж я-то всяко нашла бы выход, даже если б могла заблудиться, и Седжиус это уже про меня понял.
Выйдя на крыльцо, я остановилась – просто не смогла сделать дальше ни шагу. По ступенькам прямо ко мне поднимался его высочество Винсент в сопровождении Бариса и Ханта. Лицо моего любимого показалось мне каким-то повзрослевшим, под глазами будто бы залегла небольшая тень, и морщинка между бровей обозначилась чуть чётче…
– Это что за снежинка сюда залетела? – улыбнулся мне Хант.
– Я не снежинка. Я человек, – возразила я, лишь мельком взглянув на него.
– А имя у этого человека есть? – спросил Барис.
– Есть. Эвелис, если так интересно, – и опять перевела взгляд на принца.
– Винсент, по-моему, у тебя появилась новая поклонница, – хохотнул Барис.
– Я не поклонница.
– А кто? – наконец заинтересовался мной принц.
– Так вообще маркиза, но папенька всегда называл меня только "отродье".
– Что же это за папенька, что так называет свою дочку? – возмутился Барис.
– И почему "называл"? – вторил ему Хант, – Больше не называет?
– Нет, мы с ним сейчас в последний раз виделись. Его казнят сегодня. И я сразу останусь круглой сиротой со старенькой бабушкой на руках.
– Хочешь со мной дружить? – спросил вдруг Винсент после недолгого общего молчания.
– Ни за что.
– Почему ж так? – усмехнулся он.
– Тех девушек, которые с вами дружат, потом женихи бросают.
Хант и Барис зашлись смехом, а Винсент присел передо мной, чтобы наши глаза были на одном уровне.
– Ну-ка, малышка, расскажи, откуда у тебя такие познания? Кого бросил жених из-за моей дружбы?
– Тётку мою, маркизу Вугтокк, её бывший кавалер и мой опекун, виконт Милдокк, больше навещать не хочет. Он услышал случайно, как она мне хвасталась, что выйдет замуж, а сама при этом будет с принцем встречаться, – сдала я всех сразу.
– Ну встречаться и дружить – это разное, – слегка улыбнулся Винсент.
– Как же, разное. Вот я недавно разрешила баронессе Риндокк не выходить замуж за виконта Зетта, потому что, по донесению моего секретаря, она только с одним своим работником хочет дружить. Я так рассудила – либо замуж, либо дружить. И то, и другое не получится.
Парни вновь взорвались хохотом, улыбался и Винсент. К нам подошёл Седжиус.
– Простите, господа, моя подопечная – особа столь интересная, что с ней хочется общаться часами, – улыбнулся он, – Однако сейчас ей пора возвращаться домой.
– Я думаю, виконт, если эти господа со мной ещё не наобщались, они могут сделать это как-нибудь в другой раз, – милостиво разрешила я.
– Да, – слегка поклонился сообразительный Милдокк, – Рады будем видеть вас у нас в гостях, скажем… завтра к обеду.
– Винсент, по-моему, эта малышка хорошо на тебя действует. Ты хоть улыбнулся впервые за эти дни, – заметил Хант.
Получив согласный кивок его высочества в ответ на приглашение, мы с опекуном раскланялись и пошли к коляске с дремавшей в ней бабушкой. В душе у меня пели птички и порхали бабочки. Оказалось, я ужасно скучала по Винсенту всё это время.
Когда мы вернулись, за обедом я посадила Седжуса во главе стола, а сама заняла место напротив герцогини. Так показалось мне правильным, ведь опекун официально теперь главный у нас. И казалось бы, ничего не предвещало, как вдруг…
– Нисс, мне понравилась та чтица, что ты прислал в этот раз, – довольно сказала старушка, обращаясь к виконту, – у неё приятный голос, и от него не хочется сразу спать.
Мы с Милдокком посмотрели на неё и переглянулись.
– Нужно вызвать целителя, – тихо сказала я.
На протяжении обеда герцогиня ещё несколько раз с улыбкой назвала виконта именем сына. Меня бабушка игнорировала, словно вообще не видя перед собой.
Семейный доктор и пришедший с ним ментальный маг констатировали у неё старческое слабоумие и психический сдвиг на почве сильного переживания.
– Целительство тут бессильно, герцогиня сама желает оставаться в созданной ею реальности, – развели они руками.
Нам оставалось смириться и принимать герцогиню такой, какая она стала. Теперь вся надежда у меня оставалась только на Седжиуса, что его опека защитит маленькую меня от опасностей этого мира.
Перед сном, тренируя поток магии, я задалась вопросом – почему у меня в тюрьме так легко получилось переместиться? По опыту своих занятий магией вероятностей я привыкла к тому, что увлечение и неосторожность могут привести к опасному для жизни истощению организма. В результате мои ночные эксперименты с портальными перемещениями всегда ограничивались пространством этой спальни. Не может ли быть так, что я, согласно поговорке, обжёгшись на молоке, на воду дую?
И вдруг я вспомнила некоторые советы, которые давал мне Жаргал. Те, которые не вошли в мои тетрадки с записями, и которые я не изложила в научном докладе – потому что они касались не самой магии, а вроде как житейских хитростей. "Когда выучишься и будешь рассчитывать вероятности для других людей за вознаграждение, старайся делать это редко. И чтобы самой здоровьем не пострадать, и чтобы ценили больше. Бесплатно не рассчитывай, а то потом не отобьёшься от страждущих, а всех несчастных не облагодетельствуешь, только сама загнёшься". Я ведь тогда ещё говорила себе, что наша с ним магия очень энергозатратная в сравнении с другими видами магии. И вот теперь оказалось, что я, забывая эти ненужные теперь советы своего учителя, забыла и те выводы, к которым тогда пришла. Что же получается – портальная магия менее энергозатратна, чем магия вероятностей? Было бы здорово!
Столовая. Она наверняка сейчас пустая. Читаю заклинание сосредоточения и усиления магической энергии, одновременно активируя свои ощущения видимого сейчас пространства спальни (к этому я уже привыкла) и к тому пространству столовой, что я не вижу, но знаю, мысленно соединяю их, заставляя в своём воображении как бы прикоснуться общим дверным проёмом. И делаю шаг в нашу столовую. Смотрю на пустой стол, с которого убрана даже скатерть, задвинутые за этот стол стулья, и чувствую, как на лицо наползает радостная улыбка – у меня не только получилось, я даже и ослабела-то не сильно! Возвращаюсь в свою спальню тем же путём и радостно подпрыгиваю. Да!
